Цель — рассмотреть планы сотрудничества РСФСР с Сербией и Черногорией и подписать соответствующие документы.
В Белграде состоялись встречи с Брониславом Иконичем, Душаном Чкребичем, Иваном Стамболичем. Затем делегацию принял Али Шукрия - председатель Президиума ЦК СКЮ.
8 марта перелетели в г. Титоград, столицу Черногории.
Там переговоры с Радиваном Брайовичем. Беседа с Марко Орландичем и другими руководителями Черногории.
10 марта. Вечером, во время переговоров, примерно в 19.40 по местному времени, мне передали, что позвонили из посольства — необходимо немедленно возвращаться в Москву, там чрезвычайные обстоятельства и я должен прервать визит. Прямой закрытой связи из Титограда ни с Москвой, ни с нашим посольством в Белграде не было. Причину вызова в Москву мне не сообщили. Но предположил, что, видимо, произошло непоправимое с Черненко.
В Титограде мы быстро завершили переговоры, подписали договор о сотрудничестве. Погода была очень плохая, снегопад, видимости нет. С трудом вылетели, но Белград по метеоусловиям не принял. Самолет сел в Киеве для дозаправки. Было около трех часов ночи, через руководство аэропорта Борисполь мне передали от Предсовмина УССР А.П. Ляшко, что скончался К.У. Черненко.
11 марта в 5.30 наш самолет приземлился в Москве.
В 8.00 я связался с ЦК, никого из руководства там еще не было. Переговорил с заведующим Общим отделом ЦК Боголюбовым. Он сказал, что Черненко скончался вчера в 19.40. Вечером состоялось заседание Политбюро, образована комиссия по организации похорон, председатель комиссии — Горбачев.
Примерно в 9.40 мне позвонил Горбачев. Спросил, как долетел. А потом более подробно рассказал, что произошло вчера. На Политбюро собрались примерно в 20.30, в основном обсуждались вопросы организации похорон. Даны необходимые поручения. Просидели, говорит, за полночь, готовили документы для публикации и т.п. Сегодня предстоит основная работа.
Я спросил, был ли разговор о преемнике Черненко? Горбачев сказал, что «официального обсуждения не было, но некоторые члены Политбюро (кто — не сказал) звонили и говорили о намерении возложить этот груз на меня. Как ты?» Я ответил: «Конечно, в нынешнем составе это М.С. Горбачев». Он говорит: «Ну, ладно. Будем из этого исходить».
В 11.00 в ЦК состоялось заседание комиссии по организации похорон К.У. Черненко. Одобрили текст публикации сообщения от ЦК, Верховного Совета и Совета Министров, некролог. Обсудили обращение к народу. Был подробно расписан весь порядок организации похорон. Вел заседание комиссии Горбачев.
В 15.00 — Политбюро. До заседания у меня ни с кем из товарищей никаких обсуждений, обмена мнениями о кандидатуре на пост Генсека не было. Заседание проходило спокойно. За торцевым столом — Горбачев. (Сидел не по центру стола, а как-то сбоку. Вроде готов, если надо, уступить место.) Он сказал несколько слов. Затем Е.И. Чазов доложил заключение врачей о болезни и причинах смерти К.У. Черненко. Вопросов не было.
Первым встал А.А. Громыко и внес предложение о рекомендации Пленуму на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева. Коротко, четко дал характеристику М.С. Горбачеву. Один за другим все товарищи из Политбюро поддержали эту кандидатуру. Какого-то обсуждения, альтернативных кандидатур, тем более борьбы, столкновений взглядов на Политбюро не было. Я не знаю, может быть, какие-то закулисные процессы и шли, во всяком случае, мне это не было известно. (Отсутствовал на Политбюро В.В. Щербицкий — он еще не возвратился из поездки по США.)
Горбачев коротко поблагодарил за доверие, сказал, что окончательное решение за Пленумом ЦК.
В 17.00 состоялся Пленум ЦК. Открыл его Горбачев.
