Даосизм, еще одно основное религиозно‑философское течение эпохи Чжоу, тоже возник как ответная реакция на катаклизмы того времени. Поздняя легенда гласит, что основатель даосизма Jiao Цзы находился в утробе матери 62 года и родился седым старцем. Трактат, авторство которого приписывают Jiao Цзы – «Даодэцзин» («Книга о дао и дэ»), – отражает философию даоса, «увэй», главным определением которой считается «делать все, не делая ничего», или снижение до минимума законов и порядков, ограничивающих личность. «Даодэцзин», переводимая чаще других китайских книг на иностранные языки, разошлась по всему миру за годы, прошедшие после ее создания.
Последователь Конфуция Сюньцзы (около 298–230 годы до н. э.) утверждал, что врожденное зло у людей может и должно быть исправлено благодаря классическому образованию, воспитанию морали и строгому следованию правилам, установленным обществом. Порицая коррупцию и насилие своего времени, Сюньцзы считал, что естественные желания человека должны быть подчинены строгим правилам соблюдения справедливости и что характер человека должен формироваться при строго упорядоченном соблюдении ритуалов.
Среди учеников Сюньцзы было несколько ученых, которые впоследствии стали главной опорой философской школы, часто называемой легизмом. По мнению этих мыслителей, недостаточно полагаться на воспитание и следование понятию справедливости, поведение человека должно контролироваться строгими законами, предусматривающими суровое наказание за нарушение закона и награды за послушание. Рассуждая еще более радикально, легисты выдвинули принцип, по их мнению, первостепенной важности, принцип непоколебимости власти правителя государства. Они отвергли принципы конфуцианской этики, которым должны были следовать и монархи. Вместо них проповедовалась вера в то, что власть и порядок, устанавливаемый этой властью, непререкаемы, и легисты требовали абсолютного подчинения центральной власти. Более того, они отстаивали мнение о передаче государству всех полномочий производства продуктов питания и создания военной мощи для обеспечения благополучия и мира для населения. Благодаря этому, как они утверждали, государство станет достаточно сильным, чтобы победить всех врагов и объединить Китай, положив конец хаосу и установив закон и порядок.
|
|
Таковыми были принципы радикальной философской школы, обращавшейся к правящим князьям, с радушием воспринятые в государстве Цинь, после того как там в 361 году до н. э. оказался легист Шан Ян. Прежде Шан Ян был государственным служащим в царстве Вэй, традиционном сопернике государства Цинь. Но затем, не сумев достичь желаемого положения, он переориентировал свою преданность, откликнувшись на призыв нового правителя Цинь, Великого князя Сяо, обращенный ко всем, кто мог бы помочь ему вернуть территории, потерянные в борьбе с Вэй несколько лет назад.
Шан Ян начал быстро продвигаться по службе, после того как произвел на Сяо впечатление своими идеями жесткого правления, и уже в 359 году до н. э. стал канцлером, пробыв на этой должности до 338 года до н. э. Под его руководством применялись драконовские меры для направления всех сил и ресурсов государства на решение двойной цели: увеличение производства сельскохозяйственной продукции и ведение войны. В результате почти все мужское население из числа простолюдинов превратилось в хорошо обученных солдат‑крестьян, которых можно было призвать в случае необходимости на военную службу.
|
|
В течение всего периода правления Сяо Шан Ян с успехом прилагал усилия для поддержания огромного войска, он был также победоносным военачальником. Но когда в 338 году до н. э. Сяо умер, самый влиятельный легист был обречен. За несколько лет до смерти Сяо Шан Ян заслужил немилость его наследника, и когда тот взошел на трон, Шан Ян был тотчас же обвинен в государственной измене. Он встретил свою смерть с оружием в руках после неудачной попытки спастись бегством. Шан Ян был казнен посмертно: его тело привязали к двум колесницам, и лошади, пущенные галопом, разорвали его на части.
После почти столетия войн в период Чжаньго в 403 году до н. э. оставалось несколько мелких княжеств и только семь крупных независимых царств: Хань, Вэй, Чжао – три государства, расположенные в центре Китая, образовавшиеся после распада в конце V века до н. э. царства Цзинь, занимавшего территорию современных провинций Шаньси, Хэбэй и Хэнань; богатое и древнее царство Ци, располагавшееся на северо‑востоке, на полуострове Шаньдун; Янь, со столицей неподалеку от современного Пекина, и два самых крупных государства – Чу и Цинь.
