Теперь от цифровизации и новых технологий перейдем к другому важному аспекту поведения – формам проведения досуга. В 2016 г. задавалась серия вопросов: «Как часто за последний год в свободное время, за исключением отпуска, Вы занимались..?» с вариациями подсказок от «Практически никогда» до «Практически каждый день». Для изложения наиболее значимых результатов, в зависимости от формы досуга, мы используем разные измерители частоты – «Практически каждый день», «Не реже раза в неделю» или «Не реже раза в месяц».
Выяснилось, что ежедневно смотрят телевизор три четверти миллениалов (73 %), в том числе 75 % женщин и 71 % мужчин. Не так уж мало по сравнению с общими разговорами о тотальном уходе молодежи от телесмотрения, но все же меньше, чем во всех других поколениях. Средняя доля активных телезрителей по всей выборке – 81 %, и в целом чем старше поколение, тем чаще они смотрят телевизор. В реформенном поколении эта доля поднимается до 79 %, а в трех старших поколениях достигает 88 %.
Самое молодое взрослое поколение намного чаще, чем все старшие поколения, слушает музыку, аудиокниги, смотрит видео – более половины миллениалов обоих полов делают это практически каждый день (53 %) (в реформенном поколении таковых лишь каждый третий (32 %), а у более старших поколений – 18 %). Здесь межпоколенческий разрыв заметно больше.
Вполне ожидаемо, миллениалы значительно чаще играют на компьютере и проводят время в Интернете, две трети из них (65 %) делают это ежедневно (гендерные различия отсутствуют), в то время как в реформенном поколении эта доля снижается до 42 %, а в более старших поколениях скачкообразно падает почти до нуля (в среднем для трех старших поколений – 17 %).
Впрочем, вовлеченность в виртуальную коммуникацию не мешает миллениалам встречаться с друзьями и родственниками – более половины (57 %) делают это не реже раза в неделю, в то время как между остальными четырьмя поколениями в этом отношении различий фактически нет (все находятся в интервале 41–45 %).
Половина миллениалов (50 %) в свободное время гуляют и играют с детьми. В этом отношении они почти не отличаются от реформенного поколения (52 %), но значительно активнее трех старших поколений (в среднем – 28 %). Добавим, что если с друзьями и родственниками среди миллениалов встречаются равно женщины и мужчины, то с детьми гуляют значительно больше женщин.
Миллениалов, как мы видели выше, порою обвиняют в потребительстве и консьюмеризме. И по результатам исследований, миллениалы в США, например, в большей степени привержены шопингу, чем их предшественники [Brosdahl, Carpenter, 2011]. В нашем случае некоторая повышенная приверженность молодых поколений шопингу тоже обнаруживается, но разница уже не столь значительна. Кроме самого старшего мобилизационного поколения, все поколенческие группы в относительно равной степени вовлечены в прогулки по магазинам и торговым центрам – делают это не реже раза в неделю чуть более чем каждый третий респондент (34–36 %). Шопингу «все возрасты покорны». И более активны здесь, разумеется, женщины.
Миллениалы чаще проводят свободное время, совершая прогулки на природе. Почти половина из них (48 %) делают это не реже раза в неделю, в предшествующих поколениях эта доля заметно меньше – 36–38 %. А вот вовлечь миллениалов в традиционную для России работу на приусадебных, садовых и огородных участках оказывается сложнее – половина не делают этого в принципе (50 %) (в предшествующих двух поколениях эта доля снижается до 36–40 %), и вообще, чем моложе поколение, тем менее оно вовлечено в работу на земле. И если еженедельно работали на земле почти половина представителей трех старших поколений (46 %), то в реформенном поколении эта доля снижается до 39 %, а у миллениалов падает до 23 %. Причем значимых гендерных различий в данном случае нет.
Миллениалы мало отличаются по частоте чтения книг – во всех выделенных нами поколениях, независимо от возраста, практически ежедневно читают книги чуть более чем каждый третий. А вот гендерные различия среди миллениалов весьма значительны – в чтение книг вовлечено значительно больше женщин. Добавим, что, по всей видимости, меняется форма чтения – все чаще речь идет об электронных книгах.
Это подтверждается данными Pew Research Center, согласно которым американские миллениалы опережают все более старшие поколения по посещению публичных библиотек и использованию электронных приложений (Bookmobile) за последние 12 месяцев. Их доля в 2016 г. составляла 53 %, в поколении X – 45 %, в поколении бумеров – 43 % и в молчаливом поколении – 36 %. Еще более заметно опережают миллениалы старшие поколения по доле посетителей вебсайтов публичных библиотек [Geiger, 2017].
Среди миллениалов заметно чаще обнаруживаются те, кто не реже раза в месяц посещают театры, кино, концерты, музеи и спортивные соревнования в качестве зрителя (32 %), в реформенном поколении эта доля снижается до 15 % и стремительно убывает в более старших поколениях (9 % для трех старших поколений в среднем).
