Сибирское приключение Америки (1918-1920)
Генерал Уильям С. Грейвс (генерал-майор армии США. В отставке)
Написано: «Неизвестно».
Впервые опубликовано: 1931 г.
Источник: «Американское сибирское приключение», издательство «Питер Смит», Нью-Йорк, 1941 г. Переиздание
разметка: Брайан Бэггинс
Корректура: Вы можете помочь, вычитав эту работу (напишите транскриберу выше) со ссылкой на оригинальное сканирование,
Public Domain: Интернет-архив Graves 2005. Эта работа совершенно бесплатна.
ПОЧЕТНОМУ НЬЮТОНУ Д. БЕЙКЕРУ, бывшему военному министру, чье сотрудничество, поддержка и чувство справедливости, позволяли американским войскам выполнять свои обязанности,не беспокоясь о последствиях искажения фактови враждебной критики.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
Введение
Цель военной интервенции в Сибири
Помощь чехам
До перемирия
После перемирия
Мобилизация российских войск
Железнодорожное соглашение
Колчак и признание
Япония, казачество и антиамериканизм
Гайдская революция
Разгром
Предисловие
В начале 1918 года президент Уилсон сказал мне, что его призывают предоставить американские вооруженные силы для объединения экспедиций союзников в Северную Россию и Сибирь, и попросил меня подумать над тем, какой ответ он должен дать французским и британским представительствам в этом лице. Причины, указанные им и мной для этих предложений, заключались в том, что в отношении Северной России в окрестностях Архангельска было накоплено огромное количество военных складов, которые попадут в руки Германии, если они не будут защищены Союзниками и что были большие группы северных русских людей, лояльных к союзническому делу и готовых сформироваться вокруг военного ядра союзников с целью восстановления восточного военного фронта или, по крайней мере, обязания немцев сохранить большие группы войск на Востоке. Что касается Сибири, то одной из причин было то, что большая часть чешских солдат откололась от австрийских армий на Русском фронте и направлялась по суше во Владивосток с намерением пройти морем из этого порта во Францию и вернуться на берег. Война на стороне союзников. Говорят, что эти чехи были недостаточно вооружены и не имели средств к существованию, за исключением того, что могли собираться на марше, и нуждались в защите от организованных групп немецких и австрийских заключенных, которые после ноябрьской революции в России были освобождены из ограничения их тюремных лагерей, организованные немецкими офицерами в эффективные воинские части с целью сделать русские ресурсы доступными для Германии и Австрии и, где это возможно, преследовать русских, благоприятствующих делу союзников. В дополнение к этому было настоятельно рекомендовано, чтобы русские жертвы во время войны давали ее народу любую сочувственную помощь, которую союзники могли оказать в поддержании внутреннего порядка, пока они занимались созданием своих новых институтов. Это рассмотрение уже привело к отправке так называемой комиссии Стивенса в Сибирь для оказания помощи в восстановлении и эксплуатации железных дорог, от которых зависела жизнь страны.
Через несколько дней Президент и я очень подробно обсудили этот вопрос. Я настоятельно призвал моих военных единомышленников к тому, что на Западном фронте нужно было выиграть войну, приложить все усилия, чтобы сконцентрировать там подавляющую силу, необходимую для скорейшего успеха, и что перераспределение сил на другие театры военных действий просто задержало конечный успех без возможности достижения какого-либо относительно важного результата в другом месте. Президент был впечатлен этой точкой зрения до такой степени, что он послал за начальником штаба и обсудил с ним как возможность восстановления любого эффективного Восточного фронта, так и влияние предлагаемых экспедиций на силу Союзных армий на Западном фронте., На третьей конференции президент сказал мне, что он удовлетворен обоснованностью военного ведомства, но что по причинам, не связанным с военными, он чувствовал себя обязанным ограниченным образом сотрудничать в обеих предложенных экспедициях. Причины, побуждающие президента к этому решению, были дипломатическими, и я воздерживаюсь от их обсуждения. Обстоятельства, представленные ему, казались мне тогда и, как мне кажется, теперь оправдывали это решение, хотя последующие события в обоих случаях полностью подтверждали обоснованность военного мнения Генерального штаба.
