Для этих людей коммунистический эксперимент был совершенно не важен. Было важно их собственное предубеждение: «Наши вещи не может отобрать никто». И те вещи были их несчастьем! Даже нищий не был готов отдать свои вещи. а что он имел?
Вся идея заключалась в том, что вся земля, вся собственность, и все, что в ней должно принадлежат коллективу. Совет – значит община. Деревня превращается в совет, она становится общиной. Семьи исчезают, только отдельные члены вносят посильный вклад, а община будет удовлетворять их потребности – не согласно их значимости, а согласно необходимости.
Кто‑то, возможно, не очень трудолюбив, а кто‑то очень упорный работник – и в общине, как в большой семье. Вам следует понять, что кто‑то слабее, кто‑то болен, кто‑то стар, но их потребности должны быть удовлетворены.
Сейчас Горбачев говорит: «Каждому по труду!» А как быть старикам? Они ведь не смогут работать так, как молодые люди. А дети? Они ведь неспособны работать так, как молодежь. А женщины? Их ведь нельзя загружать физической работой.
Коммунистическая идея была значительно выше и прекраснее: «Каждому – по потребностям». У старика свои нужды. Возможно, он неспособен сейчас работать, но он достаточно отработал за свою жизнь. Ребенок еще не работает, но однажды он начнет работать. А потребности у него есть прямо сейчас.
Сейчас Горбачев говорит: «Каждому – по труду», но это лозунг капитализма. Он обманывает и предает весь коммунистический подход.
Если революция придет в Италию, собираетесь ли вы позволить папе продолжить управление Ватиканом? Позволите ли вы банку Ватикана менять черные деньги, героиновые деньги на белые деньги и зарабатывать миллионы долларов в год? Позволите ли вы всем священникам, епископам, архиепископам, всем церквям жить так, как они живут? Они будут сопротивляться, поскольку такая жизнь им выгодна. Тогда что вы будете делать? Просто сидеть перед церквями и плакать, как малые дети? Вам придется уничтожить этих людей, выбросит их в океан – а у нас есть такой прекрасный океан.
Революция не заботится о таких паразитах. Она против таких паразитов, они будут создавать разного рода трудности для вас как внутри страны, так и вне ее. Сейчас число католиков в мире достигло шестисот миллионов. Если вы сделаете что‑нибудь против Папы, он будет отбиваться и шестьсот миллионов католиков со всего мира создадут огромное давление на вас через любое правительство: «Не трогайте Ватикан; иначе мы разорвем отношения с вами».
Вот это и произошло в России. Все страны прервали свои связи с Россией. Все станы отозвали своих послов, не было никакой связи с Россией – бойкот, абсолютный бойкот.
Америка продолжает распространять версию о том, что Сталин соорудил «железный занавес». Это не Сталин создал «железный занавес», а все страны, которые порвали с Советским Союзом, бойкотируя его полностью.
И тогда Советскому Союзу было абсолютно необходимо создать такие условия, чтобы никто не мог проникнуть в страну. Люди были готовы к подстрекательству, они были очень печальны, поскольку их личные вещи отобрали. Люди были очень привязаны к своим личным вещам – маленьким вещам. Они были готовы поддаться провокации, и вся страна была полна шпионов из всех капиталистических стран, пытающихся подстрекать людей к разрушению колхозов, поджогу колхозов.
Все разные христианские секты сошлись во мнении, что коммунизм выступает против религии – и все мусульмане, и буддисты, поскольку в Советском Союзе существует три религии. Одна его часть, у границы с Монголией, буддистская, другая, недалеко от Афганистана – мусульманская. Третья часть – православные христиане. И вот все три религии заявили: «Коммунизм выступает против религии, так что мы должны драться». А все люди принадлежали к какой‑нибудь религии. Каждый человек принадлежал к какой‑нибудь религии – буддизму, исламу или христианству. Как разрешить такую ситуацию?
Я не вижу никого, кроме Сталина, в коммунистической партии того времени, кто справился бы с ситуацией. И он был проклят, потому что он спас коммунизм; иначе эти люди разрушили бы его.
