За окном стемнело, я распустила еще влажные волосы, которые местами сбились в пружины, переоделась из халата в пижамные шорты с майкой и подумывала заказать ужин в номер – желание спускаться вниз, чтобы попасть под пристальные взгляды, напрочь отбил Митя.
Когда раздался внезапный стук в дверь, я дернулась и зацепила вазу с цветами. Та с грохотом ударилась о пол и разбилась на мелкие осколки.
Дьявол! Не к добру.
Я поспешила открыть дверь, даже не глянув в глазок, который, кстати сказать, имелся в наличии. И почему не возникло мысли, что это мог быть Влад? А именно он сейчас стоял передо мной и хмурил брови.
– Все в порядке? – Он заглянул мне за плечо, бегло осмотрел комнату.
– Да-да, – сбивчиво ответила и поспешила отойти. – Не разувайся, я вазу разбила.
Сама обула кеды и наклонилась, чтобы собрать осколки. Услышала за спиной ни то рык, ни то хрип, представила, как смотрелись короткие шорты сзади, и усмехнулась под нос. Влад обошел меня, опустился на колени, придвинул мусорное ведро и помог собирать разноцветные стекла. Казалось бы, я должна сильнее напрячься, но мне почему-то стало спокойнее с ним. Как будто выпила пару капсул, только без них.
Когда убрались, Волконский сел чуть ближе и прислонился спиной к изножью кровати. Я сделала то же самое. Наверное, я могла бы так долго просидеть, но Влад нарушил тишину.
– Я пришел… мне спасатели звонили. Им нужна была информация о времени, пустяк, в общем, но сказали, что девчонка и ее позвоночник в порядке. У нее сердце больное. Ей повезло, что ты оказалась рядом и она отделалась сломанной рукой.
Я улыбнулась, села на постель. Влад последовал моему примеру. Между нами был метр, а казалось намного меньше.
– Зачем вообще рисковать с таким здоровьем? Не понимаю.
Пожала плечами, потому как у меня не было ответа. Наши взгляды снова пересеклись. Момент затягивался, учащался пульс – я слышала стук сердца, он становился громче. Но как же хорошо-то было! Впервые за бесконечно долгое время я чувствовала себя хорошо. Да, такое простое слово, а для меня далекое. Впервые не хотелось грызть себе вены и страдать. Впервые ощущала легкость, почти невесомость. Тело больше не служило тюрьмой. Лишь хранилищем всех светлых чувств, которые на меня свалились. Которые я впустила, осознала и теперь не хотела терять.
Да, мне потребовалось так много лет и одновременно с этим всего пару встреч, чтобы признаться, что Волконского я любила. Глубоко и безвозмездно.
Господи боже мой.
По телевизору включилась местная реклама, скандинавского типа женщины заговорили на грубом – видимо, норвежском – языке, заиграла красивая музыка. Показывали тот самый Оперный театр в Осло.
– Красиво там, – сказала, проиграв в «гляделки».
– О да, – его голос прозвучал в тон мелодии, – обязательно покажу тебе это место.
– Не нужно, – наверное, слишком резко выдала я.
Влад повернул голову, на лбу залегла морщина.
– Не нужно обещать. – Спрятала взгляд. – Пожалуйста. Особенно когда знаю, что обещания ты не держишь.
Видела краем глаза, как Волконский стиснул зубы, но промолчал. Некоторое время разглаживал на темных джинсах складки, что-то прикидывал в голове. Потер лоб, а затем и все лицо.
Как же он был дьявольски красив! Со всеми татуировками, мелкими шрамами, ужимками и прямым взглядом. С его черными, как самая темная судная ночь волосами, которые он вечно трогал без повода, сильнее путал, зачесывая пальцами назад.
– Я навел кое-какие справки, – низкий приятный тембр вытянул из комы, – об одной картине.