Сибирская экспедиция описана в «Сибирском приключении Америки»Генерал-майор Уильям С. Грейвс, командовавший там американскими войсками, был наиболее важным из этих двух начинаний и представлял почти ежедневно ситуации величайшей деликатности и опасности. В какой-то степени, хотя я должен признаться не полностью, эти возможности были предусмотрены, и выбор генеральных могил для командования американским контингентом, предложенный начальником штаба генералом Марчем, встретил мое мгновенное и полное одобрение. Генерал Грейвс был секретарем Генерального штаба, когда я стал военным министром, и поэтому меня поддерживали с ним постоянные контакты. Из этого контакта я знал, что он самодостаточный, образованный и высококвалифицированный солдат, наделенный здравым смыслом и самоуничижительной преданностью, двумя качествами, которые будут наиболее необходимы для преодоления многих трудностей, которые я мог предвидеть. Теперь, когда это странное приключение закончилось, я более чем когда-либо доволен выбором американского командующего. Темпераментный, опрометчивый или беспорядочный офицер, командующий американскими силами в Сибири, вполне мог бы создать ситуации, требующие невозможных военных усилий со стороны союзников, и в особенности Соединенных Штатов, и вовлечь нашу страну в осложнения самого неудачного рода., Эти возможности предлагаются на каждой странице прямого повествования в этой книге. и вовлек нашу страну в осложнения самого неудачного вида. Эти возможности предлагаются на каждой странице прямого повествования в этой книге. и вовлек нашу страну в осложнения самого неудачного вида. Эти возможности предлагаются на каждой странице прямого повествования в этой книге.
Президент Уилсон лично написал так называемую памятную запискукоторый генерал Грейвс излагает на пятой странице своей истории, копию которой я лично доставил генералу, по его словам, на железнодорожной станции в Канзас-Сити. Поскольку я хорошо знал об ограничениях, наложенных президентом на американское участие в сибирском предприятии, а также о цели и политике нашего правительства, присоединившейся к нему, я не хотел, чтобы генерал Грейвс покинул страну без личного интервью, в котором Я мог впечатлить его некоторыми трудностями, с которыми он, вероятно, столкнется, и твердостью, с которой президент ожидал, что он будет придерживаться политики, изложенной заранее. Поэтому я совершил инспекционную поездку в дисциплинарную казарму, достойную опустошения, и поручил генералу Грейвзу встретиться со мной в Канзас-Сити, тем самым сэкономив часть задержки в его подготовке, которая возникла бы, если бы он проделал весь путь в Вашингтон. К сожалению, его поезд опоздал, и наше интервью оказалось короче, чем я планировал, но это было достаточно долго. С того часа, пока Сибирская экспедиция не вернулась в Соединенные Штаты, генерал Грейвс проводил политику своего правительства без отклонений, в условиях, которые всегда ставили в тупик и часто раздражали. Часто в Вашингтоне я слышал от военных атташе союзников, а иногда и от Государственного департамента, критику в отношении того, что генерал Грейвс не будет сотрудничать, но когда я попросил о подробном обвинительном заключении, я неизменно обнаруживал, что предполагаемый отказ генерала был отказом от его часть отходила от буквы и духа его наставлений. В июне 1919 г. Я видел президента Уилсона в Париже, и он обсудил со мной представленные ему из французских и британских источников заявления о том, что генерал Грейвс был упрямым, трудным и не желающим сотрудничать командиром. Когда я напомнил президенту, политика, заложенная вПамятная запискаи передал ему подробности аналогичных жалоб, поданных мне в Вашингтоне, я смог заверить его в полной верности генерала Грейвса его политике, несмотря на каждое приглашение и побуждение со стороны командующих союзниками обращать сибиряков Экспедиция в военное вмешательство в дела России, против которого президент с самого начала выступал. В конце нашего интервью президент улыбнулся и сказал: «Я полагаю, что это старая история, Бейкер, мужчины часто получают репутацию упрямых просто потому, что они вечно правы». Во всяком случае, президент тогда и позже полностью одобрил поведение генерала Могилы, и если Сибирская экспедиция была на самом деле неоправданной и действительно ли она не достигла значительных полезных результатов,
