49И радостно к тебе наш сонм стремился.
Ты об одном не должен забывать:
Один полет, одно круговращенье
52Должны с князьями мира8 нас равнять.
Ты собственное вспомни песнопенье:
«Вам, славящим величие Творца,
55Известно неба третьего движенье».
Любовь, обогатив нас без конца,
Нам доставляет только наслажденье
58В служении тебе». Не без смущенья
На спутницу взглянул я, но она
Смотрела, благосклонности полна,
61И к духу вновь тогда я обратился,
Который мне так много обещал,
И, тронутый, спросить его решился:
64«Скажи, кто ты…» Дух словно засиял
От радости, услыша слово это,
И отвечал9: «В том мире жизнь вкушал
67Недолго я среди земного света,
Но если б дольше жил, то на земле
Несчастия гораздо б меньше было…
70Кто я таков? Сиянье на челе
От глаз твоих черты мои сокрыло,
И Рая свет мой образ изменил,
73Но ты меня в дни прежние любил,
И если б я жить долее остался,
Связала бы любовь сильнее нас,
76И ты б ко мне, как к другу, привязался.
Где Рона с Соргой быстрою слилась10,
Тот самый левый берег мне по праву
79Принадлежал… Сулила власть и славу
Озонии11 та оконечность мне,
Где города – Кротон, Бари, Гаэта
82Стоят в благословенной стороне,
Откуда, – я доныне помню это, –
Как Тронто, так и Верде мчат свои
85Прозрачные, лазурные струи,
Впадающие в море12. Украшала
Мое чело корона той страны,
88Где лентою река Дунай сверкала13;
И где мои наследники должны
Трон занимать. Тринакрия, где вечно
91Дым стелется, ложась на крутизны
Под дуновеньем Эвра14, но, конечно,
Не вследствие Тифея15, – чудный край!..
94Дождался б он и полюбил сердечно
Властителей, наследников моих,
От Карла и Рудольфа в мир рожденных16,
97Когда б в руках наследников чужих
Он не страдал, и криков раздраженных
Палермо не слыхало: «Смерть врагам!»17
100Когда б мой брат предвидеть мог свой срам,
Он не сближался б с жадною толпою
Корыстных каталонцев18. Он бы мог,
103Не одержимый скупостью слепою,
Предвидеть муки будущих тревог,
Предвидеть, что нельзя за многим гнаться,
106Что лишний груз всегда пойдет не впрок,
Да и корабль потопит, может статься.
От щедрого родившийся скупец19,
109Он в людях тех не должен был нуждаться,
Которые свой собственный ларец
Спешат набить…» «О, дух благочестивый!
112Твоим словам внимаю я, счастливый20,
И радуюсь сердечно я, что там,
Где истина берет свое начало,
115Ты, воспаривший ближе к Небесам,
Ту радость тоже чувствуешь, и стала
Она еще дороже для меня,
118Которого утешил ты немало.
Но одного не понимаю я21,
И разогнать прошу мое сомненье,
121Как разгоняет мрак сиянье дня:
Возможно ли такое искаженье,
Возможно ли, чтоб горький вырос плод
124От семени сладчайшего растенья?»
Так я его спросил, и в свой черед
Он отвечал: «Поговорив со мною,
127С себя стряхнешь сомнения ты гнет
И то, к чему стоишь теперь спиною,
Увидишь пред глазами ясно ты22.
130Та благодать, что разлита волною
В той сфере бесконечной доброты,
Куда теперь вступил ты23, сообщает
133Ей собственную мощь и утоляет
Всех жаждущих… Все в мире существа,
Которые еще в мир не родились,
136В себе зачатки носят Божества,
И свойства их уже вперед сложились.
Для каждого удел определен,
139И неизменен Божеский закон.
Он, как стрела, направленная метко,
В цель попадает верно и всегда.
142Хоть сомневались многие нередко
В том, сбившись в жизни с верного следа.
Когда б закона не было такого,
145То эта лучезарная звезда
И все планеты неба голубого
Пришли бы в разрушение давно
148И не могли в нем появиться снова.
Такую мысль понять не мудрено.
Не может никакого быть сомненья,
151Что силы, приводящие в движенье
Все эти звезды в небе, быть могли
Несовершенными, что Провиденье
154Могло, как люди смертные земли,
В своих законах вечных ошибаться.
