От одного и того же учения Православия пользуются истинное христианство и христианство бутафорное. Пока (в наши времена) эти два направления уживаются вместе, но придёт время, когда разделение произойдёт и большая часть немощных христиан окажется на стороне лжецеркви, признает Христом — антихриста и начнёт вместе с ним люто гнать малое стадо истинных христиан.
По букве люди православные, а по духу — то протестанты, с их свободным обращением с Преданием святых отцов, то католики, с их попыткой заменить разумную веру и послушание (веры) на слепое, раболепное подчинение иерархам с возвеличиванием последних, со страхом перечить им, если вопрос стоит даже об искажении догматов веры. Во всём этом одна целенаправленная деятельность врага Божиего.
Искажение духовной жизни обширное. Христианин начитанный мнит в себе несуществующие добродетели, считает положительными, духовными — душевные, нервные порывы своей души. Душевная деятельность сосредатачивается у него в уме и кончиках нервов, отсюда порывистый, взбудораженный, сумбурный образ всей его жизни. Всё это делает человека «взвинченным», подвижным, активным, суетливым. И хотя вся его деятельность ориентирована на Бога, на Евангелие, — на деле она вполне самодеятельна и самонадеянна, и восторженна.
При этом эта восторженность мнит себя любящею Бога и человека, много говорит о любви и милосердии, доказывая свою любовь «самоотверженными» поступками.». (Закончена выписка).
Это образ христианина, который в советское время был безбожным человеком, потом действием начальной благодати пробудилась в нём религиозность, затем благодать сокрылась в его сердце ради его собственного следования за Богом. Отвергнется ли он себя, возьмёт ли крест свой и последует ли исполнением заповедей за Христом? Но вместо этого в характере его религиозности открывается реальность его бессознательного. А в нём явственно дают себя знать три отрицания — себя, как личности, Бога и ближних. Если в бессознательном три отрицания, это значит, что сам человек в своём внутреннем опыте ничего об этих отрицаниях не знает. Свидетельствуют о них время от времени случающиеся с ним откровенные падения. Держится, держится, уже почти постоянное состояние в чём-товидимого благочестия. И вдруг срыв. Выпил, в блуд упал, или накричал, или оставил все молитвы и правила, заунывал, поссорился, в интернете просидел.
|
|
Нельзя оставаться в таком состоянии — ничего не делая со своим бессознательным. «Придёт время, произойдёт разделение и большая часть немощных христиан признает Христом антихриста». Т. е. бессознательное отрицание окончится сознательным отступлением, предательством своего Творца. То есть внутреннее число 666 — три отрицания, превратятся во внешние 666 — три отступления: от Церкви, Христа и Святого Духа, а вместе от Святой Троицы. И, наконец, отрицание и отступление узаконятся третьим числом 666 — гербом принадлежности глобальному государству, царству антихриста, а следовательно трём духам нечистым — духам мира, времени и лести. Но между отрицанием и отступлением произойдёт на небе ещё одно событие — имя христианина изгладится из книги жизней.
Что делать спасающемуся?
Если ничего не делать нельзя, тогда что нужно делать? До бессознательного сам человек добраться не может. Дух Святой только может. Он только и Святая Троица в человеке-индивиде знают отрицаемую индивидом личность. Но и Дух и Троица всегда есть, невидимо предстоя у дверей сердца человека, но с человеком ничего не происходит. Напротив, со дня выхода в свет книжки архимандрита Лазаря «Ангелу Лаодикийской церкви», 1999 г., прошло уже 19 лет. И тираж книжки немалый — 20 тысяч. Но число людей в Церкви, точно соответствующих описанным, не уменьшается, возрастает. Что-то ещё не делает человек, чтобы остаться, удержаться вписанным в книгу жизней.
|
|
Думаю, что сегодня мы можем это ясно назвать. Их три. О первом ещё в начале ХХ века написал священномученик Илларион (Троицкий): «У Церкви нет скрижалей для письма. Воплощение Сына Божия нужно было для спасения человечества, а не для написания книги. Церковь существовала, когда ни одной книги Нового Завета ещё не было. Для спасения необходимо приложиться (присоединиться) к Церкви, как во времена апостолов спасающиеся прилагались к Церкви». (В кн. „Священное писание и Церковь“). «Вне Церкви нет спасения» — писал он в книге «Христианства нет без Церкви».
Второе — нужен опыт жизни, ведущий в жизнь вечную.