Чу, царство, расположенное в южной части Центрального Китая, в среднем течении рек Янцзы и Хэньцзян, поглотило за период Чуньцю 40 государств и стало в VI веке до н. э. самым сильным государством в Южном Китае. Многочисленные гробницы царства Чу, содержавшие роскошные изделия, выполненные с большим мастерством, свидетельствуют о его богатстве. Только в провинции Хэнань было раскопано более двух тысяч могил Чу. Большое число захоронений было обнаружено также в провинциях Хэбэй и Хунань. В них было найдено не только обилие изящных изделий из бронзы, предметов, покрытых лаком, и украшений из нефрита, но также редкие шелковые ткани, рисунки на шелке и манускрипты на бамбуке, а в одной из гробниц была обнаружена урна, содержащая 392 золотые монеты.
|
|
Наряду с военными победами царство Чу пользовалось репутацией царства, покровительствующего людям интеллектуального труда. Среди его самых знаменитых литературных деятелей был поэт Цюй Юань, занимавший пост одного из ведущих правительственных министров в конце периода Чжаньго, в то время, когда единственным сильным соперником Чу было царство Цинь. Он справедливо предупреждал своего монарха воздерживаться от дипломатических переговоров с царством Цинь. Другие мудрые советники царя выражали такое же беспокойство по этому поводу. Древняя пословица гласила: «Умиротворять Цинь путем уступок территории – все равно что тушить огонь, раздувая его».
Но предупреждения Цюй Юаня не были приняты во внимание, а сам он был уволен со службы. В изгнании он написал свою самую известную поэму, «Скорбь отверженного», в которой есть такие строки: «Как прекрасно мне известно, что беду приносит верность. Но стерплю я все страданья, бросить все не в моих силах». Но Цюй Юань все‑таки бросил все. Он был настолько разочарован, что покончил жизнь самоубийством, бросившись в волны реки Мило. В Китае это событие отмечают ежегодно Фестивалем Лодок Драконов.
Царство Чу, так же как и царство Цинь, традиционно считалось в центральных государствах Китая полуварварскими землями, лежащими за пределами культурного Китая. Через Цинь пролегали главные торговые пути между Китаем и Средней Азией. В 771 году до н. э. царь династии Чжоу был вынужден просить помощи у князя Цинь против нашествия варваров, заставившего царя в целях безопасности перенести свою столицу на восток. Военные силы Цинь успешно прикрывали знаменитый отход, и в благодарность за это царь одарил князя Цинь обширными земельными владениями в плодородной долине Вэй, в современной провинции Шэньси. Увеличив территорию, княжество приобрело новый статус. После этого Цинь стало непрерывно расширяться. Во второй половине IV века до н. э. оно стало самым сильным царством Китая.
Своим подъемом царство Цинь, вероятно, обязано тому, что оно развивалось под постоянной угрозой нашествия кочевых племен с запада. В противовес им Цинь создало свою собственную мобильную кавалерию и энергичное, по образцу военного, централизованное управление. Но главной силой царства Цинь было его огромное пешее войско. И Чу, и Цинь обычно собирали миллионную армию рекрутов, и сражение между ними разворачивалось порой на ширине в несколько сот миль.
В течение небольшого отрезка времени оборонительный союз шести других царств Китая сдерживал расширение Цинь на восток. К несчастью для этих царств, союз продержался только 15 лет, так как, хотя все шесть царств и трепетали от страха перед Цинь, они еще больше тряслись от ненависти друг к другу. Согласно «Стратегемам Чжаньго», каждое из царств совершило фатальную ошибку, пытаясь умиротворить Цинь подкупом для того, чтобы оно не участвовало в войне на стороне врага. После того как союз распался, шесть царств были обречены.
Период Чжаньго подошел к своему завершению в 256 году до н. э., когда войска Цинь хлынули через широкую центральную равнину Китая, опустошив до предела уменьшившееся царство Чжоу и тем самым положив конец номинальному правлению династии Чжоу. Затем войска двинулись на юг, север и восток, покоряя одно государство за другим. Старый мир феодальной раздробленности эпохи Восточная Чжоу был разрушен. Впервые в истории один правящий дом господствовал во всем Китае, раскинувшемся от долины Янцзы до северных степей и от границ Средней Азии до Восточно– Китайского моря.
