Ширах: Я не видел этого экземпляра.
Додд: Хорошо.
Ширах: Мое управление было центральным управлением, а не рейхскомиссара обороны. Дела рейхскомиссара обороны вёл его регинрунгспрезидент, чей личный советник обрабатывал все ежедневно поступавшие и отправлявшиеся материалы. Моя почта направлялась в центральное управление.
Додд: Вы были рейхскомиссаром обороны в этой области, не правда ли?
Ширах: Да.
Додд: Это был совершенно секретный отчет СС, который не разглашали по всей Германии?
Ширах: Я не знаю, сколько экземпляров этого доклада было разослано.
Додд: Всего было 100 экземпляров. Вы получили 67-й экземпляр.
Ширах: И эти экземпляры, как я заключаю на основании подлинника, который я видел, были направлены не мне, а уполномоченному советнику, некоему Фишеру.
Додд: А кто был этот Фишер?
Ширах: Я уже говорил этим утром, что у меня нет идеи кем был господин Фишер. Я полагаю, что это был эксперт регинрунгспрезидента, эксперт по делам обороны.
Додд: Ну, хорошо. Теперь я хочу вам показать некоторые документы из вашего же собственного архива.
Господин Председательствующий, у нас нет полного перевода, потому что некоторые из них обнаружены слишком поздно.
Но я думаю, что вы с готовностью признаёте это оригиналом из ваших дел. И здесь вы найдёте — и я обращаю ваше внимание на страницу — нечто, что напомнит вам о том кем был доктор Фишер.
На странице 29 вы найдете здесь фамилии тех лиц, которые работали при совете обороны Рейха; среди этих фамилий имеются фамилии Фишера, генерала Штюльпнагеля[2247], генерал-майора Гауция, доктора Форстера. Вы нашли? Это был ваш совет обороны Рейха, который вы время от времени посещали, довольно часто встречались с этими людьми и я покажу вам такие документы, если вы решите их отрицать.
Ширах: Пожалуйста, минуточку. Пожалуйста, вы повторите мне страницу?
Додд: Страница 29; это меморандум, датированный 28 сентября 1940.
Ширах: Теперь есть.
Додд: Вы нашли фамилию Фишера в числе лиц, которые были рекомендованы для вашего совета обороны? Его фамилия, между прочим, стоит последней. Там имеется также его подпись. Именно он рекомендовал вам всех остальных.
Председательствующий: Господин Додд, можно помедленнее?
Додд: Да.
Ширах: Его имя двадцатое имя в списке: «Регингрунгсрат доктор Фишер, эксперт по вопросам обороны Рейха» — другими словами, эксперт приданный регинрунгспрезиденту. Я вероятно видел его на той или иной встрече. Я понял, что он вёл стенограмму. Однако, я должен признать, что у меня нет личных воспоминаний об этом господине. Я не могу при упоминании имени Фишера никого себе представить. Но я ясно вижу, что он был тем, кто принимал почту для рейхскомиссара обороны, и, возможно, он также вел протокол.
Додд: Хорошо.
Ширах: Какую-либо другую функцию — он был лишь регинрунгсратом — он не мог осуществлять в этом кругу лиц уже из-за своего небольшого чина.
Додд: На странице 31 того же документа вы найдете другую ссылку на д-ра Фишера, и на этот раз на этом документе имеются ваши инициалы. Это список членов совета обороны Рейха. В списке двадцать человек, и последней фамилией стоит фамилия Фишера. В конце документа есть ваши инициалы, которые, по-видимому, показывают, что вы одобрили этот список. Вы это видите?
Ширах: Да, я должен был поставить свои инициалы на этом списке.
Додд: И вы одобрили состав членов, не правда ли?
Ширах: Я вовсе не хочу утверждать, что я не узнал бы Фишера, если бы его указали мне. Он был чиновником, ведущим протокол, и при том большом количестве людей, которое присутствовало на таких заседаниях, он ничем не бросился мне в глаза. К тому же таких заседаний по обороне было очень мало. Во всяком случае — и это мне кажется решающим — он не делал мне лично докладов, он делал доклады регинрунгспрезиденту.
Додд: Как же вы могли не встретиться с ним? Вы ведь в 1940 году регулярно посещали совещания совета обороны Рейха. У нас имеются некоторые документы, и я хотел бы показать их вам. В этих документах точно отражается то, что вы заявили на заседании этого совета.
