Есть ещё признак — по плодам узнаете их. Плоды нравственного развития — семья, род, Отечество. Они есть у всех народов. Плоды культурного, профессионального, экономического развития — прогресс, цивилизация, глобализм.
А те, кто и в первом разряде себя не чувствуют — среди волнующихся — и ко второму разряду себя не относят — к отмахивающимся -, они — какие? Очевидно, что они на краю состояния, когда имя может изгладиться из книги жизни. Они до такой степени склоняются к миру сему, так захватываются духом времени и потакают своему самообольщению, слушая новые учения духа лести, что сами себя могут вывести из числа записанных. Волнение таких людей приводит их в неустойчивые, часто сменяющиеся состояния. То разумение православной жизни, ясность что делать, силы к деланию, то перехватились собственной тленностью и впали в упадок, или наоборот, в суету и поспешение.
«Не послушались гласа Моего, — скажет им грозный Судия на Страшном Суде, — ради Бога нищету, злострадание, смирение, плач не возлюбили, и потому легко поверили прелести антихристовой; осквернили одежду невинности, святости и чистоты, полученную во Святом Крещении; не научились прощать, вместо этого злословили и мстили; разжигались похотью плоти; буду судить вас за то, что вы не послушали избранных учеников Моих, посланных обратить вас к покаянию; спастись, вечно жить и царствовать вы не можете, вас постигнет то, чего вы не ожидаете, потому что жили и живёте суетною верою, поощряли свободомыслие, расслабление нравов, считали виновниками своей погибели ближних — сын отца, дочь свою мать, антихристу поклонились и его устроению жизни послужили». (Из видения св. Григория о Страшном Суде).
Как ещё узнать — записаны или не записаны? По тому, как человек исповедует Христа. Исповедовать Христа можно жизнью, творчеством и знаниями. Жизнью в церковном укладе, будучи сам причиной уклада, исповедует внутренний человек. Творчеством, создавая различные виды культурных достояний о Христе и различные культурные события (праздники, концерты, фестивали), так исповедует Христа средний человек. Знаниями и различными формами передачи знаний исповедует Христа внешний человек.
Вписанный в книгу жизни даже если он сейчас о Христе живёт как внешний и средний человек, очевидно, со временем будет искать исповедовать Христа жизнью. Т. е. будет искать церковный уклад.
Но и исповедание жизнью может быть трёх видов: жизнью религиозно-нравственной, нравственно-духовной и духовной. Тот же переход из одного состояния в другое происходит и в умном делании Иисусовой молитвы: умная, умно-сердечная, сердечная.
Человек, остающийся в делах среднего и внешнего человека и сознательно или активно отвергающий церковный уклад, неизвестно, записан ли в книгу жизни. Упрямое или своенравное состояние в самореализации индивида, или, того хуже, в тирании, а равно в стремлении к шумным собраниям, дискуссиям, где никто никого не слушает, к любым формам и масштабам (третье свойство индивида) сближения людей друг с другом, влечение друг к другу мимо Святого Духа, даже если эти собрания православные, но где нет преимущества людей кроткого и смиренного духа, их отодвигают и не слушают, — всё это признак активного удаления от Бога. Названные проявления его сами за себя говорят.
Как ещё узнать — записаны или не записаны?
Если в книгу жизни нельзя, как доброволец, вписаться самому, но вписывает Бог, тогда Бог Сам и выводит человека на путь спасения. Он делает это как пастырь: или идёт впереди и овцы, знающие Его голос, следуют за ним; как делает собирающий разбегающееся стадо — всё время сзади с кнутом; и наконец, как ищущий потерявшихся.
Ещё и следующее надо знать:
Путь не обочина и не стояние на месте. Путь — это движение из степени в степень. И голос Пастыря овца слышит в трёх сферах своей жизни, присутствующих у неё как матрёшки — одна в другой.
Сначала голос пастыря слышат в проповедях, потом в душе, потом в духовном отце.
Сначала во внешней церковной жизни, потом в жизни подвижнической, потом во внутренней молитве.
Сначала наставления слышат в знаниях, потом в церковном укладе, потом в сердце кающемся, плачущем, утешаемом откровениями.
Какая разница между духовником и духовным отцом?
К духовнику можно прийти с готовым решением, предложением, обсуждением и попросить его благословение на всё то. Благословением духовника в события жизни человека и людей входит Бог. Поэтому после благословения не всегда бывает то, на что благословляются. Но что будет, то по Божьей воле будет.
Духовный отец — это тот, кто вместе со своим чадо с Божиим благословением и Промыслом трудится над его характером, нравом ради добродетелей, над его сознанием, чтобы искал истину, над его жизнью — чтобы был на пути к спасению в жизнь вечную.
