— Северус Тобиас Снейп! Говори прямо или сегодня будешь спать на диване!
— Ты не можешь прогнать меня из собственной постели — особенно в Хогвартсе, — сообщил зельевар, и Гермиона гневно уставилась на него.
— На меня смотри!
В глазах Снейпа мелькнул огонек, словно профессор уже было собрался принять вызов, однако он просто фыркнул, откинул голову назад, и его ухмылка превратилась в улыбку — менее зловещую, но полную ядовитого предвкушения.
— Симптомов много. Наверное, меньше всего Уизли рад импотенции...
— Ты превратил его в импотента?!
— И да, и нет. Его орган все еще функционирует, но если его хозяин попытается что-то предпринять в этом направлении, сразу же обнаружит, что ни на что не годен. Хотя у него так несет изо рта, что до дела вряд ли дойдет. — Северус внимательно изучал свои ногти. — Я уже упоминал, что волосы Уизли стали ярко-зелеными — чистый Слизерин. В смысле, их остатки, ведь Рональд начал лысеть. К тому же, парень прилично набрал вес, — беззаботно добавил Снейп. — Если все сработает должным образом, Уизли станет размером со Слагхорна, только без усов.
Гермиона обдумала сказанное. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что задумал Снейп. Рон назвал Гермиону старой, страшной и толстой, да к тому же шлюхой. Вот Северус в отместку и сделал Рона мерзким, толстым и неспособным трахаться. И поделом ему! Представив, как теперь выглядит ее бывший, Гермиона в глубине души испытала злобное удовлетворение.
— И как ты это провернул? — растерянно спросила она.
Снейп пожал плечами.
— Отправил письмо, зачаровав сургучную печать. Заклинание сработало, когда Уизли ее сломал.
Гермиона еще немного поразмыслила об этом и посмотрела на Северуса. Тот больше не улыбался. Грейнджер изучила его бесстрастное выражение лица и пришла к выводу: зельевар думает, что теперь она на него злится.
— Как-то слишком ребячливо для тебя, — медленно сказала Гермиона. — Я думала, наказание окажется посерьезнее.
Северус вновь пожал плечами и уставился в другой конец комнаты.
— Уизли — аврор. Их кабинеты опутаны чарами для обнаружения опасной магии. Я мог унизить или убить идиота, но решил, что ты предпочтешь увидеть его живым. — Профессор помялся, потом вздохнул, немного поникнув. — Кроме того, жестоко наказывать Уизли лишь за то, что он необдуманно что-то ляпнул, это просто лицемерие. Ведь и сам я когда-то поступил так же.
Ну конечно….
Теперь стало ясно, почему Северуса так расстроили слова Рона. Молодой волшебник повторил ошибку зельевара, напоровшись на те же губительные последствия. Стоило подумать об этом, как параллель с жизнью Снейпа стала очевидной.
— К счастью для Рональда, я куда снисходительней Лили, — тихо буркнула Гермиона. Вряд ли она в скором времени простит Рона, но не собиралась разрывать все контакты до скончания века, хотя и хотела, чтоб он извинялся так же отчаянно, как Северус. Снейп молчал, и Гермиона продолжила: — Контрзаклинание вообще существует?
— Ни одного. — Северус явно ждал, что Гермиона вот-вот выйдет из себя и старался к ней подольстится. Он взглянул на нее, словно готовился защищаться.
— Ты умудрился проклясть его и не разработать контрзаклинание?
— Воздействие постепенно сойдет на нет.
— Насколько постепенно?
Гермиона представила, как ожиревший лысеющий Рон с остатками зеленой шевелюры месяцами слоняется вокруг и усилием воли подавила смех.
“Совсем не смешно!” — строго сказала она себе, ожидая ответа Снейпа.
— Через неделю-другую. В крайнем случае, месяц. — Помолчав, Северус добавил куда более прохладным тоном: — Если только этот идиот снова не произнесет то самое слово.
— А если скажет, что тогда?
— Ничего хорошего.
