До тех пор, пока из дверей харчевни не вывалился Дарил со щитом, прикрывшим весь отряд.
И тогда Глеб перешел в наступление. Он взмахнул копьем, почувствовал на конце древка знакомую тяжесть и, внутренне возликовав, швырнул во врагов огненный шар.
Лучники выстрелили – один единственный раз.
Глеб увидел движение стрел – и даже пересчитал их. Три стрелы он сбил копьем. От пяти легко увернулся. А одну поймал зубами и перекусил.
Еще четыре стрелы улетели в сторону толстяка Дарила. Они воткнулись в столешницу, и сухой стук словно послужил сигналом – с крыльца на землю спрыгнула Фива, вмиг раскрутила пращу, послала снаряд точно в строй лучников. Гулкий хлопок, вспышка – и строй развалился.
Глеб захохотал и кинулся на врагов…
Потом он не мог толком вспомнить, долго ли продолжался этот бой, и как все происходило. Мелькали перекошенные лица, черепа‑маски; сверкало оружие и доспехи, брызгала неестественно яркая кровь. Светилось, разбрасывая искры, копье, метало порой огненные шары, но все больше кололо, било, резало – оно было как дополнительная конечность, и бесшабашный Глеб выделывал такие трюки, до которых трезвым и не додумался бы. Он прыгал по головам противников, бил их ногами, выкидывал копье перед собой и летел вместе с ним – это было похоже на кино про древних китайских героев.
Иногда Глеб замечал товарищей: они держались кучкой. Здоровяк Дарил ворочал тяжелой столешницей, сшибая Двуживущих, защищаясь от их ударов, Фива точными щелчками метала в лица врагам взрывающиеся горошины, Ирт и Горр прикрывали ее, а на флангах орудовали топорами малорослые гномы в длинных – до колен – кольчугах и человек в кожаной куртке, обшитой металлическими пластинками. Им всем приходилось туго, и если бы не Богоборец, Двуживущие смяли бы их и растерзали в считанные секунды.
Но сейчас сила была не на стороне Ордена. Глеб словно неуязвимый бестелесный демон разил врагов.
И даже когда разить стало некого, он не остановился – ему нравился этот безумный пьяный танец, ему нравилось раскидывать шипящие огненные шары и стегать копьем напряженно гудящий воздух. Теперь он бился с воображаемым противником – без злости, без ярости, но с удовольствием и упоением. И с его копья срывались не только сгустки пламени, но и разряды молний.
«Магия для чайников» была весьма познавательной серией.
Второй отряд Ордена Смерти появился с юго‑запада. Два десятка всадников вылетели из‑за перелеска, пересекли кукурузное поле, и покатились лавой по пыльным огородам, топча длинные гряды, сшибая кочаны капусты и тыквы, ломая изгороди. Лица людей скрывались под костяными масками, черные и алые плащи развевались словно знамена – в этом отряде не было рядовых бойцов, лишь мастера Ордена, боевые маги и опытные, великолепно облаченные воины.
Глеб уже не размахивал копьем, не прыгал по трупам врагов. Он сидел на крыльце харчевни и тяжело дышал. Рядом Ирт гулко глотал воду из деревянного ковша. Горр о чем‑то тихо разговаривал с Фивой.
Услышав приближающийся шум, они одновременно повернули головы и посмотрели вдоль улицы. Они увидели облако пыли, нашпигованное сталью.
– Черт побери, – устало сказал Глеб.
Из харчевни выглянул встревоженный Дарил.
– Что это? Гром?
– Хуже, – ответил Глеб. – Бежим!
Коней было много – оставшиеся без седоков, они разбрелись по деревне. Они щипали жесткую пыльную траву на обочине дороги, они, фыркая, пили из длинного деревянного корыта и, раздувая ноздри, заглядывали в сруб колодца, – выбирай любого. Главное, не взять раненного. Но поди определи, кто из них цел, когда они почти все перемазаны кровью.
– Быстрее!
