Теперь перейдем к другому важному аспекту поведения – формам проведения досуга. В 2016 г. задавалась серия вопросов: «Как часто за последний год в свободное время, за исключением отпуска, Вы занимались..?» с вариациями подсказок от «Практически никогда» до «Практически каждый день». Мы выбирали измерители, которые, на наш взгляд, были наиболее адекватны по частоте той или иной формы досуга. В одних случаях речь идет о ежедневных, в других – о еженедельных или ежемесячных занятиях. Мы уже знаем, что миллениалы отличаются от старших поколений [Радаев, 2018 б ]. Посмотрим теперь на внутрипоколенческие различия.
Выяснилось (вполне ожидаемо), что на селе больше смотрят телевизор – делают это ежедневно 81 % сельских и лишь 71 % городских миллениалов. А старшие поколения на селе смотрят телевизор еще больше – от 82 до 91 % (впрочем, такой же уровень телесмотрения показывают и все старшие поколения в целом). Уход от телеэкранов далеко не повсеместен, в заметной мере он наблюдается пока лишь у городских миллениалов.
Более половины самого молодого взрослого поколения ежедневно слушает музыку, аудиокниги, смотрит видео. И здесь различия между городскими и сельскими миллениалами практически исчезают (53 и 55 % соответственно). Нет и значимых различий между типами населенных пунктов – музыку слушают везде примерно одинаково (хотя музыка наверняка разная). А вот различия между поколениями на селе весьма впечатляющие – чем старше поколение, тем ниже каждый раз в 1,5–2 раза процент слушателей. Добавим, что среди сельских миллениалов меломанов значительно больше, чем в предшествующих поколениях в целом (вместе с горожанами). Принадлежность к поколению здесь важнее типа поселения.
Иная зависимость характерна для следующего типа досуга. Миллениалы больше, чем предшествующие поколения, вовлечены в игры на компьютере и проводят время в Интернете. Здесь статистически значимое преимущество у горожан, из которых 66 % делают это ежедневно (среди сельчан – 59 %). Различия со старшими поколениями на селе у молодежи очень значительны – в каждом следующем (более старшем) поколении эта доля падает как минимум в 2 раза и стремится к нулю у наиболее пожилых. Вырвались вперед в данном отношении сельские миллениалы и по сравнению со старшими поколениями в целом.
Вовлеченность в виртуальную коммуникацию не мешает миллениалам устраивать встречи с друзьями и родственниками. И сельские миллениалы делают это даже чаще, чем городские (еженедельно – 65 и 55 % соответственно). Вероятно, на селе друзья и родственники находятся ближе и до них проще добраться, чем в городах с их большими расстояниями и вечными пробками. Вдобавок в более тесных и сплоченных сельских сообществах повседневная невиртуальная коммуникация более интенсивна, здесь дружеские, соседские и рабочие связи теснее накладываются друг на друга [Давыдов, Логунова, 2016]. Добавим, что сельская молодежь практикует такие встречи чаще, чем все старшие поколения (сельские и городские вместе взятые).
Сельские миллениалы также несколько чаще играют и гуляют с детьми – по крайней мере еженедельно это делают 53 % (у городских миллениалов – 49 %). Здесь сельские миллениалы вновь близки к предшествующему реформенному поколению в целом. В более старших поколениях на селе эта доля устойчиво снижается до 13 % у мобилизационного поколения.
И городские, и сельские миллениалы вовлечены в практики шопинга – еженедельно или чаще ходят по магазинам и торговым центрам 37 и 32 % соответственно (у горожан и здесь свои преимущества). Различия между сельской молодежью и старшими поколениями на селе и в городе (кроме самого пожилого, «мобилизационного», которому уже трудно передвигаться физически) в данном отношении невелики.