Резко обернулась, пушистая прядь упала на лицо. Он наклонился, заправил ее за ухо. Провел большим пальцем по щеке, ловя каждый мой вдох.
Он знал.
– Голубка, – произнес он, и я съехала на пол снова.
Пора выпускать белый флаг?
Влад не отставал, опустился рядом, сложил ноги в позе лотоса. Мелочь вроде бы, а удивила приятно – у него вышло так легко, наверное, часто медитировал.
– Это то, о чем я думаю? – продолжал настойчиво.
Я уже догадывалась, что сегодня он добьется всех ответов, но отчаянно оттягивала этот миг.
– Если бы я знала, о чем ты думаешь, мне было бы гораздо легче.
Влад опрокинул голову на кровать, уставившись в потолок.
– Ты была подписана на меня все это время, так? – Он дождался моего кивка. – Ты была на моих занятиях, а я упустил это. Кстати, тогда себя бы в зеркале не признал. Не в форме был. Мне жаль.
– Не о чем жалеть, – честно сказала.
– Картина у тебя?
Я промолчала.
– Что все это значит? – не унимался Влад.
– А что ты хочешь услышать?
– Правду. Хоть раз скажи мне правду.
– Я сомневаюсь, что она тебе нужна.
– Позволь самому решать.
И мы опять замолчали в унисон. Мне каждый вдох давался нелегко, когда аромат его резкого парфюма растекался по венам – а это был все тот же аромат, который преследовал меня семь лет подряд.
– Ну, скажем Владилен Всеволодович, – все же набралась сил заговорить, – я поклонник вашего творчества.
– Да ну, – подыграл он.
– А что? Не похожа? – Распахнула шире глаза. – Я посещала многие ваши выставки. И вообще я очень ценю современное искусство, а вы его яркий представитель.
Он громко фыркнул.
– Так, может, ты и сюда приехала ради меня?
Я застыла. Дьявол! Это должно было прозвучать, как шутка. Оно так и звучало! Я просто обязана была бросить что-то даже самое глупое в ответ и пойти дальше! Но точно воды в рот набрала. А он все очень быстро понял. И, кажется, даже побледнел.
– Это ведь не так?
Скажи, что не так, – умоляли его глаза.
Скажи, – уверяла себя, – так всем будет проще!
Его зрачки бегали, изучали мое лицо, трусливо поджатые губы. Он явно не мог поверить. Не хотел верить. Все до безумия усложнялось, ему это было не по вкусу.
– Ай! – вскрикнула я, когда оперлась на правую руку и наткнулась на мелкий осколок разбитой вазы, что отскочил под кровать.
Быстро встала и скрылась в ванной, чтобы смыть с порезанной ладони кровь.
Розовые струи воды стекали в раковину, я не могла оторвать от них взгляд. Входная дверь громко хлопнула – уже второй раз за день, я прикусила губу.
Слишком спокойно, избегая отражения в зеркале, достала ватный диск и зажала им кровоточащую ранку. Понуро вышла и легла, укрывшись до подбородка. Надела наушники, открыла программу и поставила самый пронзительный плейлист из всех – «Дьявольский надрыв». Сегодня, видимо, настал его звездный час.
…Помнишь первую встречу?
Прошло лет сто уже.
Если б можно было, я бы тогда не пришла*
***
* Elvira T – Зараза
Глава 15
«Сейчас» дважды не повторится
Отдых стал в тягость. Казалось, погода остро реагировала на мое душевное состояние, все сильнее сгущая вокруг курорта тучи. Снегопад прекратился, но ветер поднялся нешуточный. Мало кто отважился вернуться на трассы в такой хмурый день.
С Митей мы не разговаривали. Ночью я даже не слышала, как он вернулся, но с утра обнаружила на его кровати сменную одежду. А после на странице друга в сети появился новый эфир с онлайн-тренировкой, на которой засветилась Инна. Они неплохо смотрелись вместе – оба спортивные, высокие и увлеченные. На пару делали такие упражнение, какие я бы никогда не осилила.
