Пока мы ехали обратно ко мне, Бриджет вела себя тихо и продолжила молчать, когда мы припарковали машину, поднялись в квартиру, а затем вывели О́дина на прогулку по парку. Хотя технически, поздно ночью он закрывался, но мы все же пробрались к площадке для выгула собак, где я мог позволить себе спустить О́дина с поводка, чтобы он немного побегал.
Я прислонился к забору в конце парка и попытался игнорировать звуковые сигналы, доносящиеся из гаража позади меня. С самого первого дня, когда в гараж кто-то въезжал и дверь гаража поднималась, срабатывал электронный предупреждающий сигнал, который сводил меня с ума. Когда дверь балкона была открыта, я мог слышать его из гостиной.
Я сверлил взглядом большую металлическую дверь, как вдруг с озера поднялся ветер и понес мусор по улице. Бриджет поежилась и плотнее укутала шалью плечи. Потянувшись к ней, я обнял ее за талию и притянул спиной к своей груди. Губы нашли ее шею, и мне тут же вспомнилось ощущение ее тугой попки, сжимающей мой ствол. Рука двинулась от бедра к животу и выше, а затем обхватила ее грудь.
О́дин метался от одного куста к другому, поливая и удобряя каждый, к которому подбегал.
— Хорошо провела время? — прошептал я ей на ушко.
Бриджет быстро кивнула.
Мой язык касался ее кожи.
— Ты сегодня так хорошо выглядишь, — сказал я ей. — Я думал, что мне придется убить кого-нибудь из парней в баре, которые глазели на тебя.
Она застыла и сделала шаг прочь от меня. Ее руки отталкивали мои руки, пока я не отпустил ее, и она не отошла достаточно, чтобы оказаться вне моей досягаемости.
— Что ты делаешь, Эван? — Бриджет повернулась и посмотрела на меня, слезы текли по ее лицу. — Что это за хуйня, а? Что случилось со всей этой «мы просто трахаемся» чушью? Так в этом все дело?
Она сорвала браслет с запястья и потрясла им передо мной.
— Ты хотел трахнуть меня за это?
Я отошел на полшага назад, и почувствовал, будто мои внутренности начали скользить вниз к ногам, оставляя верхнюю половину меня пустой и холодной.
— Просто... я подумал, раз ты... — я остановился и потряс головой, чтобы ее прочистить. — Ты позаботилась обо мне, когда я болел – мне захотелось тебя отблагодарить.
— Отблагодарить меня? — усмехнулась она. — Зачем ты вообще послал того парня поехать и привезти меня? С чего ты решил, что я приду и позабочусь о тебе, Эван?
Еще полшага назад, и я ударился спиной о забор. Напряжение, которое немедленно растеклось по моему телу, было знакомо и пугало. Бриджет стояла слишком близко ко мне, чтобы быстро обойти ее, и я не мог развернуться и перепрыгнуть через забор, не ударив ее при этом.
Я посмотрел вдаль на горизонт, чтобы попытаться освободить голову от скрытых в ней чувств, но ночное небо покрывали облака, и невозможно было увидеть ни кусочка открытого пространства. Вокруг нас были только многоэтажки.
Ощущение, что я в ловушке, усиливалось, и затем эта гребаная дверь гаража снова начала сигналить.
— Что, черт возьми, с тобой? — зарычал я на нее. — Ты сказала, что хорошо провела время!
— Я хорошо провела время! — выкрикнула она мне в ответ. — Разве ты не видишь? В этом и есть проблема!
Моя челюсть, наверное, упала, пока я пытался уяснить, о чем, черт возьми, она говорила. Хотя обычно я довольно понятлив, когда речь заходила о чтении языка тела людей, но сочетание клаустрофобии и внезапного изменения в поведении Бриджет полностью застало меня врасплох.
Мне не понравилось это чувство.
Нисколько.
— Черт побери, твоя язвительность лишена всякого смысла! — огрызнулся я.
