На следующий день дозорные «Пекода» увидели нантакетский китобоец «Рахиль». Подняв все паруса, он несся прямо на нас. Его реи были усеяны людьми, которые что-то высматривали в море.
— Дурные вести, — пробормотал старый Матиас, разглядывая приближающийся корабль, — он несет нам дурные вести.
Но не успел еще капитан «Рахили», стоявший на шканцах с рупором в руках, окликнуть «Пекод», как Ахав уже задал ему свой неизменный вопрос:
— Не видели Белого Кита?
— Видели, только вчера, — ответил капитан «Рахили», — а вы не видели в море вельбота с людьми?
Ахав, подавив радостный вопль, готовый сорваться с его губ, отрицательно ответил на неожиданный вопрос и уже приказал было матросам доставить его на «Рахиль», чтобы он мог подробнее расспросить о встрече с Белым Китом, но капитан «Рахили» опередил его и через минуту уже поднимался из своей шлюпки на борт «Пекода».
— Где ты встретил Белого Кита? — бросился навстречу ему Ахав, даже не поздоровавшись. — Расскажи, как это было. Он еще не убит?
Оказалось, что вчера днем, когда три вельбота «Рахили», преследуя небольшое стадо китов, отошли от корабля миль на пять, неподалеку от китобойца вдруг показался из воды белоснежный горб Моби Дика. Тотчас же на воду спустили четвертый, запасный, вельбот, и, поставив парус, он погнался за Моби Диком, уходившим в сторону, противоположную той, где охотились другие вельботы. Через некоторое время дозорный с мачты сообщил, что им, по-видимому, удалось взять Белого Кита на линь. Со своего поста он видел, как вельбот уходил все дальше и дальше, потом на горизонте вскипел белый бурун и все исчезло. Решили, что подбитый кит слишком далеко увлек своих преследователей — это случается довольно часто, — и капитан, хотя и обеспокоился, но не особенно тревожился за судьбу своих матросов. На мачту подняли фонарь, потому что уже стемнело. Пока подбирали те вельботы, которые были вблизи «Рахили», прошла половина ночи, и только под утро, поставив все паруса и чуть ли не всю команду посадив на реи в качестве дозорных, китобоец устремился вслед за пропавшим вельботом. Достигнув того места, где его видели в последний раз, спустили на воду лодки, которые обыскали все вокруг; не обнаружив никаких следов, корабль, подняв на борт лодки, снова устремился вперед и через некоторое время опять остановился, и снова спущенные на воду вельботы долго плавали по морю в надежде отыскать хоть какой-нибудь след пропавших. Так продолжалось весь день, и все же ничего найти не удалось.
|
|
Поведав эту историю, капитан «Рахили» сказал, что он поспешил к нам потому, что хочет просить помочь ему в поисках пропавшего вельбота.
— Держу пари, — прошептал Стабб Фласку, — что кто- нибудь из команды удрал на этом вельботе, прихватив с собой лучший жилет капитана, а может быть, вдобавок и его часы. Уж больно капитану хочется отыскать этот вельбот. Слыхал ли ты, чтобы два китобойца в разгар сезона рыскали по океану в поисках одного вельбота? Ты только погляди на этого капитана, какой он бледный. Нет, пожалуй, тут дело не обошлось только жилетом и часами, должно быть, у него стащили еще и…
— Мой сын, мой родной мальчик был на этом вельботе, — воскликнул несчастный капитан «Рахили», — умоляю вас, ради всего святого помогите мне: я зафрахтую ваше судно на сорок восемь часов, я с радостью заплачу вам сколько потребуется, ну прошу вас, не откажите!..
|
|
— Сын! — воскликнул Стабб. — Так это своего сына он потерял, вот из-за чего он такой бледный! Да, надо бы помочь бедняге.
— Ему уже не поможешь, — проговорил за спиной Стабба старый Матиас. — Все с того вельбота потонули. Разве мы с вами не слышали, как кричали их души?
Капитан «Рахили» смиренно ждал решения Ахава, но Ахав стоял недвижим и невозмутим.
