Красота спасет мир
Одна женщина, Ася Морозова, была такая красавица, каких не видывал свет. Глаза темные, заглядывают в самую душу, брови черные, изог нутые, как нарисовали, про ресницы даже и го ворить нечего — в поллица. А волосы светло-ру сые, густые и лежат мягкой ватной. Учиться Асе было скучно, и в 19 лет она учиться бросила. Все преподаватели ставили ей четверки просто за не земную красоту, только информатичка (одино кая женщина 56 лет) уперлась, а Ася не захотела пересдавать и забрала документы. Поклонников у нее было столько, что она давно отключила те лефон и натягивала шапочку на самые глаза, что бы только ее не разглядели. Но не помогала и шапочка. Самой же ей, понятно, никто не нра вился. Все были какие-то козлы. И денег у них брать она не хотела, с какой стати. А жить по-че ловечески ей все-таки хотелось. Родители у нее жили в другом городе, оба уже немолодые, плюс две сестры — в общем, рассчитывать приходи лось на одну себя. Ну, а как может заработать порядочная девушка? И Ася стала проституткой. Работала она, конечно, не на какой-нибудь Тверской, а в небольшом частном пансионе. И деньги получала бешеные. Ася сама назначала клиентам гонорары, и не было случая, чтобы кто-ни будь ей отказал. Пансион обслуживал людей со стоятельных. проверенных, только по предвари тельному звонку, употребление иаркотиков и чрезмерные возлияния в нем не поощрялись, в обшем, девочки жили там как у Христа за пазу хой.
Так бы оно и шло, пока однажды в этот уют ный публичный домик не пришел очень стран ный человек.
За окном лил дождь, кончался октябрь, девуш ки зевали и скучали, двенадцать часов дня, мерт вое время. Опять же, дождь. Но тут в дверь раз дался звонок. На пороге стоял незнакомец, с зон та стекала вода, вид у гостя был несчастный и мокрый, но даже сквозь воду видно: на здешних посетителей он совсем не похож. На вид ему лет сорок, очень бледен, борода у него росла до само го пояса, и с кончика ее капала вода.
|
|
Ася засмеялась. Никогда в жизни не видела она таких смешных бородачей. — Ты, что ли, профессор? Но бородач только молча смотрел на Асю и не говорил ни слова. Держательница дома подмиг нула Асе, что-то шепнула бородачу на ушко, он кивнул, и Ася повела клиента на второй этаж.
В комнате человек хорошенько промокнул бо роду полотенцем, а потом открыл большую чер ную сумку, которую принес с собой. Из сумки он достал черный длинный халат, сверху надел золо той крест, потом вынул длинный узкий фартук из золотистой ткани, повесил его на шею, а потом такие же твердые золотые манжеты на шнурках. И зашнуровал шнурки. Ася молча на него смот рела. Человек оказался попом. На всех четырех стенах поп нарисовал карандашом по крестику.
Затем попросил тазик с водой. Душ с туалетом были прямо в номере, и Ася тут же принесла ему воды. После этого поп раскрыл толстую вишне вую книжечку и начал петь молитвы, а потом брызгать водой. Ася сидела в кресле и слушала молитвы — кроме «Господи помилуй», она разо брала еще одно странное повторявшееся сюво, похожее на кашель — «закхей». Наконец, в об щем довольно быстро, поп перестал читать, сло жил обратно в сумку книжку, веничек, которым брызгал воду, снял рясу, крест и поклонился Асе в ноги. Ася так и отпрыгнула. Конечно, многие вставали перед ней на колени, но по-другому. а человек легко поднялся и уже собрался идти.
|
|
— Что все это значит? — закричала Ася.
Интересно? — это было первое, что произ нес, наконец, бородач от себя, не по книжечке. При этом он улыбался и смотрел на Асю тоже
как-то не как все. И взгляд его так поразил Асю. что она даже не смогла, как следует ответить По тому что взгляд этот был очень ласковый и ниче го не хотел. И Ася молчала.
Приходи к нам в Петровский монастырь, на Калужском валу, спроси отца Луку, я все тебе объясню. — добавил человек.
