Аничков дворец. Акварель В.С. Садовникова. 1838 г.
Уже второе столетие переправой через Неву служили наплавные деревянные мосты, которые стояли на специальных больших лодках – плашкоутах. Два раза в году, во время весеннего ледохода и зимнего ледостава, мосты убирались, и сообщение между разделенными Невой частями города прекращалось. Морозной зимой извозчики с санями и пешеходы переправлялись не только по мостам, но и по льду. В 1840‑х годах петербуржцы с интересом наблюдали за постройкой первого постоянного моста через Неву – от Благовещенской площади к Васильевскому острову. Работы велись под руководством военного инженера С.В. Кербедза. Строительство такого моста в то время было делом настолько сложным, серьезным и ответственным, что в народе ходили слухи, будто государь за каждую возведенную опору жалует Кербедзу новый чин. Действительно, в 1843 году он начал работу будучи капитаном, а в 1850 году закончил ее генерал‑майором. Мост был назван Благовещенским по ближайшей площади и стоявшей на ней церкви Л.‑гв. Конного полка. Наплавной Исаакиевский мост, оказавшийся слишком близко к постоянному, был передвинут к Зимнему дворцу и переименован в Дворцовый. На память о прежнем местонахождении моста остались выступы набережной на Сенатской площади и на Васильевском острове.
Аничков мост. Литография Л.‑Ж. Жакотте. 1850‑е гг.
Три острова в северной части дельты Невы – Елагин, Крестовский и Каменный, которые с 1833 года были включены в городскую черту, – представляли собой как бы пригород, с массой воды и зелени, великолепное место для летнего отдыха, где соседствовали императорские дворцы, парки, места для гуляний и увеселений, роскошные дачи аристократической знати и более скромные дачи, отдаваемые внаем. Каждое лето почти все городские чиновники, кроме самых бедных, вместе с семьями и мебелью переезжали на дачи. Близость островов к центру Петербурга и «присутственным местам» давала большое удобство. Днем чиновник находился на службе, а вечером на лодке отправлялся к семье на дачу. Офицеры гвардейских полков после службы также появлялись на островах в качестве гостей на дачах, а кавалергарды вообще проводили в этих живописных местах почти все свободное время, когда полк на все лето, кроме лагерей, выводился в Старую Деревню.
Новый Эрмитаж. Литография Л.‑Ж. Жакотте и Обрана по рис. А.И. Шарлеманя. 1850‑е гг.
С выступлением всей гвардии в лагеря под Красным Селом Петербург заметно пустел, затихал, чтобы по окончании лагерей снова наполниться военными мундирами, звуками команд, рокотом барабанов, пением флейт и кавалерийских труб.
В 1830‑е годы Петербург утратил вид строящегося города, его облик приобрел четкость и завершенность. Но одновременно с этим классицизм стали называть скучным, казенным, однообразным. Говорили, что целые улицы, застроенные похожими друг на друга строгими желтыми домами, напоминают огромные казармы. Писатель Алексей Константинович Толстой в середине XIX века дал ироничную характеристику архитектуре того времени:
В мои ж года хорошим было тоном
Казарменному вкусу подражать,
И четырем или восьми колоннам
Вменялось в долг шеренгою торчать.