Ширах: Да, я и говорю, что он, наверное, вел протокол.
Додд: Да, конечно, и поэтому вы встречались с ним неоднократно в период между 1940 годом, то есть когда был составлен этот протокол, и 1942 годом, то есть до того времени, когда стали присылаться отчеты СС об истреблении. Он, вероятно, был знаком с вами в течение двух лет до того, как был получен первый имеющийся у нас отчет от 1942 года, и он был одним из двадцати членов вашего совета.
Ширах: Я думаю, что я должен описать, из кого состоял этот комитет по обороне Рейха. Там была группа генералов, руководящих генералов на командных постах в сухопутных и воздушных силах, там были различные гауляйтеры, там были упомянутые здесь лица: доктор Путт, представитель экономического штаба и другие лица, которые здесь перечислены. В этом большом кругу людей находился также чиновник, ведущий протокол, который был одним из многих чиновников моего управления. Эти заседания — я думаю, что вы установили это, — имели место очень редко. Фишер не делал мне постоянно докладов, он также не представлял мне протоколов заседаний, а доклад делал мне регинрунгспрезидент.
Додд: Не думаете ли вы, что Генрих Гиммлер или Рейнхард Гейдрих[2248] посылали эти отчеты об истреблении, происходившем на Востоке, лицам, не имеющим никакого значения в Германии?
Ширах: Эти доклады, если бы они были предназначены для меня, пересылались бы прямо ко мне. Вообще, я сегодня уже сказал, что я вовсе не оспариваю того, что я узнал о расстрелах евреев на Востоке, правда, в очень позднее время. Я видел в этом связь с военными событиями. Сами доклады мне не были представлены, и если бы они были мне представлены, то на них были бы определенные пометки, которые я немедленно бы узнал.
Додд: Хорошо, давайте посмотрим. Они, конечно, были адресованы вам и для сведения Фишеру.
Теперь я вам докажу, что вы получали еженедельные отчеты. Вы их видели? Что вы скажете на это?
Ширах: Еженедельные отчеты?
Додд: Да.
Ширах: Еженедельные отчеты я получал в огромных количествах из самых различных инстанций.
Додд: Нет, я говорю об одном определенном виде отчетов. Я говорю об отчетах, получавшихся вами от Гейдриха и Гиммлера.
Ширах: Я не знаю, что вы имеете в виду.
Додд: В таком случае, взгляните сюда. У нас имеется 55 таких докладов. Они все здесь идут в хронологическом порядке, и Фишер не имеет к ним никакого отношения. На отчетах имеется штамп вашей канцелярии, а также имеется пометка о том, когда они были получены,
В них, кстати, говорится — посмотрите на них — говорится о том, какая участь постигла евреев на Востоке.
Ширах: Всё это вероятно — я не могу на них посмотреть прямо сейчас. Эти доклады направлены от начальника полиции безопасности в ведомство рейхскомиссара обороны. Они, я вижу это по первому документу, приняты не мной. Напротив, здесь имеется подпись регинрунгспрезидента, я не получал этих докладов, иначе здесь стояла бы моя подпись.
Додд: Согласно примечанию, их получал Дальбрюгге, являвшийся вашим главным помощником. Кстати, мне кажется, что необходимо разъяснить Трибуналу, что оба ваших главных помощника являлись бригадефюрерами СС, не так ли?
Ширах: Я уже упомянул и без этого, что Дальбрюгге был одним из доверенных лиц Гиммлера.
Додд: А он был вашим главным помощником. Именно это я хочу сказать. Другой ваш помощник тоже был бригаденфюрером СС.
Ширах: Но я думаю, что эта констатация доказывает как раз обратное тому, что вы хотите доказать по делу против меня.
Додд: Я продолжу обсуждение вопроса о еженедельных отчетах, но я хотел бы спросить у вас о следующем: между вами и Гейдрихом существовали довольно дружественные отношения?
Ширах: Я узнал Гейдриха, когда он был протектором[2249] в Праге и прислал мне приглашение как президенту юго-восточного европейского общества о созыве съезда, я сделал то, что он хотел. Но в тесных личных отношениях я с Гейдрихом не находился.
Додд: Считали ли вы его хорошим государственным деятелем в то время, когда он ввел в Чехословакии систему ужасного террора?
Ширах: У меня было такое впечатление, что Гейдрих, как он выразился во время моего пребывания в Праге, хотел проводить политику взаимопонимания, в первую очередь, по отношению к чешским рабочим.
