О чем рассказала бабушка

(сочинение-рассказс обрамлением)

V

Как-то среди недели к нам приехала из деревни бабушка. Она привезла с собой много гостинцев: домашней выпечки хлеб (вкуснее и ароматнее его на свете нет), домашнее молоко и сметану, домашние куриные яйца с пугающе-оранжевыми желтками, звонкие яблоки и мне на зиму — теплющие вяза­ные носки.

Когда приезжает бабушка, я всегда отменяю все дела и сижу с нею дома. Меня не понимают ни родители, ни друзья. А мне нравится, что от бабушки исходит запах протопленного дома, а одежда ее почему-то пахнет травами в любое время года, коротко стриженные волосы пропита­ны ароматами ветров, а кожа, как младенческая, пахнет молоком.

— Я сегодня не пойду в школу, — решительно заявила
я, уже мечтая о том, как буду с бабушкой хозяйничать на
кухне.

Папа с мамой попытались переубедить меня:

— Иди в школу, — сказала мама, — в ожидании быстрее день пролетит и домой скорее вернешься...

— Невозможное поколение, - перебил ее папа, - хо­тят — учатся, не хотят — прогуливают! В наше время школа была храмом, и учились мы с радостью.

— Идите-ка на работу, детки, а мы с внученькой сами
разберемся, — заключила бабушка.

Щелкнул замок, родители ушли.

— Хочешь, я расскажу тебе, как училась я? — спросила бабушка.

— Конечно, - обрадовалась я, зная, какая она великолеп­ная рассказчица.

— Это было в тридцатых годах теперь уже прошлого
века, — начала бабушка. — Время было тяжелое, голодное.
Нас, как ты знаешь, было в семье шестеро детей. Я и мой
брат Алексей были самыми старшими. Одежду мы носили
аккуратно, чтобы, когда вырастем, младшеньким было что
носить. Ели мы все, вплоть до ботвы, иногда Алеша отка­
зывался от похлебки в пользу младших. Недоедали мы все,
но особенно Алеша. А зима в тот год выдалась суровая,
метельная. Деревня наша небольшая была, дворов десять-
пятнадцать, а в шести километрах, через лес, расположилась
деревенька побольше, и там была школа. Алеша и я учи­
лись в ней. Выходили из дома, рассвет еще не занимался,
возвращались домой - темнота, боишься с дороги сбиться.
Так вот, заболел Алеша-то наш, простыл да еще и недоедал.
Слег с температурой, бредит. А мне-то в школу идти надо,
одной и через лес.

Вышла я из избы, сразу меня мороз сковал, дышать не дает, руки, лицо жжет. Иду по лесу, только скрип моих шагов раздается. Темно, тишина. Жутковато мне. И вдруг слышу, за мною кто-то крадется. Оглядываюсь — никого нет. Иду дальше, скрип опять раздается. Тут через какое-то время, мне на радость, солнышко проглянуло, светлее становится. Скрип ближе, догоняет кто-то. Оглядываюсь... и глазам не верю. Волки! Остановилась я, а они смотрят на меня голодными глазами, худющие, страшнючие. Бежать, думаю, нельзя, растерзают и стоять нельзя, замерзну. При­жалась я спиной к сосне, что делать — не знаю. А они окружили меня, штук восемь, скалятся, клыки обнажают и кольцо вокруг меня смыкают. Ну вот, думаю, и конец мой настал. Вдруг слышу, телега с нашей стороны едет, да быстро так, а волки шерсть вздыбили, рычат и все ближе и ближе.

Наконец вылетела на дорогу лошадь, чуть телегу не пере­вернула, глаза полоумные, волков учуяла. Сосед наш, дядька Кандыба, меня увидел, ружье схватил и давай палить по волкам. А они ж голодные, и уйти не могут, и выстрелов боятся. Разогнал-таки их Кандыба. Почитай, спас меня! Довез меня до школы, а волки долго еще за телегой по лесу бежали. Вот так, внучка, пока Алеша болел, я сама в школу ходила. Боялась, но ни одного дня не пропустила.

Я выслушала рассказ бабушки и подумала: сколько же храбрости было в той маленькой девочке и какое время было ужасное.

Бабушка, улыбаясь, внимательно смотрела на меня, а я начала собираться в школу.

Мои школьные товарищи

(сочинение-рассуждение)

Кого-то из них я знаю с детского сада, с кем-то познакоми­лась уже в школе. Все мы очень разные, а объединяет нас школа, иногда — общие интересы. Я знаю, что когда мы за­кончим школу, то все разбежимся в разные стороны, будем редко встречаться, наши взгляды на жизнь поменяются, бу­дут новые проблемы, новые друзья и недруги, но школьные товарищи останутся в памяти навсегда.

Меня охватывает грусть, когда я замечаю, что мы неумо­лимо растем, теряем детскую искреннюю радость. Если обма­нываем, то все изощреннее, если любим, то все болезненнее, если предаем, то все безжалостнее. Поэтому, наверное, мне и нравится творчество В. Крапивина, в его произведениях друж­ба - это любовь, болезненная и светлая. Но это в произведе­ниях, а в жизни — мы общаемся, сотрудничаем, приходим на выручку друг другу, особенно на уроках. У нас общие радости и неприятности. Мы завидуем тому, кто по болезни не при­шел в школу, но не думаем о том, что ему, может быть, сейчас очень плохо. Мы в азарте можем посмеяться над одним из нас, а через пять минут забыть об этом. Мы привыкли к ядовитым шуткам.

А когда мы прошлым летом пошли всем классом в поход, сначала было весело, затем девчонки устали, а ребята забрали у них рюкзаки и волокли их на себе, как и свои. До ночи они разбивали палаточный городок и собирали хворост, а мы готовили ужин на костре и отдыхали. Затем были гитара и песни, звон комаров и сладкий сон. На следующий день мы двинулись дальше по маршруту. И так неделю. Мы привыкли, что ребята становятся другими: внимательными, заботливыми, сильными, сообрази­тельными.

А в школе все повторилось: шутки, издевки, сарказм. Но было лето, и я знаю, какие мы другие, настоящие. И мы дру­жим намного крепче, чем кажется с первого взгляда. И бу­дем помнить друг друга через двадцать, сорок лет.

Последний звонок

(сочинение-этюд)

Легкий аромат весенних цветов закрался в мое сознание и заставил проснуться. Сквозь прикрытые глаза вижу залитую солнцем комнату. Солнечный зайчик застыл на выпуклом животе вазы с сочными желтыми цветами. Радость запела у меня в груди: последний день занятий в школе, а дальше — лето, насыщенное приключениями, бездельем, жарой и фрук­тами. Потом опять первое сентября и учеба. Но пока грядет отдых. Радость заполнила мое утро. Зазвенела хрустальны­ми колокольчиками, забилась птицей в тесной груди. Для кого-то сегодня последний звонок — печальный звонок, пе­чальный и невозвратимый, последний юношеский шаг перед прыжком во взрослую жизнь. А я еще буду жить школой, дышать ее необыкновенным запахом несколько лет, дарить учителям цветы в хрустящем целлофане, безобразничать на необыкновенно коротких переменках.

Весело звенят и ярко переливаются мысли, объемные, как весенние облака, поющие весенними дождями об ушедшей зиме и заигрывающие с летом.

КЛАСС