Ухудшилась в эти годы обстановка в сельском хозяйстве. В ряде областей были вынуждены ввести талоны (своего рода систему нормированного распределения некоторых видов животноводческой продукции — мяса и животного масла), что вызывало определенное недовольство населения. Сузился ассортимент промышленных товаров, меньше стало импортной продукции. Причин тому немало и субъективных, и объективных.
При этом многих, в том числе и нас, членов ЦК, руководителей ряда областей и министерств, поражало равнодушие и бездеятельность высших партийных и государственных структур, видевших и молчаливо взиравших, как страна теряет темпы развития. Хотя чему было удивляться?! Л.И. Брежнев был неработоспособен уже много лет. Долго и самоотверженно тащивший экономический воз А.Н. Косыгин надорвался, тяжело заболел, в 1980 г. ушел в отставку, и вскоре в декабре того же года, его не стало. Почти полностью отошел от дел серьезно заболевший А.П. Кириленко. Не работал, а лишь несколько часов присутствовал в ЦК М.А. Суслов. А в январе 1982 г. не стало и Суслова. И этот перечень болезней, старости, пассивности и равнодушия среди руководства страны можно было продолжить.
Различные обращения и письма ЦК к партии, к народу уже не срабатывали. В партийном и хозяйственном активе, в народе зрело недовольство, протест, а с телеэкранов звучали бодрые голоса, звенели награды.
Были и объективные причины. Уже невозможно стало вести такое огромное народное хозяйство страны старыми методами. Централизация все более давила и сдерживала инициативу на местах. Ни Госплан, ни Госснаб, ни Минфин, ни другие экономические ведомства уже не были в состоянии «проворачивать» огромный маховик экономического механизма страны. Настоятельно требовались реформы. Надо было разгружать от забот верхние эшелоны власти, передавать права и ответственность вниз. К тому же все более расклеивались экономические отношения с зарубежными странами. Контакты нашего руководства с лидерами братских соцстран носили формальный характер. Традиционные крымские встречи Л.И. Брежнева были пустой профанацией. Буксовал СЭВ.
|
|
Было очевидно — необходима ротация, смена руководства, обновление кадров. Нужны поиски и решения экономических и социальных проблем в условиях совершенствования механизма управления, раскрытия потенциала социализма, повышения инициативы и заинтересованности людей в результатах труда.
Об этом говорили и мы между собой, это понимал Ю.В. Андропов и стал буквально с ходу обсуждать эти проблемы, готовить и реализовывать некоторые свои задумки.
Звучала эта тема и на ноябрьском (1982 г.) и последующих Пленумах ЦК КПСС.
23 ноября начала работу сессия Верховного Совета. В этот же день я побывал у Ю. В.Андропова. Это была моя первая встреча с ним после избрания Генеральным секретарем. Он повел речь о прошедшем Пленуме. Говорил об ответственности членов ЦК за положение дел в стране. Особенно подчеркивал, что оценивать кадры надо по делам, а не по словам.
Все ждут указаний, поручений, рекомендаций. Но и мы не семи пядей во лбу. Нужны принципиальность,самостоятельность действий и решений, ответственность. Много обещали, хотим быть хорошими. Часто все берем на себя, потому и все стрелы в Центр. Надо быть откровеннее, правдивее. Объяснять людям, что может, а что не в силах дать страна.
|
|
Я обрисовал ситуацию в крае. Итоги года ожидаются неплохие. Упомянул, что надо наводить порядок в рисоводстве. Чрезмерно расширили посевы риса, залезли в плавни, нарушили севооборот. Это приводит к ухудшению плодородия земель, снижает урожайность риса. Он предложил, чтобы я написал в ЦК записку. Я сказал, что уже написал и отдал Горбачеву. «Хорошо, рассмотрим» — был ответ. После этого я стал говорить об АЭС, о том, что нельзя допустить, чтобы Минэнерго, как оно того хочет, строило АЭС в Мостовском районе края, в предгорьях Кавказа. Это безумие! Андропов согласился. «Какой дурак это придумал?»
Далее я информировал его о морально-политической обстановке. Усиливаем борьбу с преступностью, подтягиваем дисциплину. Кадры в крае в целом неплохие. Но привыкли работать по команде. Андропов особо обратил внимание на Чайсовхоз. «Там неприятное дело. Возят туда гостей, как в передовое хозяйство, а там такие безобразия. Оттуда шли письма, проверяли сами, но Медунов покрыл и ничего не нашли». Затем Юрий Владимирович поинтересовался работой краевых управлений КГБ и МВД.