Роя колодец примерно в миле на восток от могильного кургана высотой 150 футов, отмечающего место захоронения первого китайского императора Цинь Шихуанди, расположенного в восточном направлении от города Сианя на севере китайской провинции Шэньси, крестьянин и его десятилетний сын натолкнулись на что‑то большое и твердое. Мутная вода на дне колодца сначала скрывала от их взора детали. Они продолжали работать, выкапывая землю вокруг предмета, и увидели фигуру из глины, размером в рост человека в древней военной одежде. Отец с сыном, возбужденные находкой, продолжили копать, и внезапно, к их изумлению, вода из ямы ушла. Увидев это, отец решил, что полуотрытая фигура – это какой‑то демон и что его нужно наказать. Он отрыл фигуру полностью и оставил ее под жгучими лучами солнца. Что произошло с ней дальше, неизвестно.
Через 60 лет, в марте 1974 года, крестьяне из одной общины, роя колодец в той же местности, сделали похожую находку. Они уже углубились примерно на 13 футов, когда послышались звуки ударов их инструментов о куски терракоты, которые, к их изумлению, оказались обломками статуй одетых в военную форму воинов и их лошадей, изготовленных в натуральную величину.
Крестьяне тотчас же остановили работу и сообщили о своей находке местным властям, которые обратились в правительство с просьбой прислать археологов. Специалисты расширили канаву и начали брать пробные шурфы. Результаты были поразительные. Место, которое раскопали крестьяне, оказалось частью обширного прямоугольного рва, размерами 200 футов с севера на юг и 760 футов с востока на запад.
Предварительные раскопки говорили о том, что 10 широких стен из утрамбованной земли шли вдоль подземной камеры, крыша которой, покрытая почвой, обрушилась много лет назад в результате пожара. Стены разделяли ров на 11 коридоров. В каждом коридоре были десятки, если не сотни керамических фигур, вооруженных арбалетами и стрелами с трехгранными бронзовыми наконечниками, алебардами с лезвиями в форме буквы «Т», мечами и другим оружием. Большая часть оружия еще сохраняла блеск, остроту и прочность после столетий пребывания под землей. Глиняные лошади располагались четверками в шести коридорах. Позади упряжек археологи обнаружили остатки деревянных колесниц.
Энтузиазм исследователей возрос после того, как в мае и июне 1976 года были обнаружены еще два рва. Раскопки показали, что первый из них, расположенный в 65 футах к северу от восточной стороны первой камеры, содержал следовавшие ряд за рядом боевые повозки, запряженные лошадьми, кавалерию, отряды лучников, изготовившихся стрелять с колена, и марширующих пехотинцев. Третий, маленький ров, имевший форму перевернутой буквы «П», находился почти в 400 футах на запад от второго. В нем нашли только одну колесницу, 64 терракотовых воина и непонятное сочетание 30 наконечников копий в форме призм, оленьих рогов, костей животных и бронзовых колец, на которых в свое время могли висеть шторы. Четвертый ров, располагавшийся между вторым и третьим, оказался недостроенным и пустым, как будто его рытье было внезапно прервано.
Размеры находки говорили о том, что здесь может находиться гробница Первого Императора, которая, хотя еще и не была отрыта, но имела подробное описание в «Шицзи» («Исторических записках»), работе, созданной через 100 лет после смерти Цинь Шихуанди в 210 году до н. э. «Более 700 000 рекрутов, собранных со всех концов страны, работали здесь, – гласит текст. – В гробнице установили множество моделей дворцов, палат и других зданий, положили прекрасные сосуды, драгоценные камни и диковинные предметы. Ремесленникам приказали установить арбалеты так, чтобы всякий вор, который войдет в гробницу, был поражен стрелой. Все реки страны, включая Хуанхэ и Янцзы, были созданы из ртути, которая под действием механических приспособлений текла в миниатюрный океан. Вверху сияли небесные созвездия, а внизу лежали страны мира».
