— Остался еще лишь один вопрос, сэр, — нерешительно сказал Гарри.
— Всего один? — язвительно отозвался Снейп.
— Ну не совсем, — смущенно согласился Поттер. — Но те слова… которые вы сказали маме. Я просто не понимаю, почему? Вы же должны были предположить, как она отреагирует?
Видимо, на сей раз Гарри зашел слишком далеко.
Северус возвел очи горе.
— Подумайте головой, Поттер. Мне было шестнадцать, меня унизили на глазах половины школы, включая девочку, которая мне нравилась. Как вы думаете, почему я это сказал?
— И все? — глухо спросил Гарри.
Северус смерил его пристальным взглядом.
— Посмотрите мне в глаза и скажите, что ни разу в гневе не оскорбляли друзей, в шестнадцать-то лет.
Гарри сконфузился и посмотрел в сторону, опасаясь глядеть на Гермиону.
— Справедливо, — кивнул он. — Но ведь это всего лишь слово...
— Вы все пропустили мимо ушей, Поттер, — вздохнул Северус. — Я не собирался это говорить. Я был зол, унижен и вышел из себя. Что именно я сказал, понял лишь позже. В юношестве со мной такое частенько случалось. Поверьте, я бы ни за что по собственной воле не оттолкнул единственного друга. Я никогда не верил в превосходство чистоты крови, особенно учитывая мое происхождение.
— Наверное, да, — согласился Гарри. Он выглядел обескураженно. — Как далеко заходит воспоминание после момента, на котором вы меня прервали?
— Достаточно далеко, — отрезал Снейп. — Вы не хотите знать!
— Видимо, нет, — вздохнул Гарри. — Простите.
Северус переглянулся с Гермионой и они рассмеялись.
— Что?! — озадаченно спросил Гарри.
— Гриффиндорцы! — пробормотал Снейп, глядя в сторону и улыбаясь.
— Северус считает, что мы, гриффиндорцы, всегда извиняемся за то, в чем не виноваты. Я все время это делала, пока он не отучил.
Гарри едва не улыбнулся, но вдруг снова безрадостно вздохнул.
— Совсем не то я надеялся услышать, сэр.
— Ну разумеется.
— Но… вы ее любили.
— Думал, что любил, — осторожно поправил Северус и склонился к Гермионе. — Тогда я не мог судить об этом чувстве.
Гермиона недоуменно моргнула, потом улыбнулась и взяла его за руку. Северус переплел ее пальцы со своими и мягко сжал.
Гарри немного удивился, но благоразумно промолчал.
— Твои родители вовсе не были плохими, — негромко продолжил Снейп. — Когда я последний раз говорил с твоей мамой, ей было шестнадцать, а в последний раз видел их, когда им исполнилось по восемнадцать. В подростковом возрасте многие из нас ведут себя как мерзкие мелкие засранцы. Вы с Уизли такими были, да и я, собственно, тоже. Так и твои родители. Мне кажется, они стали бы смелыми и достойными людьми. И, как ни странно, я считаю, они хорошо влияли друг на друга.
— Спасибо, сэр… — И Гарри заморгал быстро-быстро.
Северус взглянул на него с отвращением.
— Только заплачьте, и я вас заколдую, — предупредил профессор. — Последний раз прошу: перестаньте звать меня “сэр”. Уверен, вы еще помните мое имя.
— Спасибо… Северус, — несколько неловко кивнул в ответ Гарри.
Северус немного помолчал и осторожно ответил:
— Пожалуйста... Гарри.
После этого разговора Снейп и Гермиона задержались помочь закончить уборку, выпить кофе и убедиться, что все по-прежнему нормально к ним относятся. Молли извинилась за сына, Северус — что на него напал. Они покинули Нору, оставшись в удивительно добрых отношениях с Уизли.
* * *
В Хогвартс они вернулись почти не разговаривая.
