Корт склонился над золотоволосой девушкой. Сейчас, когда Дженисейя спала, ее проницательные зеленые глаза были закрыты, а в изгибе тонких губ не угадывалось даже намека на скрытую жестокость. Она казалась волшебным существом из мифологического прошлого Земли, одной из дочерей Нептуна.
Изысканная красота девушки из Атлантиды неожиданно острой болью отдалась в сердце Корта. Он не ощущал страсти или физического влечения к ней, но Дженисейя странным образом воплощала для него нечто, чего он никогда не знал. Явившаяся из глубокой древности, она была олицетворением юности мира, символом смутных мечтаний, знакомых большинству молодых людей.
Глядя на Дженисейю, Корт осознал, что у него не было настоящей юности. Он никогда не мечтал о чудесном. Его мысли невольно вернулись к Марион Бартон, оставшейся на Земле. Лишь сделав над собой необычайное усилие, он смог приступить к работе.
Время от времени Тордред выходил из лаборатории посмотреть, как идут дела, но потом гигант стал появляться все реже. Хотя Тордред многому научился с помощью передатчика мыслей, наделившего его знаниями Ардаха, он не обладал сверхчеловеческим интеллектом инопланетянина. Возвращение корабля на Землю оказалось непростой задачей. Кроме того, Тордред пытался внести некие усовершенствования в прибор для передачи мыслей. Поэтому он оставался в лаборатории и не увидел, как проснулась Дженисейя.
Корт с любопытством поглядывал на двух других людей: Ли Яня и Сципиона. Внешность огромного воина озадачивала его. Тип кожи был негроидным, но тонкие, хорошо очерченные губы и волосы явно принадлежали другой расе. Ли Янь, несомненно, был китайцем, но что это означало? Неужели расовые признаки на иных планетах настолько сходны с земными?
Золотоволосая девушка могла родиться в другом мире, как и Тордред, а возможно, и обнаженный спящий великан. Но китаец? Корт нахмурился и пристально посмотрел на Дженисейю. Она зашевелилась.
Уже некоторое время ее грудь равномерно поднималась и опускалась. Теперь ее длинные ресницы вздрогнули, зеленые глаза распахнулись. Когда она увидела Корта, с ее губ слетел тихий, лепечущий шепот:
– Атлоийе са’йя ву…
Корт ответил по‑латыни, надеясь, что она поймет его.
– Пока не нужно ничего говорить. Вы в безопасности.
Ее брови озадаченно сдвинулись к переносице, во взгляде проснулась прежняя проницательность.
– Я в безопасности? Разумеется. Но где Ардах?
– Мертв. Тордред…
Корт помедлил, изумленный выражением лица Дженисейи. Он видел страх, недоверие и улыбку злобного торжества, неприятно удивившую его.
– Мертв? – Девушка огляделась по сторонам. – Ли Янь и Сципион здесь. А Тордред – он тоже умер?
– Нет. Позвать его?
Корт начал было подниматься, но тонкая рука прикоснулась к его запястью.
– Подождите. Кто вы такой?
Прежде чем он успел ответить, из лаборатории послышался резкий голос Тордреда:
– Дженисейя, ты проснулась? Хорошо!
Гигант вошел в комнату. Он внимательно посмотрел на девушку, потом покосился на Корта.
– Сейчас мы входим в атмосферу. Времени остается совсем немного. Пойдемте со мной.
Он подал Дженисейе какой‑то быстрый сигнал рукой, значение которого осталось Корту непонятным. Девушка из Атлантиды плотно сжала губы, но промолчала. Когда они вошли в лабораторию, Тордред указал на ближайшее кресло:
– Садитесь, Корт. Наденьте этот шлем.
Он указал на странный головной убор из металлической ленты в виде обруча, опутанного тонкими проводами. Корт помедлил.
– Что это такое? – осторожно спросил он.
– Этот прибор научит вас моему языку, а меня – вашему. Определенные воспоминания, связанные с речевой активностью, будут перенесены из вашего мозга в мой и наоборот. Приступим.