Был хаос. Как только царя убили, рухнула система, не было порядка в стране. Поезда ходили – никто не знал, где закончится маршрут, куда они едут,поскольку люди разбирали железнодорожное полотно, разрушали мосты. Поезда двигались, сгорая. Люди, для которых свершилась революция, жгли поезда, усадьбы хозяев, дворцы царя. А коммунистическая партия пыталась сказать им: «Теперь это все принадлежит вам. Н разрушайте! С царем покончено, теперь это ваша собственность. Но никто не слышал, и люди растаскивали добро по своим домам.
Я слышал, что после того. как семью царя вывезли из дворца (это был один из самых больших дворцов в мире, самый богатый, один из старейших в России), люди уносили все из дворца по своим домам. Даже ковер, который был таким огромным, что одному человеку было не утащить, люди резали ножницами на куски – и было достаточно, чтобы унести себе домой. Что можно делать с такими людьми?
Не было времени, чтобы убеждать их. Не было времени, чтобы дать им понять: «Все принадлежит вам, а вы все рушите». Ленин не был способен сделать это, Троцкий не был способен сделать это, а Сталин смог. Этот человек определенно имел стальное сердце – любой ценой революция должна выжить.
Как я вам уже говорил, массы являются величайшим врагом себе; они не ведают, что творят. Поэтому пуля была единственным ответом, и Сталин убивал, защищая абсолютно правое дело.
Бывают времена, когда вам необходимо применять средства, которые очевидно плохи: насилие, убийство. Но что вы можете сделать с этим человечеством? Если у вас есть власть, то вы неожиданно понимаете, что единственный путь заключается в том, чтобы вернуть людей к здравому смыслу. Когда убивают одного человека, сотня других людей сразу поднимает, что «это трудная проблема, лучше молчать». Тот миллион убитых сделал молчаливыми и спокойными двадцать миллионов.
С вами ваши предрассудки, вы шокированы, но в этом моя работа. Когда я критиковал христианство, вы не были шокированы вы были счастливы. Сейчас позвольте христианам быть счастливыми, потому что каждому свое время. Католики должны были быть потрясены – и они были потрясены. Целая семинария, в которой обучались пятьсот миссионеров и преподавала сотня профессоров, сгорала от нетерпения: они хотели услышать, что я скажу. Один студент пришел сюда на следующий день и сказал: «Вся семинария говорит только об одном – что вы принесете плену или видео». И я отправил Прасада, потому что он уже бывал в семинарии с лекцией, чтобы объяснить им мою философию. Он пришел, а начальство заявило: «У нас нет оборудования, и понадобится время, чтобы достать оборудование, так что мы не можем провести встречу».
Группа студентов из местной семинарии посетила недавно однн курс, и их вопрос относились к серии «Христианство – самый смертельный яд и дзен – противоядие от всех ядов».
Прасад ответил им «Не беспокойтесь об оборудовании. Я принесу все необходимое с собой».
Но тогда они быстро изменили тактику. Они заявили: «Но сперва необходимо получить разрешение от высшего руководства». Прежде этого не требовалось. Теперь требуется разрешение от высшего руководства!
На следующий день Прасад пошел вновь и спросил: «Выдано ли разрешение?» Они ответили: «Мы ждем».
И наконец они позвонили: «Вам не следует приходить сюда. Мы надеемся, что в течение двух с половиной недель разрешение будет получено».
Я не думаю, что разрешение будет получено. Это просто процесс задержки; после еще двух с половиной недель... и что такое высшее руководство? Оно живет там же, на территории семинарии! И понадобится две с половиной недели, чтобы дойти до его дома? И оно ходит каждый день на церковную службу...
Но вы не беспокоились тогда. Кого‑то побили, а вы радовались. Теперь ваша очередь. Позвольте другим повеселиться!
Я против любого предрассудка. Это всего лишь предрассудок. Если вы понимаете практичность этого, вы не будете против. Теоретически вы можете продолжать думать об этом: «Один миллион индивидуальностей...»
Забудьте это слово – редко попадается индивидуальность. Один миллион жуликов, которые мешали революции, одному из величайших экспериментов в истории человечества.
Это того стоило. И когда я сказал, что в любом случае вы умрете, я сразу почувствовал, что вы были сильно шокированы. Но я все же повторю: в любом случае вы умрете. Не умирайте в борьбе против революции. Ну умирайте за статус‑кво; если вам суждено умереть, умирайте за восстание.
