Я так крепко вцепилась в телефон, что удивилась, как он еще не превратился в пыль.
— Позвони Маттео, — сказала я Деметрио сквозь стиснутые зубы.
Я не проверила, выполнил ли он мой приказ, но через несколько минут лифт загудел, и Джианна выбежала, одетая в халат, а за ней Маттео в боксерах и футболке.
Джианна практически взлетела по ступенькам и остановилась рядом со мной. Она замерла, почти касаясь меня руками.
— Ария? Что случилось? Ребенок уже в пути?”
Я проглотила возражение и кивнула.
— Пойдем, нам нужно отвезти тебя в больницу, — сказала она, положив свою руку на мою.
Маттео стоял на первой ступеньке, а за ним стоял Деметрио, и все они смотрели на меня так, словно нуждались в моем руководстве.
— Не думаю, что смогу сейчас идти, — сказала я.
Джианна побледнела.
— Сделай что нибудь. Ты должна знать, что делать, — сказал Маттео, делая еще один шаг вперед.
— Откуда мне знать, что делать? Потому что я женщина? — прошипела Джанна.
— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не выталкивала ребенка из своего влагалища.
Боже. Я действительно не нуждалась в их препирательствах сейчас.
— Маттео, ты можешь мне помочь? — прошептала я. Джианна была недостаточно сильна, чтобы нести меня, и у меня было чувство, что я не смогу долго идти. Все происходило гораздо быстрее, чем я думала.
Он тут же подошел.
— Что я должен сделать?
Еще одна схватка, и я качнулась вперед, сжимая руки Маттео. Он поддержал меня.
— Позвони Луке.
— Ты должна отпустить меня, — сказал он напряженным голосом.
Ни за что. Мне нужно было за что-то держаться, и Маттео мог взять меня за руку лучше, чем Джианна. Я сильнее сжала его руки, и он, казалось, понял, что я не собираюсь отпускать его.
Джианна вытащила свой мобильник.
— Да, это Ария, — было первое, что она сказала.
Конечно, Лука знал, что это из-за меня, когда Джианна позвонила ему. Мое сообщение, вероятно, вызвало у него приступ паники.
— Мы отвезем ее в больницу.
Она кивнула, положила трубку и посмотрела на меня.
— Он уже в пути.
— Ты можешь идти? — спросил Маттео.
Я слегка кивнула, чувствуя себя немного сильнее. Я сделала шаг вниз, крепко держась за руку Маттео. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я спустилась по оставшимся ступенькам, а Джианна, Деметрио и Маттео смотрели на меня, как на бомбу, готовую взорваться.
У Джианны зазвонил телефон.
— Нет, мы все еще дома. Ария слишком медлительна.
Я нахмурилась. Медлительна? Я была удивлена, что вообще могу ходить, когда мои внутренности, казалось, были разорваны на куски. Я остановилась, чтобы перевести дыхание. Маттео, к моему удивлению, обнял меня за плечи, а другой рукой подхватил под ноги и поднял на руки. Я знала, что ему было нелегко. За время беременности я набрала почти тридцать фунтов. Я все еще не была большой, но определенно не лёгкой.
— Спасибо, — пробормотала я.
Его темные глаза смягчились. У нас с Маттео были конфликты, но я знала, что он благополучно доставит меня в больницу.
— Все будет хорошо, — заверила меня Джианна. Было бы убедительнее, если бы она не выглядела так, будто находится на грани нервного срыва.
— Я возьму машину, — сказал Деметрио и исчез в лифте. Он выглядел так, словно за ним гнался дьявол.
— Эй! — звонил Маттео, но двери уже закрылись, и он направился вниз, оставив нас в пентхаусе до возвращения лифта.
— Какого черта он делает?”
Джианна несколько раз нажала кнопку лифта, но он все еще спускался в подземный гараж. -
— На кой черт ему машина? Она все равно припаркована рядом с дверью лифта. Идиот.
— Он нервничает, — тихо сказала я, наслаждаясь моментом, когда почти не было боли, но затем еще одна схватка напрягла мой позвоночник, и я закричала, выгибаясь в объятиях Маттео. Он пошатнулся и напрягся.
— Черт, —прорычал он, и Джианна снова нажала на кнопку, как будто насилие когда-либо заставляло технические устройства работать быстрее.
— Ты сможешь держать ребенка в себе, пока мы не окажемся в больнице? — обеспокоено спросил Маттео.
Я закатила глаза. Он произнес это так, будто я могла закрыть двери внизу себя.
— Понятия не имею.
— Наконец-то! — воскликнула Джианна, когда лифт прибыл на наш этаж и двери открылись, и мое сердце екнуло от облегчения.
Лука возвышался внутри, и его встревоженные серые глаза сфокусировались на мне. Не говоря ни слова, он подошел к Маттео и забрал меня у брата. Лука прижал меня к груди, как будто я ничего не весила. Он наклонился и нежно поцеловал меня, прежде чем направиться к лифту. Я чувствовала, как колотится его сердце, но его лицо было спокойным, и это успокаивало меня. С ним рядом все будет хорошо.
