103Я различать других духов, в лучах
Круг новый в высоте образовавших.
О, дивный райский свет! В моих очах,
106Сиянья такового не видавших,
Он так сверкнул, что я глаза закрыл
В виду небесных образов блестящих;
109А Беатриче дивный образ был
Прекрасен так, что посреди явлений,
Которых не сберег, не сохранил
112Я в памяти, – она, мой добрый гений,
Остаться незабвенною должна.
Однако после двух иль трех мгновений
115(Так сила любопытства в нас сильна),
Раскрыв глаза, я начал озираться,
Действительность приняв за грезу сна:
118В том невозможно было сомневаться,
Что в новый круг я был перенесен6
Своею милой спутницей. Силен
121Настолько был свет, вкруг меня сиявший,
Что трудно не заметить было мне
Другой звезды, меня в свой круг принявшей.
124И от души, растроганный вполне,
Благодарить я громко начал Бога
За то, что Он в надзвездной вышине
127Ко мне настолько милостив был много.
И не погас еще невольный пыл
Моей мольбы, не стихнула тревога,
130Которую я в сердце ощутил,
Как уж узнал, – священней нет награды –
Что голос мой угоден Богу был,
133Что новой удостоился отрады:
В средине двух скрестившихся лучей,
Почти невыносимых для очей,
136Я увидал духов таких блестящих,
Исполненных столь дивной красоты,
Что крикнул: «О, защитник всех скорбящих!..»
139Как чудно их, Елоа7, создал ты!..
Как в небе ночи Млечный Путь сияет
В игре лучей и группы составляет
142Из звезд больших и малых, приводя
Великих мудрецов земных в смущенье,
Так два луча, полнеба бороздя,
145Переплетаясь с звездами, являлись
На Марсе в виде яркого креста…8
Я чувствую теперь, что отказались
148Слова служить мне далее: Христа
На том кресте с чем я сравню сиянье?
Тот, у кого есть сердца чистота
151И кто с Христом несет свой крест страданья,
Тот опущенье это мне простит…
Вдоль по кресту, к вершине с основанья,
154И поперек креста, который слит
Из ярких звезд, огни духов носились…
Как в солнечном луче, меняя вид,
157Столбом пылинки мелкие кружились
И в темноту врывались иногда,
Куда от зноя солнца мы укрылись;
160Как звуки лир, когда им не чужда
Гармония, приятными для слуха,
Приятными нам кажутся, хоть ухо
163У нас не музыкально, – так слились
В мелодию светильники блаженных,
Что на кресте в блестящий ряд сплелись.
166И хотя слов их песен несравненных
Не мог я, к сожалению, понять,
Но все‑таки от звуков вдохновенных
169Пришел в восторг. Одно могу сказать,
Что духи в песне Бога восхваляли
И до меня слова лишь достигали:
172«Воскресни, победив». И упоен
Я до того был песнью неземною,
Что и теперь, как будто бы сквозь сон,
175Они звучат, овладевая мною…
Я так увлекся зрелищем других
Картин, что о чертах мне дорогих
178Как будто бы забыл, не созерцая
Их постоянно, с радостью, но тот,
Кто знает, что в пространствах светлых Рая,
181Чем выше поднимается полет,
Тем красота сильней на нас влияет, –
Тот извинит мне это и поймет,
184Что я не так виновен. Наслажденье
Из Царства Рая не исключено:
Чем выше мы парим в его селенья,
187Становится тем чище и оно9.
Песня пятнадцатая
Каччиагвида, прапрадед поэта, с великою любовью приветствует Данте. Дух изъясняет поэту генеалогию фамилии Алигьери. Потом рассказывает ему о прежних нравах города Флоренции. Наконец он повествует, каким образом, сражаясь с турками, он умер за веру Иисуса Христа.
1 Любовь и воля добрая, всегда
На действия блаженных душ влияя,
Принудили их замолчать. Когда
4 В сиянии ликующего Рая
Я с ними пожелал заговорить,
От любопытства тайного сгорая,
7 Могли ль к моим моленьям глухи быть
Те существа, которые, желая
Мне мужество придать и ободрить,
10Чтоб высказал я просьбу, не скрывая,
Единодушно вздумали молчать,
Свое святое пенье прекращая1?