С трудом подняв себя с кровати к двенадцати, спустилась в ресторан и застала эту парочку «Твикс» за дальним столиком. Взяла круассаны и сыр с сосисками: может, увидев вредный обед, Митя со мной заговорит?
Шла, как на расстрел, честное слово. Внезапно на плечи навалился пудовый груз вины и потянул на дно. Я ведь желала счастья Мите, а он счастливым не выглядел. Когда подошла, что-то печатал под диктовку Инны – комментарии, видимо.
За миг до того, как он меня заметил, хотела сбежать за соседний стол, но прикусила губу. Расправила плечи и поставила тарелку. Инна хотя бы кивнула мне. Митяй только глянул и вернулся к прежнему занятию, правда, отодвинулся в сторону, чтобы села.
– Погода отстой, – пробурчал Митя после затяжного молчания.
– И не говори, – поддержала Инна.
О да, эти разговоры о погоде. Почему нет?
Аппетит, даже если и был, пропал. Открыла сводку местных новостей и пролистала. Увидела утренний снимок из Осло – люди гуляли в легких куртках в отличие от нас.
– А в Осло снегопада нет. И до него всего-то, – забила маршрут в навигатор, – два с половиной часа.
Не оставляла идею добраться туда, но сейчас больше провоцировала Митю на разговор. Надеялась услышать его едкие комментарии о городе, который он так не любил. Все же совсем одной, без поддержки друга, в чужой стране было слишком холодно.
Да, я сама запутала всех, но что мне сделать?
– По такой погоде все четыре, – пробурчал в ответ, а я прямо загорелась.
– Думаю, здесь нам больше ловить нечего. Оно того стоит.
Митя безразлично пожал плечами, но я заметила, как поджал губы и напрягся.
– В чем спор?
Влад появился из ниоткуда – теперь стала понятнее реакция друга. Инна тотчас растелилась по столу.
– В Осло погода лучше, – сказала, пока другие боролись взглядами.
– Хорошая идея, – внезапно подхватил Влад. – Заказчик пегаса предлагал нам билеты на премьеру оперы «Пер Гюнт». Ты же как раз хотела попасть в театр?
Не сразу поняла, что он обращался ко мне. Только когда Митя громко отставил стакан с водой, подняла глаза и впервые после сложного разговора увидела Волконского.
Он смотрел открыто. Наверное, как и прежде. И он предлагал вместе «провести досуг». Это ведь хороший знак?
– Ага, оттуда потом на машине добираться домой часов двенадцать.
Митя решил разбить мои мечты о ледяной асфальт. Злой медведь, которого разбудили до начала весны.
– Мы можем сдать машину в Осло и полететь в Олесунн. Дел на пару часов, – вступил Влад.
– Доплата большая будет за аренду, если оставим в столице.
– Не проблема, я заплачу.
Митя сморщился, словно его ударили под дых.
– Сам разберусь. Ну, если все хотят.
С этими словами друг многозначительно покосился в мою сторону. Опять я стала центром притяжения взглядов – и прожигающих насквозь, и заинтересованных.
– Э-э, я за, – только и сумела выдавить.
– Вот и решили, – как ни в чем не бывало улыбнулся Влад
Я не выдержала, отошла за кофе, что за углом, вдавила кнопку «американо» несколько раз подряд, но автомат решил поиздеваться надо мной.
– Как твоя рука? – услышала и вздрогнула от неожиданности.
Что за волшебная способность неслышно подбираться ко мне? Влад удержал за локоть, когда я отступила.
– Вчера тебя это не волновало, – хотела заявить дерзко, но прозвучала обиженно.
На самом деле, не была зла, просто раздавлена.
Влад медленно провел по коже до ладони. Повернул и глянул на слегка покрасневший порез. Не успела сказать, что уже не болит, он поднес к губам и поцеловал. Всего на пару секунд задержался, а в голове взорвалась целая очередь фейерверков.
