С высоты верблюда пустыня казалось бескрайней. Я покачивалась в непривычном седле, любуясь закатом и наслаждаясь часом отдыха. Весь вечер мы собирались: сворачивали шатры, укладывали остатки припасов в сумки и мешки, и когда солнце скатилось к горизонту, двинулись в путь. Я заметила, что мужчины держали оружие наготове и часто оглядывались.
Далеко за спиной остались башни Ладены. Там же остался оазис, вокруг которого высились колья с высохшими головами. Прошлое сгорело вместе с лагерем кочевников, ушло в пески, как пустынный ручей. Не княжна Исабель ехала сейчас на верблюде, а простая девушка Ис. У неё были натруженные ладони, соринки в спутанных волосах, и куталась она не в мягкие шелка, а в грубый хлопок. Орзорумское платье неприятно натирало кожу, зато защищало от палящего солнца и ночной прохлады.
Я нашла глазами Райнарда. Он ехал рядом с вожаком. В грубой рубашке и накидке, в головной повязке, он всё равно выделялся среди орзорумцев разворотом широких плеч и каким-то особым достоинством.
— Иса, слезай! Отдохнула!
Верблюд остановился, как вкопанный, я едва не перелетела через его голову. Дождалась, пока он ляжет по окрику одной из женщин — у меня никак не получалось подавать сигналы достаточно резко и громко — и с сожалением оставила седло. Идти предстояло всю ночь, верблюды были нагружены товарами, а потому ехать верхом предстояло по очереди.
Я ждала, что с наступлением тьма зажгут фонари, но караван шёл без огней, при неверном свете звёзд и молодого месяца. Ночной воздух был свеж и прохладен, женщины негромко пели тягучую песню, в которой я не могла разобрать ни слова, шороху шагов вторили бряцанье оружия и перезвон верблюжьих колокольчиков. Я шла, любуясь догорающим закатом, и думала, как мало нужно для счастья. Всё же в простой жизни есть своё очарование. Разве во дворце я могла мечтать прогуляться по пескам без охраны, да ещё среди ночи, когда звёзды, кажется, можно достать рукой!
Когда месяц повис над головами, мои ноги словно налились свинцом, а глаза норовили закрыться. Пустыня уже не казалась такой прекрасной, а мелодичный перезвон отдавался в голове глухой болью. Мы не шли по песку, мы месили тесто для лепёшек, и оно было таким липким, таким густым…
— Иса, вставай! Захворала, что ли?
Песок под руками рассыпался, я никак не могла подняться. Похоже, я умудрилась задремать на ходу. Я отхлебнула воды из бурдюка, заботливо приложенного к моим губам, и огляделась. Звёздный ковш медленно поворачивался на небе, а небо на востоке не обнаруживало никаких признаков скорого рассвета. На женщину, дремавшую на верблюде, я посмотрела с нескрываемой завистью.
— Мы не можем уступить тебе очередь, иначе все выбьемся из сил. Путь неблизкий. Надо идти.
Голоса женщин, поднимавших меня, казались отчаянно резкими. Я поднялась, глуша в груди стон. Пустыня уже не казалась мне прекрасной, а жизнь в песках — сколь-нибудь привлекательной.
Стиснув зубы, я вскинула голову. Если в Исе и осталось что-то от Исабель ван Дейль, пусть это будет не изнеженность, а гордость. Караван не замедлит ход из-за меня, а вожак не упрекнёт Райнарда, что его женщина доставляет одни хлопоты.
Несмотря на усталость, я улыбнулась темноте. В этот раз выдумка Рая сработала: никто из мужчин на меня даже не смотрел, не пытался заговорить. И у нас был свой шатёр. Когда-нибудь мы остановимся, снова разобьём лагерь, и я усну в объятиях Рая… ох, я буду спать сутки или целую неделю, даже есть не буду, сразу усну!
Песок перед глазами снова качнулся, но в этот раз меня подхватили знакомые крепкие руки. Райнард оставил своё место рядом с вожаком и поддерживал меня за плечи.