Еще я к тебе поеду! — опомнилась, наконец Ася и пожала плечами.
Туг отец Лука ушел. Денег с него Ася попроси ла не брать ни копейки. Настоятельница ее по слушала. Ася была в пансионе на особом положе нии — основной источник дохода.
После того дня Асю как подменили — ей все время хотелось увидеть попика-бородача. Уж больно чудно он смотрел. Еле-еле дождалась она выходного дня. — ей обычно давали вторник или среду, самые неприбыльные. И вот Ася оделась по скромнее. поймала такси и приказала везти себя на Калужский вал. Такси привезло се к белой стене монастыря. Тут Ася немного струхнула, но увидев, что в распахнутые ворота заходят все, кто хочет, смело направилась вперед. У ворог стоял монах, типа охранник. Ася спросила отца Луку, и вскоре к Асе уже подходил тот самый бородач, в длинной рясе, в черной маленькой шапочке, без креста. Отец Лука Асе совсем не удивился и повел ее в большую златоглавую церковь, которая стояла по -
среди монастыря. В церкви батюшка сел с ней на лавочку и заговорил как со старой знакомой.
|
|
Хорошо, что ты меня разыскала. — сказал батюшка.
И сама я не знаю, зачем приехала сюда, — вздохнула Ася. — Да только посте того, как ты побывал у нас, стало мне сильно скучно. И жизнь моя прежняя мне не мила. Потому что вообще- то нет в ней ничего хорошего! И я хочу другого.
Чего же?
Чтобы ты вытащил меня оттуда.
Разве это не от одной тебя зависит?
Нет, потому что доход, который я приношу тому дому, очень велик, никто меня уже не отпу стит, пока я молодая, и отыщут меня даже под зе млей.
Долго говорили они так, обсуждая планы спа сения Аси и вопросы христианской добродетели. Когда заговорили о грехе сладострастия, отец Лу ка поведал Асе и собственную историю.
Видишь ли, я потерял Бога. Не стану рас сказывать тебе подробно, как это произошло, по тому что происходило это постепенно, шаг за ша гом, да только в конце концов я почти не веровал в Его существование, а значит, и в справедливо сть всего, что говорит нам церковь. Душа не мо жет долго оставаться пустой, она жаждет пищи, любой, и если не божественной, значит, земной,
плотской... Я шел к вам за тем. за чем приходят туда все, бес блуда жестоко мучил меня задолго до того, как я начал утрачивать веру. Сначала я боролся как мог. но чем дальше отходил от Бога, тем беззащитней становился перед своими по мыслами и блудной страстью. Телефон вашего дома я нашел в газете. В объявлении говорилось, что это место для -"благонамеренных" людей. Это меня и насмешило, и очень понравилось. И я эдаким "благонамеренным монахом" созвонился с вашей хозяйкой, узнал дорогу.
Настоятелю я сказал, что меня вызвали на оче редную требу, для освешения квартиры, у нас это принято — многие из братии часто уезжают в го род на требы. Для отвода глаз и самоуспокоения взял я с собой и свой привычный багаж, сумку с облачением и всем необходимым. И отправился прямиком в объятья дьявола.
Долго блуждал я по окрестностям, и никак не мог найти ваш дом. несмотря на инструкцию. Лил дождь, я вымок до нитки и готов уже был бежать. Точно сам Господь удерживал меня до последнего. Но, уже решив вернуться ни с чем, я наткнулся, на конец. на нужное место. Несколько раз я проходил мимо этого двухэтажного особняка, уверенный, что это чей-то красивый офис или банк, пока не посмотрел на окна — белые занавески в цветных бабочках. Я понял, что скорее всего попал как раз
туда, куда нужно. Позвонил, сказал условленную фразу, мне открыли, и тут... я увидел тебя. Я был ослеплен. Может ли человек быть так прекрасен? Если есть на земле такая красота, значит, есть и Гос подь. Всякое сомнение в бытии Божием и в Его бесконечной милости. Его любви к нам, согреваю щей и всемилосердной, совершенно оставило ме ня. Я почувствовал, что Господь близко. Много ме сяцев я мучился неверием, унынием, тоской, мно го месяцев мечтал о женщине, прости, что говорю с тобой так откровенно, и вот — в один миг! — все сомнения и все желания меня оставили. Я пребы вал в каком-то потрясенном восторге.