Третье — есть простота, о которую разбиваются все отрицания бессознательного и сознательные, как бы вынужденные, отступления от истины, жизни и пути. Остановимся на каждом из них.
Что значит — «спасающиеся прилагались к Церкви»?
Спасающиеся чем? — страхом Божиим и чаянием жизни будущего века. Прилагались — значит верою входили в общение верующих и были вместе. Это знающие, от кого спасаться, чем и где. Чтобы вместе «спасаться от рода сего развращённого», «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян. 2. 40,44–47). Спасающиеся уходили от общения с развращёнными в Церковь, чтобы единодушно быть в ней. То есть в общине верных. В общине — значит в церковном укладе, в трёх его составляющих: в чаянии Царства Небесного и жизни в нём, ради этого иметь таинство жизни не только в храме, в таинствах, но и повседневно, чтобы, третье — быть в благодатном ладе со всеми ближними, идущем от добродетелей и от них исполнения заповедей Христовых. Жить в Церкви — это первое.
|
|
Второе — нужен опыт жизни, ведущий в жизнь вечную.
В 1918 году Русская Церковь собралась на свой собор. Чтобы подготовить собор шесть лет до него работали предсоборные собрания. Вопрос стоял почти тот же — как нужно жить, чтобы в Церкви спастись?
За шесть лет подготовки и год с небольшим работы самого собора много прозвучало докладов, много было размышлений и предложений, а деяние собора, которое реально вошло в жизнь, было всего одно — избрание патриарха.
Почему? Потому что параллельно с собором, как будто игнорируя его, над опытом жизни, который повёл бы в жизнь вечную, трудился Сам Господь. Его премудрым Промыслом вместо разговоров на соборе развернулись в России семидесятилетние гонения на Церковь, имевшие жесточайший характер в первые 20 лет, с 18-ый по 39-ые годы. Ссылки, тюрьмы, концлагеря, а для тех, кто остался на свободе, жизнь с ярлыком «враг народа» и «лишенец».
На фоне этого опыта, которым Господь повёл свой народ, предложения собора 18 года оказались либеральными деяниями, вполне далёкими от реалий вечной жизни. Это были деяния жизни всё равно земной, временной, тепло-холодной. Собор, не закончив свою работу, был распущен.
А нам. Кто сегодня хочет взять в опыт своей жизни то, что приведёт в жизнь вечную, есть куда обратить взор, есть в подражание кому и ориентируясь на кого устраивать свою жизнь для вечной жизни. Ими являются мученики и исповедники Русской Церкви ХХ столетия. Ими являются отношения Христа с ними, верными Его чадами. Многих Он воспитывал, проводя через многолетний путь гонений, создавая условия воспитания, применяя к ним средства воспитания, поддерживая, утешая, воскрыляя, являя через их веру великую силу божественных деяний, чудотворений и оправданий. Теперь этот опыт Христова воспитания в обилии вышел и выходит в виде книг, в которых описывается жизнь мучеников и исповедников. Но не изучение книг, а исполнение по ним церковной жизни в укладе в малых приходских общинах нужно нам сегодня. Нужен опыт жизни отрясения из падшего естества, нужен опыт по ступеням нравственного и духовного преображения из одного периода труда над собой в другой период, опыт жизни одного состояния всей малой общины с переходом в другое состояние взаимообращения и взаимопомощи между собою с постоянством богопознания в одно время, богообщения в последующее время и богоугождения в третье время.
Сегодня у нас есть с чем сравнить и по чему выверить нынешнюю жизнь христианскую. Если это всерьёз и ответственно сделать, мы увидим, что на фоне такого ответа Божия на просьбу показать и дать нам опыт жизни ради жизни вечной, тогда то, чем живёт сегодня Церковь, является откровенным обманом, глубоким обольщением, непростительным соблазном, за который придётся отвечать безсилием перед вызовами времени. Если же останется обширная деятельность, которая происходит сегодня в Церкви с активным применением наработок советского безбожия и новыми формами интернет жизни, тогда неизбежно всё множество церквей вольётся в царство антихриста. При том, что в немалой степени оно уже почти в нём.
Так ли всё мрачно и горестно?
Всё было бы необратимо трагичным и безысходным, если бы не было третьего — простоты.