— Идём, — коротко бросил он, и в неверном свете звёзд я различила лежащего неподалёку верблюда.
Сидеть на тюках позади Рая было лучше, чем на мягкой перине. Поёрзав немного, я даже нашла удобное положение, прижавшись к его спине и оплетя ногами.
— А если на нас нападут? — пробормотала я.
— Пока светло, врагов видно издали, — ответил Рай. — Я, правда, едва вижу уши своего верблюда, но Джумар уверяет, что света достаточно. Иначе я не стал бы рисковать тобой.
— Джумар верит тебе, раз держит так близко к себе, — улыбнулась я с гордостью.
— Наоборот, — усмехнулся Райнард. — Боится, как бы я не сбежал или не воткнул ему нож в спину, потому и не спускает глаз. Сказал, что если бы я не убил Карима, его давнего врага, он сам убил бы нас обоих.
— Хороший вождь не доверяет первым встречным, — кивнула я. — Но мне кажется, он тебя испытывает, и если мы хорошо доберёмся до Орзорума, не оставит своей дружбой.
Райнард молча пожал плечами. Я ещё раз попыталась устроиться поудобнее и уткнулась ему в плечо, чтобы буквально на мгновение прикрыть глаза…
***
Я проснулась от толчка. Не сразу сообразила, что проспала всю ночь за спиной Рая. В караване обсуждали, стоит ли ставить лагерь. Сона привычно бранилась с Джумаром — кажется, он считал стоянку пустой тратой времени. Я потёрла виски — голова снова болела — и поморщилась от шероховатостей под пальцами. Хотелось попросить у Соны не только целебных трав для Рая, но и масла для совсем загрубевшей кожи, но я не отважилась.
— Фаид! — окликнул, наконец, Джумар. — Разведаем, что впереди.
Молодой воин, державшийся рядом с вожаком, двинул было верблюда вперёд, но тот заупрямился. Не помогли ни удары пятками по бокам, ни резкий окрик.
Остальные поднимали головы, втягивали воздух и шумно фыркали. Наш с Раем верблюд тоже беспокойно перебирал ногами.
— Что случилось? — Я растерянно озиралась, не понимая, чем вызван переполох.
— Не знаю. Животные что-то чуют, — озадаченно проговорил Рай. — И местные, похоже, тоже что-то сообразили.
Джумар хмуро огляделся по сторонам и махнул рукой к куче камней неподалёку:
— Туда!
Невидимая опасность была совсем рядом. Верблюдов поспешно укладывали под полуразрушенной стеной — издали она казалось грудой валунов, вблизи же я узнала остатки сторожевой башни. Животным заматывали морды, укрывали попонами. Мужчины расположились вокруг с копьями наготове.
Сона потянула меня за руку, принуждая опуститься на песок.
— Что происходит? — спросила я.
— Сиди тихо, Иса. Сиди тихо.
Лоб будто сдавило железным обручем. Я уставилась на песок, стараясь дышать медленно и глубоко. А когда подняла взгляд, из-за песчаных холмов неподалёку показалась чешуйчатая голова.
Оцепенев, я смотрела, как разворачиваются перепончатые крылья. Дракон взмыл вверх, обдав нас горячим ветром и песком. Словно огромная птица, он то снижался, то снова уходил вверх, высматривая добычу. Крылатая ящерица, птица, закованная в броню. Он был весь желтовато-серый, под цвет песка и камней. Чешуя напоминала рыбью, но каждая пластина была заострённой формы, как имперский щит или… Где-то я уже видела такие же чешуйки!
На мгновение я залюбовалась движениями могучего, но гибкого тела. Взмахнуть широкими крыльями, замереть, парить в потоках жаркого воздуха. Ловить перепонками южный ветер, оседлать его и тут же оставить, взмахнув крыльями вновь…
Испуганно захрапели верблюды. Люди зажимали им морды. Песок вновь накрыла широкая тень. Я прикусила костяшку пальца, чтобы не закричать. Как можно было любоваться тварью, что в любой миг может полить нас огнём? Убить её, проткнуть копьями! Почему воины медлят?!
