Из‑за жены своей в борьбу вступая,
Вполне своей душой отдался той,
79Которой на земле толпа слепая
Боится больше смерти12. С ней союз
Скрепив и суд духовный призывая
82В свидетели, не разорвал он уз
Любви своей и верен ей остался13.
С тех пор, как первый муж с женой расстался14,
85Она в теченье тысячи ста лет
Во мраке и в презренье прозябала,
Переносила иго всяких бед.
88Ничто ее из тьмы не вызывало:
Герой, потрясший целый мир, нашел
Ее у Амикласа, но нимало
91От этого последний не пришел
В смущение, увидя властелина.
Когда Мария мученика‑сына
94Лишь проводила только до креста
И у креста Распятого стояла,
Его невеста участи Христа
97Подверглась, на кресте с Ним умирала15.
Но для того, чтоб речь моя тебе
Понятною вполне и ясной стала,
100Узнай, что говорю я о судьбе
Возлюбленных, которых имя было –
Франциск и бедность… Стойкие в борьбе,
103Они своим согласьем поражали;
Их чистоту и святость их любя,
Их подвигу другие подражали;
106Из них Бернгард16 был первый, что с себя
Снял обувь и искал души спасенья,
В обете нищеты о том скорбя,
109Что раньше не достиг он до прозренья
Благ истинных. Нет выше в мире благ!..
С себя Егидий17 обувь сбросил тоже,
112Как он, Сильвестр18 остался нищ и наг,
Грядя за женихом: всего дороже
Для них невеста чистая была.
115С тех пор, превознося тебя, о Боже,
И видя в суете источник зла,
Наставник и жена его блуждали
118В толпе и опоясываться стали
Веревкою смиренья… Говорил,
Потупив очи, муж святой смиренно,
121Что сын купца он Бернадона был19
И голову склонял обыкновенно, –
Но папе20 он по‑царски заявил,
124Что будет он держаться неизменно
Желанья своего, и получил
На новый орден папы разрешенье.
127Когда ж народ узнал и полюбил
Святителя высокое ученье
И следовать его уставам стал,
130Формальное на орден утвержденье
Ему Гонорий папа даровал21.
Венец мучений поздно или рано
133Завоевать он на земле желал;
В присутствии сурового султана
Египта проповедовал Христа,
136Но должен был смежить свои уста,
Увидевши, как трудно обращенье
Незрелого народа, и тогда
139Он тоже проповедовал ученье
В Италии и сладкого плода
От своего посева ждал в отчизне,
142Ей посвятивши многие года.
Меж Тибром и Арно, еще при жизни,
Последнюю печать он получил
145От Господа и ту печать носил
На членах за два года до кончины22.
Когда ж пришел его последний час
148И ожидали райские долины
К себе того, кто на земле не раз
Доказывал и святость, и смиренье23,
151Он братьям поручил своим, молясь,
Оказывать сыновнее почтенье
Возлюбленной жене и сердцем бодр
154Переселился в горние селенья,
Считая за богатый самый одр –
Клочок земли, до смерти бывши нищим24.
157Он нищетою собственной был горд,
Считая землю временным жилищем.
Как сам он был душою чист и свят
160(Таких мужей мы мало в мире сыщем),
Таков был и его святой собрат,
Помощник, что в открытом море смело
163Мог править кораблем Петра, объять
Желанием одним – стоять за дело
Религии. Наш патриарх25 он был;
166И если рассуждать ты можешь зрело,
То сам поймешь, что для людей служил
Он чистой добродетели примером
169И их в Святую гавань приводил.
Но его стадо – горе лицемерам! –
Рассеялось по пастбищам другим,
172Иной искало пищи и к благим
Советам оставалось равнодушным,
Но чем капризней стадо разбрелось,
175Тем хуже было овцам непослушным,
Тем меньше молока у них нашлось.
Вкруг пастыря хоть овцы и остались,
178Но так немного всех их, что пришлось
Сукна на рясы их истратить мало.
Когда ты понял речь мою вполне,
181И темное тебе все ясно стало,
То нá слово поверить можешь мне:
Испорченное дерево бессильно26,
184Хоть, прежде разрастаясь в вышине,
Могуче было прежде и обильно
Земною листвой… Верь: только те,
187Которые в житейской суете
Не могут, увлекаясь, потеряться,
Хорошей пищей голод утолят
190И могут светлой жизнью наслаждаться».