В заключение беседы сказал: «Поправляйте скорее дела, еще много надо чистить. Имейте в виду, долго вас там не задержим».
Так, доброжелательно, заинтересованно, с определенными намеками и закончилась беседа. Сидел Андропов за основным столом в рубашке, без пиджака. Внешний вид усталый, болезненный. Но беседу вел четко, конкретно, без размазывания тем и без лишних слов. Разговор продолжался всего около 30 минут.
|
|
Год
2 июня 1983 года я поехал по районам края, чтобы проверить готовность хозяйств к жатве. Побывал в Динском районе и переехал в Калининский. Меня встретил секретарь райкома, говорит, что звонили из Краснодара, просят срочно позвонить в ЦК И.В. Капитонову. Из колхоза «Дружба» связался с Капитоновым: «Завтра к 10.00 надо быть в ЦК». Пришлось возвращаться в Краснодар. В 18.30 вылетел в Москву.
На следующий день утром приехал в ЦК КПСС. Сразу пошел к Капитонову. «Сейчас пойдем к Ю.В. Андропову. Речь идет о переводе вас из Краснодара. Давайте подумаем о кандидатуре на замену». Я, естественно, спрашиваю, что за перевод, куда? «Узнаешь на пятом этаже», — услышал в ответ.
Пришли к Андропову. Он поинтересовался делами, видами на урожай, ситуацией в животноводстве и другими делами в крае.
Потом Юрий Владимирович говорит: «Теперь о главном. Вы знаете, что на днях скончался А.Я. Пельше. Политбюро решило рекомендовать председателем КПК М.С. Соломенцева, а Председателем Совета Министров РСФСР — вас. Все объективные данные за это. Работали в Совмине России, а также в ряде областей, на Кубе. Везде зарекомендовали себя положительно. Как вы относитесь к этому?» Смотрит на меня в упор. Я немного помолчал и, стараясь не волноваться, произнес: «Дело большое и необычайно ответственное. Надо сказать честно, уже привык к Краснодару. Интересная работа. Встретил там немало хороших, деловых людей. Вроде бы нашел и у них понимание, поддержку в народе». Реплика Андропова: «А ведь сначала не очень хотел? Отзывы хорошие. Ценим, что всегда ведете себя достойно и выполняете ответственные поручения ЦК. Что же теперь раздумывать?»
Отвечаю: «Если мне доверят такое большое дело, то буду работать активно. Российские проблемы мне близки».
После этого начали говорить о возможной кандидатуре на место первого секретаря крайкома. Капитонов подчеркнул приоритет Г.П. Разумовского, который долго работал на Кубани, в ЦК КПСС, сейчас в Совмине Союза ССР. При Медунове был председателем крайисполкома, но они не сработались. «Ясно, — подал реплику Андропов, — поймут ли в крае? Насколько на него падает тень «медуновщины»? Что касается других предложений, то я согласен с вашим подходом; действительно, надо на Кубань дать опытного, так сказать, уже готового работника. Подумайте еще, посоветуйтесь». На этом разговор закончился.
Зашел к Горбачеву и Черненко, рассказал о беседе с Андроповым. Они, конечно, были в курсе дела.
В тот же день возвратился в Краснодар.
9 июня вызвали в Москву. В 11.00 заседание Политбюро ЦК.
Ю.В.Андропов: «Политбюро рекомендует Вас на работу Председателем Совета Министров РСФСР». Коротко охарактеризовал мой трудовой путь. «Опыт хороший, работал на различных постах. Везде достойно выполнял поручения ЦК. Ваше решение?» Ответил, что понимаю ответственность, если считаете нужным, то буду работать. Поддерживающие реплики членов Политбюро (Громыко, Устинов, Тихонов). Решили: рекомендовать, внести предложение на сессию Верховного Совета РСФСР.
Вечером возвратился в Краснодар.
14 июня вновь в Москве. Пленум ЦК КПСС.
Открыл его Ю.В. Андропов. С докладом «Актуальные вопросы идеологической, массово-политической работы партии» выступил К.У. Черненко. Обсуждение доклада было активным.
