— Хм, видите ли… Задумывалось как суп, но не знаю, давайте попробуем.
Тут вошли Метте со Стилтоном. Мортену потребовалось несколько секунд — Стилтон засек время, — чтобы улыбнуться.
— Привет, Том.
Стилтон кивнул.
— Будешь есть?
— Нет.
Метте отлично осознавала всю хрупкость ситуации. Она знала, что Том может уйти в ту же секунду, когда положение станет напряженным, поэтому быстро переключила внимание на Оливию:
— У вас ко мне какое-то дело?
— Да.
— Ее зовут Оливия Рённинг, — сказал Мортен.
— Я знаю, мы встречались.
Метте повернулась к гостье:
— Вы дочь Арне, верно?
Оливия кивнула.
— Дело касается его?
— Нет, оно касается Нильса Вента, которого вчера нашли убитым. Я видела его.
Метте встрепенулась:
— Где? Когда?
— На Нордкостере, на прошлой неделе.
Оливия второпях рассказала о своей встрече с мужчиной на Нордкостере. Она узнала его на фото, опубликованном сегодня в газете. Фотография явно была старая, но сходство не оставляло Оливии сомнений.
— Это должен быть он. Он сказал, что его зовут Дан Нильссон.
— Точно он. — Метте была больше чем уверена и имела на то весьма конкретную причину. — Под этим же именем он арендовал здесь машину.
— Да? Но что он там делал? На Нордкостере? Наверху у бухты Хасслевикарна?
— Не знаю, но он связан с островом. Много лет назад он владел там дачей, до исчезновения.
— Когда он исчез?
— В середине восьмидесятых.
— Значит, она о нем говорила?
— Кто?
— Женщина, у которой я снимала домик, Бетти Нурдеман; она рассказывала о ком-то, кто исчез, кого, возможно, убили и который знал того, о ком сегодня писали в газетах… Магнуссона?
— Бертиля Магнуссона. Они были деловыми партнерами, и у обоих были дачи на острове.
Со стороны казалось, что все внимание Метте приковано к Оливии Рённинг и ее рассказу, но краем глаза она внимательно следила за Томом. За его лицом, глазами, жестами. Пока он сидел на месте. Метте попросила Джимми и внуков не спускаться и надеялась, что интуиция не позволит Мортену вдруг попытаться подключить Стилтона к разговору.
— Слушай, Том, а как вы с Оливией вышли друг на друга? — спросил Мортен ни с того ни с сего. Интуиция уснула крепким сном.
За столом повисла гробовая тишина. Метте старалась не смотреть на Тома, чтобы не нервировать его.
— Мы встретились в мусорном отсеке, — ответила Оливия.
Эти слова она произнесла уверенно и четко. Каждый волен сам решить, была ли реплика шуткой или способом спасти Стилтона. Или просто-напросто фактом. Мортен выбрал последнее толкование.
— Мусорный отсек? Что вы там делали?
— Я попросил ее туда прийти. — При этих словах Стилтон смотрел Мортену прямо в глаза.
— Вот черт. Ты там живешь?
— Нет, в фургоне. Как поживает Керуак?
Метте вдруг стало легче дышать.
— Не очень. Думаю, у него артрит.
— Почему?
— Ему трудно шевелить лапами.
Оливия смотрела то на Стилтона, то на Мортена.
— Кто такой Керуак?
— Мой приятель, — ответил Мортен.
— Он паук.
Сказав это, Стилтон слегка улыбнулся. Их с Метте взгляды встретились, и то, что за несколько бесконечных секунд промелькнуло между ними, стерло годы ее отчаяния. С Томом снова можно было общаться.
— Но я еще кое-что не рассказала.
Оливия повернулась к Метте, в то время как Мортен встал и начал расставлять тарелки замысловатой формы.
— Что?
— Он взял на берег чемодан, такой, который возят на колесиках, и с ним же подошел к домику. Потом, когда я проснулась и выглянула на улицу, чемодан лежал там, у ступенек. Я открыла его, он был пуст.
