В это время позвонил Стилтон на мобильный Оливии.
— Марианне согласилась, — сообщил он.
— Она возьмет ДНК?
— Сделает анализ, да.
— Убери это! — попросила Йолене и ткнула в мобильный.
Мортен наклонился и что-то шепнул дочери, отчего та сгорбилась над своим блокнотом. Оливия встала и отошла в сторону.
— Когда она им займется?
— Она занимается им сейчас, — ответил Стилтон.
— Но как она… Ты был там? В Линчёпинге?
— Да.
Внутри Оливии пробудилась теплота, обращенная к Стилтону.
— Спасибо.
Все, что она смогла выговорить, одновременно с тем, как Том прервал разговор. Оливия обернулась и увидела направленный на нее взгляд Метте.
— Это был Том?
— Да.
Оливия второпях и немного взволнованно рассказала о заколке и о возможном совпадении ДНК, о том, какое значение это может иметь для берегового дела. К ее удивлению, Метте не сильно заинтересовалась.
— Интересно ведь! — воскликнула Оливия.
— Для него.
— Для Тома?
— Да. И хорошо, что он чем-то занят.
— Но для вас это тоже представляет интерес?
— Не сейчас.
— Почему?
— Я прилагаю все усилия для раскрытия убийства Нильса Вента. Оно произошло сейчас, а то дело — почти двадцать четыре года назад. Это одна причина. А вторая — это дело принадлежит Тому. — Метте приподняла бокал. — Да будет так.
По пути домой Оливия прокручивала в голове фразу Метте. Она хотела сказать, что Стилтон должен снова взяться за свое старое дело? Он же даже не полицейский. Он же бездомный. Как он мог снова заняться делом? С ее помощью? Разве не это она имела в виду? «Без тебя он бы никогда не пришел», — вспомнила Оливия слова, услышанные в прошлый раз в прихожей. Потом она очень отчетливо вспомнила, как Стилтон, когда они сидели у Аббаса, глазом не моргнув позаимствовал ее собственные гипотезы о связи Вента и жертвы на берегу. Неужели Стилтон снова возвращается к своему старому расследованию? С ее помощью?
Хотя голову Рённинг переполняли мысли и вопросы, она, приближаясь к калитке, была особенно осторожна. Вероятно, она больше никогда не сможет открывать эту калитку без страха. Особенно после разговора со Стилтоном. И после анализа ДНК. Он снова вывел ее на Джеки Берглунд. Которую Оливия ненавидела.
* * *
В Коста-Рике находится множество низкоактивных вулканов и несколько активных. Таких, как Ареналь. Когда он активен, то представляет собой удивительное природное явление. Особенно ночью, когда лава стремится заполнить многочисленные лощины и обхватывает гору светящимися щупальцами, словно осьминог. Прямо к небу вырывается черно-серый дым. Уже только ради того, чтобы увидеть извержение из иллюминатора, не жалко заплатить за перелет.
Аббаса эль Фасси вулканы совсем не привлекали. К тому же он боялся летать. Ужасно боялся. Причины он не знал. Да и, наверное, этому не существовало никакого рационального объяснения. Но каждый раз, взмывая на высоту десять тысяч метров внутри металлической скорлупы, он оказывался на грани паники. На грани — он умел ее сдерживать. Ему приходилось, но так как он не использовал медикаменты или спиртсодержащие снотворные средства, полет превращался в пытку. Каждый раз.
Только благодаря природному смуглому цвету кожи эль Фасси не выглядел как восставший из могилы мертвец, когда с неподведенными глазами выходил из зала прибытия в Сан-Хосе, где его встречал молодой мужчина, курящий сигарету и державший табличку с надписью «АБАСЕЛЬ ФАС».
— Это я, — сказал Аббас.
Он неплохо владел испанским. Вскоре они уже сидели в желто-зеленой машине, стоявшей снаружи. Только там, сев за руль, мужчина представился Аббасу:
— Мануэль Гарсиа, сержант полиции. Мы поедем в Маль-Паис.
