64Удвоился, и Тот, Кто в вышине
Своих Небес закон природы может
Нарушить, солнце новое зажег
67В эфире: так, по крайней мере, мог
Я думать, не скрывая изумленья…
Не отводя от вечных сфер очей,
70Стояла Беатриче в то мгновенье,
И на нее недвижно, без речей
Я стал смотреть, как бы преображенный
73И в Глокуса11 того вдруг обращенный,
Что некогда морской травы вкусил
И сделался мгновенно богом моря.
76Нет у меня ни слов таких, ни сил,
Чтобы я мог в обычном разговоре
Свое преображенье объяснить,
79И только тот постигнет, может быть,
Явленье сверхъестественное это,
Кто сам его, как я, переживет…
82О ты, любовь, благой источник света!
Ты знаешь, почему я стал не тот,
Что прежде был… Когда, о дух желанный,
85Я увидал небесный, ясный свод,
Он весь пылал, и с силой неустанной
Повсюду море света и огня
88Росло и волновалось вкруг меня.
Охваченный невиданным сияньем
И новизною звуков поражен,
91Я весь горел тогда одним желаньем
Узнать причину их, но был смущен,
Не смел я к Беатриче обратиться
94С вопросом; но напрасно бы таиться
Стал перед ней: все помыслы мои
Она в моей душе читать умела
97И, полная божественной любви,
Взволнованный рассудок мой хотела
Мгновенно успокоить и, уста
100Раскрывши, мне сказала: «Одолела
Твой ум, поэт смущенный, темнота;
Ты с толку сам теперь себя сбиваешь
103И истины прямой не понимаешь.
Так знай, что ты не на земле теперь,
И молния, сверкающая в туче,
106Так быстро не слетает вниз, поверь,
Как ты пришел сюда стезей летучей».
Едва мое сомненье улеглось
109От этих слов (влиянье их могуче),
Как новое сомненье пронеслось
В моем мозгу, и, снова в тьме блуждая,
112Я деве предложил еще вопрос:
«Ты объяснила, дева неземная,
Одно мое сомнение сейчас,
115Но у меня явилась мысль иная:
Как я могу, нисколько не боясь,
По воздуху скользить?» Тогда вздыхая
118И не сводя с меня прекрасных глаз,
Глаз матери, внимавшей бреду сына,
Так молвила: «В природе есть закон,
121Связующий все в мире воедино12,
И Бог есть вся Вселенная, где он,
Воздвигнув свой нерукотворный трон,
124Везде свое могущество являет.
По вечному закону, я тебе
Могу открыть: Бог место назначает
127Всем существам, смотря по их судьбе
И склонностям, то далее, то ближе
От цели, им назначенной судьбой,
130И каждого в пути влечет, пойми же,
Его инстинкт врожденный, сам собой.
Одних влечет природное стремленье,
133Как пламя, только вверх, – и тяготенье
К земному миру свойственно другим.
Так мудрое благое Провиденье,
136Спокойствие дав Небесам своим,
В них допускает быстрое движенье
Равно для всех существ, и им открыт
139К спасенью путь, путь в горние селенья.
Как иногда не то совсем творит
Художник, что задумал он, теряя
142Первоначальный образ, и забыт
Им идеал, – так путь свой направляя
К заветной цели, может иногда
145Душа с дороги сбиться, избирая
Другое направленье, коль чужда
Ей жажда благ: так молния слетает
148Из туч на землю, если получает
Неправильный толчок… Так не дивись,
Что всходишь вверх, как прежде не дивился
151Тому, что с гор ручей сбегает вниз.
Ты от земных препятствий отрешился,
И я теперь была б удивлена,
154Когда бы кверху ты не устремился!»
Песня вторая
Данте входит с Беатриче в круг Луны, в первую сферу. – Обращение к Богу. – Беатриче объясняет поэту причину пятен, замеченных на Луне.
1 Вы, жаждующие слушать песнь мою,
За кораблем моим не направляйте
Свою простую, утлую ладью
4 И берегов родных не покидайте:
Не то, со мной расставшись на пути,
Вы можете – заране это знайте –
7 Дороги верной в гавань не найти.
Еще никто в то море не пускался,
Куда решаюсь я теперь идти.
