— Вы целы, леди?
Сердце Тиорин бешено колотилось, кровь стучала в висках. Кажется, не прислонись она к стене, её ноги подкосились бы. Отвечать словами сил не было, и она смогла только кивнуть и понадеяться, что незнакомцу этого будет достаточно.
— Надеюсь, грабитель только напугал вас, — участливо продолжил он, подходя ближе. — Ночные улицы — не лучшее место для одиноких девушек.
Он подошёл ближе, кажется, хотел ободряюще коснуться рукой её плеча, и только сейчас Тиорин, немного отдышавшаяся, сообразила, что его акцент кажется ей знакомым. Сама она стояла сейчас в тени, и человек не мог узнать её, если не задавался такой целью. Он в смущении коснулся шляпы, сдвинул её на затылок, и сердце Тиорин забилось уже радостно.
— Дарт?..
Он вздрогнул, когда она назвала его по имени, но Тиорин хватило сил шагнуть в освещённый квадрат рядом с окном.
— Вот так встреча, — в его голосе прозвучало искреннее облегчение. — Откуда ты взялась? Ох, да ты на ногах еле держишься…
Тиорин покачала головой и улыбнулась.
— Всё в порядке. Просто испугалась до смерти. У него был нож, но он меня не ранил, только угрожал.
Дверь лавки за спиной Тиорин заскрипела и отворилась, в проёме появился Инграт. Он издал удивлённый возглас и оглядел улицу. На его лице читалось удивление, смешанное с облегчением. Дарта он, видимо, не узнал — тот сделал шаг назад и опустил голову.
— Меня не было четверть часа, не больше, — наконец медленно проговорил он. — А здесь уже труп… — Инграт подошёл к телу грабителя и легонько ткнул его носком ботинка. — Вижу, спаситель нашёлся.
— По чистой случайности, мастер Инграт, — откликнулся Дарт и рассмеялся, увидев его шок. — Да, это я. Собственной персоной. Как я понимаю, моё письмо до вас дошло.
Инграт медленно кивнул. Он повернулся вокруг себя, внимательно оглядывая улицу. Тиорин занервничала. Было каким-то чудом, что сюда ещё не сбежались местные жители или кто похуже — люди из гвардии, которые, как ей говорили, по ночам иногда патрулировали улицы. Если их обнаружат здесь, с трупом человека, явно убитого, хорошо, если дело ограничится тюрьмой…
— Идём, — бросил Инграт. — И быстро. Выберемся из города — тогда вопросы. А их у меня много, как и у вас обоих.
Он быстро зашагал прочь, и Тиорин с Дартом ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним и постараться не отставать. К счастью, Тиорин почти успокоилась, паника отступила, и ноги больше не дрожали. Несмотря на слабую попытку сопротивления, Дарт взял её под руку, и она, немного поколебавшись, всё-таки благодарно шепнула ему: «Спасибо».
Инграт не оглядывался на них, уверенный, что они идут за ним, и со спокойствием человека, знающего город как свои пять пальцев, сворачивал во всё более тёмные и узкие переулки. Именно тогда Тиорин и оценила все преимущества того, что Дарт вёл её под руку — рядом с ним, шагая так близко, она чувствовала себя почти в безопасности. Если бы она шла одна, то у неё зуб на зуб бы не попадал от страха. Ей хотелось заговорить с Дартом, но он шагал молча, и она не решилась спросить хоть о чём-нибудь.
Наконец город закончился, очередной переулок обрывался, а дальше был луг, где кое-где виднелись кустарники, а справа — и невысокие деревья. Светила полная луна, её лучи серебрили траву. Тиорин была этому несказанно рада — будь небо затянуто тучами, была бы такая темнота, что хоть глаз выколи. Она оглянулась на дома и вздохнула. Здесь, за пределами города, дышалось куда легче. Она ожидала, что Инграт остановится и даст им передохнуть, но он всё так же невозмутимо шагал вперёд. Как стало понятно чуть позже — к дороге, ведущей к замку. Тиорин знала столицу слишком плохо, чтобы сообразить, с какой стороны они вышли, и была удивлена, когда трава под ногами сменилась утоптанной дорогой.
Только здесь Инграт сбавил шаг.
— Ты даже не спросил, не осталось ли у меня дел в городе, — окликнул его Дарт. — И согласен ли я идти в замок. Ты ведь туда направляешься?
— Были бы дела — не бежал бы за мной, — последовал резонный ответ. — Дело отлагательств не терпит, буря грянет со дня на день. Ты видел в Раннаре герцога, даже говорил с ним. И ни словом не обмолвился о своём беспокойстве. О маге с востока. Я до сих пор не понимаю, как ты ухитрился выжить, когда в одиночку отправился в холмы. На что ты надеялся?
— Хотел просто разведать…
Тиорин навострила уши. Инграт бы рассержен, это чувствовалось в том, как резко и сухо звучал его голос.