— Что же вы молчите, капитан? — продолжал умолять его неутешный отец. — У вас и самого есть сын, правда, сейчас он еще мал, но придет время, и он тоже выйдет в море. Помогите мне, капитан Ахав, как я помог бы вам в подобном случае. Да, да. Я вижу, что вы не откажете мне в помощи, что у вас доброе сердце, так давайте же не терять времени. Люди! Бегите к реям, готовьтесь к перемене галса!
— Ни с места! — вскричал Ахав. — Не троньте брасы! — Затем он произнес медленно и тяжко, словно отливая из стали каждое слово:
— Капитан Гардинер! Я не могу помочь вам. Даже сейчас я непозволительно теряю время. Прощайте, капитан. Надеюсь, бог простит Ахава, а Ахав простит самого себя. Я должен идти прежним курсом, капитан Гардинер, я не могу потерять ни одного часа. Мистер Старбек, позаботьтесь о том, чтобы через три минуты на борту «Пеко- да» не было никого посторонних, затем ложитесь на прежний курс.
Отдав такое приказание, капитан Ахав, ни на кого не глядя, пошел к своей каюте. Капитан Гардинер, пораженный столь категорическим отказом, на минуту оцепенел, потом, беззвучно шевельнув губами, неловко шагнул к борту, спу-стился в шлюпку и вернулся к себе на судно. Корабли разошлись.
|
|
Мы еще долго видели, как «Рахиль» поминутно меняла курс, едва заметив на воде малейшее пятнышко. То вправо, то влево устремлялся корабль, паруса то наполнялись ветром, то снова опадали, а реи по-прежнему были усеяны матросами, тревожно разглядывающими океанскую пустыню.
(Ахав направляется к трапу, ведущему на палубу. Пип хватает его за руку и хочет идти за ним.)
Глава шестьдесят шестая
В капитанской каюте
— Не ходи со мной, сынок. Останься здесь. Нельзя тебе повсюду ходить за мной. Жди меня здесь, в каюте, словно ты — капитан. Садись на мой стул, привинченный к полу, и сиди, будто ты и сам к нему привинчен.
— Нет, нет, нет! У вас ведь нет ноги, сэр! Позвольте мне стать вашей ногой, чтобы вы могли на меня опираться.
— О боже! Я видел в этом мире столько подлости, но сейчас опять начинаю верить в сияющую верность человека.
— Мне говорили, сэр, что однажды Стабб покинул в океане Пипа, а ведь Пип был маленький черный мальчик. Но я вас не покину, капитан Ахав, никогда не покину. Я пойду с вами, сэр!
— Нет, мальчик, это невозможно!
— О, мой добрый господин, мой господин!
— Не плачь, не надо, маленький! Ты будешь слушать, как стучит по палубе моя нога, и по стуку узнаешь, где я. Да благословит тебя господь!
(Ахав ушел. Пип делает шаг вперед.)
— Он ушел, а я остался. Совсем один. Хотя бы бедный Пип был здесь со мной. Но его нет. Он утонул. Дин-дон- дон! Дин-дон-дон. Кто видел Пипа? Он где-то здесь. Может, за дверью? Ну-ка, посмотрим. Но капитан не велел мне никуда уходить. Сказал, что этот стул — мой, чтобы я уселся здесь, будто я капитан. Говорят, что адмиралы устраивают у себя в каютах большие приемы. Ха! Сколько эполетов! Здравствуйте, здравствуйте, рад видеть вас у себя в гостях! Как странно, что черный мальчик позвал в гости столько белых мужчин с золотыми эполетами, нашивками и лентами. Мсье, не видели ли вы некоего Пипа? Негритенок, пять футов росту, вид подлый и трусоватый! Выпрыгнул из вельбота. Не видали? Нет? Ну что ж, поднимем стаканы, господа и — позор всем трусам! Тс-с! Слышите? Это стучит костяная нога! О, господин мой, господин! Я не уйду отсюда никогда, если даже подводные скалы пробьют доски обшивки и устрицы приползут мне на колени.