Внимательно посмотрев на Северуса, Гермиона решила, что она вовсе не хочет этого знать. Скорее всего, наказание окажется не таким безобидным, ребячливым и безболезненным, как вонь изо рта.
— Мне не нужно сражаться за меня, Северус.
— В этом конкретном случае еще как нужно, — ощетинился зельевар. — Ты ведь собиралась оставить оскорбления без последствий! Разрыв отношений сработает, только если он оценит, что потерял. Следовало заставить его заплатить.
— Он ведь не тебя оскорбил, — негромко напомнила Гермиона.
— У меня есть право! — вспылил Снейп, наградив ее странным дерзким взглядом.
Гермиона недоуменно моргнула. Снейп подразумевал древний обычай, который нынче был не в ходу даже у чистокровных семей. По сути, этими словами он объявлял себя ее рыцарем, готовым умереть за честь своей дамы.
Средневековье какое-то!
Ужасный шовинизм, однако в глубине души Гермиона пришла от этого жеста в экстаз.
— Только супруги...
— Не придирайся к мелочам! — огрызнулся зельевар. Кажется, он начал злиться. — По праву я должен был вызвать его на дуэль и разорвать в клочья.
— По закону у тебя такого права нет.
Снейп застыл. Потянулось болезненно долгое молчание.
— Разве нет? — наконец спросил он. Голос зельевара звенел льдом. Гермиона давно не слышала этот тон. Внезапно она поняла, что загоняет себя в угол, и поспешила исправить ужасную ошибку.
— Я сказала, по закону, — торопливо оправдалась она. — Не уверена, что эти законы вообще еще действуют.
Северус немного успокоился, но глаза оставались мрачными.
— Тем не менее, я намерен оставить это право за собой, — твердо ответил он. — Нужно было наказать Уизли за его слова. На свою беду ты порой слишком сентиментальна, так что из уважения к твоим чувствам, я сделал это за тебя, оставив его живым и более-менее невредимым.
— Ты сломал ему нос! — взвилась Гермиона.
— Серьезно? Господи помилуй… — Снейп выглядел абсолютно довольным собой.
Гермиона неспешно пересекла комнату, подошла к нему и заглянула в глаза.
— Требуешь признать твое право? — мурлыкнула она.
Быть феминисткой прекрасно, но коленки у Гермионы все же задрожали.
Зельевар молча смотрел на нее потемневшими глазами.
— Да.
Медленно выдохнув, Гермиона улыбнулась и погладила его по щеке.
— Что ж, не стану возражать.
Снейп в ответ тоже улыбнулся и расслабился, прильнув к ее руке.
“ Гарри! Я здесь совершенно ни при чем. Рон и так легко отделался. Все пройдет через пару недель. Как мне сообщили, впредь ему лучше держать язык за зубами. Если еще хоть раз он хотя бы косо на меня взглянет, Северус его прикончит. После Рождества он намерен меня защищать от всех и вся. Мы с тобой и сами знаем, что Рон заслужил наказание куда серьезнее. Так что пусть немного помучается. Это пойдет ему на пользу, хотя я его слишком давно знаю, чтобы на что-то надеяться.
Гермиона.”
* * *
— Да ладно?! Он правда заявил о своих правах?
Гермиона помешала чай ложкой.
— Угу.
— Но это же… В смысле, ничего себе! — Невилл потрясенно уставился на подругу. — Это ведь не шутки. На самом деле! Он практически объявил, что если понадобится, за тебя умрет. Это все равно что… не знаю даже — свистеть тебе вслед. Никто так больше не делает.
— Знаю. — Гермиона взяла кружку и осторожно отпила чай.
— А зачем ты мне рассказала? То есть, я не возражаю, но...
— Потому что ты чистокровный и можешь правильно разъяснить мне его слова, к тому же парень, так что не станешь визжать или плакать, — объяснила Гермиона. — Джинни мне как сестра, но от волнения примется дико подвывать.
— Цитируешь Снейпа? — усмехнулся Невилл.