— Где Деметрио? — спросил Маттео.
— Отправил его в больницу, чтобы убедиться, что там безопасно, — сказал Лука, не сводя глаз с моего лица, и я выдержала его взгляд, потому что боль казалась более терпимой.
Маттео открыл для нас дверцу своего Порше Кайенна, но когда Лука уже собирался посадить меня на заднее сиденье, по моему телу прошла сильнейшая судорога. Я содрогнулась, мои глаза закрылись, и я издала тихий крик.
— Ты сильная, Ария, — прошептал Лука мне в лоб. — И я здесь ради тебя. Хотел бы я забрать твою боль.
Я посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки. Я вдыхала и выдыхала, ища утешения в его ласковых глазах. Почувствовав, что я расслабилась, Лука опустил меня на заднее сиденье, затем забрался сзади, так что я уперлась ему в грудь. Маттео и Джианна сидели впереди, а Маттео вел машину как сумасшедший.
Мы приехали в больницу с ребенком внутри, но меня сразу же бросили в родильное отделение.
— Дайте ей что-нибудь от боли, — рявкнул Лука, как только первый доктор пересек наш путь.
Я услышала что-то вроде слишком поздно, прежде чем очередная волна боли затмила все остальное.
Лука коснулся губами моей руки, когда я прижималась к нему во время каждой схватки. У меня не было времени отдышаться между ними, и я была на пределе того, что могла вынести.
Брови Луки сошлись на переносице, лицо выражало почти отчаяние. Он хмуро посмотрел на сестер.
— Сделайте что-нибудь, — прорычал он.
— Последний толчок, — подбодрила акушерка.
Я не думала, что у меня хватит сил на еще один толчок, но затем сквозь туман агонии раздался крик. Мой ребенок. Моя дочь.
Лука перевел взгляд на мое лицо, потом еще ниже.
Я вздохнула с облегчением, когда акушерка подняла маленького человека, покрытого кровью. Мгновение Лука не двигался, потом поцеловал меня в щеку и в висок, на его лице отразилось удивление, и я недоверчиво рассмеялась. Акушерка быстро осмотрела нас, прежде чем отдать нашу дочь мне на руки.
Лука отпустил мою руку, чтобы я могла держать ее. Я погладила ее липкие черные волосы. У нее их было много, такие же угольно чёрные, как у отца.
Я улыбнулась Луке, который смотрел на нашего ребенка с застывшим выражением лица.
— У нее твои волосы, — прошептала я, вдыхая ее запах, пытаясь запомнить его. Ее глаза все еще были голубовато серыми. Трудно было сказать, какого цвета на самом деле.
— Она такая маленькая, — тихо сказал Лука.
Он даже не попытался прикоснуться к ней. Казалось, он боялся сделать это. Возможно, доктор и акушерка, которые все еще находились в одной комнате с нами, удерживали его от проявления привязанности, но это не помешало ему быть нежным со мной.
— Марселла, — прошептал он, и слезы защипали мне глаза от нежности в его голосе, когда он впервые назвал нашу малышку по имени.
— Хочешь подержать ее?
Лука перевел взгляд с Марселлы на меня и сглотнул.
— Нет.
Я нахмурилась, сердце сжалось от его отказа.
— А почему бы и нет?
Он поднял свои сильные руки со шрамами, как будто это могло ответить на мой вопрос.
— Она чистая и хрупкая. Я...
— Ты не сломаешь ее, если это то, о чем ты беспокоишься, —мягко сказала я, но он покачал головой и взял меня за щеку.
— Держи ее. Это прекрасно.
Я слегка кивнула, подавляя разочарование. Наклонившись вперед, я коснулась губами его губ.
— Я люблю тебя.
Лука взглянул на доктора, который что-то записывал в углу комнаты. Я дотронулась до его руки, чтобы показать ему, что я понимаю, что он не может сказать это в присутствии кого-то еще в комнате. Я знала, что он любит меня, любит и Марселлу.
Лука не отходил от нас, когда нас отвели в отдельную палату после того, как меня зашили.
Вскоре после того, как мы устроились, пришли Джианна и Маттео. Я устала и хотела отдохнуть после изнурительных родов, но они ждали долго, и я хотела дать им шанс увидеть Марселлу.
Джианна подошла к кровати и нежно обняла меня, а Маттео обнял брата.
— Не могу поверить, что ты теперь отец, — усмехнулся Маттео.
Лука кивнул, как будто тоже не мог в это поверить, его взгляд вернулся к Марселле, которая спала в кроватке рядом с моей кроватью. Он выглядел почти потерянным. Я не знала, как ему помочь.
Я указала на кроватку.
— Почему бы тебе не подержать ее, Джианна?
