Максвелл-Файф: Извиняюсь. Страницы 277, 278.
Рёдер: Да. Теперь я нашел. Какая дата?
Максвелл-Файф: Это было 28 мая 1938 г., то есть примерно через шесть месяцев после совещания, на котором вы присутствовали и на котором Гитлер заявил, что он нападет на Чехословакию при первой же возможности, которая ему представится. Разве это не заставило вас думать, что речь Гитлера в ноябре не была попросту пустословием, а являлась изложением его планов?
Рёдер: Нет, потому что он придерживался переменчивости решений всё лето. Он каждый месяц принимал новое решение. Это можно увидеть из документа 388-ПС. Мне кажется было так: 10 сентября началась концентрация войск, и в тот же день начались переговоры. 1 октября началось мирное вступление войск в Судетскую область, после того как другие державы в Мюнхене одобрили этот шаг. После Мюнхенских переговоров…
Максвелл-Файф: Все мы знаем об этом. Вопрос совершенно ясен…
Рёдер: Разрешите мне закончить.
Максвелл-Файф: В мае уже были составлены планы, и фюрер упоминал об этом в своих речах. Он говорил, что принял решение разгромить Чехословакию в конце мая путем проведения военных мероприятий. Заявляете ли вы Трибуналу, что, прочтя эту директиву, вы все еще придерживались той точки зрения, что Гитлер не имеет агрессивных намерений? Вот мой вопрос.
Рёдер: Да, в конце мая.
Максвелл-Файф: Какие еще доказательства могли быть вам нужны, помимо высказанного им самим намерения разгромить Чехословакию? Какие еще более явные доказательства были вам нужны?
Рёдер: Он часто говорил, что он намеревается кого-нибудь разбить и затем так не делал. Затем вопрос был мирно разрешен. Я хочу добавить, что 30 мая — мне кажется такой была дата — после мобилизации осуществляемой Чехословакией, и тогда это заставило его использовать такие суровые слова, так как эта мобилизация могла быть направлена лишь против Германии, и как я сказал, он менял своё мнение три или четыре раза в течение лета, снова и снова говоря, что он попридержит своё решение — или, что он не желает применять военную силу.
|
|
Максвелл-Файф: Что же Трибунал помнит о документе 388-ПС. Я не спорю о нём. Вы сказали, что это вас это не убеждает.
15 марта 1939 г. Гитлер вступил в Прагу. Не показалось ли вам тогда, что был какой-то смысл в том, что он говорил в своем интервью 5 ноября 1937 г., когда он оккупировал славянскую часть Богемии и Моравии и нарушил свое собственное правило: «Германия для немцев». Не пришло ли вам тогда в голову, что, может быть, в ноябре он не просто шутил и занимался пустословием? Не так ли?
Рёдер: Он издал директиву, в которой говорилось, что на текущий год следует предусмотреть:
1) вопрос о готовности Германии к обороне на случай нападения извне;
2) вопрос о ликвидации остальной части Чехословакии в случае, если она поведет враждебную Германии политику.
Я знал, что он согласно этой директиве хочет выступить против Чехословакии в том случае, если сама Чехословакия встанет на путь враждебной по отношению к Германии политики; позже из пропаганды мы узнали, что это так и прошло. К вступлению войск в Чехословакию и Судетскую область я не имел никакого отношения, так как единственное, что мы могли выставить на этот случай, это была Дунайская флотилия, но и она для этой операции была подчинена командованию сухопутными силами, следовательно, я вообще не занимался этим вопросом. Никаких других военных приказов не было.
|
|
Максвелл-Файф: Таким образом, ваш ответ сводится к тому, что, когда Гитлер вступил в Прагу 15 марта 1939 г., вы все еще продолжали думать, что у него не было агрессивных намерений? Вы хотите, чтобы Трибунал поверил именно этому заявлению с вашей стороны? Не так ли?
Рёдер: Да, я настаиваю на этом, так как я считаю, что Гитлер не хотел вести войну с Чехословакией. Путем своих политических переговоров с Гаха[1958] и проведенных вслед за тем мероприятий он действительно разрешил вопрос таким образом, что никакой войны вообще не было.
Максвелл-Файф: Хорошо. Вы слышали, что подсудимый Геринг показал, что он заявил президенту Гаха о том, что его вооруженные силы будут бомбить Прагу, если Гаха не даст своего согласия. Если это не война, то, во всяком случае, нечто весьма близкое к войне, не так ли?
