Экземпляр Рёдер-79, документальная книга 4, страница 359, записка главнокомандующего французской армией генерала Гамелена. Здесь также ошибка в переводе. На странице 360 заглавие документа опущено. Я был бы благодарен, если бы Трибунал заметил, что оригинальный документ содержит дату 10 марта 1940. Он совершенно секретный и основывается на факте, что существовал общий план вооруженной интервенции в Финляндию с 16 января и поэтому в качестве предварительной меры следовало оккупировать порты и аэродромы на норвежском побережье. Я ссылаюсь на остальное содержание документа.
Затем я могу приобщить экземпляр номер Рёдер-80, доклад о переговорах скандинавской комиссии межсоюзной исследовательской комиссии от 11 марта 1940, совершенно секретному, касающемуся высадке в Нарвике.
(Обращаясь к подсудимому)
Адмирал, тогда мы завершили с Норвегией. Мне кажется, вы уже говорили, что доклады значительно возросли. Когда Гитлер отдал окончательный приказ по оккупации?
Рёдер: В конце марта или начале апреля. Я не могу вспомнить точную дату.
Зимерс: Мне кажется этого достаточно.
Рёдер: Могу я также упомянуть особенно важный доклад, который я сейчас вспомнил. Квислинг докладывал в феврале, что лорд Галифакс[1875] говорил норвежскому послу в Лондоне, что операция со стороны британцев по знакомству с базами в Норвегии была запланирована на ближайшее будущее. Этот доклад тогда также достиг нас. Я хочу добавить, как я подчёркивал ранее, что, будучи полностью осознающим, свою ответственность я всегда пытался показать фюреру обе стороны картины, чтобы фюрер мог руководствоваться моими документальными подтверждениями решая, предпринимать или воздержаться от такого огромного шага. Но это не означает, что из-за того, что я как-либо указывал своему верховному главнокомандующему вооруженных сил на особенную опасность, я каким-либо образом отказывался нести ответственность. Конечно, в некоторых мерах я ответственен за всю вещь. Более того, меня обвинили из-за письма приобщенного здесь как С-155 за сказанное своему офицерскому корпусу, потому что я верил, что я был вправе гордиться, что флот осуществил эту операцию с такими ограниченными средствами и перед лицом всего британского флота; я всё ещё стою на этом.
Зимерс: В СКЛ в марте приходили доклады о нарушении нейтралитета Норвегии? То есть об инцидентах в территориальных водах?
Рёдер: Да. Во второй половине марта повторялись атаки совершенные британскими самолётами и морскими силами против наших торговых судов грузившихся шведской рудой в Нарвике.
Зимерс: Господин Председательствующий, в этой связи могу я приобщить ещё некоторые документы? Экземпляр Рёдер-81, документальная книга 5, страница 372, журнал боевых действий штаба морских операций, который содержит несколько записей, что ближе к концу эти инциденты участились и что норвежский нейтралитет нарушался британскими воздушными и морскими силами. Так как этот документ известен, нет необходимости что-либо из него зачитывать.
Затем экземпляр Рёдер-82 в документальной книге 5, страница 377, также журнал боевых действий от 27 марта, касающийся нарушений нейтралитета. Далее, экземпляр Рёдер-83, страница 379, проект резолюции шестой сессии верховного совета, датированный 28 марта 1940, который уже упоминался вчера. Он касается жизненно важных интересов с точки зрения международного права и укладкой мин в территориальных водах к 5 апреля.
Экземпляр Рёдер-84, страница 384, и экземпляр Рёдер-85, страница 386, оба являются документами из Белой книги. Я могу лишь указать на то, что эти упоминания, что первый транспорт ушел на J.1. день, то есть в действительности 5 апреля; другими словами за 4 дня до оккупации Германией.
Экземпляр Рёдер-86 это выдержка из журнала боевых действий, о которой я прошу вашего официального уведомления и которая касается фрахтования Англией 90 процентов норвежских танкеров.