Сибирское приключение кажется загадочным. Действительно, даже сам генерал Грейвс "никогда не мог прийти к каким-либо удовлетворительным выводам о том, почему Соединенные Штаты когда-либо участвовали в таком вмешательстве". Но если взглянуть на ситуацию в мире, объяснение будет адекватным, если не простым. Мир был в состоянии войны. Основное внимание было уделено ужасному военному воздействию на Западный фронт, от Ла-Манша до Швейцарской границы, но шок конфликта охватил весь мир и повсюду в отдаленных местах странные побочные приключения. Все эти «побочные эффекты» были, так или иначе, периферическими спазмами от обнаруженного нарушения в центре мировой нервной системы. Некоторые из них были намеренно спланированы, чтобы отвлечь силы противника или прервать поток вражеских грузов. Некоторые из них были предназначены для поддержания морального духа союзников во время стагнации затянувшейся тупиковой ситуации на Западном фронте с трепетом романтики, как когда Алленби исцелил Иерусалим и ударил неверных со святых мест Палестины. Некоторые из них были простыми операциями с переутомленным чувством в полуцивилизованном населении из-за отмены привычных ограничений со стороны отдаленных правительств, которые сосредоточили свои усилия на битве в Европе и не имели ни времени, ни сил для полиции в отдаленных местах, Последовавшие за этим революции в России отняли у Москвы эффективную власть над Дальним Востоком и дали волю амбициям хищных вождей казачества, таких как Семёнов и Калмиков. Границы Сибири долгое время были ареной коммерческих и военных приключений и конфликтов со стороны немцев, англичан, французов и японцев. Сама Сибирь была заселена частично полуцивилизованными аборигенами и частично политическими изгнанниками, и теперь там были добавлены большие тела освобожденных военнопленных. У меняющихся правительств в Москве менялось отношение к мировой войне и к участию России в ней, и эти противоречивые мнения, но смутно понимаемые в далекой Сибири, смешивали там и без того слабое чувство национальной цели России. На Западном фронте вовлеченные народы доминировали единой целью, но в таких местах, как Сибирь, отсутствовало понимание и концентрация европейского мнения. Сибирь была как сержант Гриша,
Вмешательство вооруженных сил союзников в таких условиях, которые были описаны, не было неестественно ограничено трудностями, которые возникают в таких ситуациях. Странам, заинтересованным в этом, было очень легко находить изо дня в день новые обстоятельства, вызывающие, если не требующие изменений в их политике. Большинство стран, имеющих вооруженные силы в Сибири, были слишком заняты дома, чтобы уделять много внимания тому, что происходило вокруг Байкала. Как следствие, их военачальники были в значительной степени свободны в решении вопросов политической политики, и если генерал Ои или генерал Нокс задумал идею о том, что, используя преимущество какого-то нового развития, они могут сделать смелый удар в пользу союзническое дело, и, между прочим, дальнейшие коммерческие и территориальные устремления, которые их правительства должны, по их мнению, развлекать, это не удивительно. Действительно, в книге генерала Грейвса есть свидетельства того, что даже в Соединенных Штатах подобные идеи время от времени внедрялись в официальные умы. Я даже не могу догадаться об объяснении очевидного конфликта между военным министерством и государственным департаментом Соединенных Штатов в отношении сибирского предприятия, и при этом я не могу понять, почему Государственный департамент обязался передать свои идеи по сибирской политике, как кажется, что иногда это происходило непосредственно с генералом Грейвсом. Возможно, Государственный департамент был более впечатлен, чем я, некоторыми взглядами союзников относительно желательности сотрудничества за рамками Книга, что даже в Соединенных Штатах подобные идеи то и дело укоренились в официальных умах. Я даже не могу догадаться об объяснении очевидного конфликта между военным министерством и государственным департаментом Соединенных Штатов в отношении сибирского предприятия, и при этом я не могу понять, почему Государственный департамент обязался передать свои идеи по сибирской политике, как кажется, что иногда это происходило непосредственно с генералом