- Кроме того, - продолжил я, глядя на него из-под ресниц, - не будешь ли ты возражать, если я попрошу тебя ни с кем не встречаться, кроме меня? – я сделал паузу, отводя взгляд. – Я ненавижу, когда ты встречаешься с женщинами, мне всегда кажется, что одна из них заберет тебя у меня.
И это была чистая правда, на самом деле, это было единственным мотивом всех моих предыдущих действий, поэтому мне не стоило труда добавить нужной хрипотцы в голос, закончив фразу сорванным шепотом, что оказалось неожиданно удачным решением.
Глаза Джона расширились в удивлении:
- То есть, ты хочешь сказать, что ты ревнуешь? – он недоверчиво смотрел на меня.
Ревность была такой нелепой, абсолютно не свойственной мне эмоцией, что я даже поморщился, но, конечно, общее направление его мыслей было правильным, поэтому я кивнул, снова потупив взгляд.
Стало тихо.
Я посмотрел на Джона, который уставился на меня с легко читаемым выражением недоверия, симпатии и едва заметной гордости. Его рука легла сверху на мою, переплетая наши пальцы, и снова подняв ее вверх, он прижал ее к своей щеке.
- Не знаю, что именно происходит со мной, Шерлок, я потерял все ориентиры, я больше не понимаю того, что я чувствую. - Он запнулся, ища что-то в моих глазах, потом отпустил мою руку и прижал собственную ладонь уже к моей щеке, мягко поглаживая волосы на виске. – Мне нужно будет время, чтобы привыкнуть к этому, и я не могу сказать, сколько именно, - поглаживания остановились, и теперь он прочертил линию моего подбородка. – Но я могу обещать тебе, что в ближайшем будущем, в моей жизни не будет никаких женщин.
Я поймал себя на том, что широко улыбался Джону, который смущенно улыбнулся мне в ответ.
- И должен добавить, что прямо сейчас я даже не могу представить, что могу целовать кого-то, кроме тебя.
Джон подкрепил свои слова действием, коротко поцеловав меня, прежде, чем сесть:
- Не хочешь на ужин китайской еды? – Ему явно нужен был перерыв после такого напряженного дня. – Ты говорил, что можешь отличить хорошее кафе по тому, насколько затерта нижняя часть дверной ручки.
***
Следующая неделя была крайне увлекательной. В какой-то мере, наша жизнь ничуть не изменилась: Джон настаивал на том, чтобы наши отношения сохранялись в тайне хотя бы какое-то время, поэтому за пределами квартиры наше поведение не отличалось от привычного.
Конечно, для поставленной мной цели это не имело значения, поэтому я не возражал, хотя и не мог избавиться от легкого чувства досады. Единственным явным недостатком было то, что Джон все еще казался свободным, поэтому женщины могли иметь на него виды, но я не сомневался в его абсолютной верности. Хотя и не мог никак понять, что же тогда меня так тревожит, и это неуловимо раздражало.
Дома же все изменилось кардинальным образом. Сначала я не знал, как именно мне нужно выражать привязанность и как часто, чтобы Джону это нравилось. Как я и планировал, моя роль оставалась подчиненной, я предложил сделать чай несколько раз, но Джон сразу пресек мои попытки, заявив, что заваривать чай – его прерогатива и часть ежедневного ритуала, который он не хотел менять. Он так категорично отверг мои предложения, что я сдался, вместо этого пытаясь чаще покупать молоко, чтобы ничего не препятствовало приготовлению чая.
Наши кресла теперь были завалены книгами, и заметками по делам, над которыми я работал, и тем, что осталось от разодранной метлы миссис Хадсон после неудачной попытки воссоздать место преступления.
Теперь Джона все чаще можно было найти на диване с каким-нибудь медицинским журналом или ноутбуком (если я им не пользовался), пока я лежал поперек, вытянув ноги через его колени. Такое положение было выгодно по двум причинам: во-первых, я всегда почти так и лежал на диване, а во-вторых, для него я находился в подчиненном положении, как и задумывал.