Завершая с Норвегией, могу я попросить вас взглянуть на два документа С-151 и С-115. Это экземпляры Великобритания-91 и Великобритания-90, соответственно. Документальная книга британской делегации 10а, на страницах 106 и 62. Даты 30 марта 1940 и 4 апреля 1940. Документы показывают, что корабли, которые осуществляли высадку должны были нести британский флаг по причинам маскировки. Обвинение также использует этот документ в свою пользу.
(Обращаясь к подсудимому)
Что вы об этом скажете?
Рёдер: Это достаточно обычная военная хитрость, чтобы военные корабли несли зарубежный флаг. Однако, требование законности этого акта, чтобы в момент вражеского действия, в момент открытия огня, был поднят свой флаг. Это всегда делалось немецким флотом, особенно в случае наших вспомогательных крейсеров, которые часто плавали под зарубежным флагом с целью избежать докладов торговых судов, но которые всегда спускали флаг вовремя. Это вопрос чести. В таком случае следует добавить, что журнал боевых действий показывает…
Зимерс: 8 апреля.
Рёдер: … что к 8 апреля, с учетом некоторых соображений, мы отменили этот приказ, потому что мы получили доклад, что проводиться английская акция, и мы опасались осложнений вытекающих из этого. Значит, этот приказ не осуществлялся долгосрочно. Мне кажется можно найти документ подтверждающий это.
Зимерс: Господин Председательствующий, я приобщу, в этой связи, экземпляр номер Рёдер-89 (документ Рёдер-89), документальная книга 5, страница 400, где под 8 апреля мы находим: «Предыдущий приказ отменен, британский флаг не использовать».
Рёдер: Вы также спрашивали о документе С-115, который говорит, что блокадопрорыватели[1876] замаскированные как торговые суда с погашенными огнями должны осторожно войти в Осло фьорд. Это также достаточно обычная военная хитрость против которой, с юридической точки зрения, нельзя заявить возражений. Также нечего нельзя сказать против английских имен, даваемых в ответ на сигналы о принадлежности.
Я не закончил отвечать на один вопрос, потому что был прерван. Это был вопрос, касавшийся выражения «обоснования» или «оправдания» в дневнике генерал-полковника Йодля. Как я показывал, это не было вопросом обоснования, которое было выражено задолго до Гитлера, но мне кажется, что я прав, говоря, что вопрос был, что дипломатическая нота, которая в момент исполнения предприятия, должна была быть представлена норвежскому и датскому правительствам, приводившая причину его акции, ещё не была готова, в особенности, так как он тогда еще вообще не разговаривал с министром иностранных дел. Министр иностранных дел получил информацию, как он сам говорил, только 3 апреля.
Зимерс: На этом я хочу завершить вопрос оккупации Норвегии. Могу я ещё приобщить допущенный документ, экземпляр Рёдер-66, который допущен для цели аргументации? Это мнение высказанное доктором Мозлером, и оно находится в документальной книге 4, страница 291; и в этой связи, касаясь использования флагов, могу я обратить особое внимание на цифру 7, страница 304, из которой мы можем увидеть юридическое обоснование. Далее, могу я приобщить экземпляр Рёдер-90, документальная книга 5, страница 402, и серию документов постольку поскольку они одобрены: экземпляр Рёдер-91, адмирал Дарлан[1877] французскому военному министру Даладье от 12 апреля 1940; экземпляр Рёдер-92, страница 412. Этот документ содержит англо-французскую ноту норвежскому правительству от 8 апреля 1940. Я приобщаю этот документ, потому что эта нота выражала такие же юридические точки зрения, как и юридическое мнение доктора Мозлера.
Экземпляр номер Рёдер-97 и экземпляр номер Рёдер-98: Номер 97 касается «Белой книги» и планированию от 7 февраля 1940, касающегося союзнических баз в Норвегии; и номер 98 это выдержка из журнала боевых действий, которая во время оккупации Норвегии, была обнаружена и из которой можно увидеть, что английская высадка была неминуемой и так называемый план был замаскирован под именем план «Стратфорд», который был подготовлен британским адмиралтейством.