Тордред надел на голову второй шлем и сел рядом. Какое‑то необъяснимое подозрение снова заставило Корта воспротивиться:
– Я не уверен…
Чернобородый великан неожиданно улыбнулся.
– Я не собираюсь причинять вам вред. Если бы хотел убить вас, то уже давно сделал бы это. Мне нужны ваши знания, а вам – мои. – Тордред усмехнулся какой‑то своей мысли. – Так нам будет легче обмениваться информацией.
– Хорошо. – Корт кивнул и надел шлем. Одновременно с этим Тордред подался вперед и нажал кнопку на панели. Послышалось негромкое потрескивание. На мгновение Корт ощутил неприятное покалывание под черепом, но затем оно исчезло. Его разум начал затуманиваться, в глазах потемнело. Он потерял сознание…
Корту показалось, что он очнулся через несколько секунд. С трудом разлепив глаза, он увидел, что лаборатория опустела. У него ужасно болела голова, однако на ощупь он сумел определить, что шлем тоже исчез.
– Ага, вы проснулись? – Хриплый голос непривычно выговаривал английские слова.
В дверях стоял Тордред. Он подошел к полке, взял маленькую фляжку и протянул ее Корту:
– Выпейте, это стимулятор. Он не похож на ваше, э‑э‑э… бренди, но довольно сильный.
Корт проглотил безвкусную, невероятно холодную жидкость. Головная боль мгновенно прошла. Он пристально взглянул на гиганта.
– Я вижу, вы выучили английский. Этот шлем – действительно полезное приспособление. Но я так и не узнал ваш язык.
– Верно, – признал Тордред. – Произошли мелкие неполадки с настройкой, но это не имеет значения. Теперь я могу говорить по‑английски, а этого вполне достаточно для обсуждения научных проблем.
В словах Тордреда имелся здравый смысл. Архаичная латынь явно не подходила для объяснения новейших научных теорий и описания приборов.
– Где мы сейчас находимся? – спросил Корт.
– На Земле. – Тордред испытующе посмотрел на него. – Корт, я буду с вами откровенен. Я узнал не только ваш язык, но и многое другое. Например, я знаю о «чуме», которая так беспокоит вас. В ваших воспоминаниях есть много интересного.
– В самом деле?
Лицо Корта потемнело, когда он почувствовал смутную опасность. Как много удалось Тордреду узнать о нем? Он пожал плечами, понимая, что это не имеет значения. Бородатый гигант был другом, единственным сильным союзником на Земле. Так зачем искать неприятности там, где их не существует?
– У меня уже есть план действий, – продолжал Тордред. – Эта «чума»,, я знаю о ней не больше вашего. Мне неизвестно ее происхождение, и я сомневаюсь, что мы сможем остановить ее.
Корт вскочил на ноги с ощущением тошнотворной пустоты в желудке.
– Тордред! Объединив наши знания, мы могли бы найти какой‑то выход из положения.
– Есть лишь один выход. Земля обречена. Все ее обитатели в конечном счете будут уничтожены. Но у нас есть космический корабль, Корт, и нам не обязательно ждать своей очереди. – Тордред поднял руку предупреждающим жестом. – Подождите! Есть другие планеты, где возможна жизнь, где не существует «чумы». Мы можем взять с собой от пятидесяти до семидесяти пассажиров, мужчин и женщин. Этого будет достаточно для основания новой цивилизации.
– Нет! – Корт почти не осознавал, что говорит. – Вы предлагаете улететь и обречь этот мир на гибель?
– Что толку будет, если мы останемся? Тогда мы просто умрем вместе с остальными. Вы сильный и умный человек, Корт. Вы можете принести много пользы для той цивилизации, которую я собираюсь построить. Поэтому я и не стал убивать вас.
Глаза Корта опасно сузились. Наступила мертвая тишина. Тордред смерил ученого ледяным взглядом.
