Я хочу сослаться на страницу 29 и процитировать одно предложение:
«Строительство линкоров будет растянуто насколько возможно, так чтобы постоянно задействовать судоверфи в Вильгельмсхафене[1775]. Идеальное время постройки около трёх лет; и это объясняется тем, что работает принцип как можно более длительного трудоустройства, увеличивая время постройки насколько возможно дольше».
Я думаю этим демонстрируется, что агрессивных намерений не было, поскольку иначе строительная программа была бы ускорена.
Затем я прошу вас принять юридическое уведомление о странице 30, сметной стоимости броненосца имеющего тоннаж в 10 000 тонн, где упоминается, что она была около 75 миллионов марок. Эта цифра важна для меня, как доказательство взгляда в ходе показаний, где будет показана стоимость нарушений Версальского договора.
Наконец, могу я процитировать со страницы 30 несколько строчек, которые приводят принцип использования Вермахта. Я цитирую:
«Поскольку осуществление программы разоружения, которое в одиночку воздействует на немецкую республику среди всех великих держав, на Вермахт, который служит защите границ и мира, рассматриваются следующие вероятности для применения оружия: (а) оборона против захвата территорий, (б) оборона нейтралитета при конфликтах третьих сторон».
(Обращаясь к подсудимому)
Я хочу сослаться на отдельные нарушения договора, которые обвинение вам вменяет. В этой связи, я приобщаю экземпляр Рёдер-1, в документальной книге 1, и я сошлюсь на страницу 3, статью 191. Она касается обвинения Германии строящей субмарины в нарушении Версальского договора. Статья 191 гласит, и я цитирую, «Постройка и приобретение всяких подводных судов, даже торговых, будут воспрещены Германии».
Я скоро поставлю вам вопрос в отношении установленного факта, что флот был заинтересован в фирме, которая занималась разработкой субмарин в Голландии и в общей строительной программе кораблей и субмарин, которая осуществлялась в Голландии; но с целью сэкономить время, будет проще, если я зачитаю из письменных показаний Ломана, которые я приобщаю как экземпляр Рёдер-2, в документальной книге 1, страница 4. Я процитирую короткий параграф под 1:
«В соответствии с Версальским договором, немецкому Рейху нельзя было ни строить ни приобретать подводные лодки. Когда в июле, 1922, в Гааге была создана фирма «N. V. Ingenieurskantoor Voor Scheepsbouw[1776]«, флот проявлял к ней интерес с целью быть в курсе современного конструирования подводных лодок. Намерением было использовать соответствующий опыт для немецкого флота, когда позднее условия Версальского договора были бы аннулированы переговорами и Германии снова позволили бы строить подводные лодки. Более того, флот хотел, с той же целью, подготовить небольшое ядро опытного личного состава. Голландская фирма была строго проектным бюро».
В помощь Трибуналу, как предосторожность я хочу указать на то, что этот отрывок здесь с ошибочным переводом в английской копии. Слово «кonstruktion» здесь переведено как «строительство» и строительство означает «постройку» в немецком. Это было не строительное бюро. Насколько мне известно, «кonstruktion» должно переводиться как «конструкторское». Поскольку в виду статьи 191 этот пункт важен, я хочу это поправить.
Я цитирую далее:
«Первая немецкая подводная лодка была принята 29 июня 1935. Соответственно производство комплектующих для строительства подводных лодок началось ранее».
Я желаю напомнить вам, что когда первая субмарина была принята уже существовало англо-германское морское соглашение, согласно которому разрешалось строительство субмарин. Я спрашиваю, верно, ли это заявление адмирала Ломана.
Рёдер: Да. Оно полностью соответствует фактам.
Зимерс: Тогда я перехожу к документу обвинения С-141, экземпляр США-47. Он в документальной книге Рёдера номер 10, на странице 22, в подборке британской делегации. Это ваше письмо от 10 февраля 1932 в отношении торпедного вооружения, скоростных лодок.
Председательствующий: Он в документальной книге 10а или 10?
Зимерс: Документальная книга 10. Старая документальная книга.
Председательствующий: У меня почему-то страницы неправильно пронумерованы. Всё правильно.
Зимерс: Пожалуйста, извините меня. Такие номера страниц мне дали.
Председательствующий: В книгах остальных членов они правильные.
Зимерс: Версальским договором прямо не допускалось торпедное вооружение скоростных лодок и по этой причине вы обвиняетесь в этой связи. Это включало только пять скоростных лодок упомянутых в этом документе?