Джианна выпрямилась, но не потянулась к Марселле.
— Ты же знаешь, я не умею обращаться с детьми, — нерешительно сказала она.
Я не могла им поверить. Лука не хотел держать нашу дочь, а теперь и Джианна не хотела держать свою племянницу.
Маттео вздохнул и подошел к кроватке. Лука качнулся вперед, как будто хотел остановить брата, но потом замер. Маттео, должно быть, тоже заметил это, но проигнорировал. Он подсунул руку под Марселлу, когда я села на кровати.
— Не забудь поддержать ее шею. Она еще не может держать голову.
Маттео поднял глаза. Возможно, он думал, что я остановлю его, но мы с Маттео прекрасно ладили последние несколько месяцев. Я не доверяла ему так, как Луке. Даже близко нет, но я знала, что он защитит Марселлу.
А потом он поднял ее из кроватки, и ее глаза открылись, слюна капала с ее губ на рукав его рубашки. Он, казалось, не возражал.
— Это чудо, что человечество выжило с такими хрупкими и бесполезными новорожденными, — размышлял Маттео, глядя на мою дочь.
— Это потому, что мы позаботимся о том, чтобы никто не пострадал. Я думаю, Марселла будет хорошо защищена, — сказала я, встретившись взглядом с Лукой. В его глазах отражалась яростная защита.
Лука и Маттео обменялись взглядами, которые заставили Джианну закатить глаза, но я улыбнулась. Если кто-то когда-нибудь задумает причинить боль Марселле, я хочу, чтобы они были встречены полным гневом Луки и Маттео.
Лука
У Марселлы были мои волосы. Всякий раз, когда я представлял нашу дочь, она выглядела как Ария, светлые волосы, голубые глаза. Я не думал, что часть меня будет так очевидно отражаться в ней. Я не думал, что у нее будет что-то от меня. Ария была чистой, доброй и красивой. Не так уж много хороших качеств я мог предложить. Но Марселла была великолепна со своими черными волосами. Чистое совершенство, как ее мать.
В тот момент, когда я увидел ее, я был влюблен, а увидев Арию с Марселлой, я полюбил свою прекрасную жену еще больше. Оба они были моей жизнью. Свет в моей темноте, и я знал, что испорчу его, если прикоснусь к Марселле. Она была хрупкой. Я никогда не видел таких маленьких пальцев. Я сломаю ее. Я оскверню ее своей тьмой.
Маттео обнимал ее без всяких оговорок. У него на руках было столько же крови, сколько и у меня, он был таким же жестоким, но он держал ее, держал мою дочь. Я хотел остановить его, не хотел, чтобы его руки убийцы касались моей невинной дочери, но выражение лица Арии помешало мне, и теперь я должен был стоять рядом, пока мой брат укачивал мою дочь на руках. Я знал, что мне никогда не придется беспокоиться о Марселле, когда рядом будет Маттео. Он будет защищать ее. Он убьет, покалечит и сожжет, чтобы защитить ее, как и я. У нас обоих были свои демоны, но защита любимого человека, была одна из немногих положительных черт нашего характера.
Взгляд Арии прожег дыру в моей груди. Она хотела, чтобы я обнял Марселлу. Она дала мне обнадеживающую улыбку, затем зевнула. Она была бледна, потеряла много крови.
— Это время, чтобы вам уйти. Арии нужен отдых, — сказал я.
Маттео опустил Марселлу в кроватку, затем подошел к Арии и обнял ее, а за ним последовала Джианна. Потом они выскользнули, оставив нас одних.
— Ты не должен оставаться — прошептала Ария.
Я подошел к ней, сбросил туфли и забрался к ней в постель. Быоо тесновато, даже с телом Арии, прижавшимся ко мне. Она вздрогнула, когда пошевелилась, и я осторожно, чтобы не причинить ей боль, обнял ее.
— Я останусь, — твердо сказал я.
Она положила ладонь мне на сердце, как делала это часто. Иногда я спрашивал себя, не для того ли, чтобы убедиться, что у меня бьется сердце. Я накрыл ее руку своей, и она вздохнула.
— Когда бы ты ни был рядом, я знаю, что все будет хорошо.
— Спи, принцесса. Я буду защищать тебя.
— И Марселлу, — добавила она полусонно.
— Тебя и Марселлу, до самой моей смерти.
Ее дыхание выровнялось, и я позволил себе закрыть глаза. Конечно, я не засну. Это не наш пентхаус и не наш особняк. Ромеро и Маттео позаботились о том, чтобы коридоры охраняли люди, но мне тоже нужно быть начеку. Тот, кто хотел навредить моей жене и дочери, должен был пройти через меня.