— Нет, просто это все его тлетворное влияние.
— Что ж… Как я говорил, так уже никто не делает. Понятия не имею, законно ли это еще. Знаешь, что у французов при совершении преступлений состояние аффекта считается смягчающим обстоятельством? — Гермиона кивнула, и Невилл продолжил: — Волшебник вправе вызвать противника на дуэль и убить его, если может доказать, что защищал честь леди и имел на это право. Обычно честь женщин защищали их мужья, но иногда за незамужнюю дочь мог вступиться отец. Вряд ли Снейп остался бы безнаказанным, вы ведь не женаты.
— Мы и так очень близки, — отмахнулась Гермиона. — Женитьба ничего не изменит. Это просто кусок бумаги, Невилл, а кольца у нас уже есть.
— В глазах закона этот кусок бумаги очень важен, — улыбнувшись, ответил Лонгботтом, потом пожал плечами и засмеялся. — Вот бы поглядеть, как Снейп отстаивает это в суде! За такое зрелище я готов и заплатить. Значит, он проклял Рона именно по праву?
— Угу...
Невилл смерил подругу долгим взглядом и ухмыльнулся.
— Земля вызывает Гермиону!
— Чего?..
— Ты мечтательно уставилась вдаль, — сообщил Лонгботтом. — Ни разу не видел на твоем лице такой приторной улыбочки. Смотрится даже жутковато. Я вообще раньше не замечал, чтобы ты витала в облаках.
— О, боже. Что, я правда так делала?
— Боюсь, да, — усмехнулся Невилл. — Наконец-то ты превратилась в девушку. Мы всегда знали, что этот день настанет.
— Ой, лучше заткнись.
— Но ведь это так романтично! — усиленно захлопал ресницами Невилл.
— Давай, гербарий ходячий, продолжай меня задирать! А я расскажу Северусу, что ты высмеял его романтические порывы.
Они помолчали, пытаясь представить, как Мастер зелий отреагирует на подобное высказывание. Гермиона поймала взгляд Невилла, и друзья расхохотались.
Когда они, наконец, смогли перевести дыхание, Лонгботтом снова усмехнулся и сказал:
— Кстати, ты еще не видела “Придиру”?
— Нет. Луна не смогла в этом месяце выслать мне сигнальный экземпляр, слишком была занята. — Гермиона вдруг умолкла. — Но судя по выражению твоего лица, у тебя этот выпуск имеется. Вот черт! Что она натворила?!
— Думаю, ничего ужасного. Погоди-ка, сейчас отыщу… — Невилл нашел журнал. — В самом конце колонки редактора, небольшое вступительное слово на первой странице.
Гермиона медленно прочла вслух:
“ И к другим новостям: на днях я с удовлетворением заметила, что у кого-то дошли руки добавить на стелу Ордена Феникса имя профессора Снейпа. После всех этих лет приятно видеть имя Северуса Снейпа там, где ему и надлежит быть, не так ли?”
Грейнджер опустила журнал.
— Что ж… Неудивительно, что она заметила. К тому же, уж лучше “Придира”, чем “Пророк”.
— Так это твоих рук дело?
— А чьих же еще? — удивилась Гермиона. — У Гарри и мысли бы не возникло, а реши он вдруг этим заняться, устроил бы целую кампанию, чтобы провести все официально. А больше никому и дела нет.
— Наверное, да. Правда... Я вроде как задумывался, что это дело рук Снейпа.
Гермиона помотала головой.
— Он не стал бы! Северус все еще не слишком высокого мнения о себе и о своих поступках.
— Несмотря на все твои усилия? — невинно полюбопытствовал Невилл, и Гермиона улыбнулась.
— Да, но не от недостатка стараний. В общем, это была я. Правда, не думала, что заметят так скоро — я вписала его имя всего лишь пару недель назад. Ну что — как минимум, это будет захватывающе.
