Моё намерение в этой связи — и я лично приказывал это — было полностью ясным. Заявление о том, что она бы проводила разведывательную работу на или в направлении Кавказа не совсем верны. Будет более верным сказать, что в направлении Кавказа, Сирии, Турции. Но нельзя исключать ошибки в отчете Канариса.
Я получал все больше и больше докладов разведки утверждающих, что из Малой Азии могут планироваться действия против русских нефтяных месторождений Кавказа — Баку — и похожие действия с целью подорвать снабжение нефтью из Румынии в Германию.
Как главнокомандующий воздушными силами я был определенно заинтересован в обладании румынской нефтью, также как и кавказской, более чистом керосине или бензине, согласно торговому соглашению с Россией, потому что тогда перерабатывающие заводы еще не работали на полную мощность. Беспокойство, в каком-либо из этих регионов могло бы отрицательно повлиять на воздушные силы. Следовательно, я очень внимательно за этим следил. Я ожидал разрушения нефтяных промыслов на Кавказе.
У меня были агенты, проверенные люди, которые обнаружили в Сирии, армию сформированную генералом Вейганом[221], которая называлась «восточная армия». Однако я был более заинтересован, концентрацией эскадрилий самолетов в районе Сирии, не только французских, но также и английских. Насколько я помню я получал такие доклады, через агентов в Турции, от турков о намерениях франко-британских эскадрилий, так сказать,, потому что проходили переговоры с Турцией относительно разрешения на пролет над её территорией с целью намерения англо-французских воздушных сил внезапно бомбить территорию Баку и соответственно уничтожить русские нефтяные месторождения и прервать поставки в Германию.
Поэтому я, или скорее я был обязан с помощью полетов дальних разведчиков, установить степень в которой аэродромы в Сирии готовы для этого. Другой причины для концентрации самолетов быть не могло, поскольку здесь не существовало театра военных действий или угрозы от Германии. Напротив, было бы понятно, если бы все британские и французские самолеты были необходимы непосредственно для Франции и Англии.
Поэтому, если бы, мои дальние разведчики установили факт, того, что аэродромы в Сирии используются более чем обычно, и в дальнейшем подтвердилась возможность, того, что количество аэродромов было увеличено, это являлось бы подтверждением таких намерений. В таком случае, я будучи убежденным в этом, должен был бы доложить фюреру, о том, чтобы привлечь внимание России на имевшиеся угрозы.
Создание постов прослушивания, не на Кавказе, но перед Кавказом, естественно должно было служить этой цели, например, разместив секретные радиостанции вдоль основной линии полета, Сирия-Кавказ, Сирия-Баку, восточная Турция-Баку, одну, две или три, с целью обнаруживать подготовительные полеты французских или английских воздушных сил; то есть, разведывательные над нефтяным районом, с целью собрать больше информации.
В связи с тем, что я не имел окончательных доказательств в своих руках, я держал это при себе и обсуждал это лишь с ведомствами входящими в воздушные силы, пока я не имел ясной картины. Только позднее, после завершения французской кампании, абсолютное подтверждение этих намерений было обнаружено в секретных докладах французского генерального штаба и на совещаниях объединенного верховного военного совета Англии и Франции, которые полностью подтверждали мою информацию о плане внезапной бомбардировочной атаки на русские нефтяные районы. В то же время подтверждение планов уничтожить румынские нефтяные районы, уже известное нам, было сообщено румынскому правительству, и атака на нейтральную Румынию была предотвращена.
Зимерс: Я понял вас правильно, не так ли, что эти планы разрабатывались Англией и Францией?
Геринг: Да.
Зимерс: И разведка докладывала, что атаки на нефтяные районы планировались против нейтральной России с целью косвенно навредить Германии обрезав пути снабжения нефтью?
Геринг: Конечно.
Зимерс: Спасибо.
Бомм [222]: Свидетель, правда ли, как утверждает обвинение, что вы являлись рейхсфюрером СА?
Геринг: Я не являлся рейхсфюрером СА, такого звания не существовало. В 1923, 9 ноября я являлся командиром СА, который тогда существовал в Баварии и в небольшой степени в Вюртемберге.
Бомм: Согласно этому, как долго вы являлись командиром СА?
Геринг: Я только, что сказал до ноября 1923.
Бомм: Каким было ваше влияние до и после 1923 относительно руководства СА, привлечения людей, отдачи приказов?