10Минерва паруса мне надувает,
Сам Аполлон мне служит рулевым,
И каждая из муз мне заменяет
13Компас – в пути я слепо верю им.
Но вы, вы все, которых так немного,
Которые с влеченьем неземным
16Стремятся к созерцанью славы Бога,
Вы можете в открытом море плыть
За мной вослед, – открыта вам дорога…
19Вы изумитесь больше, может быть,
Чем аргонавты1 славные в Колхиде:
Они не в состоянье были скрыть
22В Колхиде удивления, увидя
Ясона, мирно пасшего быков…
Быстрее мимолетных облаков,
25Дав волю прирожденному влеченью,
Я несся вверх с ужасной быстротой,
Подобно бестелесному виденью…
28Взор Беатриче, чистый и святой,
Был устремлен на небо, и я тоже
Ей следовал… Шар солнца золотой
31Горел вверху, и вдруг, о вечный Боже,
Быстрей стрелы, слетевшей с тетивы,
Я прибыл в место новое, – дороже
34Минуты не запомню. С головы
До ног своих каким‑то чувством новым
Охваченный, не мог я даже словом
37Обмолвиться, но мой единый взгляд,
Как слово, Беатриче понимала,
И, повернувши голову назад,
40Она мне с дивной грацией сказала:
«Молись Творцу – я требую и жду –
За то, что Он на первую звезду
43Тебя вознес»… И жарко я молился…
Казалось мне, что в этот миг на нас,
Как облако, туман густой спустился,
46Сверкающий под солнцем, как алмаз.
Так приняла меня в свои владенья
Луна, небес жемчужина, в тот час:
49Так света луч без всякого волненья
Водою поглощается… Чем мог
Я объяснить свое перемещенье,
52Как человек, в такой короткий срок
Нарушивший земное притяженье?..
Иль пыл моей души меня увлек,
55Иль сильно так природное влеченье,
Присущее с рождения всем нам,
Влекущее все души к Небесам.
58Знать, только там окрепнет наша вера,
К которой привыкаем смутно мы
Здесь на земле, и только Божья сфера
61Очистит дух людской от прежней тьмы.
И я сказал: «О, спутница святая,
Я Господу молюсь, благословляя
64Его за то, что Он дал силу мне,
Оставив мир земной, сюда подняться.
Но я хочу о пятнах на Луне
67Тебя спросить; ты знаешь, может статься,
Что люди объясняют их давно
О Каине какой‑то басней, – но
70Я истину желаю знать». На это
Она мне отвечала: «Видишь сам,
Как мало справедливы мненья света,
73Как могут заблуждаться люди там,
И ты не должен вовсе удивляться,
Что разум изменяет часто нам,
76Инстинктам не умея подчиняться…
Но у тебя сперва хочу спросить:
Быть может, сам сумел ты догадаться
79И эти пятна можешь объяснить».
«Они – быть может, близок буду к цели –
От плотности различной в лунном теле?»
82Она в ответ: «Такое мненье – ложь,
И ты со мною должен согласиться,
Коль доводы мои вполне поймешь…
85Восьмая сфера – ум твой убедится –
Вся состоит из разных звезд – и свет
Различен их, но пятен вовсе нет
88На этих звездах. Если бы те пятна
Зависели от плотности планет,
То всюду б изменился, вероятно,
91Их вечно неизменный, ровный цвет,
И солнце сквозь прозрачное их тело
Могло светить, но можно думать смело,
94Что вовсе нет прозрачных тел таких…
Затем еще одно предположенье,
И если силой доводов своих
97Я опрокину ложное сужденье,
То должен отказаться ты тогда
От прежнего ребяческого мненья.
100Коль солнца луч – поймешь ты без труда –
Сквозь лунный диск не может пробиваться,
То, значит, масса лунная тверда
103И от нее свет должен отражаться,
Как от стекла, прикрытого листом
Свинца внутри. Ты скажешь, может статься,
106Что лунный свет неровен на одном
И том же диске. Это возраженье
Ты бросишь сам, не видя смысла в нем,
109И опыт подтвердит твое решенье.
Три зеркала возьми и два из них поставь
По линии одной, но в отдаленье,
112А третье еще дальше, и заставь
Себя смотреть меж первых двух; при этом
Имей в виду, чтоб прямо перед светом,
115В них отраженном, были зеркала.