Песня двенадцатая
Когда святой Фома Аквинский замолчал, венок лучезарных душ снова начал свое кружение. Вскоре появился другой круг или венок, который состоял из блаженных, и заключил в себя первый венок. Между святыми был святой Буонавентура. Он рассказывает поэту жизнь святого Доминика и называет ему имена душ, живущих на солнце. Вся эта песня посвящена прославлению благочестивой жизни.
1 Когда святое пламя1 замолчало,
Как колесо из душ блаженных вдруг
Вновь двигаться довольно быстро стало,
4 Но не был им еще окончен круг,
Другой венок вкруг первого явился,
В такт песни закружившись. Песни звук
7 Такою чудной музыкой разлился,
Что пение сирен и наших муз,
Как отраженье с солнцем, я боюсь
10С ним сравнивать. Как в тучах небосклона
Две радуги сияют иногда,
Коль скоро отдала приказ Юнона
13Своей Ирисе2 верной, и когда
Вторая в небе радуга родится
От первой и с ней рядом загорится, –
16Подобно пенью нимфы бедной той,
Которую страсть так же поглотила,
Как поглощает пар луч золотой
19Дневного лучезарного светила3, –
Напоминая смертным договор
Творца Вселенной с Ноем (как учило
22Священное Писанье с давних пор),
Что никогда потопа мирового
Не нужно опасаться людям снова;
25Так в этот миг смущен и поражен,
Произнести не в состоянье слова,
Двумя венками я был окружен
28Из вечных роз – и их соединяла
Гармония одна. Весь хоровод
Передо мной кружился, и звучала
31Блаженных песня громкая, но вот
Остановило всех одно желанье.
Раздался чей‑то голос4. В свой черед
34Глаза и напряженное вниманье
Направил я в ту сторону тогда.
Так яркая Полярная звезда
37К себе магнит в компасе привлекает.
Дух начал так: «К любви, а не к вражде
Я склонен, и любовь повелевает
40Поговорить мне о другом вожде5,
Коль о моем здесь сказано так много.
Скажу по справедливости я: где
43Один из них стал жить по воле Бога,
Там место и другого: за одно
Они всю жизнь свою стояли строго,
46И в славе им обоим суждено
Сиять и вечным счастьем наслаждаться…
Собрать вторично было мудрено
49Христову рать, чтоб за Христа сражаться;
Несмело, тихо двигалась она
Под знаменем своим, сопротивляться
52Уставши, недоверьем лишь сильна,
Когда сам Царь, царящий в Небе вечно6,
Христову рать хранящий издавна,
55Защиту дать ей пожелал, конечно,
Не по заслугам воинов своих,
А потому, что благ Он бесконечно.
58Известно, что Божественный Жених
Двух воинов прислал своей невесте
На помощь, – и по мере сил своих
61Они народ заблудший стали вместе
Сбирать вокруг себя. Там, где зефир
Струит тепло на европейский мир
64И всю Европу в зелень одевает7,
Где в берег бьет могучая волна
И солнце в лоне вод свой диск скрывает,
67Лежит благословенная страна,
А в ней есть старый город – Калларога8.
Большим щитом страна защищена,
70А на щите – в эмблеме смыслу много –
Лев и царит, и сам порабощен9,
И здесь‑то родился, по воле Бога,
73Защитник христианства смелый, он
Борец за веру, близкими любимый,
А для врагов – их бич неутомимый.
76Его душа была одарена
Такой живучей силой до рожденья,
Что и в утробе матери она
79Внушила ей пророчицы прозренье10.
Когда у струй священного ручья
Законное свершилось обрученье
82Меж верою и им, и бытия,
Они себе взаимно силу дали11,
О муж святой, мать крестная твоя
85Увидела однажды сон чудесный,
И этот драгоценный чудный плод,
Среди людей дотоле неизвестный,
88Был от тебя происходящий род12…
Чтоб дивный муж великим и известным
Скорее стал, к нему сошел с высот
91Небесный дух и именем небесным
Его земную славу закрепил;
Святитель Домиником назван был
94И в мире стал среди Христова стада
Смиренным он помощником Христа,
Работником Его святого сада.