Воздух дрожал от напряжения. Разрешилось оно внезапно: верблюд, доселе лежавший мирно, вскочил, сбросил повисших на нём мужчин и с отчаянным рёвом помчался по песку.
Дракон снижался медленно, но неуклонно, расправив крылья и растопырив лапы. Круги, что он описывал над несчастным животным, становились всё меньше. Бросок! Но то ли чутьё подвело, то ли верблюд смог уклониться в последний миг — дракон снова взмыл вверх, а животное помчалось назад — прямо на нас, высоко вскидывая ноги и роняя пену изо рта.
Дракон бросился и снова промахнулся. Когти взрыли песок шагах в двадцати от нас, хвост поднял облако пыли. Тварь стояла, обводя пески жёлтыми глазами. С челюстей длинными нитями падала слюна.
Мир вокруг стал ясным, краски — яркими. Я видела, как вздымаются песчинки из-под верблюжьих ног, как дрожит раскалённый воздух под драконьими крыльями. Звук отчего-то пропал, зато кожей я чувствовала будто бы множество прикосновений. Сгусток тревоги, отчаяния и смирения рядом со мной — это Сона. Мрачная сосредоточенность пополам с обречённностью — Джумар. Застилающий разум ужас — несчастный верблюд; он промчался по лагерю и исчез за барханами.
А следом в сознание ворвался поток чужой ярости. Чистой, как родниковая вода, бурлящей, как струя кипятка. Навстречу дракону встал Райнард с обнажённым клинком.
Время замедлилось. Я не видела — чувствовала. Воины потянулись за луками; Джумар резким шёпотом велел не высовываться. Кто-то из женщин закрыл лицо руками. Они виделись мне плотными, упругими сгустками, как рыбья икра или змеиные яйца. Я металась среди чужих чувств и мыслей, тыкаясь в плотные оболочки. Ярость Рая ощущалась среди них жарким потоком — не подойдёшь. Я кружила вокруг него, как мотылёк у фонаря, не понимая, что делать.
Пока не ощутила ещё одно сознание. Холодное, безмятежное, как бы полупрозрачное. Насквозь чужое. И голодное.
Дракон ощущался ледяной глыбой. Я никогда не видела льда — водосборные бочки изредка затягивало тонкой коркой, и только. Но то, что я мысленно ощупывала, было таким же холодным и… хрупким.
«Нет!» — рявкнула я мысленно и устремилась в это холодное и хрупкое. И ощутила словно бы эхо со стороны Рая.
Мы ударили вместе. Ледяная глыба пошла трещинами, поплыла. А следом мир вздыбился и поблёк.
Сердце стучало тяжело и мерно, гоня по телу незнакомую силу. Под ногами скрипел песок. Я огляделась, часто моргая. Оказывается, я вырвалась из хватки Соны, и теперь нас с драконом разделяло шагов десять. Я стояла между ним и караваном, глядя, как шипастый хвост бьёт по песку.
Дракон дрогнул от ноздрей до хвоста. Чешуйки вздыбились и улеглись обратно. Резкий выдох взметнул песчинки под ногами Рая. Дракон изогнулся гибким телом, взмахнул крыльями и взмыл вверх. Закружил над барханами, и спустя мгновение я увидела, как он удаляется к горам, держа в когтях верблюда, которому так и не удалось сбежать.
Я приложила пальцы к ноющим вискам и с шипением втянула воздух — запястье, где раньше был браслет, отозвалось болью, а по коже расползалась краснота. Крепко же Сона держала меня за руку! Мир вокруг покачивался, но незнакомая сила плескалась внутри, обостряя чувства.
Звуки возвращались. Мужчины гортанными вскриками поднимали оставшихся верблюдов. Женщины тихо охали, поправляя поклажу. Мы с Раем обменялись взглядами и поняли друг друга без слов: не время для разговоров, и так видно, что оба в порядке. Нужно скорее убраться отсюда.