Под неизбежным греческим фронтоном
Во Франции такую благодать
Завел, в свой век воинственных плебеев,
Наполеон, – в России ж Аракчеев.[59]
Новые исторические и экономические условия, изменения в настроении общества, требования прогресса привели к кризису классицизма, к его разложению. Стали появляться постройки с большим количеством деталей, которые не вписывались в античные каноны; другие фасады, наоборот, упрощались до предела. Архитекторы обращались к опыту самых разных веков, искали новые пути, которые давали бы больше простора для разнообразия и функциональности. То тут, то там посреди надоевшей строгой простоты вырастали яркие особняки и общественные здания новой архитектуры, которую позже назвали историзмом. В 1840‑1850‑е годы были построены дворцы работы Андрея Штакеншнейдера – Мариинский на Исаакиевской площади, Белосельских‑Белозерских на углу Невского и Фонтанки, Николаевский на Благовещенской площади и др. Новые казармы строились без портиков, колонн и античных статуй: Конногвардейские работы И.Д. Черника, выходящие на Мойку; Гвардейского экипажа, на Екатерининском канале, созданные группой инженеров и архитекторов; 1‑го батальона Преображенского полка, работы В.П. Львова, выходящие на Зимнюю канавку, напротив только что возведенного Нового Эрмитажа работы Лео Кленце. Суровое, сдержанное, или напротив, очень нарядное, со множеством украшений, убранство новых зданий заимствовалось в архитектуре романского стиля, ренессанса, барокко. Вместо единственно возможного желтого цвета появились самые разные цвета и оттенки.
На Невском в 1840‑е годы по образцу европейских столиц возник новый тип магазина – пассаж, постройки Р.А. Желязевича, представляющий собой крытые многоярусные галереи между двумя улицами. На Аничковом мосту вместо гранитных башен талантливый скульптор, отставной артиллерийский офицер П.К. Клодт установил свои знаменитые группы «Укротители коней».
В 1851 году, одновременно с завершением прокладки железной дороги из Петербурга в Москву, архитектор К.А. Тон возводит на Знаменской площади здание Московского (Николаевского) вокзала. Быстро меняется облик площади, которая становится привокзальной. Кроме развлекательной железной дороги от Петербурга до Царского Села и Павловска, работавшей с 1837 года, появилась дорога, связавшая две столицы.
Петербург 1840‑1850‑х годов представлял собой сочетание старинных зданий XVIII столетия в стиле барокко, огромного наследия классицизма, состоящего из ярких архитектурных шедевров и большого количества простой рядовой застройки, и пока еще немногих новейших построек, подражающих барокко, ренессансу и другим стилям прошлого. Еще красовались на волнах парусники, и главным транспортом считался конный, но уже дымили пароходы на Неве и пароходы, тянувшие поезда по железной дороге, – позже их назвали паровозами. На Выборгской стороне и на других окраинах города вдоль берегов поднимались заводские здания и трубы из красного кирпича.
Знаменская площадь. Литография Л.‑Ж. Жакотте. 1850‑е гг.
Царскосельская железная дорога. Литография С.Г. Обольянинова. Кон. 1830‑х гг.
Благовещенский мост с набережной Васильевского острова. В.С. Садовников 1851 г.
Невский проспект у Аничкова дворца. Худ. С. Садовников. 1840‑е гг.
Вид Невского проспекта с Полицейского моста. Литография неизв. худ. 1830‑е гг.
В галерее Петербургского Пассажа. Хромолитогр. П. Семечкина. После 1848 г.
Почти на всех многочисленных картинах и рисунках 18201850‑х годов, изображающих николаевский Петербург, непременно можно видеть людей в военной форме. Художник хочет запечатлеть улицу, площадь, дворец, мост, парк, церковь, памятник, блестящий центральный ансамбль или скромный вид городской окраины. И всякий раз на рисунке изображен какой‑нибудь отряд, шагающий на учение или в караул, или часовой у будки, или разводящий с караульными, идущий с поручением нижний чин или скачущий адъютант, прогуливающиеся офицеры, конные фигуры кавалергардов, конногвардейцев, жандармов, казаков. Нередко частью такого городского пейзажа оказывается сам император, проезжающий в экипаже. Военные отдают ему честь, вытянувшись и приложив руку к головному убору, а статские сгибаются в низком поклоне и снимают шляпы.
