Это относится и к другим качествам, присущим Ему. За либерализмом, превозносящим любовь, появились так называемые эсхатологические интерпретации, видящие в Иисусе прежде всего надежду, а за ними — экзистенциализм, описывающий Его как «радикальное послушание». Тому предшествовали ортодоксальный протестантизм, для которого Иисус был примером и источником добродетели веры, и монашеское движение, преклоняющееся перед Его великим смирением.
Христос Нового Завета обладает всеми этими качествами, и каждое из них проявляется в Его поступках и учении так, что с точки зрения мирской мудрости кажется доходящим до крайности и несоразмерным. Однако Он проявляет эти добродетели и заповедует своим ученикам придерживаться их только в отношении Бога. И поскольку такие качества характеризуют поведение человека, всегда находящегося перед лицом Всемогущего Пресвятого Творца, неудивительно, что они кажутся доходящими до крайности.
5.2.2.2. Добродетели Христа - Надежда
Подобным образом обстоит дело с добродетелью НАДЕЖДЫ. Эсхатологи, наиболее известным представителем которых является Альберт Швейцер, попытались описать Иисуса как воплощение единственного чувства, но не любви, а ожидания. Его надежда на исполнение мессианских обетовании и великий поворот в истории, на окончательную победу добра над злом и пришествие Царства Божия была столь сильна, утверждают они, что ничего, кроме подготовки к грядущим событиям, не имело для Него никакого значения.
«Разве не очевидно, — пишет А. Швейцер, — что если знал о Своей мессианской «парусии» в недалеком будущем, это ожидание должно было определять все Его поведение»[19].
Учение Христа также объясняется присутствием чувства надежды. «Если мысль об эсхатоогической реализации Царства является основным, определяющим фактором в проповедях Иисуса, то вся Его этическая теория должна быть построена на идее покаяния как подготовки к пришествию Царства. Покаяние — это нравственное обновление с перспективой полного и всеобщего совершенства в будущем.
Этика Иисуса целиком ориентирована на ожидаемое сверхъестественное завершение истории. То, что Иисус передал Своим ученикам, продолжает господин Швейцер, было сходным чувством ожидания, усиленным теперь убеждением, что с Ним мессианское будущее подошло уже совсем близко. Отсюда следует, что этическое учение раннего христианства построено на остром чувстве надежды.
Как и в случае либералов, которые увидели во Христе великую любовь, интерпретация эсхатологов содержит глубокую истину, и все современное христианство у них в долгу, ибо с их помощью обратило внимание на данную добродетель Иисуса и на условия, в которых она проявлялась. Их работа в большой мере способствовала достижению цели, указанной А. Швейцером: «преподнести образ Иисуса в его потрясающем величии и наложить его на со временную эпоху и современную теологию»[20].
Упование Христа на светлое будущее доходит до крайности, что отличает Его от всех остальных людей, ожидающих меньшей радости или, что чаще, вообще ничего хорошего не ожидающих. Общепринятая мораль предполагает либо благодушие, разбавленное некоторой долей скептицизма, либо уныние, подслащенное скромными чаяниями лучших времен. Ярко выраженная надежда на непременное и всеобщее торжество добра ведет к полному преображению этики.
Однако поражает, насколько близким виделось Иисусу исполнение ожидаемого и насколько сильное впечатление эта идея производит на Его учеников, живущих много лет спустя в странах, столь непохожих на новозаветную Палестину. Этому нет никаких объяснений, если забыть (как это часто делают эсхатологи) о том, что упование Иисуса было только на Бога и ожидал Он только Бога.
Некоторым же, кажется, что Христос уповал НА ДОГМУ, а ожидал МЕТАМОРФОЗЫПРИРОДЫ, человеческой и любой другой, то есть преображения всех земных форм существования.
Поэтому А. Швейцер определяет эсхатологию как «критическое исследование догматических элементов в жизни Иисуса... Эсхатология есть просто «догматическая история», то есть история, сформированная под воздействием богословских воззрений... Действиями Иисуса руководили догматические соображения»[21].
Отсюда эсхатологи естественным образом делают вывод, что надежда Иисуса оказалась обманута, ибо Его предположения о скором исполнении ожидаемого не сбылись, и что Он попытался изменить упрямое течение событий и подогнать их под Свои догматические схемы. Но все дело в том, что, хотя Иисус однозначно изображен в Новом Завете как живущий надеждой, все же Реальность, творящая историю, для Него, очевидно, не тождественна с догматически осмысленным ходом истории. Его представления о судьбах мира отличались от учения о прогрессе не только и не столько ощущением того, что уже наступают последние времена. Он вообще говорил не об истории, а о Господе Боге, царствующем над временем и пространством.
Иисус уповал на Бога живого. Чьим перстом изгоняются демоны и Чьей милостью прощаются грехи. Времена находятся в руках Божиих, а потому предсказания будущего неуместны. Объектом твердой надежды Иисуса был Сам Бог, явление божественной славы и откровение Божией праведности. Для Христа Царство Божье — это не место вечного блаженства, а прежде всего Бог, открыто царствующий над миром. Он и сейчас правит вселенной, но наступит день, и Его господство станет очевидным для каждого. Этика Иисуса не зависела от Его взглядов на историю, как и взгляды на историю не зависели от этики. И то, и другое было отражением Его веры в Бога.
Таким образом, ставить во главу угла чрезвычайно острое чувство надежды и вызываемую им проповедь о покаянии, как если бы ими определялись все действия и все учение Иисуса, — это просто передергивать факты и искажать новозаветное повествование. Многие из радикальных заявлений Христа не связаны напрямую с ожиданием грядущего царства; они, скорее, о том, как Бог уже сейчас участвует в повседневной жизни людей и явлениях природы. Поэтому учение о «беззаботности» связано не с надвигающейся катастрофой и возрождением, а с ежедневной опекой со стороны Бога; учение о прощении врагов основано на столь привычном проявлении милости Божией, как дождь и солнце, которыми равно оделяются праведники и грешники.
Необычайно острое чувство надежды — не единственное выдающееся качество Иисуса, ему сопутствуют величайшая любовь и глубочайшая вера, и все они берут начало в отношении Христа к Богу, Который Сам является Прошлым, Настоящим и Будущим. Не эсхатология определяет этику Иисуса Христа, а тот факт, что Он — Сын Божий [22].