— Хороша разведка, после которой ты чуть не умер.
— Мне просить за это прощения?
— Нет. Но можешь объяснить своему гонцу, из-за чего ей пришлось искать меня и терпеть моё общество, — Инграт коротко рассмеялся. — Про наше знакомство и обряд Тессара она уже знает. Да и я с удовольствием послушаю эту историю от тебя лично.
Дарт сделал неопределёный жест рукой, но всё же заговорил.
— Всё просто и очень глупо, — вздохнул он, обращаясь уже к Тиорин. — услышав о драконе рядом с городом, я решил, что кто-то из магов выбрался из их логова у озера. Кто-то незначительный, потому что умного и умелого тот мальчишка бы не заметил, пройди хоть в метре от него. Я хотел… сам не знаю, чего хотел. Узнать, чего от него можно ожидать. Он спрятался в пещере, одной из тех, что есть в холмах. Подойти незамеченным не смог — дракон учуял. А маг оказался ещё большим идиотом и не позволил своему ящеру со мной разобраться. Тот бы это сделал парой ударов хвоста. Маг попытался его отвлечь. Наверное, хотел понять сначала, кто я. Ну и… сама понимаешь, что может сделать разъярённая зверюга, дышащая огнём. От мага и пары костей не осталось. Так я и не узнал, кем он был. А дракон, как только его чародей умер, улетел куда-то к востоку… Маги их привязывают к себе чарами — драконов почти невозможно приручить — и с его смертью чары исчезли. А что было дальше, тебе рассказывать не надо, ты сама видела.
— Ужасно… — Тиорин поёжилась. — Счастье, что всё обошлось. Но как ты добрался сюда?
— Верхом, — лаконично ответил Дарт. — Честно говоря, боялся, что ты письмо доставить не сможешь. Как ты доехала, всё ли хорошо?
Тиорин почувствовала, как её щёки вспыхнули от смущения.
— Да, всё в порядке…
— Не хотелось прерывать ваше воркование, но где нам сворачивать? Если память не врёт, ты говорила о потайной калитке, — вернул Инграт её к действительности.
Через несколько минут, в течение которых они шагали молча, а Тиорин внимательно осматривала дорогу, она нырнула в едва заметную прореху между ветвями двух кустов. Беспокойство вновь проснулось и заворочалось в груди холодной змеёй.
— Откуда мне знать, что вы не замышляете зла?
— Что мы можем замышлять по-твоему? Убить герцога или короля? — скептически фыркнул Инграт и без колебаний последовал за ней..
— Герцога я мог убить в Раннаре, а у двери королевской спальни должны дежурить два мечника, вооружённые до зубов. Так что оба варианта мимо, — откликнулся чуть отставший Дарт.
— Ты дерёшься лучше многих, если был телохранителем Тессара, — возразила Тиорин и замедлила шаг.
— Резонно. Но рискованно. Легче было бы подкупить кого-то из слуг…
— Убивать следует чужими руками, договариваться — лично, — заметил Инграт. — Я понимаю твоё беспокойство, — он догнал Тиорин и положил ей руку на плечо в попытке успокоить. Тропинка была узкой, и ему пришлось для этого шагать по траве — Но задумайся сама. Я мог бы с лёгкостью проследить за тобой в день нашей первой встречи. А то, что ты сегодня столкнулась с Дартом — и вовсе случайность.
Тиорин медленно кивнула. Да и что ей оставалось? Она привела их слишком близко к замковой стене, и даже если она попытается сбежать от них или воспротивится вести их дальше, они сами без труда найдут калитку. Да и не хотелось ей сбегать или спорить, если говорить по правде. На востоке действительно творилось что-то неладное, и чем дальше, тем сильнее её это пугало. Слухи, пусть и смутные, тревога герцога, который по словам всех слуг был серьёзным и разумным до недоверчивости человеком. Да и то, что она сама видела, в конце концов.
Она зашагала вперёд, осторожно отводя ветки, лезущие в глаза и стараясь не свернуть с узкой тропинки.
— Насколько это рискованно для тебя самой? — вдруг окликнул её Дарт, который теперь шёл всего в шаге за ней. — Что с тобой сделают если нас поймают?
Тиорин чуть не упала, споткнувшись о выпирающий камень, и Дарт подхватил её под руку.
— Не знаю, — со вздохом призналась она. — Поэтому мы должны сделать так, чтобы нас не схватили.
Когда она остановилась рядом с калиткой, Инграт издал восхищённый возглас. Дверь была незаметна, пока не оказываешься прямо перед ней. И дело было даже не в том, что сейчас была ночь, и стену освещала только луна. В первый день Тиорин успела испугаться, решив, что забыла дорогу, и теперь ей придётся обойти всю замковую ограду.