Оказавшись у себя, Гермиона решительно настаивала, что вовсе не расстроилась. Рон уже два десятка лет говорил всякие ей гадости. У нее выработался иммунитет. Северуса она, похоже ничуть не убедила, но спорить он не собирался. Просто взял книгу, уселся рядом и дал ей высказаться. Гермиона знала — он все еще злится, и помнила, какой яростью пылали его глаза, но зельевар больше никак не проявлял гнев.
Немного позже Гермиона все-таки заплакала, и сама этому удивилась. Она и в самом деле не думала, что так огорчена. Наконец она более-менее успокоилась и обнаружила, что Северус с Крукшанксом встревоженно на нее поглядывают.
Гермиона хотела улыбнуться и сказать им, она, мол, в порядке, но не смогла...
— Северус… — слабым голосом начала она.
— Что?
— Ты правда меня любишь?
Снейп удивленно моргнул. Между бровей у него залегла небольшая морщина.
— Ты же знаешь, что люблю, — отозвался он, но голос звучал немного неуверенно.
— Я хочу, чтобы ты это сказал вслух… Пожалуйста.
Гермиона ненавидела просить об этом, но ей отчаянно требовалось стереть память о рычащем на нее Роне.
Она знала, когда-то Уизли был в нее влюблен, но раз теперь оказался способен на такую ненависть, может и любви никакой между ними не было.
Ей хотелось зацепиться за что-то реальное и надежное, чтобы снова обрести уверенность в себе.
Глубины бездонных глаз Снейпа осветило понимание.
Он отложил книгу, склонился вперед и серьезно посмотрел ей в глаза.
— Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, — тихо сказал он, ни разу не запнувшись на этих словах, все еще ему непривычных.
Гермиона нервно сглотнула.
— Ты меня хочешь?
— Да. — Северус долго молчал, а потом тихо добавил, нарочно акцентируя: — Всегда.
Дыхание Гермионы на секунду сбилось, она взглянула на него, зная, что он сказал это специально.
О, Северус...
— Докажи… — нежно попросила она, — пожалуйста.
Он вгляделся в ее лицо, не спеша поднялся и подошел. Взяв в ладони лицо Гермионы, он поцеловал ее, в ответ она почти отчаянно прижалась к нему и поцеловала в ответ. Она нуждалась в том, чтобы Северус снова вернул ее к жизни.
Они занялись любовью, и в самый разгар действа, когда благословенный экстаз смыл прочь все чувства, кроме удовольствия, Северус остановился, замер над ней и пристально посмотрел Гермионе в глаза. Он склонил голову, зарылся ей в шею, целуя горло и прошептал:
— Не верь, что солнце ясно,
Что звезды рой огней,
Что правда лгать не властна,
Но верь любви моей.("Гамлет", пер. Лозинского)
Гермиона не удержалась и заплакала. Северус нежно сцеловал слезы и снова начал двигаться. Наконец оргазм принес спасительное облегчение и боль ушла.
Слезы высохли. Тихо лежа в объятиях Снейпа, Гермиона сказала:
— А я-то думала, Шекспира переоценивают.
— Не всегда, — пробормотал Северус, нежно убирая с ее лица волосы. — Порой у него возникали отличные мысли.
— Северус, я не в тебе сомневалась. В себе!
— Знаю, — ответил тот. — Жаль, я не убил Уизли за это. Скажи только слово...
Гермиона ни на минуту не усомнилась.
Она попыталась улыбнуться.
— Дело не только в нем. Ты же знаешь, я в себе не слишком уверена. Всегда такой была.
— Не понимаю, почему это значит, что я не могу выпотрошить Уизли за его слова, — пробормотал Снейп и насмешливо спросил: — Тогда кого мне за это отшлепать? Я могу вернуться во времени...
На сей раз Гермиона почти улыбнулась.
— Вот гад! Хватит меня смешить, разве не видишь — я тут себя жалею!
— Я же тебе говорил, со слезами ты не так привлекательна, Гермиона, — улыбнулся Северус. — Улыбка тебе идет больше.
— Сейчас я просто неуверенная в себе глупая женщина, у меня нет сил улыбаться.
