Через миг Алиса прошла сквозь зеркало и легко спрыгнула в Зазеркалье. 
Прежде всего она заглянула в камин и очень обрадовалась, увидев, что в нем жарко пылают дрова; огонь был настоящий, совсем такой же, как дома! — Значит, здесь мне будет так же тепло, как и там, — подумала Алиса. — И даже, наверно, теплее! Здесь никто не станет меня гнать от камина. А вот будет смешно, когда наши увидят меня здесь — им ведь меня не достать! Она осмотрелась и тут же заметила, что комната на деле совсем не такая обыкновенная и скучная, какой казалась из-за Зеркала. Портреты на стене возле камина были живые и о чем-то шептались, а круглые часы, стоявшие на каминной полке (раньше Алиса видела их только сзади), улыбнулись ей. — Здесь, право, не такой порядок, как у нас, — подумала Алиса, заметив в каминной золе несколько шахматных фигур; вдруг она охнула и присела на корточки: фигуры важно разгуливали по коврику парами! — Вон Черный Король и Черная Королева, — сказала Алиса (шепотом, чтобы не спугнуть их). — А вон Белый Король и Белая Королева — уселись на краешке совка и болтают ногами. А вон две Туры взялись под ручки и шепчутся о чем-то. По-моему, они меня не слышат… 
Алиса наклонилась к камину. — Они меня, верно, и не видят. Похоже, что я стала вдруг невидимкой… Тут на столе у нее за спиной что-то покатилось и запищало; Алиса обернулась и увидала, что это упала Белая Пешка. Она лежала на спине и изо всех сил брыкалась, силясь подняться на ноги. Алиса с любопытством ждала, что будет дальше. — Это моя малютка! — закричала Белая Королева и бросилась к Пешке, оттолкнув Короля с такой силой, что он упал прямо в золу. — Лили, кисочка! Котенок ты мой ненаглядный! Детка моя королевская! И она стала карабкаться вверх по каминной решетке. — Королевские бредни! — пробормотал Король, потирая ушибленный при падении нос. Немудрено, что он немного рассердился на Королеву, — ведь он с головы до пят выпачкался в золе. Алиса решила прийти им на помощь, и, так как крошка Лили вопила во весь голос, она нагнулась, схватила Королеву и быстро поставила ее на стол, рядом с громко плачущей дочкой. Королева судорожно вздохнула и села: у нее захватило дух от такого головокружительного взлета; с минуту она лишь молча сжимала свою дочку в объятиях. Немножко отдышавшись, она крикнула Королю, угрюмо сидевшему в золе: — Берегись вулкана! — Какого вулкана? — спросил Король и с тревогой взглянул в камин, видно, полагая, что это для вулкана самое подходящее место. — Который… швырнул… меня наверх! — проговорила с расстановкой Королева, которая все никак не могла отдышаться. — Подымайся наверх обычным путем! А то взлетишь на воздух! Алиса долго смотрела, как Король с трудом лезет вверх по каминной решетке, осторожно перебираясь с перекладинки на перекладинку, наконец, не выдержала и сказала: — Так ты пролазишь весь день! Дай-ка я тебе помогу, хорошо? Но Король в ответ промолчал: он, конечно, ее просто не слышал и не видел. Алиса осторожно взяла его в руку и подняла — медленно-медленно, чтобы у него не перехватило дыхание, как у Королевы. Но, прежде чем поставить на стол, она решила слегка его почистить: он был весь в пепле. Алиса потом рассказывала, что в жизни не видела такой мины, какую скорчил Король, почувствовав, что невидимая рука остановилась на полпути в воздухе и кто-то начал сдувать с него пепел: он так удивился, что не мог даже закричать; глаза и рот у него округлились и открывались все шире, хоть дальше, казалось, уж было некуда. Алиса так расхохоталась, что рука у нее затряслась от смеха, и она чуть не выронила бедного короля. 