Чтоб эту истину ясней я объяснил,
157Еще ты ожидаешь, может статься?»
«Нет, я всегда такого мненья был,
Что всей природы24 творческая сила
160Не может уставать». Заговорил
Со мною призрак вновь: «А что бы было
И лучше ли, когда бы человек
163Вне общества желал прожить свой век?»
«На это я не требую ответа».
«Возможно ли, чтоб люди всей земли
166Среди своих забот, спрошу поэта,
Жить всюду одинаково могли?»
Нет, если ваш учитель справедливо
169Сказал о том25». «Итак, с тобой пришли
Мы к выводу, – заметил призрак живо, –
Что склонности различные с пелен
172У всех людей. Тот Ксерксом был рожден,
Другой родился в свет Мельхиседеком,
Стал третий всем известен, как Солон,
175Четвертый – тем злосчастным человеком,
Что некогда по воздуху летал
И сына потерял среди полета26.
178Душа всех смертных воск, а не металл,
И каждая душа воспринимает
В зародыше особую печать,
181И ту печать природа налагает
В своем круговращении27. Понять
Тебе теперь нетрудно, без сомненья,
184Причину, по которой до рожденья
Иаков был на брата не похож28,
Квирин же по отцу происхожденья
187Был низкого такого, что на ложь
Решилась мать Квирина…29 Так на свете,
Единый путь наследственный избрав,
190В своих отцов всегда б рождались дети,
Когда б могли существовать вне прав
И вне законов вечных Провиденья.
193Теперь, поэт, всю истину узнав,
Дошел ты до духовного прозренья;
Но чтоб меня ты мог понять вполне,
196Последнее я выскажу сужденье.
Вот что еще сказать хотелось мне:
Когда в противоречие с собою
199Вступает счастье в вашей стороне,
Оно идет вразлад с своей судьбою
И ждать последствий горестных должно,
202Как спелое и сочное зерно,
Которое в сухой песок попало.
Когда бы мир дарами дорожил,
205Которыми был награжден немало
Рукой природы щедрой, он бы был
Совсем не тот, других людей имея, –
208Теперь же, направлять их не умея,
Того, кто был властителем рожден,
Вы делаете пастырем духовным,
211А пастыря сажаете на трон».
Песня девятая
На планете Венере поэт встречает Куниццу, сестру Эдзелино ди Романо, которая предсказывает несчастия, ожидающие Тревизскую провинцию. Затем поэт беседует с трубадуром Фолько из Марсели.
1 Когда, о Клементина1, просветил
Меня отец твой, зная все заране,
При этом он печально говорил
4 О вопиющем, гнусном том обмане,
Который все его потомство ждет2;
Но, прозревая тот обман в тумане
7 Грядущего, сказал: «За годом год
Пусть тянется, – могу одно сказать я,
Что много слез прольет еще народ,
10Мешая слезы с воплями проклятья».
Затем его дух светлый замолчал
И к солнцу распростер свои объятья,
13К светилу, от которого сиял
И полон благодати был Небесной…
О, горе тем, кто лик свой отвращал
16От высших благ, источника чудесной,
Святой любви, и в вихре суеты
Кончал свой путь ничтожный и безвестный…
19В тот миг в сиянье райской красоты
Другой дух светлый стал передо мною
И, видимо, в порыве доброты
22Хотел заговорить. С подругой неземною
Я обменялся взором, но она
Меня своей улыбкою одною
25Спешила успокоить и полна
Сочувствия была к моим желаньям.
И я воскликнул с страстным ожиданьем:
28«Блаженный дух! Я жаждою томим
Услышать звук твоей желанной речи
И чуток буду я к словам твоим,
31И радуюсь счастливой нашей встрече».
Тогда ко мне приблизился тот дух,
Стоявший до минуты той далече,
34И, так как был к мольбе моей не глух,
То отозвался речью оживленной:
«В том уголке Италии растленной,
37Который у подошвы гор лежит,
Между Риальто, Брентой и Пиаве,
Высокий холм еще теперь стоит3,
40И с этого холма, подобно лаве,
Сошел огонь однажды и спалил
Окрестности и край опустошил4.