Грейвсом. Возможно, Государственный департамент был более впечатлен, чем я, некоторыми взглядами союзников относительно желательности сотрудничества за рамками Книга, что даже в Соединенных Штатах подобные идеи то и дело укоренились в официальных умах. Я даже не могу догадаться об объяснении очевидного конфликта между военным министерством и государственным департаментом Соединенных Штатов в отношении сибирского предприятия, и при этом я не могу понять, почему Государственный департамент обязался передать свои идеи по сибирской политике, как кажется, что иногда это происходило непосредственно с генералом Грейвсом. Возможно, Государственный департамент был более впечатлен, чем я, некоторыми взглядами союзников относительно желательности сотрудничества за рамками Я также не могу понять, почему Государственный департамент обязался донести свои идеи по сибирской политике, как это иногда случается, непосредственно до генерал Грейвса. Возможно, Государственный департамент был более впечатлен, чем я, некоторыми взглядами союзников относительно желательности сотрудничества за рамками Я также не могу понять, почему Государственный департамент обязался донести свои идеи по сибирской политике, как это иногда случается, непосредственно до генерал Грейвса. Возможно, Государственный департамент был более впечатлен, чем я, некоторыми взглядами союзников относительно желательности сотрудничества за рамкамиПамятная записка. Возможно, некоторые из этих комментариев были просто отражением критики союзников, направленной на то, чего они стоили, но не были впервые представлены государственному секретарю или рассмотрены им как затрагивающие зрелую формулировку политики Соединенных Штатов в авантюре. Без сомнения, когда-нибудь все это будет тщательно изучено, и исследовательская стипендия найдет документы и документы, отчеты о беседах и приглашениях к новой политике, основанные на предполагаемых новых фактах, но когда все будет раскрыто, что может быть, Сибирь останется сержантом Гриша. Сибирская ситуация всегда будет иллюстрировать эксцентричность отдаленного и иррационального излучения от центрального безумия мира боевого кольца.
Однако я не могу закрыть это предисловие, не выразив, насколько я могу выразить, благодарность нашей общей страны тем солдатам, которые безропотно и смело несли в этом отдаленном и загадочном месте свою часть бремени своей страны. Даже солдаты демократии не всегда могут понять причины стратегических ситуаций. Политические и военные причины разрабатываются в кабинетах и генеральных штабах и др. солдаты подчиняются приказам. Таким образом, те, кто находились в Белом и Желтом морях, сделали то же самое, что и на Марне и в Маасе. И если получится, что сибирской авантюры, тем не менее, не хватает какой-то детали оправдания сибирской авантюры, тем не менее, те, кто принимал в этом участие, могут с удовлетворением узнать, что американские войска в Сибири вели себя гуманно и храбро по приказу командующего, который оправдал высокие цели, которые привели их страну к установлению стабилизирующего и полезного влияния в отдаленные пустоши, населенные смущенными и жалкими, но дружелюбными людьми. Я думаю, что они также могут быть уверены, что если бы был дефект позитивных достижений, история извлекла бы выгоду из негативных результатов американского участия в Сибири.; вещи, которые могли бы произойти, если бы в силах союзников не было американских солдат, но этого не произошло, потому что они были там; усложнил бы всю российскую проблему и серьезно повлиял бы на будущий мир во всем мире. иметь заверения в том, что если бы был дефект позитивных достижений, история найдет выгоду от негативных результатов американского участия в Сибири.; вещи, которые могли бы произойти, если бы в силах союзников не было американских солдат, но этого не произошло, потому что они были там; усложнил бы всю российскую проблему и серьезно повлиял бы на будущий мир во всем мире. иметь заверения в том, что если бы был дефект позитивных достижений, история найдет выгоду от негативных результатов американского участия в Сибири.; вещи, которые могли бы произойти, если бы в силах союзников не было американских солдат, но этого не произошло, потому что они были там; усложнил бы всю российскую проблему и серьезно повлиял бы на будущий мир во всем мире.
