Остались джорогумо и они.
Они кружили, напряженные, готовые напасть. Джорогумо выпустила паутину из брюха, надеясь поймать они. Они поймал паутину рукой, притянул джорогумо за ее нить. Восемь лап джорогумо скользили по земле, отбрасывая камни, пытаясь удержаться. Но джорогумо не была равной силе они. Как только джорогумо оказалась достаточно близко, они забрался на ее спину и укусил шею. Джорогумо рухнула. Они разрисовал тело кровью жертвы, пятная кожу красным. Эоку сделал цвет постоянным. С тех пор все они рождались с красной кожей и посвящали жизни Эоку. И они уже не считались низшими демонами. С кровью и силой Эоку они были сильнейшими из ёкаев.
ГЛАВА 20
Таро
- Порой отец заставляет они биться тут, - сказал Таро. Мари заметно вздрогнула. Она смотрела какое-то время на поединок сумо. И Таро наблюдал за ней, не зная, как подойти. Он сделал это уверенно, заговорил почти рыком, пугая всех вокруг.
- Ваше величество, - она низко поклонилась. Соль с ринга хрустела под ее деревянными сандалиями.
Губы Таро дрогнули, он нахмурился сильнее.
- Прошу, не зови меня так.
В мягком свете ламп он увидел ее злой взгляд.
- А как мне вас звать? Принц? Самурай? Таро? – лжец? Но она так не сказала. Не должна была. Обвинение было заметным по ее глазам, дрожащим губам. Она не просто злилась. Она была задета. Таро не нравилось, что он причинил ей боль.
С тихим звуком, не дав ему ничего сказать, она убежала, шурша кимоно.
Таро последовал за ней, ругаясь. Когда он почти догнал ее, он использовал свой самый властный тон, от которого самураи, монахи и простолюдины дрожали и кланялись.
- Мари.
Она застыла, спина была напряжена, кулачки – сжаты. Стеклянный шар светлячков висел над дорожкой. Два оленя на ее поясе сзади мерцали, их черные глаза тихо смотрели на него. Черный камень лежал на дорожке. Воздух пах сладко, был прохладным.
Таро сглотнул, ожидая, пока Мари повернется. Она не стала.
- Ты не посмотришь на меня? – хрипло спросил он.
Мари чуть двинулась. Таро переминался, готовый преследовать ее. Он не сдастся, пока она не примет его извинение, и он хотел, чтобы она говорила с ним, как делала в чайном саду его матери.
Она не побежала.
Ее голос донесся до него, тихий и робкий, как легкий туман.
- Я боюсь, - сказала она. – И смущена. И злюсь.
- Боишься меня? – удивленно и с долей расстройства спросил Таро.
- Я ударила вас. Вы можете приказать убить меня щелчком пальцев.
Таро вдохнул. Она была смелой, раз призналась в этом. Его дыхание вылетало облачками. Синяки уже не болели. Таро сказал императору, что получил их, тренируясь с самураем, попавшим локтем по лицу. Его отец даже обрадовался. Пока Таро не сказал, что проиграл.
- Я не хочу быть пешкой в вашей жестокой игре, Ваше величество, - она расправила плечи.
- Ты думаешь, что я играю? – спросил Таро.
- Разве не так делает человек, когда наряжается не собой?
Таро прошел вперед. Он нежно коснулся плеча Мари и отпрянул. Мурашки возникли на ее тонкой шее. Он вздохнул.
- Я – наследник престола. Это правда. Я не могу изменить статус своего рождения, как тигр не может изменить свои полоски. Человек, которого ты встретила тогда в саду, в одежде самурая и с металлической птицей, это настоящий я, - он обошел ее, чтобы видеть лицо. – Я дважды сильно оскорбил тебя. Сначала подумав, что ты пришла на состязание, желая жизни в роскоши, - Мари шумно выдохнула. – А потом не раскрыв, кто я. Прошу, прими мои искренние извинения, - Таро официально поклонился. Низко, как кланяются тому, кто стоит выше. Принц так никогда еще не делал. – Я в долгу перед тобой. Что ты хотела бы попросить?