Пророк Илия в своё время скорбел перед Господом, что остался один среди бесчинства народного, когда все грешат до единого. И ответил ему Господь: «Я соблюл себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени пред Ваалом» (3 Царств. 19,18; Рим. 11,4). Не семь человек, и не семь десятков — семь тысяч, которые были скрыты для взора пророка, для взора правителей, для взора людей. Как это возможно? «Человекам невозможно. Богу всё возможно» И Господь утешает Илию: «Сильный ветер, сокрушающий скалы, но не в ветре Господь, после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра — и там Господь». (3 Царств 19,11–12).
Отец Арсений, будучи в концлагере в годы советских гонений, заболел и пережил клиническую смерть. Когда, оставив тело на нарах в бараке, душой он поднялся над бараком и сверху оглянулся на него, он увидел среди ста спавших человек в сердцах больше двадцати человек горящие звёздочки живой веры. Он то думал, что в бараке всего пять человек верующих, которых он знал, включая и его самого. А их, кого Господь «соблюл Себе», было много больше. Не знал об этом отец Арсений, не знали об этом другие заключённые. Не знали, хотя жили очень тесно, близко, трудно было не узнать.
Тихая простота веры…
Так во времена Минина и Пожарского Россия, казалось бы предавшая своих правителей, вдруг поднялась великим ополчением. Откуда что взялось в этом спящем или уже убитом народе. А ведь взялось. Потому что «Господь соблюл»…
«Знает Господь путь праведных» (Пс. 1.6) «Благ Господь и знает надеющихся на Него» (Наум. 1,7) «Итак, дети, пребывайте в Нём, чтобы когда Он явится, не постыдиться пред Ним в пришествие Его. Всякий пребывающий в Нём не согрешает и не может грешить, потому что рождён от Бога. Сие написал Я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную». (1 Ин. 2.28;3.6,9;5.13). Веруя…
Четвёртое -где имя Господне в нашем сознании.
О имени ли Христа наше сознание? Апокалипсис — последняя книга Нового Завета, об имени Христа говорит словами Самого Христа: «Знаю дела и труд твой и терпение твое и то, что ты не можешь сносить развратных. Ты много для имени Моего трудился и не изнемогал» (Откр. 2,3). Перечислив, из чего состояла жизнь христианина, говорит, ради чего он всё это делал. «Для имени Моего трудился».
Так ли это важно? Ради Христа — об этом сегодня все христиане и говорят и живут. Но ради имени Христа? У кого это есть в сознании? И потом, имя — это одно, а Христос — это другое. Разве можно жить для имени, ради имени, во имя? Жить надо для Христа, а не для Его имени, ради Христа, а не ради Его имени, во Христа, а не в Его имя — так говорит нам наше сегодняшнее сознание. Но совсем не так, другое и противоположное говорит нам Священное Писание. Позже мы вчитаемся в книги Нового Завета, а сейчас остановимся на последней Его книге — апокалипсисе или откровении.
«Для имени Моего трудился». А современный человек для чего трудится? Чтобы было на что жить. Поэтому трудится для зарплаты, для премий, для повышения звания, должности, для того, чтобы стать самостоятельным, состоятельным, богатым, стать известным, влиятельным. И вдруг в этот ряд смыслов, более того, отодвигая этот ряд на второе место, говорит Господь, воздавая честь от Себя Своему имени: «трудился для имени Моего». Потому что такой труд, говорит Он в другом месте, открывает нам в вечности радость и жизнь. А земные смыслы в труде наоборот, делают его «сокровищем на последние дни. Ржавчина (всех богатств ваших этим трудом обретаемая) будет свидетельствовать против вас и съест плоть вашу, как огонь». (Иак. 5.3) «Придёт день Господень, земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3.10). Где будешь ты с земными своими делами?
Чтобы имя Господне встало не только в равный вес с земными смыслами, но и отодвинуло их на второстепенное место — ведь сказано: «Ищите Царствия Божия и это всё приложится вам». (Лк. 12.31) — для этого недостаточно самому понять, недостаточно даже согласиться, принять, нужно внутреннее озарение смысла, нужен свет. Господь сказав «трудился для имени Моего», не останавливается, продолжает: «и не изнемогал». Чтобы не изнемогать помимо света, нужна уже сила. Очевидно, что не физическая, не моральная и даже не нравственная. Духовная.
