Всю ночь преследователи гнали измученных коней. Собственно говоря, никто из них не мог поручиться, что они вообще направляются в нужную сторону. Вел отряд Эндрего, а он не спешил раскрывать, что пользуется остатком магических возможностей для того, чтобы держать след. Всю ночь Преподобный думал о том, а как они собственно думают разгромить орден. Даже если бы они не ставили себе такой задачи, было ясно, что теперь начнется большая война, ибо вампиры обид не прощают. Также было ясно, что они столкнулись лишь с горсткой прислужников тьмы и со всеми кровососами им ни за что не управиться, если не не случится чудесного вмешательства Высших Сил. Возможно, именно по этой причине, мысли Преподобного то и дело перемежались горячей молитвой к Господу. Уже под утро, в конец измотанный, он кажется, нащупал ключ. Идея заключалась в том, что вампирский род неоднороден. Он собирался расколоть братство. А помочь в этом должны были бутылки со снадобьем. Преподобный никому еще не говорил, что темными ночами он частенько спускался в тайную алхимическую лабораторию в подвалах Собора, где, среди прочего, искал секрет лекарства для псевдовампиров и, наконец, нашел желаемое. Для настоящего вампира настойка на святой воде, содержащая соединения серебра, германия – еще неоткрытого элемента, содержащегося в чесноке – и хинина, только недавно завезенного из Южных стран и успешно применявшегося в лечении лихорадки, была смертельна, а псевдовампира должны была излечить. Между тем, многие из них тяготились своим вынужденным добровольным изгнанием и мечтали вернуться в свои семьи, к привычному жизненному укладу.
Утром Эндрего объявил, что им просто необходим привал, а также предложил оставить преследование, сказав, что у него есть более масштабный план мести. Возражений не последовало, но чуть только гости развели костер и, выставив дозорных, постарались уснуть, как они обнаружили, что после всего пережитого это не так-то просто сделать. Даже бывалый сэр Менрик смог лишь задремать. При том, что он сразил сотни сарадзинов в последнем Крестовом походе, а по ночам спал как младенец. И тут, с довольным видом, Его Преподобие, извлек из-за пазухи ключи и направился к повозке с припасом. Отперев замок, он извлек на свет божий пузатый бочонок с элем и преогромную флягу арсента. По благодарному отблеску в глазах спутников, викарий понял, что сегодня даже самые чопорные ревнители уставов временно про них забудут, а сэр Менрик каким-то чудесным макаром вдруг проснулся и в предвкушении потер руки. Надо сказать, что славный воитель вообще придерживался мнения, что алкоголь – лучшее лекарство для мужчин.
|
|
После третьей круговой завязался оживленный разговор. Среди прочих, выделялись Его Преподобие, отец Сипудв, после выпитого забывшей о своей ране, и Протодиакон Нуральд. Спор шел об инквизиции и вообще политике Церкви, а также – по понятным в силу возраста и священного сана собеседников, развращении нравов молодежи.
- Ваше преподобие, я конечно не держусь недавно появившегося лозунга: «Жгите всех, Бог узнает своих», начал новый виток беседы отец Сипудв, но, право же, ради блага большего, меньшее может и потесниться. Вам не лучше меня известно, чтоЛевропу заполонили еретики. Все эти катарты, богомилы, арнольдисты, апостолики, флагетланты, вкупе с иохаматами, вальтенсами и альбиройцами – расшатывают устои Веры и сеют пагубное брожение умов. Поэтому, необходимо ввести упрощенную процедуру следствия и дознания.