Геринг: Пожалуйста повторите вопрос.
Бомм: Каким было ваше влияние до и после 1923, относительно руководства СА, пропаганде среди членов СА, и принятии приказов?
Геринг: С начала 1923 до 9 ноября 1923 мое влияние было абсолютным и полным, то есть, я непосредственно командовал СА. После 1923 я больше никак не был связан с СА.
Бомм: Как это было до 1923, отношения до 1923 были такими же, как и после 1923?
Геринг: Прошу прощения?
Бомм: Было ли ваше отношение к СА до 1923 таким же после?
Геринг: Я объяснял очень четко. До ноября 1923 я являлся командиром СА с полной властью и правом отдавать приказы. После 1923 меня ничего не связывало с СА, что касалось приказов, но я был только — я не знаю с какого года, вероятно с 1936 или где-то так — занимая почетную должность в СА, но без конкретных полномочий. Кроме того, ничего не связывало.
Бомм: В ходе дачи ваших показаний на прошлой неделе в связи с людьми из СА, вы сказали, что они были готовы приносить великие жертвы. Теперь я бы хотел спросить вас, какого рода эти жертвы были.
Геринг: Жертвы мужчин из СА были такими: они отдавали все свое свободное время движению без вознаграждения; они жили без семей и отдыха, чтобы в трудные времена борьбы всегда находиться в распоряжении партии, во время выборных кампаний, продолжительных парадов, защите митингов, и. т. д. В моих глазах это существенные жертвы, можно считать большинство членов СА рабочими и мелкими служащими, кому требовалось время для отдыха, но которые всегда были готовы полностью отдаться партии и работать за свои политические идеалы согласно своим политическим взглядам.
Бомм: Обещались ли этим людям материальные преимущества?
Геринг: Вообще нет.
Бомм: Верно ли, что в особенности после захвата власти множество коммунистических агитаторов записались в СА?
Геринг: Пожалуйста, повторите вопрос.
Бомм: Верно ли, что в особенности после прихода к власти, большое число коммунистов смогли вступить в СА?
Геринг: Это был очень примечательный и жизненно важный вопрос. Так как после прихода к власти были предприняты действия против Коммунистической партии, которые логически были ожидаемы, множество членов Красного фронта — боевой организации вступили в СА, в особенности в крупных городах где это было проще. Это было проще, потому что глава СА, Рём, не разделял членов СА, на тех, кто состоял в партии, и тех кто не состоял. Следовательно, любой теперь, мог стать членом СА не вступая в партию.
В то же самое время Германская национальная партия Хугенберга имела политическую боевую организацию, которая называлась «Зеленые рубашки». Их также принимали в СА, также как и членов «Стального шлема», который стал для них бесцельным.
Я лично помню, один день, когда 400 или 500 таких людей собрались на Вильгельмштрассе, чтобы вступить в СА. Я видел этих людей из своего окна и определенно заметил, что это элементы, которых я раньше не видел здесь. Я немедленно вызвал полицию и провёл проверку. Девяносто восемь процентов таких людей являлись членами Красного Фронта и имели членские карточки в карманах.
Председательствующий: Доктор Бомм, Трибунал считает, что это все кумулятивно и что подсудимый уже говорил об этом в своём допросе. Он рассказывал подробно о СА в своем допросе. Он не добавляет ничего нового тем, что сейчас говорит.
Бомм: Согласно обвинению, оно считает СА, как гангстеров — террористов. Я чувствовал свои долгом исправить или прояснить это заявление в связи, с тем, что спрашивал…
Председательствующий: Это не имеет отношения к тому, что я сказал. Обвинение могло так сказать. Возможно, оно так и сделало. Я указал на то, что подсудимый Геринг уже давал показания по данному вопросу. Трибунал не намерен заслушивать одни и те же показания дважды.
Бомм: Да, возможно это относится к моим первым трем вопросам.
(Обращаясь к свидетелю)
Я должен дальше спросить каким образом вы влияли на СА в связи с Версальским договором? Вы рассказывали людям, что Версальский договор должен быть аннулирован дипломатическим путем или войной?