Рёдер: Да, это угроза.
Максвелл-Файф: Хорошо, давайте рассмотрим следующий период протяжением в два месяца. Если вы в марте все еще не сознавали этого - 23 мая, когда вы прибыли в рейхсканцелярию, там собралось шесть офицеров в высоких чинах, включая вас. Гитлер сказал вам, что он собирается дать вам разъяснение по поводу политической обстановки. Это разъяснение заключалось в следующем: «Мы приняли решение напасть на Польшу при первой благоприятной возможности». Когда вы услышали от него это заявление 25 мая, вы все еще продолжали думать, что у него не было агрессивных намерений?
|
|
Рёдер: Я верил в это очень долгое время, точно так же как генерал-полковник Иодль, который заявил об этом: после того как он уладил чешский вопрос путем чисто политических мероприятий, следует надеяться, что и вопрос относительно Польши он разрешит без кровопролития. Я верил в это до последнего момента, до 22 августа.
Максвелл-Файф: Лишь взгляните — я долго этим не займу — на документ Л-79, который вы найдете на странице 74, я думаю, это документальная книга 10. Извиняюсь. Страница 298 немецкой документальной книги, я прошу прощения. Я не собираюсь спрашивать вас о документе, так как Трибунал с ним уже разбирался. Я попрошу вас посмотреть на список присутствовавших там лиц.
Рёдер: Да, я помню, кто присутствовал.
Максвелл-Файф: Давайте посмотрим. Подполковник Шмундт[1959], впоследствии генерал, главный адъютант Гитлера, был убит 20 июля 1944. Это так? Затем подсудимый Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами; вы в качестве главнокомандующего флота; генерал-полковник фон Браухич, главнокомандующий сухопутными силами; генерал Кейтель, начальник ОКВ; генерал Мильх[1960], заместитель Геринга; Гальдер[1961], начальник штаба; Шнивинд[1962], начальник вашего штаба, и, наконец, Ешшонек[1963], который был, как мне кажется, начальником штаба или высшим...
Рёдер: Начальником штаба военно-воздушных сил.
Максвелл-Файф: Да. Затем полковник Варлимонт[1964], который был помощником генерала Иодля.
Как вы думаете, для чего Гитлер собрал этих генералов, занимавших высшие командные посты, и заявил им: «Мы приняли решение напасть на Польшу при первой благоприятной возможности», если у него не было никаких агрессивных намерений? Зачем там собрались эти люди, если не для того, чтобы развязать войну?
Рёдер: Я уже разъяснил, что основной задачей этой речи, как можно увидеть из последней части, было произнесение чисто академической лекции о ведении войны и на основании этой лекции создать штаб для изучения вопросов, связанных с ведением войны, проект которому начальники вооруженных сил сильно противились. Я также вначале объяснял, что его объяснения были поначалу более запутывающими чем я когда-либо слышал о предмете, и что он не отдал директив в отношении них, но что в последних строчках говорил: «Рода войск Вермахта определят то, что будет строиться. Изменений в судостроительной программе не будет. Программа вооружений устанавливается на 1943 или 1944». Когда он это сказал, он точно не мог намереваться решить польский вопрос войной в ближайшем будущем.
Максвелл-Файф: Вы заявляете Трибуналу, что, когда он сказал: «Мы не можем ожидать, что дело обернется таким же образом, как в Чехословакии; дальнейшие успехи не могут быть достигнуты без кровопролития» — вы не обратили на это никакого внимания? Вы серьезно заявляете Трибуналу, что вы не обратили на это внимания?
Рёдер: Нет, я действительно не обратил на это внимания. Я постепенно все больше узнавал Гитлера, и мне была известна его привычка преувеличивать в речах все события.
Максвелл-Файф: К этому времени вы уже получили директиву о неожиданном нападении на Данциг в ноябре 1938 года. Вы уже получили директиву от 3 апреля о проведении плана «Белый[1965]«, и вы знали, что весь этот план уже готовился. Подсудимый, заявляете ли вы серьезно Трибуналу, что после 23 мая у вас оставались какие-либо сомнения в том, что Гитлер намеревался вести войну против Польши и был полностью готов к войне с Англией и Францией, если они осуществят свои гарантии? Я хочу дать вам возможность ответить на это до объявления перерыва. Заявляете ли вы, что у вас были какие-либо сомнения в этой связи?
