(Из стенограммы заседаний Международного Военного Трибунала от 6–7 июня 1946 [2636])
Сто сорок восьмой день
Четверг, 6 июня 1946
Утреннее заседание
Робертс [2637]: Подсудимый, вы сказали Трибуналу два дня назад, что вы солдат по крови, не правда ли?
Йодль: Да, это верно.
Робертс: Очень хорошо, и вы сказали вчера, что вы находитесь здесь для того, чтобы защитить честь германского солдата, это правильно?
Йодль: Да, я прилагаю к этому все усилия.
Робертс: Очень хорошо. И вы считаете себя честным солдатом?
Йодль: Да, я делал это вполне сознательно.
Робертс: И вы заявили также, что вы являетесь правдивым человеком?
Йодль: Да, я охарактеризовал себя таким, и я таким и являюсь.
Робертс: Очень хорошо. Не считаете ли вы, что вы запятнали свою честь действиями, которые, как вы говорите, вы должны были совершать в течение последних шести-семи лет?
Йодль: Моя честь, конечно, не была запятнана, ибо ее я оберегал лично
Робертс: Очень хорошо. Итак, вы говорите, что ваша честь не запятнана?
Действительно ли в течение последних шести-семи лет, когда, как вы сказали, вы должны были предпринять различные действия, ваша правдивость оставалась на том же высоком уровне?
(Ответа нет)
Можете ли вы ответить на этот вопрос?
Йодль: Я думаю, что я слишком глуп для этого вопроса.
Робертс: Если вы считаете себя слишком глупым, то я не настаиваю на ответе. Я оставлю этот вопрос и перейду к следующему.
В 1935 году вы были подполковником и возглавляли отдел внутренней обороны вооруженных сил Германии. Это правильно?
Йодль: Совершенно верно.
Робертс: Это отдел «L» — Landesverteidigung[2638]. Это правильно?
|
|
Йодль: Да, это верно.
Робертс: Фельдмаршал фон Бломберг[2639] был вашим начальником?
Йодль: Фельдмаршал фон Бломберг не являлся моим непосредственным начальником, но одним из начальников.
Робертс: Приходилось ли вам много работать с фельдмаршалом фон Бломбергом?
Йодль: Я неоднократно делал ему лично доклады, но, естественно, не так часто, как начальник общего управления вооруженных сил.
Робертс: Присутствовали ли вы вместе с ним на совещаниях штаба?
Йодль: Совещаний в большом кругу при фон Бломберге я не посещал. Я думаю, что редко был там кто-либо, кроме генерала Кейтеля, меня и, возможно, еще начальника другого отдела.
Робертс: Можно ли их было назвать совещаниями штаба?
Йодль: Нет, те совещания состоялись у начальника общего управления вооруженных сил.
Робертс: Посещали ли вы совещания штаба?
Йодль: Да, конечно, я ведь принадлежал к штабу.
Робертс: Очень хорошо, я так и думал. Сейчас, пожалуйста, обратите внимание на документ С-139, представленный в качестве доказательства под номером США-53. Прежде всего, посмотрите на подпись. Там имеется подпись фон Бломберга, не так ли?
Йодль: Да. Это подписано фон Бломбергом.
Робертс: Хорошо. Здесь идет речь об операции «Schulung[2640]«. Помните ли вы, что означала операция «Schulung»?
(Ответа нет.)
Это означает реоккупацию Рейнской области, не так ли?
(Ответа нет.)
Вы можете ответить на мой вопрос?
Йодль: Я смогу ответить, как только прочту это.
Председательствующий [2641]: Подсудимый, вопрос был следующий: Помните ли вы, что означала операция «Schulung»? Мне кажется, нет необходимости читать документ для того, чтобы ответить на этот вопрос.
|
|
Йодль: По моим воспоминаниям, которые, возможно, зародились в процессе изучения документов здесь, в Нюрнберге, понятие «Schulung» означало подготовку для занятия линии Рейна после эвакуации немецкими войсками западного побережья Рейна в случае французских санкций…
Робертс: Очень хорошо, я согласен.
Йодль: Но здесь — следует больше сказать в данной связи.
Робертс: В таком случае идет речь о реоккупации Рейнской области. Вы с этим согласны?
