Когда забрезжил рассвет, они сделали короткий привал. Инициатива по‑прежнему исходила от Ирта – все время он двигался впереди, указывая дорогу на бездорожье, а потом вдруг остановился, обернулся и махнул рукой:
– Отдыхаем!
Место для отдыха было не самое лучшее, да и дождь с ветром не унимались. Но беглецы были рады и такой остановке. Горр тут же уселся на узел с посудой, а Глеб опустился на плоский круглый камень с ямкой в центре – в детстве он и его сверстники называли такие камни чертовыми кольцами. Сейчас он бы назвал свое сиденье чертовым жерновом.
– Перекусим, чуть отдохнем и сменим направление, – сказал Ирт. – Не знаю, сможем ли мы обмануть Белиала, но будем стараться. Не так давно я был рабом, и кое‑какие уловки мне знакомы.
Он присел на корточки и развязал узел с провизией. Глеб поморщился – еда перемешалась, перемялась, раскисла. В буром месиве поблескивала металлическая посуда, одна бутылка с вином лопнула, горлышки других торчали из неаппетитной массы словно поплавки. Конечно и этим пойлом можно насытиться, но…
Глеб покачал головой:
– Я не голоден.
– А что это там желтое? – Горр с интересом заглядывал в развернутую простыню. – Сыр? Мне бы кусочек…
Из всех продуктов сыр пострадал меньше всего. Он лишь помялся и треснул, он перестал быть кругом и стал комом, но его можно было есть без отвращения – если вырвать кусок из середины, а не с края.
– Предлагаю выкинуть это все, – сказал Глеб. – Что зря таскать тяжесть?
– Все не будем, – Ирт копался в месиве. Он уже извлек целые бутылки и осколки стекла, достал и вытер ком сыра, два побитых яблока и огурец. – Возьмем то, что уцелело.
– Я это есть не стану.
– Дай мне яблоко, Ирт, – попросил Горр. – И еще что‑нибудь. Завтра полнолуние, и у меня зверский аппетит…
Трапезничали в молчании. Горр хищно чавкал, Ирт ел аккуратно и немного, Глеб лишь смотрел на товарищей. Перекусив, начали собираться – съедобное, но неприглядное месиво отнесли в сторону, бросили в канаву, сплошь заросшую кустами. То, что еще можно было съесть, рассортировали, разложили по кастрюлям, тряпичными полосами подвязали им крышки, упаковали в простыню. Разделили поклажу Горра – и вновь Глебу ничего не досталось. Он не стал возмущаться, тем более, что Ирт протянул ему длинный сверток, тот самый, что сбросил с дуба Горр, и сказал:
– Бери.
– Что это?
– Ты разверни.
Глеб послушался – развязал, распутал тесьму, положил сверток на колени, острожно распеленал его.
– Это мое копье?
– Да.
– А молот?
– Молот мой. Я к нему так и не привык, а выбросить жалко. Да и, может статься, пригодится он еще. Хоть он мне и непривычный, но топор, меч или алебарда мне непривычней сильней.
– И книга… Та самая?
– Да.
Глеб хотел сейчас же открыть тяжелый том и прочесть все, что там написано про него – Богоборца. Но шел дождь, и книгу следовало поберечь. Да и сумрачно еще было, и время терять не хотелось – а вдруг погоня уже снаряжена?
– Оружие понесу я, – решил Глеб. Его спутники не спорили, очевидно, они на это и рассчитывали.
– А ты, Горр, чем вооружен? – спросил Глеб. – И что ты умеешь?
Паренек пожал узкими худыми плечами:
– Я безоружен.
– Он себя еще покажет, – сказал Ирт.
– Возьми, – Глеб протянул Горру дубинку. Жалко ему было выбрасывать свое творение, хоть и не нужно оно ему уже было. – Заткни за пояс. Мало ли что…
У паренька ноши хватало, но с Богоборцем он спорить не стал. А Глеб из обрывка простыни смастерил петлю, привязал ее к поясу и сунул в нее рукоять боевого молота.