Очевидно, что не имеющий ни света, ни силы благодатной Христову имени придать значения не может, тем более все другие смыслы жизни отодвинуть ради него, а потом ещё для него, для имени Христа, трудиться до изнеможения. «Но ты не изнемогал». Значит был в силе, Богом данной. О каком имени идёт речь? О таком же, о каком Царстве пришёл на землю возвестить Христос. О имени в Царстве Небесном. Том имени, какое не люди, но Бог даёт, и которое не в земной жизни, но в жизни Царства Небесного венчает человека, указуя на его принадлежность Отцу через Сына, Которого человек носит в себе, — «вы во Мне и Я в вас» — и Который, будучи Сыном, через Себя делает нас сынами Отцу Небесному, и это удостоверяет именем Своим, налагаемым на чело всем верным Его.
Отсюда центральное событие в жизни верных — евхаристия — предваряется входной молитвой священника» «да возвеселятся вси уповающие на Тя, во век возрадуются, и вселишися в них: и похвалятся о Тебе любящи имя Твое».
Завершая проскомидию в молитве предложения священник возглашает: «Яко святися и прославися пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа». На первом антифоне хор поёт: «и вся внутренняя моя Имя Святое Его» Во время третьего антифона в алтаре священник молится:«Иже общия сия и согласныя даровавый нам молитвы, иже и двемя или трем, соглсующимся о имени Твоем, … прошения к полезному исполни, подая нам в настоящем веце познание Твоея истины, и в будущем живот вечный даруя». После преложения даров верные причащаются Тела и Крови, обретая Христа в себе. «Если Христос в вас, то дух (ваш) жив для праведности».(Рим. 8.10). «И уже не я живу, но живёт во мне Христос». (Гал. 2,20). Соедините все три откровения и вы получите: «Христос во мне именем Своим святым». И завершается литургия троекратным пением всех молящихся в храме: «Буди имя Господне благословенно отныне и до века».
«Ты изнемогал, когда трудился для имени Моего». Трудился на богослужениях, чтобы в благоговейном страхе Божием принять Христа в покаянное сердце и пережить в себе дивное соединение Христа с Его именем. А для этого трудился над покаянием, трудился, чтобы имя Христа было в сердце в умной или умно-сердечноймолитве Иисусовой, трудился, чтобы исполнением заповедей любить Христа, потому что Господь так сказал: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю» (Ин. 14, 14–15). Попросите, чтобы имя Мое было в сердце вашем и Я буду в вас. Над тем так трудился ты и не изнемогал.
«Вот диавол будет ввергать вас в темницу. Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть». (Откр.2,10). «Надобно будет». Здесь и обязательность, когда не спрашивая ставят в исполнение, и необходимость, потому что без этого не будет последующего, искомого. Для чего надобно будет претерпеть? «Чтобы сделаться, — говорит апостол Пётр, — непоколебимым. (Потому что) Бог Сам по кратковременном " страдании вашем да совершит вас, да утвердит, да укрепит». (1 Петр. 5,10). Что надобно претерпеть? Отвержение, гнушение, злословие, страдание, крест. Ради чего претерпеть? Чтобы иметь благословение Божие непререкаемое и неугасимое. «Ничего не бойся», т. е. стой в страхе Божием и не бойся. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни. Побеждающий не потерпит вреда от второй смерти». (Откр. 2.10). Господь говорит о жизни, которая будет после смерти, смерти первой (исход из тела). Имеющий венец на себе, то есть силу и торжество жизни, «не потерпит вреда от второй смерти», т. е. от геены огненной, куда навсегда ввергаются — умирают те, кто не победил себя. Победить себя нужно до исхода из жизни земной. Иначе будет смерть вторая — это вечная погибель.
«Знаю твои дела, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей». (Откр. 2.13). «Я есмь испытующий сердца и внутренности, и воздам каждому из вас по делам вашим. Побеждающему дам белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает. Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам звезду утреннюю». (Откр. 2.17,23, 26,28)
А перед словами об испытующем говорит: «И уразумеют все Церкви, что Я есмь «Испытующий сердца и внутренности». Внутренности — содержание бессознательного. И когда говорит «не отрёкся от веры», говорит не отрёкся там, куда входит вера — в бессознательное, где она освящает подсознание так, что по мере христианской жизни этот ад покаянием в человеке вымывается и человек делается через веру простым. И тогда вместо бессознательного, которое есть явление индивида, входит в человека имя Христово. И господь говорит: «Знаю твои дела (стяжающие и умножающие добродетели), и что содержишь имя Мое». Имя Христово венчает внутренний труд веры. Оно есть завершение христианского подвига, венец и одновременно награда. Потому что там, где человек «содержит имя Христово», там Христос содержит человека и человек не бывает без плода, без добродетелей: «кто пребывает во Мне и Я в нём, тот приносит много плода. Тем прославится Отец Мой. (Поэтому) чего ни попросите от Отца (Небесного) во имя Мое, Он даст вам»». (Ин. 15.5,8,16).
