--------------------------------
<1> Поэтому ряд современных международных соглашений в этой области предпочли использовать единый критерий определения применимого к наследованию права, обычно - последнее место жительства наследодателя, например ст. 21 Регламента ЕС от 4 июля 2012 г. N 650/2012, ст. 3 Конвенции от 1 августа 1989 г. о праве, применимом к наследованию в силу смерти. См. дополнительно: Медведев И.Г. Комментарий к конвенциям в области имущественных отношений и наследования. М., 2007. С. 89 и след.; Морун Н. Международное наследование во Франции и России: содержание и влияние Регламента ЕС 650/2012 // Нотариус. 2013. N 6. С. 38 и след.; Хуттенлохер П. Международное наследственное право и новый регламент ЕС по международному наследованию (ЕС 650/2012) // Нотариальный вестникъ. 2014. N 8. С. 3.
<2> В судебной практике встречается и иной подход, согласно которому принятие наследства (движимого имущества) за рубежом в соответствии с иностранным правом следует рассматривать как принятие наследства (недвижимости) в России, несмотря на применение к его наследованию российского материального права (см.: Определение Верховного Суда РФ от 28 февраля 2017 г. по делу N 4КГ-16-76). На сегодняшний день неясно, насколько далеко Верховный Суд РФ будет готов распространить такое толкование, основанное на lex fori, и повлечет ли оно "национализацию" других элементов наследственного статута.
2. Раздельная система определения права, применимого к наследованию, используется и в действующих международных договорах России с иностранными государствами. При этом, как и в случае с международной компетенцией (см. выше комментарий к этой же статье), используются такие же коллизионные критерии <1>: последнее место жительства или гражданства - при наследовании движимого имущества; место нахождения имущества - при наследовании недвижимости. Соответственно, можно выделить два варианта определения применимого наследственного права на основании международного договора.
--------------------------------
<1> Выгода от параллельного решения вопросов международной компетенции и применимого права состоит в облегчении правоприменения, поскольку компетентные учреждения при оформлении наследства будут, как правило, применять свое национальное право.
Во-первых, это соответствующий общему режиму (п. 1 ст. 1224 ГК РФ) подход, по которому наследование движимого имущества подчиняется законам страны последнего места жительства наследодателя, а наследование недвижимости - праву страны ее местонахождения. Этот коллизионный механизм используется, в частности, в Минской конвенции 1993 г. (ст. 45), в двусторонних договорах о правовой помощи с Азербайджаном (ст. 42), Египтом (ст. 29), Ираном (ст. 36), Кыргызстаном (ст. 42), Латвией (ст. 42), Литвой (ст. 42), Молдовой (ст. 42), Чехией и Словакией (ст. 40), Эстонией (ст. 42), а также в ряде консульских соглашений Российской Федерации с иностранными государствами <1>.
--------------------------------
<1> См., например, п. 3 ст. 28 Консульского договора между СССР и ФРГ (Бонн, 25 апреля 1958 г.), ст. 26 Консульского договора между СССР и Австрией (Вена, 28 февраля 1959 г.), ст. 28 Консульской конвенции между СССР и Финляндией (Москва, 24 января 1966 г.).
Во-вторых, это специфический договорный режим, при котором наследование движимого имущества регулируется законодательством страны гражданства наследодателя на момент смерти <1>, а к наследованию недвижимости также применяется право страны ее местонахождения. Подобные изменения в стандартную модель определения права, применимого к наследованию движимого имущества, предусматривают действующие договоры о правовой помощи с Болгарией (п. 1 ст. 32), Венгрией (п. 1 ст. 37), Вьетнамом (п. 1 ст. 39), КНДР (п. 1 ст. 36), Польшей (п. 1 ст. 39), Румынией (п. 1 ст. 37), государствами бывшей Югославии (п. 1 ст. 37).
--------------------------------
<1> Использование личного статута (lex personalis) не всегда, на наш взгляд, позволяет получить предсказуемое и удобное решение вопросов международного наследования. С повышением трансграничной мобильности населения и их активов в современном мире гражданство из реальной с течением времени превращается в фиктивную правовую связь с конкретным правопорядком. К тому же обращение к данному элементу, обозначающему нематериальную публично-правовую связь личности с государством, при определении применимого права в вопросах имущественного преемства вызывает определенные сомнения.