— Прошу тебя, милый, не строй таких рож! — вскричала Алиса, совсем позабыв, что Король ее не слышит. — Ты так меня рассмешил, что я тебя чуть не уронила! Закрой же рот! А не то наглотаешься пеплу! Ну вот, теперь ты, по-моему, чистый! Она пригладила ему волосы и поставила его на стол рядом с Королевой. Король тотчас же повалился навзничь и замер, так что Алиса забеспокоилась и пошла поискать воды, чтобы привести его в чувство. Однако, как она ни искала, воды нигде не было; ей попался только пузырек чернил, но, когда она вернулась с ним к столу, оказалось, что Король уже пришел в себя и испуганно шепчется о чем-то с Королевой — так тихо, что Алиса с трудом разобрала слова. — Уверяю тебя, милочка, — шептал Король, — я так испугался, что похолодел до самых кончиков бакенбард. — Но у тебя нет бакенбард! — возразила Королева. — Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни! — сказал Король. — Забудешь, — заметила Королева, — если не запишешь в записную книжку. Алиса с любопытством смотрела, как Король вытащил из кармана огромную записную книжку и начал что-то писать в ней. Тут Алисе пришла в голову неожиданная мысль — она ухватилась за кончик огромного карандаша, который торчал у Короля за плечом, и начала писать сама. Бедный Король совсем растерялся; с минуту он молча боролся с карандашом, но, как ни бился, карандаш писал свое, так что, наконец, Король произнес, задыхаясь: — Знаешь, милочка, мне надо достать карандаш потоньше. Этот вырывается у меня из пальцев — пишет всякую чепуху, какой у меня и в мыслях не было. — Какую чепуху? — спросила Королева, заглядывая в книжку. (Алиса меж тем написала: «Белый Конь едет вниз по кочерге. Того и гляди упадет».) {e} 
— Но ты же совсем не то хотел записать! — вскричала Королева. На столе лежала какая-то книга; Алиса взяла ее и стала листать, поглядывая время от времени на Белого Короля. (Она все еще волновалась за него и держала чернила наготове — на случай, если ему снова станет плохо.) Она надеялась, что сумеет прочитать в книге хоть одну страничку, но все было написано на каком-то непонятном языке. Вот как это выглядело {f}. 
Алиса ломала себе голову над этими строчками, как вдруг ее осенило: — Ну конечно, — воскликнула она, — это же Зазеркальная Книга! Если я поднесу ее к Зеркалу, я смогу ее прочитать. Так она и сделала. И вот что она прочитала: БАРМАГЛОТ
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки.
Как мюмзики в мове {g}.
О бойся Бармаглота, сын! {h}
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин —
Злопастный Брандашмыг! {i}
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром —
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
Варкалось {j}. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки.
Как мюмзики в мове.
— Очень милые стишки, — сказала Алиса задумчиво, — но понять их не так-то легко. (Знаешь, ей даже самой себе не хотелось признаться, что она ничего не поняла.) — Наводят на всякие мысли — хоть я и не знаю, на какие… Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил… А, впрочем, может и нет… Тут она опомнилась и вскочила на ноги. — Что это я сижу? — подумала она. — Мне надо торопиться, а то не успею осмотреть все, что здесь есть! Начнем с сада! С этими словами Алиса бросилась из комнаты и побежала вниз по лестнице… собственно, не побежала, а… как бы это объяснить? Это новый способ легко и свободно спускаться по лестнице, подумала Алиса: она только положила руку на перила — и тихонько поплыла вниз по ступенькам, даже не задевая их ногами; так она пронеслась через прихожую и вылетела бы прямо в дверь, если б не ухватилась за косяк. От полета у нее закружилась голова, и она рада была снова ступить на землю. Глава II
Сад, где цветы говорили
— Если я поднимусь на тот холмик, я увижу сразу весь сад, — подумала Алиса. — А вот и тропинка, она ведет прямо наверх… Нет, совсем не прямо … (Она сделала всего несколько шагов, но ей уже стало ясно, что тропинка все время петляет.) — Надеюсь, — сказала про себя Алиса, — она приведет меня все же наверх! Как она кружит! Прямо штопор, а не тропинка! Поворот — сейчас будем наверху! Ах, нет, опять она повернула вниз! Так я снова попаду прямо к дому! Пойду-ка я назад! [32] И она повернула назад. Но, куда бы она ни шла, где бы ни сворачивала, всякий раз, хоть убей, она выходила снова к дому. А раз, сделав крутой поворот, она уперлась носом прямо в стену. — Нечего меня уговаривать, — сказала Алиса, обращаясь к дому, словно он с нею спорил. — Мне еще рано возвращаться! Я знаю, что в конце концов мне придется снова уйти домой через Зеркало, и тогда все мои приключения кончатся! Тут она решительно повернулась к дому спиной и снова пошла по тропинке, дав себе слово никуда не сворачивать, пока не доберется до холма. Сначала все было хорошо, и она уже было подумала, что на этот раз ей удастся все же подняться наверх, как вдруг тропинка изогнулась, вздыбилась (именно так рассказывала потом об этом Алиса) — и в тот же миг Алиса оказалась прямо на пороге дома. — Опять этот дом! Как он мне надоел! — вскричала Алиса. — Так и лезет под ноги! А холм был совсем рядом — ну прямо рукой подать. Делать нечего, Алиса вздохнула и снова отправилась в путь. Не прошла она и нескольких шагов, как набрела на большую клумбу с цветами — по краям росли маргаритки, а в середине высился дуб. — Ах, Лилия, — сказала Алиса, глядя на Тигровую Лилию {a}, легонько покачивающуюся на ветру. — Как жалко, что вы не умеете говорить! — Говорить-то мы умеем, — ответила Лилия. — Было бы с кем! 
