-----------------------------------------------------------------------
Douglas Adams. Life, the Universe and Eveiything So Long (1982)
("The Hitch Hiker's Guide to the Galaxy" #3).
Пер. - С.Силакова. М., "АСТ", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 January 2001
-----------------------------------------------------------------------
Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности,
что Артур Дент проснулся и заново ужаснулся своему местоположению.
В его пещере царил холод (а также смрад и сырость), но это еще
пол-ужаса. Главный же ужас состоял в том, что пещера находилась в
лондонском районе Айлингтон, и первый автобус в центр должен был
отправиться примерно через два миллиона лет.
Время - это, так сказать, худшее место из всех, где только можно
заблудиться. Артур Дент, с его богатым опытом блужданий по закоулкам
пространства и времени, может утверждать это со всей ответственностью.
Заблудившемуся в пространстве хотя бы не угрожает смерть со скуки.
Артур Дент застрял на доисторической Земле в результате извилистой
цепочки происшествий, в процессе каковых он попеременно подвергался
оскорблениям и/или расщеплению на атомы в разнообразных экзотических
уголках Галактики, бесчисленность и странность которых превзошли все его
ожидания. И хотя теперь его жизнь текла чрезвычайно ровно и спокойно,
нервы Артура по-прежнему шалили.
Вот уже пять лет, как его не расщепляли на атомы.
Вот уже четыре года (со дня расставания с Фордом Префектом) Артур в
общем-то ни одной души не видел, а потому и оскорблениям больше не
подвергался.
За исключением одного случая.
Это произошло как-то весенним вечером года два тому назад.
Бредя в сумерках к своей пещере, Артур вдруг заметил за облаками
странные вспышки. Он задрал голову к небу, и в его сердце робко
|
|
закопошилась надежда. Спасение. Свобода. Несбыточная греза Робинзона -
корабль.
И вправду - "к его радости и изумлению, с небес, рассекая теплый
вечерний воздух, тихо, как-то интеллигентно спустился длинный серебряный
звездолет. Выдвинулись длинные опоры, совершая изящные балетные па во
славу технического прогресса.
Звездолет легко опустился на землю, и его ненавязчивое гудение разом
стихло, точно убаюканное вечерней тишиной.
Сам собой откинулся трап.
Из люка вырвался столб света.
В нем обрисовался силуэт высокой фигуры. Фигура сошла по трапу и
остановилась перед Артуром.
- Ты козел, Дент, - промолвила она просто.
То был самый что ни на есть инопланетный инопланетянин. Чисто
инопланетная долговязость, чисто инопланетная приплюснутая голова, чисто
инопланетные глазки-щелочки, экстравагантно-складчатое золотое одеяние с
воротником чисто инопланетного покроя и бледная, серо-зеленая инопланетная
кожа, сияющая тем особым блеском, который дается большинству
серо-зеленоликих субъектов лишь благодаря постоянному массажу и самому
дорогостоящему мылу.
Артур невольно отпрянул.
Существо невозмутимо смотрело на него.
Надежда и ликование в душе Артура вмиг сменились чувством крайней
озадаченности. Сотни разных мыслей, расталкивая друг дружку, боролись за
контроль над его голосовыми связками.
- А... мт... - выпалил он.
- От... к-к-к... э-э... - добавил он немного погодя.
- А... тв... в... хто... кто? - выдавил он наконец, после чего
погрузился в неистовое (сродни неистовым воплям) безмолвие. Нешуточное это
|
|
дело - обнаружить, что после неопределенно долгого периода молчания ты,
оказывается, не отучился разговаривать.
Инопланетное существо, морща лоб, заглянуло в штучку вроде папки,
которую сжимало в своих длинных, лианообразных инопланетных пальцах.
- Артур Дент? - переспросило оно.
Артур растерянно кивнул.
- Артур ФИЛИП Дент? - уточнило существо, деловито лязгнув зубами.
- Э-э... да... я... э-э-э... - подтвердил Артур.
- Ты козел, - повторил инопланетянин. - Никчемная дырка от бублика.
- Э-э-э?..
Существо кивнуло само себе, произвело чисто инопланетный щелчок
застежкой папки и направилось к своему кораблю.
- Э-э... - в отчаянии выпалил Артур, - э-эй!
- И нечего тут! - рявкнул инопланетянин.
Он взошел по трапу и исчез в недрах корабля. Люк сам собой захлопнулся.
Звездолет басовито загудел.