Примечательно, что наличие одной или нескольких фигур в мундирах помогают определить временные рамки создания картины или рисунка с точностью до года, а иногда и еще точнее. Вместо обтекаемых формулировок, относящих петербургский вид к началу, первой половине, первой четверти или середине XIX века, можно по тем или иным предметам обмундирования сказать, что он создан, например, в период с 1828 по 1843 год. Одна из литографий неизвестного художника, изображающая Невский проспект, может быть отнесена только к летнему периоду 1844 года. На окнах домов видны летние навесы, которые назывались маркизами. По Невскому – очевидно, из караула или в караул – следует отряд гвардейской пехоты в летней форме – панталоны белые, лацкан мундира открыт. Все солдаты и офицеры в киверах. А по тротуару прогуливается офицер в сюртуке и нововведенной каске. В 1844 году шло массовое изготовление солдатских касок, которые должны были заменить кивера. Офицеры заказывали каски за свой счет в магазинах. Приказом по Гвардейскому корпусу от 9 мая им уже было дозволено носить каски вне строя. Этот момент и был запечатлен. В течение года вся гвардейская пехота перешла на каски, а кивера ушли в прошлое.
Чины Л.‑гв. Преображенского полка. Литография К. Гиллера с картины А.И. Гебенса. 1855 г.
На некоторых видах города, которые художники копировали с более ранних, они изменяли фигуры военных, делая их более современными. Шляпы или кивера после 1844 года заменяли касками, а после 1855 года – пририсовывая к мундирам юбки вместо фалд.
И это только обычные, «мирные» виды Петербурга, но даже по ним видно, что этот город – военная столица. А кроме них было создано множество картин, акварелей и литографий, где военные являются главными героями: разводы и парады на Дворцовой площади, парады и учения на Марсовом поле, парады у казарм того или иного полка в день полкового праздника, караул, выстроившийся перед генералом, полк в полном составе на плацу, большие массы войск на маневрах под Красным Селом. Можно узнать императора Николая I, великого князя Михаила Павловича, наследника цесаревича Александра Николаевича, известных генералов. Другие картины изображают группы чинов какого‑либо гвардейского полка в разных вариантах формы на фоне дворцов, казарм, церквей, гауптвахт, манежей, конюшен. Зачастую это тоже не абстрактные фигуры в мундирах, а конкретные офицеры и нижние чины с соблюдением портретного сходства.
Глава 7
«Военные адреса»
Каменные казармы для каждого гвардейского полка в Петербурге существовали со времен императора Павла Петровича. До этого старейшие полки жили в слободах, которые представляли собой множество деревянных изб, окруженных огородами, и занимали весьма обширную территорию. Улицы различались по номерам и назывались в разное время то линиями, то ротами. Постройка на месте слобод казарм в два или три этажа сделала размещение солдат более компактным. По соседству с новыми казарменными зданиями на улицах‑ротах стали появляться обычные частные жилые дома, где любой житель мог снять квартиру. Поэтому в XIX веке совершенно невоенный петербуржец на вопрос, где он живет, мог ответить, например: «В Измайловском полку, в такой‑то роте». В 1819 году два молодых поэта совместно сочинили шутливое стихотворение, где были такие строки:
Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком,
Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом.
Тихо жили они, за квартиру платили не много,
В лавочку были должны, дома обедали редко.[60]
В этот период лицейский друг А.С. Пушкина А.А. Дельвиг сочетал литературные занятия со службой департаментского чиновника, а Е.А. Баратынский, за проступок отчисленный из Пажеского корпуса, вступил в Л.‑гв. Егерский полк рядовым. Это была единственная возможность искупить вину и когда‑нибудь заслужить офицерский чин. Дворянское происхождение давало солдату ряд льгот, в том числе возможность жить не в казарме, а на съемной квартире. Пятой ротой в то время называлась будущая Рузовская улица. На левой ее стороне, ближе к плацу, стояли казармы, а на правой – деревянные, в основном одноэтажные, обывательские дома с садами и огородами.