Став к ним лицом, а к свету став спиною,
Увидишь ты, что ярко три стекла
118Свет солнца отражают пред тобою,
И зеркало, которое стоит
Немного дальше, столько же блестит.
121Теперь, как снег под солнечным сияньем
Меняет свой первоначальный вид,
Твой разум, просветленный новым знаньем,
124Получит чрез меня желанный свет.
В священном Небе, то есть в Эмпирее2,
Есть тело, и его движенью нет
127И нет конца3; Вселенную всю грея,
Начало всех вещей оно таит…
Затем другое небо, где блестит
130Так много звезд, в себе содержит много
Существ различных, так же как и все
Круги других небес. По воле Бога
133Все звезды в лучезарной их красе,
Из круга в круг все ближе к нам спускаясь
И в мириады вечные сливаясь,
136Заимствуют вверху свой яркий свет,
Его потом земле передавая.
Так слушай же внимательно, поэт,
139И проследи тот путь, не уставая,
Которым поведу тебя вперед,
Смысл истины великой уясняя.
142Движенья сфер, покрывших небосвод,
Приписывать ты должен лишь влиянью
Сил мировых: так молотом кует
145Кузнец свое железо и дает
Ему известный вид он по желанью…
Прекрасное по яркому сиянью,
148Восьмое небо – слепо верь тому –
Великий образ духа принимает,
Который, дав движение ему,
151Его же отпечаток отражает,
И как душа, что в прах заключена,
По членам разливаться начинает,
154Живучестью бессмертного сильна,
Так точно дух распространяет всюду
Свой свет, и им Вселенная полна.
157И верить все должны такому чуду.
Так помни же, что каждая из сил
По свойству своему, – об этом был
160Предупрежден ты, – тело оживляет,
Сливаясь с ним, и в дальних небесах
С невыразимой прелестью сверкает,
163Как кроткая улыбка на устах,
И только от влиянья этой силы,
Изменчивой всегда в своих лучах,
166И кажется неровным свет унылый,
Который ты заметил на Луне…
Все, что ты узнал, мой спутник милый,
169Тому поверить можешь ты вполне».
Песня третья
Поэт встречает на Луне души подверженных насилию и нарушивших обет девственности. Пиккарда, сестра Форезе, объясняет поэту, каким образом все блаженные души довольны степенью благодати, им данной, затем говорит о монашеском обете, который она и Констанция, дочь короля Рожера, приняли на земле. Данте избрал Луну обителью девственности потому, что эта холодная планета по своей природе располагает души к целомудрию. Известно также, что Диана, или Луна, была богиней девственности.
1 «О солнце1, что когда‑то согревало
Меня своей любовью на земле
И к истине дорогу указало!» –
4 Так с радостью, сиявшей на челе,
Хотел я к Беатриче обратиться.
Изливши благодарность в похвале
7 Ее словам, как вдруг остановиться
Был принужден: передо мной возник
Чудесный чей‑то образ, и в тот миг
10Немой вопрос был у меня во взорах.
Как в зеркале прозрачного стекла
Или в водах, дно видно сквозь которых,
13Мы ловим отражение чела
Неясное, как призрак, – в то мгновенье
Такими показались мне виденья,
16Передо мной представшие тогда,
Заговорить готовые, казалось.
И мне большого стоило труда
19В том убедиться, что не отражалась
Фигура их в стекле, что предо мной,
В действительности, ясно поднималась
22Толпа каких‑то призраков. Искал
В глазах прекрасной девы я ответа
И на устах небесных увидал
25Улыбку, а в глазах огонь привета.
И мне она сказала: «Не должна
Тебя дивить, поэт, улыбка эта.
28Пока не будет истина ясна
Тебе, как день, ты будешь спотыкаться:
Твоя нога слаба и неверна.
31Но больше ты не должен сомневаться
В действительности образов святых:
Ты пред собою точно видишь их.
34Они обет нарушили священный,
А потому сюда удалены
По воле Провиденья неизменной.
37Ты видишь обитателей Луны.
Поговорить теперь мы можем с ними,
И так как все они одарены
40Правдивою душой, то, со святыми
Заговорив, ты должен верить им,
Как мне…» И я с вопросами своими
43Решился обратиться к тени той,
Которая, казалось мне, готова
Скорее всех заговорить со мной.