Слово взял Громыко и от имени Политбюро предложил избрать Генсеком ЦК КПСС М.С. Горбачева. Дал ему более развернутую характеристику. Пленум единодушно поддержал эту кандидатуру. Горбачев выступил с короткой речью по самым принципиальным вопросам, в которой уже просматривались оттенки политики, развернутые позже на апрельском Пленуме. Было ли решение избрать Горбачева неожиданным? Нет. Участники Пленума были готовы к возможной смене политического руководства, знали о тяжелой болезни Черненко. Первая же кандидатура, которая, естественно, встает в такой ситуации, — второй секретарь ЦК, а им, по существу, и был Горбачев.
Впоследствии возникали разговоры о том, что этот пост якобы рассчитывал занять В.В. Гришин. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их, так как никаких, известных мне, внешних проявлений этого намерения со стороны Гришина или других членов Политбюро не было. У меня спрашивала корреспондентка Би-Би-Си (Н.Перси): «Вот на встрече с избирателями вместо Черненко доклад делал Гришин, и люди могли подумать, что сам Черненко выбрал себе на замену Гришина». Я ответил, что невозможно сейчас говорить о замыслах Черненко. Думаю, что ни в Политбюро, ни в ЦК, ни в Москве Гришин не имел достаточно высокого авторитета, и его кандидатура могла бы вызвать протест. А что касается встречи с избирателями, то здесь все логично. Коль скоро Черненко выдвинут кандидатом в Верховный Совет РСФСР от одного из округов Москвы, собрание проходит в Москве, то его ведет и выступает с речью первый секретарь МГК, представляя кандидата — Генерального секретаря ЦК. Ну, а насколько льстива и вдохновенна была эта речь — вопрос другой.
Что касается высказываний Лигачева, что на заседании Политбюро вечером 10 марта сложилась тревожная атмосфера, что хотя в наших умах и витала мысль о новом Генсеке (учитывая тяжелое состояние здоровья Черненко), но тогда возникли и серьезные опасения, что «вопрос о Генсеке отнюдь не предрешен». Возможно, так и было. Я на этом Политбюро не присутствовал. Но ведь никаких конкретных действий со стороны членов Политбюро не было. Что же касается внутреннего состояния и устремлений каждого, то кто знает? Действительно, это факт, выход Горбачева после кончины Андропова в феврале 1984 года на вторую роль в партии был воспринят некоторыми членами Политбюро неоднозначно. Это, во-первых, Тихонов, в определенной мере Гришин или еще кто-то. Наиболее открыто такая позиция проявлялась на первых порах. Потом внешне все как будто встало на свои места. Горбачев вел Секретариат, а в отсутствие Черненко и Политбюро. Но, особенно, в период осложнения болезни Черненко, когда тот находился в больнице и был оторван от конкретных дел, ему (об этом со мной делился Горбачев) иногда передавалась не совсем достоверная информация. Активность Горбачева преподносилась как стремление «проявить себя», показать свои возможности. Но от кого она исходила, эта информация? Не исключаю, что ее давали не члены руководства партии, а люди из окружения Черненко, его помощники, в том числе и его давний соратник Боголюбов. Таким образом, мне конкретно ничего не было известно о какой-то борьбе, когда готовились предложения о Генсеке. Думаю, что «интуицию», «атмосферу» и т.п. нельзя считать аргументами о происходившей якобы внутри Политбюро борьбе за лидерство 10 и 11 марта 1985 года.
13 марта состоялись похороны К.У. Черненко.
С 13 по 19 марта я с Горбачевым не встречался. Он не звонил. У него было много встреч и бесед с руководителями ряда стран, прибывших на похороны. Он незамедлительно стал разбираться с кадрами, с людьми из окружения Черненко.
19 марта на Секретариате ЦК, после обсуждения вопросов повестки дня, коротко выступил Горбачев. Он говорил, что прошедшие в стране пленумы обкомов партии были единодушны в поддержке линии ЦК, продемонстрировали укрепление связи между местными партийными организациями и Центром. В принятых решениях, в письмах, адресованных ЦК, подчеркивалось стремление ускорить экономические процессы, социалистическое развитие страны. Укреплять ответственность, дисциплину, улучшать функционирование всех государственных организаций,то есть «настрой на дела».
Нам важно все это осмыслить и выработать план действий, отметил Горбачев, год важный, пятилетка грядет, тем более требуется серьезная работа с верхним эшелоном руководства, в отраслях, в партии, в республиках. Надо готовиться к съезду.