(Обращаясь к подсудимому)
Касаясь Норвегии, могу я спросить вас о следующем: в ходе и после оккупации вы вмешивались, чтобы увидеть, что с норвежским населением обращаются достойно, и каким был ваш взгляд на политический вопрос Норвегии применительно к отношению Германии к Норвегии?
Рёдер: С самого начала, я был за хорошее обращение с норвежским населением. Я знал, что Гитлер поручил гауляйтеру Тербовену, которого к сожалению назначили рейхскомиссаром Норвегии и кому он доверил гражданскую администрацию, чтобы он, Тербовен, должен был привести к нему норвежский народ; то есть, сделать его благоприятно расположенным, что он намеревался, наконец, сохранить Норвегию в качестве суверенного государства в Северо-Германской империи.
Тербовен этому возражал. Он обращался с норвежским народом в очень враждебной манере, и своим обращением он действительно саботировал цели Гитлера. В близком взаимопонимании с адмиралом Бёмом, который стал морским командующим в Норвегии и который забрал капитана Шрайбера, бывшего атташе в свой штаб как связного офицера с норвежским населением, я попытался противодействовать таким намерениям Тербовена. На основании докладов адмирала Бёма я обращался к фюреру и говорил ему, что с Тербовеном он никогда не достигнет своей цели. Фюрер назначил Квислинга начальником правительства. Я не могу точно вспомнить, когда он стал министром-президентом, но Тербовен также саботировал Квислинга в его деятельности делая её чрезвычайно трудной, и даже дискредитируя его в народе. По моему мнению, основной причиной Тербовена было то, что он хотел оставаться гауляйтером Норвегии. Все наши стремления были неудачны, несмотря на факт, что адмирал Бём пытался с большим трудом с помощью флота добиться того, чего ожидал Гитлер, то есть, склонить норвежский народ.
Я не понимаю, как с одной стороны он хотел получить симпатию норвежцев, а с другой стороны можно было саботировать намерения Гитлера.
Так длилось до 1942, когда Бём сделал мне последний доклад, в котором объяснял, что вещи не могут так продолжаться, и что намерения Гитлера никогда не будут реализованы. Я представил этот доклад Гитлеру, но поскольку он не сделал каких-либо изменений — это было поздней осенью 1942 — эта моя неудача стала одной из причин которые привели меня к отставке.
Зимерс: Вы специально просили Гитлера уволить Тербовена?
Рёдер: Несколько раз. И я предлагал, что он должен назначить генерал-адмирала Бёма командующим вооруженными силами в Норвегии и дать ему далеко идущие полномочия для того, чтобы он смог осуществить его — Гитлера — цели. Я предлагал фюреру, как можно скорее заключить с Норвегией мир, потому что только таким путём он мог достичь сотрудничества между Норвегией и Германией и повернуть к себе народ. Я говорил ему, что попытки саботажа норвежскими эмигрантами потеряют свою значимость и уменьшаться и что возможно норвежские эмигранты, которые склонялись к Англии в то время, могли вернуться, потому что они могли опасаться, что их «автобус уйдет»; особенно с точки зрения экономических преимуществ. Задача обороны Норвегии была бы значительно проще, если бы могло быть достигнуто состояние мира.
Зимерс: В заключение, могу я сослаться на экземпляр Рёдер-107, который уже известен Трибуналу. Это письменные показания Шрайбера под римской цифрой II. Здесь Шрайбер подробно упоминает отчаянные усилия флота по предотвращению печального режима террора Тербовена и объясняет, что Рёдер, до конца 1942, использовал все усилия, чтобы добиться от Гитлера заключения мира между Норвегией и Германией. Мне кажется, что у флота имеется хорошая репутация в Норвегии, что я могу полагать это исторически известно без моего подтверждения. Чтобы быть до конца честным я ходатайствовал о свидетеле, но согласие не было дано.