5. Определение последнего места жительства наследодателя и квалификация наследственного имущества в качестве движимого или недвижимого. От решения данных вопросов зависит правильное определение учреждений, компетентных урегулировать международное наследство, и применимое при этом по существу право.
1. Международные договоры Российской Федерации с иностранными государствами, в отличие от некоторых международных конвенций, не содержат какой-либо универсальной дефиниции понятия "место жительства". Как уже указывалось (см. комментарий к ст. 104 Основ), поскольку речь идет о квалификации соответствующей правовой категории, определение ее существенных признаков должно осуществляться в соответствии с российским материальным правом (п. 1 ст. 1187 ГК РФ).
Согласно ст. 20 ГК РФ местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. При этом в профильном законодательстве общее определение ГК РФ о "постоянном или преимущественном проживании" дополняется рядом других признаков, включая регистрацию по месту жительства <1>. Кроме того, в соответствии с п. 1 ст. 14 Федерального закона от 18 июля 2006 г. N 109-ФЗ "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" постоянно или временно проживающий в Российской Федерации иностранный гражданин, обладающий правом пользования жилым помещением, находящимся на территории Российской Федерации, обязан в установленном порядке зарегистрироваться по адресу указанного помещения. Поэтому последним местом жительства иностранного гражданина на территории Российской Федерации должно признаваться жилое помещение, расположенное на территории Российской Федерации, в котором он был зарегистрирован на законном основании <2>. Однако в отношении иностранного гражданина, временно проживавшего на российской территории ко дню открытия наследства <3>, окончательный вывод о его действительном последнем месте жительства должен делаться исходя из совокупности фактов, указывающих на преимущественное проживание в России или другом государстве, включая длительность и непрерывность проживания в конкретной стране. Последнее место жительства наследодателя не может определяться по месту его временного пребывания в России или за рубежом.
--------------------------------
<1> См. определение понятия "место жительства" в ст. 2 Закона РФ от 25 июня 1993 г. N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации".
<2> На необходимость при толковании понятия "место жительство" использовать критерии "легальный статус" и "фактическое постоянное или преимущественное проживание" обращалось внимание в международной судебной практике (см.: решение Экономического Суда СНГ от 15 января 2002 г. N 01-1/3-2001 "О толковании пункта 1 статьи 28 и пункта 1 статьи 29 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года").
<3> См. ст. 6 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации".
Базируясь лишь на российском праве, решить вопрос о последнем месте жительства наследодателя за рубежом несколько сложнее, что требует автономного толкования. На практике важно учитывать, что административная система обязательной регистрации физических лиц по месту жительства не всегда встречается в иностранных правопорядках или имеет в них иное правовое значение. Поэтому когда прямолинейный подход внутреннего российского права (где был зарегистрирован наследодатель, там он и жил) не работает, необходимо обращение к более общим и оценочным критериям. Допустимо, на наш взгляд, будет основываться на совокупности совпадающих данных, объективно указывающих на последнее постоянное или преимущественное проживание наследодателя, а именно:
- фактическое длительное и непрерывное нахождение на территории определенного государства <1>;
--------------------------------
<1> Возникает вопрос: сколько конкретно дней (месяцев, лет) и в течение какого именно периода нахождение на территории определенного государства имеет значение? Полагаем, что здесь возможно применение по аналогии понятия налогового домициля, когда нахождение физического лица на территории Российской Федерации более 183 дней в году делает его налоговым резидентом (п. 2 ст. 207 НК РФ). Аналогично фактическое нахождение наследодателя на территории определенного государства более 183 дней в год (как минимум), предшествовавших его смерти, свидетельствует о его преимущественном проживании там.
- преимущественное использование определенного жилого помещения для проживания и (или) несение затрат по его содержанию;
- легальный статус, позволяющий проживание на территории определенного государства, и его характер (постоянный или временный, возобновляемый или невозобновляемый);
- работа за рубежом по бессрочному или долгосрочному трудовому договору;
- статус налогового резидента иностранного государства;
- наличие избирательных прав в иностранном государстве;
- легальное, длительное и непрерывное нахождение членов семьи наследодателя на территории определенного государства и их тесные связи с его правопорядком (работа, учеба), etc.