Геринг: На этот вопрос очень сложно ответить. Если я произносил речь перед членами СА в 1923 я не много мог говорить о дипломатии. Они бы этого не поняли. Скорее вопрос был, как обойти Версаль. Обычные люди в СА не рассматривали вопросы «как» или «что». Это было вопросом руководства. Я не говорил им: «Я обещаю, что у вас не будет войны», или что мы будем только пацифисткой организацией и что мы должны отменить Версаль путем протестов. Но я никогда не говорил им: «В следующие несколько лет мы пойдем путем войны». В реальности я не говорил им чего-то такого. Я говорил, что они, должны были быть преданны и доверять руководству, и оставить такие заботы руководству — что таково назначение, и базовое отношение — каждый член СА знал, из наших речей и из партийной программы. Среди всех людей — я надеюсь, у каждого достойного немца — была цель отменить Версаль.
Бомм: Согласно вашим сведениям, и отчасти периодов 1923, с 1921 по 1945, являлись ли СА или орган СА, то есть, руководство СА, как и обычные члены, проинформированными, о том, что НСДАП стремится после прихода к власти доминировать над другими государствами и если надо развязать войну с этой целью, пренебрегая законами войны и законами гуманизма?
Геринг: Я не совсем знал, что представляло руководство СА и все СА. Вполне вероятно, что кто-либо мог встать и сказать. Слушайте мы хотим: (1) покорить и доминировать над другими странами; (2) вести продолжительную войну; (3) уничтожать все и действовать настолько негуманно насколько возможно; и (4) соответственно не обращать внимание на законы войны.
Я не могу себе представить, кого-либо кроме сумасшедшего, кто бы делал такие заявления перед СА, или вообще кого-либо. СА никогда не инструктировался политически таким путем. Им говорили: «Вы маршируете завтра, и затем после раздачи листовок, потом…» я уже объяснял это.
Бомм: В период прихода к власти происходили различные эксцессы в части СА. Являлось ли это действиями отдельных лиц, или это происходило в соответствии с инструкциями руководства СА?
Геринг: Ни в одном случае, не принималось таких инструкций, ни средним не высшим руководством СА. В организации с миллионом молодых членов, мог находиться определённый процент скандалистов, особенно в крупных городах. Как я уже говорил, имелось существенное количество агитаторов в организации; что соответственно приводило к отдельным эксцессам среди отдельных лиц и групп единомышленников, что было совершенно неизбежно.
Бомм: Руководство СА когда-либо принципиально санкционировало отдельные действия лиц или части своих членов?
Геринг: Я уже говорил, что я лично имел мало общих дел с руководством СА, но я так не думаю.
Бомм: Верно ли, что полиция отказывалась принимать меры против таких эксцессов отдельных членов СА?
Геринг: Поначалу таких случае вообще не было. Под этим я подразумеваю, что полиция, напротив, принимала решительные меры против таких действий, и в особенности полицейский комиссар Берлина, который не состоял в партии, адмирал фон Леветзоф, отставник, действовавший здесь очень жестко. Возможно, поэтому он был уволен фюрером, 2 года спустя, мне кажется, в связи с жалобами на него гауляйтера Берлина Геббельса.
Бомм: Как долго это продолжалось? Если я правильно вас понял, вы сказали, что поначалу таких происшествий не бывало; позже полиция не должна была вмешиваться в действия членов СА?
Геринг: Нет, это не так. Все время полиция боролась с эксцессами членов СА, насколько я помню. Многих членов СА осудили.
Бомм: В полиции Пруссии, и в полиции других земель, где действовало СА, или скорее в смысле того, все немцы, кто добровольно поступал на службу в полицию опрашивались и согласно результатам принималось решение принимать их на работу или нет?
Геринг: Производилась чистка полиции согласно нашим идеям, то есть, изучались вопросы о связях людей с противниками партии, то есть, враждебными партиями, поэтому их использование более не представлялось возможным. Таких людей мы устраняли. Но их было небольшое количество, в сравнении с общим числом полицейских. Их замещали, в особенности в муниципальной полиции, число тех, кто носил форму, выросло. Добровольные потоки шли к нам со всех сторон. Конечно, члены наших организаций были предпочтительнее; но множество людей, также брались и не из таких органзаций, и те, кто также приходил из организаций, тоже проходили проверку на готовность нести полицейскую службу. Многие из них не проходили отбор и не принимались. Так было если рассматривать мое руководство полицией, я не знаю, как было позже.