Рёдер: Да. Было пять лодок, которые мы заказали для использования в качестве патрульных лодок по программе судостроительного замещения и которые сами не имели вооружения.
Зимерс: Насколько большими были эти лодки?
Рёдер: Точно не больше 40 тонн, вероятно значительно меньше.
Зимерс: Ещё лодки такого типа строились во время Версальского договора?
Рёдер: Я не скажу точно. В любом случае, у нас не было дополнительных вооруженных лодок.
Зимерс: Да, простите меня, то, что я имел в виду — больше вооруженных лодок.
Рёдер: Нет. Мы могли построить 12 плюс 4, что составляло 16 торпедных катеров по 200 тонн. Торпедный катер в 200 тонн в то время не мог производиться по практическим проблемам, из-за вопроса моторов и вопроса мореходности. По этой причине мы не строили эти торпедные катера в текущее время, но сохраняли на службе ряд достаточно старых торпедных катеров, построенных в начале века, с целью быть способными готовить на них экипажи. Мы больше не могли использовать эти катера для сражений. Так что — мы не заменяли эти катера настолько долго насколько могли — мы могли иметь несколько лодок пригодных для боя, однако небольших, которые бы использовались для блокады Балтики, я приказал, чтобы эти патрульные катера должны были быть снаряжены торпедными трубами.
Однако, где-то в 1932 мы не должны были ухудшать свою ситуацию открытыми нарушениями договора, когда мы надеялись, что на конференции по разоружению[1777] мы сможем добиться некоторого прогресса, я имел одну лодку вооруженной с целью настройки и проверки вооружения; и затем я снова демонтировал вооружения, чтобы всегда был только один катер с вооружением в любое время. Мы планировали поставить торпедные трубы на борт скоростных лодок только если политическая ситуация, то есть, ситуация после конференции по разоружению, это позволит. То о чём я говорю в номере 3 заключительного предложения.
Зимерс: Могу я понять, что тогда нам позволялось построить 16 торпедных катеров вместе составляющих 3200 тонн?
Рёдер: Да.
Зимерс: И вместо этого мы построили только пять скоростных лодок составляющих 200 тонн?
Рёдер: Да.
Зимерс: Касаясь вмененного обвинением, вы не учитывали скоростные лодки против торпедных лодок так как вы действительно не намеревались держать, что-нибудь в секрете; но вы хотели обсудить это с контрольной комиссией, когда придет время?
Рёдер: Да.
Зимерс: Теперь я перехожу к наиболее обширному документу в отношении нарушений, которые представило обвинение, документу С-32, США-50. Документ в документальной книге 10а, страница 8; в новой документальной книге британской делегации.
В этом списке все нарушения включены на дату 9 сентября 1933. Обвинение справедливо отмечает, что эта подборка является очень тщательной; и обвинение представляет его столь же основательно, хотя мне кажется, я смогу подтвердить, это, последующий анализ небольших предметов. Я вынужден попросить у свидетеля ответа на эти пункты в подробностях, поскольку они представлены в подробностях. Нарушение номер 1 касается превышения допустимого числа мин. В колонке 1 заявляется, что в соответствии с Версальским договором, то есть, комиссией, допускалось 1665 мин; но мы владели 3675 минами. То есть на 2000 больше. Будьте любезны рассказать Трибуналу о существенности этого нарушения; несомненно, это было нарушением.
Рёдер: Я хочу заранее сказать, что этот список был подготовлен нашим флотским представителем на конференции по разоружению, для того, чтобы если эти вещи должны быть упомянуты, он мог бы дать объяснение. Вот почему, это было таким открытым, несмотря на то, что большинство из таких вещей имели малую значимость. Я хочу добавить, к тому, что я сказал ранее, относительно опасности от нападений Польши, что в виду политической ситуации того времени, мы всегда опасались поляков, если бы они должны были предпринять вторжение в нашу страну, получившее определенную поддержку с моря от Франции, поскольку французские корабли, которые тогда часто посещали польский порт Гдыня, могли атаковать наш берег через балтийские входы, Бельт и Зунд. По этой причине оборона балтийских входов минами играла важную роль. Таким образом, мы предприняли это нарушение договора с целью быть способными закрыть по крайней мере балтийские входы в узких точках, что, конечно, было возможно лишь на некоторое время. С этими минами могла быть закрыта лишь полоса в 27 морских миль. Таким образом, мы были способны закрыть часть Данцигского залива, в котором располагался Гдыня, или часть Бельта, поставив несколько рядов мин. Это был единственный метод, который мог быть эффективен длительное время. Это был чисто вопрос обороны, но они всё ещё превышали число допустимых мин ещё доступных из военных запасов.
