Имея подобный опыт в прошлом, я спрашивал батюшку: «Люди не успевают за мной. Как быть?». «А ты молись за себя и за них. Господь подтянет, кого надо», «Батюшка, — говорю, — такая брань идёт. Два протоиерея, три профессора — против говорят». «Это всегда было, — сказал отец Кирилл. А ты не бойся. Страха ради иудейского не надо бояться. Держись Христа и не бойся». «А через них в народе создаётся предубеждение и предвзятость, некоторые люди боятся даже в руки брать написанное, не то, чтобы читать». Батюшка помолчал и после паузы сказал: «Значит время пока такое. А ты делай.».
Я вспомнил об отце Кирилле в связи со словами Н. А. Лобастова и теперь вместе с ним то же говорю и думаю: «Вся надежда на подлинную Россию».
Неизбежность.
Слова архимандрита Кирилла (Павлова), сказанные им в одном из интервью: «Нравственность нужно возстанавливать» — теперь видятся в конкретной задаче — нужно возвращать к жизни внутреннего религиозно-нравственного трудового человека. Представителями таких людей в России, повторим, были крестьяне, часть дворян и семей княжеского рода, часть епископов и священства. Вместе они составляли народ Божий в России. Народ этот имел три свойства: патриархальность, верноподданичество царю, помазаннику Божию, и святость. Все три свойства не от людей, не из их естества. Все три свойства есть результат воспитания Богом своего народа. Все три свойства образовались и действуют в человеке вследствие преображающего присутствия в нём Святого Духа.
Апостасия, т. е. отступление от Бога, выражается в отступлении от этих трёх свойств. Начинался этот процесс с середины 16 века с отступления от святости. Шли годы, десятилетия и в семьях народа Божия по мере ослабления святости угасала, терялась патриархальность. Вслед за этим в 19 веке почти стремительно начались процессы незримого охлаждения и умирания третьего свойства — верноподданности. К 1917 году держава Российская этими процессами апостасии подошла к катастрофе.
Так народ, воспитанием Божиим собранный воедино в предыдущих столетиях, своей беспечностью, потаканием греху и самообольщением растроился на три состава — внешних, средних и малый остаток внутренне-религиозно-нравственныхлюдей. Так в видимой части жизни.
Но все эти годы шла и сейчас идёт война трёх вражиих духов, духов злобы поднебесной, с Духом Божиим. Внешние и средние люди не подозревают об этой войне. Знают о ней из книг да из устных проповедей, но не подозревают даже, как она совершается на полях сражений их собственного сердца.
Знают, опытно знают об этой войне люди внутренние религиозно-нравственныеи внутренние нравственно-духовные и духовные. Но и среди них религиозно-нравственные знают о ней сумеречно. Не так, как открыта эта война у людей нравственно-духовных и духовных. «Мы приняли не духа мира сего, — говорит апостол Павел, — а Духа от Бога. Душевный (же) человек не принимает того, что от Духа Божия и не может разуметь, потому что о сём надо судить духовно» (! Кор.2,12,14). Видишь, разумение, о котором говорит Священное Писание, имеет духовную природу, не душевную и тем более не является следствием какой бы то ни было образованности, даже богословской.
Если в войнах между народами целью войны является захват территорий и порабощение народа, то в войне духовной целью являются склонения человеческого сердца — к своеволию против святости, — и порабощение человека его падшим естеством. В это для разжигания падшего в человеке вонзаются все вражии стрелы. Через порабощение падшим естеством человек оказывается в непреодолимом плену у падших духов.
Результат этой войны, производимой в России, предсказывал в своём апостольском послании ещё святой апостол Иуда. Вот что он пишет: «В последние времена появятся ругатели, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа. Это ропотники ничем не довольные, уста их произносят надутые слова, они оказывают лицеприятие для корысти» (Иуда, 1.16, 18–19).
Утрата святости и последующая за этим потеря патриархальности в семьях повела крестьян в рабочие. Бывшие крестьяне, оказавшись в городе и став рабочими, читай — безбожниками — отрекшись от Божией поддержки свойств народа Божьего, стали лёгкой добычей агитаторов-большевиков и в короткое время из верноподданных превратились в оголтелых противников самодержавия.