Для этого нужно жить побеждая себя. Побеждая падшее естество своё, побеждая в итоге себя — индивида. Но не сам побеждая, ибо наше «сам» и есть индивид, сам себя он победить не может. «Дух Святой, Которого пошлёт Отец во имя Мое, научит вас всему». (Ин. 14.26). Научит побеждать. «А кто побеждает, тому дам звезду утреннюю». И «Взойдёт утренняя звезда в сердцах ваших, — говорит апостол Пётр, — Дух Святой». (2 Петр. 1. 19,21),. А в Царстве Небесном, где солнца и звёзд не будет, но Сам Господь будет освящать всех (Откр. 22,5), и где о Себе Господь скажет: «Я есмь звезда (ваша) светлая и утренняя» (Откр. 22,16). Здесь, в Царстве Небесном, «узрят (они) лице Его и имя Его будет на челах их». (Откр. 22.4). «Побеждающий облечётся в белые одежды, и не изглажу имени его из книги жизни, исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его». «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и напишу на нём имя Бога Моего и имя града Бога Моего, Нового Иерусалима, и имя Мое новое». (Откр. 3. 5,12).
«Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами». (Откр. 22.14)
Так имена, под которыми Бог записывает верных Своих в книгу жизней, или напечатлевает на белом камне, наконец имена, которые пишет на челах их и под этими именами вводит в Царство Своё, эти имена прямо связываются с исполнением заповедей, и не просто с внешним исполнением, но с жизнью по заповедям, восходящей до благословения: «Пребудьте во Мне и Я в вас». Тогда «кто пребывает во Мне и Я в нём, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего». (Ин. 15.4–6) «Сия есть (важнейшая) заповедь Моя, да любите друг друга». (Ин. 15.12). Здесь и заповедь любви и добродетель, которою она исполняется есть любовь. Добродетели, говорят святые отцы, и названы Господом плодами. Евангелие верных называет блаженными. «Вы блаженны, ибо Дух Славы, Дух Божий почивает на вас». (1 Петр. 4,14). Добродетели, которыми христианин делается блаженным, и есть плоды. «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Отец Мой отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода». (Ин. 15,2)
Теперь мы можем вернуться к важнейшему, но вместе и страшному для нас, людей последнего времени, установлению Господа. «Блаженны., чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами». (Откр. 22,14).
Страшному, потому, что наша сегодняшняя христианская жизнь в Церкви торжествует вовсе не практикой блаженств. Она торжествует начитанностью, творчеством, деятельной активностью, профессионализмом, талантами, онлайн-событиями, великолепием во всём, и в церковном в том числе.
«Дух Святой, Которого пошлёт Отец во имя Мое », как войдёт в такое православие, где люди, не отдавая себе в том отчёта, живут во имя свое?
В то же время нельзя жить во имя свое мимо одного из трёх враждебных Христу духов: мимо духа времени, духа мира, духа лести. Нельзя не испытывая своё сознание, о чьём имени живёт человек, безотчётно пребывать в Церкви. Не отдавая себе отчёта, ради какого, например, здоровья мы молимся Господу — телесного, или нравственного, или духовного, ради каких событий обращаемся к Богу — событий, где земная успешность или где крестоношение; когда радуемся и благодарим Господа — когда исполняются чаяния земные или чаяния жизни будущего века. Заодно можно и спросить себя — а есть ли они, чаяния будущей жизни? И много ли дел среди дня, недели, года, которые совершаются нами ради имени Христа.
Поразительно, я и сам, 25 лет уже пребывая в Церкви священником, не обращал внимания на слова, которые читаются при входе в алтарь перед литургией: «И похвалятся о Тебе любящие имя Твое».
Похвалятся — чем? И что значит — «любящие имя Твое»? Как любить имя?.