|
|
- Не могу согласиться с вами, Ваше Преподобие. Во-первых, не секрет, что большинство названных еретиков проповедуют идеал так называемой «Евангельской бедности». И кот, когда они, социально и экономически задавлены, забиты нуждой, над ними появляются маячащие фигуры купающихся в роскоши Папы и епископов. Право, когда побываешь в Твире, убеждаешься в истинности мессианского учения, ибо находящееся там духовенство делает все возможное, чтобы разрушить веру, а она, однако, распространяется. Кроме Божественной поддержки этой самой веры, объяснения не находишь. Т.о., нам надо бороться с причиной: нищетой и неграмотностью, а не бороться со следствием. Во-вторых, же, спешу заметить, что в настоящее время инквизиция, которая как никак состоит из образованных лиц, проводит многочисленные процедуры дознания, очной ставки, перекрестного допроса, спешит прежде всего выяснить: действительно ли данный человек сознательно служит Светоносному или его оклеветали. И даже если, например, женщина была изобличена в колдовстве, мы не спешим с расправой. А может быть, это просто сельская дурочка, которая наслушалась проходившей цыгнанки и сделала оберег от сглаза или погадала, потому что так сложилось в народе. Дадим ей эпитемью, да и отпустим с Богом. Нет, отец Сипудв, сегодня инквизиция оказывается гораздо более гуманной, чем ее альтернатива в виде народного самосуда. В одной только Двермании крестьяне сожгли больше ведьм, чем Инквизиция всей Левропы за всю историю ее существования. А если ваше желание осуществиться – а боюсь, так и будет – мы лишь еще больше подорвем и без того расшатанный авторитет Твирской Катилической Церкви. Это может произойти на фоне глобально раскола на две ветви, и сопровождаться масштабными крестьянскими войнами… Кстати, я сейчас скажу нечто весьма вольнодумное, но, надеюсь, что вы сохраните это в тайне. У меня сложилось убеждение, что наша Церковь глубоко больна и без всяких ересей. Я верю, что в литургической чаше находится плоть и кровь Спасителя, но, не вдаваясь в связанное с Пренитарным догматом учение о хилиокве, в сущность Твирской властной иерархии, я позволю себе заметить, что Восточная Церковь сохранила в гораздо большей степени образ подлинно мессианского служения.
|
|
- Уж не хотите ли вы сказать, Ваше Преподобие, что нас следует объединиться с этими варварами?
- Ну, во-первых, не такими уж и варварами. К слову сказать, жители Этрусского царства, может и ездят на медведях, напившись своей трусской водки, однако моются куда чаще, чем левропейцы. А во-вторых, боюсь у нас не будет объединения, поскольку если честно взглянуть на обоюдные ляпы и недочеты, то потесниться придется нам, а не им. Папа на это никогда не пойдет. А меж тем, получилась бы забавная штука: ведь и в по канонам Правдославной Церкви, Твирский епископ есть первый среди епископов. И стоит папе покаяться в правдославном смысле, как он будет вновь признан главным духовным лицом Церкви.
- Нда, экая была бы оказия… задумчиво промолвил отец Сипудв. Ну хорошо. А что вы скажите относительно новейшего веяния, хлынувшего к нам из крупных город Двермании и уже заполоняющего все Левропейские столицы – я имею в виду, новое музыкальное течение. В так называемом оркестре задействованы гармониум, введены недавно изобретенные басовые тубы и, среди прочих инструментов, огромные альты с пониженным строем. Вы и не представляете, какой грохот это производят – аж стекла дрожат. Вместо классического построения − сквозные вокально-симфонические сцены с мелодизированными речитативами и сюжетами из народных легенд.
- Для Преподобного вы неплохо знакомы с современной музыкой и даже знаете такие технические подробности. С чего бы это?
- Врага надо знать в лицо! А это течение, все это звучит, как бы выразиться, эта музыка… слишком тяжелая. Неудивительно, что наша молодежь так стремительно развращается! Вдобавок они, словно глумясь над нашим монашеством, одеваются в черные камзолы, черные штаны и напяливают на себя какие-то металлические цепочки и шипы.
- Знаете, а я общался с многими из этих молодых людей, и хочу заметить, что большинство из них с жадностью слышало Слово о Мессии, их умок весьма чуток и, в отличие от обывателей, свободен от многих штампов. Среди прочих, там есть группы людей, которые любят навещать заброшенные кладбища, любоваться на гоэтические соборы, ну и – чего греха таить, − как и наш Преосвященный балуются арсентом. И я скажу вам, что это самая благодарная часть моей приходской публики!
- Ну, знаете, отец Нуральд − при всем уважении к вашим заслугам и вашему сану, это уж слишком!
- Эх, жаль с нами больше нет отца Трауна. Этот рассудительный и взвешенный иерей поддержал бы мою сторону.