О́дин внезапно оказался рядом с мной, уткнувшись носом в мою руку. Я отпихнул его и нацелил палец на Бриджет.
— Я сказал тебе, что это такое, — ощерился я, — и ты прекрасно знаешь, кто я. Я даю тебе деньги, а ты позволяешь мне использовать твое тело для всего, что я ни захочу. Вот что это такое, и как это работает.
— Какая же ты сволочь, — отрезала она. — Кто посылает за своей любимой шлюхой, когда у них болит живот?
Независимо от ее мнения, я отказывался отступать. На самом деле, зная, какова ее точка зрения, я должен был пойти гораздо дальше.
— А какая шлюха западает на своего клиента-киллера? Не приходило в голову, что единственный способ с этим справиться – пустить тебе в голову пулю?
Я стоял там, зло сверля ее глазами, пока О́дин скулил рядом со мной, а Бриджет в свою очередь какое-то время пристально всматривалась в меня. Потом, не сказав ни слова, повернулась, выбежала из парка и стала подниматься по лестнице в сторону Коламбус-Драйв. Примерно на полпути она остановилась, выругалась достаточно громко, чтобы я смог услышать с того места, где стоял, нагнулась вниз и сняла обувь. Мгновение спустя, она совсем исчезла из моего поля зрения, и я остался с собакой один.
Мое сердце все еще колотилось в груди.
— Какого хрена? — пробормотал я.
Я отвел О́дина обратно в квартиру, стянул галстук, а потом вышел на улицу.
Я не собирался признаваться ни себе, ни кому-либо еще, что искал ее. Нет. Я только собирался совершить приятную вечернюю прогулку.
Ну, почти что полночную.
Я прохаживался между зданиями и мимо различных скульптур, на которые благочестивые жители Чикаго потратили много денег, чтобы иметь привилегию прогуливаться мимо них посреди ночи. Это было в основном современное искусство – закрученные формы и странные, металлические животные. Современное искусство не имело для меня никакого смысла, хотя некоторые из них определенно бросались в глаза.
Бриджет нигде не было.
Не то чтобы я ее искал.
Какой-то бездомный бродил между металлическими животными и пытался заговорить со мной. У него не было зубов, и я не смог понять, была ли завернутая в салфетку бутылка пива, которую он протягивал, предложением или просьбой. Я наконец-то отделался от него и вернулся обратно на Мичиган-авеню и зашел в ближайший бар.
К сожалению, это был «Свитуотер», и там было, как в зоопарке. Без сумасшедших навыков Джона и приложений на сотовом, мне пришлось бы вечно ждать свободный столик, который просто и не освободился бы. За барной стойкой обслуживал клиентов чувак, который мне меньше всего нравился, и, хотя напиток, который он мне приготовил, был превосходным, мне было неудобно просто стоять, уставившись в телевизионные экраны, показывающие игры, на которые мне было абсолютно плевать. Я простоял у бара целых пять минут, пока не решил, что больше не буду пить водку, бросил десять баксов на стойку и вышел.
Мои мысли все никак не могли успокоиться, и я не знал, что с этим делать. Я чувствовал себя совершенно потерянным и неуправляемым, борясь с желанием вытащить пистолет и начать стрелять.
Не имея в голове никаких хороших идей, я забрел обратно в Миллениум-Парк, добрался до фасолины и долго всматривался в панораму, отражающуюся на блестящей поверхности. Прохладный ветер с озера подхватил и попытался сорвать с меня одежду, пока туристы снимали себя на фото.
Я хотел притвориться, что не понимаю, в чем я ошибся, но не мог. Мне хотелось, чтобы она хорошо провела время. Хотелось, чтобы она почувствовала, что это было чем-то бо́льшим. И я определенно не хотел, чтобы она заметила, что это на самом деле было чем-то бо́льшим, потому что это все испортит.
И не было ни одного шанса, что именно так и случилось.