Кнут пастыря — это болезни, ведущие к смерти, это скорби, когда выжил, но остался инвалидом, это нищета, утрата близких, потеря работы, в годы советских гонений это тюрьма, концлагерь, ссылка, волчий билет.
Ищущий потерянную овцу, в Евангелии это потерянная овца, драхма, блудный сын — был мёртв и ожил.
Написано кратко, сжато, но ищущий жизни пять раз перечтёт, проработает и всё приведёт для себя в ясность. Не ищущий жизни поленится это делать.
часть7
Состояния сознания. Страх Божий.
Можно узнать — записаны, не записаны — и по состоянию сознания. Мы видим их четыре: что, в чём, какое и об имени ли Христа. Первое — что в сознании нашем — страх Божий или страх животный, или страх душевный (что люди подумают)? Второе — в чём деятельность нашего сознания — разумение и испытание себя или грёзы, планы на жизнь, мечты, перебирание жизненных событий: своих, на работе, в стране, в мире и стремление докопаться, перестроить, усовершить? Третье — какое оно — сознание наше? В простоте живёт Богу, общается с Богом, угождает Ему или это трёхэтажное состояние — сознание, подсознание и бессознательное? И наконец, четвёртое — о имени ли Христа всё сознание наше или чего только нет в нём — людей, предметов, событий, в том числе ИНН, биометрия, чипы.
«Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас» (Пс. 33,12) — так к себе зовёт нас псалтирь. Зовёт не просто читать, а учиться, и не чему-нибудь, а страху Божию, и не как-нибудь, а жизнью, не в знаниях чтоб страх был, не в разговорах о нём, а в жизни, с Богом поспешествующим.
Но и без двенадцатого символа веры научиться страху Божию будет нельзя. «Чаю жизни будущего века». Если чаяния нет, зачем тебе страх Божий. Тогда и о Страшном суде нет памяти. И о своей изгнанности из Рая, о своей земной жизни, как эпитимии, которая не допустит тебя в Царство Божие, если эпитимию не исполнишь, как положено её исполнять — обо всём этом сердце не будет скорбеть и Богу печаль не будет возносить. А без этой печали по Богу, без этого чаяния жизни с Ним и только с Ним, откуда тебе иметь желание учиться у псалтири страху Божию. Тогда и будут вместо страха Божия в сознании твоём вперемежку два других страха: животный — как бы не умереть раньше своих желаний и планов, и душевный — не упустить бы всё, что тебе причитается от людей — признание, уважение, почёт, внимание, ласку, любовь. За то и другое ты будешь в жизни своей рыскать или заискивать как голодная собака, или драться, как раненый зверь. Теперь второе — о деятельности нашего сознания.
Разумение себя. Об этом можно прочитать в моих ответах на сайте «Афон» — вопрос-ответ: № 14194 — «муж полюбил другую», № 13987 — «нужно ли крестить детей». Разумение себя нужно отличать от падшего самосознания, т. е. сознания неверующего, воспитанного на научных знаниях, на культуре и образованности, на информации и новостях; нужно отличать и от плотского мудрования. Разумение себя святые отцы называют ещё смиренномудрием. Смирение стяжает благодать, благодать очищает ум — дух, очищенный ум разумеет своё и в себе. То и другое проявляется в мудрости или благоразумии.
Испытание себя. Как действие и как потребность оно живёт в нас тоже чаянием Царства Небесного. Нет чаяния — и испытывать себя тем испытанием, опытом которого делятся святые отцы, таким испытанием заниматься не будешь. Вместо него будет другое, которое называется рефлексией. Природа, способ и содержание рефлексии совсем иные, чем свято-отеческое испытание себя. Рефлексию, как желание заниматься ею, подвигает потребность успешности и жажда успеха. Способ её — это умение и деятельность самого человека, его ума, мировоззрения и умно-сознающих способностей. В то время как разумение от Бога даётся и есть дело совести и верующего, даже не религиозного сердца.
Время сугубого испытания себя — Великий пост, отсюда и любой пост в году. Когда постом и молитвою открывается от Бога «зрение греха своего». Вот святитель Игнатий (Брянчанинов) даёт пример испытания себя: «Я грешник, как ни взгляну в себя, всегда вижу смешение добра со злом. Кажусь милосердым, но милосердствует во мне тщеславие; милосердствует во мне пристрастие (чувственное предпочтение), милосердствует во мне кровь. Но чтоб подвигала меня к милосердию заповедь Христова (тем более чаяние жизни будущего века) — этого я не нахожу в себе. Когда же я, мрачный грешник, пожелаю быть милосердным сообразно заповеди Христовой: то вижу, что должен учинить сердцу моему ужасное насилие… Естественное милосердие (а это только и свойственно ещё тем, кто сегодня хоть как-то милосерд) как произведение плоти и крови, не может быть Богоугодною добродетелию. Мало этого — оно враждебно заповедям Евангельским!». Здесь остановитесь и уразумейте — естественное враждебно заповедям.