* * *
Министерство пришло к тому же выводу, что и Невилл. Двумя днями позже Северус получил длинное письмо с угрозами, в котором зельевара обвинили в порче памятника. Судя по всему, послание представляло собой всего лишь неловкую попытку выяснить, как именно Снейп умудрился пресловутый памятник испортить. Кажется, министерские бюрократы полагали, что магическая защита обелиска непробиваема.
Снейп с проблемой разобрался просто: отправил письмо обратно, поперек самого напыщенного абзаца начертав “Докажите”, а все последующие письма из Министерства жег, не читая. Гермионе Северус сообщил, мол, намерен продолжать поступать так и впредь, просто потому, что на бюрократические эпистолы не стоит тратить силы.
На следующей неделе историю подхватил “Пророк”, но даже он не смог ее раскрутить. Написали, что на монумент добавили имя Снейпа, и только. Еще процитировали пару неназванных членов Ордена: они, дескать, не возражали. С самим профессором представители газеты разговаривать не осмелились, видимо, все еще слишком нервничали, так что просто выдали пару заметок, полных домыслов на тему, зачем Мастер зелий это сотворил. Похоже, никому и в голову не пришло, что Снейп вообще ни при чем.
А вот студенты Хогвартса нисколько не волновались. Минерва и прочая старая гвардия пару дней подозрительно косились на Северуса. Директриса даже честолюбиво фыркнула — ей не слишком приятно, что имя зельевара теперь стоит выше, чем ее, но в целом, реакция оказалась довольно сдержанной.
Гермиона рассказала об этом Северусу, а тот в ответ приподнял бровь и мягко ответил:
— Время лечит. Только представь, что бы началось, сделай ты это в прошлом году.
Он знал, о чем говорил.
* * *
Как-то в конце января, холодным солнечным воскресеньем, Гермиона убивала время за чтением. Ее покой нарушил маленький серебристый терьер.
Голосом Рона патронус застенчиво проговорил:
— Я направляюсь в Хогвартс, хочу извиниться. Пожалуйста, встреть меня у ворот. Скоро буду.
Пес растворился в воздухе, а Гермиона задумчиво уставилась туда, где он растаял. Вдруг она почувствовала чей-то взгляд: рядом, прижав к голове уши, сидел Крукшанкс и неодобрительно ее разглядывал. Кот всегда недолюбливал Рона. За Круксом прямо в дверном проеме стоял Северус. Выражение лица профессора было точь-в-точь котовье, разве что уши не прижаты и хвост не распушен трубой.
— Собираешься с ним встретиться? — резко поинтересовался зельевар.
Гермиона вздохнула и отложила книгу.
— Откажусь, а он заявится сюда и будет шуметь, пока не сдамся, — возразила она.
— Если его ворота пропустят! — пробормотал Снейп.
— И как ты это объяснишь? Сам понимаешь — Минерва устроит дознание, у кого это полномочий больше, чем у нее. Все в порядке, Северус. Он не станет на меня нападать, а если попробует, я наподдам ему по первое число, Рон это знает. Я его выслушаю и сразу вернусь.
— Я иду с тобой.
— Северус...
— Я сказал: иду с тобой! — категоричным тоном повторил тот.
Гермиона посмотрела ему в глаза и поняла, что спорить нет смысла. Прямой запрет Северус просто проигнорирует и все равно последует за ней. Хотя это его новое стремление оберегать ее казалось милым, Гермиона надеялась, что Снейп все же вскоре успокоится.
— Ты понимаешь, что мне не нужна защита? Уж точно не от Рона.
Северус взглянул на нее.
— Я иду не потому, что ты нуждаешься в защите, просто хочу сказать твоему приятелю пару ласковых. К тому же, не уверен, что ты сможешь выдержать характер, если Уизли начнет умолять, а я не хочу, чтобы ты его простила и сняла с крючка.
— К тому же, имеются все шансы, что он снова что-нибудь ляпнет, и у тебя появится новый повод его проклясть, — подхватила Гермиона. Не дожидаясь ответа, она покачала головой. — Ладно. Только я на всякий случай заберу твою палочку. И пообещай, что будешь держать себя в руках.