Казарменный комплекс включал в себя жилые помещения для нижних чинов, офицерский корпус с квартирами, офицерское собрание, лазарет, баню, двор, способный вместить весь полк, всевозможные сараи, мастерские, склады и прочие хозяйственные помещения, огороды, конюшни. Казармы кавалерии отличались большим количеством конюшен и наличием манежа для выездки лошадей и занятий верховой ездой. В самых престижных полках отдельно от казарм стояла большая вместительная полковая церковь, доступная не только чинам полка, но и обычным прихожанам. В полках более скромных церкви находились внутри зданий, обычно на вторых этажах. Казарменные здания постройки первой трети XIX века имели традиционный для стиля классицизма желтый цвет, белые колонны и в таком виде сохранялись все николаевское царствование. Для новых казарм 1840‑1850‑х годов характерны красный цвет и отсутствие колонн.
Казармы 1‑го батальона Л.‑гв. Преображенского полка на Миллионной улице. Гравюра Гоберта по рис. А.М. Горностаева. 1834 г.
К началу царствования Николая I в столице в общих чертах уже сложилось расположение полков по адресам, ставшим традиционными. Но некоторые гвардейские части еще не обосновались там, где их привыкли представлять знатоки военного Петербурга более поздних времен, и некоторым улицам еще предстояло поменять названия.
Спасо‑Преображенский собор. Рис. 1830‑х гг.
Л.‑гв. Преображенский полк стоял в двух частях города. Еще во времена Павла Петровича для 1‑го батальона было перестроено неизвестным архитектором под казарму здание на углу Миллионной улицы и Зимней канавки, примыкавшее к Эрмитажному театру. С тех пор самый отборный и надежный из батальонов гвардии стал ближайшей охраной дворца и царской семьи, и в случае опасности мог первым прийти на помощь государю, что очень пригодилось Николаю I в день восстания декабристов и во время пожара 1837 года в Зимнем дворце. В 1853 году под руководством архитектора В.П. Львова началась постройка на этом месте нового казарменного здания, более просторного и благоустроенного, с водопроводом, канализацией и газовым освещением. Работы были завершены уже в новом царствовании.
2‑й и 3‑й батальоны издавна квартировали в так называемых Таврических казармах, или Тавриде, – название произошло от близкого соседства Таврического дворца и одноименной улицы. Городок был построен архитекторами Ф.И. Волковым, Ф.И. Демерцовым и А.П. Ивановым по проекту Л. Руска в 1800‑х годах и ограничивался улицами Госпитальной (с 1858 года – Преображенская, нынешняя ул. Радищева), Кирочной, Парадной и Виленским переулком. Когда 1‑му батальону наступала очередь стоять по деревням, его казармы на Миллионной занимал 2‑й или 3‑й батальон.
Вид Фонтанки от Измайловского моста. Рисунок Е.И. Есакова с оригинала К.П. Беггрова. 1823 г.
Спасо‑Преображенский собор находился на Преображенской площади с середины XVIII века. В 1829 году архитектор В.П. Стасов восстановил его после пожара, придав обновленному храму величественный и праздничный ампирный облик. В 1832–1833 годах вокруг собора установили ограду из стволов турецких пушек, взятых в недавней войне с турками.
Л.‑гв. Семеновский полк занимал казармы вокруг грандиозного Семеновского плаца. Основные постройки выполнены в 1790‑х годах Ф.И. Волковым при участии Ф.И. Демерцова и перестроены в 1810‑1820‑х годах. Здания стояли с трех сторон плаца, фасадами к Загородному проспекту, Рузовской и Звенигородской улицам, а с юга плац ограничивался Обводным каналом. Наиболее нарядный и представительный вид имели офицерские корпуса, выходившие на Загородный проспект.
Собор Пресвятой Троицы (Измайловский)
В 1837 году, когда началась прокладка Царскоселькой железной дороги, император Николай I распорядился вместо старой церкви, которая оказалась слишком близко к вокзалу, построить новую, рядом с полковым госпиталем на Загородном проспекте. В 1842 году освятили этот грандиозный храм, построенный архитектором К.А. Тоном при участии А.К. Росси, Н.Л. Бенуа и К.К. Мейснера. Из колоссальной суммы в миллион рублей, затраченной на постройку церкви, две трети выделил государь из своих средств.