Зимерс: Только сейчас вычисляя 27 морских миль вы включили общее число мин имевшихся у Германии в то время.
Рёдер: Да.
Зимерс: Не только число, которое превышало то, что было допустимым?
Рёдер: Нет, общее.
Зимерс: Значит число превышения это лишь половина от этого числа?
Рёдер: Да.
Зимерс: И тогда я хочу попросить приблизительного сравнения. Мне было сказано, путем сравнения, что британцы в первую мировую войну разместили от 400 000 до 500 000 мин в Северном море. Вы вспоминаете это число как приблизительно верное?
Рёдер: Приблизительно может быть верным. Я не могу сказать точно по памяти.
Зимерс: Я думаю, приблизительность достаточно даёт картину относительных значений.
Теперь второй короткий вопрос. Это правда, что для минирования английских портов лишь за одну акцию Люфтваффе рейхсмаршала Геринга использовали от 30 000 до 50 000 мин? Вам это известно?
Рёдер: Я об этом слышал.
Зимерс: Затем есть второй пункт. Я цитирую, «Продолжающееся накапливание орудий из района Северного моря для батарей балтийской артиллерии».
Оно включало 96 орудий, только 6 из которых имело крупный калибр, остальные меньшего калибра. Могу я попросить объяснить это нарушение договора?
Рёдер: Это достаточно небольшое нарушение. Нам было разрешено сравнительно большое количество орудий на побережье Северного моря. И с другой стороны, в соответствии с планами балтийское побережье было сравнительно безоружно поскольку они хотели оставить свободным проход на Балтику, в то время как у нас был наибольший интерес в закрытии против атак Балтики. По этой причине мы складировали на хранение орудийные стволы, которые относились к Северному морю, но которые должны были доставляться на Балтику для ремонта, на склады балтийского района на длительное время, с целью возможности установить эти орудия на балтийском побережье на случай нападения. Побережье Северного моря имело много орудий; и потому из-за мелководья, было легче оборонять его, чем балтийское побережье. Это было нарушением.
Зимерс: На практике это лишь включало их перевозку с Северного моря на балтийское побережье. То есть, не их установку, а просто их хранение.
Рёдер: Да.
Зимерс: Затем под цифрой 3, другое обвинение, «не разборка орудий» Упоминалось всего 99 орудий из которых десять крупнокалиберных, от 28-ми сантиметров, были действительно разобраны. Пожалуйста, прокомментируйте это.
Рёдер: Когда мы приобретали новые орудия, как например, для линкора «Deutschland», построив шесть 28-ми сантиметровых орудий для «Deutschland» и крейсеров, сорок восемь 15-ти сантиметровых орудий, мы должны были разобрать на лом соответствующее число старых орудий. Десять из этого числа было действительно разобрано. Все эти орудия были переданы армии для разбора, и мы получили от неё расписку, что эти орудия были разобраны. Однако, мы узнали, что армия фактически не разобрала орудия, но за исключением десяти 28-ми сантиметровых орудий, она намеревалась использовать их для вооружения укреплений построенных на случай нападения, поскольку у армии вообще не имелось таких орудий.
Зимерс: Я хочу выяснить время. Должно быть это нарушение договора, которое случилось задолго до вашего прихода в качестве начальника морского командования.
Рёдер: Это случалось между 1919 и 1925 по большей части. В любом случае я не имел никакого отношения к этим вопросам.
Зимерс: Номер 4 очень прост: «Отклонение от мест, установленных Антантой для размещения береговых батарей».
Рёдер: Ранее, до времени мировой войны, тяжелые батареи в особенности и средние батареи размещались очень близко друг к другу, или даже орудийные батареи размещались очень близко друг к другу. В соответствии с нашим опытом мировой войны тяжелые и средние орудия в батареях размещались вдали, для того, чтобы одно попадание не уничтожило несколько орудий за раз. По этой причине мы переставляли эти тяжелые и средние батареи и перевозили орудия немного дальше. По этой причине они не были точно в тех местах, где они должны были находиться во время договора. Другого не менялось.