Северус весело глянул на нее.
— Заметь, ты говоришь с мужчиной, у которого на сегодняшний день самая заниженная самооценка во всем Волшебном мире. И она чуть более оправдана, чем твоя. Теперь скажи, что любишь меня и спи!
Гермиона, бормоча и стараясь не улыбаться, сделала как велено.
Проснувшись среди ночи, она увидела, что тьму озаряет зеленый отсвет камина.
Темной тенью перед ним сгорбился Северус.
— Говорю вам, Поттер, она спит, — прошипел он. — Я тоже спал. Вы неудачно выбрали время. Теперь проваливайте, пока я вас не проучил. Кое-какие неприятные и болезненные проклятия легко передаются по каминной сети.
Гермиона обдумывала сказанное. На теплое место, оставленное Северусом, улегся Крукс и негромко мурлыкал, свернувшись клубочком рядом с хозяйкой.
Из камина снова донесся голос Гарри.
— Но она хотя бы в порядке?
Северус театрально вздохнул.
— Конечно нет! Она ведь впервые столкнулась с тем, что Уизли разинул свою пасть и растоптал ее чувства, и весь день билась в истерике. Не будьте идиотом, Поттер.
— Скажите. Что. Она. В порядке! — Гарри уже начал раздражать.
Гермиона думала, Снейп ответит с привычным сарказмом, однако он тихо произнес:
— Все нормально, Гарри. Она сильная, сами знаете. А теперь, во имя Мерлина, будьте добры, отправляйтесь прочь и дайте поспать.
После короткой паузы Гарри спросил:
— А вы-то как?
— Не меня оскорбили, — устало отозвался Снейп. — Все хорошо, правда, Гарри. Прощайте уже наконец!
— Извините, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Зеленый огонь погас, Северус поднялся и пошел в постель. Гермиона старательно прикрыла глаза, притворяясь спящей.
— Двигайся, Крукс, — шепотом велел зельевар.
Кот перестал мурлыкать, но послушно подвинулся и позволил Северусу занять прежнее место. Полуниззл улегся калачиком с другого бока Гермионы.
Северус осторожно обнял ее и притянул к себе.
Гермиона посмотрела на кота, на Северуса, и наконец снова уснула.
28.04.2018
Глава 38
"Я взглянула в твои глаза
и увидела твое прошлое,
ты взглянул в мои
и увидел будущее."
— Джесси Грилло.
После катастрофы в Норе Гермиона три дня спорила с собой, и однажды, приводя себя по утру в порядок, вдруг уставилась в зеркало, перестала расчесывать волосы и решилась.
— Северус?
Профессор все еще валялся в постели. В зеркало Гермиона наблюдала, как Снейп поднял голову и сонно на нее уставился.
— Что?
Она медлила достаточно долго. Северус успел нахмуриться и приподняться на локте.
Наконец Гермиона вздохнула, не поворачиваясь, положила щетку и тихо спросила:
— Думаешь, я поправилась?
— Что? — Профессор сел и несколько озадаченно посмотрел на нее. — То есть женщины и вправду задают подобные вопросы? А я-то думал, это из разряда басен.
— Я серьезно! — отрывисто бросила Гермиона, крайне напряженно рассматривая свое отражение, одетое лишь в трусики и лифчик. Вроде бы толстой она не выглядела, но… — И?
— Какой вздор! — отрезал Снейп.
Гермиона снова посмотрела на него в зеркало. Вид у зельевара был довольно-таки сердитый.
— Это не ответ, Северус! — расстроилась она.
Профессор раздраженно фыркнул и тряхнул головой.
— Может, в отношениях я не эксперт, но точно знаю, что правильного ответа на этот вопрос не существует. Скажи я “нет”, ты решишь, что я вру. Если же солгу и скажу “да”, ты мне поверишь. В любом случае, ты останешься недовольна собой и зла на меня. В любом случае я в проигрыше.
— Не смешно, Северус!
— Не смешно, — согласился он.