– Извини меня.
А? Что?
Я вообще забыла, где я.
– Мне нужно было все, – вдохнул-выдохнул, – осмыслить.
– Несварение не получил?
Боже, какие глупости я несла.
Влад широко улыбнулся, держа меня за руку. Что все это значило?
Кофейный аппарат наконец соизволил заработать. Громко завибрировал и выдал порцию черного напитка. Я подошла забрать чашку, бросила два кубика сахара и потянулась за молоком.
Чувствовала, что он подошел сзади.
– Невыносимая, – шепнул на ухо.
Это он мне говорил? А сам?
– Стараюсь.
Закончив, хотела уйти, но он намеренно сделал шаг в ту же сторону. И второй раз тоже.
– Могу я попросить тебя об одном?
Он мог просить о чем угодно.
– Что?
– Осло будет только нашим городом.
«Нашим» пронеслось по венам до самого сердца, которое пропустило удар.
– А что об этом думает твоя невеста?
– То же, что и твой друг.
Я сделала вид, будто задумалась. Секунда, две, пять.
Уже примерно понимала модель поведения Волконского, поэтому оказалась так удивлена. Ведь если бы его что-то не устроило, он мог включить игнор. Или, того хуже, напомнить мне наш первый разговор про «ничего не светит», детей, фамилию и далее по списку. Но нет, он стоял передо мной. Он все еще меня хотел, а я поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не хотела от него бежать. Едва заметно кивнула и умчала за стол.
Что между нами происходило, я не знала, но теперь Влад был в курсе, что долгие годы я сохла по нему. И он все еще хотел иметь со мной что-то общее. Он хотел разделить со мной целый город!
Желала ли я понимать, что будет потом? Очень вряд ли.
Как он там говорил? «Не смотрю в будущее, живу здесь и сейчас»? Стоило попробовать.
Глава 16
Из-под ног уходят горы
Впервые рядом с Митей на переднем сидении машины я чувствовала себя не в своей тарелке. То и дело ловила его недовольные взгляды и раздраженные вздохи. Он совсем не был похож на Митю, которого я знала. А знала ли вообще? Задумалась, посмотрев в окно на украшенные снегом горы: мы ведь всегда говорили только обо мне. И, наверное, меня это устраивало. В его объятиях было тепло и уютно, но они дарили лишь временный покой. Рассеять мрак в моей голове им оказалось не под силу.
Когда мы приехали в Осло и остановились в первой приличной гостинице, Митя демонстративно заказал нам раздельные номера. Еще дважды повторил громко вслух и впился взглядом в Волконского, ожидая его реакции. Тот открыто ухмыльнулся. Дети малые!
Влад как раз заговорил про билеты в театр, а Митя получил ключ-карту и, выписав пируэт перед нашими носами, гордой походкой направился к лестнице. Еще и пнул мой чемодан. Может, случайно.
– Минуту, – прервала я Влада и подбежала к другу. – Мить!
Или не другу уже?
Он остановился и пару секунд раздумывал, поворачиваться ли. Развернулся, но смотрел сквозь меня. Ощутила себя Патриком Суэйзи из фильма «Привидение».
– Что насчет прогулки? Мы можем отложить театр.
Понимала, что билась головой о бетонную стенку. Я уже его потеряла: стеклянный взгляд, брезгливое выражение губ.
– Нужно вести тренировку. Пообещал взять смену онлайн. Не планировал путешествий.
Я не врала, он и правда был дорог – и мне, и Ангелу.
Дьявол, почему никто не держал слово и не выполнял обещаний? Они только для меня что-то значили? Ведь был уговор: прежде всего – друзья, никаких обид. Права оказалась, когда предпочитала одиночество на подоконнике таким «товарищам».
– Инна, ты со мной?
А она вообще здесь? Забыла про нее в этом цирке.