Метте придвинула к себе блокнот и черкнула несколько слов. Два из них: «Пустой чемодан?»
— Как вы думаете, мог Вент быть замешан в убийстве той женщины на берегу? В восемьдесят седьмом? — спросила Оливия.
— Вряд ли, он исчез за три года до убийства. — Метте отодвинула блокнот.
— Но он же мог втайне вернуться на остров, а потом снова исчезнуть? Разве нет?
И Метте, и Стилтон улыбнулись. Один — про себя, другой — немного заметнее. Последней была Метте.
— Ты хорошо позавтракала сегодня.
Оливия тоже улыбнулась и посмотрела на то, что Мортен готовил в качестве супа. Выглядело вкусно. Все стали с аппетитом есть, хотя Стилтон съел всего одну ложку, в то время как остальные проглотили пять. После избиения у него по-прежнему болел живот. О повязке на голове Метте спросить не решалась.
Все ели. Суп состоял из мяса и зелени, а еще острых приправ, вдобавок они пили красное вино, пока Метте рассказывала о прошлом Вента. О том, как они с другом создали тогдашнюю «Магнуссон Вент Майнинг» и вскоре добились успеха на мировом уровне.
— Сотрудничая с уму непостижимым количеством диктатур в Африке, чтобы высасывать их природные ресурсы! Наплевали и на апартеид, и на Мобуту, называйте как хотите!
Мортена вдруг прорвало. Он ненавидел как старую, так и новую «МВМ». Он потратил много лет своей леворадикальной деятельности на демонстрации и печать яростных листовок об эксплуатации предприятием бедных стран и об ухудшении экологии как следствии ее деятельности.
— Гады!
— Мортен.
Метте положила ладонь на руку взбешенного супруга. Все-таки в его возрасте любой такой всплеск мог привести к инсульту. Мортен повел плечами и взглянул на Оливию:
— Хотите посмотреть на Керуака?
Оливия покосилась на Метте и Стилтона, но не получила никакой заметной поддержки. Мортен уже выходил из кухни. Девушка встала и последовала за ним. Когда Мортен обернулся в дверях, чтобы посмотреть, идет ли Оливия, он поймал особый взгляд жены.
Мортен вышел.
Стилтон прекрасно знал, что он значит, этот взгляд, и кивнул на погреб под кухней.
— Он по-прежнему покуривает?
— Нет.
Метте ответила так резко и отрывисто, что Стилтон все понял. Тема закрыта. Он знал, что Мортен любил покурить травку между делом в своей комнате для музицирования. Ночью. А Метте знала, что он знает, и знали об этом только они двое. Помимо самого курильщика. И, наверное, так будет всегда.
Метте и Том смотрели друг на друга. Вскоре Стилтон почувствовал, что должен спросить о том, что захотел узнать, еще когда она догнала его на улице.
— Как дела у Аббаса?
— Хорошо. Он скучает по тебе.
Они замолчали. Стилтон водил пальцем по стакану с водой. От вина он отказался. Теперь он начал думать об Аббасе, что давалось ему тяжело.
— Передавай привет, — попросил он.
— Да, конечно.
Тут Метте отважилась поинтересоваться:
— Что ты сделал с головой?
Она кивнула на бинт, а он решил честно рассказать об избиении в Оште.
— Без сознания?!
И о боях в клетках.
— Дети, дерущиеся в клетках?!
И о своей частной охоте на убийц Веры Ларссон и их связи с боями. Когда Том закончил, Метте не могла успокоиться от возмущения.
— Но это же ужасно! Мы должны их остановить! Ты разговаривал с теми, кто ведет дело?
— С Руне Форсом?
— Да.
Мгновение они разглядывали друг друга.
— Но, боже мой, Том, прошло шесть лет.
— Думаешь, я забыл?