Бомм: Верно ли, что после 1934, СА, кроме спортивной подготовки, использовались для гражданской обороны, для проведения парадов, уборки снега, расчистки завалов, и так далее?
Геринг: После 1934 важность СА сильно снизилась. Это было понятно, так как больше не существовало их главной цели после захвата власти. В полной мере, они использовались, в упомянутых вами сферах. В ходе войны на них возлагалась начальная военная подготовка, после войны они должны были сформировать клубы ветеранских организаций. Это было намерение, с целью создать для СА будущую сферу деятельности.
Бомм: Вам известно, что «Стальной шлем», в силу соглашения между фюрером и Зельдте, был принят в состав СА, на правах подразделения?
Геринг:Да.
Бомм: Вам известно, что «Стальной шлем», закрывал свои клубы, которые отдавались СА, в силу так называемых мер по унификации?
Геринг: Мне кажется это верно.
Бомм: Было ли руководство СА и его члены до или после 1933 в какое либо время информировано о результатах совещаний правительства, или решениях принимаемых правительством?
Геринг: Я уже заявлял в своих общих замечаниях, о том что руководство СА следует спросить об этом. Конечно, нет.
Бомм: Обвинение утверждает в своем представлении об агрессивной войне и участии СА в такой войне, что СА принимал участие в подготовке войны, тем, что до войны ежегодно подготавливал около 25 000 офицеров в специальных училищах. Вы можете сказать, что-нибудь об этом?
Геринг: Подготовка офицеров для вооруженных сил возлагалась исключительно на училища вооруженных сил, и мне непонятно как СА занимаясь исключительно технической стороной вопроса, готовили бы офицеров вооруженных сил. В дополнении, для меня выглядит странным, что подготовка 25 000 офицеров в год, в действительности значительно превышала потребности вооруженных сил. Было бы неплохо, если бы у нас было так много офицеров, но такое число, в свете событий нескольких лет, выглядит неверным, для того, чтобы СА готовило офицеров. Подготовка офицеров осуществлялась вооруженными силами полностью и исключительно.
Бомм: Но ведь подготовка проводилась? Вы знали, что лица подготавливаются и для каких целей? Вам было известно, что либо о школах фюрера?
Геринг: Да, школы фюрера существовали при каждой организации. Каждая организация имела школы, в которых обучали и подготавливали свои кадры, которые должны были занимать руководящие должности. Я могу предположить, что обвинение ошиблось, вероятно, или вероятно хотело сказать, что некоторые руководители СА получали начальную военную подготовку, учась разбираться в картах. Однако мне об этом неизвестно.
Бомм: Могу ли я спросить об отношении Feldherrnhalle[223] к СА или к вооруженным силам? Существовало ли подразделение или полк Feldherrnhalle? Чем он занимался?
Геринг: После того, как фюрер разрешил СС иметь несколько рот, в качестве боевых подразделений — и они действительно являлись военными подразделениями, как например лейбштандарт[224], «великая Германия[225]«и другие — руководство СА попросило разрешить, иметь хотя бы одно подразделение вооруженное винтовками и легким оружием, в качестве парадного подразделения, я могу сказать, это подразделение назвали Feldherrnhalle. Лютце[226], тогдашний руководитель СА, предложил фюреру, что я должен стать главой этого подразделения. С целью занять почетную должность главы полка или подразделения. Когда я впервые увидел это подразделение — мне кажется во время партийного съезда в Нюрнберге — оно меня впечатлило, потому что состояло из выдающихся, специально подобранных молодых людей.
На самом деле я отблагодарил СА достаточно странным образом, после этого смотра, я спустя несколько недель распустил его и включил в состав воздушных сил, как своё первое десантное подразделение. Так, после недолгого существования, это подразделение стало полком воздушных сил. Из-за этого события, неприятного для СА, было время, мне кажется, что потом руководитель СА Лютце решил сформировать похожее подразделение под названием Feldherrnhalle и это подразделение было еще меньше; оно несло охрану высшего руководства СА и на этот раз он не сделал меня главой во второй раз.
Бомм: Согласно моим сведениям, полученным от группенфюреров и обергруппенфюреров, и другой информации, которую я обнаружил сам, Feldherrnhalle не был вооружен до поступления в состав воздушных сил. Это верно?
Геринг: Нет не верно. Я думаю, но не могу поклясться определенно, что они имели винтовки еще раньше, но только винтовки. Но как я сказал, точно не помню.