46Как человек, который жаждет слова,
Я начал так: «Дух праведный, святой,
Познавший благо Царства неземного,
49Которого понять не может тот,
Кто сам не испытал его однажды!
Приветствую желанный твой приход
52И утешенья жду духовной жажды,
Скажи, кто ты, о дух, и в свой черед
Мне объясни, как назывался каждый
55Из призраков, явившихся сюда».
И светлый дух с блестящими глазами
Мне отвечал с улыбкою тогда:
58«Одна любовь лишь руководит нами;
Она с любовью Господа сходна,
Которому угодно, чтоб сердцами
61И кротостью, что Небом нам дана,
Мы, души, на Него все походили,
И потому скрывать я не должна,
64Зачем мы здесь и как мы прежде жили.
Монахинею в мире я была;
Быть может, на земле меня забыли,
67И здесь, изменившись, расцвела,
Но если б ты припомнить постарался,
Узнал бы, что Пиккарда2 я звала
70Меня тем именем Флоренция. Достался
Как мне, так и другим святым теням,
Удел – жить на Луне, где нужно нам
73Благодарить благое Провиденье,
За то, что в вечном счастье мы живем,
Где чужды нам земные все волненья.
76Но выше этой сферы никогда
Нельзя нам возноситься в Царство света,
За то, что мы в минувшие года
79Монашеского нашего обета
Исполнить не могли, как долг велел.
И здесь мы обитать должны за это».
82Я отвечал: «Посмертный ваш удел
Так изменил лиц ваших выраженье
Которое забыть я не успел,
85Что не узнал я в первое мгновенье
Черты, доныне памятные мне;
Когда же ты дала мне объясненье,
88Припомнил ваши лица я вполне.
Скажите ж мне, о духи этой сферы,
Желали ль вы в надзвездной вышине,
91Поднявшись вверх, на крыльях вашей веры,
Занять другое место, чтобы быть
К престолу Бога ближе?» Призрак скрыть
94Не мог своей улыбки и, сияя
Огнем любви, такой мне дал ответ:
«Брат! Нашу волю вечно укрощая
97В своих сердцах, в которых вовсе нет
Ненужных, нам несвойственных желаний,
Своей судьбой довольны мы… Поэт!
100Когда бы мы среди своих мечтаний
Желали место высшее занять
Во имя беззаконных упований,
103То этим мы могли бы доказать
Лишь разногласье с Тем, Кто постоянно
Свою нам посылает благодать.
106Такое разногласие здесь странно
И не имеет места среди нас,
Благодарящих Бога беспрестанно
109За то, что Он свои созданья спас…
Одна любовь лишь нами руководит,
Одна любовь здесь морем разлилась
112И нас с дороги истинной не сводит.
Божественная воля – наш закон,
И сделался для всех священным он.
115По степеням устроена жизнь наша
В Небесном Царстве, и для всех теней
Нет жизни благодатнее и краше;
118Мы счастие свое находим в ней.
Божественная воля привлекает
Весь мир к себе и милостью своей
121Его, подобно морю, заливает».
Из этих слов одно понять я мог:
Где Небо, там и Рая уголок.
124Но как голодный, голод утоляя,
Хоть сыт уже, но все желает есть,
Так я хотел, чтобы душа святая
127Вновь говорила. «В Небе дева есть3, –
Сказала тень, – достигшая блаженства
За праведную жизнь и совершенство
130Своей души. В честь славной девы той
И носят в вашем свете одеянье
Монахини в обители святой,
133Чтобы до смерти в строгом воздержанье
Христовою невестой в мире жить,
Убив в себе мирские все желанья.
136Решилась в монастырь я поступить,
От света убежавши, молодая,
Чтобы статутам ордена пребыть
139До гроба верной, строго соблюдая
Невинности обет. Но жертва зла
И лжи людской, противясь и рыдая,
142Я кинуть монастырь должна была,
Похищена из мирной кельи силой…
Как я потом вне тихих стен жила
145И, наконец, взята была могилой,
Известно только Богу… Близ меня
В сиянии небесного огня
148Еще ты видишь душу, и со мною
Она похожа очень по судьбе:
Она жила со мной мечтой одною,
151Как я, была измучена в борьбе.