На этом Пленуме по предложению Черненко приняли решение рекомендовать Верховному Совету СССР избрать Ю.В. Андропова Председателем Президиума Верховного Совета.
Ю.В.Андропов выступил по организационным вопросам. Предложил избрать члена Политбюро Г.В. Романова секретарем ЦК, утвердить кандидата в члены Политбюро М.С. Соломенцева председателем КПК при ЦК КПСС. В связи с этим освободить его от обязанностей Председателя Совета Министров РСФСР. Председателем Совета Министров РСФСР рекомендовать В.И. Воротникова и избрать его кандидатом в члены Политбюро. (Проголосовали единогласно.)
Затем слово взял К.У. Черненко.
Политбюро решило предложить Пленуму вывести из состава ЦК КПСС Н.А. Щелокова и С.Ф. Медунова за допущенные ошибки в работе. Политбюро исходит из того, что каждый член ЦК должен делом оправдывать оказанное ему высокое доверие. Тот, кто порочит честь и достоинство коммуниста, не должен быть в составе высшего органа партии. Щелоков в последние годы ослабил руководство МВД, встал на путь злоупотреблений в личном плане. Построил дачи для себя и своих родственников. Взял в личное пользование три легковых автомобиля, подаренных министерству иностранными фирмами. Вел себя неискренне, несамокритично. По случаю своего 70-летия поручил снять о себе фильм, на который затрачено более 50 тысяч рублей.
Его поведение отрицательно влияло на кадры МВД. Медунов грубо нарушал партийную дисциплину. В крае получило распространение взяточничество среди руководящих работников. Располагая неопровержимыми фактами, он не принимал необходимых мер для пресечения этих явлений. Более того, с его ведома со ссылкой на депутатский статус не возбуждались дела о привлечении виновных к ответственности. Этим он скомпрометировал себя как руководитель и член ЦК КПСС.
Тайным голосованием решение принято. Медунов покинул зал. Щелокова на Пленуме не было.
24 июня Верховный Совет РСФСР назначил В.И. Воротникова Председателем Совета Министров РСФСР. Предложение по поручению ЦК и Совета старейшин ВС внес М.С. Горбачев.
Вечером, после сессии, я приехал в Совмин РСФСР. (Никакой встречи с М.С. Соломенцевым, передачи дел не было.) Беседовал с членами президиума Совета Министров. В сущности, всех их я знал, со многими работал в бытность первым заместителем Председателя. Так началась моя новая работа в Правительстве Российской Федерации.
С Ю.В. Андроповым мы условились, что через 3—4 недели, как только я немного освоюсь, обстоятельно побеседовать.
В Краснодаре 27 июня первым секретарем крайкома КПСС был избран Г.П. Разумовский. Представлял его Пленуму Е.К. Лигачев, недавно утвержденный заведующим Отделом организационно-партийной работы ЦК партии. Я был на Пленуме, выступил там. Расстались мы с кубанцами тепло.
30 июня. Первое заседание Политбюро, в котором я участвовал в новой роли — Председателя Правительства РСФСР.
Вел его Ю.В. Андропов. Строго, напористо. Первый вопрос — об экономической политике ряда западных стран по отношению к Союзу. Складывается невыгодная, неэффективная для нас структура внешней торговли, экономических связей в целом. Импорт растет, причем много берем «барахла», а не технологию. Западные страны стремятся взять и берут у нас сырье. Остальная продукция не конкурентоспособна. Госплану, министерствам следует подумать, как расширить экспорт машин, конечных продуктов переработки нефти, что для этого нужно сделать. Одновременно надо скорректировать структуру импорта. С умом тратить деньги. К этой работе подключить обкомы партии. И учесть подходы, разработанные при формировании новой пятилетки.
Затем рассмотрели вопрос о финансовой помощи союзным республикам из бюджета страны. Андропов посетовал на иждивенческие настроения руководителей республик.
Не считают деньги, не изыскивают дополнительные финансовые ресурсы. Привыкли «протягивать руку».
После обсуждения решили все-таки выделить необходимые финансовые ресурсы.
7 июля. Заседание Политбюро. Вел Ю.В. Андропов.
Подвели итоги переговоров с Г.Колем и Х.-Д.Геншером.