— Нет, не думаю, вернее не знаю, но если ты и правда хочешь найти убийц женщины, ты должен переступить через себя и поговорить с Форсом! Немедленно! Ведь страдают дети! Иначе это сделаю я!
Стилтон молчал. Но Метте услышала пробивающиеся наверх из подвала тяжелые басовые звуки.
* * *
Линн в одиночестве сидела на шикарной яхте. «Бавария 31 Крузер». Судно было пришвартовано у их личной пристани в проливе недалеко от моста Стоксундсбрун. Линн любила сидеть там по вечерам, покачиваться на волнах и смотреть на воду. На другой стороне виднелись Бокхольм и красивый старинный замок. Справа женщина видела машины, проезжающие по мосту. Чуть выше из-за деревьев виднелась башня Седергренска-турнет. Тут Линн увидела Бертиля, наверху у виллы; он спускался к мосткам с маленьким стаканом в руке, наполненным чем-то коричневым. Как хорошо.
— Ты ел?
— Да.
Бертиль присел на причальную тумбу около яхты. Он немного отпил из стакана и поднял глаза на Линн:
— Я прошу прощения.
— За что?
— За разное. Я был немного не в себе в последнее время…
— Да. Как твой пузырь?
Пузырь? Он давно не напоминал о себе.
— Кажется, все прошло, — ответил Бертиль.
— Отлично. Слышал что-нибудь новое об убийстве Нильса?
— Нет. Вернее, сегодня звонили из полиции.
— Тебе?
— Да.
— Что они хотели?
— Спрашивали, связывался ли Нильс со мной.
— А! Что… но он наверняка этого не делал?
— Нет. Я ничего о нем не слышал с того момента, как он вышел из офиса в Киншасе.
— Двадцать семь лет назад, — сказала Линн.
— Ага.
— А теперь вот он убит. Пропал на двадцать семь лет, а потом его убили здесь, в Стокгольме. Правда, странно?
— Уму непостижимо.
— И где он жил все эти годы?
— Кто бы знал.
За то, чтобы найти того, кто бы знал, Бертиль был готов отдать свою правую руку. Его давно мучил вопрос, где, черт побери, жил Вент. «Оригинал спрятан в секретном месте». Что могло означать любую точку планеты. Довольно обширный район для поисков.
Бертиль немного отклонился назад и допил до дна.
— Ты снова начал курить?
Вопрос застал его врасплох, и он не успел выкрутиться.
— Да.
— Почему?
— А почему бы и нет?
Линн сразу заметила железные нотки в его голосе. Он пойдет в атаку, если она продолжит. Она сдалась. Может, убийство Нильса волновало его больше, чем он хотел показать?
* * *
— Вон он!
Мортен показал на выбеленную каменную стену подвала. Оливия проследила за его пальцем и увидела, как большой паук выползает из трещины в стене.
— Это Керуак?
— Да. Настоящий пещерный паук, не какой-то там домашний, ему восемь лет.
— Ого.
При взгляде на Керуака у Оливии по коже забегали мурашки. Паук, который, возможно, страдал артритом. Длинные черные лапки и тельце не больше сантиметра в диаметре. Девушка заметила, как осторожно он передвигается по стене.
— Он любит музыку, но он избирателен. Мне понадобилось несколько лет, чтобы понять его вкус. Сейчас покажу!
Мортен провел пальцем по другой стене, от пола до потолка увешанной виниловыми пластинками, большими и маленькими. Он был меломаном, любителем винила, собравшим одну из самых уникальных коллекций пластинок в Швеции. Сейчас он снял пластинку на сорок пять оборотов с Литтл Герхардом, старым рок-королем давно минувших дней, и поставил пластинку Б-стороной на граммофон — настоящий, с иглой и ручкой.
Потребовалось совсем немного аккордов, чтобы Керуак прервал свой неторопливый путь по стене. Когда на полную мощность зазвучал голос Герхарда, паук изменил направление и снова направился к трещине.
— А теперь смотри!