Иногда он хотел, чтобы я посмотрел с ним идиотские шоу по телевизору, и тогда я использовал его колени как подушку. Кажется, ему нравилось играть с моими волосами, пропуская через них пальцы и отводя пряди с лица. Возможно, от этого была какая-то терапевтическая польза, потому что я заметил, что те люди, которые постоянно гладят домашних питомцев, живут дольше. Интересно, хотелось бы Джону завести кого-то, бульдога, например, но потом я подумал, что Джон все равно предпочтет меня любому животному в доме. Мне просто нужно позволять ему играть со своими волосами, чтобы обеспечить его хорошее самочувствие.
Утро после поцелуя было сначала немного неловким, никто из нас не знал, как себя вести. Я внимательно наблюдал, как Джон делал что-то на кухне, не зная, подойти к нему или присесть и подождать. Он кидал на меня взгляды через плечо, и я слегка улыбнулся, наверное, без своей обычной самоуверенности, потому что вдруг он отложил нож, которым намазывал масло на тост, подошел и крепко меня обнял.
Я тут же присел на кухонный стол, чтобы казаться ниже, и он обнимал меня, ничего не говоря, просто держал меня в руках, обхватив одной за талию, а другую положив сзади на шею. Я сразу же обнял его в ответ, копируя положение рук, и мы не шевелились несколько долгих минут. Тост наверняка уже остыл, но я ничего не сказал. Возможно, когда встречаешься с кем-то, важнее оказываются объятья, а не тосты.
***
Но не прошло и недели, как нас вызвали на место весьма примитивного двойного убийства в Кройдоне. Дело не показалось мне чем-то примечательным, но, когда мы приехали, я отметил, что Андерсон и сержант Донован были весьма холодны друг с другом.
Один взгляд на рубашку Андерсона, его напряженную спину и женский дезодорант у Салли, и я понял, что жена Андерсона снова вернулась, а сержант Донован весьма явно дала понять, куда именно ему стоило идти.
Только я открыл рот, чтобы отметить, что Андерсон провел ночь на диване, как Джон, перехватив мой взгляд, едва заметно покачал головой. Едва ли он дошел до тех же выводов, что и я, но казалось, что он предчувствовал, что я собирался сказать что-то провокационное. Не понимаю, как он делал это… очень интересно.
Я улыбнулся ему, соглашаясь, и в этот момент справа от меня раздался странный звук: Салли смотрела на меня, выпучив глаза:
- Что это было? – спросила она, почти ткнув пальцем мне в лицо.
Джон напрягся, но я лишь повел плечами:
- Что? – нетерпеливо спросил я ее.
- Вот это! – она раздражающе пристально меня разглядывала, - Эта штука, которая появилась у тебя на лице, - Салли закатила глаза, - Неужели Шерлок Холмс решил улыбнуться? Мир остановился? Боже ж мой! – она, казалось, была в полном восторге от собственного сарказма. – Кто-нибудь, позвоните в Гатвик, предупредите их, что свиньи стали летать!
Она отошла, все еще нервно посмеиваясь про себя. Не нужно было быть консультирующим детективом, чтобы понять, что ее взрыв был всего лишь всплеском раздражения после того, как ее кинули. Даже если ее и кинул такое ничтожество, как Андерсон.
Джон нахмурился, всегда готовый выручить меня, но я покачал головой – лучшим решением было игнорировать ее, и он молча последовал за мной на место преступления. Тела лежали в дальнем углу большого склада, я направился за Лестрейдом, чтобы осмотреть их с более близкого расстояния.
Через пару минут меня отвлек приглушенный звук, я оглянулся и увидел, что Андерсон уставился куда-то мне за спину с выражением полного шока на лице – удивительное сочетание злости, желания и отвращения. Я оглянулся, но увидел только Джона, который говорил с Салли. Я снова на них посмотрел. Вообще-то, Джон просто слушал Салли, а она усиленно с ним флиртовала, поглядывая на Андерсона каждые пару секунд.