— Позже. Сначала нам нужно на улицу Калле, тридцать четыре, в Сан-Хосе. Знаете, где это?
— Да. Но я получил приказ ехать сразу в…
— Я меняю приказ.
Гарсиа посмотрел на Аббаса. Тот ответил тем же. Эль Фасси пережил мучительный перелет из Стокгольма через Лондон и Майами в Сан-Хосе. Запас терпения был невелик. Что не осталось незамеченным Мануэлем.
— Калле, тридцать четыре.
Гарсиа остановился у ветхого дома в, как он пытался объяснить Аббасу по дороге, не очень благополучном районе.
— Это не займет много времени, — сказал Аббас.
Он скрылся за обветшалой дверью.
Гарсиа снова закурил.
Эль Фасси осторожно приподнял крышку маленького ящика, скрывавшую два узких черных ножа. Специально изготовленных его главным поставщиком из Марселя, худым бледным парнем, который появлялся по зову Аббаса и снабжал его тем, что он не мог пронести через контроль безопасности в аэропортах по всему миру. Так что бледному приходилось изготавливать их на месте, вне зависимости от географического положения. В этот раз таким местом оказалась Калле, 34 в Сан-Хосе в Коста-Рике.
Они давно знали друг друга. Поэтому бледный спокойно воспринял просьбу Аббаса о паре специальных приспособлений, которые, как знал эль Фасси, были у бледного с собой. С помощью миниатюрного микроскопа он прикрепил их к лезвиям. Для равновесия. Для того, от чего зависели жизнь и смерть.
— Благодарю.
Из Пунтанерас до полуострова Никойа они добрались на пароме, а оттуда доехали на машине до Маль-Паиса, почти не разговаривая в пути. Аббас узнал, какие указания Гарсиа получил от шведской полиции, то есть от Метте. Он должен быть водителем и ассистентом шведского «представителя», в остальном же оставаться в тени. Выбрав момент, Гарсиа спросил о цели визита.
— Полиция разыскивает одного шведа.
Больше никакой информации он не получил.
Желто-зеленая машина неслась, оставляя за собой массивное облако пыли. Дороги вдоль океанского побережья были особенно сухими в этом году.
— Маль-Паис! — объявил Гарсиа.
Они приближались к району, который выглядел так же, как и виденные ими ранее по дороге. Редкие домики вдоль узкой высушенной дороги, в десятке метров наверх от моря. Ничего похожего на центр, не было даже перекрестка, а только пыльная дорога, идущая насквозь. Автомобиль затормозил, и Аббас вышел.
— Жди в машине, — приказал он.
Аббас пошел кругом, держа в руках маленькую папку с двумя фотографиями; на одной — жертва с Нордкостера, на другой — Дан Нильссон. Псевдоним Нильса Вента. Аббас довольно быстро обошел Маль-Паис. Путь его лежал прямо, а потом — той же дорогой обратно. Полное отсутствие баров. Несколько закрытых ресторанов на склонах, небольшие отели и берег. Пройдя вперед, назад и никого не встретив, Аббас спустился к берегу. Там он столкнулся с двумя маленькими мальчиками, игравшими в варанов, ползающих по песку и издающих странные звуки. Аббас знал, что у детей большие уши и большие глаза, когда они того хотят; по крайней мере, сам он в детстве был таким. Это помогло ему выжить в трущобах Марселя. Эль Фасси присел на корточки рядом с ребятами и показал фото Дана Нильссона.
— Большой швед! — мгновенно среагировал один из них.
— Знаете, где живет большой швед?
— Да.
Солнце быстро ушло на покой в колыбель океана и закутало Маль-Паис в вязкую темноту. Без сопровождения мальчиков Аббас не нашел бы среди деревьев незамысловатый деревянный дом. С ними найти его не составило труда.
— Вон там.
Аббас взглянул на красивое деревянное строение.
— Там живет большой швед?
— Да. Но его нет.