Джумар погрозил кулаком вслед дракону, скользнул взглядом по Раю, покачал головой и вскочил в седло.
Райнард кивнул мне на место перед собой. Я забралась в седло — куда ловчее, чем в первый раз — и только теперь меня накрыл страх. Один огненный выдох — и мы погибли бы, все до одного.
Караван двигался быстрым шагом к развалинам на горизонте. Я качалась в седле, опершись спиной на Рая, и подбирала слова для разговора.
— Знаешь, — Райнард начал первым. — я хотел убить этого дракона. Дурак, да? Я даже не знаю, как они устроены, как и чем их можно убить! Явно не мечом! Но я думал только о том, чтобы отомстить за нас… За всё.
— Ты видел меня?
— Чувствовал. Ты как поток родниковой воды. Приникнешь — не оторвёшься.
Я накрыла его руку, сжавшую поводья, своей ладонью. Сила текла мерно, спокойно, пульсируя в такт сердцам. Слова были не нужны. Не сейчас.
Райнард прижал меня к себе. Жар его тела ощущался даже сквозь одежду. Верблюд под нами всхрапнул и зашагал быстрее. Мы приближались к оазису.
Глава 5. «Бактран»
Мрак сгустился и вновь посерел. Звёздный ковш над головой повернулся вверх дном. Мы шли всю ночь, и небо на востоке занималось розовым и золотым.
— Лагерь разбивать не будем! — Джумар говорил резко, будто отдавал приказы, даже когда беседовал на обычные темы. — Напоим животных и пойдём дальше.
Женщины заголосили:
— Уморишь нас, придёшь домой с одними верблюдами! Они тебе шерсть чесать не будут!
Джумар оглядел их с высоты седла, и его лицо чуть смягчилось:
— Ладно. Но шатров не разбивать. После полудня выходим.
Сетуя на торопливость вожака, женщины затеяли разговор, как разведут огонь и напекут лепёшек. Как будто не было никакого дракона, и три верблюда не тащили тюки, навьюченные раньше на пропавшего.
Однако Райнард раньше меня заметил, что насладиться отдыхом нам было не суждено. Он нахмурился и натянул поводья. Среди пальм вдали виднелись руины, а между ними — какое-то движение.
— Слезай, Ис. Быстрее! Стоянка занята и, похоже, не друзьями.
Остальные мужчины тоже хмурились, проверяли острия стрел, поправляли пояса с мечами. Меня передёрнуло — слишком хорошо помнилась битва за оазис с людьми Карима. Я торопливо обняла Рая:
— Будь осторожен.
Проводила его встревоженным взглядом и обхватила себя руками — там, где под платьем вились шрамы от драконьего огня и где мгновением раньше обнимал меня Рай.
***
— Ума у тебя, Иса, как у овцы! И твой Рай не лучше молодого барана! Если он так ведёт себя в бою, правильно его прогнали!
Мы ждали мужчин, пытаясь укрыться в тени верблюдов под защитой троих часовых. Сона и здесь умудрилась вручить всем чесалки, и женщины снова возились с белыми комками и тянули бесконечную, как пустыня, песню, в которой я не понимала ни слова. Сона, однако, в пении не участвовала — показала мне, как опереться спиной на высокое седло, заботливо намазала лицо мазью от солнечных ожогов, а следом высказала всё, что думала.
— Вырвалась и пошла! Против дракона! Чего удумала? Верблюда хоть и жаль, а всё же можно другого вырастить или купить. А человека разве купишь? Ты вон какая тонкая, тебя бы драконьим хвостом пополам перешибло! Оставила бы мужа одного, куда это годится?
— Я испугалась за Рая.
— Он тоже хорош! Вы как обезумели оба! Ничего бы с твоим Раем не случилось!
Я почти отбросила чесалку:
— Ничего? Если бы твоему мужу грозил драконий огонь, ты бы не пряталась под попоной!
— Какой огонь, Иса? Драконы плюются огнём лишь по весне, когда заводят брачные танцы. Ты что, и этого не знаешь? Да и то я не слыхала, чтобы кто-то угодил под их пламя. Люди — слишком мелкая добыча. То ли дело верблюды или лошади!