Логично, конечно, что она пыталась спровоцировать ревность у бывшего любовника, но она, без сомнений, стояла слишком близко к Джону. Я перевел взгляд на Лестрейда, наверное, он должен был сделать что-нибудь, чтобы пресечь такое непрофессиональное поведение? Но ему было до этого дела, он общался с одним из криминалистов.
Джон скрестил на груди руки, явно чувствуя себя неловко. Но Салли придвинулась еще ближе. Краем глаза я наблюдал за тем, как Андерсен стал отворачиваться от них, и тут Салли положила раскрытую ладонь на грудь Джона, прямо над его сердцем.
Доля секунды – и я стоял перед ней, отводя за запястье ее руку и брезгливо отбрасывая ее в сторону.
- Ты не возражаешь? – рыкнул я на нее, - Учитывая, где именно побывали твои руки, - я кивнул в сторону Андерсена, который в смятении развернулся, глядя на нас. – Думаю, тебе стоило держать бы их подальше от моего… - И тут мой гениальный мозг впервые подвел меня, заставив запнуться.
- От твоего кого? – процедила она, очевидно сбитая с толку моим появлением. – Твоего питомца? Твоего прирученного солдатика?? Твоего верного пса?
Мне кажется, в этот раз из моего горла вырвалось настоящее рычание:
- Он мой! – рявкнул я, и вдруг осознал, оглядевшись, что все в здании замерли, раскрыв рты от удивления.
Я медленно повернулся лицом к Джону, который стоял за мной, все еще сложив на груди руки. И пристально на меня смотрел.
И взгляд его не сулил ничего хорошего.
Глава 10. «Ссора»
P.O.V. Джона
Всю дорогу от места преступления до дома в такси царила зловещая тишина.
Я тихо злился, а Шерлок сердито насупился, так, как это обычно делают маленькие дети, знающие, что они провинились, но упорно отказывающиеся это признать.
С другой стороны, хорошо, что никто не пришёл к выводу, который, как мне казалось, в данном случае напрашивался сам собой. Сразу же после сенсационных слов Шерлока Салли залилась истерическим смехом.
- Вот уж неожиданность! – громко фыркнула она. – Псих не хочет делиться своими игрушками!
Она отступила назад, что было весьма мудро с её стороны: Шерлок выглядел так, словно жаждал пополнить место преступления ещё одним трупом.
- Ты не можешь владеть человеком, чудило, - обвиняюще сказала Салли. – То, что он везде ходит за тобой, вовсе не делает его твоей собственностью.
Она повернулась ко мне.
– Я предупреждала тебя, Джон… Я говорила, чтобы ты держался от него подальше, видишь теперь, как он с тобой обращается, – она покачала головой. – Не знаю, как ты вообще его терпишь.
- Я тоже не знаю, - мрачно ответил я, наполовину обрадованный ее недогадливостью, наполовину возмущённый тем, что она, похоже, считала меня каким-то жалким мямлей. Я всё ещё сердился на Шерлока, он же повернулся ко мне и распахнул глаза, как распахивал их всякий раз, когда хотел от меня что-либо, или когда в очередной раз взрывал микроволновку. Неужели он всерьёз думал, что я ещё не научился понимать этот его взгляд?
Я холодно на него посмотрел.
- Подожду снаружи, - сказал я, развернулся на каблуках и гордо ушёл прочь, на ходу отхватив парочку дружеских хлопков по плечу: стало ясно, что все разделяли мнение Салли и считали меня полнейшим болваном, но пусть уж лучше думают так, чем знают правду.
***
Я оставил Шерлока расплачиваться за такси, а сам взлетел вверх по ступенькам, намереваясь в знак протеста освободить своё кресло от его хлама. К сожалению, я напрочь забыл про какой-то экспериментальный электрический прибор, разложенный на сиденье, но решил не связываться с этой штуковиной. В негодовании я направился к чайнику.
