Перевод: Kuromiya Ren
Мезоамерика (Гватемала), 2500 до н.э.
- В честь Ра-Ка, правителя Подземелья, Огня земли, - кричал высший жрец, мы делаем эту жертву!
В кулаке высшего жреца было сжато человеческое сердце, оно пульсировало, умирая, будто билось в такт с церемониальными барабанами, гремящими на вершине каменной пирамиды. Над храмом возвышался вулкан, гудел, плевался лавой. Раскаленный красный камень тянулся венами по черным склонам, лава спускалась в джунгли, от которых поднимался дым.
Высший жрец протянул сердце к огненной вершине, и люди, собравшиеся на площади, завопили. Вулкан ответил зловещим гулом. А потом барабаны утихли, и толпа умолкла.
Он бережно опустил сердце в деревянную миску и опустил ее перед огромной статуей головы бога с кошачьими глазами и клыкастым оскалом. Высший жрец был наряжен в череп и потрепанную шкуру ягуара. Его выкрашенное в красный лицо торчало из открытой пасти черепа, острые зубы обрамляли его лицо с острыми чертами: нос был как клинок топора, скулы выпирали, узкие глаза были черными, как обсидиан. В мерцающем свете костров высший жрец выглядел жутко, как боги, которым поклонялись тлетл.
Жрец подошел к каменному алтарю, где еще лежало тело жертвы: юноши четырнадцати лет, его глаза были широко раскрыты от ужаса и боли, которые он уже не чувствовал. Высший Жрец кивком приказал своим помощникам завершать церемонию жертвоприношения.
Двое мужчин, голых по пояс, с выпирающими мышцами, покрытыми маслом, сдвинули каменную пластину с верхней платформы храма, и дым с запахом серы поднялся к темному небу. Четверо помощников с масками ягуаров подняли обмякшее тело мальчика с алтаря и отнесли его к бреши. Барабаны снова загремели тяжелым ритмом, и люди на площади начали безумно танцевать под этот такт.
- Ра-Ка! – закричал высший жрец. – Мы предлагаем тебе сердце этого мальчика, тело и душу в жертве! Поглоти их своим огнем!
Толпа снова завопила, тело бросили в пруд лавы, бурлящий внизу. Плоть и кости тут же сгорели. Высший жрец поднял окровавленные ладони, пока грохот барабанов стал громче и вдруг затих…
Все умолкло. А потом земля задрожала. Сначала едва заметно, но дрожь перешла в землетрясение.
Деревья тряслись…
Птицы взлетали…
Хижины стали рушиться…
Каменные стены рассыпались…
А на площади земля раскрылась трещиной, словно там высохла река, трещины змеились под ногами паникующих людей.
Низко рыча, вулкан взорвался, выплевывая шары горящей магмы и горячих облаков черного пепла. Потрясенные гневом бога, люди на площади взвыли от ужаса. Но Высший жрец не двигался. Он стоял перед ними, бесстрашный и крепкий.
- Теперь главная жертва! – заявил он, когда землетрясение утихло. – Это чистое подношение успокоит нашего бога огня и принесет новый рассвет.
С улыбкой, похожей на серп, высший жрец повернулся к девушке. Она еще не стала женщиной, у нее были длинные кудрявые черные волосы, золотисто-коричневое лицо без изъянов, большие круглые глаза сияли как звезды. Ее удерживали четыре помощника жреца, их черепа были жутко вытянуты, девушка пыталась вырваться из их хватки, пока они тащили ее. Она отбивалась ногами и кричала, но ее несли к алтарю. Барабаны снова загремели, и толпа подхватила фразу ритуала:
- РА-КА! РА-КА! РА-КА!
Девушку подняли на алтарь, она ощутила холодный твердый камень под голой спиной. Она ощущала и теплую влагу крови прошлой жертвы. Ужас заглушил ее крики, и ее сила покинула тело, пока четверо мужчин в масках прижимали ее конечности.