Использование более гибкого подхода позволяет без нарушения основополагающих принципов российского права учесть некоторые распространенные в международной договорной практике и в иностранном праве механизмы определения места жительства гражданина, такие как "обычное место жительства", "постоянная и временная резиденция", "центр жизненных интересов" и ряд других. В то же время в основание вывода о последнем месте жительства наследодателя за рубежом не могут быть положены некоторые зарубежные модели, основанные на юридических фикциях, например "доктрина минимальных контактов", "договорный домициль" и подобные им.
Иногда на практике возникает также необходимость определения последнего места жительства дипломатов и функционеров различных международных организаций. Наиболее приемлемым здесь является подход, в соответствии с которым члены дипломатического корпуса предполагаются проживающими в государстве, которое они представляют, поскольку регулярно переезжают в зависимости от изменения своей должности и не интегрируются в правовую систему страны пребывания. Аналогичным будет решение в отношении военных и гражданских должностных лиц, находящихся за рубежом в рамках двустороннего сотрудничества или работающих в международных организациях. Тем не менее возможны отдельные нюансы и сложности, когда речь идет о работниках международных организаций, связанных с их местонахождением (например, российские работники аппарата Европейского суда по правам человека или Совета Европы; иностранные сотрудники представительства Еврокомиссии в Российской Федерации и т.д.). Представляется, что в каждом случае для ответа на вопрос о действительном последнем месте жительства подобного наследодателя нужно учитывать все фактические обстоятельства, такие как длительность пребывания, характер занимаемой должности (политическая или техническая), степень интеграции в правопорядок страны нахождения международной организации и др.
В ситуации отсутствия бесспорных данных, не позволяющих однозначно указать на последнее место жительства наследодателя в том или ином государстве <1>, или при оспаривании заинтересованными лицами выводов нотариуса на этот счет данный вопрос разрешается компетентным судом.
--------------------------------
<1> Например, при имевшейся у наследодателя регистрации по месту жительства, других равнозначных титулов, дающих право проживания одновременно на территории нескольких государств, или при многочисленных и бессистемных переездах из одной страны в другую.
2. От квалификации наследственного имущества в качестве движимого или недвижимого зависит безошибочность определения права, применимого к его наследованию. В законодательстве разных стран определение движимых и недвижимых вещей может различаться. Например, в некоторых странах доли в компаниях, созданных исключительно для управления недвижимым имуществом, внесенным в их уставный капитал (т.н.), сами рассматриваются как недвижимость. Или еще: воздушные, морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты могут считаться движимым имуществом. Наконец, само российское право довольно специфично, позволяя в некоторых исключительных ситуациях квалифицировать сложные экономические объекты в качестве недвижимости (ст. ст. 132, 133.1 ГК РФ).
Решение этого вопроса в российском законодательстве основано на классическом подходе: в силу ст. 1205 и п. 1 ст. 1205.1 ГК РФ принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится. Нормы аналогичного содержания можно встретить и в ряде международных договоров Российской Федерации с иностранными государствами <1>. Данное коллизионное правило позволяет в целом решать проблему квалификации наследственного имущества, хотя и может в редких случаях порождать сомнения. Например, если в наследство входят такие специфические объекты, как воздушные, морские суда и суда внутреннего плавания, то их физическим перемещением и (или) перерегистрацией в иностранной юрисдикции можно иногда добиться изменения квалификации с недвижимого на движимое имущество или наоборот в целях определения более выгодного правового режима наследования <2>. К сожалению, ни закон, ни международные договоры Российской Федерации не уточняют, на какой момент должно определяться местонахождение и (или) место регистрации такого имущества <3>. Во всяком случае, если в действиях заинтересованных лиц имеются признаки злоупотребления правом, вряд ли стоит давать ход автоматической смене квалификации наследственного имущества с движимого на недвижимое и наоборот.
