Концепт как основная единица описания языка

Категориальная система лингвистики представляет собой обширный массив понятий, многие из которых допускают неоднозначное осмысление. Прежде всего, это касается одной из важнейших категорий лингвокультурологии, впрочем, как и других гуманитарных наук, – концепта. Термин «кон­цепт» понимается в лингвистике, логике, психологии, культурологии не со­всем одинаково. И даже говоря о лингвистике, превратившейся в комплекс целого ряда наук, одни и те же термины в раз­ных ее отраслях определяются по-разному. Особенно это касается новых комплексных отраслей лингвистического знания, таких как социолин­гвистика и психолин­гвистика, когнитивная лингвистика, лингвистики текста и дискурса, культу­рологическая лингвистика и др. Принято различать следующие подходы к интерпретации термина концепт: лингвокогнитивный, лингвокультурный, психологический, психолингвистический, нейропсихолингвистичский, семантический, логико-понятийный, логический анализ лингвокультурных концептов [Балашова 2004, 38].

В ходе исследования в нашей работе была предпринята попытка разобраться и систематизировать то множество определений, существующих для термина «концепт».

Как уже было отмечено, понимание концептов весьма вариативно в современной лингвистике. Отсутствие единой, общепризнанной дефиниции концепта указывает на незавершенность гносеологического становления этой категории, что подтверждает наличие ее следующих прототерминологических аналогов – «концепта», «лингвокультуремы», «мифологемы», «логоэпистемы», при рассмотрении которых на первый план выступает «языковое выражение закрепленного общественной памятью следа отражения действительности в сознании носителей языка в результате постижения (или создания) ими духовных ценностей оте­чественной и мировой культуры» [Костомаров 2001, 37].

Не вызывает споров лишь то положение, что концепт принадлежит сознанию и включает, в отличие от понятия, не только описательно-классификационные, но и чувственно-волевые и образно-эмпирические характеристики. Концепты не только мыслятся, но и переживаются [Степанов 1997, 41]. А также то, что основным признаком, отделяющим лингвистиче­ское понимание концепта от логического и общесемиотического, является его закрепленность за определённым способом языковой реализации.

Для полноты понимания данного термина начнем с его этимологического анализа. По мнению В.А. Лукина, рассматривавшего концепт истины, трактовка термина «концепт» основывается по существу на семантике латин­ского conceptus, имеющего в числе прочих, следующие значения: 1) «собирать, вбирать в себя»; 2) «представлять себе, воображать»; 3) «написать, сформулировать»; 4) «образовывать»; 5) «происходить, появ­ляться, возникнуть». Согласно автору, содержание латинского conceptus может быть подытожено в виде общего значения «сформулированный (воображае­мый) как собирающий, вбирающий в себя [содержание множества форм] и являющийся [их] началом («зародышем»)» [Лукин 1993, 63]. Родовая этимо­логическая парадигма, как представляется, довольно хорошо показывает этот признак концепта, если соотнести его с латинским антонимом: концептивный (ведущий к зачатию) – контрацептивный (предохраняющий от зачатия).

Этот смыслопорождающий оттенок значения термина «концепт» становится еще яснее, если соотнести его с определением С.Х. Ляпина, где «концепты суть своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры и вероятностно определяющие феноменологическую поверхность культу­ры, ее фенотип. Они представляют собой как бы скомпилированные, сверну­тые алгоритмы выводов-обоснований-объяснений; как бы зародышевые, зачаточные формы Логоса: культурно обусловленного Слова – Суждения – Рассуждения – Размышления, раскрывающего Истину, создающего и поддерживающего состояние несокрытости мира» [Ляпин 1997, 17].

Следует отметить, что признак «зачатия», выделяемый в концепте, был сформулирован еще в 11 веке в абеляровской диалектике. У Абеляра «концепт» – это форма «схватывания» (conceptio) смысла, превосходящее «схватывание» в понятии, которое неперсонально. Понятие (intellectus) у него не­пременно связано с формами рассудка. А концепт – скорее производное воз­вышенного духа («душа слушателя приподнята»), или ума, куда рассудок включается как часть ума, способного творчески воспроизводить (собирать, concipere) смыслы и помыслы – как универсальные слова, как общее. Этот термин он вводит в паре с «душой слушателя», от которой зависит целостность высказывания.

