Скоро ему не придется беспокоиться о подобных вещах. Как только он сделает её своей женой, то будет просыпаться, находя себя, проникающим ей между ног.
Через несколько дней они попадут в Скай. У себя дома, на своей кровати… Кровати Верности… он возьмет её.
Мастера начали вырезать для него кровать, со дня его рождения; такая практика была весьма популярна среди большинства склонных к поддержанию традиций фракций Ллора. Для Врекенеров, эта кровать считалась священной на протяжении всей жизни. По закону, только там и нигде больше, он мог сделать Меланте своей.
Только исполнение этого действия позволит им с Меланте стать настоящими супругами. Тогда они будут официально связаны и… с благословением богов… ожидать пополнения.
Теперь есть и еще одна причина, чтобы вернуться домой. Если сказанное Меланте – правда и его воины ослушались приказа не причинять боль сестрам, то Троносу придется покарать их.
Однажды Меланте послала Троноса на верную смерть. Годы спустя, они сделали то же самое с Сабиной?
Не ради справедливости. Но ради мести. Госпожи, которой я сейчас служу.
Сабина убила их короля, его отца; Тронос был почти согласен с правильностью идеи убить ее, несмотря даже на данные им клятвы.
Но охотиться на Меланте?
В этом ни грамма смысла. В одном Меланте права: если он примет её версию происходящего, то его жизненные принципы окажутся вывернутыми наизнанку.
Он бы начал вести расследование, и держал бы ее под строгой охраной. Для ее безопасности. И нашей.
Но как он будет контролировать ее силы без ошейника?
Тронос покрутил головой, чтобы расслабить затекшие мышцы шеи. Он должен быть истощен, но вместо этого испытывает напряжение. Да, он готов встретиться лицом к лицу с угрозой, чувствуя себя в этом месте совсем не в безопасности, но он чувствовал нечто большее.
У него появилось странное ощущение предвкушения, и в то же время он чувствовал облегчение. Невзирая на постоянно мучившее его вожделение к Меланте, он начинал испытывать безразличие к последствиям. Обнаружил, что меньше беспокоится о возможных ошибках и отступничестве.
А такие мысли могли стать губительными вкупе с искушением, спящим не более чем в трех метрах от него.
Эти изменения как‑то связаны с ее близостью или с этим местом? Или совокупностью этих причин?
Что же в таком случае будет после почти недельного пребывания здесь вместе с Меланте? Возможно, ему стоит выйти завтра наружу и поискать альтернативный портал.
Меланте вздохнула во сне. Не просыпаясь, перевернулась на бок, лицом к нему, демонстрируя роскошную ложбинку между грудей.
Когда он оторвал взгляд от ее груди, его глаза проследовали вдоль линии стройных ножек, по всей длине, до самой тени под юбкой. Тронос неловко передвинулся, когда его член еще больше затвердел.
Вывод: решение жениться на ней остается неизменным.
Тронос вспомнил её комментарий о Фивериш. Он был поражен своей реакцией. Представив их с Меланте под действием заклятья похоти, он страстно возжелал, чтобы это произошло.
В Фивериш он не смог бы сопротивляться ей, не смог бы следовать Врекенерскому закону о женитьбе, требовавшему сначала сделать её своей и только после этого прикасаться и целовать. Они не хотели бы покидать это место, и могли бы только спариваться, спариваться и спариваться.
Тронос еле сдержался, чтобы не начать поглаживать свой изнывающий член. Он не настолько глуп, чтобы развлекаться подобным образом… закон Врекенеров не оставлял ему выхода из затруднительного положения.
Еще не позволял прикоснуться к ее телу, или даже самоудовлетворяться.
Несмотря на это, он обдумывал возможность, разбудить ее еще одним запретным поцелуем.
От мысли, что она откроется ему… о ее красных губах, о гладкости бедер… член Троноса начал пульсировать, моля о разрядке.
Хотя у него не было опыта в подобных вопросах, он считал, что сможет заставить ее забыть сомнения… потому что многие мужчины уже смогли сделать это. К тому же, она призналась, что год была вынуждена воздерживаться. И Тронос сомневался что, во время тюремного заключения, она получила с кем‑либо хоть какую‑то разрядку; как впрочем, и он.
Она могла бы уступить ему.