ГЛАВА 10.
ВНЕЗАПНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
— Ты сегодня на взводе.
— Не выспался.
Из-за недостатка сна мои руки дрожали, и больше всего меня бесило то, что могло бы помешать моим намерениям. Кофеин сделал все только еще хуже. Ко всему прочему, меня раздражала грязь на джинсах, которая появилась благодаря машине моего психиатра. Проходя мимо, меня угораздило наткнуться на крыло, которое, как, собственно, и весь «лендровер», было покрыто грязью. Я раньше уже видел этот автомобиль, но никогда полностью обляпанным глиной, и понял, что водитель обычно мыл свою машину во время обеденного перерыва; сегодня же мой сеанс был перенесен со второй половины дня, когда я обычно встречался с Марком, на утро.
Я как раз размышлял над тем, а не пустить ли пулю в шины, пока не посмотрел на номерной знак, на котором прочел «ID V EGO»[15], и не догадался, что это, должно быть, машина Марка. Кроме того, на пассажирском сидении находился ящик, в котором лежала куча рекламных листков «Среда обитания для человечества».
— Думал, что на этом фронте дела у тебя стали получше.
Я взглянул на него и нахмурился из-за выбора слов. Его выражение лица говорило мне, что Марк не понял, какую метафору он использовал.
— Да, сначала так и было, — прямо заявил я, — а теперь нет.
— Что изменилось?
Я опустил взгляд на ковер и узоры на нем – неинтересный, скучный рисунок. Мои глаза следовали за синим узором, закручивающимся вокруг зеленого. Я правда хотел с ним это обсуждать? Разве я хотел рассказать ему, что мое очевидно жалкое, пустое «я» обнаружило необходимость делить постель с проституткой – не для секса, а для сна?
Хотел ли я признаться ему, что она меня бросила?
И почему она так поступила?
Дрожь прошла через все мое тело, желудок скрутило, и я почувствовал во рту привкус желчи.
— Кто она?
— Никто, — ответил я.
— И, тем не менее, когда я задаю вопрос, кто-то ведь приходит тебе на ум, — сказал Марк. — Это в значительной степени делает ее кем-то.
Я снова взглянул на него.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал я.
— А что я думаю?
— Она не моя девушка или что-то в этом роде. Она просто… переспала со мной.
Он сделал паузу и постучал ручкой о запястье, прежде чем что-то записать.
— Проститутка?
— Да, — я пару раз сжал руки в кулаки, чтобы избавиться от дрожи. Это было ненамного хуже, чем при приступах обострения. — Она оставалась со мной рядом всю ночь. И сны не были такими плохими.
Произнесенное вслух, это прозвучало еще более убого.
— И она больше не с тобой?
— Нет.
— Что с ней случилось?
Я провел рукой по волосам, слегка досадуя на себя за то, что нуждался в стрижке. Я глубоко вздохнул и подумал, что, вряд ли станет еще хуже, если все ему рассказать.
— Я пригласил ее на свидание, предоставил возможность отлично провести время, накормил ее вафлями, а затем в конце ночи, когда все, казалось, шло отлично, она ушла.
— Почему она ушла?
— Понятия не имею.
— Похоже, ты упустил некоторые детали.
— Я не упускаю детали, — огрызнулся я.
— Судя по всему, ты это сделал.
Марк, должно быть, заметил, как напряглось мое тело, когда я бросил на него свирепый взгляд. Я уже практически видел перекрестье прицела на его лбу и посчитал разумным попробовать лучше сделать психический выстрел, чем физический.
— Ты занимаешься чертовой благотворительной деятельностью, — выложил я Марку. — Сейчас не женат, но когда-то был, или, по крайней мере, был помолвлен. Детей нет. Водишь «лендровер», а по выходным – по бездорожью. Наверное, пытался пойти в армию, но из-за своей ноги не мог претендовать на активную военную службу и использовал это в качестве предлога, чтобы пойти учиться. Твой отец, вероятно, возненавидел саму мысль о том, что ты станешь психиатром, поэтому вы больше не общаетесь.