--------------------------------
<1> См., например, Минскую конвенцию 1993 г. (п. 1 ст. 38), двусторонние договоры о правовой помощи с Вьетнамом (п. 3 ст. 39), Египтом (п. 3 ст. 29), Ираном (п. 3 ст. 36), Польшей (п. 3 ст. 39), Чехией и Словакией (п. 3 ст. 40).
<2> Следует учитывать, что вещные права на морские суда и суда внутреннего плавания, а значит, и их квалификация в качестве движимых или недвижимых вещей определяются законодательством государства по месту регистрации (п. 1 ст. 415 КТМ РФ).
<3> Представляется, что наиболее логичным было бы определение местонахождения (места регистрации) наследственных активов на момент открытия наследства. Однако данный вопрос вторичен и, как и остальные, зависит от применимого к наследованию права.
6. Урегулирование международного наследства. После определения применимого права и компетентных органов оформление международного наследства идет в рамках национальной процедуры, в том числе с точки зрения установления круга наследников, выявления, оценки и распределения активов и пассивов международного наследства. Тем не менее на данном этапе также возможно возникновение достаточно острых правовых коллизий, связанных с международным характером наследования.
1. Применение оговорки о публичном порядке и сверхимперативных норм. Иностранный материальный закон, компетентный в силу российских коллизионных норм регулировать наследственные отношения, не применяется, если он противоречит публичному порядку в Российской Федерации (ст. 1193 ГК РФ). Не могут применяться в России положения иностранного наследственного права, которые, например, устанавливают наследственные привилегии в силу старшинства, пола, религии (нормы шариата), устраняют или ограничивают права обязательных наследников (страны common law), вводят неизвестные основания для наследования <1> или открытия наследства (гражданская смерть, постриг в монахи), предусматривают наследственные права сожителей, однополых партнеров и других альтернативных браку институтов, etc.
--------------------------------
<1> Например, до недавнего времени наследственные права, основанные на совместном завещании или прижизненном соглашении между наследодателем и наследниками, совершенных за рубежом, в России не признавались.
Естественной границей для восприятия "чужеродных" институтов наследственного права должен стать национальный публичный порядок, причем понимаемый ограничительно, как противоречие основам российского правопорядка последствий применения норм иностранного права. Иначе говоря, только в ситуации, когда признание в России конструкций иностранного наследственного закона причиняет непосредственный ущерб основным правовым принципам и концепциям Российской Федерации, можно говорить о срабатывании "тормоза публичного порядка" и об исключении действия на российской территории соответствующих норм. Например, вряд ли будут признаны в России наследственный договор или совместное завещание, действительные в Германии, если будет доказано, что они ущемляют наследственные права лиц, зависевших от наследодателя и имеющих право на обязательную долю в наследстве.
На практике возникал вопрос о наследственных правах в России переживших супругов полигамного брака, заключенного за рубежом. Представляется, что признание правовых последствий полигамного брака в области наследования не противоречит публичному порядку в России. Поэтому при условии, что полигамный брак заключался в соответствии с законами государства, его допускающими, призвание в России к наследованию второй и т.д. жены возможно. Запрет многоженства в России еще не означает, что субъективные права, из него вытекающие, автоматически противоречат публичному порядку. Напротив, признание наследственных прав женщины в данном случае позволит избежать еще большей несправедливости <1>.
--------------------------------
<1> Аналогичный вывод делался применительно к признанию в России алиментных обязательств членов полигамной семьи (см.: Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд. М., 2004. С. 414).
Решая вопросы о наследовании иностранными лицами имущества на российской территории, следует учитывать ограничения, установленные российским законодательством и действующие независимо от компетентного наследственного закона. Соответственно, при наличии в российском законодательстве абсолютных или относительных запретов по доступу иностранцев к собственности на отдельные виды имущества нотариус должен соблюдать при оформлении их наследственных прав правовой режим таких ограничений (см. комментарий к ст. 104 Основ).