Незаметно над отцами возвысился викарий и прервал спорящих инквизиторов:
- Братья, поберегите силы для битвы. На сон – 4 часа, а потом мы выступаем. А сейчас давайте ко лучше все вместе споем: давайте-ка, как в старые добрые времена, когда мы еще были семинаристами с пушком на губах, споем песню про отца Орнуфия!
И тут, изрядно подпившее почтенное духовенство, включая послушников, дружно подхватило весьма вольнодумный мотив студенческой песни про толстого и жадного священника, которого попросили освятить карету одного вельможи. Как он прикинул за сколько осветит сие, как читал псалмы за шасси и колеса, бил поклоны за переднюю ось, и неделю за цеповые рессоры держал самый строгий пост. Обклеил чистейший салон самыми пречистыми иконами, и окропил святой водой позолоченные родовые регалии. Но как потом карета разбилась, потому что кучер был пьян как сапожник и священника отлучили от Церкви, потому что сотрудники с такой репутацией им не нужны.
После этого к хору присоединился сэр Менрик и двое оставшихся оруженосцев. Пели эпические баллады и сказания о странствующих витязях и о прекрасных дамах, а один из оруженосцев как нельзя кстати извлек лютню, и весьма недурно музицировал. Под конец, изрядно клевавший носом отец Нуральд, даже промурлыкал пару куплетов из новейшей оперы «Ристан и Зольда», созданной в том самом стиле, который так рьяно порицал отец Сипудв.
Глава 6 Покинутый город
Вечером того дня, спутники решили сделать маленький привал в лесном урочище, прикрытом горным выступом. Из-за него виднелась церковь, возвышающаяся среди обгоревших и полуразрушенных строений, рядом с которыми ютились свеже поставленные срубы и наспех сколоченные домики, да вырытые землянки.
- По моим расчетам, завел речь викарий, именно здесь находится центр «младшего братства». Я бы не сказал, что это место особо секретное и поэтому резиденция настоящих вампиров, скорее всего находится не здесь. Хотя, безусловно, пара-другая кровососов нам может повстречаться. Я намереваюсь отправиться к псевдовампирам как парламентер и предложить им свое лекарство. Поэтому со мной может пойти не больше двух человек. Кто желает?
- Почти одновременно подняли руку сэр Менрик, послушник Листан и отец Нуральд. В таком разе со мной отправятся славный рыцарь и Его Преподобие, отец Нуральд. А ты, Листан, не возражай. Мне нужно, чтоб в лагере остался толковый распорядитель на случай внезапного нападения. Я оставляю тебя тут за главного.
После этого викарий отвел в сторону сэра Менрика и протянул ему плоскую увесистую гранату.
– К сожалению, есть только одна. Больше в условиях походной лаборатории пока сделать не удавалось.
- Как одна? У нас же еще целый короб гранат.
- Э, то обычные гранаты с фитильным воспламенением. Это крайне неудобно когда требуется действовать быстро и наверняка. А здесь применен – не запоминайте это слово – капсюльный детонатор. Она сработает от соударения. Причем детонатор на всякий случай сделан весьма чутким, так что будьте осторожны.
- А что в нем? Сэр Менрик ни в коей мере не тяготел к ученостям, если только это непосредственным образом не касалось боевого назначения.
- Ну, это надолго опережает здешнюю «науку». Скажем, особая ртуть. Я бы сказал, гремучая.
Сэр Менрик уважительно посмотрел на гранату и положил за пазуху. Он знал только, что ртуть используется алхимиками в их запутанных опытах и это создавало в нем почти мистическое отношение к устройству. Однако прагматизм его и не думал покидать.
- Я все вспоминаю благороднейший поступок отца Трауна, но вижу в нем один недостаток: смерть для отца была верной и он не вести обычное сражение. Но мы это поправим. Теперь, я буду сражаться как и обычно, но если я буду ранен, или убит, то когда упаду, врагов ожидает неприятный сюрприз!
- Толково придумано. Ну что, пойдем?