– Держись рядом, – велел он Ирту. – Если что случится, я тебе его отдам.
Получив настоящее оружие, Глеб почувствовал себя много уверенней. Теперь и он мог отдавать спутникам распоряжения.
– Ну что? – обратился к нему Ирт, словно советуясь. – Идем дальше?
– Погодите, я сейчас книги переложу и двинемся.
Книги мешали ему всю дорогу. Они колотили его по ребрам и впивались углами в тело. Он придерживал их локтями, но они постоянно ускользали и все норовили заползти под ремень – он ловил их, не давая сбежать. Он почти возненавидел эти неудобные бумажные кирпичи, но, понимая их возможную ценность, терпел.
Одну за одной вынул Глеб из‑за пазухи книги. Положил их на скинутый плащ. Удивился вслух:
– Даже не отсырели.
Капли дождя, падая на обложки, сбегали по ним жидкими шариками. Бумага страниц не впитывала воду.
– Это такая магия, – уверенно сказал Ирт, и Глеб не стал его спрашивать, откуда тот знает. Конечно же магия – а что еще это может быть?
Он увязал книги в плащ – в том числе ту, что достал из свертка, – нанизал узел на древко копья и положил его на плечо.
– Теперь можно идти, – удовлетворенно сказал он и посмотрел вперед.
Впереди стеной стоял дождь.
Утро выдалось мерзкое, похожее на ту вязкую массу, что они выбросили в канаву.
– Куда мы идем? – Глеб задал вопрос – и подумал, что должен был спросить об этом еще на берегу пруда.
– К Танку, – ответил Ирт, то ли не совсем поняв, что имел в виду Богоборец, то ли намеренно уходя от конкретного ответа.
– Я спрашиваю, куда именно?
– В Город.
– Город большой.
– Да, Город большой и многолюдный, там будет легче затеряться.
– Танк ждет нас там?
– Да. Он сказал, что время от времени будет появляться в харчевне «Хромой мул», и просил привести тебя туда. Он сказал, что мы можем жить там сколько угодно и есть, все, что влезет, – надо лишь представиться хозяину.
– А далеко ли отсюда до Города?
– Это зависит от того, как туда идти.
– Далеко ли отсюда до Города, если идти путем, который наметил нам ты? – теряя терпение проговорил Глеб. И тут же одернул себя: не надо злиться, Ирт ни в чем не виноват, он просто не выспался и сильно устал, потому и похож сейчас на тупицу.
Словно угадав мысли Богоборца и желая их подтвердить, Ирт широко и звучно зевнул.
– Неделя дороги, – сказал он, завершив долгий зевок. – Это если мы сможем завтра купить лошадей.
– Лошадей? А откуда мы возьмем деньги?
– У меня есть, – сказал Ирт и улыбнулся, глядя на растерявшегося Богоборца. – У меня много денег. Хватит и на лошадей, и на сбрую.
– Почему ты не сказал этого раньше? Зачем мы тащим всю эту посуду! Для чего я стянул ее из дома Белиала?!
– Не знаю, – сказал Ирт. – Я многие твои поступки не понимаю. А не сказал – потому что раньше деньги нам были не нужны.
Глеб только головой покачал и хмыкнул…
Дождь чуть притих, и ветер поунялся, словно утомясь за ночь. Товарищи шли через ровные дикие луга, пустынные и тихие. Шли уже долго, начиная уставать от монотонного пейзажа, желая хоть какой‑то перемены, пусть, может, и не очень приятной.
– Откуда у тебя столько денег? – спросил Глеб.
– Танк дал. Он не похож на скрягу, хоть и Двуживущий.
– А ты совсем не похож на богача, хоть и держишь при себе кучу монет.
– Ну да, – Ирт улыбнулся. – Зато меня не тронут ни воры, ни грабители.
Какое‑то мелкое животное, похожее на тушканчика, выпрыгнуло из‑под ног Горра и скрылось в мокрой траве.
– А где мы найдем лошадей?
– Скоро выйдем на большой тракт. Красная Дорога, слышал о такой?