С нее сорвали также покрывало
Монахини, и шумный свет к себе
154Ее вернул, но сердце в ней нимало,
Хотя не пощаженное судьбой,
Духовной чистоты не потеряло.
157Констанцию4 ты видишь пред собой.
Она когда‑то мужу подарила,
Покорно став насилия рабой,
160Наследника, но с ним исчезла сила
И слава дома Швабов…» Так со мной
Пиккарда добродушно говорила,
163Потом, как поглощенная волной,
Запев «Ave, Maria», вдруг пропала
С последней нотой песни неземной,
166Как будто предо мной и не стояла…
Тогда, не видя призраков, хотел,
Беседою взволнованный немало,
169Заговорить я с девой, но не смел:
У Беатриче очи засверкали
Так ярко, словно молнии метали,
172И мой язык невольно онемел.
Песня четвертая
Поэт находится еще в сфере Луны. Беатриче открывает ему две истины: первую – где находится жилище блаженных, вторую – относительно разницы между волею смешанною и волей неограниченной. Данте спрашивает свою спутницу: возможно ли исполнение монашеского обета, который прежде не был исполнен?
1 При виде двух равно хороших блюд,
Стоящих на столе перед голодным,
Которому одно из двух дают,
4 Он, затрудненный выбором свободным,
Скорей бы умер с голоду, чем мог,
Одно из блюд считая превосходным,
7 Себе избрать; такой соблазн жесток.
Так и ягненок маленький, попавший
Меж двух волков, от головы до ног
10Затрясся б пред бедою предстоящей;
Так точно б нерешительно стоял
Свирепый пес, двух ланей увидавший…1
13Я тоже в то мгновение молчал,
Сомненьями невольными смущенный,
И спутнице своей не предлагал
16Вопросов, но в молчанье погруженный,
Я выдал не словами, а лицом
Вопрос, во мне глубоко затаенный.
19Как Даниил, представший пред царем2,
Избавивший от лютости излишней
Ассирии царя, отвел ужасный гром
22От жертв его, – так девою, служившей
Мне спутницей, угадан был вопрос,
Меня в моих сомнениях смутивший.
25Вот что узнать от девы мне пришлось:
«Я вижу, что различные желанья
Тебя томят, как тени смутных грез,
28И ты стоишь немой, как изваянье.
Ты думаешь: при доброй воле душ,
Жестокости других и злодеянья
31Их святость уменьшают почему ж?
Зачем заслуги их не признаются?
Тебя сбил с толку, вижу я, к тому ж,
34Платон, сказав, что души вознесутся
Вновь к звездам3… Вот о чем ты размышлял.
Но пусть твои сомненья разнесутся
37Как дым от ветра. Чтобы не блуждал
Ты в сумраке предположений ложных,
Узнай все то, чего еще не знал –
40Среди своих сомнений ты тревожных.
Все ангелы, весь сонм крылатых сил,
Святые – Моисей и Самуил,
43Мария, Иоаннов двое, словом –
Пророки все – у них на небе нет
Особых мест, с приютом, им готовым,
46И призраки, которые, поэт,
Сейчас перед тобою появлялись,
Живут, как все, конца не зная лет,
49Как все, в особый круг не замыкались.
Нет, Эмпирей открыт для всех теней,
И каждая, насколько сродно ей,
52Блаженством вечным может наслаждаться.
Ты видел здесь теней не потому,
Что в этой сфере нужно им вращаться
55По жребию земному своему,
Но только для того, чтобы с ближайшей
Из сфер ты ознакомился. Уму
58Людей, будь ум у них и величайший,
Нельзя иначе истину внушить
И чрез посредство чувств вы, может быть,
61Достигнете до ясного познанья
Вещей, непостигаемых умом.
Вот почему Священное Писанье
64Толкует обыденным языком,
Способность смертных ведая, о Боге,
И говорит, к ним снисходя, о том,
67Что у Него и руки есть, и ноги,
Хоть размышляет иначе оно.
Вот почему у вас разрешено
70(Святая Церковь это допустила)
С лицом простых людей изображать
Архангелов – святого Михаила
73И Гавриила – и еще назвать
Могу того, кто исцелил Товита4.
То, что Тимей решился утверждать
76Пред целым человечеством открыто
О жизни душ, тому здесь места нет.