То же произошло и с дворянами и членами царского и княжеского рода. В итоге о них царь Николай Второй записал в дневнике сокрушительно-горькие слова: «Кругом измена, трусость и обман». То же, что написал апостол Иуда: «ропотники, надутые слова, корысть».
Те же процессы внутренней апостасии происходили и в среде священников и епископов. С недоумением, болью и ужасом читаешь сохранившиеся в архивах мешки писем, направленных в Синод от приходов, благочиний и епархий, в которых миряне и все чины церкви поздравляют друг друга с «падением самодержавия». Торжествуют по поводу «начала новой эры», приветственно поздравляют образовавшееся новое правительство — Учредительное собрание. А в двадцатых годах массово переходят к обновленцам. Так что в Москве остаётся только 4 прихода, верные патриарху Тихону, а в Петрограде 9.
После захвата власти в 1917 году Ленин ставит перед рабочим классом задачу на полную ликвидацию без разбора дворян и всего княжеского и царского рода. А затем на обложение непомерной податью всего крестьянского населения с одновременной ликвидацией личных крестьянских хозяйств. Вместе с этим крестьян загнали в колхозы и совхозы, чем патриархальный уклад семьи был на корню пресечён. Крестьянство через ликвидацию религиозности и патриархальности, а с уничтожением самодержавия и ликвидацию верноподданности превратили из народа Божия в класс крестьян — в сельскохозяйственное производство в государстве.
Дело уничтожения внутреннего религиозно-нравственного трудового человека довершила школа. Из поколения в поколение школа стала формировать внешних и средних людей, образованных с 4-х, 7-ми, затем 10 и 11-летним образованием, и одарённых, интеллектуальных и творческих. Семья осталась за пределами школы и была поставлена в роль падчерицы, которая должна была обеспечивать домашнюю биологическую и отчасти душевную жизнь детей. При этом родители оказались всем обязанными школе. Их можно было вызывать на родительские собрания, муштровать, требовать, привлекать к административной ответственности. Без разбора их социального положения и должности. Полностью игнорируя их отцовство и материнство.
В итоге в середине 70-х годов 20-го столетия крестьянство, как явление народа Божьего, как внутренний религиозный нравственно-трудовой человек, оказалось уничтоженным полностью. Сегодня в России его больше нет.
Остались средние — творческая интеллигенция, и внешние — служащие, чиновники и работники разных производств и структур государства. При этом все — со всеобщим образованием, и часть с образованием высшим и аспирантским. Те и другие движимые духами мира, времени и лести. Хотя среди них немало тех, кто пережили религиозное пробуждение, но с годами гаснущие в нём и выгорающие. Но и они в наше время не стоят на месте. Активно и победоносно переводятся в разряд людей, поклоняющихся образу зверя — интернету и интернетному пространству жизни. «И дано ему было (второму зверю, выходящему из земли, т. е.цивилизации) вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал (дух образа зверя — это интернетная власть цифрового правительства и жизненность сферы интернетных ресурсов и услуг), действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13,15). То есть, весь полицейский надзор, отслеживание и преследование будут совершаться в пространстве интернета и его механизмами. Для этого людей предстоит поголовно втянуть в интернетное пространство.
Но вот что оказалось. Внешние и средние люди, движимые тремя духами, сами вливаются в интернетную жизнь. И с такой силой, что вытянуть их оттуда уже почти нельзя. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на подростков и молодёжь, с неотвратимой устойчивостью всеми пальцами втянутых в свои телефоны. Все признаки налицо людей, одержимых духами. Ещё не бесноватых. Пока только одержимых. Пока ещё имеющих, в нужных местах и в нужное время, вполне приличный вид. И даже имеющих всю видимость религиозной православной жизни.
Как же таких людей можно не просто призывать, но приводить к возстановлению нравственности? Только так, как Господь знает, но не так, как знают или думают люди. Даже если они очень богословски образованные и в книгах православных начитанные.
Необратимость.