«Не подумай, возлюбленнейший брат, — говорит святитель Игнатий — чтобы заповедь любви к ближнему была так близка к нашему падшему сердцу: заповедь — духовна, а нашим сердцем овладели плоть и кровь». «Не знают они, (люди нашего времени) — пишет архимандрит Лазарь в книге „Ангелу Лаодикийской церкви“ (Сретенский монастырь. М. 1999 г. стр. 37) — как на деле далеки добродетели от них, какой подвиг самоотречения должна прежде пройти душа, чтобы хоть несколько к ним приблизиться».
Почему так и неужели всё так? Внешнему и особенно среднему человеку свойственно думать, что путь подвижнический, а это и есть путь спасения, можно совершать, начиная с естественных добродетелей, которые он какие-нибудьда имеет. Нужно только развивать и делами их наращивать. Например «Не имеешь любви, делай дела любви». Ещё он знает, что надо естественное добро в себе очищать. Как? Покаянием. Как минимум исповедовать нечистоту на исповеди.
Но архимандрит Лазарь говорит о подвиге самоотречения, который должна пройти душа. А святитель Игнатий говорит, что душа этот подвиг будет переживать как «ужасное насилие» по отношению к своему сердцу. Т. е. в естественном добре есть что-то, что делает это добро враждебным заповедям. Об этом же и слова Господа: «свет, который в вас, тьма есть» (Мф. 6,23). И апостол Павел об этом уже со всей откровенностью: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, (враждебен), он почитает это безумием, (ставит всё духовное ниже себя, вне всякой нормы, до отвращения неприемлемым для себя нормального, не подозревая того, что духовного на деле не может разуметь)» (1 Кор. 2,14). Ответ на вопрос: записан ли он или не записан в книге жизни Агнца, из этой характеристики решается однозначно. Отрицательно. Самое поразительное в этой трагедии то, что душевного человека отрицательный ответ на вопрос о послесмертной его участи не очень волнует, хуже того, он его для себя и не ставит. У него в жизни такого вопроса нет. А трагедия в том, что про него сказано: «всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится. Оставьте их». (Мф. 15,13–14).
Для кого же пишется этот давно уже вышедший за все границы ответ? Для тех, чьи имена записаны в книге жизни, вряд ли он им нужен. Они научены духом и укреплены в чистой совести своей. Может быть для тех православных и неправославных, чьи имена не записаны? Но им и дела нет до этого ответа, да ещё столь пространного. Для кого же?
«Когда будете ненавидимы всеми за имя Мое, тогда соблазнятся многие, и возненавидят друг друга». (Мф. 24. 9–10) «Многие» — это значит не все.
«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас» (Мф. 24,4). «Берегитесь», значит можно оберечься и не всех прельстят. Хотя сказано: «многих прельстят» (Мф. 24,5).
«Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут многие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Итак, бодрствуйте. И будьте готовы». (Мф. 24,24,42,44).
Для тех пишется этот ответ, кто слышит слова Господни: «бодрствуйте и будьте готовы», и кто, как верный раб, страшится, что и с ним может быть, когда придёт господин и «рассечёт его и подвергнет его одной участи с лицемерами: там будет плач и скрежет зубов». (Мф. 24,51). Если был раб, если сказано: господин «подвергнет его», значит раб этот был прежде записан в книгу жизни, но изменился так, что изглажено было имя его. Если изглажено, значит, могло и сохраниться. От него зависело.
Для того и пишется всё это, чтобы имя его сохранилось.
Третье — составы сознания.
Итак, мы всмотрелись в два состояния сознания. Теперь остановимся на третьем — какое оно, сознание наше? В простоте Богу живёт, общается, служит, угождает или имеет трёхэтажное индивидное устроение — сознание, подсознание и бессознательное. Таким видит наше сознание современная психология. Наука, не имеющая благодатного света, оперирующая одними только интуицией и интеллектом, не выходящая за пределы падшего естества, описывающая внутренние составы сознания грешника.
В христианской среде принято от таких описаний сразу отлагаться, как от чужеродного. Это было бы верно, если бы это чужеродное относилось, например, к животному миру. Но беда в том, что это чужеродное с его тремя составами и есть мы сами, собственно сам христианин отлагающийся от этого якобы чужеродного. «Якобы», потому что на деле весь из него и состоит.