Шерлок наблюдал за мной, стоя в дверном проеме кухни. Я заметил его, но всё равно замер на несколько минут перед столешницей, набираясь решимости, прежде чем обратить на него своё внимание.
- В какие, мать их, - я толкнул его в грудь, - игры, - я снова толкнул его, - ты играешь?
Последний толчок получился куда более сильным, чем предыдущие, и Шерлок испуганно попятился.
- Разве мы не решили, - сказал я, продолжая наступать на него, - держать это… - я неопределённо помахал между нами рукой, - чем бы это ни было… в тайне?
Он безмолвно уставился на меня.
Я ткнул в него пальцем.
- Не смей так смотреть на меня, Шерлок Холмс! – воскликнул я, отметив машинально, что звучал я в этот момент точь-в-точь как моя матушка. – Разве мы, - продолжил я, - не сидели вот на этом самом диване, - я указал на диван, - всего лишь неделю назад, - господи, всего лишь неделю назад – и не обсуждали этот вопрос?
Он отреагировал на мои слова неохотным кивком, опустил голову и закусил губу.
- Насколько я помню, - прошипел я, по-настоящему распаляясь, - я сказал, что это большой шаг для нас обоих, и что мы оба должны держать всё это при себе в ближайшее время, пока не освоимся окончательно.
Я замолк, окинув его взглядом. Но мой весьма красноречивый взгляд не был оценен,
потому что Шерлок в этот момент вообще на меня не смотрел.
- И разве не ты сказал тогда, цитирую: «Хорошо, Джон, у меня нет никаких особенных предпочтений»?
Шерлок зачарованно рассматривал узоры на ковре. Похоже, в любую секунду он был готов заткнуть уши.
- Шерлок? – настойчиво повторил я, и он пожал плечами, всё так же угрюмо уставившись себе под ноги. Да уж, сейчас он прочно завис на эмоциональном уровне восьмилетнего мальчишки.
Я вздохнул и немного понизил голос.
- Почему бы тебе не рассказать, что именно пошло не так, Шерлок? – спросил я. – Что заставило тебя решить, что сегодня – лучший день для того, чтобы открыться перед доброй половиной Скотланд-Ярда?
Он пробормотал что-то себе под нос. Кроме шуток, он уже сунул руки в карманы, и я подозревал, что он вот-вот начнёт ковырять носком ботинка пол.
- Шерлок! – почти рявкнул я.
Когда он поднял голову, его глаза сверкали – обиженный ребёнок исчез, словно его никогда и не было.
- Она прикоснулась к тебе, Джон, - сказал он, указав на мою грудь. – Её рука была прямо здесь.
Я ушам своим не поверил.
- То есть, ты утверждаешь, что предал моё доверие, потому что ревновал меня к сержанту Донован? – недоверчиво протянул я. – Ты с ума сошёл?
- Я не ревновал, - негодующе возразил он. – Я просто… - он поколебался и продолжил чуть тише: – Мне это не понравилось. – Теперь он посмотрел на мою грудь так, словно на ней был отпечаток ладони Донован, и неожиданно заявил: – Тебе нужно снять этот свитер.
- Что? – спросил я, несколько ошеломлённый таким внезапным выпадом.
- Сними свитер! – повторил он, шагнув в мою сторону. – Неизвестно еще, где перед этим побывали руки Салли, свитер срочно нужно снять и постирать. По меньшей мере.
Шерлок подступил совсем близко и протянул ко мне руки.
- Что ты подразумеваешь под «по меньшей мере»? – попытался возразить я, ведь это был один из моих любимых свитеров! – Что ты делаешь?! Отстань!
Его руки переместились на мои бёдра: он вцепился в края свитера и потянул их вверх, пытаясь стащить его с меня.
- Лучше всего будет его сжечь, - сказал он таким тоном, будто сожжение было самым адекватным решением.