— Я знаю. Он уехал в Швецию.
— А вы кто?
— Я его кузен. Он попросил меня забрать вещи, которые он забыл.
Все это время Мануэль Гарсиа тихо следовал за Аббасом и мальчиками. Теперь он вышел из машины и приблизился к ним.
— Это его дом?
— Да. Пойдем.
Каждому из мальчиков Аббас дал по сто колонов и поблагодарил за помощь. Дети не уходили.
— Можете идти.
Мальчики не двигались. Аббас дал им еще сто колонов. Тогда они сказали ему «спасибо» и убежали. Аббас и Гарсиа открыли калитку и подошли к дому. Аббас предположил, что дверь заперта. И оказался прав. Он взглянул на спутника:
— Я забыл карту в машине.
Гарсиа ухмыльнулся. Раз он так хочет, пожалуйста. Нет проблем. Гарсиа отправился к машине и какое-то время там оставался. Увидев, как в доме загорелся свет, вернулся. Аббас открыл входную дверь изнутри: он выдавил одно из стекол на задней стороне дома. Быстро наступающая темнота хорошо скрывала такого рода вторжение. Вдобавок проснулись животные и зашумели на все лады. Птицы, обезьяны, не известные Аббасу приматы. Царившую несколько часов назад сухую тишину сменила влажная какофония тропического леса.
— Что вы ищете? — спросил Гарсиа.
— Документы.
Мануэль зажег сигарету и сел в кресло. Потом взял еще одну. И еще одну.
Эль Фасси был человеком основательным. Сантиметр за сантиметром осматривал он дом большого шведа. Не упустил даже каменную плиту под двуспальной кроватью и спрятанный под ней пистолет. Аббас его не тронул. К пистолетам у него не лежала душа.
Когда пачка сигарет кончилась, а Аббас в третий раз обходил кухню, Гарсиа встал:
— Поеду куплю немного курева. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет.
Гарсиа вышел за калитку, сел в машину и уехал. Из Маль-Паиса он умчал к бару в Санта-Терезе, оставив за собой облако пыли. Когда пыль улеглась, из одного спускавшегося к морю переулка показался темный фургон. Автомобиль остановился между деревьями. Из него вышли трое мужчин. Крупных мужчин. Такие пришлись бы по вкусу стокгольмской наркомафии.
Под покровом темноты они пробрались к саду большого шведа и увидели свет в доме. Один из них достал мобильный и сделал несколько фотографий мужчины внутри. Двое других обошли дом.
Аббас опустился в бамбуковое кресло в гостиной. Ничего полезного он не нашел. Ничего, что могло бы помочь Метте. Ни бумаг, ни писем. Никаких мотивов для убийства Нильса Вента в Стокгольме. Никаких зацепок по береговому убийству, на что надеялся Стилтон. Дом был пуст, если не считать пистолет под кроватью. Аббас откинулся назад и закрыл глаза. Долгий перелет взял свое, в физическом плане. Мысленно он погрузился в мантру — метод, позволявший ему собрать внутренние силы, чтобы сконцентрироваться. Поэтому эль Фасси не услышал шаги людей, пробиравшихся через заднюю дверь: тихо, через дверь, в которую вошел он сам. Секунду спустя он услышал. Аббас плавно поднялся, словно осторожная тень, и проскользнул в спальню. Шаги приближались.
Гарсиа? Уже? Он слышал, как шаги теперь раздавались в комнате, где Аббас только что сидел. Двое? Кажется. Потом все смолкло. Знают ли они, что он тут? Возможно. В доме горел свет. Аббаса могли увидеть снаружи. Он прижался к деревянной стене. Может быть, соседи. Кто-то, кто заметил свет и открытую заднюю дверь. Кто-то, кого заинтересовало, что он делает в доме. А могли быть совсем другие люди. С другими целями. Почему он ничего не слышал? Аббас задумался. Те, снаружи, знали, что он в доме, а тут было не так много мест, где он бы мог находиться. Маленькая кухня полностью просматривалась из гостиной. Они видели, что там его нет. Значит, они поняли, что он именно тут. В этой комнате. Эль Фасси дышал как можно беззвучнее. Почему они не заходят? Стоять и ждать их? Тишина… Наконец Аббас решился и вышел в дверной проем. Двое внушительных мужчин стояли в паре метров от эль Фасси, направив на него не менее внушительные пистолеты. Они были невозмутимы.