Как отмечает С.С. Неретина, П. Абеляр дает следующую формулировку концепта: «концепт» – это собрание понятий, замкнутых в воспринимающей речь душе; это связывание высказываний в одну точку зрения на тот или иной предмет при определяющей роли ума, преобразующего высказывание в льнущую к Богу мысль. Сознание, или, в терминах Абеляра, душа, служит своего рода посредником при передаче смыслов, одухотворяя, «оживляя» их «своей силой и мощью» [Неретина 1995, 119].

Абеляровское понимание концепта четко разграничивает объективное «понятие» и субъективный «концепт». Первое непосредственно связано со знаковыми и значимыми грамматическими структурами языка, выполняюще­го функции независимо от общения становления строго определенной мыс­ли. Концепт же формируется речью, он предельно субъектен. Память и воображение являются неотторжимыми свойствами концепта, направленного на понимание здесь и теперь, в едином миге настоящего, с одной стороны, а с другой — концепт синтезирует в себе три способности души и как акт памя­ти ориентирован в прошлое (внутренняя форма слова, прецедентные феномены...), как акт воображения – в будущее (абсолютная совокупность потенциальных смыслов), а как акт суждения – в настоящее (план выражения лексико-семантической парадигмы).

Таким образом, в концепте как многомерном ментальном образовании концентрируются результаты освоения человеком мира. Концептуализация действительности, основанная на восприятии, приводит к появлению поня­тий, формой зарождения которых являются представления. Конденсируя признаки, присущие различным объектам, понятия подвергаются оценке, ко­торая при своём осуществлении в определенном культурном пространстве способствует превращению понятий в концепты. «Концепт, таким образом, есть понятие, погруженное в конкретный лингвокультурный контекст...» [Красавский 2001, 68].

Если не принимать во внимание те работы, в которых концепт и понятие отождествляются, то существующие в лингвистике подходы к понима­нию концепта сводятся к лингвокогнитивному и лингвокультурному осмыс­лению этих явлений [Воркачев 2002, 82].

Лингвокогнитивный концепт интерпретируется как единица оперативного сознания [Кубрякова 1988, 143], выступающая как целостное, нерасчлененное отражение факта действительности. Концепт «охватывает преломле­ния всех видов знания о явлении, стоящем за ним, все то, что подведено под один знак и предопределяет бытие знака как известной когнитивной структу­ры», а также «есть парадигматическая структура, выводимая из синтагмати­ческих отношений имени, фиксированных в тексте» [Красавский 2001, 184]. «Образуясь в процессе мысленного конст­руирования (концептуализации) предметов и явлений окружающего мира, концепты отражают содержание полученных знаний, опыта, результатов всей деятельности человека и результаты познания им окружающего мира в виде определенных единиц, «квантов» знания» [Болдырев 2000, 23-24]. Как «дискретная единица коллективного сознания», отражающая предмет реаль­ного или идеального мира, концепт присутствует в национальной памяти но­сителей языка в виде «познанного вербального обозначенного субстрата», что обеспечивает хранение полученных знаний и их передачу от человека к человеку и от поколения к поколению [Бабушкин 1996, 95].

По определению «Краткого словаря когнитивных терминов», концепт – это «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике [Кубрякова 1996, 169]. Использованная здесь лексема «отраженная», как представляется, не совсем удачна, так как подразумевает «зеркальную» точность объективации окружающей действительности. «Преломленная» лучше передает когнитивные процессы, обуславливающие национально-специфическую маркированность картирования мира.

Д.С. Лихачев, обращаясь к работе С.А. Аскольдова, описавшего концепт как «мысленное образование, замещающее в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» [Аскольдов 1997, 276], интерпретирует данный термин как «алгебраическое» выражение значения, которым носители языка оперируют в устной и письменной речи. Д.С. Лихачев также связывает его содержание с национально-культурным опытом говорящих: «Концепт... является результатом столкновения словарного значения... с личным и народным опытом человека» [Аскольдов 1997, 277]. Сово­купность таких концептов, по мнению исследователя, образует так называе­мую концептосферу, в которой концентрируется культура нации.