В 2000-тысячном году вышла в свет книга «Завет государев». Это фотокопия личной книги Царя Николая Второго «Ветхий Завет», где на полях книги и в самых строчках текста оставлены его рукой карандашные подчёркивания. Издатель в своём обращении к читателю пишет: «В дни тяжких раздумий и горячих молений помазанника Божия о судьбах своего народа и православного царства книга эта была с государем. Веруем, что в эти дни Господь руководил мыслями и чувствами помазанника Своего. Водимый Высшей Силой, (Царь, подчёркивая и выделяя слова Священного Писания), создавал Завет — обращение к современникам и потомкам. Чтобы нам, следуя за государевой рукой, обрести путеводную звезду, могущую привести нас и многострадальное Отечество наше к вечному спасению».
Из многих мест, подчёркнутых государем, мы выберем только следующее:
«Если вы будете слушать гласа Моего и соблюдать Завет Мой, то будете собственным Моим народом. (Исх. 19,5).
Я Бог твой, Бог-ревнитель, благотворящий до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои. (Исх. 20,5–6).
Будьте у Меня людьми святыми. (Исх. 22,31). Не принимай пустого слуха, не следуй множеству (Исх. 23,1–2).
И возвратился Моисей к Господу и сказал: О, Господи, народ сей сделал великий грех тем, что (отрёкся от Бога своего) и сделал себе золотого Бога. Простишь ли грех их? А если нет, то изгладь меня из книги Твоей. Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей. (А ты) иди, веди народ сей, куда Я сказал тебе». (Исх.32.31–34).
Царю Николаю Второму вести уже было некого, кроме своей семьи, да верных ему слуг. С ними он и пошёл. Один. На Голгофу. За весь народ, который не пошёл за ним.
Так же две тысячи лет назад поднялся на Голгофу Господь наш Иисус Христос. Поднялся один за весь род человеческий. С Ним при кресте были лишь самые верные Ему. Число их было один в один почти то же, что теперь повторилось с Царём.
Сейчас много людей, которые чтут царя-мученика. Но очень мало тех, в ком почитание рождается чувством верноподданичества. Чтут, как святого, прославленного Церковью. Чтут как выдающуюся личность, оставившего свой след в истории Российского государства. Чтут как пример мужа и отца удивительной в своей нравственной красоте семьи. Чтут как мученика, мужественно взошедшего на свою Голгофу.
Но во всех этих видах почитания нет верности, личного отношения именно к единодержавному царю самодержцу — нет верноподданности. Не только к царю Николаю Второму, а вообще к Государю. Не только к тому, который был, но и к тому, который, Бог даст, будет. Будет не потому что Бог царя даст по одной только своей воле, а потому что человек в России так будет нравственно устроен. Как есть в нём совесть или есть в нём любовь, так будет в нём верноподданность. И потому что она в людях есть Бог даст Царя. А если её нет, то и царя незачем и некому давать.
И тогда встаёт реальность вопроса — много ли таких, в ком она, верноподданность, есть. Ответ более чем неутешительный. После четырёх поколений, выросших без Бога, откуда же будет свойство, Богом только и даруемое.
Перемена человека внутреннего на внешнего.
История России знает период, когда развитие религиозности в народе приняло неблагоприятный характер. Это в 17 веке. Тогда религиозность в значительной части людей России оторвалась от нравственного в них и стала достоянием преимущественно внешнего и среднего человека. В итоге земность, а вместе с нею горделивость за своё православие стали заволакивать души людей. Царь и патриарх занялись исправлением богослужебных текстов. Дух времени, исходящий от врага рода человеческого, подогрел в людях внешних религиозную ревность, ложную, так как от врага она шла, и поднял пожар — мол гибнет православие. Загудел набат по всей России: патриарх — мол это пророк антихриста, а царь есть сам антихрист. В этих людях, подхвативших набат, чувство верноподданности потерпело в то время сокрушительное поражение. Отказ антихристу, если сам царь антихрист, стал отказом от царя. В другой части населения России, которые оказались перед реальностью отказавшихся от царя, верноподданность сильно пошатнулась. Эти люди растерялись и не знали, что делать. Мы знаем, что верноподданность, если остаётся в человеке внутренне религиозно-нравственном, она как явление нравственное в человеке не может пошатнуться.