Мортен походил на любознательного ребенка. Он быстро достал компакт-диск из гораздо менее многочисленного собрания, затем убрал иглу с пластинки, а диск поставил в современный проигрыватель.
— А сейчас смотри! И слушай!
Зазвучал Грэм Парсон, кантри-певец, оставивший после себя бессмертный след, прежде чем умереть от передозировки. Теперь по хорошо оснащенному убежищу Мортена разносилась песня «Return of the Grievous Angel».[29] Оливия не спускала глаз с Керуака. Паук остановился недалеко от трещины. Повернув свое мясистое черное тельце почти на сто восемьдесят градусов, он снова пополз по стене.
— По-моему, показательно, тебе не кажется?!
Мортен смотрел на Оливию и улыбался. А она не понимала, находится ли в психиатрической лечебнице или в доме офицера полиции Метте Ольсетер. Девушка кивнула и спросила, не керамист ли он.
— Нет, это Метте.
До этого Мортен с Оливией прошли мимо комнаты с большой печью для керамики. Оливия обратилась к Мортену:
— А чем вы занимаетесь? Кем работаете?
— Я пенсионер.
— А до этого?
Стилтон и Метте стояли в прихожей, когда Мортен с Оливией поднялись из подвала. Метте заметила их, наклонилась к Стилтону и понизила голос:
— Ты знаешь, что всегда можешь здесь переночевать.
— Спасибо.
— И подумай над тем, что я сказала.
— О чем?
— О Руне Форсе. Либо ты, либо я.
Стилтон промолчал. Мортен с Оливией подошли к ним. Стилтон кивком попрощался с Мортеном и вышел из дома. Метте приобняла Оливию и прошептала:
— Спасибо, что привела Тома.
— Это Том меня привел.
— Без тебя он бы никогда не пришел.
На лице Оливии появилась едва заметная улыбка. Метте дала Оливии свою визитную карточку с телефонным номером. Девушка поблагодарила ее и вышла вслед за Стилтоном. Закрыв дверь, Метте обернулась и посмотрела на Мортена. Он притянул ее к себе. Муж хорошо понимал, какое напряжение ей пришлось испытать. Он погладил ее по волосам.
— Ты смогла пообщаться с Томом, — сказал он.
— Да.
Сидя в автобусе, идущем в город, оба молчали, погруженные в свои мысли. Стилтон — больше в мысли о встрече с семьей Ольсетер. Это была их первая встреча за последние четыре года. Его поразило, как легко все прошло. Как мало нужно было слов. Как быстро общение стало естественным. Следующим этапом должен стать Аббас. Потом он подумал о том лице в зеркале в прихожей. О чужом лице. Настоящий шок для Стилтона.
Оливия думала о замке. О подвале. О Керуаке. Можно ли сказать, что человек немного странный, если он общается с пауком? Да, пожалуй, странный. Определенно. Или лучше сказать оригинальный? Мортен был оригинальным, с впечатляющим прошлым. Внизу в подвале он немного рассказал ей о себе. Как вышел на пенсию, будучи детским психологом. Как в течение многих лет вел в Швеции борьбу за новую детскую психологию и добился некоторых успехов. Также он долго работал вместе с детским психиатром Густавом Ёнссоном и принимал участие в ряде проектов помощи бедным детям. А еще был левым политическим активистом.
Оливии нравился Мортен. И Метте. И весь их необычный, теплый дом.
— У вас с Хорьком все к чертям пошло, — вдруг произнес Стилтон.
— Пошло к чертям… — Оливия смотрела в окно автобуса. — Он пытался до меня домогаться.
Стилтон чуть кивнул:
— Он невротик.
— В смысле?
— Страдает от мании величия, подавленной комплексом неполноценности. Бог на глиняных ногах.
— По-моему, он мерзкий.
Стилтон улыбнулся.
Они должны были расстаться у Слюссена. Оливия собиралась пойти домой в сторону Сконегатан. Стилтон решил пойти к парковке «Катаринагарашет».