Могу я также приобщить экземпляр Рёдер-108 (документ Рёдер-108), документальная книга 6, страница 473, письмо от Рёдера адмиралу Бёму от 23 октября 1942. Рёдер пишет:
«К своему сожалению направляю вам прилагаемое, для вашего личного сведения, письмо от министра Рейха доктора Ламмерса[1878] премьер-министру Квислингу».
На странице 476 есть письмо от Ламмерса Квислингу, которое гласит — я цитирую лишь одно предложение:
«Поэтому фюрер, желает, чтобы во время войны не было конференций или дискуссий об окончательном или промежуточном мире между великогерманским Рейхом и Норвегией, или затрагивались иные меры, устанавливающие или предусматривающие положение Норвегии к Рейху после окончания войны».
Это письмо, которое упоминал свидетель, которое окончательно свело на нет, все его и адмирала Бёма стремления.
Адмирал у вас было мало дел с Францией, и следовательно мы сможем быть очень краткими. Могу я просто спросить вас, вы когда-либо пытались повлиять на политические отношения между Германией и Францией?
Рёдер: Это влияние, когда и бывало, было в первую очередь направлено насколько возможно на улучшение обороны страны. Во вторую очередь, были, прежде всего, общечеловеческие вопросы. Я часто посещал морские и подводные базы во Франции. Во время этих путешествий я немного узнавал об условиях во Франции. Я видел, что в 1940 и ещё в 1941 население жило также как и во время мира, совершенно спокойно. Как следствие я верил, поскольку фюрер показал такую большую умеренность в связи с перемирием, что могла быть найдена основа, которая привлечет Францию — чье правительство в конце концов было коллаборационистским — ближе к нам.
Я был проинформирован, что Лаваль[1879] был действительно искренним в своём мнении, что только сотрудничество между Францией и Германией может гарантировать длительный мир в будущей Европе. Поэтому я предложил ему не мог ли он попытаться сделать, что-нибудь в таком направлении. Он не намеревался это делать, и снова сослался на это, когда услышал, что адмирал Дарлан пытался работать более тесно с нашим морским командующим во Франции адмиралом Шультце[1880]. Сначала это было достигнуто в сфере разведки, где его службы были очень полезными для нас.
В конце 1941 года он упомянул, что он хочет поговорить со мной. Адмирал Шультце доложил мне и я сказал Гитлеру об этом и рекомендовал такой разговор, потому что я думал это принесет пользу.
Зимерс: Принесет что?
Рёдер: Это могло дать некоторое преимущество. Фюрер одобрил эту встречу и проинструктировал меня о своих взглядах. Встреча прошла рядом с Парижем по поводу официального визита, который я совершал на французские базы в конце января или начале февраля 1942. У меня сложилось впечатление, что встреча была очень удовлетворительной, постольку поскольку у Дарлана было мнение, что мир был бы преимуществом для обеих наций и он также показался настроенным на сотрудничество. Однако, он отмечал, что вся политическая ситуация должна быть урегулирована до заключения мира. Я также продемонстрировал, что я был готов встретиться с ним по поводу переговоров с комиссией по перемирию в отношении тяжелых орудий французских кораблей. Я доложил фюреру о результатах встречи. Но также и в этом случае фюрер снова медлил и не принял решения. Он сказал, что сначала должен посмотреть как идет война до того как он определиться со своим окончательным отношением к Франции. Кроме того, это был бы прецедент, который мог повлиять на остальные нации. А значит тут также была неудача. Я не получил облегчения в обороне Франции, на которую я надеялся, и значит в случае с Францией, эта неудача была второй причиной, которая позднее повлияла на моё прошение об отставке, потому что я не мог осуществить свои планы.
Зимерс: Теперь я перехожу к следующему предмету, в котором против вас выдвинуты обвинения, и это Россия. Когда вы впервые услышали, что Гитлер намерен вести войну против России, несмотря на то, что он заключил пакт о ненападении с Россией[1881]?