К тому же, если он не ошибается, то его пара в данный момент фертильна. Когда он заговорил с ней о детях, ему показалось, что ее взгляд немного потеплел. Возможно ли, что его пара действительно хотела бы нарожать детишек?
А, следовательно, его семя?
От мысли войти глубоко в ее лоно и сломать свою печать, Тронос потерял голову. Особенно сейчас, когда она фертильна и испытывала потребность. Он еле сдержал стон.
Должен взять ее в Кровати Верности.
Отвернувшись от Меланте, он врезался рогами стену. И тут же заворчал от боли: когда они успели стать настолько чувствительными? Его зрение на мгновение расфокусировалось, и он мог бы поклясться, что прочел среди непонятных символов слова:
ПОЖЕРТВУЙ НЕПОРОЧНОСТЬЮ, ПОКЛОНЯЙСЯ СИЛЕ, УЗРИ НЕСРАВНЕННЫЙ ХРАМ.
Тронос отпрянул. Нет, это невозможно. Он знал несколько языков, но Демонического… особенно устаревшего Демонического… среди их числа не было.
Должно быть, в воздухе витало что‑то, заставлявшее его зрение выкидывать подобные трюки. Это место приводит меня в замешательство. Даже сейчас причины, по которым он не мог прикоснуться к своей паре, становились туманными.
Тронос тряхнул головой, и его взгляд тут же вернулся к Меланте. Ее глаза метались за закрытыми веками, плечи вздрагивали. Она всегда такая дерганая, когда спит? Его первым порывом было укрыть ее крыльями. Вторым – обнять, прижать к себе руками.
Он не должен этого делать. Хотя теперь он понимал, что она не виновна в наихудших преступлениях Замка Торнин, она по‑прежнему оставалась лгуньей и воровкой, которая переспала с кучей мужчин. Она уже заставила его усомниться в воинах‑Врекенерах, которые были воплощением благородства и честности.
Как Тронос мог желать её, после веков ненависти? Он был бы проклят, если бы ценил ее, когда даже она сама себя не ценит. Он знал, что сможет, как ледяной душ, охладить его нужду: воспоминание, которое заставит его ненависть забурлить с новой силой.
Ему было восемнадцать, и он как никогда, со времен своего падения, близко подошел к тому, чтобы найти Меланте. В сопровождении своего брата Аристо, нового короля Территорий, Тронос следовал за ее магией к деревушке, находящейся в долине между горами, почти полностью сокрытой от небес.
Хотя с той ночи минули века, он помнил каждую деталь так ясно, словно её каленым железом выжгли в его мозгах.
Глава 15
Ланте проснулась, мгновенно переключившись из глубокого сна к бодрости.
Как долго она была в отключке? Она убедилась, что её язык почти полностью регенерировал.
Несмотря на усталость, она была удивлена, что уснула. Сирено‑подобный зов золота изматывал ее. Не говоря уже о том, что где‑то поблизости ошивался Врекенер.
Вот он собственной персоной прихрамывает/расхаживает. Он вообще отдыхал?
Притворяясь спящей, она чуть‑чуть приоткрыла веки, подобно коварной чародейке, которой она, по сути, и была.
Его взгляд казался отрешенным, глаза мерцали серебром. О чем он думает? Возможно, Тронос опустил часть своих барьеров, и она сможет прозондировать его мысли.
Ищем, ищем…
Есть. Барьеры опущены!
Тронос вспоминал что‑то из своей юности. Он шел рядом с другим Врекенером, почти своим ровесником; они были очень похожи друг на друга.
Ох, да, она уже видела этого мужчину прежде, у нее с ним была долгая и легендарная история.
Она сглотнула, следя за воспоминанием Троноса.
Он был охвачен предвкушением. После многолетних поисков, он наконец‑то почувствовал свою пару, в ту же секунду, когда они с Аристо прибыли в эту долину. Торопясь по извилистой тропинке, он высматривал ее в каждом окне.
– Все же я не понимаю твоего стремления воссоединиться с ней, – сказал Аристо, следуя за ним. – Каждый прихрамывающий шаг, каждая лига, которую я бы пролетел в агонии боли, наполняли бы меня яростью. Как ты сможешь простить ее?
Просто Тронос поставил себя на ее место, чтобы понять, что произошло той ночью.
– Она была просто маленькой девочкой. Ее родители только что были обезглавлены, а любимая сестра убита.