Рёдер: Конечно; я определенно объяснил, что даже в августе у меня всё ещё имелись сомнения. Например, оценивая его речь, я должен был сравнить её, как делается здесь, с речью, которую Гитлер произнес несколькими неделями ранее при спуске «Bismarck», на котором он говорил лишь о мире подлинной справедливости. Эти речи были для меня решающими. Я не основывал свои заключения на этой речи в отдельности, которая воспроизведена в столь запутанной манере; и я подтвердил факт, что в течение всего лета я ни сказал флоту ни слова с предположением о том, что война начнется осенью. Подтверждение этого здесь приводилось; и любой, сможет дать дальнейшую информацию. Когда 22 августа нам было сообщено о заключении договора[1966] с Россией, я был убежден, что и эта проблема может быть решена мирным путем. Это было моим четким убеждением. Я могу обвиняться в ложном суждении, но я думал, что сформировал правильное мнение о Гитлере.
Максвелл-Файф: Как я понял, вы заявляете, что даже 22 августа вы не думали, что у Гитлера есть какие-нибудь агрессивные намерения. Вы действительно хотите это сказать?
Рёдер: Да и причина совершенно для этого подходила, потому что существовала перспектива формирования союза с Россией. Он приводил всякого рода причины, почему Англия и Франция не вмешаются; и все те кто собрались искренне надеялись, на то, что он вновь успешно разрешит вопрос без столкновения.
Максвелл-Файф: Мой лорд, подошло время прерваться?
(Объявлен перерыв до 14 часов)
Вечернее заседание
Максвелл-Файф: Ваша честь, я не собираюсь занять много времени. Относительно встречи 22-го августа, ваша светлость вероятно помнит, что доктор Зимерс выдвинул одно положение о двух отчетах о встрече, одном в документах 1014-ПС и 798-ПС и другое об отчете адмирала Бёма[1967]. У меня есть сравнение подготовленное на английском и немецком показывающее, что положения в обоих одинаковы, и я думаю было бы более удобным добавить его. Пусть доктор Зимерс посмотрит на немецкую копию и сделает какое-либо предложение в подходящее время нежели затрачивать время в ходе перекрестного допроса свидетеля о различиях в отчетах. Мой лорд, с разрешения Трибунала, я сейчас представлю его и вручу доктору Зимерс у копию, для того, чтобы он смог обратить внимание Трибунала на какие-либо пункты в подходящий момент.
Председательствующий: Адмирал Бём не делал отчетов?
Максвелл-Файф: Мой лорд, отчет обвинения в двух документах, 798-ПС и 1014-ПС.
Председательствующий: Да.
Максвелл-Файф: Есть другой иной документ, который упоминался моим другом, господином Алдерманом, но не приобщался. Это был журналистский отчет, который был первым отчетом имевшимся у обвинения, но когда оно получило два отчета из дел ОКВ, оно не использовало первый; а значит я взял только два отчета из дел ОКВ и отчет адмирала Бёма.
Председательствующий: Да. Но разве вообще было подготовлено три документа, помимо того, который был исключен?
Максвелл-Файф: Да, мой лорд, и я взял два и сравнил их с версией адмирал Бёма.
Председательствующий: Очень хорошо.
Максвелл-Файф: Значит, я не должен рассматривать эту запись. Я думаю это сэкономит время.
Председательствующий: Да.
Максвелл-Файф: Подсудимый, я хотел бы, чтобы вы взглянули на документ номер 789-ПС, который на странице 261 книги 10а и страницах с 438 по 440 немецкой книги — с 438 по 440.
Подсудимый заметьте, это совещание от 23 ноября 1939 г. с Гитлером, на котором было приказано присутствовать всем главнокомандующим. Вы видите начало, страницы с 438 по 440? Вы видите, что там говорится, «на котором было приказано присутствовать всем главнокомандующим»? Вы присутствовали?
Рёдер: Да, это совещание происходило 23 ноября 1939 г., когда война уже началась.
Максвелл-Файф: Вы присутствовали на этом совещании?
Рёдер: Да, присутствовал.
Максвелл-Файф: Кто ещё из остальных главнокомандующих присутствовал?
Рёдер: Главнокомандующие армией, воздушными силами, и значительное число генералов армии.
Максвелл-Файф: «Oberbefehlshaber[1968]«?
Рёдер: Да, но в армии…
Максвелл-Файф: Да. Теперь я хотел бы, чтобы вы взглянули на один абзац. Он начинается так: «Через год началась кампания в Австрии. Этот шаг также считали рискованным».
Вы это видите: Видите этот параграф?