Темные, будто бездушные глаза высшего жреца глядели на нее, его взгляд был полон ненависти и зла, и все остатки надежды в ней погасли. Жестоко улыбаясь, он стоял над ней, сжимая резной нефритовый нож в руке, на рукояти был вырезан символ ягуара-оборотня. Мгновения назад этот нож убил друга девушки. Ее заставили в ужасе смотреть, как высший жрец сунул руку в тело жертвы и вырвал еще бьющееся сердце из его груди.
Теперь ее сердце гремело, и девушка знала, что ей нужно было биться изо всех сил. Она забилась в последней безумной попытке вырваться, но было тщетно, и она ощущала, как сопротивление странно покидает ее, пока высший жрец произносил заклинание на таком древнем языке, что оно звучало как темная магия:
- Рура, ркумаа, раар ард рурд,
Кмоурар руг роук ур дарчрагг,
Граруг ург кугр роур араррурд…
Барабаны гремели в ее ушах, и вопли толпы становились громче и безумнее:
- РА-КА! РА-КА! РА-КА!
Девушка затерялась в трансе от заклинания высшего жреца. Ее душа будто отделилась от тела и улетела вверх, так что она смотрела, будто сверху, как жрец в маске ягуара поднял нефритовый нож, все еще в крови ее друга, над своей головой.
Клинок был готов для удара, высший жрец посмотрел на горизонт, ожидая момента, когда солнце сядет, и последние лучи света на земле погаснут… навеки.
Лондон, настоящее время
Я приближалась к музею, группа подростков в тени перестала шептаться, они смотрели, как я поднимаюсь по ступенькам к дверям. Я позвонила и ждала. Вдали стучал барабан… или это было мое биение сердца…
Я ощущала на себе их взгляды. Молчание банды нервировало, но я не осмелилась обернуться, чтобы не провоцировать их. А потом двери музея открылись, свет пролился на улицу, и, когда я показала приглашение, меня пропустили внутрь.
Банда осталась позади, была быстро забыта, я повесила куртку и пошла в шумное фойе, где были нарядные гости.
- Дженна! Ты тут! – завопила Мэй. Она обняла меня и шепнула на ухо. – Спасибо, что пришла. Этот вечер был бы скукой без тебя!
Я растерянно моргнула.
- Скукой?
Я окинула взглядом фойе, отметила поразительное количество артефактов на виду: резная маска племени лулуа из Конго; мерцающий бронзовый греческий щит с лицом Медузы; сияющая золотая статуя Будды; пара самурайских мечей с белыми рукоятями. Комната гудела от разговоров гостей, репортеров и фотографов, они толпились у разных частей выставки. В одном углу ди-джей играл смесь латиноамериканской, африканской и азиатской музыки, добавляя бодрости атмосфере.
- Как это может быть скукой? Это же… поразительно! – выдохнула я. – Спасибо, что позвала меня!
Мэй закатила глаза и рассмеялась.
- Ох, конечно, моим родителям ты нравишься. Если так продолжишь, они захотят поменять нас местами!
Я с вопросом посмотрела на нее.
- Тебя совсем не интересует выставка?
Она пожала безразлично плечами.
- У нас дома висит куча старья. Я вижу это каждый день. Я не понимаю, что всех так в этом восхищает.
- Мэй, твои родители – настоящие Индиана Джонс и Лара Крофт! – воскликнула я. – Они ищут по миру потерянные сокровища, и этой ночью они показывают свою частную коллекцию. Конечно, люди в восторге.
- Ты точно! – отметила Мэй. – Но это не так весело, когда их все время нет дома.
Я скривилась.
- Прости… я забыла, как тяжело тебе и твоему брату.
- Не переживай, - Мэй выдавила улыбку. – Мы с Ли знаем, что мы на втором месте для них после поисков по миру. Мы это приняли…
- Дженна! Как я рада тебя видеть, - крикнула мама Мэй, подходя к нам в изящном лиловом платье, сжимая в руке бокал шампанского. – Хорошо, что ты смогла прийти.