Двуживущие всадники ворвались в деревню. Должно быть, это их дожидались бойцы, окружившие харчевню, наверное, потому и не торопились они штурмовать заведение Жотона Кулинара.
Глеб последним забрался в седло – наездник из него был посредственный, да и копье мешало. Наконец‑то устроившись на спине лошади, подобрав поводья, он пришпорил скакуна – и вместе с ним закружился на месте.
– Куда?
– За мной! – вырвался вперед негоциант Дарил и почти сразу свернул с дороги, направил коня‑тяжеловоза в заросли ивняка, за которыми ртутно поблескивала стоячая вода.
Позади завопили, засвистели, заулюлюкали Двуживущие – обнаружили мертвые тела, увидели ускользающий отряд. Чиркнули по небу стрелы, пробили воздух магические заряды – но Глеб с товарищами уже спрятались за домами, скрылись в кустах. Они промчались мимо затиненного пруда, миновали череду амбаров, гумно, закопченную кузню, скатились с пригорка в неглубокую ложбину – и понеслись по едва заметной дороге, о которой знали одни только местные.
Глеб вспомнил еще кое‑что читанное в книге, обернулся, махнул на скаку копьем‑посохом, рисуя в воздухе знак ветра, – и не сразу, не с первой попытки, но закружил вихрь, указал ему направление, разогнал его и усилил. Словно отяжелевшее животное поднялось с земли плотная пыльная туча. Вскипела, раздалась, растеклась в стороны, прикрывая беглецов.
– Так ты действительно Богоборец? – прокричала Фива. – Неужели это ты и есть?..
Глеб не ответил. Он пытался вспомнить еще какую‑нибудь подходящую волшбу, не очень сложную, и не требующую больших усилий – бой возле харчевни здорово измотал его. Неплохо бы заглянуть сейчас в книжку, но как это сделать на скаку?..
Они мчались по окольной дороге, следом за ними неслись полуослепшие Двуживущие, и один только Дарил знал, что ждет их впереди.
Пискнула рация – каменная статуэтка с заточенным в ней духом, способным передавать звуки на расстояние. Белиал глянул в загоревшиеся глаза фигурки. Вызов был от магистра Оникса – очевидно, появились какие‑то новости.
– Слушаю.
– Мы их выследили.
– Хорошо.
– Мне только что доложили, что их блокировали в трактире неподалеку от Красной Дороги.
– Замечательно. Точные координаты?
– По той карте, что вы мне дали, – квадрат 98‑125, сектор 14.
– Вижу, принял… Я рад, магистр, что не ошибся, обратившись за помощью к вам.
– Всегда рад помочь…
Черные каменные столбы, высокие, ровные, утончающиеся кверху, были похожи на мертвые и голые стволы деревьев. Они стояли тесной группой в стороне от дороги, и в их расположении чудился некий порядок.
– Туда! – крикнул Дарил и обернулся.
Преследователей еще не было видно. Ложбинка здесь резко поворачивала на юг, расширялась, склоны ее раздавались в стороны и делались заметно положе.
– Быстрей, пока нас не заметили!
Впереди был перелесок, дорога упиралась в него и исчезала.
– Почему не в лес? – крикнул Глеб.
– Там не спрятаться. Надо к столбам! – Дарил первым повернул коня, за ним с дороги свернули охранники и счетовод. Глеб на миг растерялся.
Какой смысл бежать к этим столбам? За ними не спрятаться, ну, разве лечь на землю, может тогда и промчатся мимо преследователи. Но куда деть лошадей? В лесу укрыться шансов больше…
– Быстрей, Богоборец! Это Обманные Шпили! Лучшего укрытия не найти!
Глеб поверил, решился – направил коня в сторону, пришпорил, догоняя Дарила с командой, спеша успеть к каменным столбам, пока не вымахнули из‑за поворота окутанные пылью преследователи. Остановился лишь на пару секунд, взмахнул копьем, торопливо рисуя знаки ветра, закрутил воздух послушными вихрями, направил их к лесу, поднял шлейф пыли.