Л.‑гв. Измайловский полк располагался на большой территории между набережной Фонтанки, у Измайловского моста, и Обводным каналом, вдоль Измайловского проспекта, который пересекали улицы, названные по номерам рот, с 1‑й по 12‑ю, и Заротная улица. В основном это были постройки 1800‑х годов. Офицерские квартиры располагались в так называемом «доме Гарновского» на Фонтанке, который сохранил название по фамилии бывшего владельца. Этот обширный дом был перестроен для служебных помещений архитектором Л. Руска и занимал целый квартал по Измайловскому проспекту до улицы 1‑й роты.
В 1835 году на месте пришедшей в негодность старой полковой церкви на Измайловском проспекте архитектор В.П. Стасов завершил постройку Троице‑Измайловского собора, чьи большие синие купола со звездами, видимые издалека, стали самым ярким объектом в этой части города.
Л.‑гв. Егерский полк в 1817 году поселился на Рузовской улице в строгих П‑образных корпусах постройки А.Е. Штауберта, названных «новоегерскими» казармами, в отличие от прежних тесных «староегерских» на Звенигородкой улице, где лейб‑егеря проживали до этого. В 1837 году по проекту архитектора Николаева были добавлены служебные флигеля и деревянный манеж. Лейб‑егеря занимали также здания по Введенской канавке, идущей мимо парадного места и семеновских казарм.
Вид Царицына луга от Летнего сада. Литография С. Галактионова. 1821 г.
В 1853 году архитектор К.А. Тон закончил постройку полковой церкви священномученика Мирония (по приделу) и Святых апостолов Петра и Павла на Обводном канале. Вместительная, на 3000 человек, церковь с 70‑метровой колокольней создавалась на личные средства императора Николая I и считалась одной из красивейших в городе.
Церковь Священномученика Мирония при Л.‑гв. Егерском полку. Акварель К. Кольмана. 1855 г.
Л.‑гв. Московский полк жил в казармах, протянувшихся вдоль Гороховой улицы, от Фонтанки у Семеновского моста до Загородного проспекта. Здания строились по проекту Ф.И. Волкова под наблюдением А.Д. Захарова. Особенно выделяется выходящий на Фонтанку офицерский корпус, который является образцом строгого классицизма с присущей ему суровой сдержанностью. Это так называемый «Глебов дом» – название осталось по имени прежних владельцев участка. Полк получил эти казармы в 1811 году, когда еще только был сформирован под названием Л.‑гв. Литовского. С 1817 года стал называться Л.‑гв. Московским. В центральной части второго этажа «Глебова дома» находилась и полковая церковь Святого Архангела Михаила, освященная в 1815 году. Семеновский мост назывался в честь Л.‑гв. Семеновского полка, поскольку был построен еще в XVIII веке, когда Московского полка не было и в помине, а ближайшим к мосту был Семеновский.
Л.‑гв. Гренадерский полк размещался в казармах на Петроградской стороне, с выходом на берега Большой Невки и Карповки у Гренадерского моста. Постройка комплекса была завершена архитектором Л. Руска в 1811 году, когда полк еще назывался Лейб‑Гренадерским. С 1813 года – Л.‑гв. Гренадерский. П‑образные в плане солдатские корпуса в два этажа с трехэтажным ризалитом стояли вдоль Карповки против Императорского Ботанического сада, соединялись между собой стенками с воротами. Удаленность от центра города позволяла делать просторные помещения. Протяженный, тогда еще трехэтажный, офицерский корпус под названием «петровские казармы» выходил на Большую Невку. Внутри казарменного городка проходила улица с госпиталем, кузницей, мастерскими. На втором этаже «петровских казарм» была в 1811 году освящена полковая церковь мученика Севастьяна, переименованная через пять лет во имя священномученика Артамона.
Кавалергардские казармы на Захарьевской улице. Рис. из истории полка
Церковь Св. Захария и Елизаветы в Кавалергардском полку. Изображен момент посещения казарм императрицей в 1847 г. Рис. из полкового альбома 1851 г.