— Во дворе никого быть не должно, — шёпотом произнесла она, взявшись за дверную ручку. — Но было бы лучше, если вы, мастер Инграт, накинете капюшон. Рядом с моей комнатой есть пустая. Туда не заходит никто из слуг, и она не заперта.
Инграт надел капюшон и как по щелчку превратился в чёрную бесшумную тень. Встреть Тиорин его в тёмном переулке, она бы не на шутку испугалась — или не заметила бы его вовсе, если бы он шёл в вдоль тёмных домов.
Дарт положил руку на рукоятку кинжала. Тиорин только сейчас заметила, что он был без привычного меча, но спрашивать не стала. Она толкнула калитку и первой вошла во двор, стараясь двигаться без единого шороха. Здесь не было ни души, хотя из приоткрытой двери кухни виднелся свет и раздавались тихие голоса. Постояв так ещё несколько секунд и дождавшись, чтобы сердце перестало испуганно колотиться в груди, Тиорин сделала знак Инграту и Дарту, а сама направилась через двор к двери. Окна с этой стороны были тёмными все, кроме двух, и она молила богиню о том, чтобы жители тех комнат не смотрели сейчас вниз.
Никто не окликнул их.
На лестнице, без свечей, в полной темноте Тиорин стало ещё страшнее. Как она ни старалась дышать глубоко и ровно, дрожь унять не удавалось. Теперь она боялась не только за то, что их кто-то заметит, она боялась и Инграта. Ему не было никакого резона причинять ей вред сейчас, но эта мысль ничуть не успокаивала. Когда Тиорин оступилась на ступеньке, Дарт снова поддержал её, не дав упасть, она шепнула: «Спасибо», — но стоило им оказаться в коридоре, как она вырвала руку и пошла быстрее. К счастью, за время, проведённое в замке, она успела запомнить расположение комнат в этом крыле и без труда нашла свою.
Дверь в соседнюю, как и ожидалось, была незаперта. Тиорин толкнула её, и та бесшумно отворилась.
— Проходите, — шёпотом произнесла она. — Ни звука, Элл спит чутко. Если что-то случится, моя комната здесь же, справа от этой. Не думаю… не думаю, что мне удастся заснуть после всего, что случилось.
С этими словами она отошла, пропуская Дарта и Инграта внутрь. Даже в почти кромешной тьме было видно, как скривился последний, почувствовав запах пыли.
— Королевские апартаменты, — иронически бросил он.
— Бывало хуже, — так же еле слышно одёрнул его Дарт. — Спасибо, Тиорин. Ты даже представить не можешь…
Но она уже скрылась в своей комнате и притворила дверь.
Тиорин опустилась на скрипнувшую кровать и закрыла руками лицо. Ладони приятно холодили разгорячённые щёки, но мечущиеся в беспорядке мысли успокоить было нечем. Как так вышло, что она согласилась провести в замок двух почти незнакомых ей людей? Тем более, что один из них был магом. Она тихо застонала. Кто может представить, к чему это приведёт? Что она наделала?
Ей хотелось разрыдаться, но было болезненно ясно, что уже никак нельзя повлиять. Что ни случится завтра, она уже сделала то, что сделала, и жалеть об этом поздно. Вместо этого она поднялась и распустила волосы, которые волнами легли ей на плечи. От тугой причёски болели виски. Тиорин подошла к окну и открыла его. Ночной ветер, пахнущий какими-то цветами, запах которых она чувствовала ещё по дороге к замку, повеял ей в лицо. Постояв перед окном ещё немного, она забралась на широкий подоконник и прислонилась спиной к стене.
Почему-то ей казалось, что Дарт примет её слова о возможной бессоннице за приглашение прийти. Раньше она боялась в этом себе признаться, но сейчас, оставшись с собой наедине, врать было незачем — она искренне обрадовалась, увидев его там, в переулке. Это чувство было именно радостью, как при встрече со старым другом. Не благодарностью спасителю, не облегчением, какое испытываешь, когда видишь, что с человеком, о котором беспокоился, всё хорошо.
Словно в ответ на её мысли, дверь тихонько скрипнула, и Дарт осторожно заглянул в спальню. Тиорин приложила палец к губам, гася улыбку, и жестом показала ему, что он может войти. Он скользнул внутрь и развёл руками, извиняясь за непрошеное вторжение.
На столе оставалась свеча. Небольшая, длиной в палец. Тиорин спрыгнула с подоконника и зажгла её. Комната наполнилась неярким тёплым светом.
— Я беспокоился за тебя, — медленно произнёс Дарт. — Неразумно было отправлять тебя гонцом.
— Поздно жалеть, — откликнулась она и удивилась тому, что в точности эту же фразу несколько минут назад говорила самой себе. — Что произошло, то не изменить.
Губы Дарта тронула лёгкая улыбка, он, чуть помедлив, присел на стул у окна, а Тиорин наконец скинула туфли — натёрла ноги, и теперь они болели — и устроилась на кровати. Только вчера она точно так же болтала с Кеем и Элл, но тогда она чувствовала себя уютно и спокойно, а сейчас волнение и тревога, пусть и приглушённые, не желали уходить.