Каждый должен умереть, и, что касается меня, Сталин ли убивает их, или Адольф Гитлер, или Муссолини, или Хирохито, не имеет значения, он убивает только тело. Душа сразу же попадает в чрево другой женщины. Ничто не уничтожается, только дома меняются. Вы думаете, тот один миллион людей уничтожен? Многие из них могут быть здесь! Если не сейчас, то скоро.
Для меня люди, которые выступают против насилия и говорят о вечной жизни неправы абсолютно. Они не видят своего противоречия. Если жизнь вечна, тогда смерть ничего не значит; жизнь будет продолжаться в новых формах где‑нибудь еще. Если не в Советском Союзе, то в Китае, и если вы убиваете Китай, то всегда имеется Индия.
Гитлер убивает, Сталин убивает, Хирохито убивает – кто бы ни убивал, население Индии продолжает расти. Индия предоставляет готовые утробы каждому. Люди могут умирать от голода, но они хвастаются, что у них двадцать детей. И что в этом замечательного? Взгляните на быка – у быка есть тысяча детей, так вы думаете, что бык лучше вас?
И бедные люди обречены производить все больше детей, потому что у них нет других развлечений. Вечером – у них нет электричества, у них нет телевидения, у них нет излишков еды, чтобы их животы стали слишком большими и они не смогли бы добраться до женщины. Так что нечего больше делать в темноте, и люди продолжают производить детей. Они не могут пойти в кинотеатр, на то нужны деньги, они не могут пойти пообедать в ресторане, на это нужны деньги. А секс бесплатен.
Так что отовсюду, где вы убиваете, Индия готова получить! От четырехсот миллионов людей, которые жили в Индии сорок лет назад, сегодня уже живет более девятисот миллионов людей. Оказывается, каждый год добавляется десять миллионов человек. К концу этого столетия население превысит один миллиард человек. Откуда все эти люди приходят?
Более богатые и образованные страны теряют население – потому что образованные люди понимают, что глупо рожать детей и делать страну еще беднее. Они используют разнообразные методы для предотвращения демографического взрыва, вопреки всем попам и епископам. Кого это волнует? Эти люди, даже католики; об этом не заботятся; это просто формальная респектабельность. Но есть страны в которых поддерживаются программы по повышению рождаемости. Их население сокращается, и есть страх, что они могут исчезнуть в огромном, растущем населении третьего мира. Скоро они наводнят всю Европу – никакие границы не удержат их.
В Германии уже существует эта проблема. Очень много людей из Турции приехало в Германию, так что сейчас возникла большая проблема безработицы. И вы будете удивлены, узнав, что нацистская партия Адольфа Гитлера вновь поднимает голову. Один из сподвижников Адольфа Гитлера организовал партию, которая заняла одиннадцать мест в парламенте только на основании того, что всех этих турок следует выбросить из Германии, иначе Германия задохнется.
Адольф Гитлер выбрасывал евреев – теперь это турки. И эта партия заняла одиннадцать мест. Это начало. Почему люди поддержали бывшего нацистского офицера? Потому что немцы начинают бояться: «Если эти народы продолжать иммигрировать в Германию мы обеднеем. Мы должны будем обеспечить работой этих людей. Мы должны будем делиться нашими деньгами, нашей землей, нашими домами с этими людьми». И этот караван иммигрантов растет каждый день, потому что мусульманские страны разрешают одному мужчине жениться на четырех женщинах, поэтому число мусульман растет в четыре раза быстрее по сравнению с другими.
Вы можете произвести только одного ребенка в год. Мусульмане могут сотворить четырех детей. Вот почему в Индии всего сорок лет назад мусульмане захватили Бангладеш и Пакистан, но за сорок лет их стало так много, что Индия стала самой большой мусульманской страной в мире – не сопоставимы с ней ни Саудовская Аравия, ни Пакистан, ни Бангладеш или какая‑либо другая страна Среднего Востока. Наибольшей мусульманской страной является Индия, вторыми за индусами идут мусульмане. и скоро они будут первыми, потому что у них есть четыре женщины, а у вас только одна. И это продолжается во имя невмешательства в религию кого‑либо – правительство разрешает мусульманину иметь четырех жен, а индусу – только одну.
Этой глупости можно помешать, только если вы действительно жестоки.