Если она в ком-то пошатнулась, это значит, что человек, попирая в себе внутреннее нравственное, а то и предавая себя внутреннего нравственного, всплывает в человека внешнего, в ком верноподданности уже нет, может быть только память и воспоминание о нём, или ещё хуже — одни знания о нём, да размышления. Внешнему человеку, тем более среднему, творческому, самодержавие станет бременем, тисками, угнетением вольной его жизни. А здесь вольной ещё и в религиозных порывах. В 17 веке произошло по сути то же, что произошло в 20 веке в 1912–13 годах в среде имяславия на Афоне. (Об этом позже).
В 17 веке отказ от царя, потому что признали в нём антихриста, повёл к внутренней катастрофе человека. Не от царя он отказался, но от себя внутренне-нравственного. А вернее, уже накопившееся к этому времени значительное число внешних людей в России в ложном религиозном подъёме (против антихриста) закрепилось в утрате в себе внутреннего нравственного человека. С водою выплеснув младенца. Увы, безвозвратно. Поэтому прошло с 17-говека уже четыреста лет, а люди эти — старообрядцы — закоренело остаются внешними и средними людьми в ложной нравственности, остаются вне Церкви, потому что тогдашний патриарх для них — это пророк антихриста. Почему же не вернулись к последующим патриархам? Потому что они мол вне Церкви и вне царя. Прервалась мол преемственность. То есть остались вне святости и вне верноподданности.
Весь остальной народ России в то время оказался в ситуации столь же сложной, что в наше время в связи со всеправославным собором 2016 года. Далеко не всякий человек тогда понял, что брань шла не за его внешнее склонение между старообрядцами и официальной церковью, но шла война за то, о чём мы с тех пор молимся каждый день в утренних молитвах — «да не убо похитит мя сатана и похвалится Слове, еже отторгнути мя от Твоея руки и ограды». («С тех пор», потому что после раскола домашнее утреннее правило изменилось.). Похищение это «да не убо похитит» в том будет заключаться, что человек внутренне-нравственный, тем более нравственно-духовный оставит себя такого и, устремится к самореализации внешнего и среднего творческого человека, не подозревая, что тем предаёт себя. Он взойдёт во второстепенные дарования своей натуры и останется в них либо средним творческим, одарённым талантами, душевно-деятельным человеком, либо человеком внешним, который живёт в наше время за счёт полученных в школе или услышанных где-либо знаний и за счёт государственных и частных учреждений, где организация и дисциплина, за него и для него созданные, дают ему чувство благополучной жизни. Сегодня и всегда это любые учреждения, армия, школа и все структуры государства.
Внешний и средний человек без всякого разумения и ни мало не смущаясь живёт от падшего естества в себе. Это значит им владеют и в нём действуют все составы падшего естества — покровы сердца, узы духа, возбудители греха (святитель Феофан Затворник называет их «коренные возбудители») и закрепители характера. Но не только в этом трагедия. Она глубже и много глубже
Особенность среднего и внешнего человека в том, что живут они как выраженный индивид тремя его свойствами — самореализацией, тиранией (настаиванием на своём и отстаиванием себя) и разными формами сближения друг с другом мимо Святого Духа (в семью чувственным влечением, сближением, в товарищества, группы, группировки, кучки, корпоративы, в толпу со стадным чувством, в партии, собрания, народные массы, союзы, съезды, саммиты и т. д.).
Как индивид и тот и другой, т. е. средний и внешний человек, первое — руководимы тремя духами — мира, времени, лести или обмана. Второе — погружены в падшее естество и им участвуют и присутствуют во всех жизненных обстоятельствах. При этом не отдавая себе в этом отчёта.
Так в первом свойстве в основе самореализации лежат греховные пять покровов сердца — самообольщение, нечувствие благодати, беспечность к спасению, рассеянность через разные виды впечатлений, многозаботность в нескончаемой повседневной суете, плотяность, т. е. заботы о материальном комфорте. В среднем свойстве — тирании, как в свойстве индивида проявляются трое уз духа — мира, самоугодия, диавола или самолюбия. Третье свойство индивида — сближение людей друг с другом мимо Духа Святого, всё, как плесенью, опутано возбудителями греха — саможалением, чувственностью, человекоугодием, земностью, и как затвердителем залита закрепителями характера — животным и душевным страхом, своенравием и упрямством. («Путь ко спасению» св. Феофана Затворника).