Северус кисло посмотрел на нее, но палочку отдал без возражений.
— Обещаю, если и он не полезет на рожон.
— Этого недостаточно, Северус. Тебе я доверяю больше и прошу, чтобы ты вел себя, как ответственный человек. Ради меня.
После длинной паузы зельевар вздохнул.
— Не знаю, смогу ли сдержать обещание, но сделаю все, что в моих силах.
Гермиона поразмыслила над его словами. Если Рон скажет что-то такое, что заденет один из триггеров Северуса, значит, поделом ему. Северус не придавал значения почти никаким оскорблениям, но были несколько вещей, которые он игнорировать не мог физически.
— Хорошо, спасибо.
Увидев своего бывшего, Грейнджер с трудом удержалась от смеха. Действие проклятия еще не закончилось. На макушке медленно отрастали натурального рыжего цвета волосы. Зелень выцветала, придавая остаткам крашеной шевелюры довольно грязный оттенок. Лишний вес тоже еще не сошел до конца.
Грейнджер смаковала удовольствие: Рон порядком ее разозлил и заставил страдать. С двенадцати лет она терпела оскорбления от Рональда Уизли, и ее это порядком достало.
Рон уставился в землю. Когда Гермиона подошла по заснеженной дорожке, он даже не поднял глаз. Темной тенью позади своей спутницы маячил Северус.
— Если ты пришел извиниться в надежде, что проклятье пройдет быстрее, можешь уходить прямо сейчас, Рональд, — тихо сказала Гермиона.
— Я здесь не поэтому, — пробормотал Рон, поднял взгляд и увидел Северуса.
Глаза его испуганно расширились, с бледного лица схлынули остатки красок. Рон тяжело сглотнул, расправил плечи, затем вздохнул поглубже и взял себя в руки. Гермиона заметила, что его нос стал чуть более кривым: к бесчисленным квиддичным травмам добавился еще один перелом.
— Это твоя мать или Гарри велели тебе извиниться? — раздраженно спросила Гермиона.
Рон потряс головой.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь?
— А у меня последнее время имелся повод думать о тебе лучше?
Да имелся ли этот повод вообще? Один лишь факт, что Рон целый месяц не мог догадаться попросить прощения, говорил сам за себя...
— Наверное, нет, — вздохнул Рон. — Прости, Гермиона. Я был пьян и погорячился.
— Алкоголь не может служить оправданием, Уизли, — тихо сказал Северус, вставая рядом с Гермионой. — Он лишь развязывает вам язык, и больше ничего.
“Тебе ли не знать!” — подумала Гермиона, вспоминая все, что ей было известно о детстве Снейпа и годах, когда зельевар пытался утопить себя в бутылке.
— Понимаю, что это не оправдание, сэр… Я просто… — Речь явно давалась ему с трудом. Рон помахал рукой, пытаясь подобрать слова. Гермиона отметила, что Северус не велел перестать звать его “сэр”: видимо, не считал, что Уизли достоин обращаться к нему по имени. — Не знаю, что еще сказать, — пропыхтел Рон и поник плечами.
— Тогда позвольте высказаться мне, — вполголоса, прохладным бархатистым и очень опасным тоном проговорил Северус. — Если вы когда-нибудь, хоть раз скажете хоть что-то подобное в адрес Гермионы, и мне станет об этом известно, я вас прикончу. Ясно?
Ясно было кристально. Снейп не драматизировал, и сказал это не просто для красного словца — слова звучали весьма серьезно. Гермиона порадовалась, что забрала его палочку. Конечно, зельевар мог обойтись безпалочковой магией, но Грейнджер надеялась, что это менее вероятно.
— Да, сэр! — Тяжело сглотнув, закивал Рон.
— Хорошо. — Снейп подошел на несколько шагов ближе. Рон был выше на несколько дюймов, но все равно казалось, что Северус смотрит на Уизли сверху вниз. — Ты очень сильно обидел ее, парень, — понизив голос, добавил профессор. — Больше так не делай. Ради тебя же самого надеюсь, что ты выучил урок.