Йодль: Нет, здесь речь идет не о реоккупации Рейнской области: Это совершенно неверно, здесь...
Робертс: Давайте в таком случае вместе посмотрим на этот документ и познакомимся с его содержанием. Прежде всего, этот документ датирован 2 мая 1935 г.: «Для операции». Этот документ был, очевидно, настолько секретным, что его не могли даже доверить стенографистке. Весь документ полностью написан от руки и представляет собой рукопись. Не так ли?
(Ответа нет.)
Робертс: Вы можете ответить на этот вопрос? Разве вы не видите, написан этот документ от руки или нет?
Йодль: Да, он написан от руки.
Робертс: Почему же вы сразу не сказали этого? Сейчас посмотрим на этот документ. Он исходит от министра обороны Рейха, то есть от фон Бломберга, не так ли? Это второй экземпляр — «Для личной передачи». Он предназначается для верховного главнокомандующего армией, верховного командующего флотом и министра германских воздушных сил.
Для операции вооруженных сил, которая была разработана на последнем заседании штаба», — вот поэтому-то я вас и спрашивал о том, посещали ли вы совещания штаба, — я и установил кодовое слово «Schulung».
|
|
Затем я очень кратко коснусь содержания:
«Эта операция представляет собой совместное действие трех родов войск. Она должна быть выполнена...» И затем несколько ниже идет фраза, с которой мы очень хорошо знакомы: «Нанесение внезапного и молниеносного удара. Необходимо это держать в строжайшей тайне... численность армии мирного времени...»
И далее:
«Всякое улучшение нашего вооружения даст возможность расширить и улучшить подготовку».
Затем; «Я спросил высшее командование армией:
«Сколько дивизий готовы к этим действиям?» — не батальонов, как вы
сказали вчера. — «Подкрепление недостаточно сильных частей, находящихся там...», — это значит на западе..., — «должно итти за счет дивизий, находящихся в Восточной Пруссии, которые могут быть немедленно переброшены туда по железной дороге или морем. Верховное командование флотом должно обеспечить безопасность доставки этих частей из Восточной Пруссии морем, в случае если не будет возможности использовать железнодорожный транспорт».
К чему бы еще могли относиться эти секретные инструкции и причем секретные настолько, что они должны были содержаться только в рукописном виде, если не к реоккупации Рейнской области?
Йодль: Если вы мне разрешите дать хотя бы краткое объяснение, то суд сэкономит много времени.
Робертс: Пожалуйста, подсудимый, сначала отвечайте на мой вопрос, а затем давайте свои объяснения, конечно, если они будут краткими. Мой вопрос заключается в следующем: к чему еще могло это относиться, если не к реоккупации Рейнской области?
Йодль: Я не ясновидец. Я не знаю этого документа. Я его никогда не читал. Я в это время не находился в управлении вооруженных сил, здесь совсем другие подписи, — я был в оперативном управлении сухопутных сил. Я никогда не видел этой бумаги и никогда о ней не слышал. Если вы посмотрите на дату 2 мая 1935 г., то вы документально убедитесь в этом, так как я поступил в управление вооруженных сил лишь в середине июня 1935 года. Таким образом, я могу на основании моего образования, полученного в генеральном штабе, представить лишь несколько своих предположений, но суд ведь не желает слышать предположения.
Робертс: Очень хорошо. В том именно и заключается ваш ответ, что вы, присутствуя на заседаниях штаба и слушая заявления фельдмаршала фон Бломберга, не можете сказать Трибуналу, что означает этот секретный приказ?
Йодль: Это было до меня, в это время я не был при фон Бломберге.
Робертс: Хорошо. Сейчас обратитесь, пожалуйста, к документу ЕС-405.
Пусть он прочитает — немецкая книга, страница 277.
Председательствующий: Подсудимый, вы сказали, что помните о том, что опeрация «Schulung» означала подготовку к операции в Рейнской области, не так ли?
Йодль: Нет, сказал обратное. Я сказал, что слово «Schulung» я услышал в первый раз здесь, на суде, и долго думал над тем, что это могло быть.
Председатель: Хорошо. Трибунал будет иметь возможность точно установить, что вы сказали, по стенографическим записям. Итак, вы сейчас утверждаете, что вы не говорили о том, что слово «Schulung» означало подготовку к реоккупации Рейнской области? Неправда ли?