43То пламя одного со мною было,
К несчастью, корня. Знай же, я
Куниццы5 имя некогда носила,
46Но здесь теперь сияю ярче дня:
Сиянье сферы этой победило
И привлекло давно к себе меня6.
49Я радостно с судьбою помирилась
Под этим небом ярко‑золотым,
Хотя толпа, наверно б, удивилась,
52Что я довольна жребием своим.
Вот этот дух, вблизи меня стоящий7, –
Есть камень драгоценный и блестящий
55Венериных небес, и много лет
Еще он будет в мире прославляться
И яркий по себе оставит след.
58Скажи, должны ль мы в жизни отличаться,
Чтоб наша жизнь земная привела
К блаженству лучшей жизни?8 Заблуждаться
61Привыкла, постоянно в мире зла,
Уже давно не знающая Бога
Толпа, которая приют себе нашла
64Меж Эчью и Теглиаменто9: много
Наказана, не ведала она
Раскаянья. Но близки времена,
67Когда Падуа в страхе встрепенется,
Тяжелые узнает времена,
И близ Виченцы10 кровь рекой прольется,
70Там, где в один сливаются поток
Сверкающие Зиле и Каньяно,
Уж бродит тот, кому готовит рок
73Погибель, несмотря на знатность сана11.
Оплакивать и Фельтро будет грех
И вероломство пастыря‑тирана12,
76Который возмутит бездушьем всех:
Преступники подобные едва ли
Для покаянья в Мальту13 попадали.
79Найдется ли такой громадный чан,
Где бы могла вся кровь та поместиться,
Которая должна из смертных ран
82Феррадиев, гнусно преданных, пролиться,
И если кровь убитых всех граждан
По каплям кто‑нибудь собрать решится,
85То выбьется из сил своих, а тот,
Кто с видом бесконечно лицемерным
Своей несчастной паствы кровь прольет,
88Чтоб партии своей остаться верным14,
Тот радоваться станет… Ждать должна
Таких подарков бедная страна.
91И люди многих бед еще дождутся…
Над нами там есть в Небе зеркала,
Которые престолами зовутся,
94И в отраженье их прочесть могла
Я Божьи приговоры и, конечно,
Передавая их, не солгала15».
97Так высказавшись мне простосердечно,
Куницца замолчала и опять
Вступила в круг и тем дала понять,
100Что разговор мой с нею прекратился.
Тогда передо мной еще один
Уже знакомый дух мне появился16,
103Сверкающий как дорогой рубин
И солнца отражающий сиянье…
Там в небесах нет горя и кручин,
106И царствуют лишь блеск и ликованье,
Как на земле улыбка, а в Аду –
Глубокие печали и страданья.
109«О, вечный дух! – сказал я. – Поведу
Я речь о том, что, Бога созерцая,
Ты знаешь все, все тайны проникая,
112Неведомые смертным. Почему ж,
Божественные гимны распевая
Среди других благочестивых душ
115И шестикрылых ангелов17, ни слова
Не скажешь мне? Когда б я видеть мог
Тебя насквозь, как ты меня, такого
118Не задал бы вопроса, видит Бог…»
«Долина есть огромная. Покрыта
Она водой, стремящейся сердито
121Из моря, – начал дух, – что, как венок,
Пустыней водяною окружает –
Земной весь шар18. Долины той широк
124Простор, и далеко он убегает
За горизонт… Вблизи долины той, –
Меж Магрой, что теченьем разделяет
127Два герцогства, и Эбро, – был родной
Мой город19, обагренный прежде кровью
И потрясенный страшною войной20.
130Произносили некогда с любовью
В отчизне имя Фолько; так меня
Все звали там, и небо осеня,
133Мне после посох инока вручила…
Как я любил21, на свете никогда
Так Бела, дочь Энея, не любила22,
136За что к ней скоро вспыхнула вражда
В Креузе и в Сифее; не страдала
Филлиса23 так в минувшие года,
139Когда вдруг Демофона потеряла.
Не чувствовал того и сам Алкид,
Когда его Иола занимала24,
142Что чувствовал я сам, но в Небе спит
У светлых душ о прошлом сожаленье;
Их только радость чистая живит
145И прошлое, как смутное виденье,
Забыто ими в сфере вечных благ,
Которое дарит им Провиденье.