- Э-эй! - вскрикнул Артур и побежал на заплетающихся ногах к кораблю. -
Подождите минутку! Что вы хотели? Эй! Да подождите же!
Корабль приподнялся, беспечно скинув свою тяжесть наземь, будто плащ,
секунду повисел в воздухе - и унесся в вечернее небо. Он пронзил облака,
на миг озарив их своим серебряным свечением, и исчез из вида Артура -
одинокой букашки, бестолково скачущей на месте посреди бескрайней шири.
- Что? - вопил он. - Чего? Зачем? Эгей-гей! Ну-ка вернись и повтори!
Он подпрыгивал и выплясывал, пока его ноги не подкосились, взывал, пока
не надорвал связки. Ответа не последовало. Некому было его услышать,
некому было с ним поговорить.
Инопланетный корабль уже с треском прорывался сквозь верхние слои
атмосферы, навстречу той ужасной пустоте с редкими-редкими материальными
|
|
вкраплениями, из которой и состоит Вселенная.
Хозяин звездолета, инопланетянин с дорогостоящим цветом лица,
развалился в единственном кресле рубки. Он звался Охмешконасыпатель
Конца-Краю-Не-Знающий, и был он индивидуумом с четкой целью в жизни. Не
самой лучшей целью - в чем он сам первый признавался, - но эта
какая-никакая цель как-никак давала ему какое-никакое занятие.
Охмешконасыпатель Конца-Краю-Не-Знающий принадлежал - то есть
принадлежит - к очень узкому кругу бессмертных обитателей Вселенной.
Те, кто рождается бессмертным, от рождения бессознательно свыкаются с
этим своим свойством, но Охмешконасыпатель - не из их числа. Строго
говоря, эту шайку бесчувственных выродков он давно уже возненавидел лютой
ненавистью. На него самого бессмертие свалилось как снег на голову, в
результате неудачного взаимодействия своенравного ускорителя элементарных
частиц, банки с рассолом (то был утренний завтрак Охмешконасыпателя) и
двух аптечных резинок. Мелкие подробности аварии не имеют значения,
поскольку никому так и не удалось воспроизвести обстоятельства
произошедшего, причем многие экспериментаторы при этом попали либо в
дурацкое положение, либо на тот свет, либо и туда, и туда одновременно.
Охмешконасыпатель скорбно и устало прикрыл глаза, заказал бортовой
стереосистеме какой-нибудь легкий джаз и рассудил, что все бы ничего, если
бы не воскресные дни, будь они неладны.
Вначале бессмертие пошло ему впрок. Он спорил с судьбой, лез на рожон,
срывал цветы удовольствий и сумасшедшие деньги на высокодоходных
долгосрочных сберегательных вкладах... в общем, давал всем жизни, как
говорится.
Но вскоре в этом светлом существовании появилось нестерпимое темное
пятно - воскресенья. Примерно в 14:55 тебя начинает обволакивать ужасная
апатия: ты понимаешь, что уже принял все ванны, какие можно было принять с
пользой для души и тела, что сколько ни созерцай любой абзац газетного
текста, ты не прочтешь ни строчки, не говоря уже о применении на практике
новейшего, совершившего революцию в области стрижки кустарников метода,
который в этой газете описан. И сколько ни гляди на циферблат, неумолимые
стрелки вскоре передвинутся на четыре - час, когда начинается долгое,
мутное и, что греха таить, безумное чаепитие души.
Итак, Охмешконасыпатель пресытился жизнью. Довольные улыбки, которыми
он обычно озарял чужие похороны, стали какими-то натянутыми. В нем зрела
ненависть к Вселенной в целом и каждому из ее обитателей в частности.
Вот тогда-то он и набрел на свою цель жизни, дело, которое не позволит
ему впасть в спячку никогда-никогда (так ему, во всяком случае, казалось).
А придумал он вот что.
Он решил оскорбить Вселенную.
То есть он решил оскорбить всех ее обитателей. Строго индивидуально,
лицом к лицу, одного за другим и (тут он с особым сладострастием скрипнул
зубами) в алфавитном порядке.
Когда его знакомые (даже у таких типов бывают знакомые) намекали, что
план не только этически неприемлем, но и неосуществим - поскольку все
время кто-то умирает, а кто-то рождается, Охмешконасыпатель просто вперял
в оппонента свой стальной взгляд и бурчал: "Что, и помечтать нельзя?"