В нем я тогда, собственно, не видел представителя политики террора. Во всяком случае, у меня нет никаких практических сведений о событиях в Чехословакии. Я совершил только один этот визит, или возможно ещё один.
Додд: Вы послали телеграмму «Дорогому Мартину Борману», когда был убит Гейдрих? Вы помните об этом? Вы послали эту телеграмму человеку, который, как я понимаю, не был у вас в 1942 году на хорошем счету? Вы помните, когда Гейдрих был убит в Праге чешскими патриотами?
Ширах: Да.
Додд: Вы помните, что вы сделали, когда вы об этом узнали?
Ширах: Уже не помню точно.
Додд: Может быть, если я оглашу вам эту телеграмму, то вы вспомните.
«Рейхсляйтеру[2250] Борману. Берлин. Партийная канцелярия, очень срочно. Для немедленного ознакомления.
Дорогой Мартин Борман,
я прошу, чтобы о последующем доложили фюреру. Зная чешское население и его настроение как в Вене, так и в протекторате, я обращаю твоё внимание на следующее:
«Вражеские державы и британская клика вокруг Бенеша[2251] долго чувствуют горечь от общего сотрудничества, найденного среди чешских рабочих и их вкладе в немецкую военную экономику. Они ищут средства настроить чешское население и Рейха друг против друга. Атака на Гейдриха несомненно была запланирована в Лондоне. Британское вооружение нападавшего предполагает парашютирование агентов. Лондон надеется посредством этого убийства принудить Рейха к чрезвычайным мерам с целью добиться движения сопротивления среди чешских рабочих. С целью предотвратить появление у мира мнения, что население протектората находится в оппозиции Гитлеру, этим актам должно быть немедленно присвоено британское авторство. Самым эффективным действием явился бы внезапный и сильный налет на какой-либо культурный центр Англии, а мир должен быть оповещен, что это не что иное, как «месть за смерть Гейдриха». Это само по себе должно заставить Черчилля[2252] немедленно воздержаться от начала в Праге мероприятий ведущих к восстанию. Ответом Рейха на атаку в Праге будет в глазах мирового мнения контрнаступление.
«Предполагается, что следующая информация завтра будет дана прессе относительно покушения на жизнь Гейдриха».
И затем вы продолжаете говорить, что это была работа британских агентов исходящая из Британии. Вы подписали его «хайль Гитлер, твой Ширах».
Вы помните, что вы послали эту телеграмму Борману?
Ширах: Я только что услышал английский перевод. Пожалуйста, я хочу посмотреть на немецкий оригинал.
Додд: Очень хорошо.
Председательствующий: Господин Додд, вы прочли, я думаю, британский «прибрежный» город, не так ли?
Додд: Нет господин Председательствующий я подразумевал «культурный».
Председательствующий: Да, я так и понял.
Додд: Между прочим, господин свидетель я обращу ваше внимание, на слово «культурные». Вы выражали такой большой интерес к культуре.
Председательствующий: Было бы правильным сейчас прерваться, или вы хотите продолжить?
Додд: Я надеялся, что смогу завершить. Я не хочу тратить много минут, но у меня есть один или два достаточно важных документа, которые я представлю свидетелю.
Господин Председательствующий, если мы прервёмся, могу я попросить, чтобы свидетель ночью не говорил со своим защитником? Я думаю это единственно честно, при перекрестном допросе свидетеля, чтобы у него не было разговора со своим защитником.
Ширах: Я хочу, сказать об этом документе…
Заутер: Господин Председательствующий, я хочу разъяснить вопрос о том правомочен ли я как защитник говорить со своим клиентом. Господин Додд некоторое время назад запретил говорить мне со своим клиентом, я согласился. Но если, мне говорят, что я не должен говорить со своим клиентом до завершения перекрестного допроса и перекрестный допрос продлиться до понедельника, это значит, что я не смогу поговорить со своим клиентом завтра или послезавтра. Но, с целью осуществлять свою защиту, я должен иметь возможность обсудить со своим клиентом все положения затронутые сегодня.
Додд: Господин Председательствующий, я отзываю свою просьбу. Я действительно забыл, что мы продолжим до понедельника. Я не думаю, что это обычное правило, но я думаю, это представляет тут некоторую сложность для защитника.