Снейп резко развернулся и удалился на несколько ярдов, оставив Рона и Гермиону поговорить вдвоем, затем развернулся к ним лицом, сложил руки на груди и мрачно ухмыльнулся.
Рон засуетился, неуверенно улыбнувшись.
— Он все так же пугает...
— Вообще-то, он держит себя в руках, — сухо ответила Гермиона, наградив своего защитника ласковым взглядом.
Она весьма оценила, что Снейп решил дать им возможность пообщаться наедине, но всерьез подозревала, что зельевар умеет читать по губам, что сводило на нет этот жест доброй воли.
Гермиона посмотрела на Рона, скрестила руки и принялась ждать. Если Уизли думает, что такого извинения достаточно, он сильно ошибается.
Под ее взглядом Рональд заметно увял.
— Мне очень жаль, Гермиона. Я… не знаю, почему вообще это ляпнул. Это не из ревности, правда, мы ведь давно расстались. Наверное, я просто обезумел от мысли, что все уже знали, а я нет. Я понять не мог, почему никто не придавал этому значения. И почему именно он, мы ведь всегда считали его мерзким! К тому же, я напился. Конечно, это меня не извиняет, но… — Рон грустно улыбнулся. — Вечно болтаю по пьяни что ни попадя.
— Слабо сказано, — тихо согласилась Гермиона и вздохнула. — Я хотела сказать тебе, Рон. Нечестно, что ты узнал вот так… Я догадывалась, что ты плохо воспримешь эти новости. Хотелось поздравить тебя с Рождеством до того, как ты взорвешься и хлопнешь дверью. Знаю, Северус тебе не нравится — на протяжении всех этих лет ты четко выражал свою позицию — но все же это не оправдание.
— Да, — смиренно кивнул Рон. — Но я никогда, то есть... я не хотел тебя назвать тем самым словом. Для меня никогда не имело значения, что ты маглорожденная, ты ведь понимаешь? — Он кинул тревожный взгляд на профессора.
"Слава богу, хватило ума снова не произносить это слово вслух! Вряд ли получилось бы снова остановить Северуса", — думала Гермиона. Она не желала знать, каким заклинанием на сей раз воспользовался бы зельевар.
— Понимаю. Ты сказал это, чтобы причинить мне боль и разозлить Северуса. — И с прохладцей добавила: — Поздравляю, ты добился успеха по обоим пунктам.
Рон вздрогнул.
— Так и есть, — признался он. — На самом деле я вовсе так не думаю, просто хотел тебя задеть посильнее. Мне и правда очень жаль.
Наверное, на большее он не способен, подумала Гермиона. Впрочем, произошедшее все равно не загладить никакими словами. Она вздохнула и немного успокоилась.
— Знаю… Гарри с тобой общается?
Догадалась она не сразу, но потом вдруг подумала: Рон ведь некоторым образом оскорбил и Лили, что взбесило Северуса еще сильнее.
— Ну так... — вздохнул Рон, пнул снег и сунул руки в карманы. Мантия ему слишком тесна, удовлетворенно отметила Гермиона. Она ненавидела чувствовать себя эдакой девочкой, неуверенной в своей внешности. — Гарри вроде как еще злится, но… Да все злятся! Но, кажется, они решили, что право меня ненавидеть имеешь только ты.
— Я не испытываю к тебе ненависти, Рон, — устало отмахнулась Гермиона. — Сейчас ты мне очень не нравишься, что есть, то есть, но это не ненависть.
Все дело в войне, думала Гермиона. Тяжело по-настоящему ненавидеть друга, который сказал гадость, сорвав злость, когда вам приходилось противостоять Волдеморту и его приспешникам. С силой той ненависти уже ничто не сравнится.