– Я подойду, – пропела она и что-то шепнула Владу на ухо.
Митя сделал пару резких шагов от меня, но я успела перехватить его за плечо.
– Ты точно хочешь закончить все так? Просто стереть подчистую.
– Ты же легко стерла.
– Нет. Я лишь шагнула в сторону. Я не отказывалась от нашего общения, не начала игнорировать тебя. Мы же можем…
– Дружить? – перебил он и насмешливо вскинул брови. – Я пробовал, не вышло. Такая дружба бывает только в тупом кино.
Ауч.
– Поняла. Извини. – Отступила назад и подняла руки, сдаваясь. – Но я была честна с тобой.
Приняла поражение. Хоть и неожиданно больно ударило. Все, что копилось у Мити, сейчас вылилось на меня под его взглядом.
– Кому нужна твоя честность? – бросил он и умчал… «в ночь» – красиво бы прозвучало, но нет, за окном только начинало смеркаться.
Покосившись совсем недружелюбно, мимо меня прошла Инна. Наигранно мило помахала Владу, как «Мисс Вселенная», благодаря всех за мир во всем мире. Что, хотела напомнить, у кого было кольцо? Да я и так знала. Только в нашем «шведском» квартете всем оказалось плевать на такие формальности.
– Что ты там говорил? – проводя блондинку взглядом, обратилась к Владу.
– Я говорил, что мы попадаем не на оперу, а на балет. Перепутал. Но все равно под музыку Грига.
– О, так даже лучше. Будет что рассказать… – осекалась на полуслове. – У меня есть время переодеться? В горнолыжке жарко и «не комильфо» идти в театр.
Глянула на ярко-розовую куртку в отражении, уже перебирая в голове, что надеть.
– Есть, – вернул к себе внимание Влад и подошел ближе. – Только помни: каждую потерянную минуту мы могли провести вдвоем.
У-уф. Ну, в общем, одежду я сменила, как метеор.
Необычным зданием Оперного театра я залюбовалась издалека: его стеклянными витринами, причудливыми формами. И спокойным темным Осло-фьордом, что притаился рядом. Но мы очень спешили, поэтому пролетели мимо, оставив все прогулки на потом.
В итоге оказались в ВИП-ложе, где, кроме нас, сидело всего пять человек. В отличие от заполненного до отказа зала. Я подняла голову и увидела зависшую на потолке луну. Это не шутка, огромная люстра и правда была ее точной копией. Даже жалко стало, когда свет погас, предвещая начало спектакля, но только посмотрела на сцену – пропала.
Вот не зря мы с мамой отдали Ангелину на балет. Это волшебство в чистом виде. Я ведь тоже занималась им в детстве. Мне даже сулили хорошую карьеру в местном театре. Но у родителей не хватило денег на все наши поездки, сумасшедше дорогие костюмы, купальники, пуанты, которые нужно менять почти каждый месяц. А я не была достаточно талантлива, чтобы поступить в «Академию русского балета имени Вагановой» без финансовой поддержки.
Наблюдала за танцорами, когда Влад наклонился ко мне.
– Ты слышишь, как звучит? – внезапно опалил кожу шепот.
Мурашки пробежали по шее, перехватило дыхание. Я замотала головой.
– Это звучит восход.
О чем он? Я слышала только сердце, что ухало в груди, готовое вырваться к нему.
Но к середине представления, кажется, поняла, что имел в виду. Сначала просто получала удовольствие, наблюдая за Владом: тем, как он в блаженстве прикрывал глаза, впитывал щемящую душу музыку. А в какой-то миг, сама не уследила, когда это произошло, утонула в мелодии – опасной, звучной, таинственной.
Пер Гюнт, что рассказывал в танце свою историю, широкими виртуозными прыжками долетел до края сцены и встал рядом с ложей, а страшные создания, похожие на троллей, надвигались на нас. Я даже вжалась в кресло – боже, я после «Ходячих мертвецов» неделю не спала.