После Секретариата у меня была продолжительная беседа с Горбачевым. Обменялись мнениями по организации работы с материалами к предстоящему Пленуму. Зашла речь о реконструкции аппарата ЦК. Он посетовал — аппарат разбух невероятно. Особенно — Общий отдел, полно бездельников. Стал рассуждать о необходимости поездки по стране. Видимо, в первую очередь надо поехать в Ленинград. Серьезно раздумываю над темой выступления там. И в заключение излюбленная тема — обстановка в сельском хозяйстве. Надо собрать руководителей АПК, обсудить с ними принципиальные вопросы. Разговор, в общем, состоялся доверительный, дружеский. Настроение — работать. Всеми своими словами он подчеркивал, что заряжен на реализацию своих идей — совершенствование социалистического общества в СССР.
21 марта. Заседание Политбюро. Вел Горбачев.
Обсудили итоги его бесед, а также Тихонова, Громыко и Пономарева с иностранными делегациями. Подчеркнули высокий их уровень, корректность, деловитость. Чувствовалось, что наши собеседники хотят не упустить свой шанс (ведь в Союзе появился малоизвестный, новый руководитель). Надо активизировать внешнеполитическую деятельность. Горбачев: «Нам внешнюю политику менять не надо, она завоевала авторитет, требуется лишь активизация». Вот такой был начальный настрой.
О подготовке Пленума ЦК и съезда. О чем говорил Горбачев. Мартовский Пленум воспринят правильно. Единодушная поддержка линии ЦК. Много предложений, пожеланий. Есть какое-то ожидание скорых позитивных перемен. Стремление к интенсификации производства, динамизации, техническому прогрессу, то есть повышать активность, «разбудить застой». Нужна конкретная работа. Меньше пустословия, парадности, больше внимания людям, социальным проблемам. Подтягивать дисциплину, одновременно и создавать условия для высокопроизводительного труда. Членам Политбюро, секретарям ЦК требуется работать более активно, творчески, укреплять единство.
За повесткой. В связи с тем, что на днях должна состоятся первая сессия Верховного Совета РСФСР одиннадцатого созыва, обсудили кадровые вопросы о руководителях республики. Дополнительно, к ранее согласованным изменениям, Горбачев поднял вопрос о замене А.М. Калашникова (зампреда Совмина РСФСР). Предложил на его место заведующего Отделом строительства ЦК КПСС И.Н. Дмитриева. Это предложение активно поддержал Лигачев. Я согласился. Лишь позже стало понятно, что освобождалось место для Б.Н. Ельцина в ЦК, которого вскоре утвердили на Политбюро в должности заведующего Отделом строительства.
26 марта состоялась 1-я сессия Верховного Совета РСФСР 11-го созыва. Председателем Президиума Верховного Совета избрали В.П. Орлова. Сложил полномочия Совет Министров РСФСР.
Образовали новое Правительство, Председателем Совета Министров назначили В.И. Воротникова.
4 апреля. Политбюро.
О мерах борьбы с пьянством и алкоголизмом.
Докладывал М.С. Соломенцев.
Обсуждение было активным. Признавали актуальность проблемы, споры шли вокруг предлагаемых мер, которые ряд товарищей считали чрезмерно жесткими. Решили — принять, с учетом замечаний.
После заседания Политбюро в беседе со мной Горбачев говорил о подготовке к Пленуму ЦК. Он должен открыть дорогу к съезду. Надо дать идеи, набрать проблемы, которые были бы в центрепредвыборной кампании к съезду. Тезис ответственности за дело, об иждивенчестве. Интенсификация производства, технический прогресс. Новые формы совершенствования хозяйственного механизма. Обновления требует и редакция Программы партии. Было ясно, что он ищет нестандартный подход к Пленуму, а затем и к съезду.