А вот вовлечь городских миллениалов в традиционную работу на приусадебных, садовых и огородных участках намного сложнее – на еженедельной основе работают на земле лишь 15 % горожан (среди жителей областных центров – лишь 11 %), и разрыв с сельскими миллениалами здесь очень велик (52 %). И чем мельче тип поселения, тем выше эта доля. Причем во всех старших сельских поколениях (кроме самого пожилого) эта доля превышает 70 %, а в поколении периода застоя оно даже более 80 %. Этой вовлеченностью в работу на приусадебных участках сельские миллениалы относительно близки к старшим поколениям, взятым в целом, у которых эта доля варьирует между 40 и 50 %. Таким образом, подтверждаются все наши три гипотезы.
В целом, чем моложе поколение, тем менее оно работает на земле. Добавим, что и сельская молодежь тоже начинает дистанцироваться от сельскохозяйственного труда и физического труда в целом как тяжелых и непрестижных занятий [Omelchenko, Poliakov, 2018]. Тем более что непосредственно в сельском хозяйстве сегодня на селе занято лишь 10–12 % работающего населения [Муханова, 2015; Колосова, 2016].
Различия по частоте чтения книг существуют, не столь значительные, но все же статистически значимые – не реже чем раз в месяц читают книги 54 % сельских и 61 % городских миллениалов. Причем сельская молодежь читает не меньше, а больше, чем старшие поколения на селе, и примерно так же, как старшие поколения в целом, что подтверждает сформулированные нами ранее гипотезы.
Разрыв между городскими и сельскими миллениалами возрастает при сравнении тех, кто как минимум раз в месяц посещает театры, кино, концерты, музеи и спортивные соревнования в качестве зрителя. У сельских жителей таких респондентов 23 %, а у горожан – 35 %, причем особо выделяются жители областных центров – 39 % (у них заведомо больше возможностей). При этом сельские миллениалы резко отличаются от предшествующих поколений на селе (среди них посещают культурные мероприятия лишь 5–9 %) и более активны в культурном отношении, чем предшествующие поколения в целом (включая проживающих в городе). Вновь принадлежность к поколению важнее места жительства.
Миллениалы и сами вовлечены в творческие занятия (игру на музыкальных инструментах, рисование и т. п.) – ежемесячно это делают 24 % городских и 14 % сельских миллениалов (значимое различие вновь в пользу горожан). Причем чем крупнее населенный пункт, тем больше возможностей (в областных центрах доля вовлеченных равна 26 %). По данному показателю сельские миллениалы близки к предшествующему (реформенному) поколению, взятому в целом. Это означает, что все три исходные гипотезы применительно к данному признаку не отвергаются.
По занятиям физической культурой и спортом горожане также опережают сельских собратьев – не реже одного раза в месяц занимаются спортом 45 % городских и 33 % сельских миллениалов. Причем в предшествующем реформенном поколении в целом эта доля падает до 21 %, а в его сельской части – до 13 % и продолжает убывать с каждым старшим поколением.
Среди молодого поколения в целом более распространено посещение публичных мест. И здесь у городской молодежи закономерно больше возможностей – ежемесячно посещают кафе, рестораны или бары 38 % городских (в том числе 43 % жителей областных центров) и лишь 21 % сельских миллениалов. Причем в каждом более старшем поколении на селе эта доля падает в 2 раза. Различия со старшими поколениями в целом у сельских миллениалов поменьше, но их сельские миллениалы тоже опережают. В очередной раз поколенческий признак оказывается важнее поселенческого.
Посетителей ночных клубов заметно меньше во всех группах – посещают их хотя бы раз в год 21 % городских и 12 % сельских миллениалов, а ежемесячно это делают и того меньше – 8 и 7 % соответственно (у старших сельских поколений эта доля вообще близка к нулю).
Наконец, в свободное время можно вовсе ничего не делать, просто отдыхая, и приверженцев такого отдыха среди миллениалов немало. Как минимум раз в неделю пассивно отдыхают 47 % городских и 37 % сельских миллениалов – несмотря на более скромные возможности для активного отдыха, сельчане менее привычны к тому, чтобы «ничего не делать». Хотя в старших поколениях на селе эта доля возрастает до 47 %, т. е. до уровня городских миллениалов (а по поколениям в целом – до 68 %), но здесь уже сказывается преклонный возраст (табл. 6.2).