Я старался отбросить его руки, но он не сдавался. Это было нелепо, мы фактически боролись: он настойчиво пытался задрать мой свитер, а я так же настойчиво тянул полы вниз. То есть, настойчиво это делал я, он же был просто смешон.
Мы пересекли комнату, сражаясь за свитер, пока Шерлок не прижал меня к стене – и тут мы оба неожиданно замерли. Моя одежда была в беспорядке - и свитер, и рубашка оказались задранными куда-то на уровень ребер. Ладони Шерлока лежали на моей талии, он плавно сдвинул их, поглаживая мою кожу, вырисовывая на ней круги большими пальцами. У меня перехватило дыхание.
С того самого ошеломительного поцелуя неделю назад наши физические отношения не просто не продвинулись дальше – они даже не остались на прежнем уровне. Изменилось поведение, и сама перемена стала такой резкой, что нам обоим потребовалось время, чтобы притереться к положению вещей. Было много объятий, даже поцелуи были, совершенно целомудренные, но на этом всё и заканчивалось. Одежда всегда оставалась на месте.
Шерлок смотрел на свои руки: не оставалось никаких сомнений, что его ладони оказались на моём животе и пояснице не случайно. Шерлок поднял глаза, совершенно чёрные из-за расширившихся зрачков, и мой ответный взгляд наверняка был таким же безумным. Как такое вообще было возможным? Он трогал только те части моего тела, которые я сам же и определил как «безопасные» - совершенно не чувствительные и ничем не примечательные. Чёрт, да я ведь даже щекотки не боялся! Но его пальцы гладили мою кожу, я чувствовал жар внизу живота и жаждал продолжения, и желание это становилось всё сильнее, пусть я и не был к этому готов. Взгляд Шерлока метнулся к моим губам, так что стало понятно, к чему это вело…
И тут я вспомнил, что всё ещё зол на него. Неужели он просто пытался меня отвлечь?
Я упёрся ладонями в его грудь и оттолкнул в сторону. Шерлок отшатнулся, на самом деле абсолютно изумлённый и сбитый с толку. Ладно, возможно, это была не изощрённая уловка, но, тем не менее… Я одёрнул одежду и отошёл от стены.
- Я злюсь на тебя, Шерлок, - сказал я так спокойно, как только смог. - То, что ты сделал сегодня, нечестно и неразумно, – я отвернулся. – Я отойду к себе ненадолго. Поговорим позже.
Тут я заметил стоявший на подлокотнике лэптоп, которым сам я пользовался крайне редко, и сделал небольшой крюк, чтобы подхватить его.
- И свои вещи я забираю с собой, - провозгласил я уже от двери, и это, несомненно, добавило моему величественному исчезновению этакое невысказанное «Так тебе!» - что еще мне оставалось делать?
***
Я присел на край своей кровати, нерешительно включил лэптоп и битых десять минут разглядывал открытое окно блога, гадая, что же можно было там написать.
«Против воли обжимался с соседом по квартире и неожиданно увлёкся»?
«Нахожусь в гомосексуальных отношениях, хотя мысль о сексе с мужчиной вызывает у меня нервную дрожь»? – Над этим вариантом я даже негромко рассмеялся.
В конце концов, я выключил лэптоп и просто откинулся на кровать, размышляя о прошедшей неделе.
Поцелуй с Шерлоком перевернул мою жизнь с ног на голову. Интересно, стал бы я его целовать, зная наперёд, чем всё это обернётся? После сегодняшнего цирка меня подбивало ответить «нет», но, по правде говоря (а если ты не можешь говорить правду в своей голове – самое время прекратить в ней копаться), прошедшая неделя была потрясающей.