Йодль: Я хочу сказать, что я как офицер оперативного отделения генерального штаба должен был знать, какие военные приготовления производились тогда.
Председательствующий: Но это не то, о чем я вас спрашиваю. Сейчас я хотел бы знать, как вы только что ответили на поставленный вам вопрос относительно того, помните ли вы, что означала операция «Schulung». Что вы ответили на этот вопрос? Возможно, что ваш ответ был неправильно переведен? Что вы сказали?
Йодль: Я сказал,
«Что я, кажется, припоминаю, но не знаю, возликло ли это представление в процессе изучения документов здесь или это представление о «Schulung» относится к прошлому времени и означает те приготовления, которые были предусмотрены для реоккупацин немецкими войсками западного побережья Рейна и для занятия линии на Рейне в случае французских санкций, ибо это было единственное, чем мы тогда занимались.
К этому относились все эти операции по отводу войск, о которых затем, так или иначе, упоминалось в документе ЕС-405.
Робертс: Что же, вы помните дату первого документа, 2 мая 1935. Сейчас я ссылаюсь на документ ЕС-405 в большой документальной книге 7, страница 261 и он на странице 277 немецкой книги, 277. Итак, свидетель в этом документе говорится о совещании — я хочу, чтобы вы взглянули, пожалуйста, на страницы 43 и 44 оригинала, который есть у вас. У вас есть 43 и 44?
Йодль: 43 и 44, да.
Робертс: Очень хорошо. Вы видите, что это протокол совещания рабочего комитета имперского совета обороны. Этот документ датирован 26 июня 1935 г. В разделе под буквой «Ф» написано, что подполковник Йодль говорит об участии в подготовке к мобилизации, а первые три абзаца посвящены вопросу общей мобилизации, и я не хочу их зачитывать, но четвертый абзац зачитаю. Он гласит следующее:
«Демилитаризованная зона[2642] требует особого отношения. В своей речи от 21 мая 1935 г. и в других высказываниях фюрер заявил, что условия Версальского договора[2643] и Локарнского пакта[2644] относительно демилитаризованной зоны сейчас выполняются. В ответ на заметку французского поверенного в делах от 17 июня 1935 г. касательно вопроса о «Военном ведомстве по набору» в демилитаризованной зоне германское правительство заявило, что ни гражданские власти по набору, ни другие учреждения в демилитаризованной зоне не получали права проводить какие бы тo ни было мероприятия по мобилизации, а именно формирование, обмундирование и вооружение любого воинского соединения, в случае войны или подготовки к войне».
Итак, если бы письмо фон Бломберга, написанное им от руки 2 мая 1935 г., касалось подготовки к внезапной реоккупации Рейнской области, то было бы нечестно со стороны фюрера заявить через девятнадцать дней, а именно 21 мая, что условия Локарнского пакта и Версальского договора выполняются. Не правда ли?
Йодль: Не это не было бы нечестным, так как если термин «Schulung …
Председательствующий: Если позволите, я думаю это предмет комментирования.
Робертс: Милорд, конечно, я должен делать некоторые комментарии занимаясь со свидетелем. Несомненно, ваша светлость, поймёт, что я не стремлюсь отходить от данного правила, которое предположительно установлено для данного вопроса.
Председательствующий: Я думаю — Трибунал думает, что вы не должны комментировать, а должны ограничиваться насколько возможно перекрёстным допросом о фактах.
Робертс: Что же, милорд — о решении вашей светлости — у меня, конечно, имеется очень обширный опыт в перекрёстных допросах во многих судах, и я подчиняюсь решению вашей светлости; но очень сложно для допрашивающего перекрёстно полностью ограничивать себя фактами. Я продолжу оглашение:
«Поскольку в настоящее время следует избегнуть политических осложнений за границей при всех обстоятельствах, то поэтому в демилитаризованных зонах могут проводиться только те подготовительные меры, которые являются срочно необходимыми. Проведение таких приготовлений или намерения об их проведении должны содержаться в строжайшей тайне как в самой зоне, так и в остальной части империи».
«Оружие, обмундирование, знаки различия, форма защитного цвета и другие предметы, связанные с мобилизацией, должны храниться спрятанными».