Может теперь и проскочат враги мимо…
До черных столбов от дороги было всего метров сто. Лошади преодолели это расстояние за несколько мгновений, пересекли незримую границу – и вдруг оказались в полумраке. Грузный Дарил неожиданно легко соскочил с седла, подхватил под уздцы коней Глеба и Фивы, придержал их. Воины уже стояли на ногах с оружием наготове, напряженно смотрели на близкую дорогу, задернутую кисеей поднявшей пыли.
– Они нас не увидят, – сказал Дарил и улыбнулся. – Все, что находится в круге Обманных Шпилей, снаружи невидимо.
Из‑за поворота вылетел конный отряд Двуживущих: морды лошадей в пене, на лицах людей костяные маски с живыми глазами; алые плащи – как языки пламени, блеск оружейной стали – словно всполохи молний. Промчались, пронеслись совсем рядом, оглушили топотом, криком и лязгом, обдали запахом пота, пронзили взглядами.
И не заметили. Покатились дальше по ложбине к лесу…
– Что это за место? – удивленный Глеб озирался по сторонам. Здесь все было не так: небо сделалось зеленовато‑серым, рядом с квадратом солнца светились крошки звезд, воздух казался густым, трава под ногами хрустела, а камни были мягкие, словно комья мха. Вздымающиеся обелиски уже не выглядели черными, теперь они были прозрачные и подсвечивались изнутри разными цветами: желтым, голубым, красным, зеленым.
– Это место обмана, – сказал Дарил. – Мы любили играть здесь в детстве. Родители, правда, запрещали нам сюда ходить, говорили, что тут пропадают люди, но мы не слушались.
– А что, действительно кто‑то пропадал?
– Пропадали, – кивнул Дарил. – Но только Двуживущие. Заходили сюда – и не выходили.
– И что с ними случалось?
– А кто его знает?..
Глеб коснулся ближайшей колонны, удивился ее колкой шероховатости – на вид она была точно как стеклянная.
– А что это за колонны такие? – спросил он, не глядя на Дарила.
– Это Шпили, – сказал торговец.
– Зачем они?
– Как зачем? – в голосе торговца послышалось раздражение. – Без Шпилей нельзя! Это же мое место, место обмана. Ты что, совсем тупой, болван, если такие вопросы задаешь?
Глеб нахмурился, не понимая, что за резкая перемена случилась с Дарилом, посмотрел на него, предупредил:
– Ты поосторожней со словами.
– Что? – повернулся к нему толстяк.
– Ты назвал меня болваном, – сказал Глеб.
– Я? – искренне удивился торговец. – Я молчал!
– Это я назвал тебя болваном, – сказал вдруг Ирт. Он стоял спиной к Богоборцу, обтирал бока лошади мягким булыжником.
– Ты?.. – Глеб растерялся. – Но… Почему?..
– Из‑за твоих дурацких вопросов, – сказала Фива позади. И Горр захохотал.
Глеб резко к ним повернулся.
– Ну что ты крутишься? – тут же рявкнул один из гномов. – Что?!
– Что? – спросила и Фива, заметив, как пристально смотрит на нее Богоборец.
– Ты говорила сейчас что‑нибудь? – спросил у нее Глеб, стараясь не обращать внимания на ворчание гнома за спиной.
– Нет.
– А ты, Горр, сейчас не смеялся?
– Над чем?.. – Парнишка серьезно глянул на Глеба. – Нет, не смеялся…
– Что за чертовщина? – Глеб тряхнул головой. – Вы что, сговорились меня разыграть? Тоже нашли место и время.
– Тебе что, не нравится мое место? – кажется, это сказал утконосый счетовод.
– Не нравится, убирайся! – а этот голос, вроде бы, принадлежал человеку в кожаной куртке, обшитой металлическими пластинками.
– Если, конечно, сможешь, – с обидным смешком добавил Ирт.
– Стойте! – вскричал Глеб, понимая, что происходит нечто необычное. – Посмотрите все на меня! Вы сейчас говорили что‑нибудь? Кто‑нибудь?