Трое спутников отделились от отряда и, спешившись, повели под уздцы мулов, везших повозку с лекарством и кое-каким снаряжением. Остальные стали неторопливо разбивать лагерь, приготовившись к ожиданию. Вскоре перед спутниками показались обгорелые остовы, свежие лачуги, а посреди всего этого внушительная церковь с двумя башнями: южная достигала 65 метров. Вокруг здания находятся 6 гоэтических ворот, предавая его внешности оригинальный вид. Это была так называемая «Черная Церковь». Своё название Чёрная Церковь получила после большого пожара, который охватил и разрушил стоявший здесь некогда город. Пламя и дым закоптили стены церкви, но не смогли разрушить величественность здания.
Не успели путники подойти к главным воротам в Церковь, как их стал окружать местный народ. Причем, по быстрым и точным движениям нетрудно было узнать в надвигающейся толпе псевдовампиров. Эндрего вскинул руку и незаметно применил несложное заклинание, призванное поумерить на время пыл окружающих.
- Нас всего трое – начал он свою речь – и мы н представляем для вас никакой опасности. Я сразу хочу сказать, несмотря на наш вид, мы отнюдь не разделяем предрассудков безграмотной черни относительно так называемых вампиров. Нам доподлинно известно, что многие из них просто страдают необычным недугом, но ничего сверхъестественного в них нету. Мне также ведомо, что многие из вас, обнаружив этот недуг, были вынуждены с горечью покинуть родные места, оставить свои ремесла и фактически отлучили себя от церковного общения, не имея до того ничего против Веры. Но я открыл лекарство! Оно здесь, и каждому хватит. Если вы не верите, то пусть самый храбрый из вас его попробует, и если с ним будет что-то плохое, вы сможете туже нас убить. Вот, мы кладем на землю наше оружие.
И с этими словами, подав знак своим спутникам, Эндрего положил перед собой короткий меч, флягу со святой водой и целых три пуфера. То же сделали и остальные: сэр Менрик с нескрываемым сожалением положил на землю свое двуручное чудовище и длинный кавалерийский пистолет, а отец Нуральд – двусторонний кол и кинжал, а помявшись несколько секунд, с виноватым видом извлек из-за лодыжки небольшой пуфер.
Среди толпы поднялся ропот, но было видно, что большинство встало на сторону предложения Эндрего. Наконец, под предостерегающие окрики своих собратьев, из толпы отделился один мужичок и нерешительно подошел к повозке.
- Давай свое лекарство. Мне все равно не жалко своей жизни.
Мужичек опасливо взял предложенную бутыль, но затем, с видом заправского алкоголика, опрокинул в себя ее содержимое, так что только кадык вздымался. С минуту ничего не происходило, но вдруг его лицо как бы скривило судорогой, и он весь затрясся. Толпа, было, ринулась на друзей, но Эндрего властным жестом, к которому он добавил внушительную порцию маны, остановил толпы. Хотя по лицу его от напряжения градом стекал пот.
- Подождите, он ведь еще не умер. Убить вы нас всегда сумеете, а вот воскресенья придется ждать до Судного дня.
И действительно, через несколько минут мужичек встал как ни в чем не бывало. С его лицо исчезло эпилептическое напряжение, морщины разгладились и он с удивлением для себя обнаружил, что больше не чувствует ни жажды крови, ни особой силы, о чем и поспеши возвестить собратьям. После этого сразу пять человек кинулись к повозке и когда через некоторое время также предстали перед толпой в обновленном виде, лед был окончательно сломан.
Вдруг, толпы раздалась, и к повозке подошел высокий смуглый человек с длинными волосами в плаще и надвинутом по самый нос капюшоне. Видимо, он пользовался немалым авторитетом, потому что по его знаку все замолкли. Незнакомец обратился к Эндрего и, как бы одновременно, ко всем собравшихся.
- Здравствуйте, почтенные. Меня зовут Донхельг и, я представляю здешний сброд. Прошу извинить за холодный прием. Мое слово будет кратким – «Друзья!» – и тут он обратился ко всем собравшимся зычным голосом, привыкшим командовать. Этот человек явно в прошлом нес военную службу – отметил про себя сэр Менрик.