148Чтоб разогнать твоих сомнений мрак
И чтоб исполнить все твои желанья,
Не стану от тебя скрывать я, как
151Зовут то лучезарное созданье,
Которое как солнца луч блестит
В воде кристальной. Словно изваянье,
154Перед тобой Раав25 теперь стоит,
Украшенная высшею печатью,
И в третьей сфере дух ее царит,
157Божественной хранимый благодатью.
Сюда, куда Земля бросает тень
Последнюю26, в единый светлый день
160Одной из первых душ ветхозаветных
Раав была на Небо принята27,
И стала здесь она в числе заметных
163Светил, давно прославивших Христа28,
Споспешествуя славе Назарета
В Святой Земле. (О ней к соблазну света
166Забыли даже папы29.) Город твой,
Основанный врагом Небес и Бога,
Врагом, давно оплаканным молвой,
169Которая о нем скорбела много,
Твой город стал теперь распространять,
За нравами следить отвыкнув строго,
172Цветок проклятый, чтобы им сбивать
С пути ягнят. Теперь стал пастырь волком30.
Священного Писания никто
175Не хочет знать, не изучает с толком
Церковных проповедников; зато
Внимательно законы изучают31,
178И кардиналы, папы разделяют
Такое заблуждение теперь
И Назарет безумно забывают.
181Но близок час, когда церковный Рим
И Ватикан ответит за деянья
Бесстыдные – названия нет им –
184Наказанный за прелюбодеянья32».
Песня десятая
Изображение порядка, которому было верно Провидение при устройстве Вселенной. Чем выше поднимается Беатриче, тем становится лучезарнее, и переносит Данте на четвертое небо, или на Солнце. Души, в виде живого венка, кружатся с пением. Одна из этих душ оказывается Фомою Аквинским.
1 Непостижимо творческая Сила,
Которая на сына своего
Глядит с Любовью1, мир весь сотворила
4 В гармонии такой, что ничего
Подобного рассудок наш и зренье
Представить не сумеют; пред его
7 Величьем лишь одно благоговенье
Мы чувствуем. Читатель, в этот час
Все силы человеческого зренья
10Ты напряги и не своди ты глаз
С тех высших сфер, где, встретившись, два круга
Пересекают на небе друг друга2.
13Не отвращай от этих сфер лица…
Тогда тебя охватит изумленье
При виде дел Небесного Творца,
16Которому Его произведенье
Так дорого, что вечно смотрит Он
На дивное руки своей творенье3.
19Смотри, смотри, поэт, на небосклон
Туда, где круг кривой4 обозначает
Движение планет и тот закон,
22Который их блуждать так заставляет.
Когда бы путь планет был не кривой
(Еще никто из вас того не знает),
25То изменился б целый мир живой,
А в небе лишней силы было б много
И весь порядок стройный, мировой
28Нарушен был: так гармонично строго
Устроена Вселенная, и нет,
Нет ничего случайного у Бога.
31Теперь я дам читателю совет,
Чтоб все сообразить, остановиться,
Обдумать все, о чем ему поэт
34Рассказывал и, чтоб не утомиться,
Дальнейшего пути не продолжать
И в то, что он изведал, – углубиться.
37Я все сказал, что только мог сказать,
И каждый пусть воспользуется теми
Идеями, которым посвятить
40Хотел я силы все в своей поэме…
Великий раб природы5, что земной
Планете с обитателями всеми
43Дает и мощь, и яркий свет дневной
И измеряет времени теченье,
В тот самый день (напомню, что весной),
46Винтообразно двигаясь, в круженье
Своем уж пересек на небе круг,
Мной вышеупомянутый…6 Мгновенья,
49Быть может, не прошло еще, как вдруг
Я уж на самом солнце очутился,
Но не постиг, оглядываясь вкруг,
52Как быстрый переход такой случился.
Но Беатриче двигалась вперед
Так скоро, что решить я б затруднился:
55Прошел ли миг один, иль целый год:
Для Беатриче вовсе исчезало
Пространство или времени полет,
58И как она на Солнце засияла –
Слов у меня для выраженья нет…
В той сфере, где со мной она стояла,
61Нет красок, цвета нет, – есть только свет7.
И если ум наш должен отказаться
Обнять ту высоту, где был я, то не след
64Сиянию такому удивляться,
Которого нет ярче и сильней8.