13Вполне имеет право тот грустить,
Кто из любви к созданию земному
Лишается блаженства, может быть…
16Как иногда по ясному, ночному
Небесному пространству метеор
Мелькает, привлекая праздный взор,
19И на звезду падучую походит,
Хотя из звезд небесных ни одна
С назначенного места ей не сходит,
22Закону неизменному верна, –
Так по кресту, который, разгораясь,
Сиял в лучах, скатилась вдруг одна
25Из звезд к его подножью, не сбиваясь
С пути, и как огонь под гипсом, так она
Горела предо мною, не сливаясь
28С сиянием креста… Анхиза тень
Обрадовалась так, увидев сына,
Переступив Елизея ступень.
31«О sanguis meus, o superinfusa
Gratia Dei, sicut tibi cui
«Bis inquam coeli ianua reclusa?»2
34Заговорил так точно вечный свет,
Который обратил мое вниманье.
Тогда, чтоб получить благой совет,
37На спутницу взглянул я, и сиянье
Ее улыбки было таковó,
Такое было в ней очарованье,
40Что вымолвить не мог я ничего.
В то время дух, так говоривший сладко,
Еще сказал мне что‑то, но его
43Не понял я; темна была загадка
Таинственных его, глубоких слов.
Его язык, однако, был таков
46Не потому, что от меня скрывался
Блаженный этот дух, но потому
Что недоступным смысл речей являлся
49Земному пониманью моему.
Когда же дух быть ясным постарался
И стал понятен смертному уму,
52Вот что я понял: «Боже всемогущий,
Благословен за то будь, что мой род,
Доныне на земле еще живущий,
55Ты не лишил божественных щедрот!»
Дух продолжал: «Чрез книгу Провиденья
Давно предупрежден про твой приход,
58Тебя я ждал, мой сын, и посещенье
Твое предвидел3, зная волю той,
Которая снабдила для паренья
61Тебя своими крыльями. В святой
Рай воспарив, теперь ты размышляешь,
Что от меня ты мысли ни одной,
64Не говоря ни слова, не скрываешь
Через Того, кто сам есть всеблагой
Источник мыслей всех4; но ты не знаешь,
67Кто я такой, о сын мой дорогой,
Не знаешь, почему тебя встречаю
Я радостней, чем кто‑нибудь другой,
70И почему от прочих отличаю.
Ты справедливо думаешь о том,
Что в вечном, благодарном мире том,
73Где мы нашли блаженство и спасенье,
Все мысли мимолетные твои
Известны нам еще до их рожденья5,
76Но все‑таки, во имя той любви,
Которая меня здесь оживляет,
Я говорю тебе, о сын мой, не таи
79Желаний, говори, что возбуждает
Теперь твой ум, и пусть внезапный свет,
Свет истины тебе доступен станет.
82Расспрашивай: уж мой готов ответ6».
Тогда я к Беатриче обратился,
И сделался мне так понятен свет
85Ее очей, что дух мой окрылился
Желаньем говорить, и я в тот час
Сказал: «Когда пред вами Рай открылся,
88Желание и знание у вас
Уравновесились так совершенно,
Что равенство их вечно, неизменно,
91Лишь потому, что вечно вас живит
И греет свет единого светила7
И вашу волю с разумом мирит.
94Но смертным всем чужда двойная сила
Подобная; их воля заодно
Не действует с рассудком и парила
97На высоте различной с ним давно.
Вот почему, как смертный, я стесняюсь
Неравенством, которое дано
100Всем людям и лишь только преклоняюсь
Перед тобой, твой выслушав привет8.
Но об одном просить тебя решаюсь,
103Тебя, живой топаз и яркий свет,
Что украшаешь этот драгоценный,
Прекрасный камень, – дай один ответ:
106Как звать тебя, великий дух блаженный?»
«О ты, – дух отвечал, – моя листва,
Которую по воле неизменной,
109Запечатленной в книге Божества,
Давно я поджидаю с наслажденьем!
Знай: некогда твоим я корнем был».
112И дальше продолжал он с умиленьем:
«Тот предок твой, что некогда носил
Одно с тобою имя и скитался
115В чистилище сто лет, где он бродил,
Круг первый обитая, – назывался
Он прадедом твоим, а мне был сын9.