Как был обнаженный, профессор соскользнул с постели, подошел к Гермионе и встал позади. Какое-то время Снейп демонстративно-сердито изучал ее отражение, а потом крепко обнял за талию, прижав к себе. Он наклонился и положил подбородок Гермионе на плечо.
— Насколько я вижу, с момента нашей встречи на станции Ватерлоо, ты почти не поправилась. Просто обычные колебания веса, обусловленные гормонами или задержкой жидкости, слишком ничтожные, чтобы заметить невооруженным взглядом, — спокойно и педантично констатировал профессор. — Безусловно, с тех пор, как мы стали любовниками, ты не набрала ни унции. Ты совсем не полная, Гермиона. Скажу больше: если вдруг ты поправишься, это не будет иметь никакого значения.
— Хочешь сказать, внешность не главное? — горько уточнила Гермиона.
— Вовсе нет: моя собственная наружность такова, что мне оставалось лишь с ней смириться — иного выбора не было, — нетерпеливо отмахнулся Снейп. — Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу банальности. — Вдруг он прикусил ее за плечо. Гермиона вздрогнула — не от боли, а от неожиданности. — Позволь мне продолжить… Я хочу сказать, что влюблен в тебя, а не в твой облик. То есть люблю тебя всю целиком — разум, тело, душу, сердце и характер. Ты прекрасна, и твой вес тут совершенно ни при чем. — Снейп дал ей время обдумать сказанное и резко добавил: — Хватит дурить. Для таких глупостей ты слишком умна. — Снова укусил ее, на этот раз за шею, и отошел.
— Над твоим чувством такта определенно следует еще поработать, — пробормотала Гермиона, скорее по привычке, но слова медленно начали проникать в ее сознание. Разумеется, она хотела ему верить, к тому же Северус вовсе не лжец, но...
— Из всех, кого я знаю, с тобой меньше всего надо нянчиться, — фыркнул Снейп. — Да я и не умею.
— Святая правда.
Северус с прищуром осмотрел ее и вздохнул.
— Так и знал, что ты мне не поверишь. Веритасерум на меня не действует, а клятвы на Библии неубедительны. Может, вызвать Поттера и спросить, какие чары для установления истины использует Министерство?
— Хватит, Северус.
— Нет. Ты ведешь себя просто смешно.
Гермиона сердито глянула на него, повернулась и вышла из комнаты, понимая, что разгуливает лишь в нижнем белье, а палочка осталась на прикроватной тумбочке.
Плевать! Пусть Северус только попробует к ней прикоснуться, она проклянет его на месте! Как он посмел обратить все в шутку?!
Гермиона слышала, как он идет следом, но не обернулась.
— Гермиона… — Голос Снейпа все же заставил ее остановиться. Он звучал ни раздраженно, ни расстроенно, не пытался ее дразнить — профессор говорил как никогда серьезно, тихо и решительно. — Пожалуйста, посмотри на меня. — Вопреки желанию она обернулась и взглянула в темные глаза. Однако он произнес то, что она вовсе не ожидала услышать: — Легилименс...
Гермионе и раньше доводилось испытывать на себе воздействие легилимента, но сейчас все было иначе. Казалось, она проваливается прямо в темные омуты глаз Снейпа, а комната вокруг исчезает. Не возникло никаких воспоминаний — ни Снейпа, не ее собственных, ни ощущения присутствия другого человека. Она даже не могла разобрать, в чьем — ее или его — они оказались разуме. Не было никаких ориентиров, одна темнота, и это немного пугало.
Вдруг глубокий бархатистый голос из ниоткуда мягко пробормотал: “Анимадверто спекулум”, и во мраке возникла дрожащая картина. Из-за неуловимых отличий себя Гермиона узнала не сразу — женская фигура стояла прямее, увереннее.