Так я в четвертый круг успел подняться,
67Руководимый спутницей своей,
Был в сфере той, где души обитают,
Которые в блаженстве созерцают
70Лик Божества9. И Беатриче мне
Сказала: «Ты святое Провиденье
Благодари за то, что в вышине
73Ты можешь видеть ангелов селенье…»
О, никогда не ощущал вполне
Такого я в себе благоговенья,
76Как в этот миг, и так проникся весь
Любовью к Вседержителю Вселенной,
Которого я сердцем чуял здесь,
79Что образ Беатриче незабвенной
Изгладился из памяти моей,
Но я в лице подруги неизменной
82И в выраженье ласковых очей
Досады не заметил; лишь смеялась
Она и так смотрела без речей,
85Как будто обратить в тот миг старалась
Внимание мое на новый ряд
Явлений, и довольною казалась.
88Тогда, вокруг себя бросая взгляд,
Я увидал огней блаженных много:
Сливаясь в хор и прославляя Бога,
91Они сплелись вкруг нас в один венок.
Так иногда вкруг дочери Латоны10,
Когда туман все небо заволок,
94Подобием сияющей короны
Является кольцо или кружок…
В том Царстве света11, где людские стоны
97И скорби неизвестны, там блестят
Такие драгоценные каменья,
Что блеска их не вынесет наш взгляд,
100А душ блаженных радостное пенье
Так сладостно умело слух ласкать,
Что только тот, кто райские владенья
103Сам видел, мой восторг мог испытать.
Когда венок кружащихся блаженных
Три раза облетел нас, распевать
106Молитвы продолжая, в их нетленных
И в чудных, светлых образах, смущен,
Казалось, созерцал я несравненных
109Танцующих передо мною жен,
Которые гирляндою сплетались,
Не двигались иль мчались вновь под звон
112Незримых лир и пляской наслаждались…
Вдруг дух один заговорил со мной,
И в памяти моей еще остались
115Его слова: «Покинув мир земной,
Кто раз один на Небе находился,
Тот, познакомясь с райской стороной,
118В ней будет жить, хотя бы вновь спустился
На землю смертных. На твоем лице
Так божества свет яркий отразился,
121Что, помышляя только о Творце,
Теперь исполнить все твои желанья
Готовы мы, не зная колебанья.
124Желаешь знать ты, из каких цветов
Венок составлен этот благодатный;
Ты хочешь знать – ответить я готов –
127О тех душах, с улыбкою приятной
Взирающих на спутницу твою,
Которая, избрав путь необъятный,
130Вела тебя, чтоб быть с тобой в Раю.
Принадлежал к священному я стаду
Святого Доминика, что отраду
133Вливал в сердца, указывая путь
Спасенья всем… Хвала ему и слава!
Вот этот – слов моих не позабудь –
136Ко мне стоящий ближе всех, направо –
Albertus Magnus12 – брат, наставник мой
(Так прежде звать его имел я право),
139А я – Фома Аквинский13. Ты за мной
Следи теперь глазами, коль желаешь
Узнать блаженных круг весь остальной:
142Ты их поочередно всех узнаешь.
Вот дух другой, – то Грациана14 дух.
Которого в Раю ты обретаешь:
145Два права15 изучил он и в них двух
Нашел свою награду и спасенье.
Другое лучезарное виденье –
148Тот самый Петр16, который, как вдова
Убогая, в храм отдал все именье.
Вот пятый свет17. О нем живет молва
151Еще благоговейная доныне.
Он ярче всех среди духов блестит,
Как вечный светоч знанья и святыни.
154Такой глубокий разум в нем сокрыт,
Такая сила мудрости таится,
Что с ним никто на свете не сравнится.
157С ним рядом дух, который на земле,
В те дни, когда был облечен он в тело,
С печатью вещей мысли на челе,
160Достиг до многих тайн природы смело18.
За ним мерцает свет еще один:
То – первых христиан и их удела
163Защитник бескорыстный19: Августин
Его трудом воспользовался. Если
Еще желаешь ты, мой добрый сын,
166Чтоб в памяти твоей потом воскресли
Все образы здесь виденных духов,
И следовать за мной еще готов,
169То на восьмом остановись виденье.
Смотри: душа святая пред тобой20.