Всякий, кто ревнует о жизни вечной и ищет для себя верной земной жизни, найди небольшую книжку митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира «Как православно жить в современном мире» (М. 2008 г.). Если не найдётся сил и времени читать её всю, прочтите хотя бы названные здесь страницы: с 42 по 47, с 62 по 64, с 80 по 83, с 90 по 92, с 99 по 111, со 152 по 157.
Остаться при себе своём и среди своих.
Видели ли вы когда-нибудь кочевых цыган, которые табором перемещаются с места на место? Века и даже тысячелетия идут мимо них, а они, сменив сотни поколений, по виду остаются теми же, по образу жизни ни в чём не изменившиеся, и в характере своём и в своём нраве не знающие перемен.
Когда пытаются их сделать осёдлыми, не только народы, среди которых они кочуют, но и свои же, осёдлые цыгане, бывает и украдут и удержат у себя, а удержанный цыган или цыганка вырываются, убегают как на свободу в свою полную, казалось бы лишений и неудобств, кочевую жизнь. Похоже, что они без этого и жить не могут.
Но точно так же, как и мы, культурные, осёдлые, цивилизованные, ни за что не пойдём в их стан жить их жизнью. Наша жизнь — вот жизнь. Пусть попробуют цыгане кого-нибудь из нас украсть и удержать у себя. Вырвемся, сбежим, тоже как на свободу, вернёмся к себе, в своё и к своим.
Преподобный Иосиф Исихаст пишет, что к нему в скит по доброй воле приходили или прибивались афонские иноки и монахи, желая духовного руководства и ради него соглашаясь на не менее суровые условия, почти как у кочевых цыган, вместе с тем выражая готовность претерпеть все трудности скитнического устава и разных обстоятельств жизни, которые время от времени у них случались. Из двухсот с лишним таких желающих удержалось жить с ним всего девять человек. Остальные оставили его, всё равно что вырвались, убежали, тоже как на свободу вернулись к себе, к своему, к своим.
Но и скитяне старца Иосифа преподобного, если случалась необходимость задержаться в общежительном монастыре или того хуже в городской больнице из-заболезни, чувствовали себя пленниками и при первой же возможности убегали оттуда, чтобы вернуться к себе, к своему и к своим.
То же бывает и с деревенскими жителями, задержанными в городе разными нуждами. Они не могут в нём долго оставаться. И тем более с городскими, которые порой больше недели-двух не могут даже находиться в деревне, не то, чтобы жить. Убегают к себе, к своему и к своим.
Если продолжить это исследование, то увидим, что четыре рода людей — внешние, средние, внутренние религиозные нравственно-трудовые и внутренние нравственно-духовные один в один имеют подобный же характер.
Внешние, которые живут, пользуясь всем готовым, знаниями, организованной для них жизнью и устроенной для них дисциплиной, например в виде государственных законов, распоряжений и механизмов, или в храме устроенной жизнью, другой жизнью жить не могут. Попав в творческий коллектив, они ищут в нём какую-нибудь нишу (обязанность, поручение, дело), которые не требуют от них творчества. В жизни они готовы штамповать на конвейере, подавать, убирать, обслуживать, пересказывать, излагать, переписывать, составлять, складывать, но только не придумывать, не сочинять, не изобретать и не творить новое. Готовы подчиняться, делаться начальниками, приказывать, обучать, но только в готовых инструкциях и сверху написанных распоряжениях, приказах. Уведи их из такой жизни, они всё равно в неё убегут к себе, в своё и к своим. Так жёны убегают к родителям, к своим, чтобы наскандалившись с мужем, вернуться к себе, значит к маме. Мужья после скандалов убегают к своим, в своё и к себе. Нередко это «к своим» и «к себе» бывают пьющие, или друзья, у которых тоже не заладилось в семье, или работа и сотрудники, т. е. не семья. Что и как делать и вести себя в семье они не знают и как внешний человек лучше чувствуют себя вне семьи.
Средние люди, творческие, изобретательные, ищущие, до всего докапывающиеся не терпят и не могут долго находиться в организованных и дисциплинированных рамках, не могут иметь дело с готовыми знаниями, написанными для них инструкциями, распоряжениями, стандартными обязанностями. Они бегут от них в более-менее свободный для них распорядок жизни. Быть в семье со второй половиной, которая есть человек внешний, им становится невмоготу. Равно как и внешний человек не знает как жить с человеком средним. Характер жизни среднего человека труден для него. Несовместимость, нерезонансность лихорадит семью. И в итоге разваливает. Каждый убегает к себе, к своему и к своим.