Мари склонила задумчиво голову. Ее гнев утихал?
- Много можно просить?
- Что угодно, - тихо сказал он. Ему нужно было ее прощение, чтобы между ними все стало правильным. Это обжигало его под кожей. Почему это было так важно?
- А если я захочу сад с миллионом роз?
- Готово, - быстро ответил Таро.
Она сняла фонарь с ближайшей ветки, обхватила руками. Она поджала губы.
- Но от роз я чихаю. Как насчет лодки?
- Конечно. Яхта или рыбацкая лодка?
Губы Мари расслабились.
- Я и этого не хочу, - тихо сказала она.
- А чего ты хочешь? – спросил он.
Мари вздохнула с нечитаемым выражением.
- Спасибо, - сказала она. – Но вы не можете дать мне то, что я хочу на самом деле, - Мари открыла фонарь. Светлячки задержались на миг, сомневаясь в свободе, а потом улетели.
- Зачем ты это сделала? – спросил Таро, глядя на лицо Мари, пытаясь понять ее, как одно из его изобретений.
«Кто ты? Зачем ты здесь? Что делаешь со мной?».
- Меня беспокоят существа в клетках, - ее плечо задело его руку, она повернулась. – Но я занимаю внимание принца. У вас еще много гостей. Спокойной ночи.
И она оставила Таро одного в темноте.
ГЛАВА 21
Акира
Акира проснулся в башне с часами с головной болью. Снова.
Но в этот раз он знал, как туда попал. Прошлой ночью Ханако повела его праздновать их «дружбу». Они пошли в таверну ёкаев с Реном, заказали гранатовое вино. Ночь прошла в тумане выпивки, тостов и огней таверны. Лучи солнца появились на горизонте, и Рен забросил Ханако и Акиру на большое плечо и принес в башню.
Акира повернулся и застонал, ощутил мягкость щекой. Он был на футоне. Голова заболела сильнее, когда дверь открылась со скрипом, задевая звуком его мозг. Он заворчал, зарылся сильнее под одеяла.
Холодная нога пробралась под одеяла и ткнула Акиру в бок. Раздался резкий голос Ханако:
- Вставай. Пора тренироваться.
Ханако стояла над ним, поразительно свежая. Она была в черном кожаном кимоно. Ее ноги были босыми. Все еще пораженный ее прозрачной кожей, Акира смотрел на изящные вены в ее пальцах ног. Рен прислонился к стене, скрестив мускулистые руки на груди. Он что-то убирал между зубов. Может, колибри, которых демон любил.
- Уйди. Мне нужно поспать еще час, - сказал Акира с дрожью в голосе.
«А то и весь день», - он не мог учиться в таком состоянии.
Ханако присела, оказалась с ним нос к носу.
- Забавно. Ты думаешь, у тебя есть выбор. Идем, друг, Сын кошмаров. Сегодня мы выберем тебе оружие.
Акира заинтересовался. Он прикрыл глаза рукой, свет солнца лился в окно.
- Я буду учиться не всем видам оружия? – спросил он.
Ханако рассмеялась.
- Только Мастер оружия может владеть всеми видами. Я тренировалась шестнадцать лет с монахами-тайджи.
«Слухи – правда», - Акира слышал, что монахи брали детей и учили их, мальчиков или девочек, быть куртизанками. Но когда дети были страшными, монахи делали из них убийц. Но все убийцы должны были докладывать императору, служить одному из его легионов. Как Ханако оказалась в столице, но не служила императору? И как она стала лидером Сопротивления ёкаев?
- Оружие – личная вещь. Оно должно тебя выбрать, как и ты его, - объяснила она.
- Интересно, - пробормотал Акира. Но голова гудела, глаза слипались…
Ханако хлопнула дважды.
- Рен. Ведро.
Они схватил ведро ледяной воды и вылил на голову Акиры. Он охнул и вскочил.
- Боги и богини, холодно!
Ханако ядовито улыбнулась.
- Ничего. По сравнению с кровью в моих венах, ледяное ведро – теплая ванна, - она бросила ему тряпку и яблоко. – Поешь, вытрись. Встретимся в комнате под этой. Готовься к крови.