— Ты не пойдешь в фургон?
— Нет.
— Что ты там будешь делать? У «Катаринагарашет»?
Стилтон не ответил.
— Я пойду этой дорогой, через холм Мосебакке.
Стилтону пришлось смириться.
За короткий путь до «Катаринагарашет» Оливия рассказала о посещении бутика Джеки Берглунд и об уродах в лифте. Она сознательно не упомянула кота.
Когда девушка закончила, Стилтон внимательно на нее посмотрел:
— Теперь ты бросишь все это?
— Да.
— Отлично.
Ее хватило на десять секунд. Она не могла не задать вопрос:
— Почему ты ушел из полиции? Это было связано с убийством Джилл Энгберг?
— Нет.
Они остановились у деревянных ступеней на Мосебакке. Стилтон неожиданно ушел. В сторону лестницы с каменными ступенями по другую сторону гаража.
Оливия проводила его взглядом.
* * *
УБ-группа сидела в комнате с приглушенным светом на Бергсгатан и изучала скачанный с сайта Trashkick фильм. Фильм, в котором Стилтона раздели догола, сделали на спине надпись баллончиком, избили и выкинули, бросив у каменной стены. В помещении было странным образом тихо, когда фильм закончился. Все знали, кто такой Стилтон. Вернее, кем он был. На экране они увидели избитого бродягу. Форс включил свет и нарушил тишину:
— Примерно такого и можно было ожидать.
— В смысле? — обратился Клинга к Форсу.
— Стилтон потерял хватку еще в две тысячи пятом, бросил на полпути расследование о Джилл Энгберг, девице легкого поведения. Мне пришлось взять дело на себя. Он просто исчез. Уволился и исчез. А сейчас попал вот туда. — Форс кивнул на экран, встал и поправил куртку.
— Но мы все равно должны его допросить? — уточнил Клинга. — Его же тоже избили.
— Конечно. Когда найдем его. До завтра.
* * *
Мортен и Метте легли спать. Сыну Джимми пришлось заняться посудой. Оба очень устали и почти сразу выключили прикроватные светильники, но не уснули. Мортен повернулся к жене:
— Тебе показалось, что моя интуиция уснула, да?
— Да.
— Наоборот. Я все время читал Тома, когда вы с Оливией говорили об острове; он был тут, присутствовал, слушал, принимал участие, но я заметил, что сам он не вступит в разговор, поэтому помог ему.
— Ты действовал наудачу.
— Нет.
Метте чуть улыбнулась и нежно поцеловала супруга в шею. Он пожалел, что два часа назад не принял «Виагру». Они отвернулись каждый в свою сторону.
Он думал о сексе. Она — о пустом чемодане на Нордкостере.
* * *
Оливия думала о своем коте. Она лежала в кровати, и ей не хватало свернувшегося в ногах теплого существа. Его мурлыканья и верчения вокруг нее. Белая маска наблюдала за ней со стены. Лунный свет играл в белых зубах. «Теперь остались только ты и я, — подумала Оливия. — Ты, чертова деревянная маска!» Она вскочила, сняла маску, забросила ее под кровать и снова легла. «Вуду?» — вдруг пришло ей в голову. Эта чертова штука, должно быть, лежит сейчас под кроватью, пялится вверх и готовит какую-нибудь отраву. Хотя вуду — с Гаити, маска — из Африки, а Элвис мертв. А Керуак — вообще, блин, паук!
— Сияю от радости! Я сияю от радости! М-да…
Оливия стояла голышом перед зеркалом в ванной и разглядывала свое юное постаревшее лицо. «Двадцать три года вчера, а сегодня не меньше пятидесяти», — думала она. Опухшее, покрытое пятнами лицо и глаза, испещренные тонкими красными прожилками. Девушка завернулась в белый халат и почувствовала, что грудь набухла, а живот сводит. «Вот только этого не хватало», — подумала она и снова легла.