Оба рода людей — внешних и средних давно живут в городе, несколько поколений назад убежав из деревни. Они и создали себе и под себя город. И продолжают усовершенствовать его. Тем самым уже необратимо закрепляя в себе характер внешнего и среднего человека.
Лишь часть людей внутренних нравственно-трудовых религиозных оказались тоже в городе. Остальные все остались в деревне. Оставаясь в деревне, были крестьянами — патриархальными, верноподданными, живущими святой жизнью в церковном укладе. Никто из внешних и средних не захотел оставаться с ними. А те, кто со временем нарождался у них, достигая юношеского или среднего возраста, соблазняемые друг другом, а то и беспутными родителями, тоже уходили от них в город. И к нашим временам опустела деревня. Там, где ещё остаются люди жить в деревне, это уже не внутренние нравственные, но те же внешние, изредка средние. Они живут в деревне, постепенно переделывая её под себя, превращая в посёлок городского типа и свойства народа Божьего изгоняя из своей семьи, из своей среды — оставаясь с собою, в своём, со своими, подобными им. Современными, нетрудовыми, нерелигиозными, утратив нравственность. А то и пьющими, бескультурными и проч.
И внутреннего нравственного человека, которому свойственны супружество, родительство и сыновство, тоже изгнав из себя. Потому и у деревенских, живущих подобно городским, уже нет или очень мало ладных семей, нет настоящих сыновей и дочерей.
И трудовую силу уже давно изгнали из себя, потому что уже три или четыре поколения содержат детей до школы в праздности при мультиках и развлечениях, затем в школе в безделье, на современный лад и по современным меркам охраняя их от труда. В итоге в подростковом и юношеском возрасте своих детей получают от них возмездие — пьянство, мат, откровенное безделье и в наши дни возрастающий разврат. И невозможно никого из них позвать в крестьянство. Послушают, послушают да и уходят. Уходят к себе, к своему, к своим.
Тройственный состав жизненности человека и три её вида.
Чем и как в этих «к себе, своему и к своим» достигается поразительная устойчивость и закреплённость нрава? Семья быстрее развалится, дружба распадётся, чем человек откажется от характера своего. Но не в характере даже дело, а в тройной жизненности человека, т. е. жизненности, имеющей три состава взаимопроникающих один в другой. Человеку хорошо живётся, он жив и ему никуда не хочется бежать, если три состава жизненности согласны между собой. Первый состав — сам человек с его внутренним устроением. Второй состав — образ жизни, который он ведёт, строй, условия жизни и порядки в ней. Третий состав — окружение людей, их нравы, предпочтения, смысл жизни. Если кратко назвать эти составы, тогда это образ жизни, душевное устроение и человеческое окружение. Их взаимная необходимость одна с другой и является причиной устойчивости, как греховной жизненности, так и праведной, так и святой. Во всех человеческих объединениях с любой численностью в них — от двух человек до стотысячных масс народа, собранных в армию или на демонстрацию, мы увидим все три состава жизненности.
Все три состава равнонеобходимы, но для жизненности не все равнозначны. Ведущим из них является душевное устроение. Из душевного устроения выходят два других — образ жизни и окружение. Среди трёх составов жизненности человека ведущий из них — сам человек. Жизненность его и в нём, и естественно без него она не может быть. Вторая причина — образ жизни, в котором либо поддерживается радость и чувство счастья, или образ жизни томит и подавляет радость. Но и без третьей причины не может быть жизненности полной. Ей нужны люди, поддержка их, одобрение, но и не только. Больше ей нужна принадлежность определённому кругу и составу людей. Принадлежность даёт чувство защиты, даёт человеку уверенность в поступках и поведении и даёт в других местах выступать представителем своего кружка или круга людей. При том, что все три органично едины и любое из них одно влияет на два других и без них человек не может быть. Поэтому, например, школьному ребёнку, скучно в семье, уличному беспризорнику тоскливо там и там. Внешнему взрослому невмоготу долго находиться среди средних. Он ещё как-томожет быть среди внутренних нравственных, но бежит прочь от внутренних духовных. Как паломник он может приехать к ним, наблюдая их жизнь извне, но жить среди них в укладе не сможет. Среднему взрослому тоскливо среди внешних и совсем он не может быть среди внутренних духовных. Ему радостно среди своих творческих и гаснет, чахнет он среди внешних. Они для него как армия с её строем и грубой, как он считает, дисциплиной.