Н.А.Тихонов изложил ход переговоров с руководством ФРГ по подготовке экономического соглашения на пятилетку (сжижение угля, развитие Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса, сокращение поставок нам продукции сельского хозяйства, средств связи). Вообще, наш удельный вес в торговом балансе ФРГ низок (около 2%), а их в нашем — тоже около 5%. Но для них важен не экономический эффект, а политический.
Ю.В.Андропов отметил принципиальность и твердость нашей позиции. Поблажек от нас ждать нечего. Встречи были полезными. В поведении Г.Коля заметна определенная поза, самолюбование. Считает себя уже крупным политиком. Х.-Д. Геншер, на мой взгляд, компетентнее, хитрее, опытнее. Больше и острее полемизирует.
Политбюро одобрило итоги переговоров.
Особое внимание на заседании было уделено проблемам коммунистического и рабочего движения. Ю.В. Андропов сказал, что в ряде западных стран коммунистические и рабочие партии пытаются приспособиться к ситуации, отходят от острых форм борьбы, не дают отпора реакционным силам. Наблюдается рост национальных, вернее, националистических мотивов. Буржуазия смогла национальные задачи поставить во главу угла, а компартии не ведут необходимой разъяснительной работы. Нам нужно иметь это в виду. Успех будет зависеть от того, насколько удачно мы свяжем интернациональные и национальные задачи. Это относится и к внешней, и к внутренней политике. Налицо явная недооценка и науки, и практики международного рабочего движения. Следует изучать его специально, партия должна знать, что происходит в рабочем движении, какие там развиваются процессы.Почему, например, в ряде компартий сокращается рабочая прослойка.
Андропов был явно неудовлетворен работой Международного отдела ЦК и его куратора — секретаря ЦК Б.Н. Пономарева.
12 июля, на Секретариате ЦК, который вел М.С. Горбачев, обсуждали по поручению Ю.В. Андропова вопрос об укреплении трудовой дисциплины, уже в более конкретном плане.
Речь шла о наведении порядка не только на предприятиях, в производственных коллективах, но и — причем в большей мере — в аппарате управления, в различных научных и проектных институтах, в учреждениях, советских и партийных органах. Приняли соответствующее постановление.
Повсеместно развернулась борьба с расхлябанностью. Правда, нередко она носила чрезмерно жесткий, административный характер. Но в основной массе населения была воспринята правильно.
14 июля. Заседание Политбюро. Вел Ю.В. Андропов.
Остро, требовательно, с пристрастием обсуждали ситуацию в городе Волгодонске, где были грубо нарушены правила проектирования и строительства завода «Атоммаш» и его жилого поселка. Ряд строений стали оседать и разрушились, повреждены как производственные, так и жилые постройки. Причина — плывуны, просчеты проектировщиков и нарушения при производстве работ.
Ю.В.Андропов:
Это результат не только халатного, безответственного отношения к делу со стороны руководства министерства и строителей, но и бюрократических пороков в работе аппарата и руководителей самого большого ранга. Совмин СССР и Секретариат ЦК должны быть принципиальнее. Долгих и Дымшицу необходимо незамедлительно выехать на место и рассказать активу, трудящимся о причинах случившегося и о том, что делается для исправления положения. Поведение некоторых товарищей на Политбюро жалобно и нагловато ( он имел в виду выступивших с оправданиями министров Кротова, Непорожнего и других ), они плохо понимают свою роль и ответственность. О заместителе Председателя Совмина Новикове. Он курирует строительство. Н.А.Тихонов говорит, что Новиковподал заявление об уходе на пенсию, надо удовлетворить его просьбу. Важно скорее осуществить первые неотложные меры. Четко, по этапам реализовать технические и организационные решения. Вносят предложение об образовании комитета по безопасности АЭС. Согласен, надо решить этот вопрос.
Так завершилось обсуждение. Политбюро проходило жестко, принципиально. Однако никого на нем не исключали из партии, тем более не отбирали партбилета, о чем говорил спустя почти десять лет в одном из интервью на телевидении Л.М. Замятин и что якобы «так поразило его». Это чистейшей воды вымысел.
Далее рассмотрели предложение о проведении в пяти отраслевых министерствах экономического эксперимента. Предлагалось расширить права промышленных предприятий, перейти там на полный хозрасчет. Ю.В. Андропов вникал в суть проблем, выпытывал, готовы ли? Говорил: правильно, что избрали основное звено — предприятие. Давайте экспериментировать на этом уровне. Но это часть большой работы по налаживанию всего хозяйственного механизма. Высказано много идей, благих намерений, но не следует перегружать постановление. Надо тщательно провести эксперимент, с учетом полученных результатов внести необходимые изменения в работу этих отраслей, подправить, где надо, и только потом распространять новые подходы на другие отрасли. Наконец, следует иметь в виду, что такой эксперимент — это не только экономическая, но и политическая задача.