Я встречался со многими женщинами, но никогда не жил ни с одной из них, так что понятие семейного уюта оставалось для меня тайной за семью замками. Выяснилось, что мне просто нравилось сидеть рядом с Шерлоком на диване, особенно смотреть с ним вместе телепередачи, когда он клал голову мне на колени, чтобы я мог запустить пальцы в его волосы. В такие моменты он напоминал мне льнущего кота: если я прекращал перебирать его кудри (к примеру, в особо захватывающий момент телепрограммы), он принимался едва заметно тыкаться макушкой в мою руку, пока я не возобновлял движения… Не думаю, что он вообще замечал за собой такое.
Я невольно улыбнулся. Со мной Шерлок был тактилен до странности – учитывая его нормальное отчуждённое отношение к людям. Сам он обычно ничего не предпринимал, предпочитал быть ведомым, но была у него одна особенная улыбка… немного нерешительная, немного неопределённая – впервые она появилась наутро после того знаменательного поцелуя. Он бесцельно слонялся по кухне и бросал на меня взгляды, судя по всему, неуверенный, как вести себя дальше; тогда-то я и заметил на его лице эту нервную улыбку. С тех пор я принимал её за невысказанную просьбу об объятьях, хотя в то утро он с тем же успехом мог таскать за собой неоновую вывеску.
На самом деле, объятья стали ещё одной вещью, занявшей прочное место в моём списке из пяти любимых занятий. Шерлок прижимался носом к моей шее и крепко удерживал меня рядом с собой, и мне постоянно казалось, что ему нужно сесть или хотя бы опереться обо что-нибудь, и я считал это немного странным, но всё равно принимал очередную его причуду вместе со многими другими. Остывший тост был малой ценой за такое.
Судя по всему, я пробыл в своей комнате час. Я начинал успокаиваться; в конце концов, промах Шерлока нас не разлучил, и я решил, что сумею принять его несколько… собственнические замашки – с учётом того, насколько новым для него было наше положение. Шерлок всё ещё находился на первых этапах постижения принципов отношений.
Я поднялся с кровати, открыл дверь и спустился вниз.
В гостиной было очень жарко. Оставалось надеяться, что Шерлок не затеял очередной эксперимент с печью: в прошлый раз мне понадобился почти час, чтобы её отмыть.
Он стоял около окна, но стоило мне показаться на пороге, как он сазу же обернулся и робко улыбнулся.
- Привет, - неловко сказал я. Его улыбка стала шире - видимо, он был уверен, что прощён.
- Чем ты занят? Тут ужасно жарко.
- О, простой эксперимент, - ответил он. В его ответе было что-то странное, но я не стал заострять на этом внимание. – Впрочем, ты прав, здесь жарковато.
Он скинул с себя пиджак и расстегнул две верхние пуговицы шёлковой рубашки пурпурного цвета, и меня внезапно поразило то, насколько она шла ему, с его бледной кожей и тёмными волосами.
Что со мной? Я никогда раньше не обращал внимания на его одежду. Хуже только чтение «Космо»! Я решил, что холодное пиво полностью восстановит мою утраченную на мгновение мужественность, и двинулся в сторону холодильника, на ходу стягивая с себя ставший непомерно жарким свитер. К сожалению, пива в холодильнике не оказалось: он был доверху набит пачками с молоком и ставшими привычными частями человеческих тел (оставалось гадать, когда куски трупов в холодильнике стали для меня чем-то обыденным).
С тех пор, как я заверил Шерлока, что на приготовление чая его гениальность не распространялась, он начал закупать молоко практически во время каждой вылазки из дома, вручая мне упаковки так, будто они были боевыми трофеями. Я мог поклясться, что этот обычай, вместе с его манерой целовать меня на ступеньках (единственное место, где он инициировал что-либо), загоняли Шерлока всё глубже в пучины эксцентричности.
Налив себе стакан простой воды, я вернулся в гостиную, бросил свой свитер на подлокотник и неожиданно заметил крайне самодовольную ухмылку Шерлока.
- Что? – вопросил я, убеждённый, что дело тут точно нечисто.
- Что? – довольно неубедительно, на мой взгляд, отозвался он.