118О, если б за него ты постарался
Прославиться, чтоб смыть позор седин
С его чела и сократить мученья,
121Его теперь гнетущие10. Один
Ты можешь лишь спасти его. Когда‑то
Флоренция прекрасная жила,
124Не зная бурь, волнений и разврата,
И соблюдать часы молитв могла11.
Коронами она не щеголяла,
127Бесценных ожерельев не знавала,
В ней жены не носили башмаков,
Ни поясов роскошных не носили,
130Которые ценимы больше были,
Чем личные достоинства12. Отцов
В ней не смущало дочери рожденье
133В виду корыстных, жадных женихов,
Вступавших в брак лишь ради пополненья
Иссякших средств, чтоб быстро промотать
136Приданое иль женино именье…13
В ней невозможно было отыскать
Пустых дворцов14. Еще Сарданапала
139Флоренция не знала, и пугать
Ее не мог он роскошью нимало15.
Еще Укцеллаточьо не была
142Побеждена горою Монтемало,
Хотя потом ее и превзошла
В величии, так и в гражданской смерти.
145Я не забыл Беллинчиона Берти,
Который опоясан кожей был
С простыми украшеньями из кости16;
148Его жену я тоже не забыл,
Которая, идти сбираясь в гости,
Не прибегала к помощи белил,
151Не красилась, забывши ту причуду;
Я не забыл дель Векчио и Мости17,
Привыкших скромно жить, по старине,
154Носивших платье грубое повсюду;
Я не забыл их жен: всегда оне
При прялке были, при веретене…
157Счастливые! Уверенными были
Они всегда, что лягут кости их
На родине, в родных местах, в могиле,
160И знали все, что ни одна из них
Для Франции не будет позабыта
На брачном ложе, горестью убита18.
163Одна качала маленьких детей
И нежный тот язык употребляла,
Который сладок так для матерей;
166Другая с прялкой весело болтала
Среди семьи про Трою и про Рим,
Иль местность Фиезоли19 вспоминала,
169Дав волю чистым помыслам своим.
Известная в то время Чиангелла20,
Или какой‑нибудь известный им,
172По слухам только, Лапо‑Салтерелло21,
Таким же чудом были, на их взгляд,
Каким теперь для нас стал Цинцинат22
175С какой‑нибудь Корнелией23… С такою
Приятной, тихой жизнью городской,
Где нравов чистота рука с рукою
178Шла с простотой, родной приют такой
Мне Пресвятая Дева подарила
И охраняла детский мой покой.
181Меня семья во храме окрестила,
Где был я в христианство посвящен,
И в то же время имя дано было
184Каччиагвиды мне. Со дней пелен
Его ношу я. Братьями моими
Моронто был с Элизео, а имя
187Моей жены есть имя родовое,
Которое, мой сын, ты носишь сам,
Его себе с рождения усвоя.
190Близ По одна долина есть, и там
Себе нашел жену я… После рядом
Дрался я с императором Конрадом
193И так ему был верен на войне,
Такие оказал ему услуги,
Что подарил меч рыцарский мне он…24
196За ним я шел, как и другие слуги,
И против зла пришлось сражаться мне,
Которое по пастырской вине
199Священным нашим правом обладало.
Там от руки нечистой на войне
Погиб я, – дух мой вылетел из тела,
202И в лучший мир пути открылись мне25».
Песня шестнадцатая
Каччиагвида рассказывает о месте и о времени своего рождения. Он говорит о жизни во Флоренции и о том, какие фамилии этого города были более уважаемы в его время, и, наконец, о беспорядках, введенных новыми испорченными нравами.
1 О, жалкое дворянство! Если ты
Людей собой гордиться научаешь
Здесь на земле, в юдоли суеты,
4 Где, что ни шаг, один разврат встречаешь,
То я нисколько тем не удивлен:
Я сам на небеса перенесен,
7 Где незнакома жизнь с ее борьбою
И праздною и мелкой суетой,
Я сам гордился некогда тобою.