– Когда? – Ирт обернулся; повернулись и остальные, с некоторым удивлением посмотрели Богоборцу в глаза.
– Вот прямо сейчас!
– Да вроде бы нет, – ответил за всех Ирт.
– Почему же я слышу ваши голоса?
– Я ничего не слышала, – неуверенно сказала Фива. Горр глянул на нее, кивнул и пожал плечами.
– Голоса? – Дарил, вроде бы, чего‑то испугался. – А тебе не почудилось?
– Именно, что почудилось! – фыркнул Глеб.
– Они говорили с тобой?
– Ну, с кем же еще?!
– Ты… – Дарил потер вмиг вспотевший лоб. – Ты не такой как мы, Богоборец… Ты не Двуживущий, но и не Одноживущий…
– Перестань нести эту чушь! Мне надоело ее слушать!
– Они заговорили с тобой! Они приняли тебя за Двуживущего!
– Кто?
– Обманы, болван! – сказал кто‑то на самое ухо. И Глеб вздрогнул, отпрыгнул, развернулся.
Два уродливых карлика – один на плечах другого – стояли перед ним и корчили рожи. Глеб едва не ткнул их копьем, но сдержался.
– Я – верхний Обман, – сказал тот, что находился сверху.
– А я – Обман нижний, – сказал другой карлик и подпрыгнул, стряхнув с плеч своего товарища‑близнеца. Они сделали синхронный кульбит и встали рядом.
– Я – Обман правый!
– Нет, это я Обман правый!
– Если посмотреть с их стороны, то ты Обман левый!
– Я не хочу смотреть с их стороны!
– Но они так на тебя и смотрят!..
– Эй! – Глеб, нахмурясь, рассматривал уродцев. – Вы клоуны?
– Мы Обманы! – взвизгнули они оба, свирепо на него глянув. Глаза у них были маленькие и красные – словно икринки. – Это наши Шпили! Это наша крепость! Это наше место!
– Не зли их, Богоборец, – тихо сказал Дарил. – Может, они и отпустят тебя.
– А разве они собираются меня задержать? – фыркнул Глеб.
– Мы? – переглянулись карлики. – Мы? – Они рассмеялись; их смех был похож на всхлипы. – Иди куда хочешь! Убирайся на все четыре стороны! Немедленно! Сейчас же! Мы не задерживаем тебя, мы тебя гоним!
– Ну вот, – Глеб повернулся к товарищам, криво улыбнулся. – Разрешение получено. Можно отправляться.
– Попробуй, – осторожно сказал Дарил. – Попробуй, Богоборец, выйди отсюда…
Все кругом молчали, смотрели на Глеба с затаенной тревогой, как на ненормального, или как на смертельно больного; и даже карлики притихли, только сопели громко, да изредка щелкали острыми треугольными зубами.
Глеб, невольно затаив дыхание, осторожно – будто шел в полной темноте – двинулся к дороге. Не пройдя и трех метров, он зло усмехнулся своей неуверенности, пожал плечами, вскинул голову и решительно зашагал к границе, за которой кончался странный мирок обмана и начинался привычный мир.
– Ну? – Он почти уже вышел на открытое место и начал было поворачиваться к оцепеневшим друзьям, как вдруг всем телом налетел на упругую невидимую преграду и едва не упал.
Карлики захохотали, восторженно запрыгали, заскакали словно резиновые мячики.
Глеб не смотрел на них. Он подался вперед, чувствуя сопротивление неведомой силы, попытался его преодолеть – и отступил, поняв, что одним напором здесь ничего не решить. Он поднял камень, кинул его – камень пролетел сквозь незримую стену и упал в траву. Копье тоже не встречало сопротивления – но пальцы, сжимающие древко, упирались в преграду…
– Они думают, что ты Двуживущий, – со вздохом сказал Дарил, наблюдая за манипуляциями Глеба. – Ты хотел узнать, что случалось с людьми, которые здесь пропадали? Возможно, скоро узнаешь.
