Барбара Хейверс быстро поняла, что Рауль Монтенегро представлял собой отнюдь не тупиковую линию поиска. Час или чуть больше она проверяла разные связи этого имени. И без труда собрала целую стопку статей об этом типе, так что даже постаралась провести хоть какой‑то отбор. Всё было на испанском, но в статьях хватало слов, похожих на английские, так что Барбара разобралась: Монтенегро представлял собой большую шишку, и он имел какое‑то отношение к добыче газа в Мексике. Из этого Барбара сделала вывод, что Алатея Файрклог, она же Алатея Васкес дель Торрес, каким‑то образом перебралась из Аргентины в Мексику, по не совсем понятным причинам. То ли она жила до этого в каком‑то неведомом Барбаре городке, то ли, что было больше похоже на правду (учитывая реакцию женщины из Аргентины, с которой разговаривала Барбара), она исчезла из городка под названием Санта‑Мария‑де‑ла‑Крус‑де‑лос‑Анджелес, или как там его. А там, вероятно, она была членом огромной семьи мэра, то ли племянницей, то ли кузиной, то ли – что было в равной мере возможно и даже, пожалуй, наиболее вероятно – женой одного из его пяти сыновей. По крайней мере, это объяснило бы многочисленные взволнованные quiens и dondes, которые Барбара слышала в трубке телефона, когда ей наконец удалось дозвониться до дома мэра. А если Алатея сбежала от одного из сыновей мэра, упомянутый сын вполне мог захотеть узнать, куда она отправилась. В особенности, решила Барбара, если они до сих пор были официально женаты.
Конечно, всё это всего лишь предположения. Барбаре нужен был Ажар, чтобы свести её с кем‑нибудь, знающим испанский язык, кто перевёл бы отобранные Барбарой статьи, а от Ажара до сих пор вестей не поступало. Поэтому она продолжила сражение с мировой паутиной.
В результате Барбара узнала ещё и то, что Рауль Монтенегро буквально купался в молоденьких телах. Она почерпнула это из электронной версии журнала «Хола!», материнского издания, от которого происходил журнал «Хелло». Эти два журнала были одинаковы в своей привязанности к глянцевым фотографиям торжеств самого разного рода, на которых сверкало такое количество белоснежных зубов, что хотелось надеть солнечные очки, и где все присутствующие были одеты в дизайнерские наряды и позировали либо на фоне собственных дворцов, либо – если они жили слишком скромно, на взгляд читателей журналов, – в безумно дорогих отелях. Разница была только в объектах внимания, потому что, если не считать киноактёров и членов разных европейских королевских семей, «Хола!» в основном предпочитал обитателей испаноязычных стран и самой Испании. Последняя упоминалась чаще всего. Но и Мексику не обошли вниманием, и Барбара нашла фотографии Рауля Монтенегро, с его устрашающим носом, – он красовался в собственном поместье, которое, судя по всему, находилось где‑то на побережье, и там росло множество пальм и прочей разноцветной красоты, а в бассейне бултыхались половозрелые девушки и юноши. Ещё Монтенегро был снят у штурвала собственной яхты, а юноши из команды создавали фон, приняв красивые позы; на них были узкие белые брюки и такие же облегающие голубые футболки. Глядя на всё это, Барбара пришла к выводу, что Раулю Монтенегро нравится окружать себя молодыми красивыми людьми, и красота во всех случаях была воистину выдающейся. «И откуда только берутся все эти сногсшибательно красивые люди?» – думала Барбара, рассматривая снимки. Ей никогда не приходилось видеть в одном месте такое количество безупречных загорелых тел и удивительных лиц… ну, разве что на пробах в Голливуде. И тут у неё естественным образом родилась мысль о том, не явились ли все эти ребята действительно на какой‑то просмотр или прослушивание. А если нет, то их привлёк зов денег. Деньги ведь всегда поют, как сирены. А Рауль Монтенегро, судя по всему, имел этого добра несчитано.
Однако самым интересным показалось Барбаре то, что на страницах «Хола!» она так и не увидела Алатею Файрклог, со всем списком её имён. Барбара посмотрела на дату выхода журнала, сравнила её с датой выхода статьи, сопровождавшейся фотографией Алатеи рядом с Монтенегро. Журнал вышел раньше, чем статья с фото, и Барбара призадумалась, не мог ли Монтенегро изменить свои привычки, когда ему досталась Алатея. В конце концов, та выглядела как женщина, которой позволено диктовать условия. «Ты хочешь получить меня? Тогда избавься от всех остальных. А иначе, поверь, я и шагу в твою сторону не сделаю».
А это снова вернуло мысли Барбары к ситуации в Санта‑Марии‑де‑ла‑Крус и так далее, в чём бы эта ситуация ни состояла. В этом необходимо был разобраться, поэтому Барбара распечатала статью из «Хола!» и вернулась к мэру Санта‑Марии‑и‑так‑далее Эстебану Вега де Васкес. «Расскажи мне свою историю, приятель, – думала она. – Признайся во всём, мне нужно это знать!»