– Именно это и должно было с ними произойти. Её родители угрожали безопасности Ллора ощутимыми затратами магии, а сестра убила нашего отца‑короля!
Аристо думал так же, как и он.
– Почему ты считаешь, что твоя пара простит тебя?
– Я расскажу ей, как на самом деле отец узнал об аббатстве, и она поймет, что я не виноват. – Когда они прошли мимо таверны с большим окном, Тронос увидел свое отражение и помрачнел из‑за шрамов.
Аристо заметил его реакцию.
– Она должна была превратиться в маленькую красотку, правда?
– Да. И что? – Тронос знал, что она станет самой привлекательной женщиной, какую он когда‑либо видел. Уже стала. Он провел бесконечно много времени, представляя, как она выглядит сейчас.
– Чародейки ненадежные существа, брат. Вдобавок ко всей боли между вами, она может бросить тебя из‑за твоей внешности. Ты думал об этом?
Несомненно. Каждый раз, когда видел свое отражение.
– Она моя пара, мы предназначены друг другу судьбой, и она тоже это чувствует. – В тот день, она повернулась к нему и так сладко вздохнула…
– Может, тебе просто нужен секс?
Нужен. С Меланте. Боги, как же нужен! Как же долго он этого ждал; но будет ждать еще около двух лет, пока ей не исполниться восемнадцать, и тогда он сможет сделать её своей. По закону Врекенеров, ему придется ждать еще больше двадцати четырех месяцев. Это казалось вечностью, особенно вкупе с всевозрастающим любопытством и похотью.
Он задумался, могли ли другие восемнадцатилетние мужчины думать о сексе так же много, как и он.
– Боюсь, ты обрекаешь себя на разочарование, – сказал Аристо.
– Думаешь, я откажусь от нее, даже не попробовав? Забудь. Тебе не понять.
Его брат еще не нашел свою пару, и возможно не найдет ни в ближайшее десятилетие, ни даже в ближайшие века. Это не нормально, что Тронос нашел свою пару так рано.
– Так объясни мне.
– Меланте, – «…все, чего мне не хватает в жизни…» – идеал моей женщины.
Не потому что безупречна, но он обожал даже ее недостатки. Он не просто хотел ее; он нуждался в ней. Они были двумя половинками одного целого.
Почему другим так сложно это понять?
– Она моя, – просто сказал он.
– Мы воюем с ними, – не удержавшись, напомнил Аристо.
– Тогда, возможно, мы не должны это делать. – Он замолчал, нацеливаясь на нее. – Здание в конце переулка, – бросил он, оглянувшись, и заторопился вперед. – Там выше жилище.
Пульс учащенно забился, когда он опустился на подоконник. Меланте! Она здесь, спит в кровати. Затаив дыхание, Тронос пробрался внутрь.
Он резко выдохнул. Меланте стала взрослой.
Он жадно впитывал каждую новую деталь. Он знал, что повзрослев, она станет красавицей, но действительность превзошла самые смелые из его фантазий. Густые ресницы оттеняли бледное лицо, черные волосы шелковым облаком обрамляли ее голову. Простыня сбилась на ее талии, позволяя ему увидеть под тонкой тканью ночной рубашки, выпуклости её груди.
Щедрые выпуклости.
Ее напряженные соски торчали под тонким материалом.
Увидев ее такой, его сердце сжалось в груди… а кровь хлынула к паху. Он больше не чувствовал боли от старых ран.
Видя ее такой, он мог простить ей все, что угодно.
Как я смогу ждать еще два года?
Он не знал, что скажет или сделает, когда найдет ее. Сейчас же все стало предельно ясно: сесть рядом с ней на постели, разбудить ее лаской и рассказать ей правду о той ночи.
Он ненавидел боль, которую собирался ей причинить, зная, что она будет испытывать вину за свои действия. Но он должен все объяснить…
Держа в руках бутылку вина, в комнату переместился взрослый вампир. Тронос приготовился атаковать его, чтобы защитить свою пару.
– Ланте, я вернулся, – сказал мужчина, не знавший что в тени затаился Тронос.
Она села, протирая глаза и улыбаясь.
– Марко.
Вампир Марко пах ею. А она – им.
Тронос застыл, не в состоянии осознать то, что видел. Меланте слишком юна, чтобы спать с кем‑то!