— Ты сможешь завтра провести меня к герцогу? — неожиданно серьёзно спросил Дарт. Кажется, именно ради этого вопроса он и пришёл, а беспокойство за Тиорин, показавшееся ей искренним, было только прелюдией. — Просто привести. Так, чтобы не попасться кому-нибудь из его людей или людей короля по дороге.
Тиорин нахмурилась, размышляя.
— С другой стороны замка есть небольшой сад, он по утрам гуляет там. Мечники из его гвардии держатся неподалёку, но если повезёт, у тебя будет полминуты до того, как они тебя увидят. Если ты сможешь заинтересовать его, сказать что-то важное, тебе ничего не грозит. При этом напасть на него ты не сможешь, — спешно добавила она. — Я буду рядом всё время, без меня ты даже до сада не дойдёшь.
— Хорошо, хорошо, — он вскинул руки и рассмеялся.
Она шикнула на него.
— Тише! Могут услышать.
Дарт кивнул. Тиорин невольно вспомнила их короткие беседы на постоялом дворе в Раннаре. Нынешний разговор слишком был на них похож — Дарт о чём-то знал и задумывал что-то серьёзное, скорее всего, и рискованное, а она соглашалась быть сообщницей.
— Почему ты был телохранителем Тессара? — осторожно спросила она. — Кажется, ты ненавидишь магов. Даже на Инграта иногда смотришь странно, а ведь доверяешь ему.
Дарт ответил не сразу.
— Да, ненавижу, — наконец ответил он медленно. — Магия уродует души, разъедает их, как ржавчина. Делает людей жадными и жестокими. Чем больше они о ней знают, тем больше хотят получить. Инграт… он другой, не такой, как они. Его дар — насмешка над желающим власти. Поэтому он и стал аптекарем. Мог бы стать правой рукой Тессара, но ему ненавистна мысль быть в тени кого-то другого. А в аптекарском деле ему равных нет. К тому же он научился использовать свою силу для целительства.
Тиорин кивнула и криво усмехнулась.
— Он мне показывал. Пытался убедить, что я тоже смогу колдовать. И я поверила… И разочаровалась почти сразу.
— Это лучше для тебя.
Она не ответила, отвернулась к окну, где над кроной дерева поднялась яркая звезда.
— А что до меня… — голос Дарта прозвучал неуверенно, как будто он не знал точно, хочет ли говорить. — Моя мать жила на земле, принадлежащей Тессару. У неё не хватало денег, чтобы платить налог, а в таком случае ребёнка могут забрать в услужение. К восемнадцати я хорошо фехтовал, вот всё и сложилось именно так.
Тиорин услышала короткую паузу перед словом «жила», и её сердце сжалось. Значит, он потерял мать не так давно. Сколько ему сейчас, двадцать два, двадцать три?
— Извини. — произнесла она, всё так же не сводя глаз с ночного неба и избегая встречаться взглядом с Дартом. — Я не знала…
— Не важно, — вздохнул он. — Всё в прошлом, как бы сильно я не хотел это изменить.
Тиорин подошла к окну и наклонилась вперёд, опершись на подоконник. Нужно было сказать хоть что-то, но она понимала, что слова либо прозвучат глупо, либо Дарт оборвёт её. За спиной послышались его шаги, но Тиорин не оглянулась, сделав вид, что не услышала. И всё же вздрогнула, когда он ласково положил руку ей на плечо.
— Не бойся, — мягко произнёс он. — С тобой ничего не случится, я не позволю. Ещё раз такого не повторится.
По спине пробежали мурашки, и Тиорин обернулась со смущённой полуулыбкой.
— Я и не боюсь. Можешь считать меня сумасшедшей, но я не боюсь.
Интермедия. Лора
У Лоры были смеющиеся глаза и лукавая улыбка, душа птицы и сердце, не желающее биться ровно. Она скучала за высокими стенами замка, запертая в нём, как птаха в стальной клетке. Отец уехал в столицу в спешке, едва обняв её на прощание и велев возвращаться в Арс из Раннара. Поначалу она обрадовалась — летняя резиденция герцога никогда не была ей по душе. Зной, пыль, сухая трава и палящее солнце. Лора не понимала, почему отец так любит этот городок, но не спорила с ним. Здесь, вдали от шумного Арса он был спокоен и, кажется, почти счастлив. А она тосковала по зеленым лугам, рощам и быстрым ручьям, тосковала по людям и шумным балам.
В первое же утро, как она оказалась в замке у Арса, Лора хотела сбежать верхом, как делала это раньше много раз раньше, но привратник не выпустил её. Она помнила, конечно, слова отца о том, что покидать замок ей не следует, но восприняла их как совет, не больше. Обычное беспокойство, какое он всегда выказывал к ней. Сейчас же оно обернулось приказом, который Лора не могла нарушить. Сказать, что она была обижена — сильно преуменьшить.