Зимерс: Эти вещи не одобрялись контрольной комиссией, потому что они были чисто техническими?
Рёдер: Я не могу сказать, я никогда не принимал участие в таких переговорах.
Зимерс: Номер 5 касается размещения орудийных платформ для артиллерийских батарей и складирования боеприпасов ПВО. В колонке 2 здесь снова вопрос изменения иного места от разрешенного Антантой. Такая же вещь относилась к номеру 4?
Рёдер: Нет, не полностью. Мы хотели разместить батареи ПВО, там где они были особенно полезными и могли быть полностью использованы, в то время как комиссия не хотела их размещения в этих местах. Как результат мы оставляли батареи ПВО там, где они были; но по другим пунктам готовили так называемые орудийные платформы, которые были импровизированными деревянными платформами, для того, чтобы на случай нападения любого противника мы могли разместить орудия ПВО с целью использовать их наиболее эффективно. Таким же способом…
Зимерс: Тогда единственный вопрос, эти платформы для батарей ПВО, только приготовления к обороне?
Рёдер: Да, единственное предназначение.
Зимерс: Затем следует номер 6: «Размещение орудийных платформ в районе Киля».
Рёдер: Район Киля был в особенности безоружным, потому что вход через Бельт в Киль был мало вооружен и открыт настолько насколько возможно. По этой причине размещение орудий в районе Киля было в особенности запрещено; и с целью быстро размещать эти орудия, на случай необходимости, орудийные платформы были также подготовлены.
Зимерс: Следующий пункт обвинение приводит под номером 7: «Превышение допустимого калибра береговых батарей». «Береговые батареи» демонстрирует, что они были для обороны, но вместе с тем, это предъявляется как обвинение.
Рёдер: Да. Здесь сказано, что вместо шести 15-ти сантиметровых, были размещены три 17-ти сантиметровых орудия. Конечно, это отклонение, потому как орудия там оставались; но сомнительно то, были ли эти шесть 15-ти сантиметровых орудий не хуже чем три 17-ти сантиметровых орудия.
Зимерс: Я понял, вы имеете в виду, что они в действительности меньше чем допустимое число?
Рёдер: Да.
Зимерс: Вместо пяти 15-ти сантиметровых было лишь три 17-ти сантиметровых?
Рёдер: Вместо шести.
Зимерс: Да, вместо шести только три, и калибр был на 2 сантиметра больше.
Рёдер: Да.
Зимерс: Затем следует номер 8, вооружение минных лодок. Минные лодки были минными тральщиками.
Рёдер: У нас имелись старые минные тральщики, которые в случае атаки на Балтике служили двойной задаче поиска мин и заградительного минного огня, которые мы хотели поставить на выходах Бельта с целью закрыть Балтику, и обороняться против легких вражеских сил. По этой причине мы дали каждому по 10, 5 сантиметровому орудию и одному пулемёту С-30.
Зимерс: В действительности минимальное вооружение?
Рёдер: Да, совершенно минимальное вооружение.
Зимерс: Я думаю номер 9 можно быстро разрешить: «Вооружение шести скоростных лодок и восьми Р-лодок».
Шесть скоростных лодок являются теми, которые обсуждались в документе С-141?
Рёдер: Да, здесь говорится о лодках вооруженных торпедами.
Зимерс: Номер 10: «Проведение учений батарей ПВО».
Это нарушение договора?
Рёдер: Да, это были, в конце концов, батареи ПВО. Это было лишь потому, что рядом с гарнизонами, где были бараки наших людей, мы хотели попрактиковаться в упражнениях по стрельбам ПВО. Вот почему мы размещали эти батареи возле бараков. Не было намерения использовать их в этом месте для обороны. Это был лишь вопрос целесообразности для их подготовки.
Зимерс: Затем следует номер11.
Рёдер: Отдельные случаи постепенно становились еще смешнее. Я считаю это тратой времени.
Зимерс: Адмирал, я извиняюсь, что я затруднил вас этим; но мне это кажется необходимым, поскольку обвинение зачитало почти все эти пункты под протокол и хотело сконструировать из них затруднения.
Рёдер: Тогда здесь есть «салют батареи Фридрихсорта»
Фридрихсорт это вход в Киль где зарубежным кораблям салютовали, когда они входили, и на салюты отвечали. Два 7, 7 —ми сантиметровых полевых орудия которые были непригодными к службе использовались для этой цели. С этих орудий, шрапнельная стрельба была невозможной; поскольку там уже было доступно основа батареи, чтобы вместо двух 7, 7 сантиметровых орудий мы должны были установить 8, 8 сантиметровые орудия ПВО, которые уже были готовы к использованию. Но это было задолго до времени, когда я был главнокомандующим флотом.