Пытаясь успокоить дыхание, я пристально смотрел на него, пока он несколько раз открывал и закрывал рот. В конце концов, он немного поморщился и обрел дар речи.
— Эван, ты... шпионил за мной?
— Нет, — отрезал я. — Ты все это рассказал мне, только не словами. Никогда не думай, что я упускаю детали.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы, в конечном итоге, снова взять себя в руки и продолжить:
— Я имел в виду, что ты мог упустить некоторые… нюансы женского поведения.
— Она хорошо провела время, — сказал я. — Я могу определить, когда телка счастлива.
— А потом... что? — спросил Марк. — Ты, безусловно, наблюдателен, так скажите мне, что ты увидел.
Я облизал губы, как только вызвал в памяти образ Бриджет, бегущей через парк и скрывающейся от меня. Проигрывая всю сцену в обратном порядке, я вернулся на собачью площадку и к тому, как прижал ее спиной к груди.
— Я сказал ей... я сказал ей, что ничего из этого дерьма не было серьезным, — вспомнил я. — Она это уже знала.
— Она хотела большего.
Мои внимание переключилось с ковра на его лицо, я долгое время всматривался в него, потом встряхнул головой и вернул свой взгляд на закрученные узоры.
— Большего не будет.
— Ты думаешь, что тебе нечего предложить женщине?
— Не думаю, что должен что-то предлагать женщине в ее же интересах. Серьезно, ты лучше понимаешь то, как... то, что я... то, что произошло. Как бы я смог попытаться объяснить это на свидании?
— Многие справляются с ПТСР каждый день, Эван, — напомнил он мне. — Да и ты не так уж плохо справляешься. Я понимаю, что неофициальная работа не идеальна, но по крайней мере ты ведь не преступник, верно?
Я постарался не засмеяться.
— Скажи мне одну вещь, — остановил меня Марк, когда сеанс закончился, и я встал, чтобы уйти, — откуда ты узнал о моем отце?
— Твой пиджак плохо сидит.
— Что?
Я сделал длинный глубокий вдох.
— С твоими джинсами и поло все в порядке, но, когда я вижу на тебе рубашку на пуговицах, брюки или пиджак, они выглядят сморщено и не подходят по размеру. Богатых детей учат этому дерьму. Так что ты «синий воротничок», обычный рабочий парень.
— Ты до сих пор ничего не сказал о моем отце.
Я закатил глаза.
— Ни один «синий воротничок» не пойдет в профессию «белого воротничка», не взбесив своего отца.
Марк рассмеялся, а я воспользовался случаем, чтобы убраться к черту, прежде чем он спросит меня еще о что-нибудь. Кроме того, у меня была небольшая побочная работенка, за которую я хотел взяться, но мне нужно было сначала кое-что сделать.
Я вытащил телефон из заднего кармана.
— Привет, Ник, — сказал я, когда он взял трубку.
— Привет! — ответил Ник.
— Не помешал? — спросил я.
— Не-а, — успокоил он. — Я просто тусуюсь, треплюсь с приятелями. А что?
— Просто интересно... — я вдруг замолчал, вообще не уверенный как об этом спросить.
— Ты все еще там?
— Да, – я прочистил горло. — Мне просто хотелось узнать... как лучше всего извиниться перед девушкой?
— О, это просто, — ответил Ник. — Займись с ней оральным сексом.
— Разве я не должен сначала поговорить с ней?
— Это помогает! — засмеялся Ник.
— Так как я могу заставить ее поговорить со мной снова?
— Просто сделай для нее что-нибудь хорошее, — ответил Ник. — Даже неважно что, потому что парни никогда не делают ничего хорошего для телок, так что все сработает. Именно поэтому цветочный бизнес – это так здорово.