В другое время она и сама была бы не против провести в замке несколько дней, не выходя за ограду. Бродить в саду, сидеть в его укромных уголках, проводить часы за книгами из отцовской библиотеки. Но так, как сейчас… Лора злилась даже не на запрет, а на то, что отец не поговорил с ней серьёзно, не объяснил, что именно ей грозит. В свои шестнадцать она считала себя взрослой, и герцог не разубеждал её, никогда не беседовал с ней, как с ребёнком.
Дни тянулись для Лоры бесконечно, полные обиды, которую она лелеяла в душе. Она бы и хотела перестать злиться на отца, но уязвлённая гордость не давала это сделать.
Нежданный гость появился пасмурным утром — статный мужчина в искусно расшитом чёрном камзоле, который представился другом герцога. Лора даже смогла вспомнить его имя — Тессар Кортак. Знатный землевладелец, чьи владения лежали к востоку от Арса. Она помнила его, он уже несколько раз приезжал в замок, и герцог говорил о нём, как о человеке надёжном и честном.
Управляющий герцога отнёсся к Тессару с недоверием, но всё же поддался на его спокойные убеждения и разрешил остаться в замке до тех пор, пока хозяин не вернётся. Это должно было произойти довольно скоро — тот отбыл в столицу из Раннара в большой спешке и не должен был задержаться там надолго, иначе предупредил бы хотя бы дочь.
На это разрешение Тессар ответил с подчёркнутой учтивостью и заметил, что сам герцог всегда был приветлив к гостям, а в замке часто проводились балы и торжественные ужины. Сбивчивый ответ управляющего о «непредсказуемом положении дел» его ничуть не убедил, но расспросы Тессар продолжать не стал. Он был выше того, чтобы выслушивать трижды перевранные сплетни из уст слуг, которым герцог не доверил причин своего поспешного отъезда.
Он был хорош собой: ещё не старый, статный, с чёрными как вороново крыло волосами, ещё не тронутыми сединой, и глазами, казавшимися бездонными. «Колдун», — в шутку перешёптывались слуги и смущённо опускали взгляды, стоило Тессару посмотреть в их сторону.
Лора же к нему оставалась холодна — пусть и красавец, но он был всего лишь другом отца, одним из десятков мужчин, чьи разговоры о политике и деньгах вгоняли её в смертельную скуку. Она всё ещё была раздражительна и грустна. Пожалуй, если бы Тессар был чуть поразговорчивее, она бы согласилась на его общество, но он оставался всё так же почтительно-учтив, и Лора отвечала ему вежливой холодностью.
Так продолжалось несколько дней, а затем Тессар во время одного из коротких разговоров с Лорой заметил книгу, которую она читала, и сделал пару неожиданно колких замечаний о ней. Девушка вспыхнула. Сильнее, чем пренебрежение к собственной персоне, её оскорбляло пренебрежение к тому, что она считала прекрасным, будь то любимая её кобыла, картина из холла или книга, которую она перечитывала, восхищаясь слогом и фантазией романиста.
Сбиваясь от волнения, она высказала Тессару всё, что думала о «циниках, ни разу не ощутивших настоящих чувств», а он смотрел на неё с лёгкой улыбкой, затем, выслушав гневную тираду, извинился — чопорно, в своей привычной манере — и попросил познакомить его с замковой библиотекой. Лора сдалась. Она слишком соскучилась по умным и интересным беседам, чтобы отказать себе в удовольствии спорить с Тессаром о прочитанном.
Он оказался прекрасным собеседником, порой язвительным к предмету разговора, но всегда уважительным с тем, к кому обращался. Лора боялась, что он сочтёт её неразумной девочкой, на которую не стоит тратить время, но он говорил с ней, как с равной. Так, как всегда делал отец.
***
Во время одной из совместных прогулок в парке Лора отослала служанку, сопровождавшую их. Она повела Тессара в один из любимых своих уголков — к нише в стене, оплетённой вестийскими вьющимися розами. Герцог привёз побег из поездки к морю. Тогда Лора была гораздо младше и считала, что уезжать из дома — глупость, но сейчас она многое бы отдала за то, чтобы отправиться в путешествие хоть куда-то.
Она знала, что у Тессара была слава человека, в юности изъездившего все четыре герцогства и надеялась разговорить его. Невзначай, полунамёками. К её искреннему счастью, это и не понадобилось. Увидев розы, её гордость (после смерти матери именно Лора ухаживала за ними), Тессар сам заговорил о Весте, где, по его словам, бывал раза три и видел тамошние сады, богатые причудливыми цветами.