Вступление
Трудно писать или даже говорить о России без обвинений в предвзятости по отношению к советскому правительству. Во время моей службы в Сибири, на Дальнем Востоке России был полностью отрезаны от из любой части России, контролируемой Советским правительством. Я, следовательно, не имел никаких отношений с Советским правительством или с любым лицом утверждающего представлять, что правительство.
Единственное правительство, с которым я общался во время всей моей службы в Сибири, - это правительство Колчака, если это можно назвать правительством. Без поддержки иностранных войск я сомневаюсь, что Колчак или его правительство когда-либо обладали достаточной силой для осуществления суверенных полномочий. В так называемом Соглашении о железнодорожных связях между союзниками, касающемся содержания и эксплуатации железных дорог в Сибири, все страны с войсками в Сибири признали Колчака представителем России, и это все, что когда-либо признавалось Колчакским правительством -tended. Ни одна нация никогда не признавала Колчака главой какого-либо де-факто или де-юре правительства России.
Моя основная причина для регистрации фактов и обстоятельств, связанных с вмешательством, заключается в убеждении, что не только в Соединенных Штатах, но и в других местах складывается ошибочное впечатление о порядке действий американских войск в Сибири. Другая причина для записи фактов заключается в том, что англичанин, полковник Джон Уорд, член парламента, написал книгу, которая дает и, по моему мнению, дает ошибочные впечатления относительно поведения и добросовестного выполнения обязанностей Американские войска в Сибири. Эту книгу можно найти в американских библиотеках, и я не верю, что только американцы, которых я имел честь командовать, могут передать такие несправедливые последствия потомству без опровержения.
Я не писал эту книгу с целью оправдать какие-либо мои действия или действия американских военных в Сибири. Действительно, военный министр достопочтенный Ньютон Д. Бейкер и начальник штаба генерал Пейтон К. Марч, которые были в должности в течение всего периода пребывания американских войск в Сибири, как показали следующие сообщения, сделали любое оправдание лишним, если они щедро и безоговорочно одобряют действия американских военных. В соответствии с датой 31 августа 1920 года я получил следующее личное письмо от военного министра:
«Я только что закончил читать ваш всеобъемлющий отчет от 26 мая, посвященный операциям американских экспедиционных сил в Сибири, с 1 июля 1919 года по 31 марта 1920 года. Экспедиция была полностью выведена из Сибири, и ее последние операции в настоящее время завершаются. Я хочу поздравить вас с тактом, энергией и успехом, с которыми вы, как командующий этой экспедиции, действовали единообразно.
«Указания, данные вам, заключались в том, чтобы преследовать цели, изложенные в памятной записке, изданной Государственным департаментом, в которой объявлялось миру о целях и ограничениях американского использования войск в Сибири. В крайне запутанной ситуации ваши обязанности часто были деликатными и трудность: из-за удаленности вашей сферы действия от Соединенных Штатов вы были полностью брошены на ваши собственные ресурсы и инициативу, а также из-за трудностей в общении и рекламе, и в частности из-за искажения информации, затрагивающей условия в Сибири, и Деятельность вашей команды, ситуация была сделана более сложной.
«Вы будете рады узнать, что с самого начала военное министерство полагалось на ваше суждение с полной уверенностью, и я рад, что в это время я могу заверить вас, что ваше поведение во всем одобрено министерством».
Начальник штаба в своем докладе военному министру за финансовый год, заканчивающийся 30 июня 1920 года, заявил со ссылкой на Сибирскую экспедицию:
«Ситуация, с которой столкнулся командующий генерал, его подчиненные командиры и войска, была особенно трудной и опасной. Способ выполнения этой трудной и трудной задачи достоин лучших традиций армии».