Председательствующий: Мы прервёмся.
(Трибунал отложен до 10 часов 16 мая 1946)
Сто тридцать первый день
Четверг, 16 мая 1946
Утреннее заседание
(Подсудимый Рёдер возвращается на место свидетеля)
Зимерс: Адмирал, вчера мы закончили с кое-чем включенным в документ С-32, и мы дошли до пункта 11. Теперь мы переходим к пункту 12, «Запасы боеприпасов превышают допустимое вооружение». Могу я напомнить Трибуналу, что это документ С-32, экземпляр номер США-50, в документальной книге 10а, страница 8, пункт 12, который содержит колонки.
Подсудимый, могу я спросить, что вы скажете на обвинение в том, что вы превысили допустимое количество боеприпасов?
Рёдер: Определенные запасы вооружений превышали допустимое количество, а некоторые были меньше их. Я не могу вам рассказать к настоящему числу, какой была причина в каждом отдельно взятом случае. Я полагаю, что это зависело от существенной степени количества остававшегося после последней мировой войны.
В случае с двумя первыми пунктами, 17—ти и 15-ти сантиметровыми снарядами, действительные запасы даже превышали допустимое количество, в то время как третий пункт, 10, 5 сантиметровые, очень быстро снизились — вместо 134 000 было 87 000. В случае с 8,8 сантиметровыми снарядами было превышение, затем снова дефицит, и тоже самое относится к последнему пункту. Но все они были в очень несущественном количестве.
Зимерс: В копии перед судом появилась заметка в третьей колонке — подсудимый, на следующей странице у вас — говорящая, что количество боеприпасов частично произведенных и частично поставленных, и что общее допустимое количество вскоре было бы превышено.
Я лишь хотел спросить вас: список был подготовлен в сентябре 1933. Тогда эти данные правильные для сентября 1933 или осени 1933?
Рёдер: Я не совсем вас понимаю.
Зимерс: Если в этом документе говорится, что предпринимаемые меры позже приведут к итогу, превышающему допустимое количество, которое, согласно этому заявлению — ещё не было достигнуто, тогда это вычислялось на осень 1933.
Рёдер: Да, так можно предположить. Потому что производились новые боеприпасы также как и новые орудия, и старые боеприпасы должны были разбираться.
Также следует заметить, что боеприпасы для тяжелой артиллерии, которые здесь не представлены, были в каждом случае меньше допустимого количества. Сравнительно большое количество боеприпасов тяжелой артиллерии было разрешено нами для тяжелых береговых орудий, и у нас не было таких средств какие нам было позволено иметь.
Зимерс: Для содействия Трибуналу, я могу указать на то, что этот последний пункт подтверждается действительными документами в руках Трибунала. В копии Трибунала под цифрой 12, колонка 2, помимо отдельных цифр, есть предложение которое говорит, «…что общего допустимого количества для тяжелой артиллерии не достигнуто».
Теперь мы переходим к номеру 13: «Превышение допустимых запасов пулемётов, винтовок, пистолетов, противогазов».
Рёдер: Тут, также, следует признать, что в отдельных случаях запасы были немного выше, чем допускалось. Например, было, 43 000 противогазов вместо 22 500 допустимых. Большое количество винтовок и пулемётов были изъяты даже у отдельных лиц после мировой войны с ферм, и т.д. Они позже были собраны, и по этой причине в них был сравнительно большой запас. Но мы не разбираемся здесь с какими-либо значительными количествами. Похожие боеприпасы, штыки, ручные гранаты, фонари, дымовое снаряжение, и т.д. также превышали предписанные границы, но в небольшой степени.
Зимерс: Итак, цифра 14: «Получение 337 M.G. C/30 без разбора равнозначного вооружения». Как я не…
Председательствующий: Доктор Зимерс, уверен, будет возможно разобраться со всеми этими различными пунктами в документах одним заявлением о том, почему такое превышение было. У нас здесь есть заявление, содержащее 30 различных пунктов, и вы только прошли 13, и вы разбираетесь с каждым.