Я хочу быть честным с Трибуналом. Во время перерыва доктор Заутер подходил к месту свидетеля и говорил с ним, в таком случае я не думаю, что он должен говорить с ним во время перерыва в перекрестном допросе.
Председательствующий: Что же, это британское правило, но я думаю в сложившихся обстоятельствах нам лучше позволить доктору Заутеру…
Додд: Я совершенно согласен. Я думал мы завтра продолжим, но я не хочу вмешиваться в его консультации на выходных.
(Трибунал отложен до 10 часов 27 мая 1946)
Сто тридцать девятый день
Понедельник, 27 мая 1946
Утреннее заседание
(Подсудимый фон Ширах возвращается на место свидетеля)
Додд: Господин Председательствующий, я хочу удостовериться, что я приобщил следующие документы в качестве доказательства: 3914-ПС, который станет США-863; 3943-ПС, США-864; и 3877-ПС, США-865.
Додд: Господин свидетель, на закрытии заседания в пятницу мы лишь передали вам копию сообщения телетайпом Мартину Борману. Я зачитал его вам до вашей передачи по системе. Теперь я желаю спросить вас отправили ли вы это сообщение Борману.
Ширах: Да, я отправил сообщение по телетайпу, и я хочу дать объяснение в этой связи. Первое…
Додд: Могу я прервать вас лишь на минуту и попросить чтобы мы недолго поговорили сегодня, чтобы вы подождали лишь минуту перед ответом. Я думаю это немного поможет для перевода. Я не думаю, что у нас будут какие-либо затруднения этим утром. Я попытаюсь сделать тоже самое, и вероятно мы сделаем так быстрее.
Ширах: Тогда прежде всего, я хочу объяснить, почему я обратился к Борману с «твой» в дружеской форме. Борман и я были земляками; я знал его с Веймара, но недолго. И когда в 1928 или 29-м он прибыл в Мюнхен, он нанёс мне визит, и потому что он был старшим из нас, он предложил мне, чтобы мы называли друг друга на «ты». Мы поддерживали эту форму до 1943, когда по его собственной инициативе он отменил это и адресовался ко мне в своих письмах только «вы»
Итак, текст сообщения телетайпом: шёл третий год войны; и чешское население как в протекторате Богемия и Моравия так и в Вене оставалось совершенно спокойным; в протекторате условия были почти такими же как в мирное время. У меня в Вене было много чешского населения, и как результат покушения на жизнь Гейдриха я опасался, что в протекторате могут быть беспорядки, которые несомненно будут иметь серьезные последствия для Вены. Это было время продвижения немецких войск на Керченском полуострове; и это было время, когда мы не могли себе позволить случаться чему-либо в тылу нашего фронта. И одновременно с новостями об убийстве протектора, я получил официальное уведомление о том, что покушение, как упоминалось в документах, осуществлено британскими агентами и с британским оружием.
В течение того же месяца мы услышали, и это также упоминалось в коммюнике Вермахта, что британские бомбардировщики бомбили жилые районы в Гамбурге и Париже и атаковали немецкие культурные места в Киле. И значит, я предложил как меру репрессалии[2253] для установленной миром британской вины в этом покушении и предотвратить серьезные беспорядки в Чехословакии. Это всё, что я должен сказать. Это сообщение по телетайпу подлинное.
Могу я в этом положении также прокомментировать сложность перевода, которая возникла во время последнего перекрестного допроса в пятницу? Тогда немецкое слово «Retter» было переведено на английский «спасителем». Это выражение, которое я использовал в своей книге, когда я описывал фюрера как «Retter», и сложность кроется в переводе этого слова на английский: оно может быть переведено на английский как «спаситель». Но заново переведённое на немецкий «спаситель» означает «Heiland[2254]«. С целью ясно выяснить, что на немецком означает «Retter» как означающие на английском, я должен использовать пояснительную фразу. Если я скажу, что точный перевод это «Избавитель», тогда действительное значение слова ««Retter» ясно изложено; и нет ничего богохульного в сравнении или описании главы государства как «избавителя». Но если бы я написал на немецком, что глава государства был «Heiland», тогда конечно это было бы богохульством.
Председательствующий: Такого рода пояснение следует оставить для повторного допроса. Это не вопрос, для прерывания перекрестного допроса.
Додд: Сейчас я хотел бы задать вам два вопроса об этой телеграмме. Думали ли вы о конкретных культурных центрах в Англии, как например, о Кембридже, Оксфорде, Стратфорде, Кентербэри?