Мэй выпрямилась при маме. Хоть ее не интересовали диковинки, она была в остальном копией матери: длинные прямые черные волосы, проницательные карие глаза, высокие скулы и безупречное телосложение.
- Я бы ни за что такое не пропустила, миссис Харрингтон, - я улыбнулась ей.
- Лин, думаю, мы нашли свою давно потерянную дочь! – сказал отец Мэй, смеясь, появившись рядом со мной, его глаза блестели. Высокий, с широкой грудью и челюстью боксера, в костюме цвета хаки, он выглядел как англичанин-исследователь из фильмов.
- Видишь? Я говорила! – буркнула Мэй, закатив глаза. – Они уже готовы поменять нас!
- Баобэй, ты всегда будешь нашим самым большим сокровищем, - сказала успокаивающе ее мама. – Уверена, Дженна хочет увидеть наши последние находки. Покажи ей всю выставку. О, и скажи своему брату, что его друзьям не нужно ждать снаружи.
Послушно кивнув матери, Мэй повела меня к первой комнате, где была поразительная коллекция сокровищ Среднего Востока. Пока Мэй писала брату сообщение, я повернулась к первой диковинке: персидской вазе, которой было четыре тысячи лет.
- Ты была просто вежливой с моими родителями? – спросила Мэй, отрывая взгляд от телефона. – Или тебе это нравится?
- Конечно, нравится, - я искренне кивнула, глядя на изящный голубой узор на поверхности вазы. – Ты знаешь, что я обожаю историю.
Мэй склонила голову, глядя на вазу, но не была впечатлена.
- Но это ужасно скучно. Это все в прошлом!
- Мне так не ощущается, - ответила я и подошла к стеклянному шкафу с каменной табличкой из Египта.
- Тебе виднее, - сказала Мэй. – Ты голодна?
Я оторвала взгляд от замысловатых иероглифов таблички.
- Нет.
- А мне нужно чем-то разбавить скуку, - Мэй вздохнула и убрала телефон в карман. – Развлекайся тут, а я принесу нам еду из буфета.
Мэй пошла в гостевую зону, а друзья Ли вошли в фойе. Они тоже устремились к буфету, их больше интересовала еда, чем выставка. Я повернулась к каменной табличке, прислонилась головой к защитному стеклу, снова уловила стук барабанов вдали. Ритм гипнотизировал. Сначала я подумала, что это мог делать ди-джей, а потом поняла, что звук доносился из коридора. Я заинтересованно и очарованно пошла на звук в комнату в дальнем конце. Как только я вошла, биение барабанов утихло.
«Странно», - подумала я, озираясь в поисках источника звука. Комната была тускло освещена, только экспонаты были подсвечены. Комната была дальше всего от фойе, тут все еще не было гостей. Но тут были сокровища из Южной Америки. Я с любопытством посмотрела на первый артефакт, маленькую глиняную фигурку беременной женщины. Рядом была маска смерти ацтеков, украшенная бирюзой и перламутром. Возле маски – я скривилась от вида – лежала мумифицированная сморщенная голова! А потом я заметила отдельную витрину, в которой лежал одиноко нож из нефрита. Клинок в шесть дюймов был таким зеленым, что почти сиял.
Почему-то я не могла отвести взгляда от ножа. На рукояти был вырезан странный символ, похожий на… ягуара, соединенного с человеком. Мои пальцы сами потянулись к замку витрины, открыли ее. Меня удивило, что она не была заперта. В ушах снова загремели барабаны. Я думала, что это был звук из фойе, но нет, звук был искажен, словно доносился из поврежденной колонки. Я уловила крик девушки, а потом снова тяжелый стук барабанов, за ними гул… грома?
Мои пальцы все тянулись к ножу, его изогнутый клинок был как язык зеленого огня. Комната вокруг меня стала туманной, нереальной, грохот в ушах стал громче. Я уловила резкий запах… будто опаленных волос. Я собиралась сжать рукоять, когда…
- Я бы на твоем месте это не трогал.