Он говорит: когда был создан свет,
79То души, плоть принявши, отделились
От звезд своих и на землю сошли,
А после снова в Небо устремились.
82Хотя такое мнение нашли
Смешным, – над ним не следует смеяться –
В словах тех смысл иной есть, может статься.
85И если полагает он, что вновь
К своим началам – к звездам возвратиться
Должна первоначальная любовь,
88Быть может, в этом истина таится.
Но мненье, ложно понятое раз,
Мир с толку сбило: начал он молиться
91Юпитеру и Марсу, погрузясь
В мрак лжи… Теперь еще одно сомненье,
Невольно затемнявшее твой глаз;
94Но мимолетно это заблужденье,
И от меня тебя не удалит.
Ты высказать хотел такое мненье,
97Что святость многих, праведных на вид,
Не кажется достойною награды
И подозренье в смертных шевелит.
100Об этом мне твои сказали взгляды,
И – чтоб такую истину понять,
Нет никакой для разума преграды, –
103Я с глаз твоих могу повязку снять.
Кто жертвою становится насилья,
Хоть сам ему не думал помогать,
106Того рассудок может без усилья
За слабость и уступку обвинять…
Когда сильны у вашей воли крылья,
109Ее нельзя насилием сломить.
Она, как пламя, выше все стремится,
Не гаснет, если думают тушить,
112И никаких препятствий не боится;
Лишь только робость, силе покорясь,
Отпора не дает ей и мирится
115С своей судьбой. Так поступили те5,
Которые спасти себя хотели,
Но при своей духовной чистоте
118И слабости вернуться не сумели
В монастыри. Когда б их оживлял
Дух воли непреклонной в каждом деле,
121Подобной той, которой обладал
Святой Лаврентий на своей решетке
Иль Муций, что терпеньем поражал, –
124Они бы за монашеские четки
Взялись опять, вступивши вновь на путь,
С которого хотели их столкнуть.
127Но редки люди – с волею железной.
Теперь, когда ты выслушал урок,
Надеюсь, для тебя не бесполезный,
130То прежние сомненья бросить мог.
Но есть еще один вопрос неясный,
И чтоб тебя избавить от тревог
133Решить его – труд для тебя напрасный, –
Ответ я постараюсь ясный дать.
Тебе известен тот закон прекрасный,
136Что праведник не в состоянье лгать,
Коль в нем живет божественная сила,
А от Пиккарды ты успел узнать
139О том, что дочь Рожера6 сохранила
К монашеству любовь свою и вне
Обители, которой не забыла.
142Противоречие подобное ты мне
Укажешь, может быть, по размышленье,
Но будешь справедлив ты не вполне.
145Брат, люди иногда, из опасенья
Подвергнуться опасности, идут
Вразрез с своею волей, преступленье
148Свершая, – заслуживши строгий суд.
Так Алкмеон7, исполнив приказанье
Отца, зарезал мать, за что зовут
151Его злодеем людям в назиданье.
Так воля, с силою соединясь,
Лишает человека оправданья,
154О чем подумать можешь ты не раз.
Нет воли абсолютной без стремленья
К дурному, но при этом во всех вас
157За будущность таится опасенье,
За будущность печали и скорбей.
И если таково Пиккарды мненье,
160Какое смело высказано ей,
То говорит об абсолютной воле
Она, а я толкую не о ней, –
163И обе справедливы мы… Мне боле
Тебе об этом нечего сказать:
Я объяснила, сам скажи, не все ли?»
166Не мог без умиления внимать
Я тем речам святым и благодатным,
Которые успели разогнать
169Сомнения мои; и непонятным
Волнением охваченный, в тот час:
«Божественная! Речь твоя, как волны, –
172Воскликнул я, роняя слезы с глаз, –
Сияния, дает мне силы вновь,
И предо мной простор открылся полный…
175Хоть глубока к тебе моя любовь,
Но как благодарить тебя – не знаю,
И лишь на Бога только уповаю:
178Награждена вполне ты будешь Им!
Я понял, что наш разум не бывает
Спокоен, до тех пор ненасытим,
181Пока пред ним свет правды не сияет.
Он в истине находит свой оплот
И в ней, как зверь в берлоге, отдыхает.
184Его сама природа к ней влечет,
Иначе все горячие стремленья