10Дворянство – плащ, который день‑деньской
Нам наставлять кругом необходимо
Старательно заботливой рукой1,
13Иль время, вкруг его бродя незримо,
Посредством ножниц плащ обрежет тот,
Окоротив его непоправимо…
16Ответ свой начал, выступив вперед,
Я с слова «вы», которое впервые
Употреблять стал Рим. Едва я рот
19Раскрыл, как на меня глаза живые
Стоявшая немного в стороне
Подруга устремила вдруг и мне
22Хитро так улыбнулась в то мгновенье,
Что разом мне напомнила она
Ту женщину, которая в смущенье
25Закашлялась, испуганна, бледна
При первом поцелуе увлеченной
Джиневры2. Но вперед идти должна
28Рассказа нить. С душою умиленной
Я начал так: «Вы, добрый мой отец,
Мне дали смелость и, преображенный,
31Я говорить решился наконец.
Вы так превознесли меня высоко,
Как я не заслужил того… Творец!..
34Я счастьем переполнен так глубоко,
Что выдержать едва могу напор
Чувств новых несдержимого потока,
37Неведомого мне до этих пор.
Скажите ж мне, кто ваши предки были?
Среди какой долины или гор
40Вы родились, в каком году вы жили?
А также расскажите мне про град
Святого Иоанна3 и, назад
43К прошедшему вернувшись, расскажите,
Насколько он велик был в старину
И как жилось в его гражданском быте,
46И, наконец, – о том упомяну –
Какие люди были в ваше время,
Достойные нести мест высших бремя?»
49Как уголь разгорается в огне
Всегда сильней от ветерка дыханья,
Так светлый дух, как показалось мне,
52От слов моих стал большее сиянье
Вкруг разливать, – и чем прекрасней был
Блаженный дух, тем мягче говорил
55О прошлых днях и о минувшей славе,
Но говорил не новым языком4.
«С тех пор, как прозвучало в мире: «Ave!»,
58И до минуты той, когда знаком
Впервые с жизнью стал я в мире, эта
Вкруг нас свой блеск струящая планета
61Пятьсот и еще восемьдесят раз
К Льву, к своему созвездью, подходила
И столько ж раз – не более, кружась,
64Свершало путь обычный свой светило.
Я, как и мои предки, родился
В шестой той части города, где было
67Ристалище, где первый приз брался
На ежегодной скачке, но откуда
Мои явились предки, я покуда
70Рассказывать не стану: мне молчать
О том теперь приличней, чем вдаваться
В подробности5… Но стану продолжать:
73Тех, что могли гражданами считаться
Меж Марсом и Крестителем6 и меч
Держать в руках в то время, может статься,
76Немного было, но клоню я речь
К тому, что пришлецы (не то, что ныне)
Из Кампи, из Чертальдо, из Фиджине
79Не приходили кровь свою мешать
С туземцами…7 О, лучше б вдвое было,
Когда б их всех могли вы называть
82Соседями, когда бы проходила
Граница городская ваша чрез
Галюччио и Треспиано…8 Сила
85Флоренции, ее гражданский вес
Значение иное бы имели,
Когда б в своих стенах вы не терпели
88Барышников бесчестных из Синьи
Иль из окрестностей Агуглионе9,
Направивших все помыслы свои
91На то, чтобы всегда быть вне закона…
Когда б народ, который развращен,
Не мачехою царского был трона,
94Но защищал повсюду царский трон,
Как мать родного сына, то менялы
И торгаши от вас убрались вон
97И жили б в Симифонти10, где их предки
С сумой ходили. Может быть, тогда
(Богатые вельможи ныне редки)
100И Монтемурло11 в поздние года
Владением фамильных графов было,
И Черчи обитали, как всегда,
103В родном церковном округе Анконы;
Буондельмонте тоже, может быть,
В долине Гриве жили б, непреклонны,
106Как некогда12. Смешение родов
Всегда являлось горем и началом
Всех бедствий европейских городов,
109Их приводя к несчастиям немалым.
Так от излишней пищи мрет народ,
Так бык слепой всегда скорей падет
112Ослепшего ягненка, и единый
Меч рубит лучше нескольких мечей…
Годину вспоминая за годиной,
115Припомни, как исчезли в тьме ночей
Былого – Урбисаглиа и Луни,
Как гаснут эти звезды без лучей –
118Чиузи с Синигаглией, фортуне
Постывшие, то ты поймешь тогда,
Что поколений ряд, как города,
121Бесследно в вашем мире исчезает…13
Все смертно на земле, как сами вы;
Лишь иногда смерть ход свой замедляет,
124Не поднимая даже головы,
Обманывая этим тех, чья доля
Земная – краткий миг один, – не боле…
127Как от влиянья вечного луны
Прилив всегда сменяется отливом,
Так жители Флоренции должны,
130Переходя от горя к дням счастливым,
За счастием вновь горя ожидать,
А потому, коль стану вспоминать
133Я многих флорентинцев знаменитых
И славных в дни былые, а теперь
На родине своей почти забытых,
136Ты не дивись, мой милый сын, но верь
Моим словам. Я помню и доныне
Филиппи, Уджи, Греци, Кателлини,
139Ормани, Альберичи… Все они
В те времена к погибели склонялись,
Но гражданами славными в те дни
142В родной твоей Флоренции считались.