Я бы хотел, чтобы рост населения в Индии был остановлен военным режимом. Целую армию следует послать в каждую деревню, и если люди не хотят добровольно, их надо стерилизовать принудительно. Вы скажете: «Это демократично». Но разве это демократично, что пятьсот миллионов людей умрут в конце этого столетия? Проблемы тесно взаимосвязаны. Когда вы рассматриваете проблему взгляните со всех сторон, и вы поймете то, что я вам говорю.
И отбросьте вашу предвзятую идеологию.
Моя задача здесь – вывести вас в пространство не‑ума. А из не‑ума к действию. Затем вы действуете непосредственно, глядя на ситуацию. Что бы ни было, правота сразу же возникает в вас, и вы совершаете это. Это не вопрос морали и не вопрос религии – это вопрос непосредственного ответа на ситуацию. А непосредственный ответ приходит только через медитацию.
Я шокирую ваш ум нарочно и продолжаю открывать пути. Я не оставлю никого! Евреи удивляются: «Может быть, придет наш черед». Подождите – придет!
Я собираюсь поговорить обо всех идеологиях прошлого, обо всех нравах прошлого. Я выступаю против всего прошлого человечества и не делаю никаких исключений. Я хочу, чтобы совершенно новый человек появился на Земле – сверхчеловек.
Сутра:
Наш любимый Мастер,
Однажды монах спросил мастера Дого: «Даже если нет ни облака на расстоянии в тысячи миль, это еще не настоящее небо. Что такое настоящее небо?
Дого ответил: «Сегодня хорошо сушить пшеницу».
Это путь дзен. Не теряйте времени на ненужные теоретические вещи: «хотя имеются тысячи миль без облака... но это небо не является настоящим небом, потому что за этим небом будет другое небо, а за тем следующее небо. Где же настоящее небо?»
Но мастер Дого сказал: «Забудьте все об этом! Сегодня хорошо сушить пшеницу. Солнечный день, открытое небо, безоблачно. Будьте в настоящем времени! Сегодня хорошо сушить пшеницу».
И раз вы находитесь в настоящем времени, вы осознаете настоящее небо – то, о чем не сказано. Настоящее небо находится внутри вас. Оно не снаружи, тысячи миль или миллионы миль, не имеет значения, вы никогда не дойдете до конца неба во внешнем мире.
Но есть небо внутри вас, которое является настоящим, благодаря которому вы живете и от которого получаете ваше питание. Ваши корни находятся в этом настоящем небе. Просто идите внутрь, и это не тысячи миль отсюда. Это только тысячи мыслей отсюда.
Так что это только опрос уменьшения мыслей и уменьшения расстояния.
Если у вас нет никаких мыслей, вы в нем.
Вы и есть это небо.
Вам не надо никуда идти; вам нужно просто продолжать отбрасывать ваши мысли. В этом цель нашей тарабарщины перед медитацией. Время, чтобы отбросить все, без задержки.
Эти творения, которые вы выбрасываете, поедают вашу голову постоянно, разрушая ваш разум. Схватите их и выбросьте и не переживайте о моральной стороне происходящего, о том, что они могут войти еще в чей‑то мозг. Нет, ваши творения привычны вашему уму. Даже если вы бросаете их, они будут ждать снаружи на бамбуке, и, когда вы пойдете в столовую, они прыгнут!
И вы можете слышать в столовой (я никогда не хожу туда) так много разговоров, обсуждений... Все творения вернулись. Так что остерегайтесь бамбука! Просто смотрите, чтобы эти творения не вернулись вновь в вашу голову, ‑ бегите! А в столовой молчите. Чем чаще вы открываете свой рот, тем больше их заходит. Они знают вас прекрасно, они не войдут в кого‑нибудь другого. Никто не хочет чужаков, незнакомцев; каждый хочет попасть на свое место, в свой собственный дом. Вы не войдете в чужой дом. Вы не возьмете чужой арендованный велосипед...
Каждый находит среди тысяч велосипедов свой собственный арендованный велосипед. Странно!
Эти творения очень хорошо знакомы с вами, и они знают о том, как сильно вы любите их. Какова гарантия, что другой человек будет любить их? Возможно, он не будет даже дружелюбен, а вы кормили их много лет.
Поэтому, когда вы бросаете, бросайте их очень далеко, чтобы они смешались, начали драться друг с другом, а вы тем временем убежите в столовую.
Внутреннее небо удалено настолько, насколько богата мыслями ваша голова. Если у вас нет никаких мыслей, вы просто существуете в настоящем времени. Об этом Дого говорит: «Сегодня хорошо сушить пшеницу».