Лора слушала его, внимая каждому слову, затаив дыхание. Когда он подошёл к клёну с изогнувшимся у самой земли стволом и сел на него, она робко устроилась рядом. Лора ждала холодной отповеди, но Тессар, увлечённый воспоминаниями, казалось, даже не заметил её.
Он говорил о Сейге, шумной и пёстрой столице Весты, стоящей не на побережье океана, а на берегу Ин-Моря — огромного залива, вдающегося внутрь материка; о парусных кораблях, бороздящих воды; о Сизых холмах на границе между Вестой и Кенратом, месте, окутанном таинственностью, о котором рассказывали много страшных сказок.
Лоре хотелось, чтобы его истории не заканчивались никогда, а он задумчиво улыбался, ловя восхищённый взгляд её широко распахнутых серых глаз.
Она не заметила плавное движение его руки и вздрогнула, когда ладонь легла ей на затылок. Тессар не изменился в лице, даже тёплый взгляд остался таким же, когда Лора почувствовала четыре ледяных укола в тех местах, где его пальцы касались её кожи. Мир качнулся, и она почувствовала, как проваливается в темноту, стремительно засыпая.
Глава 10. В дорогу
Попытка поговорить с герцогом едва не закончилась полным провалом. Несмотря на возражения Дарта, Инграт решил — а значит, возражения не принимались — что беседовать с ним должен он. За утро следующего дня Тиорин успела мысленно проклясть всё на свете, начиная от собственного страха, заканчивая людьми короля, которые, как ей казалось, ни разу за всё время, что она провела во дворце, не сновали по коридорам так часто. Ей очень хотелось прийти к Кею или Элл и рассказать о случившемся ночью, но она понимала, что здесь Инграт совершенно прав: знает один — знает один, знают два — знают двадцать два.
В выбранное время, когда герцог должен был находиться в саду, Тиорин провела Инграта туда. К счастью, каким-то чудом они смогли пройти так, что никто не заметил их. Или заметил, но не придал значения служанке и мужчине, похожему на лекаря или кого-то из старших слуг. У самого сада Тиорин опасливо огляделась, приложила палец к губам и сделала Инграту жест бесшумно следовать за ней. На второй день после приезда она уговорила Кея прогуляться с ней в саду, слишком уж он понравился ей из окна. Расположение тропинок, переплетающихся под раскидистыми кронами деревьев, Тиорин помнила не слишком хорошо, но видела, где можно пройти так, чтобы из окон замка не было видно.
Герцога они нашли в дальней части сада. Он был задумчив, почти печален и мерил шагами дорожку, усыпанную белыми камушками, которая шла вдоль ручья. Тиорин встала за толстым стволом одного из деревьев, на ветках которого краснели неизвестные ей плоды, немного напоминающие яблоки. Людей герцога не было видно, он предпочитал размышлять в покое и одиночестве. Из всех звуков тут были только шелест листвы, тихое журчание воды да хруст камешков под его ногами.
Тиорин кивнула, показывая Инграту, что он может идти, и он направился к герцогу, бесшумно ступая по траве. По её расчётам, люди герцога всё же должны были быть рядом, достаточно близко, чтобы увидеть, если кто-то побеспокоит их господина. В отличие от него самого, его мечники не отличались ни галантностью, ни учтивостью к незнакомцам, поэтому у Инграта было совсем мало времени для разговора — пока его не заметят. Заинтересовавшего его человека герцог приказал бы не трогать, а в противном случае всё могло закончиться совсем не хорошо.
— Простите, что беспокою вас, ваша милость, — услышала Тиорин голос Инграта.
Она прикусила костяшки пальцев и прижалась к стволу, молясь о том, чтобы всё прошло хорошо. Герцог обернулся к нему, на его лице мелькнуло непонимание, в следующее мгновение сменившееся прежним задумчивым выражением.
— Да-да, что вам нужно? — он говорил так, что сразу было ясно — он считает разговор пустой тратой времени, и только вежливость мешает ему сказать незнакомцу, чтобы тот удалился.
— Дело касается культа, — невозмутимо продолжил Инграт. — Вы должны вернуться в Роаннон. Даже если король не даст вам поддержки и армии. Без вас люди беззащитны.
Герцог чуть наклонил голову налево и окинул Инграта внимательным изучающим взглядом.
— Вы не похожи на роаннонца. Кто вы?
— Человек, который некоторое время назад имел дело с магами и знает, чего от них можно ожидать…
Договорить ему не дали: один из телохранителей герцога появился как из-под земли, схватил Инграта за плечо и приставил тонкий кинжал к его горлу. Тиорин только большим усилием заставила себя не рвануться к ним — она ничем не помогла бы сейчас.
— Отпусти его, — поморщился герцог. — Этот человек не хочет мне вреда.
Телохранитель не сразу, но опустил кинжал. В другое время Инграт не смолчал бы, но сейчас только поправил съехавший с плеча камзол и поблагодарил герцога. Увидев, что всё обошлось, Тиорин вышла из своего укрытия. Телохранитель бросил на неё недоверчивый взгляд, но узнав менестреля, успокоился.