Его органы чувств ошибались.
Вампир краем глаза заметил Врекенера, его глаза округлились. Они одновременно бросились к девушке, но пиявка переместился и достиг ее первым. Он переместил Меланте через комнату.
Она удивленно моргнула.
– Ты?
– Кто это, черт возьми? – потребовал ответа вампир.
К Троносу вернулся дар речи:
– Меланте, я должен сказать…
– Он враг, – перебила она его. – Тот, кого я надеялась никогда в жизни больше не увидеть.
– Как пожелаешь, милая. – Вампир переместил их прочь.
– Не‑е‑ет! – взревел Тронос.
Быть настолько близко! Он взбешенно осматривал комнату, ища хоть какой‑то намек, куда ее могли забрать. Он найдет ее снова!
Посмотрев на постель, Тронос нахмурился… кровь на простынях.
Её девственная кровь? Казалось, комната закружилась вокруг него. Нет, этого не может быть.
Но это так. Сегодня ночью она отдала тому мужчине свое целомудрие. Несмотря на то, что принадлежит мне!
Раздирая когтями грудь, он откинул голову и заревел как зверь. Физически ощутимая боль так разгорелась в его теле, что почти поставила на колени.
Тут же появившийся Аристо, окликнул его. Прищуренным взглядом он окинул обстановку.
– Другой мужчина? – В его голосе не было удивления.
Кожа вампира была гладкой, без шрамов.
Кровь на простынях. Он сделал мою Меланте своей. Тронос отвернулся, его вырвало.
– Ты готов простить ее даже сейчас? – рявкнул Аристо.
В полубессознательном состоянии, он позволил брату вывести себя наружу. Вскоре он накачался выпивкой, предложенной Аристо. Спустя немного времени Аристо предложил ему сходить в запретный дом плоти. Тронос посчитал это великолепной идеей.
Отступничество, будь оно проклято; он был полон решимости: испить свое горе до дна… и похоронить себя в другой женщине.
Но он не смог. Запах других женщин был для него неприятен. Он не знал ни одного Врекенера, сумевшего сбиться с пути истинного и отречься от своей пары.
Тронос сделает своей или Меланте. Или никого.
Шли месяцы, и он сумел убедить себя, что она, скорее всего, уступила свою добродетель под давлением взрослого вампира. Когда он найдет ее снова, Тронос заберет Меланте, вырвет из‑под влияния этого мужчины.
Он так думал… пока через год не встретил ее с высоким феем. Смеясь, они прошли сквозь разлом портала. Когда эта парочка, пересекая портал, поцеловалась, Меланте ранила Троноса куда сильнее, чем приказав ему спрыгнуть.
Ланте старалась восстановить дыхание, после всего, что узнала; его воспоминание об их первой встрече после его падения.
Она чувствовала, как он был опустошен от того, что нашел ее в постели Марко. На собственной шкуре пережила его тошноту, охватившее его неверие. Обожглась его неистовой ревностью и поразилась агонии боли от ран.
Он думал, что не сможет подождать два года, чтобы сделать ее своей; он ждал века.
Лишь чудом она умудрялась держать веки наполовину прикрытыми, а дышать глубоко и ровно. Личность его спутника шокировала ее также сильно, как и все остальное, что она узнала.
Мужчина с вилами, тот самый, который сбросил ее сестру на тротуар – Аристо.
Король Врекенеров. Старший брат Троноса.
Очевидно, Аристо было глубоко наплевать на то, что Ланте – пара Троноса. Король хотел их с Сабиной смерти. Если Тронос сможет забрать Ланте в Скай Холл, прикончит ли Аристо её раз и навсегда? Как, черт возьми, она сможет убедить в этом Троноса?
Понимаешь, Врекенер, я пробралась в твой мозг и упс, увидела воспоминание, где ты был уничтожен после встречи со мной. Я поняла, что садист‑головорез, упивавшийся моей болью – твой брат! Ох, ну и твой король! Он, быть может, помог тебе восстановиться после того, как моя сестренка обезглавила твоего папашу.
Теперь она понимала, почему Тронос не знал о нападениях. Кто бы осмелился настучать на своего главаря?
С таким же опустошенным видом, как и в ту ночь, Тронос прислонился к колонне и, соскользнув на землю, присел на корточки. Запрокинув голову, он вглядывался в потолок, его изумительные глаза были пусты. Он думал, сможет ли когда‑нибудь освободиться от ее власти над ним. «Возможно только после смерти», – подумал он.