Хотя в то время было обычным делом хоронить вместе с царем изображения его слуг и придворных для того, чтобы они могли продолжать выполнять его приказы в загробном мире, в «Шицзи» не упоминаются глиняные воины и лошади. И все‑таки ученые нашли в тексте ключевую фразу. Когда император узнал, что строительство его гробницы почти закончено, он приказал установить границы территории, окружающей место погребения, в 3000 футах от мавзолея. Поэтому раскопанные недавно рвы были частями императорского некрополя, и терракотовое войско, находившееся в них, вероятно, представляло гвардию, охранявшую своего императора. Наконец‑то перед историками предстало материальное доказательство, которое, в отличие от древних текстов, можно считать подтверждающим фактическое положение вещей. Дело в том, что большинство текстов было написано или врагами Цинь Шихуанди, или спустя много лет по истечении событий, поэтому они могут содержать приукрашенные факты, искажения и ложь. Теперь перед глазами ученых есть точное воспроизведение той армии, которая сделала Первого Императора самым известным и самым проклинаемым из всех правителей Китая. Перед их взором ряд за рядом тянутся лучники, всадники, пешие воины и колесницы – то, что покорило множество независимых государств за период с 230 по 221 год до н. э., начав преобразование китайского общества. Своим числом молчаливые фигуры говорили об огромном богатстве и власти Первого Императора. А тем временем сам император, его советник и наследники, обессилив себя интригами, навязчивыми идеями, алчностью и предательством, быстро положили конец триумфальной эпохе, дав ей просуществовать только 15 лет. За две тысячи лет лишь несколько царств, контролировавших весь Китай или его часть, имели более короткую, более бурную жизнь и наложили больший отпечаток на последующую жизнь Китая.
Дворянин из государства Вэй, ближайшего врага Цинь на востоке, писавший в 266 году до н. э., за семь лет до рождения Цинь Шихуанди, так выражал свое недовольство по отношению к Цинь: «Государство Цинь имеет сердце тигра или волка. Оно алчно, упрямо, всегда ищет выгоду и никогда не бывает искренно. Ему не знакомы правила приличия, оно не ищет справедливых отношений и добродетели, и если подворачивается случай приобрести материально, оно пренебрегает родственными связями, как это делают животные». Как бы ни было справедливо утверждение дворянина из Вэй, Цинь все‑таки было не таким государством. С того времени как Сяньян стал столицей государства, а это было почти за сто лет до написания вышеприведенных строк, часть земель находилась под управлением не наследственных землевладельцев, как было принято по традиции, а 31 магистрата, которые назначались и контролировались центральной властью. Новые кодифицированные законы, которые вывешивались на специальных столбах, установленных в Сяньяне, сменили обычное право, часто не имевшее письменного изложения, и суровое наказание – порка, принудительные работы, мучительные пытки, отрубание конечностей, кастрирование и обезглавливание – применялось ко всем преступникам, невзирая на родовые привилегии или социальный статус. «Наказание, – гласит древний текст, – должно быть для всех одинаковым».
Такое объективное, беспристрастное понимание управления, названное легизмом, брало начало в теории, выдвинутой Шан Яном. Будучи доверенным советником Великого князя Сяо, бывшего тогда правителем Цинь, Шан Ян провел радикальные реформы, которые предопределили превращение страны из аванпоста центральных государств на западе до центральной оси империи. Одним из самых важных шагов на этом пути было упразднение прежней системы землевладения, меры, подорвавшей власть феодалов и привлекшей богатых крестьян из других царств в Цинь, так как впервые стала возможной законная покупка и продажа обрабатываемой земли.
Постепенно старая родовая знать пришла в упадок, а люди более низкого происхождения выдвинулись на передний план. Самым известным из них был честолюбивый чиновник по имени Ли Сы. Работая правительственным клерком в своем родном государстве Чу, на юге Китая, он наблюдал, как крысы, обитавшие в отхожем месте рядом с его жилищем, в страхе разбегались при чьем‑нибудь приближении, а крысы, которые наводняли амбары, были дерзки и не боялись ни людей, ни собак. Из этих наблюдений он сделал вывод: «Способности человека подобны поведению этих крыс. Они зависят главным образом от того, где он находится».
