Рёдер: Я никогда не слышал о таком мнении. В моём присутствии генерал фон Бломберг никогда не делал какого-либо заявления такого рода. Польский вопрос обсуждался нами во флоте только в степени уже упоминавшейся здесь в течение последних нескольких дней, а именно, что атака Польши на Германию должна быть предотвращена при любых обстоятельствах.
Председательствующий: Подсудимый сказал, что он никогда не слышал о таком предложении.
Латерзнер: По этой причине я поставил вопрос свидетелю.
Рёдер: После 1933 с политическими вопросами обращался и решал исключительно Гитлер, и он говорил, что он делает всю политику.
Латерзнер: Следовательно, правильно, что мнение Бломберга и Бласковица упоминавшее это не применимо к генералитету?
Рёдер: Что же, в любом случае, я никогда не слышал выражения этого у генералов. Такого не было во флоте.
Латерзнер: Вы присутствовали на совещаниях от 23 ноября 1939?
Рёдер: Да.
Латерзнер: Я хочу поставить вам один дополнительный вопрос касающийся этих совещаний. Адмирал, вы помните, что в ходе этих совещаний Гитлер отчитывал генералов за старомодные идеи рыцарства и что эти идеи должны были быть отвергнуты?
Рёдер: Этого я не могу точно сказать. Я думаю, что я могу вспомнить, что однажды слышал, что говорилось о таком мнении Гитлера.
Латерзнер: Итак, у меня есть последний вопрос, касающийся документа, который ваша защита уже поставила вам в ходе вашего допроса. Это документ С-66 представленный британской делегацией как Великобритания-81. Он в документальной книге 10, на странице 13, или 10а, страница 35. На странице 5, в последнем параграфе этой страницы, вы сказали следующее и я цитирую:
«Из моих заявлений и планов можно увидеть, что фюрер определился с четким завершением восточной кампании к осени 1941, в то время как высшее командование армии (генеральный штаб) было очень скептически настроено».
Адмирал, я хотел спросить вас, в чём заключался скептицизм?
Рёдер: Насколько мне известно, высшее командование армии было мнения, что было невозможно завершить такую огромную кампанию в короткое время; и многие другие разделяли это мнение, в то время как фюрер верил, что из-за новых вооружений и его стратегии он может завершить эту кампанию очень быстро.
Латерзнер: Вам что-либо известно были ли у высшего командования армии какие-либо фундаментальные возражения перед началом русской кампании?
Рёдер: Насколько мне известно, главнокомандующий армией сильно был против неё; но об этом также я не могу сказать точно.
Латерзнер: Спасибо. У меня больше нет вопросов.
Краус [1910]: Адмирал, по ходу слушаний мне кажется, свидетельствовалось, со-подсудимым Герингом, что фельдмаршал фон Гинденбург прямо желал, чтобы господин фон Нейрат стал министром иностранных дел. Вам об этом, что-либо известно?
Рёдер: Я узнал тогда же, что Гинденбург выразил это пожелание, и я обратил на это внимание, потому что фельдмаршал фон Гинденург до того времени всегда рассматривал назначение министра обороны и начальников штабов армии и флота своей привилегией в правительстве Рейха. Это был первый раз, чтобы он выразил такое желание в случае с министром иностранных дел.
Краус: Значит это не было практикой фельдмаршала вносить какие-либо предложения относительно назначения министров?
Рёдер: Нет. Он просто действовал по своей воле назначая министра обороны, даже в предыдущих социал-демократических, демократических и остальных кабинетах.
Краус: Что могло быть причиной для фельдмаршала фон Гинденбурга сделать исключение в случае с Нейратом?
Рёдер: Он вероятно хотел удостовериться, что при всех обстоятельствах мирная политика, которая доминировала в Германии до того времени сохраниться. Он был уверен, что господин фон Нейрат продолжит политику в том же самом направлении.
Краус: Значит, тогда он особо доверял отношению господина фон Нейрата?
Рёдер: Несомненно.
Краус: Вы очень хорошо знали фон Нейрата, и вы были проинформированы о его политических принципах, не так ли? Какой была основная линия его политики?
Рёдер: Господин фон Нейрат хотел видеть постепенного возврата немецкого народа к нормальным условиям и он хотел достичь мирными средствами равных прав для немецкого Рейха. Превыше всего, он хотел хороших отношений с Англией, которые также согласовывались с намерениями Гинденбурга, и в этом положении мы оба полностью соглашались.
Краус: Значит можно сказать, что вы считали фон Нейрата представителем политики взаимопонимания с Англией и мирной политики компромисса.
Рёдер: Да.