21 июля я позвонил Ю.В. Андропову: «Готов к обстоятельной беседе, о которой условились в июне». «Хорошо, — говорит, — давай встретимся завтра в 11 часов».
22 июля я приехал в ЦК КПСС.
Андропов обычно работал в здании ЦК на Старой площади (в Кремль ездил только на заседания Политбюро). Встретил приветливо. Сидел за рабочим столом, без пиджака. Вид усталый. В ходе беседы оживился, говорил увлеченно, эмоционально.
Я кратко рассказал, чем занимался это время. Как складываются отношения с Совмином Союза, Госпланом, министерствами. О контактах с отделами ЦК. О ситуации с уборкой урожая. Проблемах местного хозяйства. Настроениях на местах. Положении с кадрами в республиканских органах.
Затем в основном говорил он. Во-первых, высказал ряд претензий к бывшему руководству Совмина РСФСР.
Михаил Сергеевич Соломенцев вел себя инертно, сложные вопросы старался переадресовать другим. Нередко находился в хвосте событий. Такая позиция принижала роль Совмина. Много нелестных отзывов было от секретарей обкомов. С чем, говорили, ни обратись —не решишь, одни нотации, нудные разговоры, что-де сами во всем виноваты. То есть контакта должного с областями не было. Создавалось впечатление, что он работал по принципу: Россия велика, все равно не поднимешь.
Что хотелось посоветовать? Не пытаться объять необъятное. Нехвататься за все. Нужно больше времени уделять делам, которые непосредственно связаны с жизнью людей. Это работа агропромышленного комплекса (сельское хозяйство, переработка, сохранность продукции), легкая, пищевая отрасли промышленности, социальные вопросы: жилье, коммунальное хозяйство, охрана здоровья, забота о детях, стариках. Особо — о дорожном строительстве, это же истинная беда России.
Конечно — товары. Добиваться расширения ассортимента и повышения качества. Сейчас рынок начинает насыщаться товарами, но много барахла. Думаю, что следует специально принять ряд программ развития Сибири и ДальнегоВостока. ( Я вставил: и Нечерноземья. ) Согласен, и Нечерноземья. Давай вноси предложения на следующую пятилетку по размещению производительных сил, использованию природныхресурсов, защите окружающей среды.
Теперь еще раз о связях с местными советскими и партийными органами. От них много нареканий. И справедливых. Есть и такие, кто не считается с Совмином. Почему — не видят от него толку. Поэтому не ходят туда, не советуются. Все норовят решать через ЦК. Совмин недооценивает роль и возможности областей. Они могут и должны делать больше. Есть, правда, и иждивенцы. Все просят, ноют, уповают на Центр. Так ведь легче. Дико, но в ЦК идут и простейшие просьбы -до гуталина и зубных щеток. Причем чаще те, кто просит, -крупные промышленные, сельскохозяйственные области -проявляют и сепаратистские настроения. Требуют особых условий снабжения для себя —за счет других. Я не называю фамилий секретарей — сам знаешь. Надо найти ключ к контактам с местными органами. Как? Делами. Только делами можно завоевать авторитет, а не ложной заботой о престиже.
Вы говорили о необходимости контактов с отделами ЦК. Здесь есть вопрос — российские структуры в ЦК отсутствуют. Мы готовы рассмотреть предложения — подумайте.
Теперь о кадрах. Разберитесь с заместителями, с аппаратом. Есть хорошие работники, но немало инертных. Советую не брать людей, которых вам спихивают. Такая практика в ЦК есть, я знаю.
И последнее. Не замыкайтесь в своем Доме. Надо работать в контакте и по горизонтали, и по вертикали. Меньше бумаг. Больше конкретного дела. Надо повышать авторитет решений Совмина. Тщательнее их готовить и обязательно выполнять.
Ну вот, пока достаточно. Буду помогать. Верю вам и надеюсь!
На этом мы и завершили полуторачасовой разговор.
28 июля. Заседание Политбюро. Вел Ю.В. Андропов.