* * *
На крыше одного из зданий полиции на Бергсгатан располагаются зарешеченные помещения, предназначенные для прогулок заключенных, содержащихся в тюрьме. Этим утром все были пусты, кроме одного. На цементном полу сидел серый воробей и скучал без компании. Тем активнее казалась кипящая деятельность в помещениях С-корпуса.
— Чемодан был пуст?
— Да, — сказала Метте.
— Где он сейчас?
— Она отдала его парню — управляющему гостевой деревушки на острове, Акселю Нурдеману.
Метте сидела в глубине комнаты. В некоторых участниках ее группы загорелся азарт. Говорили они тихо, но отчетливо. Информация о чемодане представляла интерес. Да все посещение Нильсом Вентом Нордкостера представляло интерес. Зачем он приехал туда? С кем встречался? Почему оставил пустой чемодан? Накануне вечером, прежде чем лечь спать, Метте отправила туда пару полицейских. Они должны были позаботиться о чемодане и проверить домики.
— Мы знаем, когда он приехал на Нордкостер? — поинтересовалась Лиза Хедквист.
— Пока нет, в течение дня получим информацию от коллег, работающих там. Зато мы знаем, где его впервые увидела Оливия: наверху, у бухты, на северной стороне острова. Оливия точно не знает когда, она сама заблудилась, но, как ей кажется, около девяти вечера.
— Потом он пришел к ее домику, около часа спустя, так?
— Скорее через два часа, в районе полуночи, — ответила Метте. — Более определенно мы знаем, когда он сел на водное такси на «Вэстра Брюгган» — почти ровно в полночь — и уехал в Стрёмстад. Там все следы прерываются.
— Не совсем.
Буссе Тюрен встал с места. С тех пор как Метте позвонила ему накануне вечером, он успел проделать кропотливую работу.
— Дан Нильссон заказал билет на утренний поезд из Стрёмстада на четыре тридцать пять на утро прошлого понедельника, потом сел на поезд, отправлявшийся из Ётеборга, и в десять пятьдесят прибыл на Центральный вокзал Стокгольма. Я проверил бронирование в «Шведских железных дорогах». На вокзале он арендовал автомобиль около четверти двенадцатого и в двенадцать зарегистрировался в отеле «Оден» на Карлбергсвэген. Под именем Дан Нильссон. Криминалисты осматривают его номер.
— Замечательно, Буссе, — кивнула Метте. — А какие-нибудь новости о его мобильном у нас есть?
— Нет. Но мы получили заключение врача. Кровь со скалы у места убийства принадлежит Нильсу Венту. Там нашли еще и фрагмент кожи. Кровь на земле, у колес машины, — тоже его.
— Значит, рану на затылке можно связать со скалой?
— Похоже на то.
— Но умер он от нее? Или все-таки утонул?
Лиза посмотрела в заключение.
— Он был жив, когда машина упала в воду. Скорее всего, без сознания. Он утонул.
— Хорошо.
Метте встала.
— Отличная работа, коллеги… Теперь нам нужно сконцентрироваться на его перемещениях с момента регистрации в гостинице до обнаружения его трупа. Наверняка его видели не только в отеле в день заезда. Вероятно, он питался в каком-то ресторане, может быть, использовал ту же банковскую карту, что при аренде автомобиля, звонил из отеля…
— Нет, этого он не делал, я проверила, — сказала Лиза.
— Хорошо.
Метте пошла к двери. Оставшиеся в комнате продолжили работать.
* * *
За несколько домов отсюда, в том же квартале, в похожей комнате сидели Руне Форс и Янне Клинга. УБ превратилась в группу по расследованию убийства из-за случая Веры Ларссон. В группу добавили несколько человек, и Форс получил в свое распоряжение дополнительные ресурсы.