Я не один старинный помню род,
Я помню имена, что прославлялись
145Своими современниками: вот
Санелла, Арка и Солданиери,
Бостичи и Ардинчи…14 Близ ворот
148Я помню дом, где отперты все двери
Для гнусного предательства: оно
На барку15 вашу так нагружено,
151Что скоро угрожает ей крушенье…
Я помню Равиньяни знатный род,
А от него ведет происхожденье
154Граф Гвидо, – этот Гвидо в свой черед
Вновь принял титул дель Беллинчиона16.
Мне памятен из рода Прессы тот,
157Которого и титул, и корона
Еще не омрачались, и умел
Он властвовать; уже тогда имел
160В своих руках меч с золотым эфесом17
И знатный Галигайо. В те года
Уже гордились знатностью и весом:
163Фамилия, известная тогда
Гербом с «колонной пестрой», и все эти
Сифанти, и Барруччи, и Сакчетти,
166И Галли, и Гюочи, и все те,
Которые краснели, вспоминая
О «хлебной мере»…18 В чистоте
169Свой герб и древний титул сохраняя,
Был знаменит уже Комфуччи род;
Курульный стул19 в то время занимая,
172Уж славны были Сицци, и народ
Любил и знал род знатный Арригуччи…
Затем я вспоминаю в свой черед
175Фамилии, что были так могучи
И рушились от гордости своей20, –
И герб, сверкавший с солнцем из‑за тучи,
178С шарами золотыми21 был для всей
Флоренции венцом ее величья.
Так жили те, чьи дети без различья
181Унизили свой славный род потом,
Откармливаясь в избранном совете,
И выбирали, сидя за столом,
184Епископов22. Такими вышли дети.
Хоть поколенье выскочек, людей
Всех слабых унижавшее на свете,
187Но в алчности и низости своей
Дрожавшее пред золотом и силой, –
Возвысилось, но от такой постылой,
190Отверженной произошло среды,
Что Убертин Донати возмущался,
С ней породнившись23. Не были горды
193Другие так: на Рынок перебрался
Из Фиезоли Капонсакки род24
И тем себя унизить не боялся,
196А Гвидо с Ифангато25 за народ
И за его права стоять решились.
И, наконец, название ворот
199В честь де ла Пера – так и назывались
Тем именем. Я говорю о том,
Чему все могут верить… Кто с трудом
202Дворянство получал, благословляя
Барона имя26, награждался тот
Меча ударом27, но, пренебрегая
205Наградою такой, теперь среди забот
Уже других, с народом стал брататься;
Трибун – и герб его стал рисоваться
208С полоской золотою28. По следам
Его шли Импортуни, Гвальтеротти29,
А о Борго замечу я, что там
211Царил бы мир и не был бы заботе
Тот город предан, если бы был он
От «нового соседства» огражден30.
214Тот дом31, из‑за которого немало
Вы пролили потоков горьких слез
И ваша жизнь веселая пропала
217И справедливый гнев ваш рос и рос, –
В те времена был всеми уважаем!..
Буондельмонте! Если бы пришлось
220Одуматься тебе – ты был сбиваем
Другими с толку, – ты бы поступил
Иначе и себя б не погубил.
223О, сколько бы людей счастливых было,
Которых опечалил ты потом,
Когда бы небо Эме32 подарило
226Тебя, едва ты в городе чужом,
Гость роковой, впервые очутился.
Но все‑таки ты жизнью поплатился
229У сломанного камня, что стоит,
Мост чрез реку Арно оберегая33:
Ты у подножья камня был убит…
232Мне памятна эпоха та другая,
Когда была Флоренция горда
Спокойствием гражданским и когда
235Не ведала она, как страшно бремя
Волнений постоянных и невзгод…
Мне памятно до сей минуты время,
238Когда могуч настолько был народ,
Что лилия к земле не преклонялась
И никогда из белой в тяжкий год
241Вдруг в красную она не обращалась34».