Она разглядывала его, испещренные шрамами, лицо и кожу на груди; все из‑за нее. Как неистово он ненавидел эти отметины!
И она нанесла еще больший удар по его рассудку.
Она знала, что ему будет больно видеть ее с другими мужчинами, но даже не представляла насколько. Несмотря на все страдания, которые она претерпела от его сородичей, Ланте сопереживала тому юноше, которым он был.
В те годы он думал, что она – идеал. Он собирался простить ей все свои травмы.
Пока она неумышленно не уничтожила его, ранив так, что он никогда не сможет восстановиться.
У нее все еще не укладывалось в голове то, что она узнала. Кто‑то другой рассказал его отцу об аббатстве? И что это за «правда о той ночи»? Тронос был уверен, что она простит его.
Как же сильно она хотела, чтобы он оказался невиновен, даже понимая, что если это так, то он не заслужил ни одного страдания, которые она… намеренно или нет… причинила ему.
Я разбила тело маленького мальчика.
И сердце молодого мужчины.
Глава 16
Ланте проснулась, когда ночь все еще цеплялась за эту сферу; сражение продолжалось. Возможно, здесь они не прекращались никогда.
Троноса не было, вероятно, ушел, чтобы найти что‑нибудь съестное. Поскольку она не ест мясо, надежды на завтрак маловероятны. Вспомнит ли он, как пытался охотиться для неё?
Она была удивлена тем, что он оставил её одну; не то чтобы она могла сбежать. Поднявшись, Ланте проверила свой язык… всё исцелилось!.. и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Если она так себя чувствовала, поспав на холодном камне, то можно было только представлять, как чувствовал себя Тронос. Если он вообще спал.
Стремясь смыть песок с кожи и волос, она подошла к входу в пещеру, снимая по пути перчатки и сапоги. Лил дождь, от брызгающей по обе стороны от входа, лавы, клубились завитки пара. Продвигаясь бочком по самому краю, она приказала себе не смотреть вниз, и потянулась за тёплой дождевой водой.
Большинство фракций Ллора были брезгливы. Но она, не принимая душ неделями, была вынуждена мыться ледяной водой в раковине.
Она попила из, сложенных чашечкой, рук и прополоскала рот от остатков крови, потом сняла нижнее бельё и нагрудник, чтобы отмыть их и себя, насколько это возможно. Приводя себя в порядок, она думала обо всем, что узнала за последние два дня и пришла к неожиданному выводу: Мне не за что ненавидеть Троноса.
По крайней мере, в прошлом. Он был невиновен в преступлениях, в которых она обвиняла его. Он не имел прямого отношения к смертям Сабины, и даже старался их предотвратить. Теперь Ланте верила, что Тронос держал в тайне местоположение аббатства.
Хотела ли она, чтобы он предупредил её о том, что его отец собирался напасть той ночью? Безусловно. Еще она хотела бы, чтобы Тронос лучше контролировал своих людей… своего брата … но она, понимала, что этого даже не стоит ожидать. Никогда в жизни он не поставит под сомнение клятву, данную одним из Врекенеров.
После вчерашней ночи, ее хроническое беспокойство по поводу внезапных атак, начало постепенно сходить на нет. Теперь она знает, кто её враг: Аристо. И где они встретятся в следующий раз: в Адском Скай, если Тронос добьется своего.
Если она сможет избавиться от этого наиважнейшего беспокойства, ее сила восстановится в полной мере?
Ланте расплела волосы и пригладила их водой. Тщательно промыв их, она старательно заплела косы вокруг лица. Оставив остальные локоны свободно спадать вниз по спине.
Она была рада побыть в одиночестве, стараясь в полной мере осознать все произошедшее… и проанализировать свой растущий интерес к Троносу. Когда она смогла снова заснуть – все еще потрясенная, увиденным в его памяти – ей приснились очень яркие сны о нем.
В одном из них, они целовались под дождем. Обхватив её лицо ладонями, он провел большими пальцами вдоль скул и поцеловал; страдальчески застонав ей в губы, он начал терзать её рот с неистовой страстью… пока их дыхание не слилось воедино, пока он не разжег её собственное безрассудство.