На следующий день Ария была освобождена. Врачи, вероятно, хотели, чтобы мы ушли, чтобы им больше не приходилось иметь дело с вооруженной охраной. Я видел, как они боялись нас. Все знали, кто мы такие. Мне было насрать. Я был рад, что Ария вернулась в наш пентхаус, где она и Марселла были в большей безопасности, чем в государственной больнице, особенно с тех пор, как я купил офис в здании напротив нашей террасы на крыше и разместил снайпера на вершине.
Арии пока не разрешалось носить ничего тяжелого, так как она все еще страдала от боли, поэтому Маттео пришлось нести Марселлу в ее сумке. Ария ничего не сказала, но Маттео насмехался надо мной глазами. Я знал, что позже он отгрызет мне ухо.
И я был прав. В тот момент, когда Ария и Джианна устроились на диване, а Марселла спала в своей кроватке рядом с ними, Маттео загнал меня в угол кухни, когда я готовил кофе для нас.
— Да что с тобой такое, Лука?
— пробормотал он, глядя мне прямо в лицо. Я взглянул на наших жен, но они были поглощены разговором.
— Не лезь в мои дела.
Я нажал кнопку кофеварки.
Маттео покачал головой.
— Она твоя дочь. Почему ты ее не трогаешь? Даже я могу сказать, что это убивает Арию видеть, что ты ведешь себя как полный осел.
Я прищурился.
—Наш отец был садист и мудак, а не образцом того, что значит быть хорошим отцом. Я во многом похож на него, кто сказал, что я не буду дерьмовым отцом?
Маттео рассмеялся. Засмеялся мне в лицо. — Черт. Слушай, что ты несешь. Ты совсем не похож на нашего отца, если это так важно. Он изнасиловал и избил нашу мать. Ты порезал себе руку, потому что не хотел принуждать Арию в первую брачную ночь. Ты обращаешься с ней, как с королевой, и будешь обращаться со своей дочерью, как с принцессой. Прекрати нести чушь, Лука.
— Черт возьми, Маттео, ты говоришь так, будто я святой. Ты же меня знаешь.
— Святой, грешник, как будто мне не насрать.
Маттео усмехнулся.
— Я тебя знаю. Я знаю, ты любишь убивать, ты любишь проливать кровь так же, как и я. Я знаю, тебе нравится резать наших врагов и предателей. Я знаю, ты любишь, когда тебя боятся. Тебе нравятся их крики и мольбы. Ты такой же больной ублюдок, как и я, но ты больной ублюдок, который любит свою жену и дочь и который скорее прольет собственную кровь и отрежет себе конечности, чем причинит им вред.
Не говоря ни слова, я пододвинул полную чашку Маттео и сделал глоток своего черного кофе. Я не думал, что доживу до того дня, когда Маттео станет голосом разума для нас обоих. Мне это совсем не понравилось.
— Посмотрим, как ты справишься с ролью отца.
Маттео покачал головой.
— Мы с Джианной не хотим детей прямо сейчас, возможно, никогда.
Я удивленно поднял брови, но спросить его об этом не успел, потому что на обед приехали Ромеро и Лили.
Поздоровавшись с Арией и взглянув на Марселлу, Ромеро подошел ко мне и Маттео, с улыбкой сжимая мою руку.
— Мои поздравления. Ваша дочь прекрасна.
Она была красива, как Ария.
Ария подняла глаза и встретилась со мной взглядом, уголки ее губ приподнялись.
Глава 26
Ария
Когда все ушли и мы с Лукой остались наедине с Марселлой, он подошел к нам и посмотрел на Марселлу в кроватке. Он смотрел на нее так, словно хотел прикоснуться, обнять, но не позволял себе этого. Я встала.
— Я иду в ванную. Ты присмотришь за Марселлой?
Лука медленно кивнул, но в его глазах мелькнула тревога.
Двигаться было все еще трудно, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы подняться в нашу ванную. Все заняло больше времени, когда я мыла руки, то услышала крики Марселлы. Я поспешила выйти, но остановилась в дверях нашей спальни, глядя через щель на Луку, который парил рядом с кроваткой.
Я не знала, как заставить его понять, что он не причинит ей вреда.
— Ария? — он позвал, и я спряталась за дверью, ожидая.
От криков Марселлы у меня внутри все сжалось. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не броситься к ней и не заключить в объятия.
— Все в порядке, — тихо сказал Лука.
Я рискнула еще раз взглянуть вниз.
Лука все еще стоял над кроваткой, глядя на нее так, словно она собиралась убить его. Я была на грани того, чтобы спуститься вниз, вмешаться и успокоить Марселлу, когда он, наконец, наклонился. Он смотрел, как я поднимаю ее. Он поколебался, потом поднял ее с кроватки, поддерживая ее маленькую головку своими сильными пальцами, как я всегда делала. Она казалась крошечной на фоне его сильных рук. Он обнял ее и погладил указательным пальцем по щеке. Мое сердце разрывалось от такой любви, что было почти больно.
— Тише, принцесса, тише. Все в порядке. Она замолчала, пытаясь сфокусировать на нем взгляд больших глаз.