Я принялся нервно озираться вокруг, опасаясь наступить на что-то желеобразное. Шерлок взглянул в сторону дивана и не смог сдержать слабой усмешки. Я посмотрел туда же, обнаружив, что он смотрел на… мой свитер. Печь на кухне была выключена, никаких признаков нового эксперимента в её окрестностях не наблюдалось. С всё возрастающим подозрением я глянул на термостат, который был установлен на температуру гораздо выше нормальной.
- Шерлок! – воскликнул я, бросившись к термостату, чтобы вернуть рычаг из положения «слегка поджаренные» к нормальной человеческой температуре.
Когда я снова обернулся, широко ухмылявшийся Шерлок просто пожал плечами.
- Я вспомнил Эзопа, Джон, - пояснил он. Наверное, на моём лице застыло выражение абсолютной озадаченности, потому что он продолжил: - В детстве у меня был сборник басен Эзопа. – Он улыбнулся, припомнив что-то своё. – Однажды Северный Ветер и Солнце устроили состязание – кто сможет заставить человека снять с себя плащ.
До меня медленно начало доходить.
- Как бы яростно не дул Северный Ветер, человек лишь плотнее укутывался в ткань.
Я вспомнил свою яростную решимость бороться за свитер до конца, когда Шерлок пытался стянуть его с меня.
- Но потом взошло Солнце, человеку стало слишком жарко, и он был вынужден сбросить с себя плащ.
Я промолчал, и Шерлок забеспокоился.
- Ты же не злишься снова? – тревожно осведомился он. – Ты можешь оставить свитер, если действительно хочешь…
Я медленно покачал головой.
- К чертям свитер, - сказал я. – Иди сюда, безумец.
Он пересёк комнату, стремительно опустился на подлокотник (я заметил, как он ненавязчиво, одним движением спихнул свитер на пол), и притянул меня к себе.
Полчаса спустя мы уже смотрели какую-то паршивую телеигру и швырялись друг в друга попкорном.
Глава 11. «Помирились? Поцелуйтесь!»
POV Шерлока
Работая над экспериментом той ночью, я чувствовал облегчение от того, что мы помирились. Мои исследования показали, что первая ссора – неотъемлемая часть любых отношений, и меня воодушевило то, что эта стадия была пройдена так быстро и больше никаких значительных разногласий между нами не возникало.
Действительно, все прошло как нельзя лучше, и хоть я не был доволен тем, что Джон разозлился на меня, это означало, что он все же не был заинтересован ни в Донован, ни в ее заигрываниях. Однако я не мог игнорировать его реакцию на мои действия. Мы договорились держать наши отношения в секрете, и я видел, что это важно для Джона, поэтому в будущем мне нужно было следить за своим поведением.
Я размышлял, как лучше всего справиться с ситуацией, поскольку Джон впредь не должен был подвергаться натиску ватаги странных женщин и/или мужчин, особенно на публике. Возможно, лучше всего было просто находиться рядом с ним, учитывая мои навыки наблюдения, я мог бы предотвратить все неподобающие действия, и, таким образом, избавиться от потенциальных ухажеров. Я решил впредь не оставлять Джона одного.
В целом, мой эксперимент шел успешно, и в настоящий момент не требовал вмешательства, поэтому я потратил некоторое время на обдумывание событий того вечера, которые приобрели интересный оборот…
***
После того, как мы расправились с попкорном и сидели бок о бок на диване, смотря чрезвычайно предсказуемое «детективное» шоу (если его вообще можно назвать детективным), я заметил, что Джон поглядывал на меня с возрастающей периодичностью. По какой-то причине, его внимание, казалось, было приковано к определенному участку моей шеи.
- На мне остался попкорн? – спросил я, расстегивая третью пуговицу, чтобы проверить, не попал ли он внутрь рубашки.
- Хмм? – поинтересовался он отстраненно.