– Нет.
– Её построили недавно. Связали Город и несколько крупных селений на востоке Мира. Говорят, что дорога эта строилась на деньги Ордена Смерти. Не знаю, так ли это, но на строительстве работали лишь Одноживущие, а надсмотрщиками над ними были люди в масках и с красными повязками на руках.
– Я впервые слышу об этом Ордене. А ты говоришь так, будто я обязан о нем знать.
– Ты разве не помнишь… – начал было Ирт, но осекся, посмотрел на Богоборца, кивнул: – Конечно, не помнишь, извини, я никак не могу привыкнуть… Орден Смерти уничтожает Одноживущих. Они и тебя пытались убить, но у них ничего не вышло… – Он заулыбался, словно вспоминая что‑то приятное. – Мы и познакомились‑то у них, ты здорово им тогда навредил. Должно быть, они сейчас на тебя очень злы…
Глеб не понимал, чему улыбается Ирт. Новость, что у него есть враги, и, кажется, сильные, не очень‑то его радовала.
– А дорогу они построили хорошую, – продолжал Ирт. – Там даже релейные станции есть.
– Чего? – Глеб решил, что ему послышалось. Какие такие релейные станции? Телеграфные коммутаторы, что ли? Вот тебе и мир мечей и волшебства!
– Релейные станции, – повторил Ирт и, чувствуя недоумение Богоборца, пояснил: – Можно лошадей не покупать, а взять на станции. Гнать во весь опор до следующей, а там скакуна поменять на свежего – и так до самого Города. Таким образом мы бы до места быстрей добрались, дня, может, за три. Но это дороже выйдет, чем если свою лошадь купить.
– Я бы лучше заплатил больше, но чтоб поскорей…
– Тут еще одна загвоздка есть, – признался Ирт. – Лошадей на станциях обычно не хватает, потому кому попало их не дают. Мы – Одноживущие. И нас трое. Будь мы хотя бы курьерами, а так… – Он махнул рукой, показывая безнадежность ситуации. – Да и опасно на станции заглядывать. Там кругом люди Ордена, а они нам спуску не дадут. Ссору затеют, и без драки тогда не обойдется. А могут и без всякой ссоры ткнуть ножом походя… – Он вздохнул. – Нам надо купить лошадей и двигаться мимо станций, останавливаясь в деревнях, да на постоялых дворах. Тогда дней через шесть‑семь окажемся в Городе.
– Ты точно рассчитал?
– Ну, – развел руками Ирт. – Уж как сумел.
И Глеб понял, что путешествие их может здорово затянуться.
К полудню дождь почти перестал, и Ирт заторопился, с тревогой поглядывая на светлеющее небо и подгоняя выбивающихся из сил товарищей. Сейчас даже Глеб чувствовал усталость, что уж говорить о хлипком Горре.
– Куда мы бежим? – не выдержал Глеб. – Что случилось?
– Птицы. Белиал может увидеть нас их глазами, – высказал Ирт свои опасения. – Пока шел дождь, нас было не разглядеть, да и птиц в небе я не заметил. А теперь они появятся. Нам бы успеть спрятаться.
– Там? – вытянул руку Глеб.
– Там, – кивнул Ирт.
Впереди длинной полосой темнел лес. До него оставалось, наверное, километров пять.
– Может, бегом? – предложил Глеб.
Ирт покачал головой:
– Мы слишком устали, а земля неровная. Ноги бы не переломать.
Действительно, они шли по травяным кочкам, какие бывают обычно на заливных лугах. Кое‑где под ногами хлюпала вода, и не дождевая, а низовая, болотная.
– Можно все выбросить, – сказал Глеб. – Посуда нам не нужна, без еды проживем. Пойдем легче, быстрей… Слышишь, Горр? Бросай свой тюк!
Паренек помотал головой. Он сильно клонился вперед, узел с кухонной утварью вздувался на его спине уродливым горбом, и Глеб не удержался, заметил с усмешкой:
– Тебе птиц можно не боятся, ты‑то уже спрятался.