15 апреля вечером позвонил Горбачев. Рассказал о беседе с Тихоновым. Обсуждали проблемы сельского хозяйства. О необходимости совершенствования системы управления АПК по вертикали — от РАПО до Совета Министров. Основная цель — связать с производством все критерии (план, материально-техническое обеспечение, капитальные вложения, экономические стимулы). Дифференцировать систему управления АПК в районе, области, республике. Больше прав делегировать вниз. Разгрузить Центр. Ликвидировать ряд центральных сельскохозяйственных структур и т.п. К разработке предложений подключить Сельскохозяйственный и Экономический отделы ЦК. Затем провести совещание в ЦК. Тихонов заинтересовался этой идеей. А ты как считаешь? Поверь, нельзя дальше терпеть такой разнобой и бесхозяйственность на селе. Я выслушал его, сказал, что надо все серьезно обдумать, увязать предложения с фактическим положением в сельском хозяйстве. Выразил сомнения в целесообразности сразу все организационные структуры, связанные с селом, объединить. Надо ли ослаблять сельскохозяйственные органы Центра? «В общем, давай думай, — резюмировал собеседник, — для меня эта необходимость ясна уже давно».
Мне представляется целесообразным сделать отступление от хронологического изложения материала и рассказать о том, как готовились и проходили заседания Политбюро.
Примерный перечень вопросов для обсуждения на Политбюро рассматривался заранее на квартал или полгода вперед. Конечно, этот перечень нередко сильно изменялся.
Жизнь требовала решения дополнительных вопросов, и они выносились на Политбюро. Повестка дня и необходимые материалы (справки, записки, проект постановления, замечания к нему и т.п.) рассылались заранее, иногда за неделю — десять дней, чаще за два-три дня до заседания. Можно было дать письменные замечания, предложения или высказать их на Политбюро. Много оперативных вопросов рассылается для голосования «вкруговую» (такие материалы поступают почти ежедневно). Доставляли их фельдсвязью специально выделенные сотрудники Общего отдела ЦК. Бывали и особо доверительные документы, с которыми знакомили лишь тех товарищей, кого «распишет» Генеральный секретарь. Установлено было правило: если кто-то из членов Политбюро считает, что по рассылаемым на голосование документам следует обменяться мнениями на Политбюро, то этот вопрос вносится для очного обсуждения. Иногда принимались решения срочного характера в аэропорту, театре, на совещании и т.д., и затем оно голосовалось, а текст вносился в очередной протокол Политбюро.
Заседания Политбюро проходили в Кремле. Вход в здание через «крылечко» (у Кремлевской стены) — и на 3-й этаж. Там расположен кабинет Генерального секретаря и зал заседаний Политбюро. По традиции заседания Политбюро проходили один раз в неделю, по четвергам, начинались в 11 часов дня. Кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК заходят в зал заседаний из общей приемной, где собирались приглашенные.
Генеральный секретарь из кабинета, через свою приемную проходил в «Ореховую комнату», где его ожидали члены Политбюро (только.) Здесь за круглым столом шел короткий, предварительный обмен мнениями по некоторым вопросам повестки дня, взаимная информация по каким- либо важным событиям.
Затем Генеральный секретарь и члены Политбюро проходили в зал заседаний. Все рассаживались за длинным столом заседаний. Место у каждого известно. Ближе к председательствующему размещались члены Политбюро, затем кандидаты и далее — секретари ЦК. «Рассадка», так сказать, по принципу старшинства, вернее, по продолжительности пребывания в этом органе.
При Андропове и Черненко заседания, как правило, были непродолжительными — полтора, два, максимум три часа. Перерывы не делались. В ходе заседания участникам разносили чай, кофе и небольшие бутерброды.
После того как Генсеком стал Горбачев, заседания Политбюро сделались более продолжительными. Сначала они шли 4—5 часов и тоже без перерыва. А потом, начиная с 1987 года, когда многие заседания затягивались надолго, до позднего вечера, стали делать перерыв на обед, примерно в два часа дня. Обедали здесь же, в Кремле, на 2-м этаже, в комнате у Свердловского зала, за одним столом. Обед обычный - три блюда, занимал 20—30 минут.
На первых порах Горбачев создавал на Политбюро весьма демократическую, товарищескую обстановку. Был внимателен, приветлив, общителен. Позже стал более вальяжен, раздумчив, говорил не торопясь, с паузами. Мог позволить себе резко оборвать выступавшего, меньше вслушивался в суть сказанного. Со временем в нем все больше укреплялись позерство, самолюбование, склонность к громкой фразе. Он делался все более и более многословен. Ему льстило внимание, нараставшая на первых порах популярность. Правда, на заседаниях он давал возможность высказаться всем желающим. Но чем дальше, тем больше все это представлялось как псевдодемократия — говори, мол, говори, все равно толку мало. Многие пожелания так и повисали в воздухе. Он вроде бы их и не замечал. В ходе дискуссии были споры, иногда резкие. Все это мне еще не раз придется повторять, рассказывая о том, как шли заседания Политбюро, какие позиции по тому или иному вопросу занимали Горбачев и другие партийные руководители.