Помню, помню, как ты смотрел на меня, — засмеялась Ася.
Раз уж пришел, делай свое дело, сказал я се бе, — продолжал отец Лука.— И начал освящать комнату. А потом вернулся в монастырь. Вот и вся моя история.
Почему же ты не поговорил со мной там, сразу? — спросила Ася.
Побоялся потерять ту радость, которую так внезапно получил. Да и что мог я сказать? Что хуже тебя в десятки раз, что лицемер, сладостра стник и отступник?
А почему ты не остался со мной там для то го, для чего все туда приходят? Тогда твоя ра дость стала бы еще сильней.
Когда рядом Бог, ничего этого уже не нужио, и всякая похоть совершенно оставляет человека, он делается недоступен греху.
А как ты смотришь на наше занятие? Оно большой грех?
Поистине, это противнее Богу всякого греха.
Так проговорили они несколько часов, В пуб личный дом Ася не вернулась. В тот же день отец Лука крестил ее и облачил в неприметный подряс ник, сильно переменивший ее внешность. Три ме сяца Ася жила в каморке при монастыре, вместе с женщинами, готовившими монахам пищу, испо ведовалась. беседовала с отцом Лукой, каялась и очищала душу, а кончила тем, что поехала в один дальний женский монастырь. К Рождеству отец Лука получил трогательную открытку, а к Пасхе телеграмму: Великим постом Асю обнаружили в лесу близ монастыря с проломленной головой. Убийц не отыскали, отец же Лука, получив пе чальную несть, несколько дней не мог опомниться от потрясения. Он даже пошел в милицию, рас сказал о доме, который посетил однажды, но когда поехал показывать, где он расположен, так и не на шел его. Уютный особнячок точно сгинул.
Эту историю рассказывали и по-другому. Об ратив Асю на путь истины и любви, отец Лука не мог устоять перед ее красотой и сделал ей пред ложение. Вскоре они поженились. Отец Лука
снял сан и расстригся. Дети у них получались очень красивые, но все-таки не такие, как мама. Братия монастыря поначалу думала, что отец Лу ка погиб без возврата, близкие и чада его рыдали о нем, пока старец монастыря не сказал однажды за трапезой, как бы между прочим: -О Бореньке (мирское имя Луки) не скорбите, останется жив».
Метаморфозы
Марина работала девушкой для развлечений в одном известном казино. Она жила с двумя младшими братьями, мамой и парализованной бабушкой. Папа их давно бросил, мама любила выпить, и жить было не на что. А молодой девоч ке хочется счастья. И Марина стала подрабаты вать — сначала время от времени в клубе, а пос ледние три месяца в казино, уже на постоянной основе. Она пользовалась успехом, у нее появи лись богатые покровители, и вскоре материаль ное положение семьи стало налаживаться. Ба бушке Марина наняла сиделку, младшего брата перевела в другой садик, тоже пятидневку, но с хорошим питанием, а первоклассника-старшего в параллельный класс с изучением компьютера, за который нужно было доплачивать триста руб лей ежемесячно. Мама пила теперь не дешевый разливной портвейн, а молдавское. В принципе она была не такая уж пропащая, преподавала рус -
ский язык и когда-то даже писала стихи, но по том. как многие поэтессы, спилась с круга. Так что сначала Марина была девочкой из интелли гентной семьи. Она даже начала откладывать се бе деньги на учебу, потому что со временем хоте ла выучиться на массажистку или косметолога, еще не решила до конца.
Но тут в школе, поджидая Колю после состяза ний по компьютерным играм, Марина разговори лась с одним родителем, который тоже ждал двух своих сыновей-близняшек, хотя вообше-то у него в каждом классе училось по ребенку, всего, кажет ся. восемь человек. Родитель предложил ей при водить Колю в их воскресную школу, в которой сам он был директором. -"Занятия у нас ведут пре красные педагоги, сказал многодетный отец. — Лепку — скульптор, живопись — худож ница, хор — певица, а Закон Божий — дьякон".