Таблица 6.2
Распространенность форм досуга городских и сельских миллениалов в 2016 г. (в % от каждой группы, n = 4742)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Подводя итоги данного раздела, упомянем, что некоторые предшествующие региональные исследования показывали удивительное, на наш взгляд, отсутствие заметных различий в формах проведения досуга между городской и сельской молодежью (результаты на примере Ульяновской и Самарской областей см.: [Явон, 2013]). По нашим данным, различия оказываются куда более явными и многочисленными.
Сказывается не только относительное отставание, но и нередкая деградация досуговой инфраструктуры, унаследованной от советской эпохи, в том числе постепенное сокращение на селе числа учреждений культуры [Кажаева, 2011]. Во многих случаях, чтобы развлечься, приходится ездить в город. И поэтому досуг современной сельской молодежи в основном проводится в домашних условиях, включая пользование Интернетом, просмотр телевизора, прослушивание музыки или общение с друзьями [Жамсуева, 2013]. По этим показателям они часто опережают своих городских сверстников. В то же время происходит постепенное размывание культуры чтения в пользу более развлекательных занятий [Ильин, 2010].
Добавим, что досуговые предпочтения сельской молодежи дифференцированы по возрасту и внутри поколения миллениалов. Так, молодежь в возрасте от 16 до 24 лет предпочитает компьютерные игры, посещение социальных сетей, активнее ходит на дискотеки и слушает музыку, тогда как молодежь в возрасте от 25 до 35 лет предпочитает просмотр телевизионных программ, больше читает и чаще занимается общественной деятельностью [Борисова, Винокурова, 2016]. Старшие миллениалы ближе к предшествующим поколениям не только по возрасту, но и по духу.
О вере и доверии
Завершим данную главу сравнением некоторых ценностных ориентиров. В качестве одного из таких важных ориентиров выступает уровень религиозности. Мы сопоставили городских и сельских миллениалов по доле тех, кто считает себя определенно верующими (без выражения сомнений), чтобы проверить применительно к настоящему времени утверждение о том, что «село всегда было более религиозным, чем город» [Колосова, 2016]. Выяснилось, что доля верующих на селе и в самом деле выше, чем в городе (28 и 23 % соответственно) (рис. 6.7). Село и в этом отношении выглядит более традиционным.
Рис. 6.7. Доля верующих миллениалов и миллениалов, раз в месяц или чаще посещавших религиозные службы, по типам поселений, 15 лет и старше, 2016 г. (в %, n = 4581)
Источник: РМЭЗ НИУ ВШЭ.
Что же касается соблюдения религиозных ритуалов и в особенности посещения церковных служб, то здесь ситуация обратная – среди сельских миллениалов доля тех, кто посещает церковь, напротив, меньше (4 % против 7 % городских миллениалов). Можно было бы сделать предположение о более низкой доступности работающих церквей в сельских районах, но статистически различия не значимы. Важнее гендерные различия – в церковь значительно чаще ходят женщины.
Среди других ценностных ориентаций обратим внимание на так называемое обобщенное доверие. В 2016 г. задавался вопрос о том, можно ли доверять людям. Мы исключили респондентов, которые считают, что доверять людям можно в зависимости от обстоятельств. И выяснили, что среди сельских миллениалов значимо больше тех, кто положительно отвечает на данный вопрос, по сравнению с городскими миллениалами (27 и 14 % соответственно). Характерно, что в данном случае отсутствуют сколь‑либо значимые различия между всеми поколениями и в городском, и в сельском сообществе. Разрыв в оценках пролегает между горожанами всех поколений, с одной стороны, и жителями села и поселков городского типа всех поколений – с другой. Перед нами относительно редкий случай, когда поколенческие и возрастные различия не играют видимой роли, уступая место различиям между территориальными сообществами. Возникает соблазн интерпретировать их в том числе как проявление сохраняющихся различий между гезельшафтной и гемайншафтной культурами.