— Кого вы ищете? — поинтересовался Аббас. Мужчины переглянулись: он говорит по-испански. Стоявший справа показал пистолетом на кресло, в котором Аббас только что сидел.
— Сядь.
Аббас посмотрел на дула, шагнул к креслу и сел. Вероятно, это костариканцы. Злые костариканцы. Грабители?
— В чем дело? — спросил он.
— Ты ошибся домом, — сказал мужчина слева.
— Он ваш?
— Что ты здесь делаешь?
— Убираюсь.
— Ответ неудачный, попробуй еще раз.
— Я ищу одну пропавшую вещь, — сказал Аббас.
Мужчины обменялись взглядами. Скользкий тип. Один из них достал тонкую веревку.
— Встань.
Это движение было у Аббаса в крови. Встать с кресла, немного наклонившись, опустив грудную клетку, и в этой позе действовать. Никто из мужчин не заметил движения, но один почувствовал, как узкий нож вонзился в горло и вышел через сонную артерию. Другому в глаз попала струя теплой крови. Он инстинктивно отпрянул в сторону, и второй нож глубоко проник в плечо. Его пистолет полетел на пол.
Аббас поднял его.
— ХУАН!!!
Мужчина с ножом в плече кричал, повернувшись к двери. Аббас тоже обернулся.
Третий напарник услышал крик, доносившийся из дома. На пути к калитке его осветили фары Гарсиа. Сгорбившись, Хуан спрятался в канаве у калитки. Около дома остановилась желто-зеленая машина, из которой вышел Гарсиа с сигаретой во рту.
«Надеюсь, странный швед уже закончил», — подумал он.
Это действительно было так.
Войдя в гостиную, Гарсиа увидел двух лежавших на полу мужчин. Он сразу их узнал: не раз видел на ориентировках и в бесконечных сводках костариканской полиции. Двое разыскиваемых мужчин. Один из них лежал в большой луже крови на полу и, вероятно, был мертв. Другой сидел, прислонившись к стене, и рукой зажимал истекающее кровью правое плечо. Странный швед стоял у противоположной стены и вытирал тонкие ножи.
— Взлом, — произнес он. — Я пройдусь до Санта-Терезы.
Аббас знал о третьем. Он знал — вернее, предполагал, — что где-то в темноте третий преследует его. Он также знал, что до Санта-Терезы ему предстоит длинный путь по широкой, совсем не освещенной дороге. Эль Фасси полагал, что третий понял, что случилось с первым и вторым. Особенно после того, как Гарсиа выбежал наружу, схватил мобильный и переходящим в фальцет голосом оповестил полицию половины полуострова Никойа:
— Маль-Паис!!!
Третий тоже наверняка это услышал.
Аббас был крайне сосредоточен, когда шел по дороге. Спиной к третьему. Метр за метром, мимо тихих темных дюн, приближаясь к далекому свету Санта-Терезы. Он знал, что рискует получить пулю в спину. От нее никакие ножи не спасут. В то же время ему пришла в голову мысль, что третий вместе с остальными выполнял какое-то задание. Они не были грабителями. Зачем трем грабителям забираться в дом, который уже у ворот кричал о своей бедности, в то время как вокруг на склонах были дома гораздо более привлекательные, зажиточные и лучше запрятанные в лесу?
Троица что-то искала. В доме убитого Нильса Вента. Что?
Бар назывался «Good Vibrations Ваr».[31]Меркантильный плагиат, с которым группе «Бич Бойз» пришлось смириться. Калифорния далеко. Но, может быть, американские серфингисты предавались ностальгии, когда заглядывали в зачуханную проспиртованную дыру в Санта-Терезе.