Я вздрогнула и развернулась. Комната резко стала четкой, и шум из фойе вдруг стал громче. Парень в темно-серой толстовке «Адидас» и джинсах стоял на пороге и смотрел на меня.
Я устыдилась, ведь меня поймали на краже.
Он увидел тревогу на моем лице и усмехнулся.
- О, не переживай. Я никому не скажу, - сказал он, тихо закрыл за собой дверь и прошел ко мне. – Но лучше не играть с ножами, особенно с бесценными.
- Бесценными?
Он кивнул.
- Это церемониальный нож из Гватемалы. Ему больше четырех тысяч лет.
Я потрясенно глядела на нож. Он так хорошо сохранился, будто его вырезали вчера.
- Для какой церемонии он был сделан? – спросила я.
- Жертвоприношения.
Мои глаза расширились от шока, холодок пробежал по телу, и мне стало не по себе. Я посмотрела на парня, решила, что он мог шутить.
- Я тебе не верю.
Он пожал плечами.
- Верь, во что хочешь. Но тут так говорится, - он указал на маленькую табличку с информацией возле экспоната. А потом сделал шаг ближе. – Как тебя зовут?
- Дженна, - шепнула я и смущенно посмотрела на него. Сердце забилось быстрее. Черные волосы падали на его ореховые глаза и бледную кожу, у него был потрепанный вид, словно он только встал с кровати. Но он выглядел красиво, и хоть он явно редко бывал на солнце, он точно ходил в спортзал, судя по его подтянутой фигуре.
Он улыбнулся мне.
- Что ж, Дженна, я – Дамиен. Лучше закрыть эту витрину, пока кто-то еще не увидел, что мы заглядывали сюда, да?
Он потянулся к крышке, наши тела соприкоснулись, и искра электричества пробежала между нами. Воздух вдруг стал горячим, покалывал энергией. Мы мгновение смотрели друг на друга, взгляды были соединены.
Я переминалась, ощущая себя неловко из-за нашей близости.
- Я тебя знаю, - выдохнул он.
Я убрала с лица прядь волос.
- Я т-так не думаю, - пролепетала я. Комната вдруг стала ощущаться душной, воздуха не хватало.
Он сжал мое запястье и заглянул в мои глаза. Его зрачки теперь казались неестественно огромными, будто чернила растекались. Линзы? Странно, что я не заметила это раньше.
Я попыталась высвободить руку, но он сжал крепче. Его голос стал ниже, напомнил рычание пса:
- Я тебя искал!
- Что? – теперь я растерялась и немного испугалась. Давление на запястье усилилось. – Ай! – вскрикнула я. – Больно!
Но Дамиен не замечал. Он потащил меня к двери.
- ПУСТИ! – закричала я, пытаясь вырваться из его железной хватки.
А потом дверь открылась, и вошла Мэй с тарелкой еды из буфета в руке.
- Вот ты где, Дженна! – она радостно улыбнулась. – Я тебя всюду искала.
Паника на моем лице остановила ее. Она посмотрела на меня, потом на парня, ее улыбка сменилась хмурой гримасой.
- Все хорошо?
- Да, конечно, - Дамиен отпустил мое запястье. – Просто показывал Дженне выставку.
Мэй хмуро посмотрела на него.
- Что ж, она увидела достаточно, спасибо. Как и я!
- Как знаешь. – Дамиен пожал плечами, проскользнул мимо нее и покинул комнату.
Я выдохнула с дрожью. Тело содрогалось, во рту пересохло.
Мэй прищурилась, глядя на меня.
- Дженна? Ты…?
- Я в порядке, - я избегала ее любопытного взгляда. Выпрямившись на резиновых ногах, я пошла к фойе, забрала куртку и направилась к двери.
Мэй побежала за мной с тревогой и смятением на лице.
- Дженна! Куда ты?
- Прости, но… м-мне нехорошо, - сказала я, прошла мимо группы только что прибывших гостей и выскользнула в главные двери.