— Значит, купить ей гребаные цветы? И все?
— Да, — сказал он. — Или какой-нибудь навороченный вибратор.
Да уж – этому не бывать.
— Не знаю, — я запрокинул голову и посмотрел в пасмурное небо. — Цветы – это как-то... банально.
— Если для этого есть повод, — сказал Ник, — то они помогут.
Я не стал с ним спорить, поэтому зашел в цветочный магазин и задался вопросом, какими цветами можно выразить то, что я бы хотел сказать. Было слишком много сортов – слишком много цветов, чтобы выбрать, чтобы действительно придумать что-то, что выглядело бы правильным. Все цветы выглядели правильно. И одновременно неправильно. И к тому же, я не мог придумать ни слова, чтобы подписать карточку. Возможно, лучшее – это вернуться к азам.
Розы – красные,
Фиалки – синие.
Я просто облажавшийся наемный убийца,
И ничего с этим не рифмуется.
Вполне возможно, поэзия – не самая моя сильная сторона.
Прости за все, что я сделал.
Прости.
ПРОСТИ.
Оскорбительно короткая записка, оставленная мной на смятых простынях, которыми была покрыта старая двуспальная кровать в Аризоне, вспорхнула и заслонила, насмехаясь, все мысли в моем сознании. Если я что-то и знал, так это то, что мне не особо хорошо удавалось такое дерьмо.
Я вышел из цветочного магазина, сорвал четыре нарцисса из цветочного ящика под каким-то окном и поехал к перекрестку, где работала Бриджет. Движение было затрудненным, так как поездка пришлась на окончание часа пик, но я был терпелив, пока полз вместе с другими водителями. Я до сих пор не был уверен, что должен сказать, поэтому позволил различным сценариям прокручиваться в моей голове во время ожидания того, когда же люди и машины уберутся с дороги.
Как только я добрался до угла улицы, я увидел Мелвина, сутенера, опирающегося на стоящую впереди машину. Мои глаза просканировали местность, но никаких признаков Бриджет там не было.
— Привет, малыш. Хочешь сладенького?
Я узнал Кенди, когда она обошла мою машину сзади и добралась до окна. Она наклонилась так, что ее грудь уперлась в мое лицо, и поинтересовалась, что она может сделать для меня. Похоже, она не знала, где Бриджет.
— Не видела ее с позавчерашнего дня, — сказала девушка. — У нее есть постоянный клиент, так что ничего необычного.
Да, возможно, – кроме того, что ее постоянным клиентом был я.
— Где она останавливается, когда не работает?
Мне пришлось дать шлюхе пятьдесят долларов, которые она засунула под майку, чтобы заставить ее заговорить, краешком глаза наблюдая за Мелвином. Я выяснил в каком здании, по словам Кэнди, жила Бриджет, и поездка туда заняла у меня всего минуту.
Парковка была только на улице, поэтому пришлось дважды объехать квартал, прежде чем я нашел свободное место. К тому времени, как я открыл дверь, нашел номер ее квартиры на почтовом ящике и спустился по короткой лестнице на нижний этаж, небо почти потемнело. Я глянул на нарциссы в руке и мне стало интересно, насколько нелепо выглядят извинения перед цыпочкой, которой я заплатил, чтобы трахнуться, – но мне необходимо было выспаться, пока я окончательно не слетел с катушек.
Я постучал.
Мне пришлось в прямом смысле заставить себя не стучать носком о землю, не смотреть на часы и не свистеть. В любом случае, я ни за что не собирался делать вид, что пришел к ней случайно – было очевидно, зачем я здесь. Нарциссы в каком-то роде говорили сами за себя.
Я постучал снова.
Было такое отчетливое ощущение, медленно поднимающееся вверх по позвоночнику, которое я редко чувствовал вне сражений. Это было совершенно иррациональное осознание, которое было ничем иным кроме как животным инстинктом, но оно много раз помогало мне в прошлом.