Аббас сидел на краю длинной дымящейся барной стойки. Один, с изогнутым ножом GT перед собой. В порядке исключения. Один коктейль. У него позади был путь по темноте с до предела напряженными мышцами и зрением и небольшими подергиваниями всем телом, чтобы почувствовать висевшие на нем ножи. А теперь он пришел сюда. Не получив пулю в спину. Эль Фасси захотелось выпить. «Это против твоих правил», — мелькнуло в дальнем уголке его мозга. Но остальной мозг не возражал.
Аббас полагал, что третий ждет снаружи. Во мраке.
Он сделал глоток из стакана. Игено, бармен, отлично приготовил напиток. Аббас обернулся и окинул взглядом посетителей. Коричневые, темно-коричневые и почти чернокожие мужчины, чьи торсы составляли значительную часть их личности. И женщины. Местные женщины и туристы. Кто-то гид, кто-то любитель серфинга — все общались с каким-нибудь торсом. Сначала Аббас смотрел на стойку, а потом его взгляд упал на стену напротив. Несколько длиннющих полок с бутылками, с алкоголем разных видов, у любого из которых одна цель.
Тогда эль Фасси увидел его. Таракана. Большого гада. С длинными усами и крупными желто-коричневыми крыльями, сложенными на теле. Он полз в просвете между стоящими на полке бутылками. По стене, увешанной фотографиями и открытками туристов. Вдруг Игено увидел насекомое и следивший за ним взгляд Аббаса. Улыбнувшись, бармен прихлопнул таракана ладонью. Прямо на фотографии. Фотографии Нильса Вента, обхватившего рукой юную даму.
Аббас со стуком поставил коктейль на стойку, достал из заднего кармана листок и попытался сравнить изображение с фотографией под раздавленным тараканом.
— Можешь его убрать? — Он указал на таракана.
Игено смахнул насекомое со стены.
— Не любишь тараканов?
— Нет, они портят вид.
Игено улыбнулся. Но не Аббас. Он быстро удостоверился в том, что женщина, сфотографированная с Нильсом, и жертва с Нордкостера — одно лицо. Женщина, утопленная в бухте Хасслевикарна. Эль Фасси допил коктейль. «Проверь, нет ли связи между Нильсом Вентом и жертвой с Нордкостера», — просил Стилтон.
Связь была.
— Еще один? — Игено снова подошел к Аббасу.
— Нет, спасибо. Знаешь, кто это, вон на той фотографии?
Аббас указал на фото, Игено обернулся и ткнул пальцем:
— Вот это — большой швед, Дан Нильссон; о женщине ничего не могу сказать.
— А знаешь, кто может?
— Нет… хм, может, Боскес…
— Кто это?
— Он раньше владел баром и повесил эти фотографии. — Игено кивнул на стену.
— Где можно найти Боскеса?
— В его доме. Он никуда не выходит.
— А где находится дом?
— В Кабуйе.
— Далеко отсюда?
Игено достал маленькую карту и показал деревушку, где жил Боскес. Аббас засомневался, стоит ли ему идти обратно в Маль-Паис и просить Гарсиа подвезти его до деревушки. От этой затеи он отказался по двум причинам. Первая — третий мужчина, вероятно прячущийся где-то у бара. Вторая — полиция. Наверняка дом Вента уже оцепили местные копы. Эль Фасси не хотел отвечать на вопросы, которые могли возникнуть у полицейских.
Он посмотрел на улыбавшегося Игено.
— Тебе нужно в Кабуйю?
— Да.
Игено сделал звонок, и через несколько минут появился один из его сыновей на квадроцикле. Аббас попросил у бармена фото со стены. Тот не возражал. Аббас вышел на улицу, сел на квадроцикл за спиной у сына, а его глаза, подобные органам зрения насекомого, начали сканировать местность. Хотя было темно, а бар не давал достаточно освещения, эль Фасси увидел тень. Вернее, намек на нее. За густой пальмой в отдалении. Третий.