Цель военной интервенции в Сибири
6 апреля 1917 года, в день, когда Соединенные Штаты вступили в мировую войну, я был дежурным в военном министерстве в качестве секретаря Генерального штаба. В то время я был подполковником Генерального штаба и был секретарем с августа 1914 года, а также был секретарем с января 191 года по июль 1912 года.
Как и все офицеры военного министерства, я надеялся, что меня освободят и дадут во Франции, но моя просьба была отклонена начальником штаба генерал-майором Хью Л. Скоттом. 22 сентября 1917 года генерал Скотт достиг возраста, когда закон обязателен, чтобы офицер армии перешел из состава армии в отставку, а генерал Таскер Х. Блисс, бывший помощником начальника штаба, взял его место. Генерал Блисс ушел в отставку 31 декабря 1917 года, а вскоре после этого генерал-майор Пейтон С. Марч стал начальником штаба. Он был во Франции, когда его уведомили о его выборе, и приступил к исполнению своих новых обязанностей с 1 марта 1918 года.
Как только прибыл генерал Марч, он сказал мне, что хочет, чтобы я оставался на своих нынешних обязанностях в течение примерно четырех месяцев, а затем намеревался разрешить мне поехать во Францию; но в мае 1918 года он сказал: «Если кому-то нужно ехать в Россию, то это ты». Это замечание скорее ошеломило меня, но поскольку о нем говорили как о единственной возможности, я не стал комментировать, так как знал, что генерал Марч знал о моем желании служить в Европе, и о любой возможности, которую я должен был посвятить чему-либо, кроме обязанностей. моего стола, был дан для изучения условий и операций во Франции. Я даже не думал о возможности отправки американских войск в Сибирь, и после того, как генерал Марч сделал это замечание, я очень мало об этом думал, потому что не верил, что кого-нибудь выберут.
В конце июня 1918 года генерал Марч сказал мне, что я должен стать генерал-майором Национальной армии и что я могу командовать любой дивизией в Соединенных Штатах, в которой нет постоянного командующего. Это дало мне уверенность в том, что идея отправки войск в Сибирь была отвергнута или что меня не отправят, и на следующее утро я сказал ему, что предпочту 8-ю дивизию в лагере Фремонт, Пало-Альто, Калифорния. Он согласился, и вскоре после этого мое имя было отправлено в Сенат для утверждения в качестве генерал-майора Национальной армии. Я был подтвержден 9 июля 1918 года, сразу же сказал генералу Марчу, что хочу присоединиться к Подразделению, в которое я был назначен, и 13 июля я покинул Вашингтон. Я принял командование 8-й дивизией 18 июля 1918 года, начал знакомиться с моими новыми обязанностями,
Во второй половине дня 2 августа 1918 года мой начальник штаба сказал мне, что из Вашингтона было получено кодовое сообщение, и первое предложение звучало так: «Никому из ваших сотрудников и никому другому не сообщат о содержании этого сообщения». Я спросил начальника штаба, который подписал его, и он сказал: «Маршалл». Я сказал начальнику штаба, что Маршалл не имеет ко мне никакого отношения, а он и помощник начальника штаба расшифровали сообщение. В сообщении указывалось: «Сесть на первый и самый быстрый поезд из Сан-Франциско и проследовать в Канзас-Сити, отправиться в гостиницу Балтимор и попросить военного министра, а если его там нет, то я подожду, пока он прибудет». «. Я рассматриваю эту телеграмму как одно из самых замечательных сообщений, которые я когда-либо видел, поступивших из военного министерства,
Телеграмма не дала мне никакой информации о том, почему меня вызвали в Канзас-Сити, о вероятном времени отсутствия или о том, вернусь ли я. Часть этой информации казалась важной для моей личной подготовки. Я не знал, какую одежду взять, и у меня также были сомнения относительно того, означал ли заказ постоянную смену места. Я посмотрел на расписание и обнаружил, что поезд Санта-Фе покинул Сан-Франциско через два часа, поэтому я положил несколько вещей в свою дорожную сумку и еще несколько в небольшой багажник и отправился в Сан-Франциско. Я сделал поезд, но не мог получить договоренности Пулмана. По дороге в Канзас-Сити я телеграфировал г-ну Бейкеру, военному министру, в отеле «Балтимор», рассказывая ему, на каком поезде я ехал. Во время поездки я пытался понять, что это за секретная миссия, и боялся, что это означает Сибирь,