20 апреля. В этот день состоялась очередная беседа с Горбачевым по телефону. Я одобрительно высказался по поводу разосланного накануне проекта доклада на предстоящем Пленуме ЦК. Сказал, что есть и замечания.
Горбачев спросил мое мнение о возможном расширении состава Политбюро. В частности, он наметил ввести в Политбюро Рыжкова и Лигачева (членами ПБ), перевести в члены Политбюро Чебрикова, кандидатом в члены Политбюро избрать С.Л. Соколова. Секретарем ЦК по сельскому хозяйству — В.П. Никонова. Выдвижения я поддержал. Поговорили о необходимости общей активизации всей деятельности партии. Перестановки в Политбюро должны этому помочь.
23 апреля. Памятный апрельский Пленум ЦК.
«О созыве очередного съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой и проведением».
Доклад Горбачева на Пленуме ЦК 23 апреля 1985 года известен. Основные тезисы заключались в следующем:
Подтверждение приверженности В.И. Ленину, упор на его идеи при определении стратегии и тактики. Верность социалистическим идеалам. Необходимость дальнейшего совершенствования общества развитого социализма. Преемственность социалистического курса, разработанного XXVI съездом КПСС. Отметил успехи во всех областях общественной жизни, особенно после 1983 года, а также и имеющиеся существенные недостатки, неиспользованные резервы.
Говоря о концепции перестройки хозяйственного механизма (обращаю внимание — пока только хозяйственного механизма), подчеркнув необходимость дальнейшего развития централизованного начала в решении стратегических задач, Горбачев призвал смелее идти на расширение прав предприятий, а также местных органов власти, их заинтересованности в развитии производства.
В докладе были рассмотрены конкретные текущие задачи во всех сферах деятельности. Определены роль и мест КПСС в решении задач ускорения социального и экономического развития страны.
Докладчик подтвердил и основные направления внешнеполитической деятельности — идти ленинским курсом мира и сотрудничества. Критически охарактеризовал политику руководства США.
Вот, собственно, суть доклада. Пока не идет речь о коренной, радикальной перестройке экономики и политической реформе.
Прения открыл Щербицкий. Затем выступили Гришин, Кунаев, Воротников, Шеварднадзе, Зайков и другие товарищи. У меня не сохранилось заметок об их выступлениях. Но, помнится, они были выдержаны в традиционном ключе. Это относится и к моему выступлению.
О чем говорил я. Поддержал положения и выводы доклада. Отметил некоторые успехи в промышленности, сельском хозяйстве РСФСР. Указал на имеющиеся недостатки, упущения, трудности. Поддерживая тезис о необходимости интенсификации производства, обратил внимание на то, что требуется существенное техническое обновление производства. В ряде отраслей используется старое, изношенное оборудование. Большую часть капитальных вложений необходимо направлять на техническое перевооружение, реконструкцию, в новые технологии.
Далее были высказаны замечания о состоянии нашего сельского хозяйства. Подчеркнул необходимость комплексного подхода к развитию Агропрома. Предложил разработать программу совершенствования всего механизма управления народным хозяйством.
Вроде все правильно, если смотреть с позиций апреля 1985 года. Однако в выступлении, да и в докладе мало анализа, нет ясного видения перспективы. Присутствует определенная «зашоренность». Речь идет в основном о тех проблемах, которые видимы, лежат на поверхности. Может быть, это вначале и правильно, так как упор на решение этих задач и дал положительный эффект в 1985—1987 годах. Ну а дальше? Нужна четкая отработка концепции, практическая организация дела, идеологическое обеспечение и т.п. Вот тут и пошли шатания, уклоны, спешка, ошибки, просчеты, перекосы и покатились благие намерения под откос... Сами? Или нас подтолкнули умело? В этом и предстоит разобраться.
В организационной части: перевели в члены Политбюро Чебрикова, избрали членами Политбюро Лигачева и Рыжкова, кандидатом в члены Политбюро — Соколова, секретарем ЦК по вопросам сельского хозяйства — Никонова.