Но когда главный герой вернулся к матери, когда он с ней прощался, а она умирала на его руках, я подалась вперед и забыла обо всем – где я, кто со мной. Это было слишком личное, самый явный страх.
Мелодия, звучащая на фоне, стала похожа на вздохи. Которые затихали и затихали. Пока не исчезли совсем.
Ангелы пришли забрать его мать, и я задрожала. Слеза скользнула по щеке, затем вторая. Стыдно было обнажаться перед Владом, на котором броня. Я старалась незаметно стереть их с лица, и вроде бы удалось. А затем он коснулся моей руки и едва заметно погладил ладонь. Значит, нет?
Свет погас, все стихло, я сжала его пальцы сильнее. Оставшуюся часть представления я только слушала, потому что снова не могла оторваться от Влада – такого увлеченного, прекрасного в своей стихии. Он иногда улыбался, не глядя на меня, или касался коленки под теплым платьем, будто подтверждал, что все видел.
Ближе к концу Волконский обернулся и кивнул в сторону сцены. Главный герой кружился в танце с возлюбленной, которая ждала его долгие годы и простила.
– Если бы это была опера, она бы исполнила прекрасную арию, – снова шепнул на ухо.
А когда напел, я зажмурилась. Крепко-крепко. Чтобы представить, что мы одни.
Зима пройдет, и весна пробежит,
И лето завянет, и год пролетит.
Ко мне ты вернешься и будешь со мной,
Тебе поклялась и верна я душой.
Я люблю тебя, – вертелось на языке. – И верна душой.
Столько слов хотелось сказать Владу, но я онемела. Теперь поняла и признала, что ни разу по-настоящему никого не любила, потому что не могла забыть о нем. Не хотела забывать. Я любила любить его.
Наверное, мой взгляд был красноречивее слов. Или горящие, скорее всего пунцовые, щеки выдали. Он как будто услышал, прочитал все. Подобрался, выдохнул, отвернулся, нахмурив брови. Но руку не отпустил.
Из зала мы вышли молча, но то была не гнетущая тишина, не звенящая, а такая, что манила за собой. Я мечтала о ней, сидя дома на окне, но в моей голове всегда наперебой кричали мысли и голоса. Я не умела не думать ни о чем, смаковала несчастье, лелеяла, как самое дорогое, что было у меня.
– Пойдем.
Влад утянул за руку в сторону от толпы и причудливых стен. Дьявол, что он со мной творил! Мысли путались, я думала о непристойных вещах, гадала, куда ведет. Вот только мы оказались в простом кафе вроде обычного буфета – лишь с небольшим лоском Европы.
– Мне говорили, круассаны здесь очень аппетитные.
Я не сдержалась и рассмеялась собственным мыслям. Но лихорадочный блеск, мелькнувший во взгляде, и то, как Влад посмотрел на мои губы, заставили замолчать и отправиться к витрине со сладостями, чтобы не натворить глупостей.
После заката театр выглядел еще прекраснее. Ночь здесь была светлая, с синими оттенками. Из-за ярких люстр здание словно горело изнутри, завораживало. С криками чаек и отблесками луны на воде – и Владом, что шумно дышал в затылок, – казалось, будто все сон. Виделось таким прекрасным. Может, я от него заразилась этим искусством? Это вообще заразно? Хотя я с детства была такой: только понравится какой-нибудь мальчик, как я сразу начинала слушать те же песни, одеваться в том же стиле, ходить в кино на такие же фильмы.
Я запила кусочек горячего шоколадного круассана сладким кофе и медленно пошла вдоль парапета. Влад следовал за мной. Мы брели бок о бок. А потом под его ногами хрустнул снег – он остановился. Я невольно тоже.
– Что? – заметила пристальный взгляд.