Итак, он взялся за дело. Он обзавелся звездолетом, построенным на века,
и бортовым компьютером, который умело управлялся со всей информацией о
местоположении всех обитателей Вселенной, а также рассчитывал самые
замысловатые маршруты полета.
Корабль пересекал орбиты планет Солнечной системы, намереваясь
совершить пертурбационный маневр вокруг Солнца и, разогнавшись, выскочить
в большой космос.
- Компьютер, - окликнул Охмешконасыпатель.
- Слушаю, - пропищал компьютер.
- Куда теперь?
- Вычисляю.
Охмешконасыпатель покосился на невероятную алмазную россыпь космической
ночи. Биллионы крошечных миров-кристаллов огненной пылью припорошили
тьму-бесконечность. И каждый, любой из них, встретится ему на пути. И на
большей части из них он побывал уже миллионы раз.
На миг он вообразил свой маршрут в виде ломаной линии, связывающей все
небесные огоньки, как на детских "загадочных картинках" с пронумерованными
точками. И понадеялся, что с какой-нибудь туристической смотровой вышки
Вселенной эта ломаная покажется каким-нибудь вопиюще неприличным словом.
Компьютер безголосо пискнул в знак окончания вычислений.
- Фольфанга, - сообщил он и снова пискнул. - Четвертая планета системы
Фольфанга, - продолжил он. И пискнул. - Ожидаемое время в пути - три
недели, - продолжил он. И пискнул. - Искомый субъект - некрупный слизняк,
- пискнул он, - из рода А-Рт-Ур-Еа-Ипдену. - Полагаю, - добавил он, сделав
передышку на писк, - что вы решили обозвать его безмозглой задницей.
Охмешконасыпатель только хмыкнул. И перевел взгляд на чудо творения за
иллюминатором.
- Пойду-ка вздремну, - проговорил он. Потом спросил: - Какие зоны
вещания попадутся нам в ближайшие часы?
Компьютер пискнул.
- Космовидеотон, Мыслекинозал, Надомный Думатель, - известил он и
пискнул.
- Нет ли фильмов, которых я не видел уже тридцать тысяч раз?
- Нет.
- Гм.
- Разве что "Психоз в космосе". Вы видели этот фильм всего лишь
тридцать три тысячи пятьсот семнадцать раз.
- Разбудишь ко второй серии.
Компьютер пискнул.
- Приятных сновидений, - сказал он.
Звездолет несся сквозь ночь.
Тем временем на Земле под аккомпанемент дождя тянулся один из самых
кошмарных вечеров в жизни Артура Дента. Он сидел в своей пещере, составлял
каталог возможных отповедей наглому инопланетянину и давил мух - для них
этот вечер тоже оказался кошмарным.
На следующий день Артур сшил себе сумку из кроличьей шкурки - под
всякие полезные вещи.
С того дня прошло уже два года. Сегодняшнее утро выдалось благоуханным
и ясным - в чем лично удостоверился Артур Дент, выйдя из пещеры, которую
именовал домом (за неимением как более подходящего названия для нее, так и
более подходящей для этого названия пещеры).
Хотя в горле у него привычно саднило от традиционного утреннего
душераздирающего вопля, он внезапно пришел в великолепное расположение
духа. Поплотнее запахнувшись в свой обтрепанный халат, он приветствовал
доброе утро широкой улыбкой.
Воздух был прозрачен и душист. Ветерок осторожно ворошил высокую траву
вокруг пещеры, птицы чирикали друг с дружкой, бабочки изящно порхали
туда-сюда, и вообще вся природа из кожи вон лезла, стараясь произвести
благоприятное впечатление.
Однако Артура воскресили не эти пасторальные радости. Ему только что
пришел в голову великолепный способ победить ужас одиночества, кошмары,
комплекс неполноценности из-за провала всех сельскохозяйственных начинаний
и патологического отсутствия всякой будущности для него на доисторической
Земле. Короче говоря, он вознамерился сойти с ума.
Еще раз широко улыбнувшись, он откусил кусочек от кроличьей ноги -
остатка вчерашнего ужина. Блаженно разжевав мясо, он решил официально
оповестить мир о своем решении.
Артур приосанился, взглянул миру прямо в поля и леса. Для вящей
торжественности воткнул кроличью косточку себе в бороду. Широко развел
руки.
- Я сойду с ума! - возгласил он.
- Недурная мысль, - заметил Форд Префект, соскальзывая с валуна, на
котором сидел.
Мозг Артура совершил сальто-мортале внутри черепной коробки. Его
челюсти начали делать отжимания.