Уже в 17.00 Пленум завершили.
6 мая очередное заседание Политбюро. Вел Горбачев.
После серьезной переработки был представлен проект технической реконструкции Горьковского автозавода на 1986—1990 годы.
В который раз обсуждалась проблема нерациональных расходов хлеба, зерна. Одобрили предложения по расширению садоводства и огородничества.
Горбачев информировал Политбюро о состоявшемся на днях совещании в Варшаве стран ОВД и о продлении договора на 20 лет. Рассказал о своей беседе с В.Ярузельским, который дал анализ всех этапов развития Польши и отношений с нами. По его мнению, общество в Польше находится на переходном этапе. Недостатки в экономике, политике, работе с кадрами, которые содержались в нашем письме от декабря 1984 г., его сильно задели. Считает, что многие наши выводы поспешны. Информация не всегда была достоверна. После выборов сейма он намерен приблизить Раковского и Барчиковского. (К слову, наши ортодоксы дают им негативную оценку.) Предпосылки — развитие кооперативного движения. Самое сложное в политике — это костел. Влияние католицизма среди населения Польши огромно.
После Политбюро зашел к Горбачеву. Я высказал претензии к Правительству, экономическим и финансовым органам Союза, которые неоправданно завышают плановые показатели по РСФСР. Республика-де большая, выдержит.
Горбачев поделился своими планами о необходимости укрепления кадров в Министерстве обороны. Мало внимания министерство уделяет социальным условиям жизни семей военнослужащих. Я с ним согласился, подчеркнув, что особенно плохо обустроены военные на Дальнем Востоке и на Севере.
Горбачев повторил, что намерен первым делом поехать в Ленинград, затем, возможно, в Новосибирск. Планирует в июне или июле провести совещание по техническому прогрессу, а потом побывает на Северном Кавказе. Беседа была спокойная, доверительная, товарищеская.
13 мая позвонил Горбачев: «Знаешь, начинаю разгребать аппаратные завалы. Общий отдел подмял в ЦК всех. Боголюбов вел себя недостойно. Фальсифицировал, что он участник Великой Отечественной войны. Получал незаслуженные регалии, выплаты за документы официального плана присваивал и т.п. Надо его освобождать от работы». Затем повел разговор о работе оборонного отдела: «Много претензий от руководителей крупных КБ, оборонных заводов. Был обстоятельный разговор с Романовым об этом. Ведь он, как секретарь ЦК, курирует оборонку. Но у него нет хороших контактов с оборонными министерствами. Есть к нему претензии и в личном плане — по поводу некорректного поведения в некоторых зарубежных поездках. Буду ставить вопрос о его замене». Я сказал Горбачеву, что надо обсудить это на Политбюро. «Конечно, обязательно обсудим», — ответил он.
14 мая. Политбюро. Вел Горбачев.
Перед началом заседания, в «Ореховой», он информировал членов Политбюро о недостатках в руководстве оборонными отраслями промышленности со стороны отдела ЦК и ведающего этими вопросами секретаря ЦК Романова. (Его на заседании не было.) «Если не возражаете, то я побеседую с ним и внесу предложения». Все согласились. На самом заседании о Романове речи не было.
17 мая Горбачев возвратился из поездки в Ленинград. Беседа в аэропорту. Доволен поездкой. Понравилась экономическая программа ленинградцев. По его мнению, активно и напористо работает секретарь обкома Л.Н. Зайков. Линию ЦК в Ленинграде всемерно поддерживают. Встретили его там с воодушевлением. Горбачев, говоря об основных задачах ускорения экономического и социального развития страны, впервые упомянул и о необходимости «психологической перестройки кадров, умов хозяйственников».
23 мая. На Политбюро, по предложению Генсека, заведующим Орготделом ЦК утвердили Г.П. Разумовского.
Второй вопрос. О Г.В. Романове. (Сам он на Политбюро не был.) Горбачев коротко доложил. Сказал, что «состоялся большой разговор с Григорием Васильевичем. Тот не вполне адекватно оценивает ситуацию, хотя и признает за собой определенные недостатки. В итоге, после некоторого раздумья, Романов написал заявление в Политбюро с просьбой об освобождении от работы».