Это был инстинкт, которому я доверял.
Мой разум и воспоминания на мгновение взяли верх, и я ощутил вокруг себя сухой, тяжелый жар пустыни. Была середина лета, и стояла совершенно невыносимая жара. Я зашел за угол небольшого здания, чтобы всего лишь добраться до тени, немного расслабиться и отлить, – и тут все началось.
Опиравшись одной рукой о стену здания, я прислонился к ней, а второй в это время расстегнул форменные штаны и вытащил член. С другой стороны здания послышался шум, который я не смог определить – что-то, что звучало не так, как надо. Волосы на затылке встали дыбом.
Что-то было очень, очень неправильное. Я был в этом уверен.
— Бриджет? — позвал я, как только вырвался из воспоминаний и сильнее ударил в дверь. — Бриджет — открой чертову дверь!
Никто не ответил.
Я не стал долго думать – просто отошел назад и ударил по ручке двери. Мне пришлось ударить дважды, прежде чем выбить дерьмовый замок из слабого деревянного дверного косяка - и квартира для меня была открыта.
Я все осмотрел.
Жилище было маленьким – одна комната с кухонной нишей и небольшой ванной сбоку. Крохотное окно с видом на кирпичную стену. В любое время дня оно не позволяло проникнуть ни одному лучику света и, вероятно, было слишком мало, чтобы пожарный инспектор разрешил без какой-то взятки здесь жить. Печка выглядела так, будто работала еще с семидесятых годов, а холодильник был одним из тех крошек, которые можно увидеть в комнатах общежития колледжа.
Несмотря на размеры, комната была опрятной и аккуратной. Все, казалось, было на своих местах, включая небольшую полку с книгами, алоэ, ящик для почты и небольшую свечу. Фотографий не было – ни одной. Мебель практически отсутствовала – лишь журнальный столик с четырьмя пластиковыми стульями, книжная полка и диван около одной из стен. Ее тело лежало на диване, но даже не шевельнулось.
Я понял, что она не умерла – не было никакого запаха смерти, и то, что ее плечо еле заметно поднималось и опускалось, делало это очевидным. Она лежала ко мне спиной, но мне не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что она без сознания. Отсутствие реакции на вышибленную дверь было достаточным доказательством того, что она не просто спала. Немного замешкавшись, я пересек комнату и опустился на колени рядом с диваном.
Взявшись рукой за плечо, я потянул ее тело на себе. Синякам и кровоподтекам, покрывавшим ее лицо и плечи, было, наверное, дня полтора, не больше. На губе был порез, и на подбородке пятна крови.
Когда я притянул Бриджет к себе ближе, ее рука упала, и я увидел синяки на остальной части ее голого тела. Четкие фиолетовые следы рук виднелись вокруг ее запястий, а округлые синяки на бедрах были явно отпечатками кулака. В воздухе явственно стоял специфический тяжелый запах спермы.
— Бриджет? — позвал я и почувствовал, как она рванулась из моих объятий. Я коснулся рукой ее лица там, где был синяк. — Открой глаза.
Следуя моему приказу, ее веки затрепетали, и глаза раскрылись. Страх на ее лице быстро сменился шоком, а затем печалью. Когда она прижалась лбом к моему плечу, ее тело начали сотрясать рыдания.
— Эван, — прохрипела она. Ее голос звучал ненормально – он был грубым и скрипучим. Я наклонил голову, чтобы получше взглянуть на ее шею и увидел там синяки от пальцев.
— Можешь держаться за меня?
Ее пальцы ухватились за мое плечо, когда я обернул ее простыней и поднял на руки. Я прижал ее к груди и вышел за дверь, раздавив упавшие нарциссы. Пока я ее нес и устраивал на пассажирском сидении моей машины, несколько бомжей кинули на нас любопытные взгляды, но никто ничего не сказал и не попытался меня остановить. Я держал на руках избитую девушку, обнаженную и завернутую в простыню, и никому не было до этого дела.