Сона была права: если бы драконы охотились на людей, палачам Райнарда не поздоровилось бы. Тот дракон никого не тронул, только описал круг над эшафотом.
— Не знаю, что и думать, — продолжала ворчать Сона. — Один пошёл на дракона с мечом, вторая — вовсе с голыми руками, будто обоим ум отшибло… Ай, Быстрый, тебя-то что на месте не держало! Сейчас пришли бы в оазис, пожевал бы вкусной травы, напился бы из ручья…
Она смахнула слезу, и я поспешила задать последний вопрос:
— А что вообще драконы делают в песках?
— Греются, что же ещё. Змеи все тепло любят, даром что крылатые. Этот забрался далековато, знать, голодный был, почуял караван. Ай, Быстрый, Быстрый…
Я снова взялась за чесалку, но никак не могла устроиться удобно. Попыталась переменить положение и поморщилась от боли, прострелившей позвоночник.
— Бедняжка, ты совсем устала, — тут же сменила тон Сона. — Вот так сядь, вытяни ноги… Ты случаем не ждёшь ребёнка, а?
Кажется, глаза у меня стали размером с блюдца. Лицо запылало.
— Женщины в тягости бывают немного безумны, — пояснила Сона. — А ещё твой муж так спешит к тебе каждый вечер и кормит хорошо, верно, неспроста! Если ты в тягости, скажи! Уступим тебе очередь на верблюде! Муж не сможет вечно возить тебя с собой.
Как ни велик был соблазн облегчить себе путь, я мотнула головой. Щёки горели, и добродушные смешки женщин только усугубляли моё смущение.
— Что за люди заняли оазис? — поспешила я переменить тему. — Почему за столько лет племена не смогли договориться об очерёдности, раз всем не хватает места?
— Бактран, — ответила Сона, орудуя чесалкой. — По-вашему — изгои, отщепенцы. Они отводят воду к своим полям, и нам нечем поить верблюдов. Джумар давно хочет их прогнать.
— К полям? — удивилась я. — Зачем разбивать поля посреди пустыни? Почему не арендовать плодородную землю в Орзоруме или у нас в Ладене?
Я прикусила язык и вздохнула. Скоро ли я перестану называть Ладену своим домом?
— Бактран держатся своих земель, — сказала Сона. Вечная улыбка ушла с её лица, она тяжело вздохнула. — Большой Огонь высушил их реки и сжёг поля, но они остались на старых местах. И теперь воруют воду у добрых торговцев шерстью и шёлком! Нет чтобы попросить новые земли у нашего халифа, как ты верно говоришь.
Я опустила взгляд. За воду в пустыне шла самая ожесточённая борьба. Однако не проникнуться сочувствием к людям, не пожелавшим оставлять свои дома, было невозможно. Тем более, когда-то это был и наш с Раем дом.
— Большой Огонь — это же нападение драконов, да? — спросила я Сону. — Ты его помнишь?
— Помню, ещё бы не помнить! Мы с Джумаром в тот год снарядили первый караван. До того он ходил в охране, навроде твоего Рая. Повезли в Ладену сладости и шёлк. К ларам было ближе, только они платили за золотой товар медяками, а за проезд брали чистым серебром. Совсем стыд потеряли. Мы и пошли в Ладену. Только вышли за ворота, как над городом словно стая ворон поднялась. Мы и до сотни досчитать не успели, как всё запылало, насколько хватало глаз! Ты не застала, а я хорошо помню…
— Я застала, — прошептала я. — Ладену тоже затронуло.
— Ладену-то? — удивилась Сона. — Ты что-то путаешь, Иса. Ладена стояла целёхонька. Мы в тот день вернулись в город, а назавтра вышли-таки, только дальними оазисами. Отдали тамошним племенам треть товара, чтобы хорошо пройти… Так вот, Лар весь лежал в руинах, а Ладена, говорю, целёхонька стояла, даже стены не закоптило. Ты, верно, была совсем малышкой, вот и путаешь.