Л.‑гв. Павловский полк в 1819 году получил казармы, построенные В.П. Стасовым и выходящие на Марсово поле, Миллионную улицу и Аптекарский переулок. Все хозяйственные постройки – конюшни, сараи, цейхгаузы – находились во дворах. Главный фасад здания, украшенный воинской символикой в виде доспехов, знамен, щитов и шлемов, стал блестящим образцом высокого классицизма и сочетает в себе лаконичность общего замысла с торжественность и праздничностью, с суровым величием. На втором этаже здания была в 1820 году освящена церковь Святого благоверного князя Александра Невского.
Л.‑гв. Финляндский полк владел своей территорией на Васильевском острове с 1808 года, когда еще был батальоном. С 1811 года развернут в полк. Основное ядро казарм с полковым двором, зданиями 1‑го и 2‑го батальонов, цейхгаузом, конюшнями, сараями и домом женатых нижних чинов располагалось между 19‑й и 20‑й линиями, выходя офицерскими флигелями на Неву. Казармы 3‑го батальона и офицерское собрание, построенные архитектором А.Е. Штаубертом к 1820 году, стояли на углу 18‑й линии и переулка, который в 1851 году был назван Финляндским. На Большом проспекте, между 19‑й и 20‑й линиями, находились полковой госпиталь и еще ряд хозяйственных зданий. Госпиталь, законченный А.Е. Штаубертом в 1819 году, стал одним из самых заметных памятников казарменной архитектуры в этом районе. Полковая церковь Святого Спиридона Тримифунтского с 1814 года размещалась в казармах, а затем была переведена в здание госпиталя на второй этаж и освящена в 1820 году.
Казармы 2‑го экипажа (слева) и Л.‑гв. Конного полка на Мойке. Литография Ш. Башелье по рис. И. Шарлеманя. (фрагмент). 1850‑е гг.
Л.‑гв. Литовский полк, единственный из бывших варшавских полков, получил казармы в Петербурге – на Выборгской стороне, специально для него построенные. Корпуса выходили на Большой Сампсониевский проспект и улицу, которая стала называться Литовской. Архитекторы А.Е. Штауберт и В.И. Беретти закончили их в 1836 году. Как и казармы лейб‑гренадер, они отличались большой просторностью, поскольку тоже располагались на окраине города. Полковая церковь Архангела Михаила занимала зал второго этажа одного из флигелей. В 1862 году, когда Л.‑гв. Литовский полк, как и вся 3‑я дивизия, вернулся в Варшаву, освободившиеся здания были заняты Л.‑гв. Московским полком, который был переведен из тесных старых казарм на Фонтанке.
Казармы Кавалергардского полка, построенные архитектором Л. Руска в 1807 году, были красивы в архитектурном отношении, но непригодны для петербургского климата из‑за низкого ската крыш и большого числа темных галерей со стороны двора. Здания выходили на Захарьевскую, Шпалерную и тогдашнюю Таврическую улицы (в 1871 году эта Таврическая переименована в Потемкинскую). Самыми яркими и красивыми постройками были манеж на Таврической и великолепный офицерский корпус на Шпалерной, центральное здание которого украшено портиком и скульптурами древнеримских богов войны – Марса и Беллоны. В честь полка одна из улиц в нескольких кварталах от казарм стала называться Кавалергардской.
Внутри этого пространства довольно тесно располагались служебные корпуса с конюшнями во дворах, госпиталь с садом, помещения, где должны были размещаться 7 эскадронов. C 1815 года и на протяжении всего царствования Николая I, пока полки были в 7‑эскадронном составе, кавалергарды терпели большие неудобства и были вынуждены занимать дополнительные помещения вне казарм.
Кавалергардская церковь Захария и Елизаветы, построенная на Захарьевской улице еще в середине XVIII века, стала в 1807 году полковой. При Николае I она сохраняла свой скромный незатейливый вид. Внутреннее убранство неоднократно ремонтировалось и благоустраивалось усилиями полковых командиров. Первая серьезная перестройка к столетнему юбилею церкви началась под руководством архитектора А.И. Штакеншнейдера в 1855 году.