* * *
Акира распахнул дверь. Он увидел коридор и скрипучую лестницу с ёкаями. Они заполняли коридоры: краснокожие они с разным пирсингом, у одного даже железное кольцо свисало из бивня. Трио камаитачи, существ, похожий на ласку с лаем собаки и иглами ежа. Ямаваро, крепкий ёкай с длинными жирными волосами и глазом посреди головы. Он мог подражать звукам падающих камней, ветра и даже взрыва.
- Осторожно, - сказала Ханако прошлой ночью. – Ямаваро Эбису может пролезть в твою постель. Он оставляет жир и волосы.
Акира смотрел на ямаваро. Тот улыбался, слюна стекала из уголка его рта. Все были в ошейниках. Все с отвращением смотрели на Акиру.
Акира плотно закрыл дверь за собой. Может, он мог найти замок на рынках. Еще несколько шагов, и он заметил на ступенях ёкаев, что одурманили его и принесли в башню. Они были близнецами из одного яйца. Акира прошел мимо, они понюхали.
- Новый питомец, - сказал один.
Он не остановился. Но внимательно озирался, ведь прошлой ночью ему было не до этого. Башня с часами была круглой, построенной вокруг винтовой лестницы. Узкие коридоры на каждом этаже вели к комнаткам. С крыши свисали бревна, и веревки можно было разрезать, чтобы они упали на лестницу. Прошлой ночью Ханако радостно описывала ему ловушки. Она наполнила всю башню бревнами, взрывчаткой, даже гвоздями. Юки-онна к чему-то готовилась. Но Акира собирался уйти раньше этого. Еще несколько ступеней, и Акира добрался до комнаты под его. Он открыл дверь и застыл.
Оружие было всюду – катаны и вакидзаси, серпы и цепи, луки и стрелы, маленькие пушки, метательные кинжалы и прочее.
«Ханако умеет все это использовать?» - ниже была стеклянная витрина. Акира увидел ножи танто, клинки блестели от света. Холодок пробежал по нему. Танто убил его мать.
- Как тебе моя коллекция? – спросила Ханако, шагая среди оружия, проводя пальцами по краям сверкающих клинков. – Я умею управлять всеми. Ты научишься только одному, - она медленно подошла к Акире, обошла его, потирая ладони. – Посмотрим, из чего ты сделан. А потом я решу, что за оружие тебе нужно.
Остаток дня Акира терпел бесконечные пытки Ханако. Она измерила размах его рук, заставила стоять на носочках, пока не забили часы, требовала сгибаться. Она засекала, как долго он бежал из одного конца комнаты в другой. Она заставила его прыгать. А потом он тащил себя по полу только руками. Ёкаи заходили, смеялись, когда Акира падал, и скривились, когда его стошнило у одной из витрин Ханако.
К вечеру Акира вспотел, был грязным и ужасно уставшим. А еще сильно проголодался. Яблоко утром и немного риса в обед не питали его. Акира рухнул уставшей кучей.
- Уже выбрала оружие?
Ханако фыркнула.
- Ты про это. Я знала еще с нашей встречи. Это все было для моего развлечения, - ёкаи засмеялись. Хохот Рена был как гром.
Акира нахмурился.
- Думаю, мне подойдет меч, - он подумал о ронинах, что увели Мари с горы.
«Мечи пугают врагов. Мне и биться не придется, - и Акира отругал себя. – Ты думаешь как трус».
Ханако снова фыркнула.
- У тебя слишком тонкие руки для меча, даже для легкой катаны. У тебя нет тела или сердца самурая. Ты – поэт. Ты рожден соединять красивые слова и размышлять о душе человека. Что рифмуется с убийцей? – она не ждала его ответа. – И ты не сможешь смотреть, как враги истекают кровью, - Ханако прошла к витрине и вытащила кедровую шкатулку.
Она поднесла ее к носу Акиры. Пахло лимоновым маслом и затхлостью.
- Это оружие для тебя. Слышишь его? – она подняла шкатулку выше. – Слышишь, Акира? Они поют тебе.