— Погоди. — Картина не складывалась, и я отчаянно хваталась за ускользающие нити. — Ты говорила, драконы не нападают на людей!
— Конечно, нет! Я тебе вот что скажу: лары сами устроили, что их драконы взбесились. Ты же знаешь, что драконы строили там дома и отводили воду?
— Значит, они не прилетели с гор?
— Надо думать, нет! Уважающие себя драконы вообще едят рыбу и охотятся в морских водах по ту сторону гор. Здесь они снисходят до овец и верблюдов, но на человека не позарятся. А если и позарятся, явно не будут жечь его огнём! Пепел они точно не едят! Вот и посуди, зачем бы им разорять город?..
Рассказ Соны прервал окрик часового:
— Едут!
Собирая в мешок вычесанную шерсть, я поглядывала на приближающихся всадников и развалины за их спинами. Значит, с нападением драконов тоже было не так просто. Значит, не зря в снах-воспоминаниях я видела не караван, а город, пожираемый огнём.
В уцелевших руинах, бродили люди, которые могли помнить нас с Раем, знать правду о нашей семье… А мы сражались с ними за воду. Быть может, Рай был вынужден поднять оружие против наших бывших друзей, а то и против родни?..
Я прикрыла глаза и мысленно потянулась к нему. Невероятное зрение не вернулось, но я определённо ощутила ответ — мерно пульсирующее тепло. Уже не бурлящий кипяток, скорее, горячий источник.
Руины дрожали в жарком воздухе, и на миг мне почудилась всадница с Марсальского храма. Зря я не искала тогда книг о Ларском королевстве! Или неспроста они мне не попадались?..
Я механически собирала шерсть, а в сознании зрела мысль: князь с княгиней знали о дремавшей в нас силе. События складывались, как хорошо подогнанные куски мозаики: Рай, выстоявший против двух десятков кочевников, дракон над эшафотом, внезапная слабость Карима, а ещё — чешуя на висках. Не зря мне внушали ненависть к драконам. Нас что-то связывало, какая-то сила, о которой только предстояло узнать.
Я приняла новую сущность легко, пусть и ничего не знала о ней. Путь представлялся простым и ясным: добраться до Орзорума, освоиться, а после — вернуться к руинам. Как жаль, что нельзя поговорить с местными прямо сейчас! Но после схватки за оазис нас явно встретили бы не как обретённую родню.
***
— Напоим верблюдов, наберём воды и в путь! — объявил Джумар, едва приблизившись. — Обойдёмся без лагеря. Этак мы месяц будем добираться!
Женщины заголосили, ругая Джумара на все лады. Он и ухом не повёл.
— Была схватка? — спросила я Райнарда, когда он спрыгнул на песок рядом со мной.
— Нет, — ответил он. — Они разбежались, увидев, что нас больше.
— Что там за народ? Они живут прямо в руинах? Ты был раньше в этих краях?
— Нет. За этими землями следят орзорумцы. И сейчас я мало что увидел.
Рай устало прикрыл глаза и покачнулся. Я потянула из смуглых рук повод:
— Я напою верблюда, а ты отдохни. Ты не же спал всю ночь.
— Сам отведу, — Райнард перехватил повод, повернулся боком, и я ахнула, увидев на рукаве кровавое пятно.
— Что это? Ты ранен?
— Пустяки. Шальная стрела.
— Значит, жители руин просто разбежались? — Я вздёрнула рукав: стрела зацепила самую малость, но кровь ещё текла. — Сядь-ка в тень, а я скажу Джумару, чтобы устроил привал. Тебя нужно перевязать.
— Не вздумай! Мы не можем быть обузой. Джумар без того зол из-за потери верблюда. Это просто царапина, Ис. До вечера обойдусь.
Я нехотя кивнула. Рай легко выдернул повод из моих рук и повёл верблюда к водопою. А нам, женщинам, предстояло начерпать из ручья воды и приготовить немудрёный обед.