2. Управление международным наследством и принятие охранительных мер. Вопрос об управлении наследственным имуществом при международном наследовании возникает в основном в отношении транснациональных бизнес-активов, т.е. наследственного имущества, которое по своей природе требует постоянного управления и находится за рубежом. Неизбежный перерыв, который возникает между моментом открытия наследства и моментом фактического вступления наследников во владение наследственным имуществом, составляет основную угрозу сохранности и прибыльности международного бизнеса наследодателя. Поэтому и компетентный российский нотариус, и иностранный юрисдикционный орган могут предпринять соответствующие действия по организации управления активами, временно оставшимися без хозяина за рубежом. В частности, нотариус при отсутствии исполнителя завещания выступает в качестве учредителя доверительного управления таким имуществом независимо от места его нахождения (ст. 1073 ГК РФ, ст. 64 Основ). Однако, если наследственное имущество, требующее управления, находится за рубежом, полномочия доверительного управляющего, основанные на применимом российском наследственном праве и договоре доверительного управления, могут игнорироваться на территории иностранного государства в силу публично-правовой составляющей охранительного производства, требующей участия местных властей. Поэтому заинтересованным лицам приходится прибегать к процедурам, предусмотренным законодательством государства в месте нахождения наследственного имущества, для принятия соответствующих охранительных мер. Например, в Германии наследникам нужно обратиться в соответствующий суд по наследственным делам для подтверждения своих полномочий.
Аналогичным образом акты немецких, американских или израильских судов (регистраторов) по наследственным делам, которыми немецкие нотариусы, американские или израильские адвокаты наделяются непосредственными полномочиями на составление инвентарной описи наследства и (или) поиск наследников, как правило, не признаются и не исполняются в России. Организация управления долями в российском предприятии или другим имуществом требует открытия в России параллельного наследственного дела с прохождением необходимых процедур, предусмотренных внутренним законодательством. Такая ситуация ведет к потере времени, способна причинять ущерб наследникам и иным заинтересованным лицам, прежде всего кредиторам наследодателя. Для преодоления этой проблемы самым простым (но не всегда достаточным) решением будет организация управления наследством наследодателем заранее, например за счет назначения исполнителя завещания, полномочия которого будут всякий раз основываться на применимом к самому наследованию праве, или посредством учреждения наследственного фонда <1>.
--------------------------------
<1> Вариант с учреждением наследственного фонда выглядит более перспективным, поскольку позволяет обеспечить дополнительную гибкость управления транснациональными активами за счет сочетания наследственного и корпоративного статутов. Однако при выборе места и конкретной формы его организации (юрисдикции) следует оценивать возможные риски использования данного института в той или иной правовой среде.
В качестве субсидиарной меры может также использоваться принятие охранительных мер властями государства по месту нахождения имущества по ходатайству консула государства, гражданство которого имел наследодатель (см., например, ст. 50 Минской конвенции 1993 г.). К сожалению, на практике действенность подобной меры, по нашим данным, незначительна.
В будущем повышение эффективности управления международным наследством может быть также связано с присоединением России к Гаагской конвенции о международном управлении наследством от 2 октября 1973 г., которой вводится так называемый международный сертификат управляющего наследством <1>.
--------------------------------
<1> См.: Медведев И.Г. Комментарий к конвенциям в области имущественных отношений и наследования. М., 2007. С. 56 и след.
3. Действительность завещаний, происходящих из иностранных правопорядков. Когда наследование осуществляется на основании завещания, совершенного за рубежом, необходимо определить его формальную действительность и значение в конкретном деле. Завещание - это часто встречающийся способ распределения наследодателем своего имущества, которое в области международных отношений наиболее предпочтителен. Кроме того, решая вопрос о необходимости поиска завещания, нужно учитывать традиции, сложившиеся при организации наследования в юрисдикции, с которой наследодатель наиболее тесно связан. Например, в странах common law завещание как способ организации будущего наследства получил наибольшее распространение.
Российский законодатель предусмотрел специальное правило, которое должно обеспечить широкую международную действительность завещаний и актов их отмены, в том числе имеющих пороки формы. Так, по общему правилу п. 2 ст. 1224 ГК РФ способность лица к составлению и отмене завещания, а также форма такого завещания определяются по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания или акта. Однако завещание или акт его отмены не могут быть признаны недействительными вследствие несоблюдения формы, если она удовлетворяет требованиям права места составления завещания или акта его отмены либо требованиям российского права. Аналогичные нормы содержатся в большинстве двусторонних договоров России о правовой помощи и ст. 47 Минской конвенции 1993 г. Это означает, что завещание (акт его отмены), соответствующее формальным требованиям российского материального законодательства, должно признаваться действительным на территории Российской Федерации, даже если оно имеет какие-либо пороки формы с точки зрения права страны по месту его составления. При этом при удостоверении завещания для действия за рубежом в интересах облегчения его будущего признания также допускается использование форм (образцов) удостоверительных надписей и других формальных элементов, предусмотренных иностранным правом или международным договором <1>.