– Глеб! – рядом появился Ирт. – Ты что, действительно не можешь и шага сделать дальше?
– Не могу, черт побери! – Глеб, словно мим, руками ощупывал преграду, искал прореху или слабину.
– Но я… – Ирт легко переступил грань, возле которой топтался Глеб. – Но я ничего не чувствую!..
– Ты – Одноживущий, – сказал Дарил. – Самый простой, самый обычный Одноживущий. Обманам ты не интересен. Они тебе даже не показываются.
– Так я что?.. – Отчаявшийся Глеб разбежался, ударил в незримое препятствие плечом – и отлетел назад, больно упал на копчик и без того намятый седлом. – Я теперь что, застрял тут?
– Застрял! – завопили карлики. – Застрял! Как муха в меду! Как таракан в смоле!
– Эй, вы! – рявкнул на них Глеб. – Выпустите меня!
– Он никогда не выйдет!.. – Уродцы скакали, словно циркачи, гримасничали и показывали Глебу языки – языков было много всяких, порой по четыре штуки в одном рту. – Его сожрет Обманщик!..
Глеб смотрел то на скачущих уродцев, то на своих растерянных товарищей, то на близкую, вроде бы, но недосягаемую дорогу.
– Вот что! – Он перехватил копье. – Или вы меня выпускаете, или я вас прикончу!
– Не серди их, – простонал Дарил. – Только не серди!
– И не собираюсь! – обернулся к нему Глеб. – Я просто нанизаю их на копье.
Ему вдруг показалось, что древко копья чуть изогнулось Миг – и оно повисло, как вареная макаронина, а наконечник оплыл, словно кусок льда, опущенный в кипяток.
– Ах вы! – Глеб отшвырнул копье – оно упало на землю и приняло нормальный вид. Но Глеб не стал его подбирать; он кинулся к одному из карликов, схватил его за руку, дернул к себе – и увидел, что держит за хвост лошадь. Он метнулся к другому уродцу, ударил в огромный рот, по слюнявым мясистым губам – но кулак врезался в шершавую, подсвеченную изнутри колонну. Он схватил в охапку возникшего рядом карлика, сжал его – и вдруг понял, что в его объятиях жалобно пищит Фива.
Глеб поспешно выпустил девушку, догадавшись, что Обманы дурят его, и не решаясь уже что‑то предпринимать: не хватало только, чтоб он зашиб кого‑нибудь из друзей. Он остановился, опустил руки, исподлобья наблюдая за веселящимися уродливыми лилипутами.
– Что теперь делать, Глеб? – Ирт осторожно тронул его за плечо.
– Если вы уйдете… Тогда, может, у меня и получится с ними разделаться.
– Даже если ты и сможешь… Сумеешь ли ты потом выбраться?
– Не знаю…
Ирт помолчал. Рядом с ним встали Горр и Фива. Хмурый Дарил отошел в сторону – он чувствовал свою вину, и боялся, что его начнут обвинять в случившемся. Охранники держались рядом с хозяином, и вид у них был такой, словно они готовились напасть на Богоборца. Но Глеб этого не замечал. Он не искал виноватых. Он предполагал, что в Мире не могут существовать ловушки без выхода, и пытался понять, как же отсюда выбраться. Карлики не давали сосредоточиться, они прыгали рядом, мельтешили и шумели, хватали за одежду, за ноги и за руки.
– У тебя есть выход, – несколько смущенно сказал Ирт.
– Какой?
– Ты же бессмертный… Ты возрождаешься, как Двуживущие… После смерти, каждый раз… Понимаешь?..
– Предлагаешь мне… – Глеб покачал головой. – Нет, это не выход…
– Что ты теряешь? Только память и время.
– А если Белиал ждет меня там, на старом месте? Получается, я зря бежал от него? Вы зря меня искали, убеждали, вытаскивали? Значит, мы зря сегодня бились? Зря отступали и прятались? Все зря? – Глеб мотнул головой в сторону дороги, и замер, не веря своим глазам.