Да. Он почти слышал. Что-то внутри дрожало, хотело к нему. Его пальцы дрогнули, желая открыть шкатулку.
- Монахи-тайджи дали это мне в день моего посвящения. Когда я убила впервые. У каждого оружия своя судьба. Знаешь, что монахи рассказали мне об этом?
Акира не знал, не мог знать, но хотел выяснить. Он облизнул губы.
- Расскажи, - хрипло сказал он.
- Они сказали: «Холодная сталь в руках со шрамами спасет мир или погубит его».
Акира разжал ладонь, где выступали серебристые дуги шрамов. Когда Такуми порезал лицо его матери, он порезал и ее руки, грудь, горло – вся кожа пострадала. Шрамы его матери передались ему как цвет волос и глаз – напоминание, что Акира не должен был существовать, что он был ошибкой. Но они были лишь с одной стороны его тела, делая его не целым. И он смотрел в зеркало и мог видеть, каким красивым и любимым мог быть.
- Акира, Сын кошмаров, у каждого оружия своя судьба. Я всегда думала, что это мое оружие, но мне было суждено просто передать его тебе, - Ханако открыла шкатулку. Внутри был бордовый бархат. На мягкой ткани лежали сюрикены, самое древнее оружие. Метательные звездочки. Акира дрожащими руками взял звездочку. Металл согрелся под его пальцами, словно приветствуя.
Его жизнь была в линиях оружия. Он был проклят жить изгоем. Он оставался в шкатулке, не осмеливался уходить. И шкатулка стала тюрьмой. С сюрикенами Акира мог вырваться.
* * *
Тело Акиры отяжелело от усталости и боли, словно он серьезно подрался. Но рану он попросил сам, и Ханако ответила.
А потом юки-онна подарила сюрикены и прогнала Акиру наверх. Ханако остановилась у колеса над кроватью Акиры.
- Будешь тренироваться на этом. Колесо – это все, что тебе нужно, чтобы научиться метать звездочки. Центр – твоя дисциплина. Спицы – мудрость. Край – сосредоточенность. Тебе это понадобится, - она раскрутила колесо. – Когда справишься с колесом, поймешь, что овладел сюрикенами.
Акира часами метал их в колесо, пока оно крутилось, надеясь, что будет метким, и звездочка попадет по стене сквозь брешь между спиц. Ему не повезло.
Каждый раз сюрикен отлетал от спицы и возвращался к нему с двойной силой. Повезло, что он был в черном. На черном не было видно крови. Его рука была порезана, как и ухо, и даже прядь волос срезал отлетевший сюрикен. Ханако смеялась каждый раз, крутила колесо и говорила попробовать еще.
- Ты должен знать боль от своего оружия, - и теперь он знал жжение порезов на теле.
На закате Ханако остановила тренировку. Акира хотел спать, но заставил себя покинуть башню. Холодок проник в переулки, преследовал Акиру, пока он шел по рыбному рынку, обнаружив короткий путь. Он прошел в центр района. Вишня дрожала на ветру, лепестки падали на землю. Акира вспомнил дерево гинкго, ценные моменты с Мари под ним.
Под деревом тощий мужчина с седой тонкой бородой читал имена со свитка. Акира опоздал. Он уже называл мертвых. Он приблизился в тенях, скрыл черной тканью лицо и плечи. Другие собрались, слушали. Скорее всего, члены семей.
- Фукуми из клана Акамацу, погибла на горе в Летней комнате, - дошин с узким лицом и глубоко посаженными глазами взвыл и упал на колени. – Арису из клана Гойя погибла от укуса змеи в Летней комнате, - придворная в красном кимоно расплакалась.
Мужчина опустил свиток.
- Оглашение закончено. Прошу, пройдите вперед за телами, - двое мужчин помогали плачущему самураю. Они прошли к телеге, накрытой тонкой тканью, но Акира видел силуэты под ней. Тела девушек, что погибли в первой Комнате. Все больше членов семьи выходили из толпы, их шаги замедляло горе. Все расплывалось перед глазами Акиры.