Рёдер: Могу я сначала напомнить вас, что летом 1940, то есть, в июле, августе и сентябре, мы во флоте были сильно заняты подготовкой к высадке в Англии; поэтому нам в голову не приходило, что есть какие-либо планы по действию в ином направлении. В августе я услышал от некоторых армейских ведомств, вероятно от главнокомандующего, что значительные транспорты с войсками собираются на Восток. Я спросил Гитлера, что это означает, и он сказал мне, что это была грандиозная маскировка его намерений по вторжению в Англию. Он знал, что я был бы против этого прямо сейчас если бы мы говорили о предприятии против России. В сентябре — я не помню точную дату — он наконец признался мне, что у него есть определенные намерения против России. В сентябре я по крайней мере дважды докладывал ему, мой наиболее важный доклад был 26 сентября, когда я делал всё, что мог для разубеждения его от каких-либо мер против России. В этом докладе, который я сделал в присутствии фельдмаршала Кейтеля и генерал-полковника Йодля я в особенности подчеркивал стратегическую военную сторону; во-первых, потому что я мог сделать это со всей прямотой в присутствии других людей, и тогда я предполагал, что такие военные причины, то есть возможность неудачи операции против России в то время, когда идет война против Англии, впечатлит его и разубедит его в этом плане. 26 сентября, после официального доклада, я попросил поговорить с Гитлером наедине. Кейтель и Йодль могут свидетельствовать, что я всегда так делал, когда хотел обсудить с фюрером что-то особенно важное, в чём я выходил за рамки официальной процедуры и что я мог делать только когда никого более не было. Можно было говорить Гитлеру многие вещи, если можно было быть с ним наедине, но таких заявлений нельзя было делать в большой группе. Фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Йодль очень хорошо это знали, в особенности хорошо, потому что они были тем кто в таких случаях должны были выходить из кабинета. По этому поводу я в подробностях привел Гитлеру свои взгляды; первое, что было невозможно нарушать пакт с Россией, что это было морально вредно, что это не служило делу, потому что пакт давал нам огромные преимущества и был основой твердой политики Германии в последующем. Затем я сказал ему, что ни при каких обстоятельствах он не мог начинать войну на два фронта, так как именно он всегда подчеркивал, что он не повторит глупости правительства 1914 и, что по моему мнению, это никогда не будет оправдано. Затем я снова привёл ему разницу в силах с каждой стороны, абсолютную необходимость флота сконцентрироваться на войне против Англии в особенности в тот момент, когда все наши ресурсы в высшей степени были задействованы для вторжения.
В тот день у меня сложилось впечатление, что Гитлер был настроен слушать мои аргументы, потому что позднее, или на следующий день, морской адъютант капитан фон Путткамер[1882], доложил мне, что Гитлер говорил в том же самом русле, что и я, и оценил мои аргументы.
Так длилось несколько месяцев. Я представлял много таких докладов, всегда возвращаясь к тем же самым аргументам. В ноябре я снова верил, что я добьюсь своего. Однако к моему полному удивлению, 18 декабря, вышла директива номер 21, которая касалась вопроса войны с Советским Союзом до завершения войны против Англии. Конечно, это правда, что это была директива для возможного случая. Это документ 446-ПС, США-31 от 18 декабря 1940.
Зимерс: Господин Председательствующий, это документальная книга 10а, страница 247.
(Обращаясь к подсудимому)
Адмирал, обвинение утверждает, что флот и вы содействовали подготовке этой директивы. Это верно?
Рёдер: Это никоим образом не правильно. Такие директивы готовились в ОКВ после принятия фюрером политического решения, в оперативном штабе вооруженных сил; и в этом оперативном штабе вооруженных сил был также один морской офицер и один или больше офицеров воздушных сил, которые, при начальнике оперативного штаба вооруженных сил, занимались вопросами, касавшимися флота и воздушных сил, когда готовились такие директивы. Затем директива направлялась главнокомандующим вооруженными силами и им приказывалось со своей стороны, разработать и представить предложения по исполнению приказов фюрера. Они не имели влияния на саму директиву и не видели её заранее.