Миллениалы также в большей степени вовлечены в творческие занятия (игру на музыкальных инструментах, рисование и т. п.) – как минимум ежемесячно это делают 22 %, в реформенном поколении – лишь 14 %, а в более старших поколениях – менее 9 %. Среди миллениалов здесь явно более активны женщины.
Вполне закономерно, миллениалы значительно опережают старшие поколения по занятиям физкультурой и спортом (мы еще вернемся к этому вопросу позже в разделе о здоровом образе жизни). Не реже раза в месяц физкультурой и спортом занимаются 42 % миллениалов (более активны мужчины) и вдвое меньше представителей соседнего реформенного поколения (21 %). А у старших поколений эта доля еще более низка – в среднем 13 %.
Среди молодого поколения более распространено посещение публичных мест: каждый третий бывает в кафе и ресторанах не реже раза в месяц (34 %). В реформенном поколении таких менее чем каждый пятый (18 %), а в старших поколениях эта доля резко падает до почти нулевой отметки (в среднем по трем поколениям – 5–6 %).
Еще более ожидаемо, миллениалы чаще обнаруживаются среди посетителей ночных клубов, хотя здесь доли в целом значительно меньше – не реже раза в месяц их посещают 8 % миллениалов, в реформенном поколении таких посетителей лишь 2 %, а во всех остальных поколениях речь идет о единичных случаях (около 1 %). И в случае с кафе и ресторанами, и в случае с ночными клубами значимых гендерных различий не обнаруживается.
Наконец, менее половины миллениалов (45 %) как минимум еженедельно ничего не делают, просто отдыхают (в большей степени это себе позволяют мужчины). И по этому параметру миллениалы не отличаются от своих предшественников – в реформенном поколении эта доля равняется 41 %, а у трех старших поколений она несколько выше – 51 % (табл. 5.1).
Конечно, повышенная досуговая активность самого молодого взрослого поколения во многом является следствием возраста. Но, как мы видим, эта активность проявляется у них не во всех видах деятельности.
Таблица 5.1
Распространенность форм досуга среди миллениалов и предшествующих поколений, 2016 (в % от каждой группы, n = 14 860)
Примечание: В столбце «Старшие поколения» объединены мобилизационное поколение, поколение оттепели и поколение застоя.
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Потребление алкоголя
Посмотрим на межпоколенческую динамику в потреблении алкогольных напитков. Алкоголь не просто один из стандартных товаров, уровень и стиль его потребления является важным элементом культуры, специфическим для того или иного общества. Вдобавок для России, которая, по данным Всемирной организации здравоохранения, долгое время не покидает десятку самых пьющих стран мира [WHO, 2014; 2016], потребление алкоголя имеет особое значение.
По нашим данным, доля потребителей алкоголя за последние 30 дней, предшествовавших опросу, во всех поколениях имеет тенденцию к снижению после 2008 г., а в двух самых старших поколениях эта доля снижается в течение всего периода наблюдения (как и везде, отобраны респонденты старше 14 лет), и это отчасти мешает увидеть важные межпоколенческие различия. В конце периода наблюдения (2016 г.) в каждом последующем поколении доля потребителей алкоголя значимо больше, чем в предыдущем, за исключением миллениалов – у этого самого молодого поколения доля пьющих оказывается меньше, чем в двух предшествующих поколениях (реформенном и поколении застоя). К 18–20 годам доля потребителей алкоголя у миллениалов вырастает до своего максимального значения (50–52 %), а затем снижается до 40 %. У предшествующего реформенного поколения доля потребителей алкоголя находится на заметно более высоком уровне и за этот же период снижается примерно с 70 до 50 %. В целом при приведении соседних поколений к одному медианному возрасту оказывается, что во всех случаях каждое последующее поколение по доле потребителей пьет чуть меньше предыдущего, но у миллениалов это снижение значительно круче. Если мы берем реформенное поколение в аналогичном медианном возрасте (2002 г.), то разница с поколением миллениалов оказывается очень значительной (64 % против 40 %) (см. пунктирные линии на рис. 5.9), т. е. разница достигает почти 25 %, в то время как в предшествующих поколениях она варьируется от 2 до 12 %.