Алиса так удивилась, что в ответ не могла вымолвить ни слова: у нее прямо дух захватило от изумления. Но, наконец, видя, что Лилия спокойно качается на ветру, Алиса опомнилась и робко прошептала: — Неужели здесь все цветы говорят? — Не хуже тебя, — отвечала Лилия, — только гораздо громче. — Просто мы считаем, что нехорошо заговаривать первыми, — вмешалась Роза. — А я как раз стою себе и думаю: догадаешься ты с нами заговорить или нет? «У этой, по крайней мере, лицо не вовсе бессмысленное, — говорю я про себя. — Правда, умом оно не блещет, но что поделаешь! Зато цвет у нее какой надо, а это уже кое-что!» — Меня цвет не беспокоит, — заметила Лилия. — Вот если бы лепестки у нее побольше завивались, тогда она была бы очень мила. Алисе было неприятно слышать все эти критические замечания, и она поспешила спросить: — А вам никогда не бывает страшно? Вы здесь совсем одни, и никто вас не охраняет… — Как это «одни»? — сказала Роза. — А дуб на что? — Но разве он может что-нибудь сделать? — удивилась Алиса. — Он хоть кого может отдубасить, — сказала Роза. — Что-что, а дубасить он умеет! — Потому-то он и называется дуб, — вскричала Маргаритка. — А ты этого и не знала? — подхватила ее подружка, и тут все они так завопили, что воздух зазвенел от их пронзительных голосков. — А ну, замолчите! — крикнула Тигровая Лилия, яростно раскачиваясь и вся дрожа от негодования. — Знают, что мне до них не добраться! — проговорила она, задыхаясь, повернув свою дрожащую от гнева головку к Алисе. — Распустились, негодницы! — Не волнуйтесь! — сказала Алиса и, наклонясь к маргариткам, шепнула: — Если вы сейчас же не замолчите, я всех вас сорву! Тотчас же воцарилась тишина, а несколько розовых маргариток побелели как полотно. — Правильно! — сказала Лилия. — Маргаритки из всех цветов самые несносные. Стоит одной из них распуститься, как все тут же распускаются за ней следом! Такой подымают крик! Послушать их, так прямо завянешь. — А как это вы все научились так хорошо говорить? — спросила Алиса, надеясь немного смягчить ее похвалой. — Я во многих садах бывала, во никогда не слышала, чтобы цветы говорили! — Опусти руку, — сказала Лилия, — и пощупай клумбу. Тогда тебе все станет ясно. Алиса присела и потрогала землю. — Твердая, как камень, — сказала она. — Только при чем тут это? — В других садах, — ответила Лилия, — клумбы то и дело рыхлят. Они там мягкие, словно перины, — цветы и спят все дни напролет! Тут Алисе все стало ясно. — Так вот в чем дело, — обрадовалась она. — Я об этом не подумала! — По-моему, ты никогда ни о чем не думаешь, — сурово заметила Роза. — В жизни не видела такой дурочки, — сказала Фиалка {b}. Алиса прямо подпрыгнула от неожиданности: Фиалка все это время молчала, словно и не умела говорить. — А ты помолчала бы! — крикнула Лилия. — Можно подумать, что ты хоть что-нибудь видела в жизни! Спрячешься под листом и спишь там в свое удовольствие, а о том, что происходит на свете, знаешь не больше, чем бутон! — А есть в саду еще люди, кроме меня? — спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей замечание Розы. — Есть тут еще один цветок, который умеет ходить, как ты, — сказала Роза. — Не понимаю, как это тебе удается… (— Ты никогда ничего не понимаешь, — заметила Лилия.) — Только он пораскидистее, чем ты, — продолжала как ни в чем не бывало Роза. — А в остальном — как я? — спросила с волнением Алиса. («Тут в саду есть еще одна девочка!» — подумала она.) — Такой же странной формы, как и ты, — сказала Роза. — Немножко темнее, пожалуй, и лепестки покороче… — Гладкие, как у Георгины, — подхватила Тигровая Лилия, поворачиваясь к Алисе, — а не такие растрепанные, как у тебя. — Не огорчайся, ты в этом не виновата, — сказала снисходительно Роза. — Просто