Ширах: Нет, у меня с этим не связано никакого определенного представления. Я думал, что следовало взять один объект, аналогичный тем, которые подверглись бомбардировке английских самолетов в Германии.
Додд: Лишь бы это был культурный центр. Вы думали о том, что происходило в Германии или о том, что произошло с Гейдрихом?
Ширах: Я думал о культурных зданиях в Германии, которое атаковались, и я хотел предложить это в качестве возможности дать ясно понять, что убийство Гейдриха не совершено чешским населением, а чешскими эмигрантами из Лондона при британской поддержке. В этом ответном ударе на третьем году войны следовало объединить ответ на покушение на Гейдриха с ответом на покушение на культурные центры в Германии.
Додд: В этой телеграмме вы не делали никаких ссылок на якобы имевшие место предполагаемые бомбежки культурных центров в Германии. Нет?
Ширах: Об этом уже сообщалось в сводке Вермахта, и это было общеизвестным.
Додд: Это не то, о чем я вас спрашиваю. Я спрашиваю вас о том, действительно ли вы не делали никаких ссылок в этой телеграмме на предполагаемые бомбежки культурных центров в Германии и не говорили о том, что бомбежка культурного центра в Англии вызвана предполагаемой бомбежкой культурного центра Германии? Вы очень ясно указали, что вы хотели бомбить культурные центры в Англии из-за того, что случилось с Гейдрихом?
Ширах: Мне не нужно было вовсе указывать на бомбардировки германских культурных центров, так как всей германской общественности был известен этот факт из сообщений о ежедневных налетах английских бомбардировщиков.
Додд: Я полагаю, что в то время вы очень хорошо знали репутацию Гейдриха, не правда ли?
Ширах: Не это не правильно. В этом случае я рассматривал Гейдриха как представителя нашего Рейха в Богемии и Моравии, а вовсе не как начальника Гестапо.
Додд: Знали вы о его репутации в Германии, по крайней мере в то время?
Ширах: Я знал, что он был начальником Гестапо, но я не знал, что он совершал те зверства, о которых стало известно позднее.
Додд: Вам не было известно о том, что его считали «террором Гестапо»?
Ширах: Это выражение, которое использовала вражеская пропаганда по отношению к нему.
Додд: Вы все еще думаете, что это — «пропаганда»?
Ширах: Нет.
Додд: Значит, вы услышали только через вражескую пропаганду, что его называли «террором Гестапо» до того, как он был убит в 1942 году?
Ширах: Нет, этого я не хочу сказать.
Додд: Как вы об этом узнали?
Ширах: Я хочу здесь констатировать только, что протектор Гейдрих для меня был другим лицом на этом третьем году войны, а не начальником Гестапо. Здесь речь шла о политическом мероприятии.
Додд: Вы не ограничились этим предложением — бомбить Англию, не правда ли? Вы помните, что вы еще предлагали некоторое время спустя?
Ширах: Нет, этого я не помню.
Додд: Помните ли вы что-нибудь о том, что вы предлагали в порядке так называемой расплаты за убийство Гейдриха?
Ширах: Я не помню.
Додд: Вы предлагали эвакуацию всех чехов из Вены, не так ли?
Ширах: Это предложение не было сделано лично мною, оно относится к замечанию о Вене, сделанному фюрером в 1940 году, когда я докладывал ему в его главной ставке. Мне кажется, что я уже упоминал в своих показаниях, что он сказал: «Вена должна стать немецким городом; и евреи и чехи должны быть постепенно эвакуированы из Вены». Это я уже отмечал в своих показаниях.
Додд: Мой вопрос заключался в следующем: верно ли, что несколько дней спустя после убийства Гейдриха вы предложили эвакуацию всех чехов из Вены, как возмездие за убийство Гейдриха?
Ширах: Я не помню этого; возможно, что я, взволнованный этим событием, которое меня очень обеспокоило, и сказал что-либо подобное.
Додд: Я предлагаю вам посмотреть на документ 3886-ПС, господин Председательствующий, который станет США-866.
Итак, этот документ включает выдержки из протокола заседания городского совета Вены от 6 июня 1942, как вы видите на странице 9 оригинала. Присутствовали вы, и согласно этим записям, вы говорили в качестве рейхсляйтера Бальдура фон Шираха, и переходя ниже по странице, вы найдете это заявление:
«Наконец, он» — имеетесь в виду вы — «изложил, что уже в к концу лета или осени этого года все евреи должны быть удалены из города, и что удаление чехов пройдет попутно, поскольку это необходимый и правильный ответ на преступление совершенное против заместителя рейхспротектора Богемии и Моравии».