Горр на это ничего не ответил, только подбросил свою ношу, перекинул ее на другое плечо и зашагал быстрей.
– А как мы познакомились с тобой, Горр? Расскажи свою историю.
– Не лезь к нему сейчас, Богоборец, – негромко сказал Ирт. – Ему тяжело, и не узел с посудой тому виной.
– А что же?
– Время, – сказал Ирт, помолчал немного, словно ждал очередного вопроса от Богоборца, но не дождался и повторил:
– Время… – А потом тихим голосом, поглядывая Горру в спину, он долго рассказывал о нелегкой доле паренька, о задуманной им мести, о ноже, через который следовало перекувырнуться, о драке, о смерти жестокой Димии, о разгроме ее отряда и еще много о чем; рассказывал он сумбурно, мешая факты, повторяясь порой, а порой не договаривая уже начатое, и в мягком голосе Ирта Глеб слышал искреннее участие, отеческую заботу и любовь.
– Ты не бойся, он и в зверином обличии разумен. Но сейчас ты его не трогай. Ему так лучше будет.
– Оборотень, – Глеб покачал головой. – Хорошая у нас подобралась компания… А кто ты, Ирт? Тоже, наверное, не простой человек.
– Я раб. Я всегда кому‑нибудь принадлежал. Но сейчас мне кажется, что всю свою жизнь я был свободен.
– Почему? – спросил Глеб, начиная уставать теперь еще и от разговоров.
– Если бы я не был свободен раньше, то остался бы рабом и сейчас… Мне сложно это объяснить, но я это чувствую…
Они замолчали, прибавили шагу, догоняя Горра. На разговоры у них не оставалось дыхания, да и говорить, вроде бы, пока было не о чем. Идти становилось все сложней; они сами не заметили, как забрели на болото – травяные кочки качались, уходя из‑под ног, хлюпала гниющая вода, шуршала на ветру осока. Глеб ругался мысленно, проклинал все: и это топкое место, и Белиала, из‑за которого приходится сейчас бежать, и себя за неуверенность свою, и неведомого Танка, который, наверное, сидит сухой в тепле и достатке, вместо того, чтобы так же вот переться под дождем по бездорожью. Он ведь тоже хочет этой встречи, так какого же черта он сидит на месте?!
– Слушай, Ирт, а почему этот Танк не отправился с вами?
– Он хотел. Но я не позволил.
– Почему?
– Я плохо его знаю и потому не слишком ему доверяю. Я осторожен, и благодаря этому до сих пор жив. Танк долго расспрашивал меня о тебе, а когда я проговорился, что после смерти ты возрождаешься на одном и том же месте, он схватил меня за руку и стал требовать, чтобы я проводил его туда. Он был очень напорист, и я понял, что вести его к тебе нельзя. Тогда я отоврался, объяснил, что и сам точно не знаю, где это место, но могу заняться поисками и кое‑что выяснить. Потом мы еще долго и не раз говорили, и мне показалось, что Танк хороший малый, хоть он и Двуживущий. Но решения своего я не изменил. Ты – Богоборец. Тебя нужно беречь от Двуживущих. Поэтому сейчас ты идешь к нему, а не он к тебе.
Они вошли в лес и, не сговариваясь, разом остановились.
– Что дальше? – спросил Глеб.
– Пойдем прямо и выйдем на тракт. Там будут люди, много людей, и Белиал нас окончательно потеряет, – не вполне уверенно сказал Ирт.
– Прямо? – хмыкнул Глеб и посмотрел в предполагаемом направлении.
Впереди плотной стеной сомкнулись какие‑то колючие кусты самого устрашающего вида. Пожалуй, через проволочное заграждение было проще прорваться, чем через них.
– Ну, может, не сразу прямо, – пожал плечами Ирт…
Кусты они обходили долго, шли по опушке леса, смотрели, как тают, обнажая яркую синеву, тяжелые тучи. Потом углубились в лес.