И.А. Стернин трактует концепт как «комплексную мыслительную единицу, которая в процессе мыслительной деятельности поворачивается раз­ными сторонами, актуализируя в процессе мыслительной деятельности свои разные признаки и слои» [Стернин 2000, 13]. Учитывая положения теории организации значения слова, И.А. Стернин впервые разрабатывает полевую модель концепта, которая явилась попыткой описать столь сложную многослойную структуру концепта. Концепт рождается в виде первичного конкретного образа. Затем в процессе познавательной деятельности и коммуникативной практики человека этот образ в его сознании постепенно приоб­ретает новые концептуальные уровни, окутывается, обволакивается новыми концептуальными слоями, что увеличивает объем концепта и насыщает его содержание [Стернин 2000, 14]. Однако исследователь указывает на то, что структура концепта в отличие от структуры значения слова не жёсткая. Это объясняется подвижностью, динамичностью самого концепта в процессе мышления. Концепт постоянно функционирует, актуализируясь в разных своих составных частях и аспектах, он всё время соединяется с другими концептами или отталкивается от них.

Совершенно противоположное направление исследования предполагает лингвокультурный подход, идущий, соответственно, от культуры к индивидуальному сознанию. Лингвокультурный подход к пониманию культурного концепта состоит в том, что концепт признается базовой единицей культу­ры, ее концентратом. К нему относятся такие семантические образования, которые отмечены лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующие носителей определенной этнокультуры. Ю.С. Степанов пишет, что «в структуру концепта входит все то, что и делает его фактом культуры – исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации; оценки и т.д.» [Степанов 1997, 39]. Концепты в этом понимании представляют собой то, в виде чего «культура входит в ментальный мир человека и, наоборот, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов 1997, 39]. Сово­купность таких концептов «не образует концептосферы как некоего целост­ного и структурированного семантического пространства, но занимает в ней определенную область» [Степанов 1997, 40].

В.Г. Зусман отмечает, что «концепт всегда представляет собой часть целого, несущую на себе отпечаток системы в целом... Концепт – микромодель культуры, а культура – макромодель концепта. Концепт порождает культуру и порождается ею» [Зусман 2001, 41]. Проводится интересная па­раллель между человеком как микрокосмом и космосом, с одной стороны, и концептом и культурой, с другой стороны. Подобного рода сравнение приво­дит к выводу о возможности реконструкции всей системы концептов опреде­лённой культуры, отталкиваясь от анализа одного культурного концепта.

С.Г. Воркачев определяет концепт как «единицу коллективного знания/сознания (отправляющую к высшим духовным ценностям), имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой» [Воркачев 2002, 93]. Такое ментальное образование, по мнению исследовате­ля, соотносится с планом выражения лексико-семантической парадигмы, то есть всей совокупности разнородных синонимических средств (лексических, фразеологических, афористических, описывающих его в языке).

А.А. Вежбицкая в своих работах описывает так называемые универсальные культурные концепты, которые принадлежат идеальному миру, опреде­ляются посредством набора семантических примитивов и отражают специ­фические культурно-обусловленные представления человека о действитель­ности [Вежбицкая 1997, 4-6].

Л.О. Чернейко видит в концепте содержание слова (денотативное и коннотативное), которое отражает представление данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым в многообразии его ассоциативных связей [Чернейко 1995, 75]. С.X. Ляпин же представляет концепт как «многомерное идеализированное формообразование, опирающееся на понятийную основу, закрепленную в значении какого-либо знака, и обладающее дискретной целостностью смысла, который функционирует в определенном культурном пространстве и поэтому предрасположен к культурной трансля­ции из одной предметной области в другую» [Ляпин 1997, 18-19].