ты уже вянешь, и лепестки у тебя обтрепались, тут уж ничего не поделаешь… Алисе это не понравилось, и, чтобы переменить разговор, она спросила: — А сюда она когда-нибудь приходит? — Не волнуйся, ты ее скоро увидишь, — сказала Роза. — Она из тех, у кого девять шипов, знаешь? — А где у нее шипы? — спросила Алиса с удивлением. — На голове, конечно, — ответила Роза. — А я-то все время думала, почему это у тебя их нет. Мне казалось, что у вас все с шипами. — Вон она идет! — закричал молоденький Шпорник. — Я слышу ее шаги! Топ-топ! Только она так топает, когда идет по дорожке {c}. Алиса радостно оглянулась — и увидела Черную Королеву. — Как она выросла! — невольно подумалось Алисе. И вправду, когда Алиса нашла ее в золе, она была ростом дюйма в три, не больше, а теперь — на полголовы выше самой Алисы. — Это от свежего воздуха, — заметила Роза, — здесь у нас чудесный воздух! — Пойду-ка я к ней навстречу, — сказала Алиса. Конечно, ей интересно было поболтать с цветами, но разве их сравнишь с настоящей Королевой! — Навстречу? — переспросила Роза. — Так ты ее никогда не встретишь! Я бы тебе посоветовала идти в обратную сторону! — Какая чепуха! — подумала Алиса. Впрочем, вслух она ничего не сказала и направилась прямо к Королеве. К своему удивлению, она тут же потеряла ее из виду и снова оказалась у порога дома. В сердцах она отступила назад, огляделась по сторонам в поисках Королевы, которую наконец увидала вдали, и подумала: не пойти ли на этот раз в противоположном направлении? {d} Все вышло как нельзя лучше. Не прошло и минуты, как она столкнулась с Королевой у подножья холма, куда раньше никак не могла подойти. — А ты здесь откуда? — спросила Королева. — И куда это ты направляешься? Смотри мне в глаза! Отвечай вежливо! И не верти пальцами! {e} 
Алиса послушно посмотрела ей в глаза и постаралась объяснить, что сбилась с дороги, но теперь понимает свою ошибку и собирается продолжить свой путь. — Твой путь? — переспросила Королева. — Не знаю, что ты хочешь этим сказать! Здесь все пути мои! Внезапно смягчившись, она прибавила: — Но скажи мне, зачем ты сюда пришла? Пока думаешь, что сказать, — делай реверанс! Это экономит время. Алиса немного удивилась, но Королева внушала ей такое почтение, что возражать она не посмела. — Вернусь домой, — подумала она, — и попробую делать реверансы, когда буду опаздывать к обеду! — Ну вот, теперь отвечай! — сказала Королева, посмотрев на часы. — Когда говоришь, открывай рот немного шире и не забывай прибавлять: «Ваше Величество»! — Я просто хотела взглянуть на сад, Ваше Величество… — Понятно, — сказала Королева и погладила Алису по голове, что не доставило той ни малейшего удовольствия. Оглядевшись, Королева прибавила: — Разве это сад? Видала я такие сады, рядом с которыми этот — просто заброшенный пустырь! Алиса не осмелилась ей перечить и продолжала: — А еще я хотела подняться на вершину холма… — Разве это холм? — перебила ее Королева. — Видала я такие холмы, рядом с которыми этот — просто равнина! — Ну, нет! — сказала вдруг Алиса и сама удивилась, как это она решается возражать Королеве. — Холм никак не может быть равниной. Это уж совсем чепуха! — Разве это чепуха? — сказала Королева и затрясла головой. — Слыхала я такую чепуху, рядом с которой эта разумна, как толковый словарь! {f} Тут Алиса снова сделала реверанс, потому что по голосу Королевы ей показалось, что та все-таки немного обиделась. Они молча пошли дальше и, наконец, поднялись на вершину холма. Несколько минут Алиса стояла, не говоря ни слова, — только глядела на раскинувшуюся у ее ног страну. Это была удивительная страна. Поперек бежали прямые ручейки, а аккуратные живые изгороди делили пространство между ручейками на равные квадраты. 