Могу я добавить кое-что ещё? Обвинением мне вменяется, то что я использовал своё влияние на фюрера не по моральным и этическим причинам, а что я пытался циничным образом сначала разобраться с Англией и затем напасть на Россию. Я сказал ранее, что высказывал все свои причины фюреру пока у меня был шанс, но я не мог делать этого на публичной встрече или в присутствии других людей, ни мог написать об этом в своём журнале боевых действий, потому что острые слова, которые чувствуешь не должны становиться известны другим людям в журнале боевых действий. Я хочу отметить документ С-170, экземпляр США-136, который датирован с 23 августа по 22 июня 1941. Это компиляция многих выдержек из журнала боевых действий штаба морских операций — и из моих стенограмм совещаний с Гитлером в которых разбирались с русским вопросом. Это не дословное воспроизведение моих заявлений или каждая выдержка из журнала боевых действий, но подытоживание выдержек морским архивариусом, адмиралом Ассманом. Я не зачитываю подробности из этих многих записей, поскольку с началом войны в 1939, я постоянно использовал своё влияние на фюрера, чтобы сохранять хорошие отношения с Россией по ранее упомянутым причинам. Это бы увело нас слишком далеко, если мы начнем цитировать там из нескольких записей. Но документ, я хочу подчеркнуть, совершенно убедительный.
Зимерс: Вы не имели никакого отношения к директиве 21, которая подписана Гитлером, Кейтелем и Йодлем?
Зимерс: Но следует что, вы проводили некоторые приготовления в соответствии с этой директивой? Так как они касались флота, они здесь в любом случае не важны.
Рёдер: Да. Мы провели первое совещание в январе, как можно увидеть из одной из записей в С-170. 4 февраля я доложил фюреру о наших намерениях начать в марте определенные приготовления. Я уже говорил, что флот в начальный период с трудом занимался главными операциями, но только лишь перекрытие Финского залива минами и легкими морскими силами. Мне, не известно была ли эта директива 21 где-то ещё, но фюрер по моей срочной просьбе, приказал, чтобы центром притяжения всех морских боевых действий должно было оставаться направление Англии. Впоследствии, мы могли использовать относительно малые силы для войны против России.
Председательствующий: Доктор Зимерс, нас сейчас лучше прерваться.
Трибунал вполне понял, что вы надеялись завершить сегодня к полудню. Мы понимаем, что у вас сегодня имелось 2 часа для разбора с вашими документами, но когда вы думаете, закончить?
Зимерс: Мне кажется, мне необходимо лишь около трёх четвертей от полутора часов до часа.
Председательствующий: Завтра в 10 часов мы разберемся с документами Зейсс-Инкварта, и нам говорили, что это займет только 30 минут.
(Трибунал отложен до 10 часов 18 мая 1946)
Сто тридцать третий день
Суббота, 18 мая 1946
Утреннее заседание
Председательствующий: Итак, доктор Зимерс.
(Подсудимый Рёдер возвращается на место свидетеля)
Зимерс: С позволения Трибунала, вчера в связи с Норвегией я приобщил по одному поводу документы 81, 82, 83, 84, 85 и 86. Я прошу прощения у Трибунала, но я забыл приобщить один документ важный для этого вопроса, и я хочу исправить это упущение.
Документ, который уже был допущен мне, это экземпляр номер Рёдер-88, который также выдержка из «Белой книги» и напечатан в моей документальной книге номер 5, страницы с 392 и последующие. Этот документ показывает британский приказ от 6 апреля 1940 относительно планов по оккупации северных шведских рудных месторождений, проводящихся из Нарвика.
Поскольку Трибунал знаком с этим документом, мне не нужно из него зачитывать.
(Обращаясь к подсудимому)
Адмирал, вчера мы дошли до темы России. Вы ответили на мой вопрос относительно директивы номер 21, документ 446-ПС, от 18 декабря 1940, в том отношении, что флот не работал над этой директивой. Далее вы заявили, что флот в январе проводил подготовку в соответствии с командой.