В глазах, обрамленных длинными ресницами, полыхал внутренний огонь. Они словно стали больше, заурядные карие радужки наполнились искрами меда и янтаря. Все родинки, веснушки и небольшие пятнышки, даже шрам на груди, остались на месте, но кожа выглядела прозрачнее. Казалось, она почти светится, и природа этого сияния была непостижима. Блестящие волосы вились меньше, но цвет смотрелся насыщеннее. Яркие губы, похоже, стали полнее.
Гермиона растерянно изучала изображение. Без сомнений, это она. На самом деле ничего не изменилось, она осталась все той же Гермионой Грейнджер — книжный червь, коротышка с не по моде пышными формами, с неуправляемой, спутанной копной волос — и в то же время выглядела иначе. Именно такой в глубине души она всегда хотела быть...
“Наверное, такой меня видит Северус,” — медленно осознала Гермиона.
Как только она это поняла, связь разорвалась, картинка растаяла, а тьма исчезла.
Северус закрыл глаза и сжимал переносицу, будто желая облегчить головную боль. Он немного дрожал — потому что она начала плакать, поняла Гермиона.
Она утерла глаза и слабым голосом спросила:
— Что означает “Анимадверто спекулум”?
— “Увидь отражение”, — тихо ответил Снейп. — Не смог придумать ничего получше за такое короткое время, раньше я никогда не делал подобного. Он серьезно взглянул на нее и спросил: — Сработало?
Гермиона нетвердо кивнула, залилась слезами и слепо шагнула к нему. Северус раскрыл объятия, она зарылась лицом в его грудь, вдыхая знакомый запах.
Когда слезы утихли, а Гермиона перестала рыдать, профессор немного разжал руки. Прежде чем отпустить ее, он начал водить по ее обнаженной спине пальцем, рисуя пятиконечную звезду.
— Разум… тело… душа… сердце… характер, — нежно прошептал он.
Гермиона наконец поняла, что он имел в виду, и хрипло выдавила:
— Вся целиком.
— Да, — кивнул Северус.
Гермиона расслабилась и прижалась теснее.
— Прости, — застенчиво сказала она.
— Прощаю. На этот раз. — В его голосе отчетливо слышалась улыбка.
— Надеюсь, следующего не будет, — пробормотала Гермиона. — Чувствую себя такой идиоткой.
— Так и должно быть, — ехидно отозвался Снейп и улыбнулся. — Предупреждаю: попробуй только задуматься о диете и, я не колеблясь, пойду на все, чтобы тебя остановить, приму все меры, вплоть до Непростительных. Знаешь, очень сложно делать комплименты такой зареванной женщине, — капризно добавил Снейп, наклоняясь за поцелуем. — Неужели ты и вправду из-за этого рыжего долбоеба так сомневаешься в своей внешности?
Услышав как Северус назвал Рона, Гермиона чуть не рассмеялась.
— Не из-за него, — покачала она головой. — Хотя мой маленький срыв спровоцировал именно Рон. Я никогда не считала себя по-настоящему привлекательной.
— Помню и я в свое время отпустил несколько бестактных замечаний, — поморщился Снейп. — Полагаю, это усугубило ситуацию...
— Да уж, — согласилась Гермиона. — Но твои слова были лишь каплей в море. Но главное, я шесть лет делила спальню с Лавандой Браун и Парвати Патил.
— Ого… таких вертихвосток еще поискать. Догадываюсь, как это повлияло на твою самооценку.
Гермиона кивнула.
— Прибавь сюда же, что все мои друзья — мальчишки — считали меня одной из них, а остальные ребята держались подальше или же открыто ненавидели. А твои слизеринцы меня беспрестанно оскорбляли. Станешь тут неуверенной!
— Понимаю… — заметил Снейп, и Гермиона улыбнулась, услышав в его голосе иронию.
— Мы и правда очень похожи?
— Кажется, да, — тихо согласился Северус и поцеловал ее в лоб. — Надеюсь, теперь ты в себя веришь немного больше?
— Немного. Хотела бы я, чтобы все на меня смотрели твоими глазами!