— Боже, ты такая маленькая, — прошептал он, проводя пальцем по ее маленькой руке.
— Видишь, — сказала я, выходя на лестничную площадку. — Ты ее не сломал.
Он поднял глаза и нахмурился.
— Это ты все подстроила.
— Я ничего не подстраивала. Марселла плачет, когда хочет. Но я решила не идти к ней, как обычно.
Я медленно спустилась по лестнице, и Лука подошел ко мне, протягивая свободную руку, чтобы поддержать меня. Мое сердце распухло, когда я положила ладонь на руку Луки, держащего нашего ребенка.
— Ей нравится быть в твоих объятиях.
Его взгляд вернулся к нашей дочери.
Лука
Крики Марселлы становились все громче, когда она металась в кроватке. Ария все еще была наверху, но ей нужно было успокоить нашу дочь.
— Ария?
Она не ответила, и Марселла продолжала причитать, ее лицо сморщилось, руки и ноги подергивались. Блять. Мое сердце разрывалось от ее криков.
Затаив дыхание, я потянулся к кроватке, осторожно просунул руку под Марселлу, убедился, что мои пальцы поддерживают ее голову, и вытащил ее. Она была такой маленькой в моих ладонях. Я обнял ее и провел большим пальцем по ее мягкой щеке.
— Ш-ш-ш, принцесса, все в порядке.
Она замолчала,моргая.
— Видишь, ты не сломал ее, — сказала Ария, появившись на верхней ступеньке лестницы.
Не было и не будет.
Ария присоединилась к нам внизу. Я никогда не видел ее счастливее, чем в этот момент, когда она смотрела на меня с Марселлой. Я обнял ее свободной рукой, притягивая к себе, и она одарила меня своей великолепной медленной улыбкой.
— Видишь ли, твоя тьма не передалась ни мне, ни ей, Лука. Марселла будет смотреть на тебя, как я на тебя, как на того, кто обнимает ее, когда ей это нужно, кто любит ее и защищает.
— Ты делаешь меня человеком, Ария, — тихо сказал я.
Ее брови сошлись на переносице.
— Не говори так. Ты человек.
Я мрачно улыбнулся.
— Если кто-то посмеет причинить вред тебе или Марселле, он не увидит мою человеческую сторону.
Ария кивнула.
— Никто никогда не получит шанса навредить нам, Лука.
Она была права. Я переверну небо и землю, чтобы гарантировать ее безопасность. Война с отрядом осложнит дело. У меня был наряд и братва, чтобы посмотреть, не говоря уже о местных ГКС, который дарил моим смотрящих проблемы на юго-востоке. Но больше всего меня беспокоила Каморра в Лас-Вегасе.
Я должен был удостовериться, что организация не начнет работать с Каморрой, иначе все пойдет наперекосяк. И все же, пока Бенедетто Фальконе продолжал убивать своих подчиненных, Данте считал его слишком изменчивым, и без преемственности в его рядах Бенедетто не хватало необходимой концентрации, чтобы смотреть за пределы своих границ. Но кто знает, сколько это продлится? Римо Фальконе исчез, но я знал, что он где-то там, и однажды он объявится на Западе. Он больше не доставит мне неприятностей, пока не убьет своего отца и не станет Капо, но тогда все ставки будут сделаны. Он оценил меня. Он был еще молод и ему нечего было терять, но он забыл, что у меня есть то, за что стоит бороться. Возможно, его отец заберет его у меня и избавится от сына раньше.
Глава 27
Ария
Лука вернулся поздно вечером через полгода после рождения Марселлы. Я смотрела, как он раздевается, его движения были резкими, глаза тревожными.
— Лука? — тихо спросила я, но он покачал головой и лег рядом со мной совершенно голый. Его желание ясно отразилось в глазах. Я забралась на него сверху, мои губы нашли его губы, а его руки прошлись по моей спине, затем погрузились между моих ног.
Я дрожала на нем, но хотела почувствовать его в себе. Я скользнула вниз и опустилась на его эрекцию. Положив руки ему на грудь, я начала двигать бедрами, глядя ему в глаза. Я знала, что у Луки сейчас много проблем, но он старался держать их подальше от нас с Марселлой. Часто мне казалось, что это единственный способ утешить его.
Позже, когда я лежала в его объятиях, он снова напрягся.
— Лука, пожалуйста, скажи, что тебя беспокоит.
— Со мной связалась тетя Флавия.
Я нахмурилась. Я не помню этого имени.
— Флавия?
— Она была младшей сестрой моего отца, но она сбежала с Камористо, когда я был маленьким мальчиком.
Мои брови поползли вверх. Он никогда не упоминал о ней, но, учитывая ее предательство, я не удивилась.
— Она живет в Лас-Вегасе, а недавно Фальконе казнил ее мужа за предательство Каморры.