Рёдер: Могу я сделать краткое замечание об этой директиве в том отношении, что вчера я думаю, вы сделали ошибку, когда вы сказали, что директива была подписана Гитлером, Кейтелем и Йодлем. Это копия оперативного штаба, которую подписал Гитлер; но Кейтель и Йодль только контрассигновали. Таким образом, тут нет вопроса подписи этих двоих; когда такие директивы отдавались они подписывались только Гитлером, и остальные могли только контрассигновать.
Зимерс: Я прошу прощения, и благодарю за поправку.
В этой связи я хочу попросить Трибунал рассмотреть документ С-35, США-132. Документ находиться в документальной книге британской делегации, номер 10а, на странице 16. Это выдержка из журнала боевых действий с датой 30 января 1941. Она описывает приготовления флота, в соответствии с командой Гитлера от 18 декабря, где Гитлер под номером IV директивы командовал предпринять меры предосторожности в случае если Россия изменит своё отношение к Германии, то есть, только в случае возможности.
(Обращаясь к подсудимому)
Адмирал, в связи с вашим представлением о русской ситуации, обвинение приобщило документ С-66, который соответствует Великобритании-81. Это ваш доклад от 10 января 1944 адмиралу Ассману для исторических архивов флота. Документ находится в документальной книге британской делегации, номер 10, страница 13.Там вы найдете основополагающую позицию, занимаемую Рёдером в отношении плана «Барбаросса». Это излагается под «а» документа номер 1…
Я только что услышал, что этот документ также находиться в документальной книге 10а, на странице 35. Там вы писали:
«В это время фюрер сделал известным своё «неизменное решение» проводить восточную кампанию, несмотря на все возражения. Соответственно, как известно из опыта дальнейшие предупреждения, до тех пор пока не возникнет совершенно иная ситуация, были совершенно бесцельными. Как начальник штаба морских операций я никогда не был убежден в «непреодолимой необходимости» плана «Барбаросса».
У вас есть что-либо добавить к этим заявлениям сделанным тогда?
Рёдер: В этой связи я хочу сказать, что несмотря на факт, что директива была отдана 18 декабря, в конце декабря я сделал обширный доклад, как можно видеть из документа С-170, который я вчера упоминал по нескольким поводам, с целью убедить фюрера в ошибочности этого решения. Это показывает, что я зашел очень далеко, так как когда фюрер отдавал директиву, даже если они относилась к гипотетическому случаю, было в целом невозможно донести до него основные соображения против этой директивы. Все остальное я упоминал вчера.
Зимерс: Адмирал вчера в связи с вашим контрпредложениями Гитлеру в отношении России, вы упоминали, что осенью всё ещё осуществлялся план «Seelowe[1883]«, то есть, высадки в Англию.
Рёдер: Да.
Зимерс: Когда, согласно вашему стратегическому мнению, или мнению флота, возможность исчезла? Когда вы отказались от этого плана?
Рёдер: По ходу сентября месяца мы всё ещё верили, что высадка может быть осуществлена. В качестве необходимого условия главнокомандующий армией и также я, всегда настаивали — и он это полностью осознавал — что для высадки на нашей стороне должно быть воздушное превосходство; следовательно мы ожидали понять могли ли мы действительно получить это воздушное превосходство ко времени высадки, которая из-за погодных условий не могла бы быть осуществлена позднее начала октября. Если бы мы не были способны на это, тогда, она должна была быть отложена до мая следующего года. Получилось так, что воздушного превосходства не могло быть достигнуто в необходимой степени; вследствие чего было сказано, что высадка откладывается до весны следующего года. Следовало предпринять дальнейшие приготовления, и они действительно предпринимались. Но по ходу зимы идея высадки была совершенно отброшена, и Гитлер распорядился, чтобы подготовка бухт вдоль канала осуществлялась лишь в такой степени, чтобы у британцев складывалось впечатление, что действительно готовиться высадка. В сентябре у меня сложилось впечатление, что у Гитлера больше нет большого интереса к высадке и что в сам он полностью посвящен русской кампании в совокупности, с которой, он, конечно, не мог осуществлять высадку в Англию.