Земля здесь была твердая, надежная, не то что на заболоченном лугу; воздух нагрелся, и товарищи несколько повеселели. Ирт рассказывал байки, не смешные, но занятные, Глеб вспоминал старые анекдоты, и даже молчаливый Горр вдруг разродился длинной быличкой о том, как глухой дед с подслеповатой старухой стерегли гусей от повадившейся в птичник лисы, которая, как оказалось, вовсе и не лиса была, а голодный маг‑церковник, живущий неподалеку в землянке, и умеющий оборачиваться разными животными, птицами и гадами…
Лес менялся. Где‑то он был полон бурелома, словно тут буйствовала буря, а где‑то чередой светились чистые полянки, окруженные порослью молодых берез. На песчаных пригорках возносили к небу шапки крон старые сосны – здесь было ясно и легко дышалось. Низинки же зарастали ольшаниками – в них было сыро и сумрачно. Прозрачные березняки нашептывали что‑то проходящим людям. Осиновые перелески были полны тревожного звона. В кустах орешника гнездились птицы, ельники были тихи и загадочны, а в дубравах, тревожа листву, с мягким стуком падали желуди…
Товарищи шли, посмеивались, разговаривали все громче, и не подозревали, что за ними сейчас наблюдают десятки глаз. Лишь однажды Глебу почудилось какое‑то мелькание за стволами, да Ирту послышалось что‑то. Только раз приостановился Горр и потянул ноздрями воздух, принюхиваясь к чему‑то.
– Ты чего? – спросил его Глеб.
– Пахнет жильем, – ответил паренек.
Вскоре они вышли на небольшую вырубку, где на земле сохли стволы и груды веток. Потом на небольшой обкошенной полянке увидели копушку сена. Запах дыма и хлеба становился все явственней – теперь его чувствовали все. А неприметная стежка, которую путники сперва приняли за кабанью тропу, превратилась в утоптанную дорожку, на которой местами можно было разглядеть отпечатки ног – явно человеческих.
Ничего не опасаясь, предвкушая скорый отдых и трапезу, товарищи споро шли вперед.
Но в тот момент, когда они уже видели сизый дымок, повисший на макушках деревьев, из леса с разных сторон вылетели несколько коротких копий и вонзились в тропу. А потом прозвучал гортанный окрик:
– Стойте! – и лес ожил. Приземистые зеленые фигуры вышли из‑за стволов, поднялись из травы, спрыгнули с нависающих над тропой ветвей. Их было много десятков, они надвинулись на путников, заключив их в плотное кольцо, выставили перед собой копья с широкими зазубренными наконечниками.
– Лесные гоблины! – Ирт ругнулся, и потянулся к молоту, висящему на поясе Глеба.
– Не сопротивляйтесь, и мы вас не тронем, – громко сказал кто‑то из гоблинов.
– Так я и поверил, – пробормотал Ирт, но Глеб придержал его руку, шепнул:
– Постой. Когда‑то я жил среди гоблинов, с ними можно попробовать договориться.
– Они же звери, – недоверчиво сказал Ирт. – Как можно с ними договариваться?
– Так же как с людьми, – ответил ему Глеб и, развернув плечи, оглядев кольцо зеленокожих дикарей, обратился к ним: – Мне не станем сопротивляться. Мы не причиним вам никакого вреда. Мы просто хотим пройти мимо.
– Верни нам Рог, человек! – раздалось сразу несколько голосов. – И иди куда хочешь!
– Я ничего не брал у вас, – ответил Глеб.
– Верни Рог! – голосов стало больше.
– Я не понимаю, о каком роге вы говорите. Если вы объясните, может я и смогу вам помочь.
– Верни Рог! – Теперь кричали все гоблины. Они притаптывали левой ногой, отбивая ритм, и требовали: – Верни Рог! Верни Рог! Верни Рог!
Кто‑то из гоблинов кинул копье. Глеб легко увернулся, но понял, что на это и был рассчитан бросок. Если бы его хотели убить, то копье было бы пущено куда сильней. Пока же им просто угрожали. Или предупреждали.
– Послушайте! – попытался перекричать гоблинов Глеб. – Я на вашей стороне! Я жил в вашем племени, с вашими сородичами!