— И теперь она хочет вернуться в Нью-Йорк?
Лука покачал головой.
— Нет. Бенедетто Фальконе использует ее, чтобы связаться со мной и убедить работать с ним.
Я подняла голову.
— Работать с Каморрой. Разве ты не говорил, что Фальконе совершенно непредсказуем и садист?
— Он, наверное, единственный, рядом с кем мой отец выглядит вполне приличным человеком, — пробормотал Лука. — И я не буду работать с Каморрой. Нет, пока он под властью Бенедетто Фальконе. Но я не хочу, чтобы он работал с этой компанией.
— Ты думаешь, это возможно?
— Сомневаюсь, что Данте сочтет Фальконе надежным союзником.
— Значит, ты ему откажешь? Что будет с твоей тетей?
Лука поморщился, и я поняла, что он не все мне рассказал.
— Она и ее дочери, вероятно, будут наказаны.
Я вгляделась в его лицо.
— Каморра не щадит женщин.
— Нет, — ответил Лука. — Фальконе, вероятно, изнасилует девочек. Это эффективное наказание для женщин.
Я напряглась, ничего не могла с собой поделать.
Лука погладил меня по щеке.
— Я констатирую факты, дорогая. Есть причина, почему это была стратегия в войне в прошлом.
— Сколько лет девочкам, твоим кузинам?
— Девятнадцать. И пятнадцать.
Я вырвалась из его хватки, выскользнула из-под одеяла и села на край кровати, мое сердце колотилось в груди. Пятнадцать. Вот сколько мне было лет, когда отец согласился на мою помолвку с Лукой. Я была девочкой, и кузина Луки тоже была ребенком. Я сглотнула. Чей-то ребенок. При мысли о том, что нечто подобное может случиться с Марселлой, у меня внутри все похолодело.
Лука сел и поцеловал меня в плечо, прежде чем повернуться к нему лицом. Его серые глаза изучали меня.
— Ария, я не могу работать с Фальконе. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Он не в своем уме, даже по нашим меркам.
— Ты можешь обещать мне, что Марселле никогда не придется бояться чего-то подобного? — я даже не могу произнести это слово. Слезы жгли мне глаза.
Лука схватил меня за руки и притянул к себе на колени, его глаза горели и потемнели от эмоций.
— Ни ты, ни Марселла никогда не пострадаете, Ария. Никогда. Я сделаю все, чтобы наша территория была в безопасности. Пока я Капо, ты под защитой, и мне плевать, что придется пойти туда и убить его самому, но сейчас они слабы.
Я кивнула.
— Если есть шанс помочь своей тете и кузенам, не работая с Фальконе, ты сделаешь это?
— Возможно. Это женщины. Но это тоже создает проблему. Я не люблю мучить женщин, поэтому у меня нет возможности расспрашивать их о мотивах.
Лука
Это была встреча, которую я не ждал с нетерпением, но Ария хотела, чтобы я помог моей тете и ее дочерям, поэтому я согласился встретиться с ними. По крайней мере, отчасти из-за этого. Во-вторых, со мной связался головорез Каморры и предложил убить Фальконе и многих высокопоставленных каморристов в обмен на то, что они заберут женщин. Очевидно, Фальконе наградил его моей старшей кузиной Карой, и теперь он хотел, чтобы она была в безопасности. Я не доверял этому парню, но он сдержал свое обещание и убил Бенедетто Фальконе, а теперь убивает еще больше людей. Может быть, скоро Каморра перестанет меня беспокоить. Римо Фальконе все еще скрывался со своими братьями.
Я снова выбрал для встречи парковку перед электростанцией Йонкерса.
Маттео посмотрел в мою сторону.
— У меня все еще плохое предчувствие.
Я мрачно кивнул, когда, наконец, к нам направилась машина.
Маттео, Ромеро и я были в этой машине, а Орфео и двое моих кузенов были в машине позади нас.
Машина припарковалась в трех корпусах от нас. За рулем сидел мужчина, рядом с ним-три женщины.
— Какого хрена они ждут? — пробормотал Маттео.
Одна из дверей машины открылась, и из нее вышла молодая женщина с длинными темными волосами. Она подняла руки и отошла от машины. Через мгновение из машины вышли пожилая женщина и девушка и тоже подняли руки.
— Это, должно быть, наша дорогая тетя и кузины, — тихо сказал Маттео. — Но этот ублюдок за рулем, похоже, хочет нас разозлить. Не уверен, что он это продумал.
— О, он выйдет из машины, не волнуйся, — сказал я, распахнул дверцу и вылез, вытаскивая пистолет.
Старшая девочка, Кара, смотрела на меня так, словно я восстал из ада, а ее младшая сестра съежилась рядом с матерью.
Маттео и Ромеро подошли ко мне.
— Пойдем к ним, — приказал я.
— Думаешь, им можно доверять? — с сомнением спросил Маттео.