По дороге шел Белиал.
Вернее даже не шел: он скользил, словно на коньках, ноги его чуть‑чуть не касались земли. Он двигался легко и быстро; он парил, и пыль двумя широкими крылами летела из‑под его щегольских – наверняка волшебных – сапог.
– Белиал, – прошептал Глеб.
И маг словно услышал его. Он внимательно посмотрел на Шпили, остановился. Присел, опустился на одно колено, провел ладонью над дорогой, глянул в сторону перелеска, куда умчались всадники. И вновь посмотрел на высящиеся столбы – пристально посмотрел и с интересом.
Глебу захотелось спрятаться: отступить за колонны, лечь, вжаться в землю, закрыть голову руками. Нечто подобное испытывали сейчас и его товарищи: Ирт медленно пятился, а Горр озирался, словно укрытие искал. Даже Фива, хоть и не знала, что это за маг стоит на дороге, чувствовала себя очень неуютно. И встревоженный Дарил что‑то тихо говорил собравшимся вокруг него охранникам.
Лишь карлики прыгали и кувыркались, взвизгивали и кричали, ни на что не обращая внимания. Это было их место, место Обманов – здесь они не боялись никого и ничего…
Белиал сошел с дороги. Внимательно осмотрел запорошенную пылью траву. Поднял голову и уверенно направился к столбам.
Глеб подобрал копье, крепко его сжал. Заставил себя остаться на месте.
Белиал грудью шел на острый наконечник.
Уверенно шел, целенаправленно и нагло.
И, глядя на него, Глеб понял – преследование организовал маг! Он был заодно с Орденом! Они вместе выследили его, чтобы убить.
Зачем?
– Зачем?.. – чуть слышно прошептал он. – Зачем?.. – Глеб не понимал этого. Он хотел бы знать, но разве мог он сейчас задавать вопросы?
Белиал остановился прямо перед ним. Медленно вытянул руку, коснулся незримой стены, провел по ней кончиками пальцев. Крикнул, глядя сквозь Глеба:
– Эй, Богоборец, ты там?! Ты там, я знаю! Попался, да? Угодил в ловушку Обманов! Сам‑то понял уже, что не выберешься? Или еще нет? Думаешь пересидеть? Думаешь, я тебя не достану?..
Глеб не стал больше ждать – резко выбросил вперед копье, ударил Белиала в грудь. Но, против ожидания, наконечник лишь скользнул по телу мага, разорвав халат. Резким движением Белиал перехватил древко, потянул его на себя:
– Значит, ты здесь… – Он не видел Глеба, но смотрел точно на него. – Один? Вряд ли. С дружками, да? Думал меня прикончить? Это очень не просто сделать. Это почти невозможно. Ну, разве только так, как ты расправился с Епископом. Найти меня в реальной жизни, и пустить мне пулю промеж глаз. Только я не Епископ. Меня так просто не вычислить… – Он тянул копье на себя, а Глеб упирался изо всех сил. Они находились в метре друг от друга. Призрачная стена разделяла их; древко копья – связывало.
– Кто ты? – спросил Глеб. – Что ты знаешь обо мне? Зачем хочешь убить, и зачем меня ищешь?
Белиал не слышал его. Звук проходил лишь в одну сторону – из внешнего мира в мирок Обманов.
– Кто я такой?! Что ты знаешь, говори! – закричал Глеб, дергая на себя копье.
– Очень жаль, Глеб, но сдается мне, что ты опять сбился с пути. – Пальцы мага крепко держали древко; держали у самого наконечника, обхватив отточенные полосы‑лезвия. – Прямо не знаю, что с тобой делать. Так хорошо все начиналось, и так плохо все развивается. Мы ведь старые товарищи. Друзья даже. Нам бы и дальше идти плечом к плечу, а ты от меня бегаешь… Ну и что с того, что я несколько раз тебя убил? Ты же бессмертный! Ты как птица Феникс, как Двуживущий! Ты нужен мне, Глеб! Мы же с тобой мир перевернем! Мы держаться должны друг друга, а не враждовать! А ты… – Белиал покачал головой. – А вокруг тебя такая каша заваривается… Ну, кто же знал?.. – Маг отпустил копье, и Глеб с размаху сел на землю – снова ударился больным копчиком, выругался.