— Простите меня, ваша милость, — она опустилась в реверансе. — Это я провела этого человека в замок.
Герцог нахмурился, что-то решая, а Инграт, рядом с которым Тиорин встала, ободряюще коснулся её руки.
— Ты понимаешь, насколько это тяжёлый проступок, менестрель? Король за это бросил бы тебя в тюрьму.
Она отметила мысленно сослагательное наклонение и почувствовала облегчение, как будто с плеч свалился тяжёлый камень.
— Понимаю, — тихо произнесла она и опустила голову. — Но я не могла поступить иначе, это действительно важно. И… и вы это знаете.
Герцог улыбнулся этой маленькой дерзости, и Тиорин наконец расправила плечи. Инграт бросил на неё вопросительный взгляд, и она еле заметно кивнула ему: «Говори».
***
Дождь хлестал в окно. Тучи, затянувшие небо, были такими плотными, что даже рассвет не рассеял их. Казалось, мир погрузился в вечные грозовые сумерки. Добрая половина замка ещё спала или находилась в уютной полудрёме, но Тиорин была слишком взбудоражена вчерашним, чтобы оставаться в постели. Впрочем, и в других местах замка находиться ей не хотелось.Элл были слегка обижена на неё за её молчание («Могла бы хоть словом обмолвиться!»), но она понимала, что это не настоящее раздражение — все были взвинчены и с минуты на минуты ждали плохих новостей.
Ей снова снился тот самый сон. Яркий, до боли настоящий — настолько, что проснувшись, Тиорин застонала, поняв, что всё ещё находится в крохотной спальне, а за окном льёт дождь, и его капли стучат в стекло. В коридоре царила тишина, не было слышно ни шагов, ни голосов. Тиорин некоторое время сидела на кровати, бездумно глядя то на окно с потёками, то на мрачный гобелен, а затем нехотя спустила ноги на прохладный пол.
Ей хотелось почувствовать на коже ветер, и, хоть ливень и не думал становиться тише, она открыла ставни и замерла, подставив лицо дождевым каплям. На ткани лёгкого платья, которое она надела вместо ночной рубашки, после первого порыва ветра появились тёмные пятнышки от брызг. Тиорин казалось, что стены замка давят, не дают дышать, а так, закрыв глаза, она могла представить, будто находится на корабле или просто где-то <i>там</i>, на свободе.
— Тебе не холодно?
Тиорин не услышала, как вошёл Кей, хотя он, вероятно, постучал в дверь, прежде чем открыть её. Она спохватилась и поспешно накинула на плечи платок, а затем зажгла свечу на столе — утренние сумерки даже не собирались рассеиваться.
— Доброе утро, — откликнулась она наконец, поправляя свечу в подсвечнике. — Нет, не холодно, просто показалось, что в комнате душно.
Он смущённо опустил взгляд.
— Мне уйти?
— Нет-нет, — поспешила заверить Тиорин. — Я просто задумалась.
Она притворила ставни, оставив небольшую щель, присела на влажный подоконник и нервно стиснула руки. На самом деле ей хотелось бы, чтобы Кей ушёл, но сказать ему об этом казалось грубостью.
— Ты в порядке, Рин?
Он подошёл к ней и ласково взял её руки в свои. Тиорин смущённо пожала плечами.
— Я устала от этого замка, — призналась она. Часть правды была лучше, чем ничего, и она почувствовала облегчение, сказав это. Кей понимающе кивнул. — Я чувствую себя здесь, как в каменном гробу. Птица в стальной клетке, так, кажется, говорят? — Тиорин грустно усмехнулась. — Тут даже дождь кажется ненастоящим, пока не откроешь окно.
— Хочешь сбежать?
Она покачала головой.
— Может, и хочу, но не всерьёз. Хотя… С того вечера в раннарской таверне у меня в голове не зазвучало ни одной новой мелодии. Только сейчас поняла это… Как будто я разучилась слышать их.
— Ты всего дважды при мне играла что-то своё, — медленно кивнул Кей. — Мне показалось, что ты из тех менестрелей, которые исполняют чужие песни и только изредка сочиняют что-то своё.
Тиорин поморщилась. Она отняла руки — Кей не стал их удерживать — и обхватила себя за плечи.
— Я всегда сочиняла мелодии. Хотя бы маленькие, хотя бы обрывки, а здесь — как отрезало. И это не из-за того, что я хочу прославиться, написав гениальную балладу, вовсе нет, просто это было частью меня, а сейчас этого нет. Совсем нет, — она подняла голову и посмотрела Кею прямо в глаза. — Да, ты прав, я была бы рада уйти… Герцог не сегодня завтра уедет в Роаннон, и Элл говорит, что он оставит всех слуг здесь, возьмёт только воинов.