--------------------------------
<1> Например, в наиболее сложных ситуациях может использоваться форма так называемого международного завещания, предусмотренная Вашингтонской конвенцией от 26 октября 1973 г. (см. дополнительно: Медведев И.Г. Комментарий к конвенциям в области имущественных отношений и наследования. М., 2007. С. 146 и след.).
При принятии завещаний, совершенных за рубежом, а также при подготовке завещаний для действия в некоторых странах следует иметь в виду, что в отдельных договорах России с иностранными государствами устанавливаются более жесткие требования к форме завещания в отношении недвижимого имущества. Такое завещание должно также соответствовать законодательству государства, где находится недвижимость. В частности, такое правило есть в договорах о правовой помощи, заключенных Россией с Грецией (ст. 22), Кипром (ст. 22), Финляндией (ст. 25). Его несоблюдение влечет ничтожность завещания или акта его отмены по меньшей мере в отношении иностранной недвижимости.
Необходимо иметь в виду, что в ряде стран common law (Великобритания, США, Австралия, Израиль, Канада (исключая Квебек), ЮАР и др.) при отсутствии в праве публично-правовых процедур удостоверения завещания применяется судебная или административная процедура подтверждения его действительности ex post, т.е. уже после открытия наследства, так называемая пробация (probate) <1>. Ее суть заключается в признании судом (уполномоченным органом) в качестве официального подлинного документа, содержащего последнюю волю умершего <2>. Поэтому использование такого завещания в наследственном производстве в России будет требовать одновременного представления соответствующего судебного или административного акта, выданного за рубежом и отвечающего общим требованиям для его принятия нотариусом (ст. 106 Основ). Данное постановление иностранного юрисдикционного органа в экзекватуре не нуждается, так как по своему содержанию не требует исполнения (ст. 413 ГПК РФ).
--------------------------------
<1> См., например: Паничкин В.Б., Боровик О.Ю. Наследственное право США. СПб., 2006. С. 617 и след.; ст. 39, 66a, 67a Закона Израиля о наследовании 1965 г. (Гражданское законодательство Израиля. СПб., 2003).
<2> См., например, ст. 3-102 Единообразного наследственного кодекса (Uniform Probate Code 1969). Актуальная редакция 2010 г. Действует в 18 штатах США (см. текст: URL: https://www.uniformlaws.org/shared/docs/probate%20code/UPC_Final_2017mar30.pdf (дата обращения: 01.09.2017)).
4. Выделение доли пережившего супруга при международном наследовании. При оформлении международного наследства эта стандартная процедура может спровоцировать затруднения, связанные с применением к имущественным отношениям супругов (режиму собственности) иного права, чем к самому наследованию. Дело в том, что статут режима собственности супругов может основываться на иных коллизионных привязках и (или) не использовать раздельного определения применимого права для движимого и недвижимого имущества (п. 1 ст. 161 СК РФ, ст. 27 Минской конвенции 1993 г.). Не делает ситуацию проще и возможность автоматического изменения применимого к отношениям супругов права при последовательной смене ими или одним из них места жительства, гражданства или других фактических элементов, используемых в качестве коллизионной привязки (так называемый мобильный конфликт) <1>. В итоге это ведет к еще большему дроблению имущественных масс во времени и в пространстве при наследовании, порождая трудноразрешимые практические проблемы и нередко несправедливый с точки зрения экономики результат <2>.
--------------------------------
<1> См. подробнее о проблеме "мобильного конфликта" в имущественных отношениях супругов: Ренц И.Г. Автоматическое изменение права, применимого к супружеской собственности: бомба замедленного действия или панацея? // Закон. 2017. N 2. С. 30 - 34.