— Хоть я и способен видеть больше прочих, вижу лишь то, что есть на самом деле, — мягко возразил Северус, наградил ее глубоким поцелуем и отодвинулся. — Кажется, пора одеваться, я опаздываю к завтраку. Умоляю, постарайся не сорваться снова, пока я на занятиях.
— Приложу максимум усилий, — сухо пообещала Гермиона.
Побрился и оделся Снейп в рекордное время.
Он уже был на полпути до двери, когда она окликнула:
— Северус?
— Что?
Гермиона подошла к нему и крепко обняла. Она застала его врасплох; Северус на секунду застыл, а потом тоже обнял ее в ответ и негромко рассмеялся.
— Вот глупышка, — ласково сказал он.
— Наверное, — согласилась Гермиона, отклонилась и улыбнулась. — Я так тебя люблю.
Взгляд Северуса смягчился.
— И я тебя люблю, — тихо заверил он Гермиону, улыбнулся и поцеловал ее. — Хотел бы я доказать тебе, насколько ты привлекательна, но мне и правда пора. — Насмешливо посмотрел на нее и добавил: — Запомни эту мысль, мы ее позже обсудим. В подробностях.
Еще раз напоследок поцеловав Гермиону, Снейп покинул комнату. Гермиона хмыкнула ему вслед и пошла одеваться.
Ночью профессор сдержал обещание, посвятив несколько часов тем частям тела Гермионы, которые ему особенно нравились, подкрепляя словами свои действия. Потрясающий голос и богатый словарный запас весьма способствовали делу. Северус усердно искал пресловутый лишний вес, которым без его ведома могла обзавестись Гермиона, но так ничего и не обнаружил.
Он был чрезвычайно убедителен. Далеко за полночь Гермиона уснула в его объятиях, чувствуя себя бесконечно любимой.
* * *
В канун Нового года Северус неохотно нарядился в вызывающе повседневный костюм, к тому же, самый старый. Хмурый взгляд Снейпа гармонировал с настроением самой Гермионы, она от всей души желала остаться с профессором дома, а не идти и общаться с коллегами. Милые люди, но они — не Северус.
— Что ты планировал на сегодняшний вечер? — поинтересовалась Гермиона.
— Лондон, — ответил Снейп, раздраженно взмахнув гребнем. — Ты хоть раз бывала в Косом переулке на Новый год?
— Нет.
— Там весьма атмосферно, — неспешно ответил Северус, оборачиваясь к ней с полуулыбкой. — Они устраивают самый лучший карнавал во всей Британии, что бы там ни воображал Ноттинг-Хилл. Ноттинг-Хиллский карнавал (англ. The Notting Hill Carnival) — ежегодный карнавал, который проводится с 1966 г. на улицах лондонского района Ноттинг-Хилл, округ Кенсингтон и Челси в течение двух выходных дней в августе («банковский понедельник» и предшествующее воскресенье).
— Звучит забавно, — с сожалением вздохнула Гермиона. — Всегда хотела побывать на таком празднике. Может, в Рио… А в Америке ты ни разу на карнавале не был?
Губы Снейпа дернулись.
— Однажды. Правда, мало что помню, только яркие краски и шум. Мне сунули какие-то таблетки, я запил их алкоголем, похоже, сваренным в каком-то ведре, после такого, знаешь ли, все покрывается туманом.
Гермиона усмехнулась.
— Надеюсь, мне не нужно тебе объяснять, что это была очень плохая идея? — поинтересовалась она.
— Поверь, лишь одна из многих плохих идей, — фыркнул Снейп. — Я, наверное, перепробовал все веселящие препараты, известные человечеству, однако, по иронии судьбы, принимал их отнюдь не для веселья.
— Подумать только, а ведь Минерва хочет, чтоб ты служил положительным примером! — смеясь, заметила Гермиона.
— Шансы ничтожны. К тому же, она вовсе не этого хочет, ей нужно меня контролировать, а вдобавок и всех остальных. Упаси Бог, кто-нибудь в канун Нового года решит развлечься! Лучше сидеть и вести неловкую светскую беседу с теми, с кем и так каждый день видишься.