Охуенно хороший район.
Возвращение в мою квартиру меня немного беспокоило. Поскольку я заехал в гараж, было достаточно просто добраться до лифта так, чтобы никто не обратил внимание на меня или на то, что было у меня в руках, но находясь в самом лифте, я был весь на нервах, пока мы не поднялись на нужный этаж. К счастью, вокруг никого не было. Двери лифта открылись, и я быстро осмотрел коридор, прежде чем понести ее к моей квартире.
Я бросил простыню в коридоре, рассчитывая вскоре вернуться и выбросить ее. От нее воняло потом, пивом и спермой.
— Я хочу привести тебя в порядок, хорошо? — сказал я, неся ее через спальню в хозяйскую ванную. — Ты можешь стоять самостоятельно?
Я снял куртку, но не смог расстегнуть рубашку, не отпустив Бриджет, так что в итоге я оказался с ней в душе в одежде. Она стояла, обняв меня за шею, пока я наливал в ладони жидкое мыло и намыливал ее кожу.
Когда я стал мыть у нее между ног, она вздрогнула и снова начала плакать. Я обнял ее и стоял так с минуту, не имея ни малейшего представления, что должен делать дальше. В конце концов, она успокоилась достаточно, чтобы я смог закончить.
Смыв пену, я поставил ее на коврик и попытался вытереть полотенцем, но это оказалось непросто, так как мне приходилось одной рукой ее удерживать.
— Я сама справлюсь, — сказала она скрипучим голосом.
Я не давал ей упасть, пока она вытиралась полотенцем, а затем сушила волосы.
— У тебя... хм... у тебя есть расческа?
Я рассмеялся и провел рукой по моим коротко стриженым волосам.
— Думаю, что нет, так? — она немного улыбнулась, но это, кажется, повредило ее рассеченную губу.
Она сидела на полотенце на краю кровати, закутанная в мой халат, и проводила пальцами сквозь пряди каштановых волос. Мокрыми ее волосы стали намного темнее, и я попытался хотя бы на некоторое время выкинуть из головы мысли о другой женщине, но ничего не вышло.
И никогда не выходило.
Я снял мокрую одежду и повесил ее на дверцу душевой. Вытершись, натянул чистую одежду и схватил телефон.
— Мне нужна небольшая помощь дома, — сказал я в трубку.
— Тебя подстрелили? — немедленно спросил голос на другом конце.
Франклин Джонсон, возможно, был когда-то врачом, а, возможно, и не был. Никто никогда не называл его «док» или как-нибудь в этом роде – только Франклин. Тем не менее, он знал, как вынуть пулю из ноги, мог заштопать рану и оказывал много других видов экстренной медицинской помощи. Он делал подобные вещи, когда люди Ринальдо получали ранения, и визит в больницу в конечном счете вызвал бы много вопросов.
Он не ожидал увидеть у меня избитую проститутку.
— Ей пришлось пройти через мясорубку, — сказал Франклин, покинув спальню. Он протянул руку к голове и почесал отросшую седую гриву волос, чем-то напомнив мне персонажа Кристофера Ллойда из «Такси». – Я дал ей успокоительное и таблетку экстренной контрацепции, но мало что еще можно сделать.
— Есть еще что-нибудь серьезное?
— Что-то, кроме многочисленных изнасилований? Что еще, по-твоему, с ней нужно было сделать?
Его глаза метали кинжалы.
— Я нашел ее, придурок, — зарычал я, и его взгляд немного смягчился.
— Ничего такого, — наконец сообщил он. — Ну, внешне. Но сомневаюсь, что она когда-нибудь будет такой же внутри. Ни сломанных костей, ни внутренних кровотечений. Немного обезвожена – убедись, что когда она проснется, то выпьет немного воды.
Он ушел, и я вернулся внутрь, чтобы посмотреть, как она себя чувствует. Бриджет заснула, а О́дин сидел рядом с кроватью, наблюдая за ней.