Вид Исаакиевского собора со стороны Конногвардейского манежа. Слева изображены чины Л.‑гв. Конного полка. Рис. нач. 1840‑х гг.
Л.‑гв. Конный полк с 1807 года размещался в казармах между Ново‑Исаакиевской улицей (ныне – ул. Якубовича), тогдашним Адмиралтейским каналом и переулком, который в 1828 году был назван Конногвардейским. Это были бывшие кавалергардские казармы, перестроенные для конной гвардии архитекторами Л. Руска и Ермолаевым. В 1807 году архитектор Д. Кваренги завершил строительство великолепного манежа, протянувшегося вдоль канала от казарм до Исаакиевской площади, – настоящего памятника высокого классицизма в его гениальной простоте и величии. На портике красовались статуи античных мифологических юношей Диоскуров, сдерживающих вздыбленных коней, работа скульптора П. Трискорни. В 1840 году капитул Исаакиевского собора счел кощунственным присутствие обнаженных статуй языческих богов вблизи христианского храма. Диоскуров сняли с пьедесталов и установили за манежем, на воротах казарм.
В 1840‑х годах архитекторы И.Д. Черник и РА. Желязевич возвели новые корпуса для нижних чинов. Интересным памятником архитектуры вошедшего в моду неоренессанса стал офицерский корпус работы Черника, выходящий на набережную Мойки. Над главным входом здание украсили не античные или древнерусские доспехи, а конногвардейские каски того времени, кирасы, литавры и прочие атрибуты. Тогда же засыпали проходившую мимо казарм часть Адмиралтейского канала, и на ее месте был устроен Конногвардейский бульвар.
Благовещенская церковь. Худ. В.С. Садовников. 1850‑е гг.
В 1849 году вместо церкви, находившейся в казармах, полк получил новую Благовещенскую церковь, которую архитектор К.А. Тон построил на площади, получившей то же название. Монументальный храм в итало‑визинтийском стиле был возведен в основном на средства императора Николая I.
Гвардейские казачьи части размещались первоначально в тесных старых бараках в Рыбацкой слободе, а затем в новых казармах, которые протянулись по северному берегу Обводного канала, на запад от Александро‑Невской лавры, выходя строгими красными фасадами на набережную канала и Атаманскую улицу. Архитектор И.Д. Черник, и сам происходивший из кубанских казаков, начал постройку этого комплекса зданий в 1840‑х годах. Мост через реку Монастырку при ее впадении в Обводный канал назывался Казацким (с 1875 года – Казачий мост). Место для учений, расположенное западнее казарм, называлось Александровским плацем. В 1853–1855 годах архитекторы И.Д. Черник и А.П. Гемилиан закончили возведение всех корпусов. Своей церкви у лейб‑казаков не было до 1860 года, и на молитву они ходили в Лавру, так же как и атаманцы.
Из трех дивизионов Атаманского казачьего полка в Петербурге посменно находился один, а два других – на Дону. Казармы для одного дивизиона атаманцев и построенные теми же архитекторами в 1852 году, продолжали на запад линию корпусов между Обводным каналом и Атаманской улицей. Название Атаманского получил и ближайший мост через канал.
В пределах этого обширного комплекса располагались также казармы Л.‑гв. Черноморского дивизиона и Л.‑гв. Крымско‑Татарского эскадрона, причисленных к Л.‑гв. Казачьему полку, и Л.‑гв. Уральской сотни, причисленной к Атаманскому полку.
Л.‑гв. Саперный батальон квартировал на Госпитальной улице, в соседстве с Преображенским полком, и дал название ближайшему переулку. Батальонная церковь Святых Косьмы и Дамиана находилась на Кирочной улице. Эту деревянную церковь постройки середины XVIII века унаследовали саперы при закрытии госпиталя, которому раньше она принадлежала.