Имена мертвых и выбывших прибили к вишне. Акира осторожно обошел семьи. Некоторые тихо радовались. Их дочери, сестры выжили в Летней комнате. Некоторые прошли дальше. Другие выбыли, но вернутся живыми, даже если ранеными.
Акира прочел список дважды. Он встал, дрожа. Там не было имени Мари. Ни среди мертвых, ни среди выбывших. Он зажмурился. Мари была жива. Она шла к другой Комнате.
Акира не знал, смеяться или плакать. Скоро он пойдет во дворец. Ханако убедила его, что он скоро будет полезен. Пока что он тренировался. Завтра его ждали иллюзии.
ГЛАВА 22
Мари
Свиток из рисовой бумаги вызывал Мари к Осенней комнате. Новый день. Новая Комната. Новый вызов.
«И еще больше умрут».
- Сэй, - позвала Мари.
Девушка открыла дверь между их комнатами, вошла и поклонилась.
- Мне нужно быть у Осенней комнаты через час, - сказала Мари.
Сэй недовольно поджала губы.
- Времени мало. Какое кимоно…
Мари покачала головой.
- Не кимоно. Оно лишь помешает. Я буду в штанах и уваги.
- Да, миледи, - ответила Сэй и повернулась. – Я принесу их из вашего сундука.
Девушка-крюк помогла ей одеться, отдала Мари нагинату и открыла дверь. Мари увидела Асами в коридоре.
Сэй низко поклонилась.
- Удачи, госпожа, - прошептала она с дрожью в голосе.
Мари нахмурилась от страха служанки. Мысль привела Мари в чувство:
«Наши судьбы теперь связаны. Случившееся со мной повлияет на Сэй, - если Мари проиграет, Сэй выгонят из дворца, ей придется вернуться в гостиницу. Мари нечаянно взяла на себя ответственность за нее. – Что будет с Сэй, если я выиграю в состязании и пропаду? Она не вернется в гостиницу, я найду ей место лучше», - Мари пообещала это сердцем.
Шепнув «спасибо», Мари прошла к Асами, но в коридоре было пусто. Она слышала эхо быстрых шагов союзницы вдали. Мари пошла туда, но замерла и повернулась к Сэй.
- Если я не вернусь, - сказала Мари, сердце сжалось, - на дне моего сундука есть серебряный гребень, а еще ожерелье из меди. Забери их, - и она хотела попросить Сэй о большем.
«Найди мою деревню в горах Цуко-фуно, скажи маме, что мне жаль. Если сможешь, найди юношу со шрамами на лице, скажи ему, что я часто думала о нем. Я не могла любить его так, как он любит меня, но я заботилась», - но Мари этого не сказала. Сэй кивнула.
- Да, госпожа, - сказала она и задвинула дверь.
* * *
Самурай отвел Мари в Главный зал. Но в этом не было необходимости. Звук барабанов сам привел бы ее. Барабанщики снова стояли в зале, ритм был быстрым и яростным. Но сегодня их палочки горели. Огонь описывал изящные дуги. Двери Осенней комнаты были открыты, в Главном зале пахло дождем и гниющими листьями. Прохладный ветер ласкал ее щеки. Мари успокоила тело, хоть внутри все кипело. Разложили красный ковер, и Мари пошла по нему в Осеннюю комнату. Самурай оставил ее, и она ощущала себя удивительно одиноко, пока шла к другим девушкам, стоявшим плечом к плечу спинами к ней.
Мастер Ушиба стоял на платформе. Дождь падал вуалью вокруг маленькой платформы, но ни капли не попало на мастера Ушибу. Пришли придворные, охая и ахая от трюка с водой. Женщины несли бумажные зонтики, украшенные цветами лотоса. Мастер Ушиба помахал ладонями, и дождь прекратился. Остался теплые туман, радуга поднялась из луж на полу, задела руки некоторых придворных. Женщины при дворе хихикали, гладили радугу руками.
Соперницы Мари не смеялись. Их Осенняя комната не радовала. Что за звери таились там? Что за опасные условия приберегла эта комната?