97Явился он под знаменем креста,
Душою чист – и лишь для прославленья
Спасителя мог раскрывать уста.
100Малюткою, почти со дня рожденья,
На голой спать земле он полюбил
И всем давал такое объясненье:
103«Для этого я в мир и призван был»13.
Его отец был Феликс14, и, казалось,
Недаром это имя он носил,
106Недаром Иоанной15 называлась
Мать Доминика, если в именах
Еще другого смысла не скрывалось.
109Не только наяву, но даже в снах
Житейского тщеславия не зная
И в действиях своих не подражая
112Остийцу, иль Фаддею16, но одной
Любовью к правде лишь руководимый,
Он сделался в стране своей родной,
115Как труженик всегда неутомимый
Учителем великим, сорный сад
Религии от зол очистить рад17.
118От римского престола, что когда‑то
Был милостивей к праведникам, он
Не требовал ни помощи, ни злата18,
121Не требовал, хоть допускал закон
Церковный, от обетов разрешений19,
Дохода от приходов и имений20,
124И никаких наград не ожидал,
Non decimas quae sunt pauperum Dei21,
Но об одном лишь праве умолял:
127Сражаться с заблужденьями за семя,
За семя, от которого на свет
Растения в свое явились время:
130Ты ими окружен теперь, поэт,
И каждый круг двенадцать душ вмещает22.
Затем вступив на торный, верный след,
133Который на себя не всех пускает,
С железной волей, праведен и строг
Он ринулся, как с гор крутых поток,
136В открытую борьбу с еретиками,
Которые зловреднее других,
Которые над слабыми умами
139Имели власть и развращали их.
И от него другие побежали
Ручьи и сад церковный орошали,
142Который стал свежей и не так глух,
И сделался пышнее вдруг и краше.
Коль было таково одно из двух
145Колес на колеснице церкви нашей,
То у тебя достаточно ума
И оценить другое23. Здесь Фома
148О нем уже беседовал с тобою.
Но колею, которою он шел,
Не утомляясь долгою борьбою,
151Покрыла нынче плесень: новых зол
Вкусивши яд, народ заблудший снова
Свою дорогу прежнюю нашел24,
154И стадо вновь рассеяться готово.
Наступят же, однако, времена,
Когда начнут тех осуждать сурово,
157Через которых жатва так дурна,
И плевелы вдруг станут обижаться,
Что житница им тоже не дана25.
160Поистине могу тебе признаться,
Что в нашей книге, может быть, одна
Страница может отыскаться,
163Где ты прочтешь, быть может: «Я таков,
Каким я был». Из Казале, однако,
Из Акваспарты тоже голосов
166Таких не раздавалось среди мрака.
В двух этих городах один бежал
От «правил», а другой их толковал
169По‑своему26. Я – дух Бонавентуры
Из Багнореджио27. Я кардинал.
Тщеславье было вне моей натуры,
172И я о ближних только помышлял…
Здесь Августина и Иллюмината28
Ты встретить можешь. Первыми когда‑то
175Из босоногих, в платье нищеты
Они служили Богу. Здесь же ты
Найдешь еще Гуго де Сан‑Витторе29,
178Увидишь и Коместора Петра30
С его небесной кротостью во взоре.
Здесь также муж науки и добра,
181Испанец Петр31, отчизне подаривший
Двенадцать книг. Здесь и пророк Нафан32,
И Хрисостом33, архиепископ бывший,
184Здесь и Ансельм34, носивший тот же сан,
И «первому искусству» посвятивший
Себя Донат35. Здесь наконец Рабан36,
187А близ меня блестит Иоакима37
Блестящий дух, святитель и пророк.
По светлому пути неутомимо
190Я шел вперед, и в этом мне помог
Фома Аквинский словом одобренья,
А вслед за мной на этот путь увлек
193Ряд этих душ, достойных восхищенья».
Песня тринадцатая
Данте снова описывает святые венки, их танцы и пение. Затем святой Фома Аквинский объясняет поэту, что хотя Соломон и был мудрейший из царей, но из этого еще не следует, что он был мудрейший из смертных и не мог впадать ни в какие религиозные заблуждения. Разными живыми примерами он предостерегает поэта от безверия и ереси.