Н.Д. Арутюнова трактует концепты как «понятия практической (обыденной) философии, возникающие в результате взаимодействия таких факторов, как национальная традиция и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей» [Арутюнова 1991, 3]. Составляя своего рода культурный фонд, эти мировоззренческие понятия, которые «личностны и социальны, национально специфичны и общечеловечны», функционируют, по мнению исследователя, в контекстах разных типов сознания – обыденного, художественного и научного. При этом ключ к семантической модели концепта здесь видится в следующих аспек­тах: 1) наборе атрибутов, свидетельствующих о принадлежности к тому или иному концептуальному полю, 2) определениях, которые обусловлены местом в системе ценностей, 3) указаниях на функции в жизни человека [Арутюнова 1991, 3-4].

Н.А. Красавский находит необходимым развести такие понятия как «концепт» и «стереотип» [Красавский 2001, 181]. Он определяет стереотип как «социокультурную маркированную единицу ментально-лингвального комплекса представителя определённой этнокультуры, реализуемую в речевом общении в виде нормативной локальной ассоциации к стандартной для данной культуры ситуации общения» [Красавский 2001, 177]. Концепт же, по его мнению, требует более высокого уровня абстракции, это своего рода «идея», «понятие». «Стереотип является чем-то более «конкретным», это образ-представление, за стереотипом стоит фрейм-структура сознания. Концепт проявляется в валентностях, которые могут предопределять «предсказуемые» блоки свободных ассоциаций, в то время как стереотип проявляется в конкретных реализациях, которые могут быть представлены предсказуемыми ассоциациями» [Красавский 2001, 185].

Особый подход к пониманию сущности культурного концепта предлагает В.П. Нерознак. Исследователь считает, что о концепте национальной культуры можно говорить только в том случае, если при переводе на другой язык нельзя подобрать дословного эквивалента соответствующего концепта: «безэквивалентная лексика, или то, что обычно называют «непереводимое в переводе» и есть тот лексикон, на материале которого и следует составлять списки фундаментальных национально-культурных концептов» [Нерознак 1998, 84]. Концепт здесь определяется как «знаменательный образ, отражающий фрагмент национальной картины мира» [Нерознак 1998, 85], а В. П. Москвин называет концептом «понятие, представляющее ценность для носителя языка, актуальное для него и потому выражаемое значительным количеством синонимов (в том числе – с метафорической внутренней формой), обладающих богатой лексической сочетаемостью; понятие, являющееся те­мой значительного количества пословиц, поговорок, фольклорных сюжетов, литературных текстов, произведений изобразительного искусства, скульпту­ры, музыки; понятие, глубоко укоренившееся в языке и культуре народа и потому являющееся диахронической константой и языка, и культуры» [Москвин 1997, 67].

Лингвокультуролог В.А. Маслова разрабатывает понятие «ключевые концепты культуры», под которым подразумевает ядерные (базовые) единицы картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью, как для от­дельной языковой личности, так и для лингвокультурного сообщества в це­лом [Маслова 2001, 51].

Н.Ф.Алефиренко понимает под концептом «некое целостное смысловое образование описательно-образного и ценностно-ориентированного характера, являющееся источником семантической структуры языкового знака, которая формируется в процессе языковой объективации концепта» [Алефиренко 2003, 8].

Новый метод изучения лингвоконцептов, развиваемый В.И. Карасиком
в рамках лингвокультурного подхода, представляет собой исследование этого явления с точки зрения ценностного компонента. Предлагается считать
концепты «первичными культурными образованиями, выражением объективного содержания слов, имеющими смысл и поэтому транслируемыми в различные сферы бытия человека, в частности, в сферы преимущественно понятийного (наука), преимущественно образного (искусство) и преимуще­ственно деятельностного (обыденная жизнь) освоения мира» [Карасик 2002, 147].

В.И. Карасик впервые различает понятия «когнитивный концепт» и «лингвокультурный концепт» или же «культурный концепт», где последний определяется как условная ментальная единица, используемая в комплексном изучении языка, сознания и культуры» [Карасик 1996, 16]. Соотношение концепта с тремя названными сферами выглядит следующим образом: язык – сфера «опредмечивания» концепта, сознание – область пребывания концепта и, наконец, культура – сфера, детерминирующая концепт, по­скольку концепт является ментальной проекцией элементов культуры.