Просто будь здесь и сейчас, не говоря ничего о настоящем небе... Это путь дзен – указать. Если вы умны, вам достаточно простого намека. Если вы неразумны, то и вдалбливание в вашу голову не поможет.
Дого показал монаху, где существует настоящее небо. Оно внутри вас, если вы находитесь в настоящем времени.
Быть в настоящем значит быть в не‑уме. Быть в настоящем – это значит быть в ином мире (поверить по английскому оригиналу), в космосе, в небе, что является самой вашей сутью.
В другой раз монах спросил Дого: «Что такое глубочайший?»
Дого сошел со своего сиденья, сделал женский реверанс и сказал: «Ты пришел издалека, и у меня нет ответа для тебя».
Фактически он дал ответ. Что такое глубочайший? Скромность, благодарность, способность быть никем. Он мужчина, но он поклонился в женской манере – нет различия между мужчиной и женщиной, потому что это не вопрос тела. И женщина ‑ более скромная, более благодарная, более любящая.
Так он показывает это: создает женские качества любви, благодарности, сострадания, скромности; просто будь никем. И он спустился и сделал реверанс, поклонился незнакомцу.
Он ответил. Но незнакомец, монах, не понял, вот почему он говорит: «Ты пришел издалека, и у меня нет ответа для тебя».
Если ты хочешь услышать ответ, у меня его нет.
Это сделано также из сострадания. Он ответил, что скромность является глубочайшей, способность быть никем является глубочайшей; быть никем, достичь полного самоотречения является глубочайшим. Дальнейшее углубление невозможно. Он дал ответ своим действием, но человек смотрел так, как если бы он не понял. Это также из сострадания – не вводить человека в смущения, не дать ему почувствовать, что он не понял.Дого сказал: «Ты пришел издалека, и у меня нет ответа для тебя». Он берет ответственность на себя: «Это не твоя вина. Ты проделал огромную работу, ты пришел издалека. и у меня нет никакого ответа для тебя». Он берет ответственность на себя – хотя реальность такова, что монах пропустил ответ.
В этом красота Мастера. Она сверкает многими красками, многими радугами. Если вы не понимаете это, то вы и не увидите это. Просто читая об этом, вы пропустите этот момент.
Как‑то раз Секисо Кейшо спросил Дого: «Через сто лет, если кто‑то спросит об абсолютном значении Вселенной, что я скажу ему?»
Вы уйдете. Через сто лет вас не будет; иначе вы могли бы ответить ему. Просто дайте мне ответ. Если кто‑то после вашего ухода из жизни задаст этот вопрос, я могу передать ему ваш ответ. Но это невозможно. Вы не можете передать мой ответ, если он не является также вашим ответом. Повторение моего ответа будет просто заимствованием, в нем не будет жизни, не будет никакой харизмы. Он не проникнет в сердце человека. Если он не живой, пульсирующий жизнью и излучающий жизнь, и светящийся большой энергией, исходящей из вашего собственного опыта... Тогда, возможно, другой, если он достаточно умный, медитативный, восприимчивый, может понять это.
Дого позвал дежурного мальчика, он подошел, и Дого попросил его наполнить бутылку водой.
Он не обратил никакого внимания на вопрос Секисо. Невнимание к вопросу Секисо является также ответом. Он говорит: «Не задавай глупых вопросов. Найти ответ благодаря собственному жизненному опыту. Мой ответ не поможет, поэтому я не собираюсь давать его».
Поэтом он просто, как будто не слышал, хотя прекрасно все слышал, позвал дежурного мальчика и попросил его наполнить бутылку водой.
Дого подождал некоторое время...
Странно: Мастер не отвечает на вопрос.
И затем сказал Секисо: «О чем это ты спросил только что?»
Как будто он не слышал: «О чем это ты спросил только что?»
Секисо повторил вопрос. Вслед за этим Дого отправился обратно в свою комнату, а в этот момент Секисо стал просветленным.
Он ответил в первый раз, но Секисо не понял, что это означало: «Не спрашивай меня о вещах, которые доступны только твоему собственному опыту, без помощи».
Но поскольку он не понял, Дого подождал некоторое время: возможно, он догадается.
И затем сказал Секисо: «О чем это ты спросил только что?»
Секисо повторил вопрос.