1 Пусть тот, который хочет то понять,
Что увидал перед собой тогда я1,
Стараясь ничего не забывать,
4 К усилию свой разум принуждая,
Пусть тот себе представит, что над ним
Пятнадцать звезд сияют, оживляя
7 Небесный свод сиянием своим;
Пусть он себе представит Колесницу,
Которая встречает и денницу,
10И ночь на нашем небе, и блестит,
В выси не уставая подвигаться2;
Пусть он себе тот Рог вообразит3,
13Что замечал он в небе, может статься,
Как продолженье оси той, вокруг
Которой вечно должен обращаться
16По воле Провиденья первый круг;
Пусть он себе представит те два круга,
Которые, как Бахуса подруга,
19Горят на небесах двойным венком4,
Свои лучи друг другу посылая
И в направленье двигаясь таком:
22Один вперед, другой назад, пылая
В своем пути, – и он тогда поймет
Хотя отчасти, мысль мою желая
25Усвоить, тот священный хоровод,
Который окружал меня двойною
Короной в тех местах, где я среди высот
28Стоял с своей подругой неземною…
Все, что я видел вкруг себя тогда,
Настолько превосходит все, что мною
31Изведано в прошедшие года,
Насколько неба вечное движенье
Быстрей Чианы тихого теченья.
34Не Бахуса и не Пеана5 там,
Но Троицу Святую воспевали
И воссылали гимны к Небесам.
37Петь и кружиться скоро перестали,
И праведники начали на нас
Смотреть тогда и приближаться стали,
40За счастье для себя считая час,
Дающий всем им новую заботу6!
Затем тот дух, который уже раз
43Беседовать со мной имел охоту
И о монахе бедном рассказал7,
Молчание всеобщее прервал
46И молвил: «Если жатва вполовину
Окончена и спрятано зерно,
Я молотьбы до тех пор не покину,
49Пока весь хлеб не собран заодно…
Я знаю, веришь в грудь ты, из которой
Взято ребро (так Небом решено),
52Чтоб из него для бедствий и раздора
Грядущих лет образовать щеку,
Что сделалась губительною скоро8,
55Повергнув мир в унынье и тоску;
Так точно веришь ты и в грудь другую,
Пронзенную копьем и дорогую9,
58Святую кровь пролившую за нас,
И знаешь, что создавшая их сила
Вдохнула в них, божественно струясь,
61Все то, что воспринять была способна
Натура человека. Знаешь ты
Все это из Писания подробно,
64А потому немало темноты
В моих словах нашел ты, без сомненья,
О той душе, что, Царство суеты
67Покинувши, на пятом небе стала
В блаженстве жить10. О ней я говорил,
Что ей подобной в мире не бывало,
70И тем тебя невольно я смутил.
Так выслушай мое ты объясненье,
Чтобы понять, как справедлив я был,
73Как с верою твоей мое сужденье
Нисколько не расходится, и в нем
Таится только правды отраженье.
76Все то, что засыпает смертным сном,
Все то, что никогда не умирает,
Есть только отблеск света, что лучом
79Своей любви все в мире согревает11.
Тот свет живой12, идущий от Творца,
Сливаясь с ним, лучи распространяет
82В девяти сферах неба без конца
И все ж вечно единым остается
В сиянье лучезарного венца
85Святой Небесной Троицы. Так льется,
Спускаясь до последних степеней,
Тот свет живой, земле передается,
88И от него рождаются на ней
Все существа, живущие на свете,
Известный срок и – все созданья эти
91Между собою рознятся: одни
Родятся от небесного движенья,
От семени и движутся они,
94Другие же различные творенья
Родятся на земле и без семян13.
Материя и их происхожденье
97Не могут одинаковыми быть,
А потому и вечное сиянье
Не может одинаково светить,
100Но освещает каждое созданье
То ярче, то слабее иногда.
Вот почему с дней первых мирозданья
103Одно и то же дерево плода
Созревшего всегда давать не может,
И так как многим истина чужда
106И грех их до рожденья вас тревожит,
То сами вы рождаетесь на свет
С наклонностями разными, и нет
109Людей вполне похожих меж собою.