Сначала Марина про этот разговор забыла, но через неделю многодетник снова ее позвал. И Марина для смеху привела Катю в воскресную школу. А пока Коля занимался, сидела в коридор чике с бабушками, мамами, редкими папами и слушала, о чем они говорят. Говорили они про детей, церковь, батюшек, искушения и грехи. И Марине было интересно это послушать — ни когда раньше она не видела столько верующих людей одновременно. У них в казино многие дев
чонки тоже носили крестик, но в церковь не хо дили, если только изредка, поставить свечку. В следующее воскресенье Марина чуть не про спала, но Коля так отчаянно будил ее и просился в эту, блин, воскресную школу, что пришлось встать. Так прошло несколько воскресений, и Марина узнала, что все-все. кто ждет своих детей в этом зале, ходят по субботам и по воскресеньям иа церковную службу, на службе отстаивают по три часа столбиком, а потом еще ведут детей в воскресную школу и полдня ждут их в душном коридорчике. То есть полный улет!
Сама Марина каждый раз думала, что ведет Ко лю в последний раз, потому что водить его в эту воскресную оказалось жутко неудобно, субботний вечер и ночь были самым горячим временем, но Коля просто умолял ее и плакал, а матери-то с по хмелья совсем уж было ни до чего, и Марина, аб солютно невыспавшаяся, все-таки перлась в эту школу учить мальчика лепке, рисунку и Закону Божьему. Утешало только то, что начиналось все это в час, хоть чуть-чуть можно было отоспаться, и потом в коридорчике у нее появились новые подружки, особенно Ленка, мать двоих детей, спасибо хоть не восьми, что уже было признаком некоторой Ленкиной нормальности. Но и в дру гом Ленка была своей девкой и совсем молодой. В общем они подружились.
Ленка стала давать Марине почитать всякие ду рацкие книжечки, что нужно знать, когда прихо дишь на исповедь, таинство святого крещения, "Антихрист в Москве" и прочую пропаганду. Ма рина эти книжечки, складывала в туалете и читала только там, потому что они были одно занудство, ни сюжета, ни страстной любви. Но Ленка Мари ну не оставляла, и все советовала ей познакомить ся с батюшкой, и задать ему все, какие у нее есть вопросы. А у Марины не было вопросов никаких, просто скучно в коридорчике было сидеть и ждать Кольку, который даже до дома три остановки на метро доехать еще не мог, потому что Колька у них был с отклонениями. Но однажды у Марины в казино случился сильный облом, ее подставили, два дня подряд уводили перед носом выгодного клиента с согласия Гарика, их диспетчера, а потом этот самый Гарик и вовсе дал Марине понять, что ей в этом казино лучше не появляться. Прощайте, денежки! С горя Марина познакомилась с батюш кой. А батюшка был просто смех один, 26 лет, можно сказать, Маринин ровесник, самой-то ей исполнилось как раз двадцать.
Батюшка навел Марину на мысль, что хорошо бы креститься, но Марина была уже крещеная, тогда еще не парализованная бабушка крестила ее мильон лет назад. «Покаяние — второе креще ние», — ответил батюшка и, совершенно непо-
нятно как, Марину убедил. Марина ему исповедо валась, и во время исповеди ей стало так стыдно, что слезы у нес катились градом, и остановиться она не могла. Но она все-таки остановилась, так как упала в обморок, а в обморок она упала, пото му что ей показалось, что сердце ей распирает ка кой-то жар или огонь, в общем она вот-вот задох нется. Туг Марине дали нюхнуть нашатырного спирта, и она очнулась. Ну, а дальше все пошло вообще уже в непонятном направлении.
Огонь, который се чуть не сжег, Марине очень понравился, но загорался он, хотя и не такой уже сильный, только когда Марина приходила на ис поведь. И стала она стараться приходить на испо ведь почаще. Клуб-казино накрылся, на учебу она так и не скопила, зато стала подрабатывать в хра ме уборщицей, и — после ее-то прежней жиз ни! — нравилось ей быть в храме уборщицей. И сильно она повеселела. Только вот денег опять не хватало. Но батюшка-то тот, даром что моло дой, все норовил ей выдать какие-то премии и ве лел на кухне каждую неделю снабжать ее продук тами. А сиделкой стала приходить одна прихожан ка. все тем же направленная батюшкой, разумеет ся, за бесплатно, ради спасения души. Но вскоре бабушка умерла, батюшка ее отпел. Маринина мать так напилась с горя, что пришлось вызывать скорую. Зато после этого не пила два месяца.