Ланте никогда раньше так не целовали. Словно мужчина умрет, если она не раскроет губ и не ответит на поцелуй.
В другом сне, она провела кончиками пальцев по каждому шраму на его обнаженном теле, а потом проследила каждый из них губами и языком. Он вздрогнул в ответ… но выгнувшись дугой, подставил грудь для новых ласк.
Она выдохнула, преисполнившись решимости не думать о том, как её влечет к нему… или даже признавать, что ее соски напряжены. Выгнув спину, она позволила дождю барабанить по ней, охлаждая грудь. Хотела бы она сказать, что это её первые эротические сны о Троносе. Но это не так; за год со времени их последней встречи этих фантазий становилось все больше.
Она пристально всматривалась в темноту. Тронос, несомненно, скоро вернется. Она снова оделась, начала натягивать перчатки…
Сзади раздался какой‑то звук. Ланте обернулась.
В задней стене пещеры появился проход, именно там, где она чувствовала зов золота. Оттуда, со скучающим взглядом, вылезал Тронос, в то время как за его спиной был…
Рай.
* * *
Его пара увидела, обнаруженный им, золотой храм, и теперь выглядела так, словно её ноги сейчас подогнутся.
– Это не плод моего воображения?
Оу, её язык восстановился. Скоро с него слетит очередная порция лжи. Но её мастерство обмана было далеко не таким виртуозным, как он ожидал. Тронос отлично понимал, когда она врала ему.
За время его отсутствия, она привела себя в порядок. Очищенная от грязи кожа, выглядела порозовевшей, подчеркивая синеву ее глаз. Черные волосы сохли в блестящих косах и крупных локонах.
Он жаждал пропустить пальцы через всю длину её волос.
Хотел увидеть, как они струятся по его груди, когда он прижимает её к себе.
Возьми себя в руки. Без своих перчаток, она казалась более нежной. Как‑то миниатюрнее. Он неодобрительно окинул взглядом всю её остальную «одежду». Когда они доберутся до Скай, он проконтролирует, чтобы она одевалась подобающим образом.
– Тронос, за этой стеной есть золото?
– Да. Весь храм из него, от пола до уходящего ввысь потолка, построен из золотого кирпича. Даже я готов признать, что это изумительное зрелище.
Она издала звук, похожий на приглушенный всхлип.
Когда тяжелая дверь начала закрываться, Ланте бросилась к стене. Но каменная кладка стала абсолютно герметичной прежде, чем она смогла проникнуть внутрь.
– Открой это снова! – в её тоне звучало безумие. – Пожалуйста!
Он не ответил, пренебрежительно шагая к отвесному краю пещеры. Сзади слышались звуки возни возле входа, который она никогда не сможет найти.
Теперь он будет игнорировать ее. Смотря на горизонт, Тронос залюбовался беснующимся на болоте ураганом… медленно исчезающие вспышки молний, подсвечивали багряные облака. Так не похоже на его дом, на небесах.
Воздушные Территории состояли из массы плавучих островов, огромных глыб, парящих над облаками. Его сфера была навсегда, словно куполом, окружена небесами… однородно синими или звездно‑черными.
Скай Холл был королевской резиденцией, но на каждом острове был собственный, идеально обустроенный город. Все здания были прямоугольными и единообразными, с выбеленными солнцем стенами. Его дом свидетельствовал об устойчивых принципах мировоззрения Врекенеров.
В отличие от этой сферы.
Явление, наблюдаемое Троносом, было хаотичным. Все же он счел его неожиданно прекрасным. Что же взывало к нему в этой первозданной территории?
Его беспокойство возрастало, удваивая проклятое предвкушение. Он должен как можно скорее возвратиться домой к своим устойчивым принципам.
– Как ты смог открыть это, Тронос?
Он прочел указания. В течение этой бесконечной ночи, Тронос пришел к выводу: отказ от чтения глифов не что иное, как трусость, а он никогда не был трусом.
Этот язык мог даже не быть демоническим по природе. Возможно, какой‑то мистический, прочитать который могли только определенные ллореанцы. Возможно, только самые достойные.
Как и он сам.
Тронос решил, что чтение поможет ему узнать побольше об этой сфере. Начав от внешней стены пещеры, он продвигался все дальше. Некоторые участки были подпорчены временем, но он все же смог собрать сведения о том, что эта пещера была входом в древний храм, созданный для поклонения драконам… и ритуальных жертвоприношений.