— По-моему, Зазеркалье страшно похоже на шахматную доску, — сказала наконец Алиса. — Только фигур почему-то не видно… А, впрочем, вот и они! — радостно закричала она, и сердце громко забилось у нее в груди. — Здесь играют в шахматы! Весь этот мир — шахматы {g} (если только, конечно, это можно назвать миром)! Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли… Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой! Она робко покосилась на настоящую Королеву, но та только милостиво улыбнулась и сказала: — Это легко можно устроить. Если хочешь, становись Белой Королевской Пешкой. Крошка Лили еще слишком мала для игры! {h} К тому же ты сейчас стоишь как раз на второй линии. Доберешься до восьмой, станешь Королевой… Тут почему-то Алиса и Королева бросились бежать. Позже, когда Алиса размышляла об этом дне, она никак не могла понять, как это случилось; она только помнила, что они бежали, крепко взявшись за руки, и Королева так неслась вперед, что Алиса едва за ней поспевала, но Королева все время только кричала: — Быстрее! Быстрее! Алиса чувствовала, что быстрее бежать она не может, но она задыхалась и не могла этого сказать. Самое удивительное было то, что деревья не бежали, как следовало ожидать, им навстречу; как ни стремительно неслись Алиса и Королева, они не оставляли их позади. 
Королева, видно, прочла ее мысли. — Быстрее! Быстрее! — закричала она. — Не разговаривай! Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала: — Быстрее! Быстрее! И тянула ее за руку. — Далеко еще? — с трудом вымолвила, наконец, Алиса. — Не еще, а уже! — ответила Королева. — Мы пробежали мимо десять минут назад! Быстрее! И снова они неслись со всех ног, так что только ветер свистел у Алисы в ушах. Того и гляди сорвет с головы все волосы, подумалось Алисе. — А ну, давай! — кричала Королева. — Еще быстрее! И они помчались так быстро, что, казалось, скользили по воздуху, вовсе не касаясь земли ногами, пока, наконец, когда Алиса совсем уже выбилась из сил, они внезапно не остановились, и Алиса увидела, что сидит на земле и никак не может отдышаться. Королева прислонила ее к дереву и сказала ласково: — А теперь можешь немного отдохнуть! Алиса в изумлении огляделась. — Что это? — спросила она. — Мы так и остались под этим деревом! Неужели мы не стронулись с места ни на шаг? [33] — Ну, конечно, нет, — ответила Королева. — А ты чего хотела? — У нас, — сказала Алиса, с трудом переводя дух, — когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место. — Какая медлительная страна! — сказала Королева. — Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее! {i} — Ах, нет, я никуда не хочу попасть! — сказала Алиса. — Мне и здесь хорошо. Очень хорошо! Только ужасно жарко и пить хочется! — Этому горю помочь нетрудно, — сказала Королева и вынула из кармана небольшую коробку. — Хочешь сухарик? Алиса подумала, что отказаться будет невежливо, хотя сухарь ей был совсем ни к чему. Она взяла сухарь и стала его жевать; сухарь был страшно сухой, и она чуть не подавилась. — Пока ты утоляешь жажду, — сказала Королева, — я размечу площадку. Она вынула из кармана ленту с делениями и принялась отмерять на земле расстояния и вбивать в землю колышки. — Вот вобью еще два колышка, — сказала она, — и покажу тебе, куда ты пойдешь. Хочешь еще сухарик? — Нет, нет, благодарю вас, — ответила Алиса. — Одного вполне достаточно. — Надеюсь, ты больше не хочешь пить? — спросила Королева. Алиса растерялась, но, к счастью, Королева продолжала, не дожидаясь ее ответа. — На третьей линии я повторю тебе свои указания, чтобы ты их не забыла. На четвертой — я с тобой распрощаюсь. На пятой — я тебя покину. Между тем она кончила свою работу. Алиса с интересом смотрела, как она вернулась к дереву, а потом медленно пошла вдоль ряда колышков. Около второго она остановилась, повернулась и сказала: — Пешка, как ты знаешь, первым ходом прыгает через клетку. Так что на третью клетку ты проскочишь на всех парах — на паровозе, должно быть, — и тут же окажешься на четвертой. Там ты повстречаешь Труляля и Траляля… Пятая клетка залита водой, а в шестой расположился Шалтай-Болтай… Но ты молчишь? — Разве… я должна… что-то сказать? — запинаясь, спросила Алиса. — Тебе бы