– Верни Рог! – не унимался хор голосов.
Ирт все же вытащил боевой молот. Горр, сбросив ношу, взялся за дубинку. Один только Богоборец словно и не замечал опасности – по‑прежнему копье лежало у него на плече, и на его древке висел узел с книгами.
– Я знал многих ваших братьев! Я участвовал в Великой Охоте! Я проносил жертву Солнцу!
– Верни Рог! – скандировали остроухие уродцы. – Верни Рог!
И вдруг:
– Глеб?! – определенно, это выкрикнул кто‑то из гоблинов. – Глеб, ты?!
Сбился ритм, смешались голоса. Зеленокожие воины закрутили головами, высматривая, кто это там заговорил с человеком. Увидев, замолкали, замирали.
– Глеб?! – разорвав руками плотное кольцо окружения, но тропу вышла пожилая гоблинша. Она встала напротив Глеба, в шаге от него, и, щурясь, долго всматривалась в его лицо. Глаза ее были мутные, безгубый рот кривился; она была безобразна – кривоногая, лысая, морщинистая, ее высохшие плоские груди висели до самого живота, а живот был круглый, словно мяч.
– Кто ты? – спросил Глеб, не надеясь угадать сам.
– Ведунья племени. Разве ты не узнаешь меня? – Ему показалось, что гоблинша смотрит на него с надеждой.
– Нет, не узнаю.
– Я Лина. Помнишь?
Глеб нахмурился, опустил голову. Вспомнил, но не поверил, вскинул глаза на гоблиншу, впился взглядом в ее лицо:
– Лина?
Дочь шамана или его внучка. Верная помощница и прилежная ученица.
– Лина?!
Она улыбнулась ему.
Когда‑то шаман гоблинов, руководствуясь одному ему понятными соображениями, спас Глеба от верной смерти и позволил ему жить в лесной деревне зеленокожего народца. Глеб провел там не так много времени, но успел кое с кем подружиться: молодой гоблин Уот научил Глеба искусству обращения с копьем, а Лина… Лина постоянно была рядом, она любила Уота, и она любила слушать их разговоры…
– Лина! – Он все еще не мог поверить. – Ты же была молодая!
– Это было давно.
– Недавно! – запротестовал он.
– В нашем мире время летит быстрей. Прошло очень много лет, как ты и Уот покинули нашу деревню. Мы долго ждали вас. Но потом тоже ушли. Ведь ты так и не принес Древесный Топор, похищенный людьми, а без него мы не могли жить в том лесу. Мы же степной народ, ты знаешь. Лес изменил нас, мы ослабли, наши дети разучились есть сырое мясо. Лес уничтожал наше племя, живые деревья ловили нас и пожирали, не признавая за своих. Все мог бы исправить Древесный Топор, но ты не вернул его нам. Хоть и обещал.
Глеб не помнил об обещании, но спорить не стал – он много чего не помнил.
– А что случилось с Уотом? – спросила Лина, жадно глядя в его глаза. – Мы ждали его возвращения… Я так его ждала…
– Уота убили… – Это Глеб хорошо помнил. – Сразу, как мы вышли из леса.
Лина опустила голову и долго молчала. Потом, глядя в сторону, проговорила тяжело и холодно:
– А ты обещал беречь его… Я просила тебя, и ты мне обещал.
– Я не смог… Но я отомстил за его смерть.
– Что мне твоя месть, человек. Что ему твое мщение… – Она задумалась о чем‑то. Вздохнула, сказала: – А ведь шаман знал, видел… Он чувствовал, что так все и будет, но ничего не захотел менять. Почему?..
Они стояли друг напротив друга – высокий крепкий воин и крохотная гоблинша, серая от старости. Другие гоблины смотрели на них, не двигались и молчали, признавая и уважая мудрость Ведуньи. Молчали и два человека – они прислушивались к тихому разговору и ждали от Богоборца какого‑нибудь знака или команды.
– Что за рог нужен вам? – спросил Глеб, чувствуя свою вину, но не желая ее признавать.