Это оказывает, что он не понял ответа, который Дого дал своим невниманием к его вопросу. При этом Дого отправился в свою комнату, не отвечая повторно ему.
В этот раз он понял, что это не вопрос, на который можно получить ответ: вы должны идти внутрь своей комнаты. Слово «комната» (room) прекрасно. Оно просто означает пространство. И вы иногда используете его в смысле пространства,что это место имеет достаточно пространства (enough room). Что вы подразумеваете под этим «enough room»? Достаточно пространства, отсутствие ненужной мебели.
Я бывало, останавливался у очень богатого человека в районе под названием Саугар. Он был сборщиком хлама. У него было достаточно денег, он мог себе это позволить.
В те времена в Саугаре не было телевидения... У него была специальная комната для гостей, набитая всяким хламом. Я увидел там телевизор и воскликнул: «Ты что, сумасшедший? Телевидения здесь нет!» В то время его не было даже в Бомбее, не было в Нью‑Дели; телевидение еще не появилось в Индии.
«Что ты делаешь с этим телевизором?»
Он ответил: «Я был в Лондоне, и мне понравился телевизор».
Я воскликнул: «Просто понравился?»
Он ответил: «Когда‑нибудь телевидение придет сюда», А ему было в то время семьдесят пять лет.
Я заметил: «По крайней мере, не при твоей жизни».
Он спросил: «Что?»
Я добавил: «Ты не понимаешь, что тебе уже семьдесят пять...»
Но он сказал: «Нехорошо говорить человеку «не при твоей жизни». Это означает, что ты уже думаешь о моей смерти!»
Я возразил: «Я не думаю о твоей смерти, я думаю о твоем городе. Он все еще на тысячу лет отстает! Даже в Нью‑Дели телевидение еще не пришло. В твоем городе оно появится по крайней мере через столетие, и я не думаю, что ты протянешь столько».
Но он очень рассердился и сказал: «Я поставил его здесь для твоего удовольствия».
Я заметил: «Я не сумасшедший. Этот ящик не может доставить удовольствие. Он мертв, потому что к нему не подходит ни один провод».
И затем я увидел много радиоприемников, стоящих в ряд, разного рода моделей. Я сказал: «Одного достаточно». Он ответил: «Но я могу купить их, так что, когда появляется новая модель, появляется новый производитель...»
Я воскликнул: «В этой комнате я не могу жить. Я сойду с ума, поскольку в ней нет пространства!» Вещи и вещи, вещи и вещи! С трудом можно пройти к кровати, а если это ночь – и там не было электричества – то не удается пройти в ванную без того, чтобы многократно не удариться и не сломать много его ценных вещей.
Так что я сказал: «Прости меня. Просто дай мне пустую комнату».
Он удивился: «Пустую комнату?»
Я ответил: «Да, поскольку я иногда хожу в ванную».
Он сказал: «Ванная комната здесь».
Я заметил: «Темной ночью, при отсутствии электричества... А твоя комната просо ужасна! Меня будут мучить ночные кошмары здесь, я не вынесу всего этого!»
Там были разнообразные часы, старые древние, и они отбивали время. Часы не совпадали по времени друг с другом. Я спросил: «Хочешь ли ты, чтобы я спал или нет?»
Он ответил: «Ты – первый гость, высказавший так много претензий». Я сказал: «Я не поднимаю шума, я просто хочу получить комнату». Он ответил: «Это и есть комната!»
Я заметил: «Ты не понимаешь значения слова «комната». Это не комната, это свалка!»
Так что когда Мастер Дого ушел в свою комнату, он вновь давал Секисо шанс: «Просто отправляйся в безмолвное пространство внутри себя. Как я иду в мою комнату, ты идешь в свою комнату, в свое собственное пространство», И тут‑то Секисо понял это. Он стал просветленным.
Мастер продолжает повторять то же самое в разных вариантах, разными словами, с разными жестами, в надежде, что в какой‑то момент вы поймете сказанное. Как вы можете этого избежать?
Я буду нападать на вас под разными углами, толкая вас при любой возможности, в каждое ребрышко. Меня не волнует получите вы переломы или нет, я продолжу атаки на вас. Мои удары более тонкие, чем удары людей дзен. Их удары более первобытные.
Так что, когда вы расстраиваетесь и нервничаете, помните – это удар.