- Друзья − снова повторил Донхельг – что с того, что мы излечимся благодаря стараниям этого доброго мессианина, которого нам послало Небо? Вы знаете, что вампиры не оставят нас в покое уже потому, что мы много о них знаем и составляем немалую часть их контингента. Я предлагаю вступить с ними в бой, но до победы более не притрагиваться к лекарству, дабы сохранить на этот последний рывок нашу проклятую силу! Пусть настоящие вампиры еще сильней, так у нас будь хоть какой-то шанс, нежели бы мы сражались с ними с обычными человеческими возможностями. Больше того, я предлагаю перед битвой как следует испить крови из наших неприкосновенных запасов, дабы удвоить нашу силу. Что скажите?
- Ура, славному Донхельгу, ура милосердному Эндрего. Вперед, к хранилищу, и – в бой! – Таков был почти единогласный хор толпы, и вслед за тем она немедленно устремилась в северо-восточном направлении, очевидно, к месту, где хранились их пресловутые запасы крови.
Донхельг с парой своих людей остался один на один с друзьями и обратился к ним уже ровным и спокойным товарищеским тоном:
- Оружие-то свое подберите. Где-где, а здесь у вампиров точно есть свои. Я даже приметил парочку подлинных вампиров в толпе, но они не захотели выдавать себя из-за нашего численного перевеса. Не далее чем через, с учетом их скорости, здесь будет чуть ли не полк нежити. Можем ли мы сделать что-то еще?
- Сразу видно делового человека, не любящего тратить времени попусту – ответил Его Преосвященство. А сделать нужно две вещи. За столько короткий срок мы можем изготовить лишь самое простое оружие – осиновые колья. Отдайте на этот счет распоряжение.
Вместо ответа Донхельг что-то шепнул одному из сопровождающих его людей, и тот стремглав понесся в сторону одной из построек. Донхельг, опять не проронив не слова, уставился на Эндрего с вопрошающим взглядом.
- Вторая вещь – нам надо проникнуть в Церковь. Я слышал, что в ней сокрыт тайный лабиринт и хочу немедля его исследовать.
Донхельг, наконец, открыл рот:
- Я вас провожу, ибо знаю, где этот лабиринт и сам давно хотел его обследовать. А еще я вас обрадую. Наше селенье не так уж безоружно в плане борьбы с вампирами, и нам есть что предложить, кроме осиновых кольев. Не только я, но и многие давно искали случай для восстания и втайне отливали серебряные пули и закупали аркебузы, которые переделывали в примитивные мушкеты и обрезы.
- Тогда скорее возьмите вот эти два бочонка из повозки. Там находится зернистый порох. Он гораздо лучше вашей мякоти. На большую модернизацию, увы, нет времени.
Донхельг сделал жест второму своему человеку, отдав также распоряжение поскорее надежно спрятать повозку с лекарством, а сами спутники, быстро побросав все самое необходимое в заплечные сумки, вместе с Донхельгом направились в Черную Церковь.
Свет проникал в Чёрную Церковь через высокие окна, украшённые витражами и вырезанными в камне обрамленьями. Внутри было много гоэтических фресок, а с западной, противоположной алтарю стороны, располагался величественный орган. В нефе церкви можно было заметить изображение лабиринта, вписанного в круг диаметром 14 метров. Когда-то паломники проходили лабиринтный путь на коленях, не переставая при этом молиться. После часа такого продвижения они достигали центра лабиринта в состоянии сильного транса. Именно к этому лабиринту и повел своих спутников Донхельг. Вскоре друзья подобрались к замаскированному входу и склонились на колени, ибо полоток лабиринта был весьма низким.
Извилистый лабиринт заставлял часто поворачиваться на 90 и 180 градусов. Эти повороты изменяли слуховое и зрительное восприятие спутниками окружающей обстановки. В особой звуковой и световой среде храма такие изменения приводили к тому, что позднейшие исследователи назвали бы нейросенсорным возбуждением, которое с течение времени нарастало, подпитываясь все еще витавшими в церкви запахами благовоний и телесными ощущениями, связанными с передвижением на коленях. Кроме того, все это время спутники, по понятным причинам, не переставали молиться. В итоге, когда они, наконец, достигли центра лабиринта, их возбуждение завершилось состоянием транса, которое в другое время весьма благоприятствовало бы мистической молитве и экстатическому созерцанию.