Этот вывод стал жизненным кредо Ли Сы, вошедшего в доверие к Сюнь Цину, считавшемуся одним из величайших ученых своего времени. У Ли Сы была цель – узнать, как действует механизм управления, и выбрать для себя царство, в котором он мог бы благоденствовать, как те крысы, которые «пировали» в амбарах. Для этого ему нужен был Сюнь Цин. Лучшим выбором могло быть, согласно мнению мудреца, государство Цинь. «Его границы, – сказал Сюнь Цин, – защищены крутыми холмами, его географические условия – благоприятны, его горы, леса, реки и долины – прекрасны, и оно изобилует природными богатствами». Кроме того, народ Цинь «испытывает глубокий страх перед чиновниками», которых ученый считал «учтивыми, воздержанными, честными, глубокомысленными, преданными и выдержанными».
Несомненно, что Ли Сы также знал о том, что столетия беспощадной войны, которую вело Цинь с кочевниками, жившими на севере и западе, дали положительный эффект в развитии армии и совершенствовании тактики ведения боя. Так как местность, в которой приходилось сражаться с конными отрядами кочевников, часто оказывалась слишком неровной и холмистой для использования колесниц, в Цинь научились использовать всадников. Вдобавок кочевники не соблюдали правила рыцарской чести, без которых не обходились аристократы, традиционно возглавлявшие феодальные армии Китая, так что в Цинь войсками руководили воеводы, которых назначали не благодаря их знатному происхождению, а принимая во внимание их военные способности – число вражеских голов, срубленных в бою. «Таким образом, не случайность, а расчет приносит победу Цинь на протяжении последних четырех поколений, – делает вывод Сюнь Цин. – Апогей идеального правления – это покой и порядок, умение владеть ситуацией в целом и входить во все детали, достигать целей и избегать волнений. Цинь – таково».
Ли Сы решился отправиться в Цинь. Он понимал, что правитель этого царства «желает поглотить весь мир и править под титулом императора. Пора приниматься за дело простым людям. Настал «золотой век» для странствующих политиков». Ли Сы приехал в Цинь в 247 году до н. э., сразу после смерти царя Чжуансяна, и смог приблизиться к Люй Бувэйю, влиятельному главному советнику тринадцатилетнего принца Чжэна, унаследовавшего трон своего отца. Ли Сы в своей первой речи смог убедить монарха попытаться реализовать мечты его отца – создать империю. «Могущество Цинь и талант его великого правителя, – сказал он, – завоюют другие царства, подобно тому, как смахивают пыль с крышки кухонной печи. Цинь обладает достаточной силой, чтобы уничтожить власть самостоятельных феодалов, установить закон наследования императорского трона и сделать мир единой империей. Такое выпадает раз в 10 тысяч поколений».
Ли Сы заслужил расположение молодого царя, который становился все более благожелателен к нему в последующие годы, но до 238 года до н. э. был в тени Люй Бувэя. В тот год Чжэн достиг возраста совершеннолетия, и тогда же разразился скандал, в который был вовлечен канцлер. Стало известно об интимной связи вдовствующей царицы‑матери и мятежного князя по имени Лао Ай. Люй Бувэй был вынужден отправиться в ссылку и позже покончил жизнь самоубийством, выпив яд.
Ли Сы, назначенный министром юстиции, продолжал развивать идею объединения, и царь Чжэн оказался талантливым учеником. Он усвоил смелые идеи Ли Сы и за последующие 17 лет осуществил их. «Как шелковичный червь пожирает лист тутового дерева, – говорится в «Исторических записках», – силы молодого царя покорили шесть других крупных царств». Первым пало Хань, в 230 году до н. э., затем в 228 году до н. э. – Чжао, в 225 году – Вэй, в 223‑м – Чу. Государство Янь на северо‑востоке было захвачено следующим, в 222 году. Затем в 221 году до н. э. армии Цинь покорили Ци, последнее из остававшихся независимыми царств. Историки считают, что многие сотни тысяч погибли или стали пленными в ходе завоевания, которое раздвинуло границы владений царя Чжэна от западных плоскогорий до восточных морей, между которыми пролегает около 1200 миль, и сделало его первым правителем объединенного Китая.