Такой человек, потеряв своё нравственное, вместе с ним утратил и верноподданность, и святость, и патриархальность. То есть в безбожных условиях 20-го века выжил за счёт того, что из крестьянства и крестьян, переметнулся в новый класс — рабочих, т. е. отодвинув в себе нравственного и трудового человека, перешёл во внешнего, а кто-то подался в интеллигенцию, под которых замаскировался человек средний. В наше время в современных условиях религиозной свободы два процента тех и других сделались христианами. Но такими христианами, которые теперь, если и захотят, не будут знать и не знают, как вернуться к себе внутренним, нравственным, трудовым, а не деятельным людям. Одни не знают, многие уже и не хотят, и есть те, кто враждебно настроены к такому переходу.
Часть 6
Подмены.
Если святость сегодня подменена естественной религиозностью, которая свойственна всем народам мира, верноподданность отвержена двойным отступничеством от царя в 17-м и 20 веке, тогда может быть патриархальность имеет какие-то шансы на возрождение. Как третье свойство народа Божьего.
Дворянство и княжество благочестивое, имевшее патриархальность, в наше время возстановлению не подлежат. Есть призрачная надежда на священство с их семьями. Но куда деть нашу священническую авторитарность? Тогда может быть крестьянство можно возродить. Потому что подлинное крестьянство — это не столько жизнь от земли, сколько характер людей, имеющих три свойства народа Божьего, это первое, и второе — живущих церковным укладом с тремя его составляющими — чаянием жизни будущего века, таинством повседневной жизни и благодатным ладом, исходящим от добродетелей.
Но вот беда — из множества разнообразных современных инициатив по возвращению в деревню я не знаю ни одной, в которой люди ставили бы перед собой задачу возрождения такого укладного крестьянства. Значит ли это, что это и невозможно. И как узнать — возможно или невозможно?
Архимандрит Иоаким (Пар) пишет в своей той же книге (стр. 78): «Однажды я посещал некий монастырь (в России) и игумен сказал мне, показывая на одного монаха:
— Вот он — удивительно хороший работник.
Я ответил:
— А есть ли у вас в монастыре люди, которые так же удивительно хорошо умеют любить?
— О чём вы, — удивился игумен.
— Покажите мне в братстве монаха, который умеет любить больше, чем остальные.
Он ответил:
— Я не знаю…
— Грустно, — сказал я.»
Вот так же и с крестьянством. Испытайте себя. Если есть желание деревенской жизни, посмотрите в себя, на каких основаниях вы желаете её устроить? На основании современности, т. е. евроудобств, или на основании патриархальности, т. е. Богом данных и в Церкви устроенных отношений в семье.
Вы увидите, что у вас начнётся внутренний разлом.
Жить от земли, жить в деревне, от своего хозяйства — это важное условие, чтобы началось крестьянство. Но не в нём заключается крестьянство. То, которое с такой злобой и яростью уничтожали в советское время, загоняя людей в колхозы и совхозы. С помощью этих новых жизненных образований уничтожался церковно-патриархальный крестьянский уклад. Уклад народа Божьего.
Желание деревенской жизни — одно. Желание крестьянской жизни — совсем другое. Поэтому пока не преодолеется внутренний разлом, никакого возвращения к внутреннему нравственному человеку через крестьянство сделать нельзя. А это был бы самый прямой и самый массовый путь возвращения к нравственному человеку.
Но и патриархальность не из книг берётся. Из чего же? Как благословение Божие оно берётся из жизни в церковном укладе. Берётся как возстановление образа мужа и жены, отца и матери, как возстановление сыновства в детях со всеми его пятью свойствами. Как возстановление не просто главенства мужа в семье, но как возстановление семьи в её единстве, троичности и святости. Где патриархален каждый член семьи. То есть каждый член семьи — жена-мать, сыновья и дочери, старшие, младшие — имеют каждый свой нравственный характер, свой чин отношений как к главе семьи, так и между собою.
Церковный уклад — это религиозность человека. Но не как одна из сторон души, как это сейчас есть у многих вроде церковных людей. Не как движение души, которому отводится своё время и своё место (молитвы утренние и вечерние, служба и таинства раз в одну или две недели), а всё остальное время человек живёт другими потребностями души, при этом о своей религиозности даже не вспоминая — живёт увлечениями, развлечениями, страстями, работой, домом, хозяйством, грехами, активным отдыхом — всё вперемешку. Такой вот разнообразный и многообразный в своих дарованиях современный христианин.