Исследователь делает акцент на ценностном элементе лингвокультурного концепта, который и отличает его от других ментальных единиц (фрейм, сценарий, скрипт, понятие, стереотип и, наконец, когнитивный кон­цепт). Более того, по мнению В.И. Карасика, центром лингвокультурного концепта всегда является ценность, так как он служит исследованию культу­ры, в основе которой лежит именно ценностный принцип [Карасик 2002, 158].

Заслуживает внимание то положение, что типология концептов являет­ся одной из самых актуальных задач современных лингвистов. В.И. Карасик указывает на то, что с позиции со­циолингвистики, можно противопоставить, по меньшей мере, три типа куль­турных концептов: этнокультурные, социокультурные и индивидуально-культурные. Иначе говоря, существуют ментальные образования, актуальные для этнокультуры в целом, для той или иной группы в рамках данной лингвокультуры и, наконец, для индивидуума. Такое понимание концептов по­зволяет совместить различные подходы к их интерпретации. [Карасик 2002, 141].

С точки зрения наличия или отсутствия ценности все культурные кон­цепты делятся на две большие группы: параметрические и непараметриче­ские концепты.

Параметрическими концептами считаются те культурные концепты, внутри которых нет ценности. У них никакого отношения к куль­туре нет. Это концепты-координаты. К ним относятся концепты «простран­ство», «возраст», «время», «пустота».

С точки зрения норм поведения людей непараметрические концепты подразделяются на концепты-регулятивы и концепты-нерегулятивы. Разница между ними заключается в том, что в первых концептах скрыта идея: "Что надо делать? Как надо себя вести?" К числу концептов-регулятивов можно отнести концепты «труд», «закон», «любовь», «дружба», «свобода», «самоуважение», «правда», «честь», «пунктуальность» и прочие.

С точки зрения предметности концепты-нерегулятивы делятся на предметные и непредметные концепты. К предметным концептам относятся концепты «гора», «море», «базар», «дом» и другие.

С точки зрения процессуальности непредметные концепты делятся на событийные и качественные концепты. Типичная характе­ристика у события – процессуальность. Точнее, у него обязательно есть на­чало, продолжение (развитие) и конец. К событийным концептам можно от­нести концепты «свадьба», «школа», и др. В качестве примеров качественных концептов выступают концепты «цвет», «скорость» и другие [Карасик 2002, 141].

Как указывает Н.А. Красавский, концепты могут типологизироваться: а) структурно-семантически (лексические, фразеологические); б) дискурсно (научные, художественные, обы­денные); в) социологически (универсальные, этнические, групповые, инди­видуальные) [Красавский 2001, 55].

Таким образом, в современной лингвокультурологии существуют различные точки зрения на понятие «концепт» и его типы. Важнейшей категорией лингвокультурологии является понятие «концепт», который в современной лингвистике трактуется по-разному. Лингвокультурные концепты могут типологизироваться по различным классификациям и основаниям. Лингвокогнитивный и лингвокультурный подходы к пониманию концепта не являются взаимоисключающими. Эти подходы различаются векто­рами по отношению к индивиду: «лингвокогнитивный концепт – это направ­ление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный кон­цепт – это направление от культуры к индивидуальному сознанию».

Однако, все эти подходы рассматривают концепты как ментальные способы репре­зентации действительности в сознании людей, как сгустки смысла, несущие важную культурную информацию и находящие своё конкретное выражение в виде знаков (в широком понимании знака): в языке, в искусстве и т.д. А сам концепт выступает как многомерное культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме.

Учитывая вышеизложенные мнения исследователей, в настоящей работе за основу принимаются взгляды В.И. Карасика и С.Г. Воркачева, что позволяет определить лингвокультурный концепт как единицу коллективного знания/сознания (отправляющую к высшим духов­ным ценностям), представляющую собой многомерное ментальное образова­ние, имеющее языковое выражение в четырех важнейших измерениях – об­разном, понятийном, ценностном и значимостном, и отмеченное этнокуль­турной спецификой.