Я слышала, как Мэй звала меня, но не остановилась. Я даже не ответила. Я спешила по дороге к станции метро и рискнула оглянуться. Дамиен стоял перед окном музея. Просто глядел на меня.
Я зашагала быстрее, не осмелилась больше оглядываться.
Добравшись до входа в подземку, я обнаружила, к своему недовольству, что станция была закрыта из-за аварии. Табличка направляла к автобусной остановке на другой стороне парка. Я могла обойти, но это заняло бы много времени, и, судя по расписанию, я пропустила бы автобус домой. А я хотела только быть дома. В безопасности своей комнаты.
Запястье все еще болело. Там уже проступило темное кольцо синяка. Что было с этим парнем? Он так… напал.
Я не могла иначе это описать. Он был дружелюбным и милым, а потом стал резким, как дикий зверь. И странный случай с нефритовым ножом – гул барабанов в ушах, крики девушки и ужасный запах горящих волос. Как это можно было объяснить?
Мне вдруг показалось, что за мной следят. Я нервно огляделась, отчасти ожидая снова увидеть парня из музея. Улица была людной. Группа мужчин вышла из паба, крича и ругаясь. Влюбленная парочка шагала рука об руку к ресторану. Высокий смех привлек мой взгляд к женщинам в коктейльных платьях, они держали в руках серебряные шарики в честь дня рождения. Офисный рабочий махал безумно рукой в мою сторону… но я быстро поняла, что он просто вызывал такси. Никто не замечал меня…
А потом я заметила фигуру в темном дверном проеме. Скорее тень, чем что-то еще. Но хоть я не видела лица, фигура будто смотрела на меня.
Мое сердце забилось быстрее. Дамиен преследовал меня?
Мимо проехал грузовик, закрыв поле зрения. Я вытянула шею, пытаясь следить за фигурой. Но, когда грузовик проехал, тень в дверях пропала. Может, она мне привиделась. Или кто-то просто заходил в квартиру…
Я отогнала дрожь, бегущую по спине, сверилась с расписанием. Если я пропущу автобус, другой будет через час. Хоть и не хотелось, я повернулась и пошла в парк, следовала за временными знаками от метро. Тут было тише, чем на улице. Но я говорила себе, что, чем быстрее доберусь до остановки, тем быстрее буду дома.
Дорожка пересекала мрачный парк по диагонали. Половину фонарей разбили, и мне приходилось идти во тьме между участками желтого света. С каждым шагом я ощущала на себе взгляды. Даже ребенком я ощущала, как люди смотрели на меня, и это осталось. Родители говорили, что опасаться незнакомцев было нормально, но не так. Некоторые люди смотрели на меня слишком долго, словно пытались вспомнить, видели ли меня раньше. Порой казалось, что и я уже видела этого человека. Я даже узнавала людей, хотя встречалась с ними впервые в своей жизни. Это было странное дежавю.
Если честно, я часто испытывала дежавю. Порой ощущение было очень сильным. Я вспомнила, как родители взяли меня дом из Национального фонда, дом семнадцатого века в Беркшире. Мне было тогда около восьми. Мы были на экскурсии с гидом, добрались до гостиной, когда мне сильно захотелось в туалет. Родители попросили гида, старушку, и она ответила строго, что мне стоило сходить в туалет перед началом экскурсии, потому что общественный туалет был только у входа. Но я знала – честно, знала – что туалет был за стеллажом в углу. Гид хмуро глядела на меня сквозь перламутровые очки. Она сказала мне не шутить. Но я настаивала. А потом куратор дома подошел и объяснил, что когда-то давно там был туалет, но его заложили кирпичом. Почти сто двадцать лет назад! Мои родители потрясенно глядели на меня, раскрыв рты. Я не могла им ответить. Я откуда-то просто знала.
Телефон запищал в кармане. Я остановилась и посмотрела на экран. Сообщение от Мэй.
«Дж., ты окей? Переживаю. Напиши, как доберешься домой. Х».