В этой связи, как обвинение отмечало, я должен отметить, что этот полк был предусматривался как десантный в плане «Зелёный». После мирного урегулирования плана «Зелёный», то есть, после мирного урегулирования судетского вопроса, и в дальнейшем после оккупации Судетов, я собрал этот полк и высадил там, как и намечал заранее для проведения практических занятий и маневров. Проводилась высадка в Фродентале, который упоминало обвинение. В то время они уже носили форму и являлись полком воздушных сил. Просто ради формальности, я пригласил Лютце посетить эти мероприятия.
Бомм: В той войне играли ли СА стратегическую или тактическую роль в связи с развертыванием войск?
Геринг: Нет, СА никогда не использовались, как боевые подразделения внутри вооруженных сил как СА или как подразделение СА, ни тактически ни по другому. К концу могло быть, что определенные подразделения СА входили в фольксштурм[227].
Бомм: Верно ли, что СА, как часть вооруженных сил совместно с вооруженными силами проводили оккупацию Австрии, Судетов, и чешского государства?
Геринг: В случае с Австрией, австрийские СА, которые существовали на месте, не участвовали в оккупации, ибо они использовались там, как вспомогательная полиция. Действительно так называемый Австрийский легион, находившийся в Рейхе, выполняя мою команду и пожелания Зейсс-Инкварта, удерживался у нас и не отправлялся домой, до момента полной стабилизации в Австрии. Он сам происходил из Австрии. Насколько далеко подразделения СА вошли в Судеты после их передачи Германии, мне неизвестно. Я слышал, что в этом участвовали судетские немцы, которые ранее уехали, а теперь возвращались. В связи с оккупацией остальной Чехословакии, я не могу представить участие СА совместно с нашими войсками.
Бомм: Могли ли члены СА, знать о возможности, согласно намерениям руководства СА, об использовании их для проведения карательных мероприятий?
Геринг: Я не совсем понял смысл вопроса?
Бомм: Могли ли члены СА, знать, что согласно намерениям руководства СА их могут привлекать к совершению преступлений?
Геринг: Преступлений, конечно.
Бомм: Теперь у меня остался последний вопрос, но мне кажется, что в определенном смысле вы уже отвечали на него. Знали ли члены СА, или могли знать, или могло им быть известны, задачи и цели СА в любое время, чтобы они могли распознать намерения руководства СА, или руководства штаба, совершать преступления против мира, военные преступления, и преступления против человечности?
Геринг: Я уже ответил на это.
Председательствующий: Трибунал прервется на 10 минут.
(объявлен перерыв)
Бомм: Господин Председательствующий, я должен просить вашего разрешения задать еще один основной вопрос, касающийся почетного руководства.
(Обращаясь к свидетелю) Существовали почетные должности СА, например, обергруппенфюрер, группенфюрер, бригадефюрер, штандартенфюрер, и штурмфюрер. Свидетель, я должен спросит вас, могли бы вы объяснить значимость должности почетного руководителя в СА, что касалось, обучения в СА и отдача приказов — какого рода влияние они имели?
Геринг: Почетные руководители СА назначались по любым поводам и причинам. Они несли на себе исключительно представительские функции, то есть, принимали участие в церемониях, в форме СА. Они не являлись активными членами СА, и не ставились в известность о внутренней деятельности СА, или о его операциях и других задачах. Их функция была декоративной.
Меркель [228]: Свидетель, могли бы вы сказать, Гестапо в 1933, когда оно было создано вами, являлось ли оно национал-социалистическим боевым подразделением, или было скорее государственным учреждением таким, как, например, уголовная полиция или другое учреждение Рейха?
Геринг: Я уже отмечал, что это было чисто государственное учреждение, построенное на основе существовавших полицейских сил, которые просто были реорганизованы согласно новым государственным принципам. В то время оно не имело ни малейшей связи с партией. У партии не было полномочий или влияния отдавать приказы или директивы, любого толка; это было исключительно государственное учреждение; члены и сотрудники которой, являлись чиновниками со всеми правами и обязанностями.
Меркель: По вашим сведениям, произошли ли с ней изменения после того как государственная полиция была передана Гиммлеру и вплоть до 1945?