Когда я прибыл в Канзас-Сити, около 10 часов вечера, мужчина в красной шапочке встретил меня и сказал, что мистер Бейкер ждет в комнате на вокзале. Когда поезд мистера Бейкера очень скоро уходил, он сразу сказал, что сожалеет, что вынужден был отправить меня в Сибирь. Как всегда, он был очень щедрым, выразил сожаление и сказал, что знает, что я не хочу идти, и он может однажды сказать мне, почему я должен был идти. Он также хотел, чтобы я знал, что генерал Марч пытался вытащить меня из сибирской поездки, и хотел, чтобы я поехал во Францию. Он сказал: «Если в будущем вы захотите кого-нибудь проклясть за то, что отправили вас в Сибирь, я человек». К этому времени он вручил мне запечатанный конверт со словами: «Здесь содержится политика Соединенных Штатов в России, которой вы должны следовать. Следите за своим шагом; вы будете ходить по яйцам, нагруженным динамитом. Да благословит вас Бог и Прощай."
Как только я смог добраться до гостиницы, я открыл конверт и увидел, что это была бумага из семи страниц под заголовком «Памятная записка» без какой-либо подписи, но в конце появился «Государственный департамент, Вашингтон, 17 июля 1918 года». " Внимательно прочитав документ и почувствовав, что я понял политику, я лег спать, но не мог заснуть и продолжал задаваться вопросом, что делают другие страны и почему мне не дают какой-то информации о том, что происходит в Сибири. На следующий день я прочитал этот документ несколько раз и попытался проанализировать и понять значение каждого предложения. Я чувствовал, что не может быть никакого недопонимания политики Соединенных Штатов, и я не чувствовал, что мне необходимо просить разъяснения по любому вопросу. Политика, данная мне, была следующей:
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА
Все сердце народа Соединенных Штатов находится в победе в этой войне. Контрольная цель правительства Соединенных Штатов состоит в том, чтобы сделать все необходимое и эффективно для его победы. Он хочет сотрудничать всеми возможными способами с союзными правительствами и сотрудничать неохотно; поскольку он не имеет своих собственных целей и считает, что в войне можно победить только с помощью общего совета и тесного взаимодействия. Он стремился изучить каждую предлагаемую политику или действие, в рамках которых его сотрудничество было задано в этом духе, и с уверенностью констатирует следующие выводы: если он сочтет себя обязанным отказаться от участия в каком-либо мероприятии или курсе действий,
В полном согласии с союзными правительствами и по единодушному совету Высшего военного совета правительство Соединенных Штатов при вступлении в войну приняло план участия в боевых действиях на западном фронте, в который вовлечены все его ресурсы. людей и материалов нужно было положить и положить как можно быстрее, и он с энтузиазмом и успехом выполнил этот план, настойчиво продвигая его выполнение вперед и буквально вкладывая в него всю энергетическую и исполнительную силу нации., Это было его ответом, его очень готовым и сердечным ответом на то, что было бесспорным суждением как его собственных военных советников, так и советников союзных правительств. В настоящее время по предложению Высшего военного совета рассматривается возможность внесения очень значительных дополнений даже в эту огромную программу, которая, если они вообще окажутся осуществимыми, будет в максимальной степени облагать налогом промышленные процессы в
Соединенных Штатах и средства доставки всей группы ассоциированных стран. Таким образом, он сосредоточил все свои планы и все ресурсы на этом единственном абсолютно необходимом объекте.