Он отправил в город информаторов и поговорил с бездомными, которых избили до убийства Веры Ларссон. Один из них по-прежнему оставался в больнице, крупный житель Норрланда, но он ничего не помнил. Сотрудники группы мало что еще могли сделать в нынешнем положении.
Так считал Форс. Он сидел и листал «Страйк» — журнал о боулинге. Клинга просматривал техническое заключение из фургона.
— Посмотрим, даст ли что-нибудь фильм, — сказал Клинга.
— Тот, где они трахаются в фургоне?
— Ага.
Личность мужчины, осуществлявшего половой акт с Верой, все еще не была установлена. Вдруг в дверь постучали.
— Войдите!
Вошел Стилтон с обмотанной головой. Форс опустил газету и устремил взгляд на посетителя. Тот в свою очередь посмотрел на Форса.
— Здравствуйте, меня зовут Том Стилтон.
— Здравствуйте. — Янне Клинга вышел вперед и протянул руку. — Янне Клинга.
— Так ты теперь бездомный? — спросил Форс. Стилтон не отреагировал. Он мысленно подготовился, психологически; он знал, что будет так. Его это не задевало. Том смотрел на Янне:
— Это вы ведете следствие по делу об убийстве Веры Ларссон?
— Нет, а…
— Знаешь, кто тебя избил? — спросил Форс. Он изучал Стилтона, который не спускал глаз с Клинги.
— Я думаю, Веру Ларссон убили Kid Fighters, — произнес Стилтон.
На несколько секунд в комнате наступила тишина.
— Kid Fighters? — переспросил Клинга.
Стилтон рассказал все, что знал. О боях в клетках, о точном месте, где проходили бои, о том, кто в них участвовал и кто, по его мнению, выступал организатором. И рассказал, татуировки с какими символами набивали некоторые из участников.
— Две буквы в кружке, «KF», они мелькают в одном из фильмов на Trashkick. А вы видели?
— Нет.
Клинга покосился на Форса.
— «KF» расшифровывается как Kid Fighters, — сказал Стилтон.
Он направился к выходу.
— Как вы все это выяснили?
— По наводке мальчика из Флемингсберга — Аке Андерссона.
Стилтон покинул помещение, ни единого раза не взглянув на Руне Форса.
Вскоре после этого Форс и Клинга отправились в служебную столовую. Форс к информации Стилтона отнесся более чем скептически.
— Бои в клетках? Дети, дерущиеся в клетках? Здесь? В Швеции? Такое не могло оставаться незамеченным. Это же безумие.
Клинга молчал. Форс предположил, что Стилтон снова стал жертвой одного из своих многочисленных психозов и ему привиделся совершенно сумасшедший сюжет.
— А ты что думаешь? Kid Fighters? Может в этом что-то быть?
— Не знаю, — ответил Клинга.
Он не был так убежден в нелепости слов Стилтона. Янне решил просмотреть скачанные с Trashkick фильмы и проверить, видна ли где-нибудь упомянутая татуировка. Позже, в одиночестве.
* * *
Оветте Андерссон шла одна по Карлавэген. Черные шпильки, облегающая черная юбка и короткая коричневая кожаная куртка. Она только что обслужила клиента в личном гараже на Банергатан, и потом ее высадили там же, где забрали. Обычно она тут не работала. Но прошли слухи, что в районе улицы Мэстер Самюэльсгатан появилась слежка, поэтому Оветте переместилась сюда.
Подкрасив губы, она свернула на Сибиллегатан и пошла в сторону метро. И тут увидела знакомое лицо в магазине на другой стороне улицы. Магазин назывался «Необычное & Привычное».
Оветте остановилась.
Вот как он выглядел, ее бутик. Ее выпендрежная обложка. «Далеко она шагнула от тех времен, когда сосала с сыпавшимся из носа кокаином», — подумала Оветте. Андерссон впервые проходила мимо бутика. Этот район был ей чужим, во всяком случае теперь. Одно время она чувствовала себя на Ёстермальме почти как дома, хоть в это и трудно поверить. Это было время до Аке.