– Рог Синекожего Гоблина. Если мы не вернем его, то наше племя – племя Рога – перестанет существовать. Мы разойдемся в разные стороны. Кто‑то погибнет, многие станут безумными одиночками, и лишь единицы присоединятся к другим племенам, к тем, что хранят свою святыню. Рог в этой деревне, я чувствую его. Мы могли бы вырезать здесь всех людей, но отыщем ли мы без них свою потерю?.. Я решила, что нам надо пленить нескольких местных жителей, и обменять их жизни на Рог… Мы думали, вы – местные жители. Одного из вас – самого старшего – я бы отправила в деревню, чтоб он все объяснил людям. Другие бы остались здесь… А что нам делать теперь? Мы обнаружили себя… Что нам остается? – идти и убивать!
– Я верну вам этот рог, – заявил Глеб и подумал, что слишком уж легко раздает обещания. И потому добавил: – Если, конечно, он и в самом деле находится в этой деревне…
Сам рог был обычный, пустотелый и чуть изогнутый, похожий на рог козла, но несколько меньше; вряд ли кто‑то из людей польстился бы на него – если бы не отделка.
Рог был одет в золото, оплетен серебряными нитями, украшен топазами, рубинами и изумрудами. Затейливая чеканка изображала моменты Великой Охоты Синекожего Гоблина. На острый конец Рога был надет алмазный колпачок. Внутри Рога находились золотые фигурки четырех Покровителей: Огла – хозяина равнин, Игта – хозяина неба, Ерта – хозяина дня и Гола – хозяина ночи. Закрывался Рог крышкой, сделанной из горного хрусталя. Искусный резчик покрыл хрусталь вязью причудливых букв неизвестного алфавита. Что означали эти письмена, не мог сказать никто, но многие считали, что написанное – есть слова самого Синекожего Гоблина, произнесенные на языке Занебесного Мира.
Рог держали в специальном чехле – он тоже был украшен драгоценными металлами и камнями, а внутри выстелен мехом горностая. Чехол с Рогом переносили в особой суме, прочной, защищенной кольчужными кольцами. Достать чехол из сумы мог лишь тот, кто знал, как с ней обращаться, – отравленные иглы, острые зазубренные крючки и ядовитый порошок в рыбьих пузырях защищали драгоценное содержимое от воров и осквернителей. Три воина круглосуточно охраняли святыню. И пост этот всегда находился в центре стойбища или походного строя.
В обычных условиях похитить Рог у племени представлялось делом невозможным. Но существовал обычай, когда Рог доставали из сумки и на какое‑то время оставляли без присмотра.
Так было и в тот раз.
Глухой ночью в густом лесу, на поляне, в центре которой горел костер, Лина достала Рог. Поклонившись на восток – в спину ушедшему солнцу, она опустилась на колени. Не делая резких движений, сняла хрустальную крышку, положила ее перед собой. Шепнула заветные слова, призывая родных духов к святыне. Одну за одной вынула фигурки Покровителей, расставила их вокруг крышки. Осторожно положила Рог на их вытянутые вверх руки, на подставленные ладони. Низко поклонилась Покровителям, благодаря их, – если бы Рог упал, это был бы плохое предзнаменование. Выждав некоторое время, позволив Покровителям привыкнуть к ноше, она сделала знак рукой, и ее помощник, молодой гоблин Лаг, принес положенные дары. Он поставил деревянное блюдо с подношениями справа от Ведуньи и тут же исчез.
Лина взяла первый дар.
Красная кровь хозяину неба Игту, чтобы рассветы и закаты были алы, предвещая удачную охоту.
Второй дар – Оглу, хозяину равнин – чистая вода, чтоб дожди питали жирную землю, и на диких пастбищах не переводилась живность.
Третий дар – зола и уголь, пропитанные жиром, – Ерту, хозяину дня, чтоб было чем питать солнце.
Четвертый дар – Голу, хозяину ночи – кусок мяса его хищникам, чтоб они, насытившись, не тревожили племя гоблинов и не переводили стада травоядных.