Рёдер: Да, я нашел.
Максвелл-Файф: Благодарю. Теперь, я лишь хочу, чтобы вы посмотрели на несколько следующих предложений.
«Это привело к значительному укреплению Рейха. Следующим шагом были Богемия, Моравия и Польша. Но этот шаг было невозможно совершить за один раз. Прежде всего, нужно было закончить западный вал[1969]. Это было только частичное разрешение вопроса. Одним прыжком невозможно было достичь цели. Мне с первого момента было ясно, что я не мог удовлетвориться Судетской областью. Это было лишь частичное разрешение вопроса. Было принято решение вступить в Богемию. Затем последовало создание протектората, и тем самым была положена основа для завоевания Польши. Но в то время я еще не был уверен, должен ли я сначала выступить против Востока, а затем против Запада или наоборот. В свое время Мольтке[1970] задумывался над тем же самым. В силу необходимости первой произошла война с Польшей. Меня можно обвинить в желании снова и снова сражаться; в борьбе я вижу судьбу всего сущего. Никто не может избежать борьбы, если он не хочет быть под кем-нибудь. Растущее население требует большего жизненного пространства. Моя цель заключалась в том, чтобы создать логическое соотношение между численностью населения и пространством, которое это население занимает».
Что бы вы до того времени ни думали, вы тогда отдавали себе отчет в том, что Гитлер преследовал логическую и ясную цель, заключавшуюся в агрессии? Это видно из всех материалов, которые я предъявил вам сегодня утром, не правда ли?
Рёдер: Да, но в тот период мы уже вели войну, и он делал своего рода обзор происшедших событий. Кроме того, он хотел доказать генералам, с которыми он в это время находился в конфликте, что его политические соображения всегда правильны. Поэтому он еще раз остановился на всех этих отдельных моментах.
Максвелл-Файф: Что же, теперь, переверните на страницы 445–448, которые страница 264 английской документальной книги, немецкая документальная книга страницы 445–448. У вас есть?
Рёдер: Вероятно, вы будете любезны, зачитать, у меня здесь…
Максвелл-Файф: Абзац начинается следующим образом: «У нас имеется «Ахиллесова пята» — Рур»
Рёдер: У меня есть.
Максвелл-Файф: В половину ниже от этого параграфа. Вы увидите: «Англия не может жить без своего импорта. А мы можем пропитать себя сами. Систематическое минирование моря у английского побережья поставит Англию на колени».
Вы нашли это место?
Рёдер: Да.
Максвелл-Файф: Спасибо. Теперь послушайте.
«Однако это» — то есть Англия на коленях — «может случиться только, когда мы оккупируем Бельгию и Голландию. Для меня это сложное решение. Никто никогда не достигал того чего достиг я. Моя жизнь при всем этом не имеет значения. Я должен привести немецкий народ к величию даже если весь мир нас возненавидит. Я поставил этот труд на карту. Я выбирал между победой и уничтожением. Я выбрал победу, величайший исторический выбор — сравнимый с решением Фридриха Великого[1971] перед войной в Силезии[1972]. Пруссия впитала героизм одного человека».
Затем ещё немного о Фридрихе Великом и Бисмарке[1973]:
«Мое решение неизменно. Я нападу на Францию и на Англию в самый благоприятный момент, в ближайшее время. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет значения. Никто не будет нас спрашивать об этом, когда мы победим. Мы не будем обосновывать нарушения этого нейтралитета такими идиотскими причинами, какие были выставлены в 1914 году. Если не мы нарушим нейтралитет, тогда это сделают Англия и Франция. Не начав наступления, нельзя закончить войну победоносно».
Подсудимый, вы помните, что это было точно через три недели после того как 10 ноября был принят план «Gelb [1974]«, то есть план нападения на Голландию и Бельгию? Вы это помните?
Рёдер: Мне известно, что этот вопрос обсуждался. Я знаю также, что мы уже воевали с Англией, и поэтому не было необходимости обсуждать вопрос нападения на Англию и Францию...
Максвелл-Файф: Вы ведь не были в состоянии войны с Голландией и Бельгией, не правда ли?
Рёдер: Пожалуйста, я хочу закончить.
Максвелл-Файф: Извиняюсь, я думал вы закончили.
Рёдер: Здесь говорится: «...если французская армия вступит в Бельгию, чтобы напасть на нее, то для нас будет слишком поздно. Мы должны ее опередить».