— Ты, наконец-то решил, что будешь полезным в качестве охранной собаки? — спросил я его.
Он чихнул, а затем посмотрел на меня сквозь кудрявую белую шерсть.
— С ней все будет в порядке, — успокоил я его, хотя не был уверен, зачем мне это нужно. О́дин лег на пол рядом с кроватью, и мне пришлось обойти с другой стороны, чтобы до нее добраться.
Как только я лег, меня накрыло изнеможение. Мой разум не бросался лихорадочно от одного ужасного образа к другому, а сосредоточился на сладком аромате женщины, лежащей рядом со мной. Я потянулся и осторожно ее обнял, убедившись, что не причиняю боли.
Рядом со свернувшейся клубком Бриджет, мне наконец-то удалось заснуть.
* * *
Через несколько часов после того, как я проснулся, Бриджет, наконец, пришла в себя после успокоительного, но потом практически сразу же заснула обратно. Я заставил ее выпить немного воды, прежде чем она снова задремала, а потом просто некоторое время наблюдал за ней. Когда она проснулась во второй раз, то выглядела немного лучше, даже с подбитым глазом и ушибленной щекой.
— Ты знаешь, кто это был? — спросил я.
Она не ответила.
— Это был постоянный клиент? Ты видела его раньше? Можешь описать его? Или, м-м-м... их?
Она опять ничего не сказала.
Я внимательно наблюдал за ней и заметил, как уголки ее глаз немного прищурились, а губы сжались. Она знала, кто это – определенно знала. Тогда почему не рассказала мне?
На самом деле был только один возможный ответ.
— Это был он, не так ли? — спросил я. — Твой сутенер.
— Какая разница, — тихо произнесла она.
Я убрал прядь волос с ее лба и пришел в ярость, когда она рефлекторно дернулась от моего прикосновения.
— Это был он, так? — нажимал я. — Кто еще?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Я никогда их раньше не видела.
Я соскочил с кровати, нашел джинсы и натянул их на бедра.
— Эван, что ты делаешь?
Я не ответил. Выхватил футболку из ящика и надел ее через голову. Ботинки оказались на ногах без носков, и я даже не побеспокоился о часах или о чем-то подобном. Это будет короткая поездка.
— Эван! — позвала Бриджет.
Оглянувшись назад, я увидел, что она села на кровати, синяк изменил ее лицо так, что я почти не узнавал ту девушку, которую привык там видеть. Прежде чем она успела еще хоть слово сказать, я покинул спальню и вышел за дверь.
Я слышал, как она звала меня и просила остановиться, но проигнорировал ее.
Найти сутенера оказалось достаточно легким делом – прямо там, на углу улицы рядом со своими сучками. Он добрался до окна какой-то машины, забрал наличные, а затем запихнул одну из девушек на заднее сиденье. В машине было не менее трех парней, и они сорвались с места с визгом шин.
Мои пальцы сжали руль, а зубы заскрежетали. На улице негде было припарковаться, но я не собирался искать стоянку, поэтому притормозил прямо у обочины и заехал на тротуар. Вышел из машины, не заглушая ее, и направился прямо к ним.
— Мистер Арден!
Игнорируя его слова, я быстро подошел к нему, схватил за весь арсенал его золотых цепочек на шее и затолкнул обратно в переулок. Две девушки начали кричать, а блондинка схватила меня за руку. Я двинул кулаком назад, и она грохнулась на тротуар с хрюканьем, сверкнув в воздухе пятками.
Мелвин, сутенер, оцарапал мою руку, из которой стала сочиться кровь. Я даже не заметил, что истекаю кровью – я был слишком сосредоточен на том, чтобы убрать его с улицы туда, где мы могли бы остаться наедине. Самым удобным местом была аллея прямо рядом с местом его обычной тусовки, поэтому я потащил его именно туда.