Иное — религиозность, которая формирует церковный уклад. Она имеет в нём три направления начального устроения жизни. Первое — она устанавливает отношения с Небом, это молитва ко Христу, Матери Божией, ангелам, святым, это богослужения и весь годовой круг богослужений, постов и праздников.
Второе — она осваивает церковные учения и формирует своё религиозное мировоззрение.
Третье — она в Евангелии и таинствах даёт человеку жизнь. Это не только в своё время и в своём месте, при чтении Евангелия в рамках правила, но во всё время дня, недели, года. Участвуя в каждом событии жизни и в каждом деле. Таинством Евангелие входит во все события жизни. В том числе и в святые действия первого и второго направления. Такое присутствие таинства в жизни человека через евангельские заповеди и наставления, сам порядок жизни, характер и наполнение её делает её церковным укладом. Так как важнейшими событиями жизни у человека являются его семья, Отечество и Церковь, такая благодатью наполненная религиозность, пробуждая, оживляя и очищая его совесть, именно в этих событиях возвращает его к самому себе. В нём начинает возрастать самосознание себя семьянином, гражданином, христианином.
Этим отодвигается на второй, третий и дальний план индивид, отодвигается его первое свойство — самореализации. Как это происходит? У индивида в его самосознании вместо семьянина стоит личная всегда успешность и во всём успех. Закладка такой самореализации и такого самосознания в наше время начинается у каждого человека с самого детства. Детства, у которого отнят труд. Труд должен быть с 3-х лет. Но вместо него праздность и дух праздности с мультиками, играми, бездельем.
Всё, что происходит в наше время с детьми в семьях до их семилетнего возраста, прямо работает на эту закваску. С семи лет ребёнок попадает в категорическую атмосферу школы, где всегда успешность и во всём успех становятся главным делом его жизни. Семья отодвигается на роль биологического и душевного обслуживания самореализации. А во всём успешность и всегда успех делаются внутренней осью жизни индивида, вокруг которой складываются и крутятся все важнейшие жизненные устремления и переживания. Здесь и радость от успешности, успеха, и огорчение, когда ни то, ни другое не достигнуты. За такой самореализацией индивида стоит дух времени. Он то и приводит современных детей и молодёжь прямо на поклонение образу зверя — жизнь в интернете. И для будущей жизни за гробом не только то имеет значение, что человек придёт туда, нагруженный и помрачённый грехами, но и то, что он придёт туда не внутренним человеком, а средним или внешним, ещё с земной жизни подхваченный враждебным Богу духом времени. Не божиим уже человеком он придёт туда.
Если же у человека в церковном укладе развивается самосознание своей принадлежности семье, тогда действием благодати и жизнью по вере и совести начинается преодоление индивида. Ради личности в человеке. Это преодоление индивида делается для него преодолением второго его свойства — тирании.
Тирания — это различные действия унижения, подавления и уничтожения другого человека или человеческого в нём. Тирания вместе с тем — это выдвижение самого себя, как вершителя событий, судеб людей, близких, средних, дальних. И третье проявление тирании — это безграничное использование других людей в своих интересах, целях, желаниях.
Ведущим событием для внедрения тирании в жизнь России и всего мира в 19-ми 20-м веке стало выдвижение в жизнь государства женщины и высвобождение её и освобождение от семьи, в том числе и в семье. Во всех сферах — социальной, общественной, семейной — лозунг «равенство женщины с мужчиной» вышел в моральный закон. И внедрился в сознание человека с такой силой, что в наше время объявление этого закона неправомерным вызывает немедленное возмущение не только у женщин, но и почти у всех мужчин.