следовало поблагодарить меня за любезные пояснения, — отвечала Королева с укоризной. — Что же, предположим, что ты так и сделала… Значит, так: седьмая клетка вся заросла лесом, но ты не беспокойся: один из Рыцарей на Коне проведет тебя через лес. Ну, а на восьмой линии мы встретимся как равные — ты будешь Королевой, и мы устроим по этому случаю пир! Алиса встала, сделала реверанс и снова опустилась на землю. У следующего колышка Королева опять повернулась. — Если не знаешь, что сказать, говори по-французски! — заметила она. — Когда идешь, носки ставь врозь! И помни, кто ты такая! С этими словами она повернулась, на этот раз не дожидаясь, пока Алиса сделает реверанс, подбежала к четвертому колышку, оглянулась, сказала: — Прощай! И бросилась к последнему. Как это произошло, Алиса не поняла, но стоило Королеве добежать до последнего колышка, как она тут же исчезла {j}. То ли она растаяла в воздухе, то ли скрылась в лесу («Она ведь так быстро бегает!» — думала Алиса), трудно сказать, только она исчезла. А Алиса принялась размышлять о том, что она теперь Пешка и что скоро ей ходить. Глава III
Зазеркальные насекомые
Прежде всего, конечно, нужно было оглядеться и познакомиться со страной, по которой ей предстояло путешествовать. — Совсем как на уроке географии, — подумала Алиса, поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть подальше. — Главные реки? Никаких. Главные горы? Всего одна — и я на ней стою. Как она называется? По-моему, никак. Главные города?.. Ой, кто это там? Вьются, словно пчелиный рой… Только, конечно, пчел на таком расстоянии не увидишь… Она замолчала и стала смотреть на загадочных насекомых, которые кружили над цветами, погружая в них хоботки. — Совсем как настоящие пчелы, — подумала Алиса. Конечно, это были совсем не пчелы; по правде говоря, это были слоны, в чем Алиса очень скоро убедилась. У нее прямо дух захватило от этого открытия. — А какие там огромные, должно быть, цветы! — размышляла Алиса. — Словно дом, только без крыши и на стебле! А сколько меду! Подойду-ка я поближе… Нет, лучше подожду… Она начала было спускаться с холма, но вдруг оробела и остановилась. — Прежде, чем туда идти, нужно запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов, — оправдывалась она перед собой. — А как будет смешно, когда меня спросят дома, как мне здесь понравилось, и я скажу: «Очень приятная была прогулка, только… — тут она тряхнула головой (такая уж у нее была привычка!), — только было жарко и пыльно, и слоны докучали! » — Спущусь-ка я в другую сторону, — проговорила она, помолчав, — а к слонам пойду попозже. Мне ведь нужно поскорее попасть на третью линию! С этими словами она сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести ручейков {a}. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ — Ваши билеты! — сказал Контролер, всовывая голову в окошко. Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше пассажиров, и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно. — Та-ак, — протянул Контролер и сердито взглянул на Алису. — А где твой билет, девочка? И все хором закричали («Словно припев в песне», — промелькнуло у Алисы в голове): — Не задерживай его, девочка! Знаешь, сколько стоит время? Тысячу фунтов — одна минута! — К сожалению, у меня нет билета, — испуганно сказала Алиса. — Там, где я села, не было кассы… И хор голосов подхватил: — Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу фунтов — один дюйм! — Не оправдывайся, девочка! — сказал Контролер. — Надо было купить билет у машиниста. И снова хор голосов подхватил: — У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу фунтов — одно колечко! — Лучше мне промолчать, — подумала Алиса. На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто ничего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (Надеюсь, ты понимаешь, что значит «думать хором», потому что мне, по правде говоря, это неясно): — Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу фунтов — одно слово! — Сегодня мне всю ночь будет сниться тысяча фунтов! — подумала Алиса. А Контролер все это время внимательно ее разглядывал — сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец, он сказал: — И вообще ты едешь не в ту сторону! 