Я собиралась ответить, но заметила краем глаза движение. Сердце забилось быстрее, я вглядывалась в ночь. Сияние от экрана телефона притупило мое зрение, но я была уверена, что фигура застыла посреди парка. Ее неподвижность была такой жуткой и неестественной, что волоски встали дыбом на моей шее, и я судорожно выдохнула, пытаясь успокоиться.
Убрав телефон в карман, я снова пошла по дорожке. Тут было тревожно пусто. Где были все люди? Почему никто не шел в обход? Мне захотелось быть в толпе людей. Я видела вдали автобусную остановку, на дальней стороне детской площадки, как маяк. Я поспешила туда, каждый островок света фонаря временно спасал меня от жуткой тьмы.
Другая фигура скользнула по пару слева от меня. Потом я заметила еще три фигуры. Все двигались ко мне.
«Глупо, глупо, глупо, Дженна! Сколько раз мама с папой предупреждали меня, что нельзя рисковать? Зачем я пошла по короткому пути?».
Автобусная остановка казалась ужасно далекой. Я побежала. Дыхание оглушало, кровь гремела в ушах. Я бежала мимо детской площадки, и банда толстовок появилась из тьмы и преградила путь. Они окружили меня и поймали.
- Куда ты так спешишь? – спросил один из них, лицо было скрытым.
- Д-домой, - мой голос дрогнул.
- Не этой ночью.
Я подавила панику, полезла в куртку и вытащила кошелек.
- Вот, возьмите, - я протянула кошелек им. Отец говорил, что если на меня нападут воры, стоило просто отдать им, что они хотели. Он говорил, что деньги можно было заработать, а жизнь не заменить. Но они не реагировали. Они просто стояли, сунув руки в карманы, лица были в тени.
Я протянула телефон.
- Это все, что у меня есть. Прошу, возьмите и оставьте меня в покое.
- Нам не нужны твои деньги… или твой телефон, - сказал парень.
Мне стало не по себе, внутри все опустело.
- Тогда чего вы хотите?
Парень вышел на свет, стало видно бледное лицо с глазами, похожими на черные дыры в его голове.
- Тебя, Дженна, - сказал Дамиен. – Мы просто хотим тебя.
Паника охватила меня, пятеро парней приближались со всех сторон. Страх скова конечности, я не могла биться или бежать. Даже голос подвел меня, отчаянная попытка закричать застряла камнем в горле. Я озиралась в поисках того, кого можно было позвать на помощь, но парк был пустым.
Я видела автобусную остановку неподалеку, люди ждали там, поглощенные телефонами, не замечали. Шум проезжающих машин и крики веселящихся доносились до меня, но звучали отдаленно, неясно, словно стеклянная стена поднялась между парком и улицей и отрезала меня.
Круг парней сужался, один сжал мою правую руку, другой – левую. Только тогда я отыскала голос и стала звать на помощь, надеясь, что меня будет слышно за шумом машин. Но ладонь быстро накрыла мой рот.
Я извивалась, брыкалась. Нет, нет, нет!
Больше рук схватили меня, ноги уже не держали меня. Парни понесли меня к детской площадке. Они сошли с дорожки во тьму, и она скрыла нас из виду. Они уложили меня на стол для пикника, каждый удерживал руку или ногу. Ужас усилился из-за того, что банда действовала в тишине. Их лица все еще были скрыты в тени, они нависали надо мной, словно безликие монахи в капюшонах.
Дамиен подошел, демоническая улыбка исказила его лицо.
- Не переживай, Дженна. Все скоро закончится.
Он вытащил нож из кармана – нефритовый нож из музея! Изогнутый клинок сиял как отполированное стекло. Я вдруг ощутила едкий запах гари, и барабаны снова гремели вдали. Силы покинули мое тело, и я обмякла на столе для пикника, дерево было твердым под моей спиной. Я заплакала.
А потом… когда я подумала, что вся надежда была потеряна, одного из напавших оттащили, и он рухнул на горку с грохотом.
Остальные развернулись. В ночи было видно силуэт подростка в кожаной куртке байкера, он возвышался над их поверженным товарищем.