«Такой незначительный человек, как я, – заявлял с ложной скромностью Чжэн, – поднял войска для того, чтобы наказать мятежных князей, и с помощью священной силы наших предков наказал их, как они того заслужили, и водворил наконец в империи мир». Такое завоевание, как он считал, не имело аналогов в истории и давало ему заслуженное право на новое имя. А как иначе, говорил царь, можно сохранить свои достижения для потомков?
Основываясь на предложениях своих советников, Чжэн выбрал себе титул хуан, означающий «августейший повелитель», чтобы показать свое превосходство над обычным ваном – царем. К титулу он добавил слово ши, означающее «первый», и слово ди, которое через тысячелетие стало означать «император», а первоначально означало «божественный правитель», или «верховное божество». Чжэн высоко поднял свой престиж, оформив титул, так как тот был созвучен имени одного из величайших персонажей древних китайских мифов и национальной истории Хуанди, Желтого Императора. Согласно легенде, задолго до Чжоу, Шан и Ся, известных китайских династий, правил Хуанди. Это был век великих достижений, когда были созданы идеальные органы управления, изобретена письменность и начали чеканить первые монеты. Затем, устроив порядок на земле, он, как гласит легенда, был вознесен на небеса, как «сянь» – бессмертный.
Царь Чжэн, приняв имя Цинь Шихуанди, полагал, что его самого и его потомков ждет великая слава Хуанди. «Мы – Первый Император, – величественно объявил он, – и наши наследники будут известны как Второй Император, Третий Император и так далее, в бесконечной череде поколений». Подобно Хуанди, он и его последователи создадут новый китайский мир, и нет ничего удивительного в том, что он будет во многом таким, каким было государство Цинь.
Завершив объединение, Цинь Шихуанди сразу принялся за уничтожение наследственного феодального владения и самих феодалов, бывших его соперниками. Пользуясь советами Ли Сы, который из министра юстиции поднялся до главного советника, Первый Император в 221 году до н. э. разделил свою империю на 36 областей, в каждой из которых был назначен гражданский губернатор, военный комендант и имперский инспектор, которые должны были контролировать друг друга. Эта политика, известная как «усиление ствола и ослабление ветвей», значительно усилила власть центра и ослабила местную аристократию, лишив ее наследственной власти.
Как говорится в «Исторических записках», «сильные и богатые люди империи, которые составляли почти 120 тысяч семей», должны были покинуть свои родовые владения и переехать в Сяньян, столицу империи, где за ними было установлено тщательное наблюдение и специально для них сооружались дворцы. После покорения каждого царства Цинь Шихуанди, как сообщается в древнем тексте, давал приказание построить точную копию дворца побежденного правителя на крутых берегах, возвышавшихся над рекой Вэйхэ в Сяньяне, – сообщение, которое находит подтверждение у современных археологов. Исследования, проводившиеся возле города, показали, что под землей находилось 27 фундаментов, представляющих собой плотно утрамбованные широкие площадки земли, на любом из которых мог находиться подобный дворец. Были обнаружены глиняные плиты, служившие полом, на них были видны символы царств, покоренных Цинь.
В том же году император приказал разрушить все стены, служившие защитой городам и разделявшие, как границы, прежние царства, а также приказал конфисковать все оружие, имевшееся у населения. Легенда гласит, что оружие было перевезено в Сяньян, расплавлено и затем из него было отлито 12 огромных человеческих статуй, каждая из которых весила более 32 тонн. Статуи колоссальных размеров предположительно стояли у одного из императорских дворцов, но археологи еще не нашли подтверждения их существованию.
Зато есть много подтверждений тому, что тогда же, в 221 году до н. э., Цинь Шихуанди были начаты широкие социальные реформы, нацеленные на устранение региональных различий, разобщавших население его империи. Если Китай – это единая страна, управляемая единой системой законов и обычаев, тогда к нему можно применить универсальный, приведенный в порядок закон государства Цинь. Последовательно осуществляя такое решение, император ввел единую денежную единицу – маленький бронзовый диск с квадратным отверстием в середине – для всего Китая.