— Поехали.
Аббас похлопал сына Игено по плечу, и квадроцикл тронулся с места. Повернув голову, эль Фасси увидел, как третий с поразительной скоростью спешит обратно в Маль-Паис. Наверное, чтобы забрать автомобиль. Аббас полагал, что потребуется совсем немного времени, чтобы догнать их, учитывая наличие одной-единственной дороги. С одним направлением. В Кабуйю.
Сын Игено спросил, ждать ли ему, но Аббас отпустил его. Это займет несколько часов. Один путь до дома Боскеса чего стоил. Чтобы добраться до террасы, пришлось много чего перешагнуть и обойти.
Там, на стуле у стены, сидел Боскес. В тонкой белой одежде, с наполовину обритой головой. В руке он держал стакан с ромом. На другом конце террасы висела лампа. Она не горела. Устроенный цикадами в ближайших джунглях концерт не тревожил его слух. Как и слабый шум водопада в лесу. Боскес пребывал в той действительности, которая была доступна его органам, и наблюдал за крошечным насекомым, пробиравшимся вверх по его смуглой руке. Потом обратил внимание на Аббаса.
— Вы кто?
— Меня зовут Аббас эль Фасси, я приехал из Швеции.
— Вы знакомы с большим шведом?
— Да. Можно мне подняться?
Боскес рассматривал Аббаса, стоявшего внизу перед террасой. Он не выглядел как швед. Или скандинав. Совсем не походил на большого шведа.
— Что вы хотите?
— Немного поговорить с вами, Боскес. О жизни.
— Поднимайтесь.
Аббас поднялся на террасу, а Боскес ногой толкнул ему стул. Аббас сел.
— Вы зовете большим шведом Дана Нильссона? — спросил эль Фасси.
— Да. Вы с ним встречались?
— Нет. Он мертв.
В темноте у стены нелегко было различить выражение лица Боскеса. Аббас видел лишь, как тот отпил из маленького стакана, последующий путь которого вниз до стола не был идеально прямым.
— Когда он умер?
— Несколько дней назад. Его убили.
— Вы?
«Странный вопрос», — удивился Аббас. Но он ведь находится на другом краю Земли в глуши тропического леса и не знает, что за человек сидит рядом. В каких он отношениях с Нильсом Вентом. С большим шведом, как его называет Боскес.
— Нет. Я работаю на шведскую полицию.
— У вас есть какое-нибудь удостоверение?
Боскес сам несколько лет работал в полиции.
— Нет.
— Так почему я должен вам верить?
«Да, действительно, почему?» — подумал Аббас.
— У вас есть компьютер? — спросил он.
— Да.
— А выйти в Сеть можете? Интернет есть?
Боскес холодно посмотрел на Аббаса. Так холодно, что его глаза засверкали в темноте. Он встал и вошел в дом. Аббас остался сидеть. Через пару минут Боскес вернулся с ноутбуком и снова сел на свой стул. Он осторожно вставил в компьютер мобильный модем и откинул экран.
— Ищите «Нильс Вент, убийство, Стокгольм».
— Кто такой Нильс Вент?
— Это настоящее имя Дана Нильссона. Оно начинается на «в» и заканчивается на «т».
Голубой свет ноутбука осветил лицо Боскеса. Его пальцы бегали по клавиатуре. Он ждал, не спуская глаз с экрана. И хотя костариканец не понял ни слова из написанного, но узнал фотографию на обложке газеты. Фотографию Дана Нильссона — большого шведа. Фото двадцатисемилетней давности. Примерно так выглядел Нильссон, когда впервые появился в Маль-Паисе. Под фото стояла подпись «Нильс Вент».
— Убит?
— Да.
Боскес захлопнул ноутбук и положил на деревянный пол перед собой. В темноте он нащупал полупустую бутылку рома и наполнил стакан. Почти до краев.
— Это ром. Будете?
— Нет, — отказался Аббас.