Темные глаза Дамиена посмотрели на него.
- Ах, что у нас тут? – он оскалился. – Захотелось быть героем?
- Отпусти ее, - приказал парень. У него был американский акцент.
- О-о, смелый какой, - снисходительно сказал Дамиен. – Иди и геройствуй где-нибудь еще. Сгинь!
Но парень стоял на месте, сжал кулаки.
- Ни за что.
Дамиен раздраженно вздохнул.
- Ты пожалеешь об этом решении. Если выживешь, - он кивнул и отправил этим двух своих парней напасть на подростка.
Мои руки уже не были прижатыми, и я оттолкнулась от стола для пикника.
- Не-а, - Дамиен направил на меня нож. – Ты никуда не уйдешь.
Девушка, которая еще удерживала меня, отпустила мою левую ногу и схватила меня за волосы. Она отклонила мою голову, и я скривилась от боли. Нефритовый нож был у моего горла, и я могла лишь смотреть, как двое бандитов приближаются к парню, который хотел меня спасти. Тот, который рухнул на горку, оправился, вскочил на ноги и жаждал мести.
Парень был одним против троих, и я понимала, что у него не было шансов. Но, пока они приближались, он занял стойку, похожую на позу из боевых искусств – ноги были чуть порознь, ладони подняты – и надежда загорелась во мне.
Трое напали одновременно. Парень пригнулся, кулак пролетел над ним. Он ответил так быстро, что я едва видела это. Его кулак попал по челюсти ближайшего врага, и он отшатнулся, как оглушенный боксер.
Следующая резко взмахнула ногой, но парень остановил удар своей ногой, а потом бросился вперед, схватил врага за руку и перебросил через плечо. Она рухнула с грохотом на землю, воздух вылетел из нее.
Третий бандит – самый крупный из них – бросился к парню тараном. Моего спасителя отбросило, оба рухнули на карусель с граффити, и она закружилась. Карусель скрипела и стонала, бандит бил парня кулаками, похожими на молоты, и парень отбивался, как мог. Кровь брызнула на металл карусели.
- Хватит! ХВАТИТ! – закричала я, но знала, что мои вопли были напрасными. Бандит стал бить его сильнее, и я услышала жуткий хруст, крови стало больше. Я скривилась от вида… а потом поняла, что это была кровь не моего спасителя.
Нос бандита был сломан от сильного удара ладонью по его лицу. Он с приглушенным воем рухнул с карусели, и ее край попал по его голове, вырубив его.
Дамиен сплюнул с отвращением от неудачи его банды. Он хмуро посмотрел на высокую девушку, еще удерживающую меня.
- Покончи с этим! – приказал он, пока мой спаситель поднимался на ноги.
Дамиен прижимал нож к моему горлу, а она пошла в бой. Первые двое бандитов пришли в себя и бросились на моего спасителя, как обезумевшие псы. Парень так сосредоточился на них, что не видел, что девушка приближалась сзади, еще и с оружием в руке.
- Осторожно! – крикнула я, но было поздно.
Она ударила его куском стальной трубы по голове, и парень рухнул на колени. Другие двое стали бить его ногами, словно он был футбольным мячом.
Дамиен жестоко рассмеялся.
- О, да, из героя в ничтожество!
Его насмешки над поражением моего спасителя разозлили меня. Дамиен следил за боем, и я ударила ногой и попала по его паху. Он согнулся, держась за себя в агонии. Я скатилась со стола для пикника и отползла. Я была растеряна, ноги ослабели от шока, но я двигалась по детской площадке, искала выход.
Дамиен взревел в ярости и погнался за мной.
Я огибала прутья спортивных снарядов, пытаясь оторваться от него во тьме. Я понимала, что не смогу убежать от мучителя, так что, увидев игровой домик, я юркнула в него. Потрясенная и напуганная, я сжалась в углу, подтянула к себе ноги и обвила их руками, стараясь сделать себя как можно меньше.