А спустя еще полгода Марина ушла в монастырь. Ново-Голутвинский. в Коломне. Не хоте лось ей замуж, надоели эти мужики до смерти, так что все в общем понятно. И семья без нее не пропала. Младшенький ходит в прежнюю пяти дневку. по пятницам приходит домой сам. и ухо дит тоже сам. как на работу, потому что водить его некому. Мама Маринина снова попивает портвешку. хотя меру все-таки знает, может, по Марининым молитвам. В воскресную школу Ко ля теперь тоже ездит сам. так как отклонений у него стало сильно меньше, даже заикаться поч ти перестал. Обратно его. правда, провожает до дома Ленка с двумя своими дочками. И Коля стал в семье за старшего, а сестру всегда защищает, ко гда мать начинает ее материть, что нет в доме де нег, и говорит маме вот что: "Вот исполнится мне десять лет, пойду торговать по поездам газетами, а пока, сказали, мал еще. так что подожди, мама, до следующего года, осталось уже чуть-чуть».
Убийцы
У отца Афанасия было послушание — испове довать сестер монастыря. Как-то раз к отцу Афа насию приехал отец Илья, старинный друг отца Афанасия по семинарии.
— О, как я мечтаю, — сказал отец Афанасий другу, когда они уже посидели немного за столом и хорошо закусили, — чтобы хоть одна монахиня нашего монастыря кого-нибудь убила.
-— Что ты, что ты говоришь, батюшка! — за махал на него руками отец Илья.
— Не могу больше слушать, как подходят од на за одной, и все точно сговорились. "Батюшка, я в среду съела сардинку!"
Улица Мандельштама
Дьякон Григорий, выпускник Литературного института, страсть как любил Пушкина. Ну про сто обожал. На проповеди, которые иногда ему поручали произносить, нет-нет да и ввернет сти шок или какую цитату из своего любимого поэта, про Онегина и Машу Миронову говорит как про живых людей, а иа ночь, посте всех правил и по клонов, возьмет томик да и почитает немножко и обязательно от умиления плачет — очень уж хо рошо писал, сукин сын. Братия так и прозвала Григория — Пушкин.
Но однажды отцу дьякону приснился сон — огромное поле, желтое и пустое, видно, только сжали рожь, на меже лежат редкие колоски, и вот по этому колючему полю навстречу ему идет сам Александр Сергеевич, кудрявый, подвижный, весь такой знакомый и узнаваемый, а ветер отбра сывает кудряшки со лба. Но при этом Пушкин ужасно грустный. Дьякон так и сел.
Александр Сергеевич, это вы?
Ну я, — отвечал Пушкин.
Почему же, почему вы такой грустный?
чуть не заплакал отец Григорий.
Но Александр Сергеевич на это промолчал и посмотрел на него с еще большей печалью.
Ах, Александр Сергеевич, да если б вы зна ли, какая у вас на земле слава!!! — закричал ба тюшка.
Что мне слава?! — тихо отвечал Пушкин и опустил голову еще ниже.
Но если не вы, если не вы, то кто же? — продолжал восклицать изумленный отец Григо рий.
Туг Пушкин неожиданно распрямился, неяс ная улыбка пробежала по устам его, и одними лишь глазами он показал куда-то наверх, за Дья конову спину — мол, ты лучше туда посмотри. Отец Григорий обернулся, поднял голову и уви дел березку. На березке сидел Осип Эмильевич Мандельштам. И Мандельштам, наоборот, ка зался очень веселым, смеялся, махал ручками, будто он птичка, и словно что-то чирикал, толь ко не по-человечески.
Тут батюшка проснулся,
Пушкина он с тех пор забросил, читает только Мандельштама и заучивает наизусть все его соб рание сочинений.
ЦИКЛ 7