Тому, кто ей внимает в умиленье,
172Греховный мир с живой его борьбой
Она в картине яркой открывает
С его прошедшей, будущей судьбой;
175А смертный прах, которого не знает
Она теперь, в Ciel dauro21 погребен
И в мраморной гробнице почивает.
178Кто прежде так страдал и был казнен,
Нашел в Раю свое успокоенье.
Вот Исидор22 и Беда23; вот и он,
181Ричард24, монах, которого сужденья
Его из смертных делают святым…
Затем ты видишь духа, удивленья
184Достойного. Остановись пред ним.
Уверен был в той мысли он при жизни,
Что долго жить приходится живым,
187Что на земле, во временной отчизне,
Смерть заставляет слишком долго ждать.
Его Сигьери25 можешь называть.
190Когда‑то силлогизмами своими
В Rue de Fouarre26 он возмутил народ,
Разжег умы, был проклинаем ими».
193Дух замолчал. И славный хоровод
Духов слился в единый хор согласный,
Как фимиам взлетавший в небосвод
196К Царю царей, торжественно прекрасный.
Песня одиннадцатая
Святой Фома Аквинский разрешает некоторые сомнения, смущавшие поэта. Затем он рассказывает Данте праведную жизнь святого Франциска д’Ассизи. основателя ордена францисканцев.
1 О смертные! Как жалки все усилья
Земных забот и мысли всех людей,
Бессильно опускающие крылья!..
4 Какая смесь понятий и идей!..
Один законоведом назывался,
Другой как деспот лютый и злодей
7 Пред целым человечеством являлся;
Тот афоризмы1 только изучал,
Священным саном этот прикрывался;
10Одним грабеж права на власть давал;
Гражданскими делами занимались
Другие; третьих в омут увлекал
13Разврат, и в праздность люди погружались…
А я меж тем, от их земных страстей
Свободный, с Беатричею моей
16Достиг Небес, их славой окруженный…
Блаженные сомкнулись снова в круг2,
И каждый дух свечой воспламененной,
19В паникадиле словно, вспыхнул. Вдруг,
Удвоив напряженное вниманье,
Я услыхал знакомый речи звук,
22Струившийся из яркого сиянья
Блаженного, которого сейчас
Я выслушал загробное признанье.
25Он мне сказал: «В огне Небес кружась
И вечный свет от Неба получая,
Я угадал по выраженью глаз
28Твоих, что ты, словам моим внимая,
Мой добрый брат, не понял их вполне,
И ждешь теперь, чтоб с твоего ума я
31Снял пелену и то, что ясно мне,
И для себя желаешь сделать ясным…
Про верный путь, ведущий к вышине
34Святых Небес, к обителям прекрасным
Я говорил, хотя не все сказал.
Так слушай. Бог, который создавал
37Мир по своим законам неизменным
И не понятным в мире никому, –
Чтоб поднялась в венце своем нетленном
40Невеста Пресвятая3 к своему
Возлюбленному (Он с ней обручился
Своею кровью) и была ему
43Всегда верна – Бог в мир послать решился
Двух пастырей – помощников своих,
Чтоб мир прозрел и правде научился,
46Проводников послушавши святых4.
По жару сердца ангел воплощенный
Был прежде для людей один из них5;
49Другой, могучим духом просветленный,
Носил свет херувимов на челе 6.
Я буду говорить о первом, вдохновенный
52Его примерной жизнью на земле.
Меж речкою Тупино и «рекою»,
Которая, пробивши путь в скале,
55Бежит с холма, где, преданный покою,
Жил Убальд, у подошвы той горы
Есть полоса земли7. Она с такою
58Особенностью, что до сей поры
Перуджия то терпит жар, то стужу
От снежных скал и солнечной игры,
61Чрез «Porta Sole», рвущейся наружу8,
А сзади плодоносной той земли,
Влача судьбу почти одну и ту же,
64Виднеются и Ночера вдали,
И Гвальдо9. В полосе той плодородной,
Где крутизны в долину перешли,
67И появился светоч благородный,
Как солнце лучезарное из вод
Священных Ганга10. Если вдруг придет
70Кому‑нибудь на память местность эта,
Пусть он ее Ассизи назовет:
Она должна известной быть для света
73Под именем другим совсем – «восход».
То солнце от восхода удалилось
Недалеко11, как уж земле явилось
76Светилом утешенья. Муж святой,