Снаружи клинок зловеще скрежетал по металлу брусьев.
- Прятаться нет смысла, Дженна, - прорычал Дамиен. – Теперь я видел твою душу, и ты не сможешь от меня скрыться.
Видел мою душу? Он бредил! Это пугало меня еще больше.
Скрежет ножа был все ближе, звук напоминал вопли кота. Он прошел у двери игрового домика… и направился дальше от меня.
Я сжималась, дрожа, во тьме, не осмеливалась дышать. Шум боя продолжался. Я хотела плакать. Я должна была помочь парню. Но вместо этого я убежала и спряталась. Стыд обжигал меня. Парень пытался спасти меня, а теперь…
Лицо Дамиена вдруг появилось в окне, ужасая черными глазами.
- Нашел! – нараспев сказал он, словно мы играли в прятки.
Я закричала и отпрянула от его тянущихся рук. Он впился в мою куртку. Я извивалась. Куртка порвалась, я смогла вырваться и выбежать из домика. Но в панике и смятении я врезалась в сеть на детской площадке. На миг я запуталась, как муха в паутине. Я пыталась развернуться и побежать… но Дамиен преградил путь.
- О, Дженна, ты все усложняешь, - рявкнул он, шагая ко мне с нефритовым ножом в руке.
Варианты закончились. Я прижалась спиной к сетке, бежать было некуда. Но я могла забраться наверх. Я повернулась, чтобы сделать это, и тут мимо мелькнуло черное кожаное пятно. Дамиен отлетел в игровой домик. Мой загадочный спаситель ударил его локтем по лицу, боролся, чтобы забрать нож. Они бились, и нефритовый клинок опасно сиял во тьме. Клинок порезал левое предплечье моего спасителя, рассекая кожаный рукав. Кровь полилась из раны, но парень не отпустил Дамиена.
- Беги, Дженна! БЕГИ! – заорал спаситель.
Я, не думая, побежала подальше от детской площадки. Минуя тела бандитов, я в панике даже не задалась вопросом, как парень смог их всех одолеть… и откуда он знал мое имя!
Я бежала по траве, вернулась на дорожку, добралась до первого работающего фонаря. Только тогда я остановилась и оглянулась. Два силуэта все еще бились на детской площадке, нож сверкал, как змея, между ними.
Заметив, что я замерла у фонаря, парень снова закричал:
- Беги, Дженна! Спасайся!
Один из бандитов на площадке медленно поднялся, направился в мою сторону. Я не могла медлить. Я побежала по дорожке, добралась до ворот парка и вырвалась на людную улицу. Автобус под номером 37 подъехал к остановке. Мой автобус. Я бросилась через дорогу. Машины загудели, скрежеща шинами. Но я не осмелилась остановиться. Дверцы автобуса закрывались, я успела запрыгнуть в него. Водитель хмуро посмотрел на меня. Я выглядела точно ужасно – куртка была порвана, волосы спутались, глаза были дикими. Но он видел ночью и не такое, раз не спросил, только буркнул:
- Билет?
Отсутствие тревоги у него злило. Я стала искать проездной, пальцы дрожали так сильно, что я едва могла его держать. Водитель раздраженно махнул, пропуская меня, больше переживал из-за графика, чем моих проблем. Другие пассажиры держались на расстоянии, игнорировали меня, отвлекаясь на свои телефоны. Я нашла в конце пустое место, опустилась туда и выглянула нервно в окно сзади. Из ярко освещенного салона автобуса парк казался непроницаемым занавесом ночи.
Я не видела детскую площадку. Я не видела бандитов. И не видела парня, который меня спас.
- Ты сообщила в полицию? – спросила Мэй, мы сидели вместе на скамейке во время перемены в школе с нашими подругами, Анной и Пришей. Одноклассники болтали вокруг нас, играли в футбол на поле, ели и пили, просто радовались свободному от уроков времени. Я ощущала себя странно отстраненной от всего этого – беспечное поведение всех вокруг и беззаботный смех казались мне чужими.