Туман прилип к щекам Мари, когда она встала в ряд возле Асами. Мари на миг посмотрела на союзницу, желая увидеть ее глаза. Но Асами смотрела вперед. Мари отвернулась. Она посмотрела на восемь других девушек, решила, что лишь две стоили ее внимания – девушка с луком, что позволила гадюке убить ее подругу, и высокая девушка с боевым топором.
Мари знала, сколько сил требовалось для этого оружия. Она лишь раз встречала противника с топором. Фермер выбрал его. Он размахивал им дико, но метко, сломал пополам нагинату Мари. Он чуть не разбил ее ребра. Выиграть против боевого топора помогала близость. Как и с нагинатой, топор был опасен в конце дуги. Когда фермер замахнулся во второй раз, Мари пригнулась и ударила по его ногам. Она одолела его, закопала топор в лесу. Она отогнала воспоминание, моргая.
Увидев Осеннюю комнату, она затаила дыхание. Ровные ряды сотен кленов тянулись перед ней. Деревья пылали. Кроны были красными. Ветки покачивались на легком ветру. Над деревьями собрался тяжелый туман, окружил холмы, покрытые мхом.
Прозвучал гонг. Вороны взлетели с кленов в молочно-серое небо. Прошли самураи, сообщили о прибытии императора и принца.
Все поклонились на густом ковре гниющих листьев, портя шелк нарядов. Мари опустилась, повернула лицо к Асами, чтобы та заговорила, посмотрела на нее.
От взгляда Мари Асами выпалила:
- Ты держишь слугу.
- Сэй? – прошептала Мари, опешив. – Моя спутница?
Асами оскалилась, пальцы со сломанными ногтями впились в листья.
- Спутница, - фыркнула она. – На ее шее ошейник. Она – раб, как бы ты ее ни звала.
Император рявкнул всем встать.
Мари поднялась, отряхнула грязь и липкие листья с хакама.
- Я сказал уменьшить драматизм, - император раздраженно тряхнул головой.
Щеки сезониста покраснели.
- Простите, небесный владыка, - радуги пропали, туман рассеялся. Мастер Ушиба поклонился. – Приветствую, участницы. Сегодня вас ждет Осенняя комната, - он указал на кленовый лес.
Мари смотрела на семью императора. Сам император, как всегда, стоял гордо, лицо было строгим. Красивый монах и Таро были по бокам. Таро, как всегда, хотел убежать. Его челюсть словно вырезали из гранита. Мари почти слышала, как он скрипит зубами. На миг она ощутила боль от того, что участвовала в том, что принц презирал. Она знала, как это – силой участвовать в ритуале, что ты не выбирал.
- Вы снова будете искать свитки, - продолжил мастер Ушиба. – В этот раз их пять. Правила те же, что и в прошлой комнате. Схватки насмерть между соперницами запрещены, - Мари видела, как это правило можно было обойти. Она следила за девушкой с луком. – Решите загадку, найдете свитки. Покорми, и я разрастусь. Напои, и я умру.
Мари нахмурилась. Девушки переминались в разной степени тревоги.
«Что за награда стоит жизни? – Мари знала свои причины. – Долг и дом. Это выше личного. Это шанс на свободу».
- Начнем же! – закричал мастер Ушиба. Тучи появились в глаза сезониста, бушевали, готовили бурю. Порыв ветра ударил с силой по Мари, и она чуть не упала. Небо стало того же оттенка, что и глаза мастера Ушибы, там тоже собрались тучи. Придворные выбежали из Комнаты, женщины бросили красивые зонтики. Ушиба смеялся. Большие капли холодного дождя капали, прилепили одежду Мари к ее телу. Семья императора не пострадала. Ветер не трепал их волосы, пока они покидали комнату. Двери захлопнулись, Ушиба пропал. Вместо него над землей бушевал циклон.
- Нужно в укрытие! – закричала Асами. Ветер усиливался. Ветви деревьев раскачивались с силой, трещали. Одна пролетела над землей, чуть не сбила девушку с луком, бегущую в лес. Другие девушки тоже побежали искать укрытие.