- Я тут тоже спрыгнул с ума на время, - заявил Форд. - Пользительное
занятие.
Глаза Артура пошли колесом.
- Знаешь, - сказал Форд, - я...
- Где ты шатался? - прервал его Артур, чья голова все-таки покончила с
физкультурной разминкой.
- Нынче тут, завтра там и кое-где еще, - сообщил Форд. И ухмыльнулся с
хорошо рассчитанной издевкой. - Я тут временно спустил свой разум с цепи,
предполагая, что, если я миру дико понадоблюсь, он призовет меня обратно.
Так и вышло.
Форд вытащил из своей жутко обтрепавшейся и донельзя замызганной сумки
субэфирный чуткомат.
- По крайней мере мне так кажется. Эта штука недавно проснулась. - Форд
встряхнул прибор. - Если тревога ложная, я сойду с ума, - добавил он, -
еще разок.
Мотнув головой, Артур сел на землю и поглядел на Форда снизу вверх.
- Я думал, ты умер... - вырвалось у него.
- Одно время я так тоже думал, - подхватил Форд, - а потом на пару
недель решил, что я - лимон. Ужасно повеселился - все две недели только и
знал, что бултыхался в джин" с тоником.
Артур откашлялся. А потом откашлялся еще раз.
- Где же ты...
- Отыскал джин с тоником? - радостно продолжил за него Форд. - Я
отыскал озерцо, которое думало, что оно джин с тоником, и стал в нем
бултыхаться. По крайней мере я думаю, что оно думало, что оно джин с
тоником... Есть вероятность, - добавил он с ухмылкой, от которой самые
хладнокровные люди с воем полезли бы на деревья, - что мне это всего лишь
примерещилось.
Он подождал реакции Артура, но тот лишь благоразумно обронил:
- Давай дальше.
- Я, собственно, хочу сказать, - продолжал Форд, - что нет смысла
доводить себя до безумия стараниями этого безумия избежать. С тем же
успехом можно покориться судьбе, а здравый рассудок поберечь на потом.
- А сейчас ты опять в здравом рассудке? - поинтересовался Артур. - Я
просто так спрашиваю, для информации.
- Я был в Африке, - заявил Форд.
- Ну да?
- Ну да.
- Ну и как там?
- А это что, твоя пещера? - спросил Форд.
- Мм... да, - ответил Артур. Его раздирали противоречивые чувства.
После четырех лет полного одиночества он был до слез рад видеть Форда
живым и невредимым. С другой стороны, присутствие Форда, как всегда, почти
немедленно начинало давить на нервы.
- Мило-мило, - высказался Форд о пещере Артура. - Должно быть, она тебе
донельзя обрыдла.
Артур не потрудился ответить.
- В Африке было очень интересно, - заявил Форд. - Я там здорово
начудил.
Он задумчиво уставился вдаль.
- Я занялся издевательствами над животными, - проговорил он беззаботно.
- Но только в порядке хобби.
- Только-то? - опасливо уточнил Артур.
- Только, - заверил его Форд. - Не буду беспокоить тебя подробностями,
а то они...
- Что "они"?
- Обеспокоят тебя. Но возможно, тебе любопытно будет узнать, что твой
покорный слуга единолично ответственен за удлиненную форму животного,
которому в будущих веках дадут имя "жираф". А еще я пробовал научиться
летать. Ты мне веришь?
- Расскажи, - сказал Артур.
- Потом расскажу. Пока я только процитирую "Путеводитель"...
- "Пу..."?
- "Путеводитель". "Автостопом по Галактике". Ты, что, не помнишь?
- Помню. Я его в реку выбросил.
- Да, только я его выудил, - сообщил Форд.
- Ты мне не сказал.
- Ага, чтоб ты его опять выбросил?
- Разумно, - сознался Артур. - Ну, и что "Путеводитель"?
- В смысле?
- Ты хотел процитировать.
- В "Путеводителе" написано, что полет - это искусство, а точнее
сказать, навык. Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в
земную поверхность и при этом промахиваться.
Устало улыбнувшись. Форд указал на свои брюки и воздел руки, чтобы
продемонстрировать локти. Ткань в этих местах изобиловала дырами и
потертостями.
- Покамест я недалеко продвинулся, - сказал он и протянул Артуру руку.
- Я ужасно рад вновь тебя видеть.
Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой.
- Я столько лет никого не видел, - заговорил он, - просто ни единой
души. Еще чуть-чуть - и я разучился бы разговаривать. Слова все время
забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими...