– Извини, Богоборец, – сказал Белиал. – Но, кажется, мне вновь придется тебя убить. Верней – перезагрузить. Попробуем‑ка еще раз, начнем жизнь заново, может лучше выйдет… – Маг отступил на несколько шагов, поднял над головой белый посох, выкрикнул какое‑то заклинание, вычертил несколько сложных рун – и воздух вокруг него вскипел огненными пузырями, закружился пылающим вихрем. Мелко задрожала земля, побежали по небу невесть откуда взявшиеся тучи, глухо зарокотал гром. С видимым усилием Белиал повел посохом, перемещая разогнавшийся смерч ввысь, сдвигая его вперед. Вытянувшееся огненное веретено закружило вокруг себя тучи, опуталось нитями молний.
– До скорой встречи, Богоборец! – прокричал Белиал и, опустив посох, обрушил поток беснующегося пламени на черные шпили, так похожие на голые древесные стволы…
Глава 7
Кажется, расследование зашло в тупик.
Теперь Танк почти не сомневался, что за многими странными событиями в Мире стоит Белиал – человек‑невидимка со множеством имен. Белиал маскировался насколько талантливо и надежно, что Танк лишь разводил руками. Поймать загадочного мага или хотя бы выйти на его след казалось делом безнадежным. Что бы Танк ни предпринимал, на какие бы ухищрения ни шел – все было предусмотрено неизвестным гением.
Как связаны с Белиалом головные боли и потеря памяти у некоторых игроков, Танк пока не понимал. У него имелись кое‑какие предположения, но пока он держал их при себе.
Да и была ли эта связь?..
Кое‑что конкретное и полезное Танк все же обнаружил. Он выяснил, что у значительной части людей, в той или иной мере пострадавших от игры, – и у Рональда Филлипса в частности – было нечто общее: они пользовались нейроконтактерами с чипом Cube‑6‑Premium и прошивкой версии 4.32b, в которой выявился сбойный модуль. Танк немедленно отписал об этом работодателю, и Корпорация спешно занялась заменой опасных устройств. Но осталось неясным, как именно крохотная ошибка в программном обеспечении оказала такое влияние на работу человеческого мозга.
Случайность ли это?
И не была ли эта ошибка создана специально?
У Танка на этот счет были кое‑какие подозрения, но он не спешил ими делиться.
Он продолжал искать Белиала. Он входил в игру и беседовал со множеством людей. Имя Белиала было знакомо немногим, но даже те, кто видел Белиала и общались с ним, редко могли сказать что‑то действительно полезное и интересное. Все же Танку удалось узнать, что у Белиала есть несколько обликов и несколько тайных укрытий, что он очень силен в магии, но старается без надобности это не показывать. Кто‑то считал, что Белиал – один из администраторов Мира. Другие утверждали, что Белиал – человек, идущий по пути Епископа, человек, готовящийся стать Богом.
У Танка насчет этого были кое‑какие свои соображения. Но пока он не собирался их озвучивать.
В отличие от Белиала, о Богоборце слышали многие. Одноживущие воодушевленно рассказывали о нем легенды и былички. Орден Смерти искал его, чтобы отомстить за старые обиды. Какая‑то секта провозгласила Богоборца Спасителем и Освободителем – и сразу же принялась быстро расти и богатеть. Беглые рабы носили на теле иконки с изображением Знака – Круг, Звезда, Глаз – и утверждали, что именно покровительство Богоборца помогло им бежать. Находились люди, которые утверждали, что Богоборец – это они и есть. С некоторыми Танк даже говорил. Эти люди много рассуждали о предназначении, о святости и возмездии. Но они ничего не могли сказать о Глебе Истомине. И у Танка на их счет было однозначное мнение.