- Сделка еще в силе? – крикнула Мари, волосы хлестали по лицу. Она не знала, что было опаснее: буря или ее союзница.
- В Комнатах мы союзницы. Но я не буду дружить с той, что держит слуг, - листья били по щекам Асами.
Стыд покалывал живот Мари.
- А если я спасла ее от худшего? – спросила она. Мари поняла сразу же, что зря так сказала.
Асами посмотрела на нее с таким презрением, что Мари вздрогнула.
- Ей лучше быть свободной. Служить или нет, но у всех должен быть выбор.
Мари знала, что это так.
«Я помогу тебе, Сэй».
- Нужно отыскать укрытие, пока это, - она указала на циклон, - не обрушилось на нас, - сказала Асами.
Они без разговоров побежали в лес. Ветер пригибал их. Они уклонялись и перепрыгивали через ветки. Камни поднимались с земли и летели к ним. Мари коснулась щеки, на пальцах была кровь. Паника охватила ее. Буря ухудшалась. Клен вырвало из земли с корнями, он упал в футе от Мари. Зря они искали укрытия в лесу. Ветер принес вой боли. Девушка пострадала.
- Нужно выйти из леса, - кричала Мари сквозь шум. Дождь лил все сильнее, бил сквозь листву.
- Там! – Асами указала на скопление серых камней, скользких от дождя. Она повела, пропала в дырке в камнях. Мари пролезла следом, нырнула ногами вперед во тьму. Она вскрикнула, стукнувшись о дно. Ее зубы тут же застучали. В пещере было холодно. Ветер свистел на входе. Дальше в пещере с эхом капала вода. - Все хорошо? – спросила Асами, испугав Мари. В пещере было темно, лишь лучик света падал из дырки.
- Да, - Мари отдышалась. Ее союзница не запыхалась так, как она.
«Асами в лучшей форме. Она – загадка. То, как она презирает тех, у кого в слугах ёкаи… Как презирает внимание принца…».
- Тут дерево, и оно не мокрое. Можно развести костер, – сказала Асами в стороне.
Мари прошла вперед, к свету. Она посмотрела наверх. Капли попадали на ее лицо. Буря не прошла.
- Разве нам не стоит вернуться? – спросила она. Свитки ждали.
- Никто ничего не найдет в такую бурю. Умнее переждать и решить загадку, - голос Асами звучал издалека.
По пещере разнесся вопль. Не думая, Мари побежала на звук с нагинатой руке, запинаясь о неровную поверхность. Она привыкла к темноте. Пещера стала шире. Дождь и свет проникали в дырки сверху. Увидев согнувшуюся Асами, Мари застыла.
«Она плачет?» - Мари подобралась ближе, ее колотящееся сердце застыло.
Перед Асами был ёкай.
И не простой. Кирин – священный ёкай. Существо, похожее на оленя, лежало у камня, убрав копыта под себя, радужная грива и хвост промокли. Даже в тенях чешуя кирина сияла.
Глаза Мари слезились. Она не видела киринов, но знала, что они были самыми добрыми. Они не могли навредить живому – человеку, насекомому, ёкаю. Этот красивый кирин был в ошейнике, глаза были тусклыми и безжизненными. Ребра выпирали под чешуей. Глаза были открытыми. Невидящими. Мертвыми.
- Умер от голода. Но почему? Тут много еды, - Асами повернулась к Мари. По ее лицу-сердечку текли слезы. Кирины ели траву. А в этой части пещеры рос папоротник.
Мари вспомнила Акеми, жену-зверя, которую изгнали, и она жила у ворот, потому что ей было некуда идти. Мари оставляла у ворот горсть орехов, но жена-зверь их не трогала. Акеми потеряла волю к жизни, как и этот кирин.
- Асами, - нежно сказала Мари и коснулась плеча союзницы. – Некоторые решают, что умереть лучше, чем жить в цепях.
- Нужно снять ошейник, - Асами подняла голову, темные глаза были дикими. – Сделай это, - потребовала она у Мари. – Я не позволю ему быть рабом в смерти.