— Нет, — пробормотал я. — Но они не представляют для нас опасности. Повернувшись к Ромеро, я добавил.
— Оставайся здесь и прикрой нас.
Он кивнул, не сводя глаз с машины. Затем я подал знак другим своим людям в другой машине.
Мы с Маттео подошли поближе к трем женщинам, но остановились на приличном расстоянии.
— Твой водитель должен выйти, — приказал я, кивнув в сторону трусливого ублюдка, все еще прячущегося в машине. Какой мужчина позволит женщинам и девушкам выйти на линию огня, а сам останется в стороне?
Моя кузина Кара повернулась к трусу и помахала ему рукой. Он не пошевелился.
— Если он не выйдет в ближайшее время, я сам его вытащу, и ему это не понравится, - пробормотал Маттео.
Наконец человек вышел, подняв руки над головой, и Орфео тут же набросился на него, заломив руки за спину. Киска даже вскрикнула от боли. Если Орфео уже отреагировал подобным образом, ему не понравится разговор, который мы с Маттео будем вести позже. Орфео с силой ударил его по затылку и оттащил труса в сторону.
Младшая девочка заплакала, и Кара взяла ее за руку, но от этого она заплакала еще сильнее.
Кара расправила плечи и посмотрела на меня.
— Я Кара. Я твоя кузина.
— Мы точно знаем, кто вы, — резко сказал Маттео.
Я сделал им знак подойти поближе. После минутного колебания Кара пошла первой, за ней мать и сестра.
— Подождите, — сказал я им, когда мы остановились перед машиной. — Мы проверим вас на наличие оружия.
Маттео подошел к тете, а я повернулся к младшей девочке и потянулся к ней, но она отшатнулась, ее глаза расширились от ужаса.
— Тэлия, — пропела ее сестра. — Он не причинит тебе вреда.
— Я пощупаю твои ноги и спину в поисках оружия. Если ты предпочитаешь, чтобы мои руки не касались твоей груди, можешь поднять рубашку, но мне нужно убедиться, что ты не принесла оружие, — твердо сказал я ей.
Я коснулся ее плеч и почувствовал, как она дрожит от моего прикосновения. Маттео посмотрел на меня. Я быстро прощупал ее спину, затем перешел к икрам и бедрам. Я решил не трогать ее бедра.
— Ты предпочтешь задрать рубашку?
Я был бессердечным ублюдком, но даже мне не нравилось заставлять девушку, которая, очевидно, прошла через много дерьма, поднять свою рубашку, тем не менее, я должен был убедиться, что это не ловушка, и даже невинные девушки могут быть манипулированы, чтобы стать оружием.
Дрожащими пальцами она приподняла футболку, обнажив голую кожу и простой черный лифчик, но без оружия.
Я кивнул, и она быстро опустила ее обратно.
— Ты можешь сесть в машину. Ты, Кара, сядешь впереди со мной, а Маттео с мамой и сестрой сзади.
Пока Орфео выжимал из него информацию, мы должны были доставить их в сферу.
Конечно, Ария настояла, чтобы мы взяли их на несколько дней, пока не найдем безопасное место для них. Я не упомянул, что главная причина, по которой я им помогал, заключалась в том, что мне нужен был Гроул, бывший головорез Каморры, на тот случай, если однажды дело дойдет до войны с Каморрой.
Я думал, что наткнусь на протесты моих тетушек Эгидии и Криминеллы, но они были на удивление рады, что их сестра вернулась. С тех пор, как я избавился от своего коварного дядюшки, все стало намного проще.
Пока Талия и Кара жили в особняке, Марселла оставалась в Нью-Йорке, и несколько раз Ария навещала моих кузин, пока они оставались в Хэмптоне, она оставляла нашу дочь с Ромеро и Лили. Скрывать существование Марселлы было крайне важно. Я видел, как Данте использовал Арию против меня. Я не хотел думать о том, что сделали бы мои враги, если бы узнали о Марселле.
Когда я впервые увидел Гроула, мои инстинкты подсказали мне убить его, несмотря на нашу сделку. Он много лет был палачом Каморры. Он был сыном Бенедетто Фальконе, единокровным братом Ремо, все, что говорит против него. Он должен был быть таким же извращенцем, как и они, но я был человеком чести и дал ему слово. Он выполнил свою часть, ослабил Каморру. Ему придется проявить себя в течение следующих нескольких месяцев.
В апреле, через три месяца после приезда Гроула, мы с Маттео сидели в гостиной пентхауса и обсуждали последние события в Лас-Вегасе.
— Они проведут годы в борьбе за власть. Каморра в руинах, если Римо Фальконе когда-нибудь придет к власти, если он когда-нибудь станет Капо, он будет править руинами.
Я надеялся, что он прав. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы ослабить Каморру, но все еще помнил нашу встречу с Римо Фальконе и выражение его глаз. Рано или поздно он захватит власть.