Просто примите душ и сядьте медитировать. Не надо думать об этом, это был просто удар, чтобы разбудить вас.
Моя беседа с вами не является речью оратора или философа. Мой разговор с вами представляет собой выступление мастера, который знает, как взволновать вас. А ваше дело – не волноваться, что бы ни происходило и что бы я ни сказал.
Я могу назвать Иисуса чокнутым – не волнуйтесь. Просто радуйте и примите хороший душ, если возникают какие‑то неприятности... Поскольку – что я должен делать с Иисусом? Я заинтересован в вас. Если я вижу, что где‑то в вашей голове прячется Иисус, тогда я немедленно бью Иисуса. Я бью вас. Какая у меня заинтересованность в Иисусе? Фактически, никто не знает, существовал этот парень или нет.
Также, когда я говорю о Сталине, не беспокойтесь. У меня нет никакой заинтересованности в Сталине. Он не мой ученик, вы мои ученики! И вы самостоятельны, несмотря на меня. Я пытаюсь любым способом выгнать вас, но вы продолжаете приходить.
Вы прекрасно знаете, что мои слова не следует понимать буквально. Они представляют собой стратегии и инструменты. Вся проблема состоит в том, каким образом шокировать вас и полностью встряхнуть ваш разум, чтобы вы смотри войти во внутреннее пространство и увидеть вашими собственными глазами ваше огромное небо.
Башо написал:
Холодный дождь начинается,
А я без шляпы,
Вторая мысль: а кого это волнует?
В этом вся красота дзен.
Холодный дождь начинается,
А я без шляпы,
Вторая мысль: а кого это волнует?
Помните это. Вторая мысль: не беспокойтесь ни о чем. Возможно, при первой мысли вы неспособны, а по второй мысли – не упустите это. Секисо не упустил вторую мысль.
Вопрос Маниши:
Наш любимый Мастер, Эмма Гольдман, анархистка, в начале этого столетия написала в одном из своих революционных сочинений, что «Фридрих Ницше описываелся как ненавистник слабых, поскольку он верил в супермена. И не пришло в голову этим мелким интерпретаторам великого мыслителя, что это видение супермена также требует такого состояния общества, при котором не родится раса слабых людей и рабов».
С пламенем дзен в одной руке вы являетесь завершением поиска человеком своей внутренней цельности; с пламенем духовного анархизма в руке не являетесь ли вы также завершением поиска человеком его внешней цельности?
Маниша, Фридрих Ницше – один из наиболее неправильно понятых гигантов человечества. И никто не может посочувствовать ему более, чем я, потому что я тоже нахожусь в подобном положении. Я даже еще более неправильно понятый человек, чем Фридрих Ницше.
Когда я говорю, что я ненавижу бедность, люди думают, что я ненавижу бедняков.
Я ненавижу бедность, потому я хочу уничтожить бедность полностью! И когда будет уничтожена бедность, бедняков не будет.
Аналогичная ситуация была с Ницше. Когда он сказал: «Я ненавижу слабых людей, и я возвещаю приход сверхчеловека», ‑ люди неправильно поняли его. Они подумали: «Этот человек защищает только сильных, превосходящих людей, и он выступает против обычного, среднего человечества». Но это не так.
Эмма Гольдман права. Она одна из немногих женщин в истории, имевших очень ясное и точное интеллектуальное понимание. Очень мало женщин думают о глобальных проблемах, их мир очень ограничен – их соседи, кто получил новое сари...
Женщина ворвалась в дом и заявила своему мужу: «Ты должен сделать либо одно, либо другое». Он спрашивает: «Что?»
Женщина поясняет: «Сосед купил новый автомобиль. Или ты покупаешь новый автомобиль, или меняешь соседей. Мы переедем в другой дом, мы не можем жить в этом доме. Я не могу видеть новый автомобиль в его гараже, когда в нашем гараже стоит старый «форд». Так что действуй быстро! Либо найди новый дом, либо прикати домой новый «кадиллак»!
Мир этой женщины был очень ограничен. Мужчина ограничил его, но женищна также ответственна – она приняла это. Когда кто‑то порабощает нас, то, конечно, этот человек несет ответственность, но не думайте, что вы не несете ответственность. Вы также ответственны: вы могли бы умереть, вместо того, чтобы становиться рабыней; иначе как бы он смог сделать вас рабыней?