Особого обсуждения не было, но некоторые товарищи в репликах поддержали предложение об отставке Романова.
Думаю, что все понимали — им двоим не ужиться в Политбюро. Это, собственно, был первый шаг Горбачева по «расчистке» состава Политбюро. И это была первая наша уступка молодому Генсеку.
Затем заслушали доклад Тихонова «Основные направления социально-экономического развития на 1986—1990 годы и до 2000 года». Тихонов считает, что по основным показателям 11-я пятилетка будет выполнена. Планируется на 12-ю пятилетку: темпы роста национального дохода — 20—22%, промышленной продукции — 21 24%, сельского хозяйства — вдвое. Задача: в 2000 году выйти на уровень промышленного производства США. (Опять идеи: «догнать и перегнать»?!)
Обсуждение было активным. Подвел итоги Горбачев.
Основа — решительное ускорение темпов социально-экономического развития. Экономика — стержень работы партии и Политбюро. Проект плана можно взять за основу. Проработать, разослать по республикам и в сентябре — на Пленум. Сомнения вызывает обоснованность темпов социально-экономического развития. Более вдумчивый нужен подход к научно-техническому прогрессу. Не жалеть средств на это. Неоправданно много капвложений предусматривается направить на новое строительство. Нужен упор на обновление активной части основных фондов. Сбалансировать план с ресурсами. Чрезмерно велики запросы валюты на сельское хозяйство, надо вести дело рациональнее.
Я направил записку с замечаниями и выступил. Сказал, что трудно сравнить достигнутый уровень развития нашего общества с другими странами. Мы не имеем сопоставимых показателей даже для Политбюро. Поэтому как оценить реальность представляемых прогнозов. Например, рост национального дохода 20—22% не даст возможности создать необходимые фонды накопления (в проекте намечается повышение удельного веса этого фонда). В таком случае будет причинен ущерб фонду потребления. Надо прояснить эту проблему. Если есть возможность ускорения темпов социально-экономического развития, то надо использовать все до конца. Если нет, то не надо брать завышенные обязательства. Зачем обманывать себя и народ?
(Горбачев остался недоволен докладом Тихонова. На другой день говорил мне: «Незрелое выступление. Слабо готовился. Не смог ответить на многие вопросы».)
4 июня. У Горбачева. Рассказал о впечатлениях от поездки в Канаду, где я находился с 26 по 31 мая, по приглашению премьер-министра провинции Альберта. Поездка полезная, надо продолжать политические контакты, развивать экономическое сотрудничество. Интересен опыт переработки нефтесодержащих песков. Фермерские хозяйства узкоспециализированы. Понравился завод по переработке рапса, элеваторное хозяйство. Горбачев информировал, что идет активная подготовка к совещанию по техническому прогрессу. Сетовал на недостаточную активность министерств.
11 июня открылось Всесоюзное совещание с участием секретарей ЦК КП республик, обкомов партии, министров, а также ученых, специалистов, руководителей предприятий.
Тема — «Об ускорении темпов научно-технического прогресса». Это было как раз то самое совещание, которое решили провести вместо долго готовившегося Пленума ЦК.
Содержание доклада Горбачева известно. В нем были раскрыты проблемы научно-технического прогресса, внедрения передовых технологий, оборудования, говорилось о борьбе с рутиной, бюрократизмом, безответственностью. Здесь Горбачев выдвинул задачу «совершенствования управления хозяйством».
Совещание продолжалось два дня. Носило чисто профессиональный, хозяйственный характер. Было немало интересных, острых по форме выступлений, дельных предложений.
Выступил и я. Говорил о необходимости корректировки научно-технической и инвестиционной политики. Меняется, например, территориальная структура распределения производительных сил. Нефтедобыча идет на север, следовательно, растут затраты. Глубина отбора нефтепродуктов растет медленно — нет средств и ресурсов. Рассказал об опыте нефтяников Канады. Скважины там законсервированы — экономят свои природные ресурсы, а ведут переработку нефтеносных песков, хотя это и требует больших затрат. Такие возможности есть и у нас, но они не используются. На железорудных месторождениях накопились колоссальные запасы в отвалах полиметаллической руды. Это большое богатство, и необходима комплексная переработка сырья. Но нас «душат» текущие заботы.