— Развлечься на Новый год? — театрально ахнула Гермиона, стараясь принять шокированный вид. — Но я думала, это всего лишь трата времени — “бессмыслица хренова”, как ты выражаешься.
— Ой, лучше заткнись.
* * *
Вечер вышел не слишком удачным. Шампанское было отличным, но профессора Хогвартса — не та компания, с которой хочется напиться. Гермиона и Невилл болтали друг с другом, наблюдая как остальные, по выражению Снейпа, “ведут неловкие светские беседы”.
Сам Северус, хмурясь, скрывался в углу и пил больше, чем следовало. По опыту Гермиона знала, что чаще всего, напиваясь, Снейп приходил в дурное расположение духа и начинал заниматься самокопанием. Единственным исключением стал Париж, видимо, там обычные правила не действовали. А Грейнджер хотелось, чтобы у профессора было нормальное настроение, когда после полуночи они отсюда сбегут.
А еще хотелось, чтоб он не слишком наклюкался и оказался способен на какие-то действия, когда, наконец, доберется до постели. Впрочем, в стельку пьяным Гермиона его ни разу не видела. В целом мире не хватит алкоголя, чтобы напоить Северуса Снейпа, если тот в настроении для любви. Хотя к текущему моменту он выглядел таким меланхоличным, что с каждой минутой перспектива приятного окончания вечера таяла.
— Мрачновато, правда? — пробормотал Невилл, оглядывая учительскую. У Лонгботтома на сегодня тоже явно имелись другие планы.
— Немного уныло, — согласилась Гермиона, подавляя вздох. — Не пойми меня неправильно, вы все мне очень нравитесь, но я предпочла бы находиться в другом месте.
— Уверен, так и есть, — поиграл бровями Невилл.
— Нет-нет, совсем не поэтому. Ты просто завидуешь!
— Мерлин, помоги, но иногда кажется, я и правда завидую, — признался Лонгботтом к удивлению Гермионы. — Все еще не могу понять, как и почему, но вы раздражающе счастливы. А мою личную жизнь ограничивает Минерва, и вариантов почти нет. Разве ты не можешь снова стать, как нормальный человек, несчастной и одинокой, и не спать со Снейпом?!
— Видимо, нет, — насмешливо улыбнулась Гермиона. — Раз уж мы пережили Рождество, наши отношения ничем не разрушить.
— Все еще не верится, что Рон зашел так далеко, — кивнул Невилл. — Что-то в этом роде он вытворял лет в четырнадцать. Вроде с тех пор мы должны были повзрослеть… По крайней мере, в теории.
— Господи, давай о нем не будем! Этот вечер и так тоску наводит.
— Тогда последуем примеру твоего бойфренда или как ты там его называешь, — вздохнул Невилл, — и напьемся. Все равно больше заняться нечем.
— Бойфренд! — фыркнула Гермиона. — Ему уже пятьдесят, идиот! Да и я уже старовата для бойфрендов.
— Ах да, тебе ж тридцать один стукнуло. Старушенция! — печально усмехнулся Невилл. — Тебе точно нужно выпить, пока Снейп все не выхлебал.
— Не начинай, — вздохнула Гермиона. — Когда он напивается, то ведет себя ужасно. Вечер безнадежно испорчен... — Раздались первые куранты, и Гермиона почти оптимистично добавила: — Зато он почти закончился.
Начался обратный отсчет.
— Двенадцать! — провозгласила Минерва. — Одиннадцать, десять...
Учителя без энтузиазма вторили директрисе. Гермиона посмотрела на Северуса: тот сгорбился у стены, сунув руку в карман, и глубоко задумался.
Вдруг он выпрямился и поставил бокал с шампанским, глаза Снейпа загадочно блеснули. Судя по выражению лица, он что-то замыслил — нахмурясь, заподозрила Гермиона. Когда счет дошел до цифры “три”, Северус вынул руку из кармана. На “два” все погрузилось во мрак.