Опустил окно и ушел. Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу) {c}, произнес: — Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут! Козел, сидевший рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко сказал: — Она должна знать, как пройти в кассу, даже если она не умеет читать! Рядом с Козлом сидел Жук (это был очень странный вагон, битком набитый пассажирами), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, он сказал: — Придется отправить ее обратно с багажом. Алисе не видно было, кто сидит за Жуком, она только услышала хриплый голос: — Пусть пересядет на другой… Тут голос закашлялся и замолк. — Что это у него? Грипп? — подумала Алиса. И тотчас же тоненький голосок прошептал ей прямо в ухо: — Из этого вышла бы неплохая шутка: «Коль хрип — так грипп…» или еще что-нибудь в таком же духе… В самом конце вагона кто-то ласково пропел: — На ней надо написать: «Хрупкая девочка! Не кантовать!» А голоса продолжали выкрикивать («Сколько их здесь!» — подумала Алиса): — Надо отправить ее почтой! Налепить ей справа марку и отправить! — Нет, лучше телеграфом! — Пусть тянет поезд вместо паровоза! Но господин в белой бумаге наклонился к Алисе и прошептал: — Не слушай их, детка! Просто на каждой остановке покупай по обратному билету! — И не подумаю! — воскликнула, потеряв терпение, Алиса. — Эта поездка мне совсем не нужна! Хочу в лес! В чащу! — И из этого вышла бы неплохая шуточка, — проговорил тоненький голосок прямо у нее над ухом. — «Хочу почаще бродить по чаще »… Или еще что-нибудь в этом же духе… — Ах, оставьте меня, наконец, в покое! — сказала Алиса, оглядываясь. (Она никак не могла понять, кто это с ней говорит тоненьким голоском.) — Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами! Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, очень несчастлив. — Надо бы его утешить, — подумала Алиса. — Но только почему он не вздыхает, как люди! Понимаешь, вздох был такой легонький, что она бы его ни за что не услышала, если бы он не раздался у нее прямо над ухом. От этого в ухе у нее защекотало, и она перестала думать о горестях своего невидимого собеседника. — Я знаю, что ты мне друг, — продолжал голосок. — Старый друг… верный друг… Ты меня не обидишь, даром, что я насекомое… — Какое насекомое? — забеспокоилась Алиса. На самом деле она хотела узнать, кусается ее собеседник или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо. — Неужели ты не догада… — начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Алиса и все остальные в тревоге повскакали со своих мест. Лошадь, высунувшая голову в окно, оглянулась и спокойно сказала: — Ничего страшного! Здесь ручеек, который нам надо перепрыгнуть. Все тут же успокоились, только Алисе было как-то не по себе при мысли о том, что поезда здесь прыгают. — Зато я сразу попаду на четвертую линию, — подумала она. — А это уже неплохо! В тот же миг она почувствовала, как поезд поднялся в воздух. От страха она вцепилась во что-то, оказавшееся у нее под рукой. Это была козлиная борода. {c} * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису крылышками. Это был огромный Комар. — Не меньше гуся! — подумала Алиса. Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы? — Значит, ты не всех насекомых любишь? — продолжал, как ни в чем не бывало Комар. — Я люблю тех, которые умеют говорить, — отвечала Алиса. — У нас насекомые не разговаривают. — А каким насекомым у вас радуются? — спросил Комар. — Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, — призналась Алиса. — По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут. — А они, конечно, идут, когда их зовут? — небрежно заметил Комар. — Нет, кажется, не идут. — Тогда зачем же их звать, если они не идут? [34] — Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется? — Незачем, по-моему, — сказал Комар. — Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время… Значит, какие у вас насекомые? — Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, — сказала Алиса и загнула на руке один палец. — А-а, — протянул Комар. — Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит… Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги! 