Его лицо озарила улыбка: как я любила – с морщинками в уголках глаз. Он коснулся пальцами моих губ и стер с них, как оказалось, шоколад. Мгновение, и мы замерли. Сантиметры стали сокращаться, дыхание участилось, я уже слышала легкий сигаретный аромат, который не отталкивал, а лишь напоминал, кто рядом.
– А-а! – взвизгнула я от неожиданности, когда одна из чаек подкралась и в самый ответственный момент вырвала из рук оставшуюся булочку.
Наш смех разлился по площади. Казалось, момент утерян, но магия быстро вернулась.
– Какие наглые создания! – произнесла я, падая в бушующее море, что плескалось в его глазах.
– Наглость – второе счастья.
Он подмигнул и через секунду поцеловал меня. Всего лишь коснулся губ, но я почувствовала его каждой клеточкой.
Вспомнить бы после, как дышать!
Глава 17
У меня в голове пули
У меня в голове – пули,
У тебя в голове – мысли.
Мне хватило достаточно боли,
Лучше не подходи.
У тебя там в груди – пламя,
У меня вместо сердца – сажа.
Ты, конечно, такая крутая -
Ты не знаешь меня.
NЮ – Пули
Время текло очень странно рядом с Владом. Минуты ожидания и предвкушения тянулись нестерпимо долго. А мгновения в его объятиях убегали непозволительно быстро. Вот и сейчас: мне показалось, что я успела лишь пару-тройку раз моргнуть, а на деле мы целовались не меньше получаса.
Я поглаживала щетину на его скулах, втягивала нижнюю губу, покусывала. Я не могла насытиться им, будто каждый новый глоток только усиливал по нему жажду, будто каждый ответный поцелуй только сильнее разжигал голод. Не знала, о чем думал Волконский, но тело не обманешь – он сходил с ума не меньше. Ни на миг не отпускал из рук, точно я растворюсь, снова сбегу, если он забудется.
Не отступи я – кто бы знал, каких усилий мне стоило, мы могли бы превратиться в сосульки, ведь на улице с заходом солнца заметно похолодало. Влад затуманенным взглядом скользнул по моим губам и неожиданно нежно коснулся щеки. Вроде бы невинный жест, мы пару секунд назад грешили и серьезнее, а я смутилась так, что поджала пальцы на ногах и свела коленки.
Влад взял меня за руку. Могла поспорить, ему нравилось это ощущение: когда он вел, а я шла за ним. Мы гуляли по вечернему городу – счастливые и окрыленные. Говорили улыбками и взглядами. Я нервничала, точно на первом свидании, то и дело поправляла волосы.
Пройдя пешком по парку, мы завернули на главную улицу, ярко освещенную фонарями, перебежали дорогу на красный свет. Когда, запыхавшись, остановились на другой стороне, чтобы выровнять дыхание, Влад переплел наши пальцы и поцеловал мою ладонь. Вдохнул запах, как Парфюмер – тот самый, что Жан-Батист Гренуй.
– У твоей татуировки есть какое-то значение?
Мой голос звучал незнакомо. Что за тихие томные ноты появились в нем?
Я снова посмотрела на его левую руку. «X.I.X.» – загадка похлеще кода да Винчи.
Волконский промолчал, кажется, подбирал слова. И это было необычно для того, чей язык столь развязан.
– То, что, – наконец заговорил Влад уже на ходу, – нельзя забывать, чтобы жить дальше и не повторять ошибок.
– Тайны, ребусы… загадочный вы человек, Владилен Волконский. А эта?
Указала на тату за ухом, под волосами, не замечала ее раньше.
– Я разгадала знак бесконе-е-ечность, – фальшивенько спела Земфиру, разглядывая символ.
Едва погладила его кожу, он отступил на шаг от меня. Упустила, когда стал вдруг серьезным. Что я сделала не так?
– Не думай, что знаешь меня.
Это на него слова песни подействовали?