Зимерс: Господин Председательствующий, лично я полностью согласен. Я извиняюсь, что я доставил Трибуналу много затруднений в связи с этим документом. Так как я не морской эксперт, мне достаточно трудно это проходить; но я не думаю, что причина затруднений во мне. Вы понимаете, обвинение, использовало отдельные пункты в качестве доказательств.
Председательствующий: Доктор Зимерс, вопрос чтобы — я вас не осуждаю, но мы хотим понять. Мы не осуждаем вас. Можно ли это сделать одним поясняющим заявлением, одним коротким заявлением?
Зимерс: Господин Председательствующий я попытаюсь, и сокращу это.
Более нет необходимости говорить о номерах с 15 по 17. Я думаю это были наиболее важные пункты. Пункты, запланированные на позднюю дату не действовали по состоянию на 33-й и 34-й годы. Я, вероятно могу указать Трибуналу, что номер 17 ссылается на намерение построить резервные эсминцы. Версальский договор допускал такое строительство.
Я пропускаю номер 18, потому что мы уже с этим разобрались. Номер 19, снова, ссылается только на намерение постройки. Номер 20 я могу рассматривать недопустимым; он касается только вооружения рыболовных судов. Номера с 21 по 29…
Председательствующий: Я думаю, вы вероятно должны попросить подсудимого объяснить некоторые из этих наблюдений в третьёй колонке. Я имею в виду номер 18, например: «Сложность обнаружения. Если необходимо можно отрицать».
Рёдер: Это были пояснения данные Лиге Наций представляющему на конференции по разоружению компетентному эксперту. Они не ссылаются на местные условия. Производство комплектующих, например, проходило или подготавливалось за рубежом. Оно действительно осуществлялось с 1934 и 35-го, и первая субмарина была спущена в конце июня 1935.
Зимерс: Подсудимый, я могу понять, что запрещалось только строительство и приобретение субмарин.
Рёдер: Да, строительство в Германии.
Зимерс: Я не могу подтвердить до последней стадии, что в производстве этих комплектующих никакого нарушения договора не было; но я думаю вы дадите нам некоторое указание на причину желания скрыть это, в виду факта, что комплектующие не запрещались. Я могу напомнить вам, что это имело место в сентябре 1933 во время, когда уже планировались переговоры.
Рёдер: В тот период, до немецко-английского морского соглашения заключенного на основании 35 к 100, Гитлер в особенности стремился избежать всего, что могло как-нибудь сорвать переговоры. Производство и изготовление комплектующих субмарин в таких обстоятельствах являлось предметом особой чувствительности Англии.
Зимерс: Не было дополнительной причины для этого приложения или других замечаний во второй колонке — а именно, неудачного опыта, который флот вызывал во внутренней политике, том факте, что всякое малейшее действие немедленно воспринималось как раздор на внутриполитическом фронте?
Рёдер: Да; и это зашло так далеко, что министра Рейхсвера атаковали по различным поводам прусские министры, которые не соглашались с правительством Рейха — например, Мюллером, Зеверингом, Штреземаном и позднее Брюнингом[1778], которые предлагали рейхсканцлеру, чтобы он предпринял шаги, на которые он не был уполномочен. Однако в действительности, правительство Рейха уже само санкционировало эти вещи и приняло за них ответственность.
Зимерс: Значит, то, что эти вещи держались в секрете по причинам внутренней политики, означало, что они не должны были быть видимы…
Рёдер: Да.
Зимерс: С одобрения правительства Рейха?
Рёдер: С одобрения правительства Рейха. Так как относительно фирм, ряда фирм…
Зимерс: Я сейчас предпочту вернуться на колонку 2, номер 20, так как я вижу из протокола, что обвинение также прямо выдвинуло этот пункт в связи с вооружением рыболовных судов, подчеркнуло его, и сделало основой обвинения, «Предупредительные выстрелы, остановитесь».
Рёдер: Две рыболовецких лодки были достаточно небольшими судами и естественно невооруженными. Они служили для цели надзора за рыболовецкими лодками в Северном море до Исландии, помогая им в случае опасности, принимать на борт больных людей и предоставляя защиту рыбакам остальных наций. Мы думали, что желательно, поставить по крайней мере 5 сантиметровое орудие на этих кораблях поскольку они в действительности были военными кораблями. «Предупредительные выстрелы» означали, что они, стреляя, давали салют, когда хотели привлечь внимание рыбаков к чему-нибудь; значит это было совсем незначительным делом и не нуждается в искусственном упрощении до безделушки по факту это и было безделушкой.