И пятый дар, кислое вино и крошка металла, – духам предков, Покровителям Рода, чтоб они вспомнили о своей жизни здесь и помогли потомкам.
Расставив подношения, Лина поднялась на ноги, с поклоном шагнула назад. Выпрямилась, отряхнула колени. И поспешила уйти с поляны. Ни один человек не должен мешать таинству. Даже если это сама Ведунья.
Она знала, что когда придет утром, то не найдет даров. Но одно подношение окажется внутри Рога. И тот Покровитель, чей дар забрал Рог, станет главным на весь следующий год. Его надо будет всячески ублажать, с ним нужно будет вести переговоры, и у него следует искать защиты.
Ведунья вернулась к племени и провела ночь под открытым небом, повернувшись лицом на восток, чтобы первой приветствовать поднимающееся солнце.
А когда на рассвете она с помощником пришла на поляну, то не обнаружила ни подношений, ни фигурок Покровителей, ни самого Рога…
Все это рассказала Глебу гоблинша Лина перед тем, как отправить его с друзьями в селение, где скрывался похититель святыни гоблинов.
Деревня стояла посреди леса. Меж домами росли высокие березы, крохотные огороды были окружены дикой малиной и орешником, а навозные кучи за крытыми мхом дворами сплошь поросли лесной крапивой.
На стенах домов, на ветвях деревьев, под крышами сараев – всюду сушились растянутые на рамках шкурки: беличьи, заячьи, еще какие‑то. Судя по ним, в селении этом жили охотники. А кто еще мог построить дома в лесу?
– Охотники люди бедовые, – пробормотал Ирт. – Я как‑то жил в одной артели…
«Бедовые люди» встретили гостей с оружием в руках. Было их немного, дюжина или чуть больше, но Глеб не сомневался, что если начнется заваруха, то на улице немедля появится подкрепление – если не мужики, так старики, женщины и дети. Прицелиться и спустить самострел могли и они. Да и луки, наверняка, были здесь у каждого члена семьи.
– Кто такие? – грозно спросил один из встречающих. В руках он держал погнутую алебарду, на поясе его висел длинный нож.
– Прохожие, – отозвался Глеб и встал. – Да только нам не позволили просто пройти. Послали к вам с делом.
– Кто не позволил? Кто послал?
– А вы разве не знаете? Разве не слышали?
Охотники переглянулись.
– Может, и знаем, – сказал тот, что был с алебардой. – Что мы, следов читать не умеем? Чего они хотят? Почему вас не тронули?
– А потому и не тронули, что хотят передать вам, чтобы вы вернули им рог.
– Какой такой рог?
– Золотом отделанный. И драгоценными камнями.
Охотник с алебардой хмыкнул, думая, что непрошеный гость шутит, потом понял, что тот говорит совершенно серьезно, и расхохотался:
– Золотом, говоришь?! Камнями?! У нас? Здесь?..
Другие охотники тоже рассмеялись, но веселья в их смехе было немного – горький и злой смех у них получался.
– Что им надо на самом деле? – спросил охотник с алебардой. – Уж не отвлекают ли они нас, не готовят ли нападение?
– Нет! – тряхнул головой Глеб. – Они не собирались на вас нападать, они хотят все решить миром, и просят вернуть рог, который кто‑то из вас три дня назад нашел ночью на поляне.
– Решить миром? – ощерился охотник. – Ты говоришь про этих зеленокожих уродов? Неужто ты им веришь? Тогда и тебе нет доверия! Кто ты такой?! Кто?
– Он Богоборец, – спокойно сказал Ирт и шагнул вперед. – Он может раздавить всех вас как клопов, и вы даже пикнуть не успеете. Но он говорит с вами. Он хочет вам помочь. А вы словно специально ссоры ищете. Вы как псы, лаете на всякого, кто проходит мимо, все норовите в ногу вцепиться, все напрашиваетесь на взбучку.
Охотники зароптали, не понравилась им речь Ирта, но и уверенности у них поубавилось.