Об итогах работы в первом полугодии 1983 года. Прогноз на второе полугодие. Информации Н.К. Байбакова и В.Ф. Гарбузова.
Они изложили общую картину. Некоторые министерства в июле стали работать хуже: химическое машиностроение, угольная, легкая и некоторые другие отрасли промышленности. Идут разговоры о нереальности плана второго полугодия. Выискивают всякие объективные причины.
Начались выступления. Сетования: надо разобраться, так нельзя, нужны дополнительные ресурсы, капвложения и т.д.
Я слушал. Общие рассуждения, перечисление «объективных» причин, а конкретных предложений нет. Только одно — надо, надо!
Андропов молчал, подавал отдельные реплики. Когда выслушал всех, стал чеканить фразы в притихшем зале.
Экономика на перевале 11-й пятилетки. Отвечает ли складывающаяся обстановка требованиям экономической политики, решениям ноябрьского Пленума? Нет, не отвечает. Нужно видетьтенденцию. Что же случилось? В стране улучшилась морально-политическая обстановка, что способствует подъему трудовой инициативы. Об этом свидетельствуют итоги первого полугодия. Почему же сейчас сбои? Нужно прекратить демобилизующие разговоры о невыполнимости плана второго полугодия и года. Более того, можно частично компенсировать задолженность 1981 и 1982 гг. Требуется конкретная работа. Какая? Это дело Совмина, Госплана, Госснаба, министров.
Сегодня мы ничего конкретного не услышали. Не дело Политбюро заниматься частностями, водить вас за руку.
Будем говорить нe только о проблемах, а о людях, которые стоят за ними. Об их ответственности. Мне представляется, что у товарищей появилась какая-то усталость от требовательности и ответственности. Как это понимать? Дела идут неважно, а руководители министерств, областей в отпусках, лето – самая лучшая пора! Отозвать немедленно тех, у кого плохо обстоят дела. Повышение дисциплины, ответственности, это, прошу учесть, не кампания, это постоянные факторы.Предупреждаю всех! Кто сорвет планы — будет объясняться в ЦК. Посмотрим, надо ли держать такого министра. Особое внимание надо обратить на повышение эффективности работы. Накаждом предприятии должны быть разработаны меры, направленные на рост производительности труда, повышение качества продукции.
О товарах. Их производство выросло на 4%, а продажа — на 1%.Что происходит? Работаем на склад. Причина — низкое качество, нарушение структуры, ассортимента. Одних товаров сверх норматива, все склады завалены, а другие вдефиците. Нереализованные товары —э то позор. Зачем их выпускать, тратить сырье? На оптовых ярмарках от некоторых товаров отказы.Это относится к радиоприемникам, телевизорам, холодильникам, обуви, тканям и т.п. Их уровень отстал на несколько поколений от продукции зарубежных фирм. Одновременно жалобы — там нет хлопчатобумажных носков, там нет полотенец и т.п. То есть пересортица. Надо, кстати, и торговать давно научиться. Уметь перераспределять товары по регионам.
О сельском хозяйстве. Обстановка сложная на Украине, Северном Кавказе, в Сибири. Надо работать над выполнением плана со всей строгостью. Учитывать конкретную обстановку в каждой области. О кормах думать, как о хлебе. Не выскребать сусеки. Это не дело. Это липа. Кому это нужно — взять, отчитаться, а потом просить? На село даем дополнительно транспорт, горючее, приблизим сроки поставки техники. Всем, связанным с сельским хозяйством, необходимо работать очень напряженно.
Андропов умел заострить вопрос. Не бросал слов на ветер. Это всем было ясно. Споткнешься — поддержит. Остановишься — спросит, не забудет.
3 августа. У Горбачева. Рассмотрели хлебофуражный баланс Ростовской области и Ставропольского края. Как ни крутили, они не выходят на план. Угрожает бескормица. Слава Богу, согласились с нами, что надо снизить им задание. Компенсировать недобор в Сибири.