— Ну, хоть так… — Рон немного помолчал, рискнул бросить взгляд на Северуса и снова повернулся к Гермионе. — Знаешь, у него ведь нет права так яростно отстаивать твои интересы. Я понимаю, почему разозлился он — ты верно угадала причину, по которой я наговорил тебе гадостей — но он не может драться за тебя.
В других обстоятельствах Гермиона от души бы расхохоталась — так слова Рона перекликались со сказанным раньше.
Она улыбнулась и тихо, с нажимом сказала:
— Он заявил о своем праве.
На сей раз суть Рон уловил моментально и выпучил глаза.
— Серьезно? — Гермиона кивнула. Уизли неуверенно оглянулся, нервно сглотнул и погладил себя по остаткам тонких зеленоватых прядей. — Что ж, пожалуй, я уже не так сержусь.
Гермиона снова кивнула.
— Северус решил, что убив тебя, он меня еще сильнее расстроит. Только поэтому ты жив.
А так же потому, что когда-то в прошлом Снейп сам совершил подобную ошибку. Однако, несмотря на то, что Рону та история уже была известна, Гермиона вовсе не собиралась о ней упоминать.
— Буду знать, — странным голосом отозвался рыжий. Он немного поколебался и умоляюще посмотрел на Гермиону. — Я прощен? — жалобно пробормотал он.
“Зря Северус переживал!" — сказала про себя Гермиона, глядя на Уизли.
Эти ужимки раздражали ее даже в юности.
— Только не Северусом. Он и через сто лет не простит и не забудет. Веди себя прилично, и избежишь многих неприятностей. — Гермиона с любовью посмотрела на сердитую темную фигуру, потом снова на Рона и вздохнула. — Я тоже тебя не простила, но я все же не так злопамятна, как Северус. Прощу когда-нибудь, как обычно. Вот только, Рон, рано или поздно ты зайдешь слишком далеко. Я была готова совсем с тобой порвать.
Рональд очень сильно ее задел, но еще больнее было Северусу, а простить это оказалось куда тяжелее.
— Справедливо, — вяло кивнул Рон и осмелился улыбнуться. — А ведь раньше, если тебя чересчур опекали, ты просто с ума от злости сходила.
— Если уж Северус что решил, отговорить практически невозможно. Он поступает так только в особых случаях, — смягчилась Гермиона. — Я ценю, что он за меня переживает. Он просто убедится, что я в порядке, и успокоится. — Она помолчала и тихо добавила: — Кстати, Рон, больше никогда не зови его Нюниусом. Это сильно ранит, что бы он там ни говорил. Хоть раз еще услышу, как ты произносишь эту кличку, заставлю тебя дорого заплатить.
Северус ни разу не упомянул, что Рон обозвал его старым ненавистным прозвищем, но этого и не требовалось. Гермиона и так знала, какую сильную боль оно причиняет профессору. Грейнджер вывернула бы Рона наизнанку, лишь бы любимые темные глаза больше не смотрели с такой тоской.
Рон медленно кивнул в знак того, что принимает ее слова всерьез. По крайней мере, у него хватило совести принять смущенный вид.
— Ты тоже за него горой?
— А как же?
Не то чтобы Северус нуждался в какой-то защите, конечно...
— Я и не понял, что у вас все так серьезно.
— Не хотел понять, — поправила Гермиона. — Ты ведь знаешь, случайные связи не для меня. Да ладно, Рон, ты правда думаешь, что я рискнула бы всем о нас рассказать, если бы не была уверена в наших отношениях? Я ожидала, что нас примут в штыки.
— Пожалуй, ты права. — Рон неуверенно посмотрел на Снейпа, нахмурился озадаченно, повернулся к Гермионе и почти виновато произнес: — Но я никак не возьму в толк, почему. Почему он?
— Потому что. — Грейнджер улыбнулась и пожала плечами. — Любовь в причинах не нуждается. Хотя их много: он умный, отзывчивый, у нас одинаковое чувство юмора, мы любим одни и те же вещи, а еще он очень добр ко мне. Раньше он вел себя грубо, но уже извинился и объяснил причины. К тому же, уж извини, он отличный любовник. В общем, просто потому что.