«Необычное & Привычное». Оригинально. Она всегда была неглупой, Джеки, неглупой и расчетливой. Оветте перешла дорогу и встала у витрины. Внутри она снова заметила шикарную женщину. В то же мгновение Джеки обернулась и посмотрела Оветте прямо в глаза. Оветте не отпускала ее взгляд. Когда-то они были коллегами, девушки из эскорта, в одной упряжке под названием «Голд Кард». Она, Джеки и Мириам Викселль, в конце восьмидесятых. Мириам ушла, когда заговорили об интимных услугах. Оветте и Джеки остались. Они хорошо зарабатывали.
Джеки была самой сообразительной. Все время старалась воспользоваться шансом, чтобы установить контакты с клиентами, которых они обслуживали. Оветте просто плыла по течению, нюхала кокс вместе с клиентами. Не задумываясь. Когда «Голд Кард» закрыли, Джеки стала преемницей Карла Видеунга и переименовала компанию в «Ред Вельвет». Элитная эскорт-фирма для узкого круга. Оветте пошла за Джеки в новую фирму, несколько лет проработала на нее, а потом залетела. От клиента. Ничего хорошего.
Джеки потребовала, чтобы она сделала аборт. Оветте отказалась. Это была ее первая беременность и, возможно, последняя. Она хотела оставить ребенка. Все закончилось тем, что Джеки выкинула ее на улицу, в буквальном смысле. Там ей пришлось выживать так, как она могла с новорожденным на руках. С Аке. Сын клиента, имя которого знали только Оветте и Джеки. Даже сам клиент не знал о ребенке.
Теперь они стояли, вцепившись друг в друга глазами, по разные стороны витрины на Сибиллегатан. Уличная проститутка и элитная потаскуха. В конце концов Джеки отвернулась.
«По-моему она испугалась», — думала Оветте. Она какое-то время оставалась у витрины и видела, как Джеки начала хлопотать в магазинчике, осознавая присутствие Оветте снаружи.
«Она боится меня, — размышляла Оветте. — Потому что я многое знаю и могла бы этим воспользоваться. Но я никогда так не поступлю, потому что я не такая, как ты, Джеки Берглунд. В этом наше отличие. Разница, из-за которой я стою на панели, а ты разгуливаешь по бутику. Но честность того стоит». Уходя в сторону метро, Оветте высоко подняла голову.
Джеки наводила порядок в своем магазинчике. Она злилась и нервничала. Что здесь делала Оветте Андерссон? Да как она смеет, черт бы ее побрал! Джеки обернулась. Оветте уже не было. Джеки задумалась. Вспомнила прежнюю Оветте, веселую, с радостными глазами. Ту, которой взбрело в голову покрасить волосы в синий цвет, что взбесило Карла. Оветте была не очень умной, вернее, не была расчетливой. Что, в общем-то, и к лучшему. О некоторых клиентах Оветте знала слишком много. Но молчала. Все эти годы.
«Наверняка она меня боится. Она знает, кто я и что случится, если кто-нибудь мне будет угрожать. Скорее всего, случайно шла мимо».
Джеки продолжила уборку, и ей удалось выкинуть из головы неприятное видение у витрины. Потом она стала думать совсем в другом ключе. Дурочка из Щеррторпа с сыном на шее. Какое глупое приобретение, когда она могла сделать аборт и выйти на абсолютно другой уровень в карьере. «Некоторые делают паршивый выбор в жизни», — думала Джеки, с улыбкой открывая дверь одной из постоянных клиенток.
Линн Магнуссон.
* * *
Руне Форс только что допил вторую чашку кофе, когда увидел в служебной столовой Метте Ольсетер. Она направлялась к его столу. Янне Клинга уже ушел.
— Том Стилтон связался с тобой? — спросила Метте, подойдя ближе.
— Что ты имеешь в виду под «связался»?
— Он разговаривал с тобой сегодня?