Затем зашел разговор о состоянии сельскохозяйственной науки. Высказал мнение, что ликвидация главка науки в Минсельхозе РСФСР не оправданна. ВАСХНИЛ оторвал институты от местных задач, а сам ими как следует не управляет. Области вынуждены при наличии НИИ восстанавливать опытные станции. Горбачев со мной не согласен, и, прервав мои излияния, как бы рассуждая о наболевшем, он заговорил о кадровой политике ЦК. О том, что некоторые руководители ведомств, министерств, да и в аппарате ЦК отстали, устарели, сидят по 20—30 лет на одном месте. Стали тормозом в работе. Но говорил об этих людях не напрямую, а как-то касательно, вскользь. Мол, и неплохие, компетентные работники, но... все же. Видимо, решил прощупать мое отношение к ним. Соглашаясь в принципе с необходимостью ротации кадров, я ушел от конкретных оценок.
5 августа. Мне позвонил Ю.В. Андропов: «Что происходит в Ростове, Ставрополье и на Кубани? Они планируют значительно снизить поставки зерна. Вы в курсе дела?» Ответил, что да, в курсе. Имею информацию Минсельхоза и с мест. Рассматривали их хлебофуражный баланс у Горбачева. Обстановка там складывается плохая. Краснодарский край, правда, еще не прорабатывали. Но и они недодадут несколько сот тысяч тонн. Андропов: «Тогда надо компенсировать в других районах. Прошу, займитесь этим». Сообщил, что занимаемся, рассматриваем каждую область конкретно. Ведем учет. Ряд областей дадут сверх плана. Но в целом по РСФСР вместо 47 млн тонн дадим, видимо, 42—43 млн тонн. «Ну хорошо. Только смотрите объективнее».
18 августа. На заседании Политбюро вновь обсуждали вопрос «Об опережающем росте производительности труда по отношению к заработной плате». (Предварительно было обсуждение на Секретариате, организованное Горбачевым.) Выяснилось, что проект не рассмотрен в Совете Министров. Н.А. Тихонов недоволен (я думаю, обоснованно). Считает, что необходимо сначала разобраться в Правительстве, а потом уже выносить, если надо, на Политбюро. Андропов согласен, это не дело ПБ. Тихонов возмущен, что Секретариат ЦК, в частности Горбачев, уже не первый раз берет на себя хозяйственные вопросы. (Небольшая перепалка. Горбачев: «А что делать, если вы не решаете?» Тихонов: «Не пытайтесь работать по проблемам, в которых некомпетентны».)
Следует, в порядке отступления от хронологического изложения событий, сказать, что мое вхождение в состав столь высокого органа, которым являлось в партии Политбюро ЦК, было очень непростым. Правда, ряд членов Политбюро знали меня по прежней работе и с ними сложились неплохие деловые отношения, что облегчало этот процесс. Однако необходимо было время, чтобы лучше разобраться в специфике, тонкостях, деталях отношений между тремя основными органами: Политбюро, Секретариатом ЦК и Советом Министров СССР. Немалое значение имело и то, как складывались личные отношения в руководстве. Конечно, в Политбюро, как в любом коллективе, тоже возникали симпатии и антипатии. С первых дней я почувствовал на себе изучающее, настороженное отношение некоторых товарищей. Были попытки исподволь проверить меня на эрудицию, характер и пристрастия.
Трудности объяснялись еще и тем, что я более четырех лет был фактически оторван от Центра, от Москвы. Надо было глубже войти в курс политических и экономических процессов, происходивших в стране и в РСФСР. Произошли за это время и существенные кадровые изменения в центральных органах управления.
Это и многое другое объясняет, почему в первые месяцы работы я не особенно стремился втягиваться в дискуссии, больше слушал, чем говорил, постепенно вживаясь в структуру. Определенные рамки, сложившиеся годами, отличали, как я понял позже, положение членов Политбюро от положения кандидатов и секретарей ЦК. Внешне нам, членам ЦК, казалось, что на заседаниях Политбюро все равны при обсуждении и принятии решений. Ан нет! «Ореховая комната», где собирались перед началом заседаний члены Политбюро, где общались и обсуждали различные вопросы только между собой, представляла какой-то невидимый барьер между ними и остальными членами ЦК. Они входили в зал заседаний Политбюро из «Ореховой» уже более подготовленными, более информированными, а иногда с уже согласованным решением. Более того, при любом Генеральном секретаре, в том числе и при Горбачеве, была узкая группа доверенных лиц из членов ЦБ, которую Генсек приближал к себе, предварительно советовался с ними, обсуждал наиболее деликатные вопросы, а уже потом выносил эти вопросы на Политбюро. Он их знакомил по своему усмотрению и с рядом особо важных документов. Все это я узнал позже.