Вы помните, что так говорили?
Ширах: Я точно не помню, но я считаю эти протоколы подлинными, и они вероятно представляют смысл сказанного мной тогда. Я был очень сильно взволнован смертью Гейдриха. Я опасался серьезных проблем в Богемии и Моравии, и выражал свои опасения. Суть вещи в том, что после спокойного изучения этого плана я его отверг, и более ничего не делал в этом отношении.
Додд: Хорошо, во всяком случае, я считаю, что все это совершенно ясно, и я вас спрашиваю, согласны ли вы с тем, что вы сделали по крайней мере два предложения: первое — о бомбардировке культурных английских центров, и второе — об эвакуации всех чехов из Вены, в связи с убийством этого человека — Гейдриха?
Ширах: Что я выразил такую мысль об эвакуации чехов из Вены, — это верно. Равно как исторический факт то, что я отверг эту идею и никогда её не осуществлял. Верно, что я сделал предложение подвергнуть бомбардировке британский культурный центр в качестве ответа на убийство Гейдриха и на бесчисленные бомбардировки немецких культурных центров на третий год войны, время когда ставкой были жизненно важные интересы немецкого народа.
Додд: Между прочим, Гитлер также предлагал полномасштабную эвакуацию чехов из Чехословакии в качестве наказания за убийство Гейдриха, не так ли?
Ширах: Мне это неизвестно.
Додд: Теперь я хочу перейти к кое-чему ещё и понять сможем ли мы пройти это достаточно быстро этим утром. Вы вспоминаете, что в пятницу мы немного поговорили о ваших отношениях с СС и с Гиммлером, мне хочется спросить вас, является ли фактом то, что вы работали в тесной связи с Гиммлером и его СС почти с самого начала почти что до самых последних дней вашего режима в Вене? Я хочу, чтобы вы ответили на этот вопрос.
Ширах: На этот вопрос я охотно ответил бы очень подробно.
Додд: В данное время этот ответ не требует больших деталей. Но позднее, если вы считаете, что можете дать необходимое объяснение, я уверен, что вам будет предоставлена такая возможность. Прежде всего скажите Трибуналу, действительно ли вы тесно сотрудничали с Гиммлером и его СС, начиная с самого начала вашей государственной службы и до самого ее конца?
Ширах: Тесного сотрудничества в том смысле, что Гиммлер якобы имел существенное влияние на воспитание, не существовало.
Додд: Остановимся тут ненадолго. Не является ли фактом то, что Гиммлер назначил свой персонал СС в вашу молодежную организацию для подготовки молодежи? Вы можете ответить очень просто. Назначил или не назначил?
Ширах: В целях обучения?
Додд: Да.
Ширах: Об этом мне ничего неизвестно. То, что действовали, может быть, офицеры связи, в этом нет ничего необычного, так как практически во всех министерствах и организациях имелись офицеры связи. Но я не помню ничего такого, что вы сейчас подразумеваете.
Додд: Я полагаю, что нам нужно это выяснить прежде всего. Посмотрите на документ 3931-ПС который новый документ, господин Председательствующий, который станет США-867.
Теперь, господин свидетель если вы посмотрите на этот документ, то вы увидите, что это письмо, которое вы посылали «дорогому члену партии Борману» в августе 1941 года. Это очень длинное письмо. Я полагаю, что нет никакой необходимости зачитывать его полностью, но я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые места из этого письма, это, возможно, освежит вашу память в отношении вопросов, связанных с СС.
Предварительно один вопрос: СА предложили заняться в 1941 году некоторыми отраслями обучения молодежи, летом 1941 года?
Ширах: Я сказал еще раньше в своих показаниях — я думаю в четверг — мне кажется, что это было в 1939 году весной, СА предприняла попытку взять на себя допризывную подготовку молодежи двух старших возрастных групп и такие попытки повторялись и в 1941 году.
Додд: Да, я знаю, что вы жаловались Бормана на это, когда писали это сообщение. Вы припоминаете теперь, уже только при взгляде на это письмо, — а вся суть письма в этом, — что вы жаловались на попытку СА непосредственно полностью руководить обучением некоторых групп молодежи в гитлеровской молодежной организации?