Сейчас я хочу сослаться на последний абзац, где говорится:
«Изложение директив о мобилизации в письменном виде разрешается только в тех случаях, когда это является абсолютно необходимым для благополучного проведения этих мероприятий в демилитаризованной зоне. Без всякого исключения все подобные материалы должны храниться в сейфах».
Вы собирали оружие и военную форменную одежду в демилитаризованной зоне, не правда ли?
Йодль: Это было оружие и предметы вооружения полиции федеральных земель, охранной полиции федеральных земель, охранной полиции и жандармерии. Там не было войск, и поэтому для них там не было и оружия.
Робертс: Разве полиция носила серую полевую военную форму
Йодль: Полиция, насколько я знаю, носила серо-зеленую или зеленую форму.
Робертс: В таком случае, зачем требовалось держать все это в строжайшем секрете, если речь шла только об обмундировании полиции?
Йодль: Это было снаряжение, предназначенное, кроме того, для усиления таможенной службы, о которой я уже говорил, что намеревались...
Робертс: Подсудимый, вопрос заключается в следующем: зачем требовалась такая секретность, если вы не нарушали Версальского договора? Вы можете ответить на этот вопрос?
Йодль: О необходимости и причинах содержания в секрете всех этих мероприятий я уже подробно говорил в своих показаниях. Я констатирую, что во всей этой предварительной работе речь шла о том, что в случае оккупации левобережья Рейнской области Францией с помощью полиции, жандармерии и усиленной таможенной охраны построить заградительную линию у самого Рейна. Это было намерением в то время, и лишь на этот случай. Я уже показал под присягой, что о реоккупации Рейнской области я узнал лишь за шесть или восемь дней до нее.
Робертс: Я знаю, что вы это показали, и я хочу вам сказать, что ваши показания относительно данного вопроса являются совершенно неправильными, как, очевидно, и по многим другим вопросам. Вернемся
сейчас к первому абзацу, который я зачитывал. Вы сказали:
«В ответ на заметку французского поверенного в делах… правительство Рейха заявило, что ни гражданские власти по набору, ни другие учреждения…не получали права проводить какие бы тo ни было мероприятия по мобилизации а именно формирование, обмундирование и вооружение любого воинского соединения, в случае войны или подготовки к войне…»
Разве данный дополнительный параграф о вооружениях, снаряжении, знаках различия, серой полевой форме показывает, что французскому поверенному не говорили правду?
Йодль: Я лишь повторю ответ, данный французскому поверенному. Мне кажется это достаточно правдиво: никакие мобилизационные задачи, такие как хранение, снаряжение и вооружение подразделений на случай войны. Мысли о войне не было, никто не упоминал об этом ни единого слова.
Робертс: Я не повторяюсь, я представлю — могу я просто напомнить вам — и я думаю, у Трибунала также есть копия — статью 43 Версальского договора.
Статья 42 определяла район, левый берег Рейна и правый берег к западу от линии, проведённой на 50 километров к востоку.
В статье 43:
«Равным образом запрещается в вышеуказанной зоне, содержание или сосредоточение вооруженных сил как постоянное, так и временное, так же как и всякие военные маневры, какого бы рода они ни были, и сохранение всяких материальных средств для мобилизации».
Я заявляю вам, что мероприятия, предпринимаемые вами, явно нарушали статьи Версальского договора. Вы согласны с этим?
Йодль: Нет, с этим я не согласен. Они предпринимались на случай если бы противник не соблюдал договор и атаковал нас снова, как произошло в районе Рура[2645].
Робертс: Очень хорошо. Теперь я хочу обратить ваше внимание на документ, который, как считают, является вашей речью, это документ Л-172. Некоторые места в этом документе написаны вашей рукой, не правда ли? Если хотите я могу сослаться на страницы. Если вы посмотрите на страницу…
Йодль: В нем содержится много, очень много перечёркнутого и замечаний, сделанных моей рукой. Но я…
Робертс: Спасибо, свидетель, что не стали затруднять меня с этим. Итак, является ли это речью или, вернее, заметками к вашей речи, которую вы произнесли перед гауляйтерами[2646] в Мюнхене 1943 году?