Внезапную темноту пронзили испуганные вскрики, последний бой курантов эхом заглушил восклицания натыкающихся друг на друга людей. Грейнджер попыталась нашарить палочку, слушая, как профессора отчаянно и безрезультатно выкрикивают “Люмос!”. Вдруг чьи-то руки схватили Гермиону и она чуть не закричала. Почти лишившись дыхания, она на секунду жутко испугалась, потеряла равновесие, запнулась и ударилась о знакомое крепкое тело, и тут ее глубоко и обстоятельно поцеловали.
Через какое-то время руки разжались. Гермиона привалилась к стене, ошеломленно тщась сообразить, что, черт возьми, только что случилось. Придя в себя, она опознала Перуанский Порошок Мгновенной Тьмы, но как только это поняла, мрак начал рассеиваться, и в комнату вернулся свет.
Профессора с палочками наизготовку в замешательстве таращились друг на друга, некоторые судорожно старались подняться с пола — должно быть, наткнулись на мебель или своих же коллег.
Грейнджер бросила взгляд на Снейпа: тот с невинным видом стоял в углу, держа в руках палочку. Даже с такого расстояния Гермиона углядела у него на руках слабые пятна и подозрительно покрасневшие скулы. Но и без этих еле заметных подсказок она бы всегда узнала вкус его поцелуя. Снейп поймал ее взгляд, самодовольно улыбнулся и отсалютовал бокалом, одними губами беззвучно прошептав: “С Новым годом!”.
Гермиона потрясла головой, стараясь не смеяться, отвернулась и встретила недоуменный взгляд Невилла.
— Что, черт возьми, только что случилось? — негромко спросил он, вторя ее собственным мыслям.
Прикусив губу, чтобы удержать смешок, она изо всех сил постаралась выглядеть невинно изумленной.
— Понятия не имею.
Краем глаза Гермиона уловила, как Снейп вытирает руку о мантию, и еще сильнее закусила губу.
После произошедшего вечеринка превратилась в сущий хаос. Минерва рассвирепела, заподозрив злую шутку, но обвинить никого не могла. Наиболее вероятными кандидатами выглядели Невилл и Гермиона, но поскольку вся их вина заключалась лишь в том, что они были самыми молодыми, директрисе пришлось оставить их в покое.
Несколько профессоров, как ни странно, подозрительно посматривали на Флитвика. Говорят, он как-то проделал нечто подобное во время одного из педсоветов Амбридж, что, видимо, и натолкнуло Северуса на мысль.
Настоящий же виновник безобразия тем временем наслаждался собой и ухмылялся так явно, что заметивший это Невилл разгадал загадку. Он был совершенно сбит с толку: оказывается великий и ужасный профессор Снейп имеет чувство юмора, да еще такое оригинальное!
Больше никто ничего не заподозрил. Похоже, зельевар выйдет сухим из воды. Стоя у стены и мурлыча “Старое доброе время” Auld Lang Syne (Старое доброе время) — шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса, написанная в 1788 году. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи., он выглядел чрезвычайно довольным, наблюдая за суматохой, которую сам же и вызвал.
— Ах ты, мерзавец! — любя воскликнула Гермиона, когда они, наконец, смогли уйти. — Мог бы и предупредить! Я чуть не шарахнула тебя проклятием!
— Предупредить о чем? — деланно простодушно поинтересовался Снейп и фыркнул. — Не стоит переживать, я прикрылся чарами, я же не идиот.
— Конечно нет, просто свихнулся, — усмехнулась Гермиона. Она не сомневалась, что никто не поверит в эту историю. — Порошок ты купил во “Всевозможных волшебных вредилках Уизли”? Интересненько...
Взглядом, исполненным презрения, Снейп оглядел свою спутницу, они как раз повернули к подземельям.
— Вот еще. У нас кладовка битком набита конфискованной контрабандой. Лежит — пылится. Кое-что оказалось весьма полезно. Хотя я не сомневаюсь, что Джордж Уизли отдал бы мне порошок задаром, особенно узнав, для чего он предназначается.