ну как их там... как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с
ума сходишь? Ну как Георг Третий.
- Короли? - подсказал Форд.
- Да нет же, - возразил Артур. - Эти самые, с которыми он разговаривал.
Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли.
Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? - Форд
по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее.
- Пожми ее, - просуфлировал Форд.
Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что
рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством
облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и
пожимал ее, пожимал и тряс.
Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою
конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись
обозревать окрестности.
- Что сталось с голгафрингемцами? - спросил Форд.
Артур пожал плечами.
- Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда
пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту.
История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы...
- Гм, - прокомментировал Форд, - ну ладно, ладно.
Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд
начал буквально излучать энергию и целеустремленность.
- Мы отправляемся в путь, - вскричал он, весь трепеща от прилива сил.
- Куда? На чем? - воскликнул Артур.
- Не знаю, - сказал Форд, - но я буквально чувствую, что время пришло.
Лед тронулся. Наше странствие уже началось.
Он перешел на шепот.
- Я обнаружил, - заявил он, - аномальные протечки.
Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты
картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его
волосы - но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а
на Форда и внимания не обращал.
Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем
уяснил себе ее смысл. Форд повторил.
- Протечки?
- Протечки в пространстве-времени, - сказал Форд и поспешил подставить
свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал
мимо.
Артур кивнул, прокашлялся.
- Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так
понял? - осторожно спросил он. - Ну там, вогоны не заворачивают краны...
- Нет, это возмущения в континууме, - пояснил Форд.
- А, - кивнул Артур, - политика, значит.
Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с
видом знатока.
- Чего-о? - воскликнул Форд.
- Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ
возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит
эмигрировать?
Форд чуть не испепелил его взглядом:
- Ты будешь слушать или нет?
- Я слушаю, - сказал Артур, - только боюсь, толку мне от этого мало.
Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и
размеренно, с толком и с расстановкой - словом, так, будто Артур был
служащим расчетного отдела телефонной компании:
- Судя по всему... - произнес Форд, -...в ткани
пространства-времени... - произнес Форд, -...появились... - произнес
Форд, -...очаги...
Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда.
Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого
взгляда к тупым замечаниям.
-...нестабильности... - завершил Форд.
- А, вот как, - сказал Артур.
- Да уж вот так, - подтвердил Форд.
Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической
Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.
- И что же с ней стало? - спросил Артур.
- Очаги нестабильности в ней возникли, - ответил Форд.
- На самом деле? - спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.
- Вне всяких сомнений, - ответил Форд с не меньшей непреклонностью.
- Ну и хорошо, - сказал Артур.
- Теперь понял?
- Нет, - признался Артур.
Последовала немая сцена.
- Вот в чем беда с этим разговором, - заявил Артур после того, как
озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась
по его лицу и уселась на бровях, - он очень не похож на те, что мне
приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном
беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать
разговоров с некоторыми дубами - этим хоть в лоб, хоть по лбу.
- Артур, - сказал Форд.
- Алло? Да? - пробормотал Артур.
- Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет
совсем, совсем ясно.
- Хм, что-то не верится.
Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость.
Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал,
подмигивая крохотной тусклой лампочкой.
- Батарейка села? - поинтересовался Артур.
- Нет, - сказал Форд, - он чувствует мобильную аномалию в ткани
пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку.
И это где-то недалеко.
- Где?
Слегка дрожащей рукой Форд очертил чуткоматом дугу в воздухе. Внезапно
лампочка ярко вспыхнула.
- Вон там! - вскричал Форд, дико взмахнув рукой. - Вон за тем диваном!
Артур взглянул в указанную сторону. К его немалому удивлению, на поле
перед ними находился мягкий диван, так называемый честерфильдский, обитый
бархатом веселенького оттенка. Он уставился на диван умными глазами. В его
голове родился целый рой глубокомысленных вопросов.
- Откуда на этом поле диван? - вскричал он.
- Я же сказал! - заорал Форд, вскочив на ноги. - Возмущения в
континууме!
- А, это они мебельные магазины громят! - воскликнул Артур, с трудом
вернувшись в вертикальное положение и - как он смел надеяться - в здравый
рассудок.
- Артур! - заорал на него Форд. - Этот диван попал сюда из-за
нестабильности пространства-времени, про которую я уже устал толковать
тебе с твоим перманентным склерозом. Он просочился через протечку
континуума, по воле парусных волн эфира и, я не знаю еще, чьей - какая на
фиг разница, мы должны его поймать, а то так здесь и застрянем!