В тот период Гитлер заявил, что у него имеются точные сведения о том, что Бельгия не сохранит нейтралитета, что уже предприняты меры к принятию французских и английских войск, и на этом основании он хотел опередить нападение на нас со стороны Бельгии. Впрочем, в речи от 22 августа 1939 г. он выразил диаметрально противоположную мысль, сказав, что Бельгия и Нидерланды никогда не нарушат своего нейтралитета.
Максвелл-Файф: Вы были согласны с его заявлением: «Факт нарушения нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет значения. Ни один человек не спросит об этом, когда мы победим»? Вы были согласны с этим?
Рёдер: Нет, я не совсем разделяю подобное мнение, но в тот момент у меня не было повода заявить о своем протесте против этих притязаний.
Максвелл-Файф: Точка зрения командования флота по вопросу о подводной войне была изложена ему месяц спустя. Вы помните, что 30 декабря у вас с Гитлером состоялась беседа, на которой присутствовали генерал-полковник Кейтель и фрегаттен-капитан Путткамер[1975]?
Рёдер: Да, 30 декабря я был у Гитлера.
Максвелл-Файф: Я хочу, чтобы вы посмотрели на новый документ, который документ номер С-100, экземпляр номер Великобритания-463.
Председательствующий: Сэр Дэвид, сам документ не идентифицирован?
Максвелл-Файф: Конечно, ваша светлость, правильно. Я думаю нам вероятно лучше присвоить им два номера, по одному для каждого документа ПС. Ваша честь, сравнение…
Председательствующий: 1014-ПС уже пронумерован, не так ли?
Максвелл-Файф: Да, мой лорд. Номер есть.
Председательствующий: Я думал, о том что вероятно у сравнительного документа есть номер.
Максвелл-Файф: Конечно. Мы должны назвать тот, который экземпляр номер Великобритания-464, сравнением с документом номер 798-ПС; и сравнительный документ для документа номер 1014-ПС, экземпляром номер Великобритания-465?
Председательствующий: Как я вижу у меня здесь есть один.
Максвелл-Файф: Мой лорд, я собирался сделать ещё кое-что. Боюсь я прошел только немного, но я ещё немного забегу вперёд.
464, 798; Великобританией-465 будет 1014-ПС. Это будет сравнение с документом номер 798-ПС с документом Рёдера, и экземпляр номер Великобритания-465 будет сравнением с документом номер 1014-ПС в документальной книге Рёдера.
Я крайне обязан вашей светлости.
Председательствующий: Сейчас вы собираетесь дать нам документ номер С-100?
Максвелл-Файф: Да ваша честь, С-100.
Подсудимый, я буду благодарен, если вы перевернете на несколько страниц, где следует доклад от 30 декабря 1939, и далее после этого есть раскрытие доклада фюреру от 30 декабря 1939.
Посмотрите на параграф IV, который говорит:
«Что касается формы и времени начала дальнейшей интенсификации войны на море, то решение высшего военного командования начать общую интенсификацию войны наступлением на Западе имеет решающее значение».
У вас есть параграф IV?
Рёдер: Страница?
Максвелл-Файф: Боюсь, нумерация отличается.
Рёдер: «Что касается формы» — да.
Максвелл-Файф:
«Что касается формы и времени начала дальнейшей интенсификации войны на море, то решение высшего военного командования начать общую интенсификацию войны наступлением на Западе имеет решающее значение».
«Первая возможность: Решение фюрера в пользу наступления на Западе, которое должно начаться в очень скором времени в рамках графика инструкций принятых к этой дате, путем нарушения нейтралитета других государств.
В данном случае интенсификация войны на море с политической точки зрения будет представлять лишь небольшую часть общей интенсификации войны. Постепенно переход к интенсификации форм ведения войны на море, в рамках американской запретной зоны имея в виду, в конечном счете, беспощадное применение всех средств ведения войны, для прекращения всей торговли с Англией предлагается поэтому вместе с началом наступления.
Немедленно предусматривать отдельные меры усиления войны на море не является необходимым, — оно может быть отложено до начала общего усиления войны. Благоприятно настроенные нейтральные страны; Италию, Испанию, Японию, Россию так же как и Америку, следует, насколько возможно, щадить».
Правильно ли что, что вы рассчитывали нарушением Гитлером нейтралитета Малых стран[1976] затмить благодаря своему большому значению то, что вы примете жесточайшие методы войны на море? Это так?
Рёдер: Нет.
Максвелл-Файф: Что это могло означать кроме этого? Что это могло значить кроме как то, что я вам представил?