Когда бы совершенною была
Материя и незнаком с борьбою
112Был целый мир ошибок, лжи и зла,
То «высший свет» во всей явился б силе.
Материя, однако, не могла
115Такою стать: ее все свойства были
Всегда от совершенства далеки,
И недостатки вечные таили
118В себе спокон веков они. На них
Так действуя, природа вся являлась
Художником, который для живых
121Своих картин талант имел, казалось,
Но кисть держал дрожащею рукой…
Когда ж с Небес на смертного спускалась
124Вся сила благодати14, никакой
Не ведая преграды, то на свете
Рождалось совершенство вдруг. Такой
127Была земля, когда на той планете
Блаженные явились существа,
И были совершенны твари эти,
130И отражали образ Божества.
Такая ж благодать с Небес спустилась
На Деву, вне законов естества,
133И в Матерь Дева та преобразилась…
Поэтому ты верно размышлял,
Что смертный совершенством не бывал
136И даже быть не может совершенным,
Как два уже известные лица15.
И веря тем законам неизменным,
139Договорить не дав мне до конца,
Ты мог спросить: «Так как же не имел он
Себе на свете равных?» Если б сделан
142Тобою был вопрос такой, просил
Тебя бы я подумать хоть немного
О том, чем он во время жизни был
145И наконец чего просил у Бога16.
Из слов моих не трудно бы понять,
Что он был царь, умевший мыслить строго
148И мудростью желавший обладать,
Чтоб властелином быть вполне достойным,
Не для того, чтоб в небесах узнать
151Их вечное движенье; беспокойным
Своим умом загадок не решал:
Возможно ли, чтоб в мирозданье стройном
154Необходимость случай порождал,
Non si est dare primum motum esse17,
И можно ли – тот царь не размышлял –
157Из полукруга без угла прямого
Устроить треугольник… Если ты
Мои слова теперь припомнишь снова,
160То в них не будет вовсе темноты:
О мудрости царей одних вел речь я,
И нет в моих словах противоречья.
163Я говорил: он «равных не имел»,
Но относилось это выраженье
К одним царям. Хоть их высок удел
166И много было их, но восхваленья
Немногие умели вызывать…
Теперь тебе мое известно мненье,
169И ты поймешь, что я хотел сказать,
Как об Отце всех на земле живущих,
Так и том, в ком мира благодать18.
172На всех путях, рассудок твой ведущих
К Познанью правды, ты не торопись
Идти вперед с толпою тех бегущих
175Безумцев, что глядят и вверх и вниз
И все вопросы быстро разрешают.
Ты к истине с оглядкою стремись;
178Пусть как свинец в пути отягощают
Твои шаги оковы долгих дум.
Лишь только те на ложный путь вступают,
181Что действовать привыкли наобум19.
От истины тот далее уходит,
Кто, заразивши ложью слабый ум,
184Как бы во тьме, впросонках колобродит.
Безумцами такими мир кишит,
Как, например, Брисс20, Меллис, Парменид21
187И многие другие, что хотели,
Не ведая пути, идти вперед.
Так поступали Арий22 и Сабеллий23
190И те безумцы, что, мутя народ,
Преследуя Священное Писанье,
Дошли до слепоты непониманья.
193Пусть разум человека будет смел,
Но осторожен в мненьях в деле знанья.
Так хлеб, который в поле не созрел,
196Нельзя ценить; так в лютые морозы
Шиповник коченеет и дрожит
От стужи, а весной приносит розы;
199Так иногда, имея бодрый вид,
Пройдя весь путь по морю безопасно,
К желанным берегам корабль спешит
202И – разбивается у гавани, напрасно
Спасенья ожидая: из пучин
Ему не всплыть… Пусть Берта и Мартын,
205Увидя благодетеля и вора,
Чтоб в заблужденье страшное не впасть,
Не произносят быстро приговора24.
208Один из них способен скоро пасть,
Другой же может нравственно подняться…
Так изберем благую лучше часть:
211Несправедливых мнений не держаться».