Его это совершенно не беспокоило. Навряд ли драконы будут бродить поразоренной войной Пандемонии; тем более, они вымерли в большинстве реальностей.
Наткнувшись на инструкции, помогающие войти в храм, он легко открыл дверь. И нашел зрелище, которое может стать самой лихорадочной фантазией его пары.
Все знали, что Чародеи любят золото. Троносу же не понаслышке было известно насколько сильно.
Он помнил день, когда Меланте не пришла на луг. За день до этого она плохо себя чувствовала, и он начал за нее переживать. Тронос полетел к ее дому; тихонько пробираясь по крыше, он старался учуять ее комнату среди запаха колдовства. Он нагнулся и заглянул в одно из окон аббатства.
Черноволосая женщина в огромном золотом головном уборе, с безумными голубыми глазами, прижимала к своему, сокрытому маской, лицу монеты и бормотала: «Золото – жизнь! Совершенство!» Она разговаривала с каждой монеткой, словно сплетничала со старой, встреченной на рынке, знакомой.
У него от страха душа ушла в пятки. Никогда раньше Тронос не видел сумасшедшую; он полагал, что женщина перед ним – мать Меланте.
Комната оказалась укутана колдовством, когда она восхваляла золото:
– Укрась им над сердцем броню, и жизненных сил у тебя не отнять. Волосы, лицо, и кожу позолоти – и никто не шепнет, что тебя можно победить. Чародейка не может украсть через чур, а всех на пути она может убить…
Она неожиданно посмотрела прямо на него. Тронос отпрянул от окна, но она взвизгнула:
– Я вииииижу тебя. Иди сюда птенчик. Будь гостем в логове чародейки.
Он сглотнул, затем медленно присел на подоконник, готовый взлететь. Позади нее лежали груды золотых монет и слитков, больше, чем кто‑либо мог потратить за всю жизнь. У семьи Меланте было богатство; почему же они позволяли ей голодать?
– Значит, это ты вызываешь у моей Меланте улыбку, – сказала женщина. – Она вглядывается в небо и когда идет, витает в облаках… словно продолжает летать вместе с тобой.
Летая, он всегда вглядывался в землю, словно мог присматривать за нею.
– Ты вглядываешься в землю Тронос Талос из Скай Холла?
Чародейка читает его мысли!
– Это недолго будет продолжаться. Меланте никогда не станет тем, кем ты хочешь, чтобы она стала. Ты не сможешь сломать мою дочь, и это единственная возможность, чтобы она полюбила тебя.
Тронос не хотел любви Меланте, не желал этого. Он бы сломал ее… но лишь для того, чтобы сделать из нее ту, в которой нуждался. И начал бы он с использования этого храма, чтобы получить от нее ответы.
У него из‑за спины, она спросила:
– Почему ты удерживаешь меня от этого места?
Он повернулся к ней лицом. Страдания на ее лице выглядели забавно. Она почти вибрировала от нетерпения. Он ответил ей её же словами:
– Почему бы и нет?
* * *
Должна попасть внутрь! За этой дверью больше золота, чем она когда‑либо видела в одном месте. Даже у великой Морганы, королевы Чародеев, не было столько золота.
Как мог Тронос отказывать ей?
Ланте и так уже была на грани безумия от его воспоминаний, а потом и от собственных снов. Она повернулась спиной к камню, прижимаясь к нему всем телом и поднимая над головой руки… чтобы как можно больше кожи прикасалось к двери, отделяющей ее от рая. Она оставалась в этой позе, словно могла просочиться внутрь.
Он мог бы также стоять здесь, у нее на пути, ее тело прижато к его. Он – ключ! Она должна убедить его открыть дверь. Думай, Ланте! Чего он от нее хочет?
Она снова повернулась к нему.
– Пожалуйста, ты не можешь удерживать меня от этого!
Он сел на землю, подогнув одно колено, небрежно опираясь на него рукой.
– Я нашел это. Присвоил. Мой храм, мое золото – мои правила.
Было в его властном тоне что‑то, что невыносимо возбуждало. И хотя она была в полном раздрае, ее соски снова напряглись. Закусив нижнюю губу, Ланте задалась вопросом: как далеко она может зайти, чтобы уговорить его.