«Забыть этот день и эту речь невозможно. Невозможно хотя бы потому, что в сознании каждого советского человека наступил крутой перелом, до этого момента мы тешили себя мыслью, что отступление наших войск явление временное, а военные неудачи всего лишь недоразумение. Теперь же наивные надежды уступили место суровой действительности. Стало ясно, какая ужасная опасность нависла над нами, какой ожесточенной и длительной будет эта война. После прослушивания речи мы долго молчали. Каждый думал о том, что он может сделать для победы, что еще, кроме жизни, отдать Родине».
Это на Севере, немецкая группировка, получив по зубам, не сможет в дальнейшем, развить наступление и немного продвинувшись вперед, по первым дням — до конца 1944 года зароется в полярных сопках в ожидании неотвратимости наказания. На Восточно-Европейском же театре военных действий ситуация для наших войск была далеко не радужной, поэтому и задумались североморцы о том, «какой ожесточенной и длительной будет эта война».
И последний эпизод из воспоминаний, который наиболее ярко высвечивает все то, что мы в этой главе разбираем.
«Война выявила, насколько неудачно было выбрано осенью 1933 г. место главной базы флота. Екатерининская гавань Кольского залива невелика и могла вместить лишь плавающий боевой состав кораблей начального периода развития флота. Отсутствовало и железнодорожное сообщение с тылом флота в Мурманске и аэродромом в Ваенге (ныне Североморск). Правда, еще председатель Кабинета министров в правительстве Николая II С. Ю. Витте, облюбовавший Екатерининскую гавань для строительства порта, планировал соединить Александровск-на-Мурмане (так тогда назывался Полярный) железной дорогой с поселком Кола, что лежал близ Мурманска. Но намерению этому не суждено было осуществиться. К сожалению, и в проекте строительства главной базы Северного флота прокладка железной дороги также предусмотрена не была, то ли в силу сложности того времени, то ли в результате просчета.
|
|
О том, насколько трудно представить базу флота без железной дороги, говорит такой случай. Как-то зенитчики сбили самолет Ю-88, а катера МО подобрали из воды летчика.
На отобранной у него топографической карте я с удивлением обнаружил несуществующую железнодорожную ветку из Колы в Полярный.
По-видимому, противник не мог даже предположить, что военно-морская база обходится без железнодорожной транспортной связи со страной. Когда я показал оригинальный трофей командующему флотом, тот только тяжело вздохнул».
Василий Иванович привел в своей книге столько вопиющих фактов, противоречащих здравому смыслу по защите Родины, со стороны руководства наркомата ВМФ, что трудно не усомниться в истинном патриотизме деятелей из Москвы считающих себя знатоками морского дела.
Не думаю, что Арсений Григорьевич Головко отреагировал только тяжелым вздохом, увидев «оригинальный трофей». Немцы не могли фантазировать с чужими картами, поэтому вряд ли им в голову могла придти мысль о нанесение на свои карты несуществующей обстановки. Кстати, откуда у них взялась такая подробная карта Советского Заполярья? Разумеется, своя разведка постаралась. Железная дорога в сторону Полярного, это перспективное строительство важных, в военном отношении, объектов.
|
|
Вполне возможно, что строительство в Полярный было заморожено на неопределенное время. Но может статься и так, что проволочка со строительством важной, в военном отношении железнодорожной ветки в Заполярье, было, своего рода, актом саботажа. Ковалев же писал, как ему было тяжело проталкивать дела, которые являлись прямой обязанностью самих военных.
В чем «изюминка» данного трофея? У немецкого командования были карты, полученные из самых верхов управления Красной Армией и Военно-Морского Флота, вот в чем вопрос. Не могло же наше Главное управление геодезии и картографии печатать карты с несуществующей железной дорогой? Враг коварен, в чем мы убеждаемся лишний раз. Да, но с нашей стороны это было разгильдяйство или все же злой умысел? Если читателя и в конце работы обуревают сомнения, что подумать по этому поводу, то жаль! Тогда ему придется подбрасывать монету. «Орел» — разгильдяйство, а «решка» — негодяи из «пятой колонный». Хотя военный трибунал плакал по тем и другим.
В отношении высказанного нашими героями — Арсением Григорьевичем Головко и Василием Ивановичем Платоновым по поводу начального периода войны, можно поставить и точку. Они честно выполнили свой воинский долг, несмотря на различные козни московского начальства. Что, само по себе, конечно же, удивительно, не правда ли?