Краус: Адмирал тогда вам второй вопрос. Фриц Видеман[1911], который был адъютантом Гитлера с 1935 по 1939, представил письменные показания. Обвинение представило эти письменные показания как 3037-ПС. Это письменные показания господина Видемана заявляют, что 28 мая 1938 в зимнем саду рейхсканцелярии проходило совещание всех важных людей министерства иностранных дел, присутствовали армия, оперативные штабы, встреча была настолько крупной, что все эти люди поместились в зимнем саду.
И тут, он говорит, в дополнение к Герингу, генералу Беку, генералу Кейтелю и фон Браухичу, также присутствовал фон Нейрат, фон Риббентроп и вы.
На этой встречи Гитлер говорил среди остального о Чехословакии и заявлял, что его непоколебимым намерением было, чтобы Чехословакия исчезла с карты. Вам, что-либо известно об этой встрече?
Рёдер: Несмотря на то, что я могу вспомнить иные любые крупные или более важные встречи, у меня нет ни малейшего воспоминания об этой встрече тогда. Список присутствовавших также выглядит непривычным. Я никогда не видел господина фон Нейрата и господина фон Риббентропа вместе на одной встрече. Я также сомневаюсь был ли господин фон Нейрат вообще в Берлине. Но я также не помню какой-либо встречи на которой фон Риббентроп присутствовал в качестве министра иностранных дел, когда обсуждались военные вопросы. Я думаю, этот господин Видеман ошибся, потому что мне кажется, что я никогда не видел его на встречи по таким вопросам предположительно обсуждавшимся. Фюрер всегда направлял своего личного адъютанта заранее из комнаты. Мне кажется в этом ошибка.
Краус: Вы несомненно бы запомнили такое важное заявление фюрера.
Рёдер: Да. В течение того лета мнения фюрера сильно колебались. Я думаю в конце мая в Чехословакии проходила мобилизация или нечто подобное — я не помню точно, что. Но насколько мне известно я не присутствовал на встрече, на которой делалось такое заявление.
Краус: Спасибо. У меня больше нет вопросов.
Председательствующий: Кто-либо из защитников подсудимых желает задать какие-либо вопросы?
(Ответа не последовало)
Сэр Дэвид, кажется неуместным начинать перекрестный допрос.
Максвелл-Файф: С позволения вашей светлости, я полностью согласен.
(Трибунал отложен до 10 часов 20 мая 1946)
Сто тридцать четвертый день
Понедельник, 20 мая 1946
Утреннее заседание
(Подсудимый Рёдер возвращается на место свидетеля)
Максвелл-Файф: Доктор Хорн[1912] желает задать некоторые вопросы.
Хорн: С разрешения Трибунала я хочу задать ещё несколько вопросов свидетелю.
Адмирал, это правда, что 24 апреля 1941 так называемый патруль нейтралитета североамериканских военных кораблей был расширен с 300-т мильной границы[1913] расстояния до почти 1000 миль?
Рёдер: Я не помню точной даты, но такое расширение имело место.
Хорн: Это правда, что в начале июня 1941 в Соединенных Штатах был принят закон о конфискации в североамериканских гаванях обездвиженных в результате войны зарубежных кораблей включая 26 итальянских и 2 немецких корабля?
Рёдер: Здесь я снова вам не скажу точную дату. Это случилось летом 1941. Корабли в большинстве были итальянскими, с несколькими немецкими кораблями. Я не могу поклясться о точных цифрах.
Хорн: В июне 1941 Соединенные Штаты публично заявили о своём намерении предоставить Советскому Союзу любую возможную помощь. Вы обсуждали это с Гитлером, и каким было его отношение к этому?
Рёдер: Да, это верно. Были некоторые вопросы о беспроцентном займе, или подобном. Очень вероятно, что я говорил с Гитлером об этом, но я не могу сказать вам, каким было его отношение. Я могу только сказать, что все меры в то время никоим образом не сбивали нас с принятого тогда курса. В июне разговаривая с Гитлером я объяснял ему, что до сих пор мы позволяем американским военным кораблям ходить абсолютно спокойно, и что мы продолжим так делать, несмотря на недавно мной упомянутые значительные проблемы.
Хорн: В 1941 американский военный секретарь господин Стимсон и секретарь флота господин Нокс[1914], также как и государственный секретарь господин Халл[1915] постоянно оправдывали публичное использование флота Соединенных Штатов для охраны английских транспортов с военными материалами в Великобританию. 12 июля 1941, секретарь флота Нокс проинформировал представителей прессы о приказе Рузвельта стрелять по немецким кораблям. Как Гитлер отреагировал на эти действия, которые противоречили нейтралитету?
Рёдер: Ваши факты верны. Они войдут в анналы истории. Гитлер впоследствии отдал приказ, чтобы мы ни при каких обстоятельствах ни открывали огонь по своему усмотрению, но только для самообороны. Позднее действительно возникла ситуация в случае двух эсминцев «Greer» и «Kearny».
Хорн: Спасибо. У меня больше нет вопросов.