Рёдер: Гитлер хотел, чтобы с началом наступления на Западе мы проявили известную активность на море. Он потребовал, чтобы я применил более суровые средства ведения морской войны только в этот момент, хотя поведение английских вооруженных сил давало мне право применять эти радикальные средства значительно раньше. Такие более жестокие методы борьбы были подробно изложены в докладной записке и начали последовательно применяться в ответ на различные мероприятия Англии.
Максвелл-Файф: Я разберусь с меморандумом. Вам нет необходимости опасаться, что я это опущу, но то, что я вам представил было то, что вы не только одобрили нарушение нейтралитета Голландии и Бельгии, но со своей стороны, то есть со стороны военно-морского флота, вы были готовы помогать этому путем усиления подводной войны. Это правильно?
Рёдер: Это передергивание моих слов. Я вообще не имел ничего общего с нарушением нейтралитета этих стран, так как флот даже не входил в эти страны вместе с армией. Я был только заинтересован в том, чтобы постепенно усиливать подводную войну для того, чтобы ответить контрмерами на мероприятия англичан, которые также шли вразрез с нормами международного права.
Максвелл-Файф: Я перейду к вопросу о подводной войне позже, но сейчас я постараюсь рассмотреть вопрос в последовательном порядке. Имеются еще только два пункта, касающиеся агрессивной войны. Я прошу вас помочь мне в одном или двух пунктах, касающихся Норвегии.
Вас удовлетворяло то положение, что Норвегия оставалась нейтральной, неоккупированной до тех пор, пока у вас существовал защищенный путь вдоль норвежского побережья в нейтральных водах. Правильно это? Для вас было важно иметь свободный доступ в нейтральные воды, чтобы не только ваши суда, но также и ваши подводные лодки могли заходить в нейтральные воды и начинать оттуда свои операции. Правильно это?
Рёдер: Нет, вопрос о возникновении и проведении в жизнь плана кампании против Норвегии я подробно изложил в документах. В то время существовала опасность занятия Норвегии англичанами, о чем мы узнали из различных источников. Конечно, если бы мы были вынуждены оккупировать норвежское побережье, тогда, помимо всех проблем о которых я объяснял, у нас было бы преимущество которое мы могли получить от этого или тех баз для наших атлантических субмарин.
Максвелл-Файф: Заявляете ли вы Трибуналу, будто морское командование серьезно думало, что англичане намерены занять Норвегию?
Рёдер: Да, совершенно определенно, я думал именно так, потому что у меня было много сведений, и я не мог в этом сомневаться; позже это подтвердилось на деле.
Максвелл-Файф: Тогда я вас попрошу, посмотреть на один или два типичных доклада флота. Мы не хотим снова ссылаться на документ, но мы начнем отсюда.
Вы помните, что 13 марта 1940 г. генерал Иодль в своем дневнике сделал запись относительно того, что фюрер все еще ищет оправдания. Вы помните это, не правда ли?
Рёдер: Я уже говорил, что выражение «оправдание» неправильно, оно неверно переведено. Иодль написал «Begrundung» «основание». Но это также ошибочно — пожалуйста, позвольте мне закончить — даже это не верно, потому что у фюрера имелось обилие причин, которые он изложил в инструкции от 1-го марта, и всем нам это было известно. Я сказал, что под выражением «Begrundung», «основанием» он вероятно подразумевал, что ещё не составлена дипломатическая нота. Он ничего не говорил министру иностранных дел на той стадии. Я говорил вам под присягой, и я сегодня повторяю это под присягой.
Максвелл-Файф: Понимаю. Это смысл, который вы придали этой записи. Теперь взгляните на ваш документ Рёдер 81, который имеется в книге документов Рёдера 5, страница 376.
Рёдер: Могу я получить документальную книгу 5?
Максвелл-Файф: О, у вас нет. Извиняюсь. Я дам вам.
В этом документе речь идет в первом пункте, о том, что англичане вторглись в норвежские территориальные воды. В нем творится:
«В результате расследования вопроса о том, является ли массовое вторжение англичан в норвежские территориальные воды возможным в таком близком будущем, что оно может представить собой угрозу для плавающих германских судов, в настоящее время создалось мнение, что этого можно не ожидать. Транспорт руды можно продолжать ввиду того, что потерь еще не было».
Итак, у вас имелись сведения о том, что 22 марта не ожидалось массового вторжения в норвежские территориальные воды?