Геринг: До 1934 было именно так как я описывал. Затем в ходе дальнейшего укрепления позиций, элемент СС становился сильнее и вероятно многие люди оттуда пришли в неё, но даже эти — в то время все они должны были проходить проверку — становились и оставались чиновниками. Я ничего не слышал об изменениях, что касалось государственного статуса, но постепенно по прошествии лет все чиновники, хотели они того или нет, мне кажется, получили звания СС, так чиновники Гестапо, которые вероятно до 1939 или 1940 не имели никакого отношения к СС, и кто попал туда еще в старые времена — то есть, являлись полицейскими чиновниками Веймарской республики — автоматически получили звания СС. Они оставались чиновниками, Гестапо было аппаратом, состояшим из чиновников немецкой полиции.
Меркель: Правда ли, что после прихода к власти Гиммлера, в его ведение, как полицейского комиссара Мюнхена, входило руководство политической и уголовной полицией Баварии?
Геринг: Насколько мне известно, и я уже объяснял это, Гиммлер был первым полицейским комиссаром Мюнхена. Очень быстро, вероятно по прошествии недели или двух, он назвал себя командиром полиции Баварии. Затем в течении одного, двух месяцев — это произошло очень быстро — он стал — как он себя точно называл, я не помню — фактически верховным полицейским начальником всех немецких провинций и вольных городов, за исключением Пруссии.
Меркель: Ранее вы говорили, о том что сотрудников Гестапо принимали в СС. Это происходило добровольно, или это было стремлением части полномочных руководителей сделать этих сотрудников частью СС?
Геринг: Мне кажется — я слышал это от одного сотрудника, которого знал ранее — они так делали. Их не принимали в СС, но они получали звание СС. Это вероятно было идеей Гиммлера, чтобы СС и полиция, должны были находится под его руководством, и объединены. Как он это объяснял и как это осуществлялось в деталях я не могу сказать. Следовательно, я могу вероятно, заявлять здесь неверные вещи, о которых мне мало, что известно.
Меркель: Вы ранее говорили, что в 1933 сотрудники политической полиции работавшие ранее, были приняты на работу в государственную полицию. Происходило ли это на добровольной основе, или им приказывали переводиться на новое место без их желания?
Геринг: Вы ошибаетесь, когда говорите, что сотрудники предыдущей политической полиции были просто включены в состав Гестапо; из-за того, что это была политическая полицейская сила, и в ней находились представители тех партий, которые были враждебны и оппозиционны нам. Их следовало удалить. Постепенно приходили новые кадры, особенно с усилением её силы. Эти новые сотрудники набирались из других подразделений, из уголовной полиции или еще откуда-то, и, как я уже заявлял, набирались сотрудники извне, особо конечно рассматривались наши люди. В какой степени переводы имели место — господин Мюллер[229] был переведен из уголовной полиции в секретную государственную полицию, и спрашивали ли его об этом, я не знаю. Я уверен, что нет. Я тогда, уже оставил должность главы секретной государственной полиции. После того, как я дал основные директивы, меня не волновали проблемы отдельных чиновников в уголовной полиции.
Меркель: Вы знали обергруппенфюрера Мюллера, начальника отдела IV в главном управлении безопасности Рейха?
Геринг: Я знал его.
Меркель: Вам известно, что он и его сотрудники служили в баварской политической полиции, которая существовала до 1933?
Геринг: Я не знал этого, я знал только, что он был из Баварии.
Меркель: Вам известно, что секретная государственная полиция не принимала участие беспорядках 9 ноября 1938?
Геринг: Это всегда было моим убеждением, что она не участвовала в них. Я видел документ, которым их инструктировали не вмешиваться. Я не уверен, что они принимали участие.
Меркель: Если я правильно вас понимаю, вы недавно говорили, что 9 ноября, после возвращения в Берлин, вы вызвали начальника Гестапо. Вы вызвали его, только для того чтобы получить более точные сведения, или потому что вы думали, что Гестапо принимало более активное участие в этих беспорядках, организовывая их?
Геринг: Если бы я был убежден, что Гестапо инициировало беспорядки я бы не спрашивал у него информацию. Я дал указания мои сотрудникам через полицию, а в этом случае Гестапо, потому что они имели нужные связи, или уголовную полицию — для меня это было одно и то же. Я мог обратиться только к начальнику полиции Гейдриху, и сказал, что мне быстро требуется доклад о случившемся; доклад который просто расскажет о фактах.