При том, что жизненность имеет тройной состав, причина её от духа. Греховная жизненность в тех, кто живёт «по обычаю мира сего, по воле духа, действующего ныне в сынах противления» (Еф. 2,2). О жизненности праведной ангел говорит, когда возвещает Захарии о сыне его Иоанне Предтече. Он, Предтеча, придёт «в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым (возвратить) образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ подготовленный» (Лк. 1,17). Т. е. из безпутных вывести на жизненный путь, на котором человек в своём религиозно-нравственном, испорченном грехом, очищается, возстанавливается до чистоты естества и для детей становится отцом и матерью — «возвратить сердца отцов детям», а для соотечественников — праведником.
Чтобы быть представленными Господу как «народ приготовленный». Тогда этот народ Господь поведёт уже по Своим, Господним путям. «Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке» (Тит. 2,11). Тогда от праведной жизненности человек выйдет к жизненности духовной, святой.
А «все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что приняли Духа усыновления! И сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. И сонаследники Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (в Царстве Божием). Ибо нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. (Сей же) Дух и подкрепляет нас в немощах наших и Сам ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Ибо, кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего» (Рим. 8,14–16).
Продолжение следует...
часть 8
Отличия укладов и людей в них.
Чем же ученики Иосифа Исихаста и сам прп. Иосиф отличаются от всех остальных, здесь перечисленных?
Убегая к себе они в себе хранят веру, ревность духовную и драгоценную жемчужину, которую Дух Святой положил им в сердце — это любовь ко Христу. Это дарование Бога, Бога-Отца, Который тем и так собирает ко Христу стадо Его и во Христе — чад Себе в Царство Сына Своего. Они убегают к себе, чтобы прийти в радость Господа, когда «вся внутренняя моя имя святое Его».
Убегая в своё они убегают в уединение и дорожат им больше всего на свете.
Убегая к своим они убегают в духовную семью с её духовной патриархальностью, т. е. верностью духовному отцу, а через него во Христе верностью Богу-Отцу, духовной верноподданностью, т. е. верностью Царю Царства Божия — Христу, и святостью, т. е. исполненностью благодати Святого Духа.
Они живут в уединении исихией — безмолвием, восхищением к Богу и преображением.
В уединении всё человеческое приходит к безмолвию — исихии. В ней личность восхищается к Богу и естество человека преображается. Как это происходит?
В уединении человек делается недоступным для стихий мира. Все действия трёх духов злобы в их внешне-видимых обстоятельствах не добираются до него и не имеют никакого влияния. Дух мира со своими богатством, властью, славою не востребован. Дух времени со своими творчеством, прогрессом и праздностью оставлен и изгнан навсегда. Дух лести со своими стремлениями — идеями к воссоединению человечества, а для этого к преодолению когда-то Богом совершённого вавилонского рассеяния, а теперь к возстановлению вавилонского всемирного строительства — этот дух отвергнут.
Во внешнем всё сделано, чтобы идти дальше — к воссоединению с Богом. Для этого во всём внутреннем человеку предстоит прийти к безмолвию — исихии, когда внутреннее всё, очищенное в жестоких подвигах аскетики, проникнуто будет благодатью. Ради этого человек положит подвижнический труд, преодолеет и отрясётся от падшего своего во всём естестве. И на вершине крестного пути -восхождения придёт к преображению.
Символ этого восхождения — гора Афон. На вершине её храм Преображения Господня. Без какого-либо цивилизованного великолепия, простотой своего устройства пренебрегая им. Всё земное отрицая.
Исихия, безмолвие — это облагодатствованное молчание, через благодать безмолвие. И достигается оно в облагодатственном подвижничестве. Подвижничестве, в котором человеку содействует Дух Святой и закваской, по которой вскисает всё тесто естества, является благодать.
Такой жизнью в себе, в своём и среди своих исихасты-подвижники умерщвляют в себе индивида, уничижая в себе все три его свойства — самореализацию, тиранию и влечение к человеческим объединениям и сообществам, к вавилонскому собранию или сборищу.
Вместо самореализации они имеют в себе помышления, о которых пишет прп. Григорий Синаит: «смирение истинное ни слов смиренных не говорит, ни видов смиренных не принимает, не нудит себя смиренно о себе мудрствовать и не поносит себя, смиряясь. Хотя всё такое — начатки суть, проявления и разные виды смирения, но само оно есть благодать и дар свыше».