– А я и не думаю. Рядом с тобой вообще тяжело это делать, – усмехнулась я.
Хотела пошутить, но обозначившиеся на лице Влада желваки никуда не делись. Вся его поза твердила об одном: он напряжен и вот-вот рванет.
– Но я знаю, что… – начала, было, я.
– Ты. Меня. Совсем. Не знаешь! – отчеканил он. Каждое слово звучало звонче, чем пощечина.
Он снял шапку, запустил руку в волосы, растрепал их – всегда так делал, когда нервничал или был раздражен, я давно заметила. И почему он утверждал, что не знала его?
– Я пытаюсь понять, как… как… – он не мог даже выговорить это слово.
А я понимала, о чем он.
– Как я любила тебя все эти годы?
Я сказала это, боги, сказала! Просто произнесла и все. И как же легко оказалось! Взять и отпустить любовь, которая заполнила меня и даже полилась через край. Вряд ли я была когда-то так счастлива. Кажется, и близко не была. Счастлива просто дарить, не ожидая ничего взамен.
Об одном без слов умоляла Влада: только не отталкивай меня, только не сейчас.
– Любила, – повторил он.
Прозвучало как-то брезгливо. Он будто пробовал на вкус что-то новое и горькое. Вроде бы и сохранил лицо, но руку невольно сжал в кулак. Ушел вперед, а затем развернулся, настиг меня, подобрался вплотную.
– Как ты могла любить меня, если даже не знаешь? Ты не знаешь меня настоящего! Ты не захочешь любить меня, если узнаешь, какой я на самом деле! – Влад почти кричал, редкие прохожие озирались на нас.
– Позволь мне самой решать, – повторила его недавние слова, чем отправила в нокаут.
Наблюдала, как в нем зрел ураган. Он разрастался, набирал обороты, грозя уничтожить все живое вокруг. Но я не двинулась. Ждала в самом эпицентре бури. Здесь было тихо и на удивление спокойно.
Его лицо больше не походило на безразличную маску. Со скоростью света на нем сменялись эмоции: изумление, злость, радость, раздражение. И другие оттенки, которые мне было не различить. Хотела бы я знать, что происходило в его голове. Апокалипсис? Третья мировая? Великий потоп?
– Что ты со мной творишь! – возмутился он отчаянно громко.
Я поняла, что мы стояли уже у нашей гостиницы, когда Влад облокотился на стену рядом со знакомой вывеской и опустил голову. Следовало оставить его? Нет, я и не подумала уйти. Давала прожить ему этот ядерный взрыв. Позволяла прочувствовать все, через что я проходила много раз. Может, это была моя небольшая месть. А может, огромная.
В эту самую секунду я ощущала себя невероятно сильной. Сильнее его. Ведь если в играх Влад разбирался на ура, то в чувствах, видимо, был профаном.
Прошло минут пять. Спина Влада стала двигаться размеренно. Я подошла сзади и аккуратно обняла его.
– Я хочу тебя так сильно, что… я готов убить! – выдал шепотом, звенящим, рвущим барабанные перепонки и сердце с ними. – Мне страшно.
Я подписывалась под каждым его словом.
– Это сводит с ума, – он обернулся резко, с порывом ветра. – Ты. Ты сводишь меня с ума.
Влад набросился, напал на меня, как нападает животное. Не нежно, не романтично. Он выплескивал весь ужас, всю боль, что хранилась у него внутри, а ее там оказалось немыслимо много. В любой другой раз я бы стерпела, выждала, пока его запал угаснет. Но не сейчас, когда могла с ним потягаться.
Оттолкнула его, он даже зашатался. Ничем не заслужила, чтобы он наказывал меня за свое невообразимое прошлое, что сделало его таким больным и уязвимым.
– Стоп.
Это был не крик, и близко нет, но звучал даже громче. Волконский замер, огляделся по сторонам, словно пришел в себя.
– Ты серьезно? – произнес, снова наступая.