Песня семнадцатая
Каччиагвида напоминает Данте несчастия, которые ему были предсказаны в Аду и в Чистилище. В свою очередь он предсказывает поэту его изгнание из Флоренции и убежище, которое он должен найти у синьоров делла Скала. Затем он внушает Данте, что он не должен бояться возвещать миру все истины, узнанные им в Аду, Чистилище и Раю, потому что они очень могут быть полезны человечеству.
1 Каков был тот, который и доныне
В отце невольно думу шевелит
С заботой о его родимом сыне,
4 Каков был тот, что, позабыв свой стыд,
Пред матерью Клименой появился1
И о себе всю истину решился
7 Узнать, – таким и сам я был в тот час,
Таким и Беатриче показался
И праведному духу2, что близ нас
10В своем сиянье словно улыбался.
И спутница моя сказала мне:
«Я не хочу, чтоб больше ты скрывался.
13Теперь чистосердечен будь вполне
И выскажи сокрытые желанья,
Которые нам дороги вдвойне,
16Не потому, что ими наше знанье
Могло обогатиться, но затем,
Чтоб ты, смелее делая признанье,
19Сомнениям своим невольным всем
Нашел исход… О том, что накипело
В твоей душе, расспрашивай же смело…
22«О, светлый дух, о предок дорогой!
Паришь ты так над смертными высоко,
Что видишь пред собою мир другой,
25Для нашего непостижимый ока.
Как ясно смертным всем, что двух тупых
Углов нет в треугольнике, – далеко
28Так в будущем событий всех земных
Историю вперед ты созерцаешь
И, Богом просветленный, знаешь их…3
31Так и мое грядущее ты знаешь,
А потому хочу я предложить
Тебе вопрос, коль ты мне позволяешь.
34Когда вдвоем с Вергилием сходить
Пришлось мне в Ад, а после быть случилось
В Чистилище, где жадно уловить
37Хотел я все, что вкруг ни говорилось,
Пророчество узнал я о себе
И о своей нерадостной судьбе4.
40Хоть я готов ко всем ударам рока
И тверд, их ожидая, как гранит,
Но был бы благодарен я глубоко,
43Когда б узнал, что мне судьба сулит…
Когда стрелу направленную видишь,
Ее удар не так уже страшит5.
46А так как ты все знаешь, все предвидишь,
То от тебя хотел бы я узнать:
Чего бояться должен я и ждать…»
49Так, Беатриче волю исполняя,
Заговорил я с призраком святым,
Пророческого слова ожидая,
52И удостоен ясным и простым
Ответом был тогда. Не прибегая
К загадкам и к таинственно пустым
55Речам, в которых путался когда‑то
Безумный мир, учения Христа
Не ведавший еще во тьме разврата,
58Не падавший к подножию креста, –
Но ясно и понятно по‑латыни
Мне светоч отвечал, раскрыв уста,
61И голос тот мне памятен доныне:
«Грядущее, сокрытое от вас
Завесою таинственной святыни,
64Не скрыто от небесных Вечных глаз,
Но множество событий есть случайных:
Пробьет иль нет для них урочный час –
67Никто не всемогущ в подобных тайнах.
Как иногда органа стройный звук
Издалека приносится и вдруг
70Мелодией прекрасной начинает
Ласкать наш слух, так точно предо мной
Все будущее ясно выплывает
73Широкою, струящейся волной;
И вижу я вперед, что ожидает
Тебя, мой сын, в стране твоей родной6.
76Как Ипполит печальный и бездомный
Вдруг из Афин был принужден бежать7,
От мачехи скрываясь вероломной,
79Так, скрывшись из Флоренции, искать
Ты будешь сам убежища другого.
Тебя уже давно хотят изгнать:
82Зависишь ты от одного лишь слова
Того, кто обитает ныне там,
Где власть продать Христа всегда готова8.
85Твоим поступкам многим и словам
Дав смысл иной, найдут в них преступленье;
Ты к обвиненью повод дашь врагам,
88И будет строго это обвиненье.
Покинуть все, что некогда любил,