Он съехал на пятках по скале и стремглав понесся по полю.
- Поймать? - пробормотал Артур и тут же вытаращил глаза - диван,
вальяжно покачиваясь, уплывал в глубь поля.
С кличем внезапного восторга он спрыгнул с утеса и весело помчался
вдогонку за Фордом Префектом и своенравным предметом мебели.
Они бежали, не разбирая дороги, через траву, подпрыгивали, хохотали,
кричали друг другу: "Загоняй его сюда!", "Перехватывай!" Солнце
мечтательно освещало травяное море, крохотные полевые животные сломя
голову разбегались из-под их ног.
Артур был совершенно счастлив. Его ужасно умиляло, что в этот день все
его планы сами собой сбывались. Только двадцать минут назад он решил сойти
с ума - и вот уже гоняется по лугам доисторической Земли за
честерфильдским диваном.
Диван все время заваливался то на один, то на другой бок. Он
одновременно казался твердым, как деревья, и бесплотным, как сон русалки.
Одни вязы он огибал, сквозь другие просачивался с ловкостью призрака.
Форд с Артуром, пыхтя, бежали за ним, но диван увертывался и петлял,
точно пространство имело для него иную, сложную математическую топографию
- как оно и было в действительности. И все же они продолжали погоню, а
диван вальсировал и вертелся, а потом вдруг развернулся и вошел в пике,
словно сорвавшись с порога графика, изображающего кризис, причем Форд с
Артуром оказались буквально над ним. Со вздохом облегчения и возгласом
триумфа они вскочили на диван, солнце, моргнув, погасло, и, провалившись
сквозь головокружительное ничто, они выбрались на свет божий в самом
неожиданном месте - посреди поля крикетной площадки "Лордз", (что
расположена в лондонском районе Сент-Джонс-Вуд) незадолго до окончания
последнего матча международного турнира на Приз Австралии 198.., года,
причем команде Англии требовалось лишь двадцать восемь перебежек для
победы.
Немаловажные факты из истории Галактики.
Факт номер один.
(Заимствовано из многотомника "Сидерическое собрание цитат на каждый
день". Том "Популярная история Галактики")
Ночное небо над планетой Криккит - наименее занимательное зрелище во
всей Вселенной.
Нежданно-негаданно вывалившись из пространственно-временной аномалии в
чудный, совершенно очаровательный лондонский денек. Форд с Артуром
совершили довольно жесткую посадку на безупречный газон площадки "Лордз".
Публика разразилась аплодисментами. И хотя они предназначались не нашим
путешественникам, те машинально склонили головы - и слава Богу, ибо
маленький красный и тяжелый мяч (истинный виновник овации) просвистел в
считанных миллиметрах над макушкой Артура. Один из зрителей в толпе упал.
Форд с Артуром поспешили броситься на землю, которая, казалось, ужасно
быстро вертелась вокруг них.
- Что это было? - вымолвил Артур.
- Что-то красное.
- Где мы?
- Гм... на чем-то зеленом.
- Формы и контуры, - пробормотал Артур. - Дайте мне формы и контуры.
Аплодисменты вскорости перешли в изумленные ахи и робкие смешки - сотни
людей никак не могли решить, верить ли своим глазам.
- Ваш, что ли, диван? - раздалось сверху.
- Что это было? - шепотом спросил Форд.
Артур поднял глаза.
- Что-то синее.
- Какой формы? - вопросил Форд.
Артур посмотрел еще раз.
- Оно имеет, - прошептал он Форду, серьезно наморщив лоб, - форму
полисмена.
Еще некоторое время они лежали на газоне, скорбно хмурясь. Но тут синее
полисменообразное нечто тронуло их обоих за плечи.
- Давайте, вы двое, - сказало нечто, - пройдемте.
При этих словах Артура точно пчела ужалила. Он вскочил на ноги, точно
услышавший телефонный звонок писатель, и обвел ошалелым взглядом окрестный
пейзаж, внезапно сложившийся в удивительно привычную картину.
- Откуда вы это взяли? - заорал он на полисменообразное.
- Что вы сказали? - пробормотало ошарашенное полисменообразное.
- Это же крикетная площадка "Лордз", верно? - возопил Артур. - Где вы
ее нашли и как сюда переместили? По-моему, - добавил он, потирая лоб, -
мне надо успокоиться. - И плюхнувшись на колени перед Фордом, прошипел: -
Это полисмен. Что делать?