И тем не менее, именно это равенство мужчин и женщин повело Россию к катастрофе. «Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3,17). Но где свобода без Духа Господня, там тирания. «Умы (народа) ослеплены, ибо то же самое покрывало (которым скрывал Моисей благодатное сияние своего лица) доныне остаётся не снятым, потому что оно снимается Христом. Доныне покрывало лежит на сердце их» (2 Кор. 3, 14–15). Святитель Феофан Затворник покрывало это объясняет как греховные пять покровов сердца. Напомним: это самообольщение, нечувствие благодати, беспечность к своему спасению, рассеянность по зрелищам, новостям и книгам, многозаботность в быту, плотяность. Этими покровами индивид не допускает до себя Христа. И не терпит приближения к себе Святого Духа. В итоге живёт и действует в духе мира, времени и лести и их силой и энергией устраивает себе жизнь. Устраивает жизнь пяти покровов. От них и весь образ его жизни. В них все его потребности, мотивы, все планы ближние и дальние, все предпочтения, симпатии, все отношения с людьми ближними и дальними.
Когда женщина в равенстве с мужчинами получила свободу для жизни и развития себя как индивида, а не как личности, тогда те из них, кто пошли по этому пути, стали терять себя прежде всего в семье. Господь сотворил их не столько женщинами, сколько женою и матерью. В этом их нравственное призвание, в этом их внутренний религиозно-нравственный трудовой человек.
Когда жена-мать пошла по пути деятельного среднего, а не трудового внутреннего человека, тогда в своих творческих и душевных дарованиях она пошла в жизнь самореализацией индивида. Тогда очевидно, семья будет ей помехой. В семье нужно быть женою и матерью, а в творческой, профессиональной и общественной самореализации надо быть женщиною. Т. е. человеком прямо противоположного устроения и духа. Это значит, человеком не внутренним, нравственным, что есть жена, а человеком средним, творческим и внешним, много знающим, что уже не жена, а женщина. Жена живёт в семью и семьи ради, а женщина живёт на выход и ради себя вне семьи. Жена — в семью, женщина — на выход.
«Да будет украшением вашим сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Пётр. 3, 3–4) — это жена. А если «украшение ваше внешнее плетение волос, золотые уборы и нарядность в одежде» (1 Пётр. 3,3) — это женщина. Но такой она будет не в семье, а на работе и в общественных местах. Очевидно, что там она никак не жена и не мать. В таком случае там она индивид, а не чадо Божие. Если бы была чадо Божие, тогда была бы жена.
Поэтому апостол Павел, желая сохранить её женою, повелевает ей: «учить жене не позволяю» (т. е. в семье) (1 Тим. 2,12), ибо неприлично говорить жене в церкви (т. е. вне семьи) (1 Кор.14,35). А в семье «жене глава муж» (1 Кор. 11,3) и в то же время «жена есть слава мужа, жена от мужа, а не муж от жены, жена для мужа, и должна иметь на голове (платок) знак власти над нею» (1 Кор. 11, 7–10), «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью, а учить жене (это в семье) не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» (1 Тим. 2,11–12). «На женщине не должно быть мужской одежды (брюк), ибо мерзка пред Господом всякая делающая сие». (Вт. 22,5).
Очевидно, что современной женщине после успешной самореализации вне семьи, прийти домой и здесь услышать такие повеления апостола, не только будет обидно, но вызовет у неё возмущение до глубины души. До той глубины, в которой уже нет жены, но есть одна женщина, и не чадо Божие, а откровенный индивид. Возвращаясь после самореализации домой индивид в лице женщины, но под видом жены, дома будет проявляться во втором свойстве индивида — тирании со всеми тремя проявлениями этого свойства.
Муж будет припадать к жене, а отвечать ему будет женщина под видом жены (которая, не умея разобраться в себе будет думать, что она и впрямь жена), но женщина в доме будет вести себя с мужем не как жена, а как тиран, т. е., первое — унижающий и подавляющий мужнее в муже, второе — это выдвижение себя, как вершителя событий и судеб семьи, и третье — это пользование мужем и всем, что у него есть, в пользу себе и в свой интерес. У большинства женщин под видом жены это будет происходить и происходит безотчётно. Итог? В таких семьях, в одних — пьянство мужей, когда муж находит в алкоголе компенсацию и некую иллюзию своего достоинства, в других мужья, убегая из семьи, с головой уходят в самореализацию на работе, в общественной или церковной деятельности, в увлечениях машинами, спортом, телевизором, интернетом, а с женой-женщинойему жить нечем, у третьих муж делается послушным телёнком, овощем, биологическим обслуживанием, развлечением или добытчиком, в последнем случае его почти никогда нет дома.