Кей задумчиво провёл рукой по волосам и взъерошил их.
— Пока у него нет никаких доказательств, кроме догадок и слов твоих… знакомых, — он запнулся, подбирая подходящее слово. Тиорин поёжилась. — Не волнуйся, я не буду расспрашивать о них. Уверен, что герцог сделал это раньше и довольно тщательно, и ты не горишь желанием повторять исповедь.
Она благодарно улыбнулась и опустила взгляд.
— Да уж…
О произошедшем вчера она предпочитала не думать, потому что от одной мысли об этом у неё вспыхивали щёки. Герцог не был груб или жесток, но допрашивал их троих — её, Дарта и Инграта — с такой дотошностью и требовательностью, что она чувствовала себя нашкодившей девчонкой. После разговора герцог отпустил её и Дарта, а с Ингратом беседовал ещё долго. О чём, она так и не узнала.
— Что там происходит? — вдруг произнёс Кей и наклонился, вглядываясь в происходящее у ворот (их можно было увидеть, если прижаться щекой к стеклу и посмотреть направо). Тиорин рывком обернулась к стеклу. — Приехал откуда-то гонец? Кажется, там что-то неладно, — он тревожно нахмурился. — Идём?
Тиорин кивнула и спрыгнула с подоконника. Она была рада уйти из замка хотя бы ненадолго. Кей дождался, пока она обуется, и они поспешили вниз.
Причиной суматохи у ворот был гонец, примчавшийся из Роаннона— парнишка-конюх, который от усталости едва держался в седле. Элл, оказавшаяся рядом в тот момент, когда он приехал, охнула и, не слушая возмущённых окриков привратника, кинулась к нему, чтобы помочь слезть с лошади. Он не спал больше двух суток, и сейчас был готов упасть и заснуть там, где стоял. Вести к герцогу его не хотели, но острый язык Элл и поддержка Риты, которая появилась очень вовремя, сделали своё дело, тем более, что герцог уже не спал.
Сбиваясь и заикаясь, конюх рассказал ему о случившемся в Асте. О том, как Тессар убедил всех, что он всего лишь хочет поговорить с его милостью и готов дождаться его, о том, как он втёрся в доверие к Лоре — на этом месте у него на глаза навернулись слёзы, в молодой госпоже слуги души не чаяли — как зачаровал её и погрузил в колдовской сон, неотличимый от смерти. О том, как вслед за Тессаром пришли другие — маги в чёрных плащах, способные одним взмахом руки убить человека и привели с собой драконов, тварей, чьё дыхание испепеляло на месте, превращая живую плоть в прах.
Замок превратился в тревожно гудящий растревоженный улей. Герцог требовал немедленно вести армию на восток, король же убеждал его, теперь, правда, далеко не так уверенно, что реальность и вполовину так не страшна, как слухи, но вскоре сдался.
Тиорин не находила себе места и наконец решила встретиться с Дартом. Она не видела его со вчерашнего дня — с того момента, как он проводил её до комнаты после «допроса» у герцога.
Ей бы хотелось, чтобы тогда дорога от герцогского кабинета до её этажа оказалась раза в три дольше. Тиорин трясло от отступающего волнения, а Дарт как мог пытался её успокоить. Как она ни пыталась казаться невозмутимой, эти усилия пошли прахом, но Дарт был участлив и внимателен. Даже удивительно, что в Раннаре она сочла его гордецом.
Тиорин застала Дарта тренирующимся с мечом. Он кружил по комнате, делая выпады в сторону невидимого противника. Она невольно залюбовалась его движениями, плавными и быстрыми, как па какого-то причудливого танца, затаила дыхание. Услышав скрип затворяющейся двери, Дарт обернулся.
— А, это ты?
Тиорин кивнула. Она не знала, почему пришла именно к нему. Находиться в своей комнате и сидеть сложа руки было невыносимо.
— Герцог принял тебя в гвардию? — спросила она вместо приветствия.
— Да, — он отложил меч и откинул со лба влажные волосы. — Ты слышала, он уезжает на восток завтра рано утром и ведет с собой отряд из лучших мечников. Королевское войско выступит позже, — его лицо исказила гримаса злости. — Хорошо хоть на это договорились.
Тиорин только вздохнула. Она понимала гнев Дарта, его желание оказаться в бою. Может быть, раньше, после злосчастного обряда, он и боялся Тессара, но сейчас в его глазах была только решимость. Тиорин мысленно поёжилась — не хотела бы она оказаться у такого человека на пути.
Но стоило Дарту встретиться глазами с ней, как его взгляд потеплел, заставив её смутиться.
— Мне думается, что тебе будет лучше уйти, — вдруг произнёс он. Тиорин вздрогнула, она никак не ждала, что он прогонит её так скоро, но всё же повернулась к двери, не решившись возразить. Дарт шагнул к ней и взял за руку. — Ты не поняла. Уходи из столицы. Если