Я присмотрелся к нему внимательнее. Зрачки были слишком расширены даже для такого темного помещения, дыхание учащенное, ритм сердца немного ускорен; все выглядело так, будто Джон возбуждался.
Я бросил взгляд на экран, но актеры в этом шоу были преимущественно среднего возраста и крайне непривлекательны, поэтому я счел, что причина явно не в этом. Также, несмотря на то, что он сидел лицом к телевизору, последние полчаса он провел уставившись на меня, поворачиваясь к экрану, только если я двигался или оглядывался. Очень интересно.
Хотя Джон определенно возбудился от того поцелуя на прошлой неделе, я больше не замечал у него никаких схожих признаков, кроме момента, когда я прижал его к стене в тот вечер. Фактически, я даже был несколько обеспокоен тем, что я не привлекал Джона физически, кроме случаев прямого взаимодействия. Разумеется, это не интересовало меня до тех пор, пока он был всем доволен, но я боялся, что это увеличивало шансы на то, что он бы стал искать удовлетворения на стороне. Однако его нынешнее поведение показывало, что ситуация слегка изменилась.
Сделав предварительные выводы, я решил проверить свою гипотезу… И начал расстегивать оставшиеся пуговицы.
- Что…что ты делаешь? – начал заикаться Джон, явно смущенный; однако я заметил, что его дыхание и сердцебиение ускорились еще сильнее.
- Ищу попкорн, - явная ложь с моей стороны. Я дошел до последней пуговицы, оставляя рубашку заправленной в черные брюки, но распахнутой спереди. – Думаю, он попал в рубашку.
Я остановился, внимательно изучая его. Его взгляд приклеился к видимому участку оголившейся кожи, а пальцы подрагивали. Моя теория была верна.
- Ты мне поможешь? – спросил я, садясь прямо и поворачиваясь лицом к нему. – Я не могу достать до спины…
Его взгляд переместился на мое лицо, и он застыл, таращась на меня и поняв, что я знал, о чем он думал в тот момент. Однако предугадать его действия было не просто. Казалось, он разрывался между тем, что следовало сделать – рассмеяться и отвернуться – и тем, что хотелось – прикоснуться ко мне. Возможно, он думал, чем это закончится, если он все же прикоснется ко мне, ведь он был явно не готов к сексу.
Он медленно протянул руку, скользнув под распахнутую рубашку. Под его ладонью билось мое сердце. Я понял, что мне следовало предвидеть это действие – он мог колебаться и чувствовать себя не в своей тарелке, но мой Джон не испытывал недостатка храбрости.
В комнате было очень жарко после эксперимента, который я проводил ранее, но его рука обжигала. Слегка наклонившись, он сел удобнее на диване, полностью развернувшись лицом ко мне. Его руки скользнули вверх по моей шее, поднялись выше, запутавшись в волосах, и слегка потянули за пряди. По какой-то причине, это не было неприятным. Затем он опустился ниже, пальцы прошлись по выступающим ключицам, пробежались по груди, задев соски.
По моему телу словно прошел ток. Неожиданно я осознал, что забыл уделить внимание Джону, поэтому потянулся к его пуговицам, но он тут же перехватил мои руки, прижав их к груди. В его глазах отражалось сомнение, очевидно, из-за того, что он не знал, как далеко я хотел зайти.
- Только рубашки, Джон, – я постарался успокоить его. – Только рубашки, я обещаю, – я улыбнулся. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно.
Он глубоко вдохнул.
- Хорошо, - сказал он, опустив руки.
Я быстро расстегнул пуговицы на его рубашке, одновременно вытягивая ее из брюк, но не снимая до конца, чтобы не спугнуть его, и остановился, внимательно рассматривая его. Обычно я лишь инициировал поцелуи на лестнице, когда он стоял на одну ступеньку выше меня, но я ощущал странную потребность поцеловать его прямо сейчас, вероятно, потому, что мое подсознание посчитало это правильным решением. Я потянулся вперед, и он подался мне навстречу.