Если человек на такое утверждение скажет: «Господи, грешен есмь», — тогда с ним таким человеком, непредвзятым и способным к покаянию и разумению, можно и продолжить наше испытание.
Бессознательное — это то в человеке, в глубине которого индивид своим самообольщением создаёт в себе иллюзию, что кроме него знающего, умеющего, способного, совершенного, доброго, верующего, уверенно святоотеческого никого больше и нет. Личности в нём нет той, которую Бог сотворил и сотворив в двоих назвал их Адам и Ева. По грехопадении личности не стало. Она поглотилась природой и через то превратилась в индивида. С этого времени бессознательное индивида (в личности бессознательного нет) встало в отрицание личности. Сохраняя себя, индивид в бессознательном отрицает личность. Отрицая личность, он отрицает Бога, без которого личность не может быть, она изначально сотворена быть единой с Богом. Отрицая Бога, индивид отрицает тех, кого Бог любит, т. е. окружение индивида — ближних.
Три отрицания есть глубинная суть индивида. Отрицания эти лежат в бессознательном. Поэтому индивид о них и не может знать и не знает. Во внешнем своём — в подсознании и сознании — он человек религиозный. Может быть ревностно и даже истово религиозным человеком, не подозревая, и не желая подозревать, что в бессознательном он категорический противник Бога. Поэтому как религиозный человек он верит в разных богов и, принадлежа к разным народам мира, решительно не хочет и не может быть христианином. Или как религиозный человек он христианин, но ни за что не согласится стать православным. Или он православный, но будучи душою и всей душою религиозно-душевным человеком в своём сознании и родовом подсознании, никогда не будет духовным. «Я не мог говорить с вами, братия, — говорит апостол Павел, — как с духовными, но как с плотскими, потому что вы ещё плотские. Между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? Никто не обольщай самого себя». (1 Кор. 3, 1–3,18). И «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1 Кор. 2,14). Поэтому святитель Игнатий говорит: «Естественное милосердие враждебно заповедям Евангельским». (по кн. арх. Лазаря «Ангелу Лаодикийской церкви», стр. 38).
А причина всего этого лежит в падшем индивиде, бессознательное которого не подлежит сознанию. Когда ученикам Христовым открылась эта реальность, они ужаснулись: «так кто же может спастись? Иисус сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф. 19,25–26).
Отрицание Бога в их бессознательном легко обнаруживается у людей в словечке «как бы». Индивиду свойственно в своей речи постоянно говорить «как бы». Он это словечко вставляет перед каждым словом, повествующем о реальном, о добром и о святом. В итоге реальное превращается в как бы реальное, доброе в как бы доброе, т. е. притворное, а святое делается как бы святым, т. е.обманом.
Отрицание ближних в бессознательном реализуется в другом словечке — «нет». Индивид, когда хочет что-то утвердительное сказать собеседнику, он сначала произносит это словечко — нет, — а потом говорит своё утверждение. В одних случаях это «нет» означает несогласие со сказанным со стороны собеседника, в других, много более частых, это слово отрицает собеседника. «Нет», — говорит индивид и произносит своё утверждение. Это «нет» заявляет собеседнику — тебя для меня нет, или в нашем разговоре тебя нет, поэтому правдиво или реально то, что я говорю. Всё твоё не существует.
Если в бессознательном отрицание Бога и божьего (личности и ближних), тогда в подсознании мешанина или игра страстей, а в сознании — сплошной грех: мыслью, словом, чувством, поступком, поведением, жизнью.
Эта мешанина вливается в религиозную жизнь и делает её богопротивной. Чтобы увидеть обширность такого человека в наше время, приведём об этом выдержки из книги арх. Лазаря (там же, стр. 32–37).
Современный христианин.
Новоначальный христианин, а мы все сегодня такие, даже имея двадцать и тридцать лет церковной жизни, это человек, не познавший внутренним опытом своего греховного повреждения, не постигший бессилия внутреннего человека, такой человек не понимает и значения подвижничества, молитвы, воздержания, хранения чувств.
Называет себя грешником, но спокоен за свою судьбу в вечности, путь спасения представляется ему не сложным, грехи кажутся лежащими на поверхности жизни.
Уже не слышно почти — ни среди мирян, ни среди монахов, ни среди иереев и архиереев — бесед о борьбе со страстями, о внутреннем делании, даже и о внешнем благочестии, а всё только слышно о стройках, рукоположениях, о постригах, о праздничных торжествах, об организации общественных мероприятий, о машинах, о деньгах, о путешествиях, о визитах и приёмах, о миссионерских планах.
И монахи сегодня уже знать не знают, что это ещё за «внутренняя жизнь». Бросаются монахи сегодня с развивающимися мантиями обращать, спасать, «евангелизировать».