Мари сжала плечо Асами. Асами поежилась, снова заплакав. Мари смотрела на горе союзницы, вспомнила ее отвращение при виде Сэй. У Асами была тайна. И Мари ее знала.
- Я не могу, - тихо сказала она.
«Только бы не ошибиться».
- Я не могу снять ошейник кирина, как не можешь и ты, - потому что прикосновение к проклятиям обожжет обеих.
Асами опустила голову в ладони. Этого ответа Мари хватило. Асами была ёкаем.
* * *
Они укрыли кирина папоротником и прошли к входу в пещеру. Они вдруг оказались не одни. Фигура упала из дырки, приземлилась с оханьем. Мари и Асами вытащили оружие. Девушка выпрямилась, подняла топор.
- Я просто ищу укрытие от бури.
Мари расслабилась, вспомнив правила мастера Ушибы. Никаких боев насмерть. Она вскинула голову.
- Хорошо, - сказала она девушке. Та опустила руки и подошла ближе. Мари пришлось задрать голову, девушка была высокой. И красивой – темные волосы ниспадали волнами, глаза были цвета каштана, а губы были полными и красными.
«Она так красива, что могла бы быть женой-зверем».
- Я – Нори, - сказала девушка, чуть поклонившись. Асами не смотрела на нее, собирала хворост для костра.
- Я… - начала Мари.
Нори прервала ее.
- Я знаю, кто ты. Я видела тебя в саду. Принц говорил с тобой на банкете. Похоже, ты ему нравишься, - сказала она без едкости.
- Что там снаружи? - спросила Мари.
Асами стала тереть пару палочек друг о друга, движения были уверенными. Вскоре загорелся огонек.
Нори перевернула топор и опустила ладони на древко.
- Я нашла большой клен и встала у его ствола, чтобы переждать бурю. До этого я миновала двух девушек, ноги которым сломали ветки. Буря усилилась, и я понимала, что было опасно. Лучше было двигаться. И я увидела вход в пещеру.
Мари придвинулась к костру, протянула к нему руки. Немного тепла.
- Ты видела других девушек? Например, ту с луком?
- О, я ее знаю. Сачико. Мы из одного клана. Она – дочь даймё в нашем городе. Она училась для этого всю жизнь. Ей нравится влиять на других – положением ее отца, его богатством, ее верой, что она станет императрицей… Уверенности ей всегда хватало.
Асами добавила хвороста в костер. Вспышка черно-лиловых чернил на запястье Асами привлекла внимание Мари. Она моргнула, чернила пропали. Татуировка двигалась? Что за ёкай таким обладал?
- Она тебе не нравится, - сказала Асами. – Но избавится от нее просто. Тут все можно подстроить под несчастный случай.
Страх сдавил живот Мари от отношения Асами.
Нори пожала плечами с задумчивым видом. Ее не беспокоили слова Асами.
- Я пришла сюда не из-за того, что люблю убивать людей. Этого никто из нас не хочет.
- Точно, - едко сказала Асами. – Мы хотим выйти за принца и стать богатыми.
Нори криво улыбнулась.
- Может, ты этого хочешь, но не я.
- Чего ты хочешь? – спросила Мари.
- У дочери фермера мало вариантов, - сказала Нори.
- Ты красивая, - сказала Асами. Она села, придвинула ноги к костру. – Ты могла бы найти себе хорошую пару.
Нори переплела пальцы и посмотрела на них.
- Мне часто говорили, что я красива, - ее губы дрогнули с отвращением. – Большую часть времени из-за того, что чего-то хотели от меня. Мужчины – мою улыбку, когда я была младше, а потом тело. Перед тем, как я ушла, фермер по имени Джун сделал мне предложение, а я смотрела на его лицо и думала: «Он меня совсем не знает». Когда я отказала ему, он разозлился, будто я должна была радоваться, что он меня выбрал. Он говорил обо мне гадкие вещи. Я даже повторить их не могу. А потом пустил слухи обо мне. Люди готовы верить неправде. Он сказал, что мы провели ночь вместе. Этого хватило, чтобы семья перестала говорить со мной. Я была прокаженной в своем доме, - Нори пронзила Асами взглядом.