Йодль: Я уже ясно сказал, что это лишь черновые наброски, а не та речь, которая была произнесена мною, а первый проект и большая часть включает заметки моего штаба, которые он направил мне для подготовки данной речи. Я вычеркнул там целые страницы и отослал эти черновики обратно, и только потом я произнес свою речь.
Робертс: А теперь, я хочу проверить это, потому что вы говорили совершенно иное, не так ли, когда вас допрашивал один американский офицер по двум различным случаям? Вы сказали нечто иное, не так ли?
(Ответа не последовало)
8 октября прошлого года вас допрашивал по данному предмету полковник Томас Хинкель? Вы помните это? Вероятно, вы не помните дату.
Йодль: Нет. Ох, мы говорили о данном предмете несколько раз.
Робертс: Да и вы клялись, когда давали свои ответы дознавателям?
Йодль: Да.
Робертс: А теперь, чтобы освежить вашу память могу я прочесть, копию из стенографических записей допроса?
«Я демонстрирую вам фотокопию ряда страниц лекции, которую вы предположительно прочли 7 ноября 1943, и спрашиваю вас, представляют ли данные страницы прочитанную вами лекцию. Для протокола, она идентифицирована как Л-172».
Затем ваш ответ:
«Да. В настоящем не содержится ряд вещей, которые я объяснял с картой.
«Вопрос: «Вы делали замечания, которые не отразились в письменном виде; это так?
«Ответ: Да, много частностей я изложил с картой в руках».
«Вопрос: Ваш рукописный почерк отражён на обложке?
«Ответ: Нет, не мой.
«Но остальные листы вы опознаёте как письменную версию лекции в Мюнхене?
«Ответ: Я не могу сказать была ли это лекция как таковая, потому что я вижу подпись Бутлара[2647]. Это не сама лекция. Это материалы из брошюр, которые подготовили для меня».
Затем:
«Вы опознаёте…»
Свидетель, вы следите?
«Вы опознаёте первые 29 страниц как составляющих лекцию, которую вы прочли?
«Ответ: «(просмотрев документ): Да, это моя лекция.
Вы хотите изменить данные ответы под присягой? Хотите?
Йодль: Я не читал расшифровку записей, которые там взяли. Я не знаю перевода. Я делал несколько других заявлений в данном отношении. Я заметил во втором допросе, что это в действительности не была моя речь, и что…
Робертс: Свидетель, я прочту второй. У меня он есть для вас. Он был 16-го…
Председательствующий: Подсудимый, вы закончили то, что вы хотели сказать?
Йодль: Нет, не закончил. Меня прервали.
Председательствующий: Тогда закончите то, что хотели сказать.
Йодль: Я хотел сказать, что перед тем как просмотрел весь документ, сначала, конечно, у меня сложилось впечатление, что это была копия, из которой я произносил речь. Однако, когда я посмотрел на него более внимательно в ходе допроса, я заметил, что это был лишь материал подобранный для данной речи, и я сказал ясно и чётко:
«Она содержала первые проект, набросок и вывод для меня. Вся средняя часть это только материал, подготовленный моим штабом и вся вещь это не та речь, которую я прочёл».
Вот слово в слово то, что сказал полковнику Хинкелю.
Робертс: Хорошо. Разрешите мне прочитать сейчас протокол второго допроса от 16 ноября 1945 г., за четыре дня до начала процесса.
«Этот документ был представлен под номером Л-172. Я показываю вам фотокопию документа, с тем, чтобы освежить этот вопрос в вашей памяти.
«Насколько я помню ваши предыдущие показания, они были в отношении того, что первая часть документа является речью прочитанной вами на той встрече. Вторая часть состоит из различных мыслей, на основании которых готовилась речь; правильно?
«Ответ: Минуточку, пожалуйста. В действительности это не моя лекция. Это конгломерат исписанных листов, которые отчасти являются моими собственными черновиками, то есть, введение; но все приложения являются основой для речи подготовленной моим штабом.
«Фотокопии приложены к оригинальной лекции — фотографические копии — и также ряд карт, которые были разработаны также включались.
«Это не моя лекция как таковая; и примечания, сделанные здесь каллиграфическим почерком, не мои. Я своё собственное писал от руки.