Но он держал его при себе.
Казалось, что само небо вспыхнуло, расплавилось и обрушилось вниз огненным водопадом. Но жидкое пламя не коснулось приготовившихся к смерти людей, лишь обожгло их горячим дыханием, опалило волосы и высушило кожу.
Незримая стена остановила волшебный огонь и, поглотив его, на несколько секунд сделалась видимой – она была словно гигантский неровный пузырь, накрывающий Шпили.
Обманы захохотали, грозя Белиалу кулаками, показывая ему языки. Они были жутко довольны, они едва не лопались от восторга. И Глеб вдруг заразился их настроением, он сам едва не запрыгал, не завизжал, с трудом сдержался, чтоб не скорчить зверскую рожу, чтоб не ткнуть кукишем в сторону мага.
Пусть он оказался в мышеловке! Но попробуй теперь достань! Да здесь надежней, чем в любой крепости!
– Вот значит как… – немного растерянно пробормотал Белиал. Он боком подступил ко все еще мерцающей преграде, осторожно коснулся ее и отдернул руку. – Вот значит как! повторил он зло, дуя на обожженные пальцы. – Ладно… – Он огляделся, увидел что‑то в траве, отошел, наклонился, поднял увесистый камень, широко размахнулся и швырнул его в один из столбов.
Камень ударился в Шпиль. И упал на ломкую жесткую траву.
– Раз так, попробуем иначе, – сказал Белиал, отступая. И вновь закрутил длинный белый посох. Глеб увидел, как вокруг их убежища зашевелилась земля, как полезли из нее бессчетные камни: и мелкие – с ноготь, и крупные – с человеческую голову; как они поднялись в воздух, подхваченные магической силой, задрожали, загудели, словно в каждом из них разгонялся сейчас маленький мотор.
– Ложись! – прокричал Глеб и первым бросился ниц, откатился к подножью одного из столбов, вжался в землю, обхватил голову руками.
Белиал, все еще пятясь назад, выбросил перед собой посох. И многие тысячи камней сорвались с мест, с гудением, гулом и свистом прошили воздух; словно шрапнель со всех сторон, под разными углами ударили по столбам, по земле.
Глеб ощутил несколько сильных шлепков. Удивился, что не чувствует особенной боли, подумал, что и настоящие пули, наверное, ранят так же мягко и не больно. И ему стало чуть спокойней оттого, что друзья его погибнут без особых мучений.
Как он сейчас…
Глеб ждал смерти несколько секунд. Ему казалось, что последние силы оставляют его, и он даже немного постонал. А потом он вдруг вспомнил о своих необычных способностях; о том, что он, Богоборец, обладает некоторым иммунитетом к волшбе и, вроде бы, устойчив к физическим воздействиям.
Не потому ли он так легко перенес удары камней?..
Глеб приоткрыл один глаз и попробовал пошевелиться.
Определенно, он неплохо себя чувствовал. И ранений, вроде бы, не было.
Но товарищи? Как они? Камни, не причинившие ему особенного вреда, могли страшно их искалечить.
– Ирт? – Глеб приподнялся на локте.
Обстрел уже прекратился. Все пространство меж колонн было засыпано каменными осколками и похожим на манную крупу песком.
– Ирт? Горр? Фива?!
Два уродца, два Обмана невредимыми вышли из светящихся столбов, скорчили рожи, сели на корточки, уставились в глаза Глебу, зашептали зловеще:
– Он идет.
– Он уже рядом.
– Обманщик совсем близко.
– Обманщик сожрет тебя.
Глеб не замечал карликов. Он смотрел на валяющиеся людские тела. И недоумевал, почему стоят лошади, почему они живы. Неужели ни один камень не задел их? Разве такое возможно?!
Шевельнулся один из охранников Дарила – человек в кожаной куртке, обшитой металлом. Сел, осмотрелся, пнул распростершихся рядом гномов, прокаркал:
– Хватит валяться! – И гномы ожили, зашевелились.