Внезапно к ним, как по сигналу, молча подошел Северус. Должно быть, решил, что они уже достаточно наговорились.
И вновь Гермиона поняла, как ценит мощь личности зельевара: он не произнес ни слова, да и держался он уже не так враждебно, но с его приближением Рон снова побледнел и занервничал.
Грейнджер взяла Северуса за руку и нежно ее пожала, ощутив, как напряжен профессор: он определенно был недоволен.
Однако, в ответ на улыбку Гермионы взгляд Снейпа смягчился.
— Все в порядке, Северус. Рон уже уходит.
Рон отчаянно закивал, стремясь избежать очередной катастрофы.
“Как унизительно! — с усмешкой подумала Гермиона. — Аврора и игрока в квиддич одной левой и без всякой магии на голову разбил человек, уступающий ему по всем физическим параметрам: ниже, слабее, с кучей старых травм, и двадцатилетней разницей в возрасте".
Северус ничего не сказал, лишь выжидающе уставился на Уизли.
Через миг тот нервно сглотнул.
— Ну, что ж… тогда пока, Гермиона. Увидимся, да же?
— Пока, Рон, — стараясь сдержать улыбку, кивнула Гермиона.
Бросив последний нервный взгляд в сторону Снейпа, Рон повернулся и аппарировал.
Насмешливым неодобрительным взглядом Гермиона посмотрела на Северуса.
— Неужели тебе так требовалось пометить территорию?
— Я ничего и не сделал, — отрекся зельевар.
— Не было нужды, Северус. Ты и рта не успеваешь открыть, а первогодки, завидев тебя за полсотни шагов, так и норовят обделаться.
— Да ты мне льстишь! — с удовольствием отозвался Снейп.
Гермиона мягко рассмеялась, взяла его под руку и они пошли по дорожке через ворота.
— Спасибо, что сдержался.
— Это не из-за тебя, — неискренне отозвался он. — Еще одно убийство, и я окажусь в Азкабане.
— Ну конечно, — пробормотала Гермиона, кладя голову ему на плечо. Оба знали, что это ложь, но какая разница? — А я-то думала, у тебя иммунитет к избытку тестостерона.
— С моим уровнем тестостерона все в порядке, тебе это прекрасно известно.
От такой двусмысленности Гермиона только улыбнулась и закатила глаза.
— Развратник! Как будто не понял, что я не о том. Ты совершенно неисправим, — с любовью добавила она.
Снейп наградил Гермиону одной из своих редких улыбок и обнял за плечи, прижимая ближе.
* * *
Как всегда, в Валентинов день стены замка окрасились в розовый. Проснувшись поутру, Гермиона зарычала от досады и растолкала Северуса, чтобы тот решил проблему. Зельевар приоткрыл один глаз, быстро оглядел комнату, снова закрыл. Затем перевернулся, поднял руку вверх, прижав ладонь к стене над изголовьем, и через пару секунд розовый цвет исчез.
— Даже музыка слышна! В этом году Минерва превзошла себя, — сонно отметила Гермиона.
— Угу, — неразборчиво пробормотал Северус и снова завернулся в одеяло.
— Уберешь розовый в моем классе и кабинете, если я попрошу очень вежливо?
— Нет.
— Но почему?
Снейп снова приоткрыл один глаз, похоже, сообразив, что заснуть ему не дадут.
— А как ты это объяснишь?
— А как ты объясняешь, почему твой класс не розовый?
— Никак. Мне вопросов не задают.
— Ну еще бы, — улыбнулась Гермиона. — Зачем Минерва вообще это устраивает? Я еще могу согласиться, что она скучает по Альбусовой безвкусице, но это уже в стиле Амбридж...
Северус застонал и снова перевернулся.
— Зачем напоминать мне об этой женщине в такую рань, — глухо пожаловался он.
— Видимо, среди профессоров она была так же популярна, как и среди нас, школьников?