«Мне неизвестно происхождение данной копии. Наиболее, похоже, что она была подготовлена для меня ОКВ для прочтения в данной речи. Всё вместе это конгломерат различных исписанных листов, и он применим лишь с ограничениями. Однако…»
И послушайте это?
«…в общих чертах, это то, что я использовал для лекции».
Затем следующий вопрос:
«Мне кажется, ранее вы заявляли, что письменная речь это не то, что вы читали, как излагается в тексте, потому что вы вставляли различные замечания в ходе речи, в частности ссылаясь на карты представленные аудитории, с целью следовать обсуждаемым кампаниям. Это не так?
Теперь послушайте:
«То, что я написал я действительно читал, и я следовал данному тексту написанному мною. Но относительно текущей ситуации на различных фронтах» — и это части 3 и 4, где вы найдёте замечание «озвучено экспертом» — «У меня она была настолько чёткой, что мне не требовалось опираться в своей речи на какие-либо письменные заявления. Также я свободно ссылался на карты».
Затем последний вопрос по данному положению:
«Действительно ли документ, который находится перед вами, представляет собою, в общем, ту речь, которую вы произносили в Мюнхене в ноябре 1943 года?»
Вот ответ:
Да, без сомнения, это примерно одно и то же. Все приложения в отношении различных театров военных действий и другие приложения я не использовал в своей речи. Я их возвратил».
Вы сейчас согласны с вашими ответами на том допросе?
Йодль: В общем и целом вы только подтвердили то, что я сказал. Однако, я не знаю, почему вы так долго об этом говорите. Дело совершенно ясное. Это…
Робертс: Об этом не волнуйтесь. Я знаю, что остановил вас; но я понял, что остановил вас от того, чтобы вы сказали нечто совершенно не относящиеся к делу, и в интересах времени я считаю своим долгом остановить вас. Не волнуйтесь о том, почему я должен делать нечто подобное.
Я хочу знать, представляет ли этот документ в основном то, о чем вы говорили в своей речи? Это ведь не такой материал, который следует просто выбросить в корзинку?
Йодль: Введение и заключение, которые находятся здесь, в первом проекте, конечно, в основных чертах, в конечном счете, были так произнесены. Однако, речь в целом была окончательно разработана на основании первого проекта; она была сокращена, изменена, часть была вычеркнута, и исправлены ошибки. И только потом получилась основная часть речи, которая здесь материальна. Этому нет подтверждения, и я не в состоянии сказать, действительно ли я говорил хотя бы одно предложение из тех, которые находятся здесь в первом проекте.
Робертс: Очень хорошо. Я это приму.
Йодль: Если вы дадите мне копию настоящей речи, я её узнаю.
Робертс: Это всё, что я могу вам дать. Свидетель, потому что это всё, что мы нашли.
Председательствующий: Я думаю, мы также можем сейчас прерваться.
Робертс: Как угодно вашей светлости.
(Объявлен перерыв)
Экснер [2648]: Господин Председательствующий, я хочу обратить внимание на следующее: когда мой клиент допрашивался здесь, он слушал через переводчика, поскольку он не понимает английский язык. На основании показаний записанных здесь, как я только, что услышал, изложенных на английском языке. Эти стенограммы он никогда не видел и не подписывал их. И теперь эти стенограммы, которые составлены на английском, представлены ему в переводе на немецкий. По моему мнению, совершенно невозможно в таких обстоятельствах привязываться к отдельным словам подсудимого, которые содержались в этих стенограммах. Он придерживается сказанного им, но он не может узнать всё, что есть в этих стенограммах, когда…
Председательствующий: Это правда. Мы подумаем об этих фактах. Трибунал будет иметь в виду этот факт, раз вы обратили его внимание на это.
Робертс: С позволения Трибунала, я перехожу от данного положения. Свидетель, я думаю, сказал, что документ являлся основой для речи; я принимаю этот ответ и перехожу к другому положению.
Будьте любезны передать свидетелю его дневник, 1780-ПС, немецкий С-113. И это страница 133 в большой документальной книге, страница 133.
Свидетель, я думаю, вы видели эту запись. Милорд, это 5 ноября 1937 я разбираюсь с:
«Фюрер развивает свои идеи о намерениях на будущий курс и ведение политики…»
Страница 133 большой книги.
Председательствующий: Когда вы говорите, большая книга вы имеете в виду номер 7?