Китайцы, задолго до того как начали чеканить монеты, в качестве денег для оплаты труда и товаров использовали зерно, материю, раковины каури и другие ценные предметы. Было в порядке вещей, когда за работу расплачивались зерном. Но к IV веку до н. э. торговля достигла таких размеров, что во всех крупных государствах начали чеканить свои монеты, которые часто имели посередине отверстие для того, чтобы, продев через него веревку, их можно было носить на поясе. Найденный в 1960‑х годах клад монет, хранившихся в кувшине, говорит о том, что они имели широкое хождение: в кувшине были монеты почти всех государств Китая того времени.
Древние монеты, изготовлявшиеся по всему Китаю из бронзы, могли иметь самые необычные формы, часто копировавшие предметы повседневной жизни. Монета государства Чжао, «уань», изготовлена в форме лопаты. Монета государства Чу также напоминает лопату, а бронзовый «дао» длиной 7 дюймов, обращавшийся в трех соседних государствах, имеет форму ножа с надписью «утвержден законом в Аньяне». Была даже монета, называвшаяся «нос муравья» и изготовленная в форме раковины каури.
После того как Первый Император объединил государства, враждовавшие друг с другом в течение многих лет, он обязал своих подданных пользоваться единой валютой, что создало лучшие условия для развития экономики и способствовало расширению торговли. Круглая форма денег оказалась настолько практичной, что стала стандартной для китайских монет и сохраняется до сих пор.
В дополнение Цинь Шихуанди утвердил письменность, применяемую в Цинь, в качестве официальной системы письма, упразднив региональные варианты и уменьшив число иероглифов, использовавшихся на территории Китая, на 25 %. Некоторые историки считают эту его реформу, которую продолжали последующие династии, самой главной из всех, так как она предотвратила развитие вариантов письменности в самостоятельные иные формы письма, что в такой огромной стране, как Китай, обрекло бы на неудачу любую попытку надолго сохранить единство страны.
На основании раскопок, проводимых столетиями, ученые относят на счет Цинь Шихуанди также и стандартизацию системы мер и весов в империи. Найденные бронзовые и терракотовые мерные кубки, использовавшиеся для отвешивания зерна и жидкостей, а также бронзовые и железные гири для весов в большинстве своем были покрыты словами одного императорского эдикта. «На 26‑й год своего правления, – гласит надпись, – император полностью объединил князей империи, простому народу стало легче, и он получил титул хуанди или, другими словами, – независимый государь. И он дал указ своим министрам упорядочить меры. Если они различны и неточны, сделайте их точными и однородными».
Большинство гирь – это металлические предметы в форме колоколов с кольцом наверху и с надписью иероглифами, представляющей вышеупомянутый декрет. Гири небольшого размера имеют специальные выступы для написания текста, а самые легкие гирьки имеют размер достаточный, чтобы уместить надпись, но внутри полые. Введение в употребление таких гирь, несомненно, послужило делу популяризации закона императора в народе, как и проведение многих других реформ Первого Императора, но вот в каком масштабе – оставалось неясным до декабря 1975 года, когда рабочие, прокладывавшие дренажную канаву вблизи города Юньмэн в центре провинции Хубэй, помогли сделать поразительное открытие.
Они случайно натолкнулись на группу могил, одна их которых принадлежала, по утверждению археологов, человеку, умершему в 217 году до н. э., через 4 года после объединения Китая. В гробу вокруг всего его тела было уложено 1155 бамбуковых пластин длиной по 9 дюймов. Следы наверху, в середине и внизу пластин указывали на то, что три давно разложившиеся веревки когда‑то связывали пластины так, что они представляли собой страницы книги. На каждой пластине было 40 иероглифов, написанных колонкой черными, изготовленными из сосновой золы чернилами, по‑видимому, кисточкой из кроличьего меха.
На основе текста можно предполагать, что в могиле был погребен всю жизнь прослуживший в Цинь чиновник по имени Си, который в 244 году до н. э. получил должность правительственного писаря, через 3 года поднялся до ранга префектурного клерка и наконец, в 235 году до н. э., занял пост чиновника второго ранга в одной из областей империи и сохранял его до самой смерти. Отвечая за содержание и функционирование правительственных амбаров, контролируя распределение зерна, Си занимался также расследованием уголовных дел и следил за формированием и кормлением рабочих команд. Более половины бамбуковых пластин, которые отправились с ним в другой мир, по мнению ученых, являются законодательными и административными документами, к которым он обращался при исполнении своих земных обязанностей.