Рис. 5.9. Доля респондентов, потреблявших алкоголь в течение 30 дней, по поколениям, 15 лет и старше, 1994–2016 гг. (в %, n = 258 366)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
В специальной работе, в соавторстве с Я.М. Рощиной, мы попытались решить проблему идентификации и выявить эффекты поколений на долю потребителей алкоголя при одновременном контроле возраста и периода с помощью модели возраста‑периода‑когорты (APC modelling). Выявлены значительные эффекты периода времени – во‑первых, в 1994–2003 гг., когда происходило интенсивное замещение потребления водки потреблением пива; а во‑вторых, начиная с 2008 г., когда происходило разворачивание новой антиалкогольной реформы, к которой добавились (с небольшим перерывом) два последовательных экономических кризиса. Эффекты возраста отображаются перевернутой параболой для обоих полов (за исключением потребления самогона и вина) – они возрастают в средних и снижаются в младших возрастных группах. Но главное то, что и при контроле возраста и периода более молодое поколение как таковое демонстрирует снижение доли потребителей алкоголя. Этот эффект значим для женщин, рожденных после 1994 г., и для мужчин, рожденных после 1989 г., т. е. по крайней мере для существенной части поколения миллениалов [Radaev, Roshchina, 2019].
Интересно посмотреть на гендерные различия в потреблении алкоголя. На рис. 5.10 мы видим, что, стартуя из одной низкой точки (15 %), в период инициации (приобщения к алкоголю) доля потребителей алкоголя среди юношей и девушек быстро возрастает. Затем доля мужчин возрастает быстрее (почти до 60 %), и потребителей среди них оказывается заметно больше, чем среди женщин, но динамика доли потребителей аналогичная, и начиная с кризиса 2008–2009 гг. обе линии идут на снижение практически параллельно.
Рис. 5.10. Доля мужчин и женщин в поколении миллениалов, потреблявших алкоголь в течение 30 дней, 15 лет и старше,1998–2016 гг. (в %, n = 51 643)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Сходные тенденции наблюдаются и при анализе объема потребления в пересчете на чистый алкоголь (здесь доступны ежегодные данные лишь с 2006 г.). Во всех поколениях мы наблюдаем снижение средних объемов потребления на одного взрослого респондента после 2008 г., хотя оно и менее выражено, чем снижение доли потребителей алкоголя[18]. При этом каждое последующее поколение потребляет больше предыдущего, за исключением миллениалов, уровень потребления которых вновь оказывается значимо ниже, чем в двух предшествующих поколениях, причем разница с соседним реформенным поколением варьирует от 1,5 до 2 раз (рис. 5.11). Мы можем заключить, что на фоне некоторого снижения потребления алкоголя во всех поколениях именно в поколении миллениалов наблюдаются отчетливые признаки более решительного перелома, связанного с падением как доли потребителей, так и объема потребляемого чистого алкоголя.
Рис. 5.11. Среднее потребление алкоголя на душу населения в течение 30 дней, по поколениям, 15 лет и старше, 2006–2016 гг. (в граммах чистого алкоголя, n = 164 395)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Интересно, что медианный возраст, в котором респонденты впервые попробовали алкоголь, от поколения к поколению не растет, а снижается – от 18 лет в старших поколениях до 17 лет в реформенном поколении и 16 лет у миллениалов. То есть нынешние молодые люди не откладывают потребление, напротив, они пробуют алкоголь раньше, но пьют при этом реже и меньше.
Подобный перелом в потреблении алкоголя молодыми поколениями характерен и для многих других стран, в которых проводились соответствующие исследования, в первую очередь для англосаксонских и скандинавских стран – например, для Австралии, Великобритании, США, Финляндии, Швеции и др. [Kraus et al., 2015; Livingston, 2014; Norstrom, Svensson, 2014]. И в этом отношении опыт России не уникален (подробнее см.: [Radaev, Roshchina, 2019]). Заметим, что снижение потребления алкоголя среди молодежи характерно в первую очередь для стран, характеризуемых высоким уровнем душевых доходов и высоким исходным уровнем потребления алкоголя. В странах с относительно низкими душевыми доходами и низким потреблением алкоголя в 2010‑е годы наблюдается обратный повышательный тренд (в качестве примеров приведем Китай, Кению и Таиланд).
Здесь также обратим внимание на гендерные различия в поколении миллениалов (рис. 5.12). На протяжении всего периода мужчины в среднем за месяц потребляют в 3 раза больше алкоголя, чем женщины. Для потребления мужчин также характерны более выраженные колебания по периодам, в частности прерывание в 2015–2016 гг. тенденции к снижению объема потребления алкоголя.
Рис. 5.12. Среднее душевое потребление алкоголя в течение 30 дней среди мужчин и женщин в поколении миллениалов, 15 лет и старше, 2006–2016 гг. (в граммах чистого алкоголя, n = 43 733)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Добавим, что указанный перелом в потреблении алкоголя выходит за рамки потребительской проблематики как таковой и имеет важное культурное значение, которое еще предстоит объяснить. Снижение потребления алкоголя потенциально может быть связано с влиянием разнообразных мер антиалкогольной реформы, возникновением новых форм коммуникации и развлечений, которые в меньшей степени сопрягаются с потреблением алкоголя, а также с растущей приверженностью здоровому образу жизни.