Боскес залпом осушил стакан, опустил его на колени и провел по глазам другой рукой.
— Он был мне другом.
Аббас чуть кивнул и сделал сочувственный жест рукой. Убитых друзей надо уважать.
— Как давно вы знакомы?
— Давно.
Довольно размытый временной отрезок. Аббас искал более конкретные указания. Информацию, которую он бы мог связать с висевшей в баре фотографией женщины.
— Можно зажечь? — Аббас показал на выключенную лампочку на другом конце террасы.
Боскес обернулся и дотянулся до старого бакелитового выключателя на стене. В первые секунды Аббас почти ничего не видел из-за света. Потом он достал фотографию.
— Я взял ее в Санта-Терезе, на ней Нильссон стоит рядом с какой-то женщиной… вот.
Аббас протянул фото. Боскес взял его.
— Знаете, кто она?
— Аделита.
Имя! Наконец-то!
— Аделита — и всё, или…
— Аделита Ривера, из Мексики.
Тут Аббас взвесил все «за» и «против». Рассказать ему о том, что Аделита Ривера тоже была убита? Утоплена на берегу залива в Швеции. Может, Боскес дружил и с ней? Два убитых друга и почти пустая бутылка рома… От этой идеи эль Фасси отказался.
— Как близко Дан Нильссон был знаком с этой Аделитой Риверой?
— Она ждала от него ребенка.
Аббас смотрел Боскесу прямо в глаза. Диалог во многом строился на этом. На непрерывном визуальном контакте. Внутренне эль Фасси понимал, какую важную новость привезет домой. Для Тома. Нильс Вент — отец ребенка жертвы!
— Можете немного рассказать об Аделите? — попросил Аббас.
— Она была очень красивой женщиной.
И Боскес рассказал все, что знал об Аделите, а Аббас попытался запомнить каждую деталь. Он знал, как ценна эта информация для Тома.
— Потом она уехала отсюда, — продолжал Боскес.
— Когда?
— Очень много лет назад. Куда, я не знаю. Она больше не вернулась. Большой швед сильно горевал. Он ездил в Мексику, пытаясь найти ее, но она исчезла. Затем уехал в Швецию.
— Но это же случилось совсем недавно?
— Да. Его убили у вас на родине?
— Да. И мы не знаем, почему и кто это сделал. Я здесь, чтобы проверить, могу ли я найти что-то, что нам поможет, — сказал Аббас.
— Найти убийцу?
— Да, и мотив убийства.
— Перед тем как уехать, он оставил мне сумку.
— Правда? — Аббас был весь внимание. — Что лежало внутри?
— Я не знаю. Если он не вернется до первого июля, я передам ее полицейским.
— Я полицейский.
— У вас нет удостоверения.
— Оно необязательно.
Не успел Боскес моргнуть своими тонкими веками, как длинный черный нож вонзился в провод на стене. После недолгого шипения лампа на потолке потухла. Аббас посмотрел в темноте на Боскеса.
— У меня есть еще один.
— Ладно.
Боскес встал и снова вошел в дом. Он вышел быстрее, чем в прошлый раз, с кожаной сумкой, которую протянул Аббасу.
Третий припарковал свой темный фургон на приличном расстоянии от дома Боскеса и подкрался к дому настолько близко, насколько ему хватило смелости. Недостаточно близко, чтобы видеть невооруженным глазом, но зеленый бинокль помог ему разглядеть, чт о Аббас достал из сумки на террасе.
Маленький конверт, пластиковую папку и кассету.
Аббас положил предмет назад в сумку. Он сразу понял, что в доме Вента в Маль-Паисе головорезы разыскивали именно ее. Он решил не изучать сейчас содержимое. К тому же он лишил террасу единственного источника освещения. Эль Фасси немного приподнял сумку.
— Я, пожалуй, заберу ее.
— Я понимаю.
Черный нож значительно улучшил понимание Боскеса.
— У вас есть туалет?