Мой телефон завибрировал в штанах, я вытащил его и снял трубку.
— Орацио?
Его отчеты стали менее частыми. Данте держал всех своих солдат на коротком поводке.
— Фабиано Скудери появился в Нью-Йорке?
Я сел.
— Фабиано? Почему? Что случилось?
Маттео поднял брови.
— Рокко Скудери сказал, что его сын дезертировал, сбежал, и никаких следов. Данте ищет его.
Данте убьет его за дезертирство.
— Он так и не появился.
— Его нет уже две недели.
— Ты уверен, что он сбежал, а Скудери не избавился от него? В конце концов, у него появился новый наследник с ребенком невестой.
Орацио молчал.
— Понятия не имею. Скудери мудак. Данте должен был убрать его давным давно, но пока жив Фьоре Кавалларо, Данте этого не сделает. Он слишком уважает своего отца и не станет избавляться от выбранного им советника.
В его голосе слышалось явное неодобрение. Орацио не нравилось, как обстоят дела в отряде, но он работал с нами не поэтому. Это было что-то личное, что-то связанное с его отцом.
— Данте подозревает, что в этом деле замешан Крот.
— Когда мы вмешались в его доставку оружия в гребаный клуб в Питтсбурге, он, вероятно, заподозрил неладное.
Данте использовал партизанскую тактику, чтобы ослабить меня, поддерживая МКС на моей территории, поэтому они вмешались в мой бизнес.
— Возможно. Не знаю, сколько еще я буду в безопасности.
Я боялся, что его шпионской работе придет конец.
— Приезжай в Нью-Йорк. Я официально введу тебя в должность, и когда мои солдаты немного поработают с тобой, ты станешь младшим боссом в Бостоне.
Ошеломленное молчание.
— Ты сделаешь меня младшим боссом.
— Да, — ответил я.
Босс Бостона собирался на пенсию, и у него были только дочери, и Данте будет вне себя, если я сделаю его шурина своим помощником.
Мы обсудили еще несколько деталей его вступления в семью, прежде чем я повесил трубку и вздохнул.
— Фабиано исчез.
Маттео поморщился.
— Этот мальчик был верен мне. Сомневаюсь, что он дезертировал из отряда.
— Согласен. — остается только один вывод. Скудери избавился от него. — Черт.
— Мы не можем сказать нашим женам. Они сойдут с ума.
— Они не узнают. У них нет возможности связаться со своим братом и узнать, что происходит в Чикаго.
Мы с Арией договорились больше не хранить секреты друг от друга, но это было обещание, которое я не мог сдержать. Ария будет винить себя, если узнает, что ее брат мертв. Она будет сломлена и никогда не простит себя. Это был секрет, который я должен был хранить, чтобы защитить ее.
Мы с Маттео замолчали, когда Ария спустилась по лестнице с Марселлой на руках и Джианной в нескольких шагах позади нее. Марселла дико извивалась, густые черные волосы разметались по всему телу.
Ария рассмеялась и опустила Марселлу на землю. Жадные голубые глаза уставились на меня, и Марселла подползла ко мне, ее задница в подгузнике подпрыгивала вверх и вниз. Я наклонился вперед и протянул ладони. Она ползла быстрее, издавая пронзительные хихикающие звуки. Как только она подошла ко мне, я схватил ее и поднялся на ноги, подняв над головой, как ракету. Она радостно завизжала, и я развернул ее к вытянутым рукам Маттео, который подбросил ее в воздух и снова поймал.
Ария рассмеялась счастливым, расслабленным смехом. Я не мог рассказать ей о Фабиано. Теперь у нас была своя семья. Маттео дунул Марселле в живот, и она захихикала еще громче. Я никогда бы не подумал, что могу любить чей-то смех так же сильно, как смех Арии, но Марселла принесла мне такое же чувство удовлетворения. Я снова взял Марселлу и прижал к груди. Ее маленькая ручка прижалась к моему рту, и она широко улыбнулась беззубой улыбкой, когда я поцеловал ее ладонь.
Большую часть жизни я думал, что нет ничего лучше криков агонии моих врагов. Каким же дураком я был!
Глава 28
Лет спустя
Ария
– Нет! — закричал Амо, топнув ногой. Он поднял ботинки и швырнул их через всю комнату. Для трёх годов он уже был высоким и мог спокойно отбросить маленького ребенка.
— Мы не выйдем на улицу, если ты не наденешь обувь, — сказала я, подавляя вздох.
Он был буйным, волевым и вспыльчивым. Он был маленькой копией Луки, черные волосы, серые глаза, с намеком на характер Маттео.
— Подними ботинки и надень их.
Амо покачал головой, скрестив руки на груди.
— Нет!
— Амо. — голос Луки был тверд.
Взгляд Амометнулся к Луке, стоявшему в дверях, и его глаза расширились, но затем он выпятил подбородок. Он был в своей вызывающей фазе. Но до