Песня четырнадцатая
Мудрый царь Соломон открывает Данте одну истину. Затем поэт перелетает с Беатриче на пятое небо, на планету Марс. Лучезарный крест, на котором сияет Иисус Христос и находятся души блаженных, стяжавших славу в борьбе за веру. Небесная гармония.
1 К окружности от центра и назад
До центра от окружности стремится
Вода в сосуде круглом, коль теснят
4 Извне иль изнутри ее…1 Вертится
На языке невольно у меня
Сравненье это, если мне случится
7 Припомнить речь священного огня2
И Беатриче речь. Она сказала,
Когда Фома, молчание храня,
10Сиял вдали: «Вперед я угадала
Поэта мысль, хоть он не произнес
Ни слова и его не занимала
13Задача разрешить один вопрос3,
Но я хочу, чтоб истина известна
Была ему, чтоб после не пришлось
16С сомнением бороться… Вы чудесно
Сиянием Небес окружены.
Скажите же теперь: тот свет небесный
19Останется ли с вами, коль должны
Вы снова в прежней форме появиться4?
И если вы сиянья лишены
22Не будете, коль снова воплотиться
Придется вам, то этот яркий свет
Не изменяясь может ли струиться
25Для ваших глаз безвредно, или нет?»
Как иногда, веселью отдаваясь
И радости счастливых юных лет,
28Кружатся люди в пляске, увлекаясь
И громко распевая, так в тот час
Блаженные, венком вкруг нас свиваясь,
31Кружились, и по воздуху неслась
Священная их песня… Кто вздыхает
О том, что нужно каждому из нас
34Покинуть мир, что каждый умирает
Затем, чтоб после в Небе светлом жить,
Небесного дождя не ощущает
37Тот на земле… За пением следить
Я чутко стал. Та Троица Святая,
Что будет вечно на небе царить,
40Три образа в едином заключая,
Была три раза каждым из духов
Воспета в гармоничной песне Рая,
43И этот хор священный был таков,
Что высшею наградой мог считаться
За все заслуги. В меньшем из венков
46Единый свет, который называться
Наиблестящим мог5, заговорил
Тем голосом, что прежде, может статься,
49Услышан Богородицею был,
Когда пред ней архангел появился.
Вот что блаженный светоч объяснил:
52«Свет этот навсегда на нас спустился:
Как долго будет Рай торжествовать,
Так долго будем мы в Раю сиять,
55Сверкая лучезарным одеяньем.
Любовный жар ему дает свой свет,
Любовный жар родится созерцаньем,
58А созерцанью душ блаженных нет
Конца, как нет конца величью Бога
И благости, которою согрет
61Весь мир. Нам неизвестна здесь тревога.
Когда мы облечемся в плоть опять,
То от того лишь выиграем много
64И, ставши совершенными, сиять
Не перестанем. Вечное сиянье,
Усилившись, способность созерцать
67Усилит в нас, а сила созерцанья
И самый жар любви удвоит в нас,
Любовь же в совершенные созданья
70Нас обратит. Как уголек в огне
Гораздо ярче пламени пылает
И по сравненью с ним блестит вдвойне,
73Так этот блеск, что ныне окружает
Дух всех блаженных, будет побежден
Явленьем плоти той, что почивает
76Теперь в земле. Как ни был бы силен
Наш свет, но нашей плоти обновленной
Не будет утомлять собою он –
79И новой, высшей силой одаренный
Наш организм нетленность обретет, –
И выше воспарит дух просветленный».
82«Аминь!» – пропел священный хоровод
И так единодушно, что, казалось,
С тоскою вспоминал тот период,
85Когда с душою плоть не расставалась.
Не за себя печалились огни
Душ праведных, но сердце в них сжималось
88Лишь ради тех, кого в былые дни
Покинули они, сходя в могилу;
Быть может, с грустью вспомнили они
91Отцов и матерей, всегда им милых
И незабвенных, иль людей других,
Им на земле когда‑то дорогих.
94Но вот над теми светлыми венками,
Двойным кольцом сиявшими вкруг нас,
Как горизонт, окрашенный лучами
97Светила дня, я увидал в тот час
Еще другое новое сиянье.
Как в сумерки, когда уже погас
100Луч солнца и вечерних звезд мерцанье
То видишь, то не видишь в небесах,
Так начинал, усиливши вниманье,