Аббас встал, а Боскес показал ему на дверь в глубине соседней комнаты. Аббас вытащил свой нож из стены и ушел, забрав сумку. Он не собирался выпускать ее из рук. Боскес остался на стуле. «Мир удивителен, — думал он. — А большой швед мертв».
Костариканец вытащил из кармана брюк бутылочку с лаком и начал в темноте покрывать им ногти.
Эль Фасси вышел и попрощался с Боскесом. Тот пожелал ему удачи. Немного нехотя Аббас принял объятия — неожиданный поворот. После Боскес скрылся в доме.
Аббас направился к дороге и пошел по ней, погрузившись в свои мысли. Ему удалось узнать имя женщины, которую Том искал больше двадцати лет. Аделита Ривера. Мексиканка. Она была беременна от Нильса Вента. Странно.
В ста метрах от дома Боскеса, где дорога максимально сужалась, а лунный свет был самым слабым, Аббас вдруг почувствовал приставленное к шее дуло пистолета. Слишком близко, чтобы он мог использовать ножи. «Вот он, третий», — мелькнуло в голове. В то же мгновение из его рук вырвали сумку. Обернувшись, Аббас получил сильный удар по голове. Он покачнулся и упал в заросли у дороги. Там он лежал, наблюдая, как большой черный фургон с грохотом выехал из леса и пропал из виду.
Потом Аббас отключился.
Фургон продолжил движение из Кабуйи через полуостров Никойа. Недалеко от аэропорта в Тамборе автомобиль остановился у обочины. Третий зажег верхнюю лампочку в кабине и открыл кожаную сумку.
Она была наполнена туалетной бумагой.
Аббас очнулся у дороги. Он пощупал затылок и констатировал, что получил внушительную шишку. Она сильно болела. Но это того стоило. Аббас дал третьему то, что тот хотел. Кожаную сумку.
В то же время ее содержимое лежало под свитером эль Фасси. Там он и собирался хранить его, пока не вернется в Швецию.
Третий сидел в машине. Он уже долгое время боролся с собой и своей отупевшей головой. Теперь он осознал, что сделать почти ничего нельзя. Его надули, и в это время человек с ножами наверняка уже добрался до полиции в Маль-Паисе. Третий достал мобильный, нашел фото метателя ножей, сделанное им через окно дома Вента, написал под изображением короткое сообщение и отправил ММС.
Текст получил находившийся в Швеции Ка Седович, который немедля переслал его мужчине, сидевшему на палубе недалеко от моста Стоксундсбрун. Его супруга принимала душ в доме. Мужчина прочел короткое послание, из которого узнал о содержимом сумки, позднее наполненной туалетной бумагой: маленький конверт, пластиковая папка и кассета. «Оригинал записи», — понял он. С диалогом, который решал для Бертиля Магнуссона все.
Он посмотрел на прикрепленное изображение. На метателя Аббаса эль Фасси. Крупье казино «Космополь»? Что он делает в Коста-Рике? И зачем, черт возьми, ему понадобился оригинал кассеты?
* * *
Спала Оливия сегодня плохо.
Перед этим она ездила справлять праздник середины лета на остров Тюннингё вместе с мамой и ее знакомыми. На самом деле у нее была возможность поехать праздновать на остров Мёйа с Ленни и компанией, но она выбрала Тюннингё. Тоска по Элвису то и дело накатывала на нее, и ей хотелось побыть одной. Или побыть с людьми, которые бы не требовали от нее веселья. Вчера они с мамой остались вдвоем и вместе покрасили половину выцветшей стороны дома. Чтобы Арне не было стыдно, как сказала мама. Потом они на двоих выпили слишком много вина. Ночью оно дало о себе знать. Оливия проснулась около трех и смогла уснуть только в семь, за полчаса до звонка будильника.
Встав, она съела пару рисовых хлебцев и, закутавшись в халат, направилась в душ, когда в дверь позвонили.
Оливия открыла. За дверью стоял Стилтон в черном, немного коротком для него пиджаке.