– Даже сейчас я без особых усилий могу убить вас, – продолжал он. – Выбор за вами. Присоединяйтесь ко мне, служите мне своей силой и знаниями, и вы останетесь в живых. Что скажете?
Корт молчал, пытаясь разобраться в своих чувствах. Разумеется, его желание покончить с «чумой» имело чисто научную причину. Как мог он, величайший гений своего времени, испытывать симпатию к обычным мужчинам и женщинам? Какая разница, погибнет ли Земля, если можно основать новую цивилизацию на далекой планете?
Раздался резкий звонок. Тордред включил видеосвязь, и Корт машинально повернул голову к изображению, возникшему на экране.
Космический корабль приземлился в каком‑то парке. Внезапно он понял, что это Центральный парк в Нью‑Йорке. Вокруг были выставлены полицейские кордоны, сдерживавшие напор толпы. Небольшая группа людей в униформе собралась у люка: они пытались прорезать металл ацетиленовой горелкой.
Тордред ухмыльнулся.
– Возможно, следовало бы выбрать для посадки менее людное место, но этот корабль неуязвим для земного оружия. Один выстрел из лучевой пушки – и вся эта толпа превратится в пепел.
– Но вы же не собираетесь… – Корт слышал собственный голос как будто со стороны.
– Почему бы и нет? Чем раньше Земля узнает мою силу, тем лучше!
Тордред повернулся и пошел к приборной панели. Стивен Корт смотрел ему вслед. Эмоции, которые он жестоко подавлял всю свою жизнь, ярко пылали в его обычно холодном сознании. Перед его мысленным взором вставало лицо Марион Бартон, нежное и человечное. Корт видел коричневое морщинистое лицо Сэмми, пожертвовавшего своей жизнью ради идеи, в которую не верил его приемный сын.
Не верил до сих пор. Наследие Корта, основа его человеческой личности внезапно прорвалась через искусственно возведенные барьеры. Он боролся с «чумой», чтобы спасти людей от ужасной смерти, хотя до сих пор не осознавал истинного мотива своих поступков. Он внушил себе, что превратился в думающий автомат. Он почти загипнотизировал себя, чтобы поверить в это. Но теперь Корт с мучительной ясностью осознал, что он с самого начала трудился на благо всего человечества.
У Корта перехватило дыхание, когда он увидел, как Тордред передвинул рычажок на приборной панели. Он молча бросился на бородатого гиганта.
Невидимое препятствие отбросило его назад, мышцы свело судорогой, как от электрического разряда. Тордред повернулся, приоткрыв рот от удивления. Когда Корт с трудом поднялся на ноги и приготовился к новому прыжку, великан покачал головой.
– Глупец, ты не сможешь преодолеть силовой барьер, окружающий мое тело. Стой на месте!
Корт не пошевелился, но его глаза полыхнули смертельной ненавистью.
– У тебя есть знания, Тордред, – хрипло сказал он. – Но у меня они тоже есть. Берегись!
– Твои знания? – Тордред расхохотался. – Ты плохо слушал, болван! Я уже сказал, что усвоил не только английский язык, и это правда. Я очистил твои мозги от всего ценного, что там было. Теперь твоя память принадлежит мне!
У Корта закружилась голова, когда смысл услышанного дошел до него. Его взгляд лихорадочно заметался по лаборатории в поисках хоть какого‑то оружия. Приборы и аппараты были совершенно незнакомыми, хотя и основывались на принципах науки, одинаковых на любой планете.
Разум Корта работал с необычайной скоростью, пытаясь найти выход из положения. Кнопки, переключатели, провода, прозрачные трубки: каждая деталь имела свое предназначение. На панели горело несколько красных огоньков, под которыми располагался ряд кнопок.
Существовало два возможных объяснения. Либо эта панель имеет отношение к смертоносному лучу Тордреда, о котором он говорил, либо это часть системы сигнализации. Скорее, последнее, поскольку Тордред сейчас сосредоточил свое внимание на другой панели. Полицейские снаружи пытались прожечь отверстие в люке, поэтому один из огоньков тревожно мигал. Кнопка, расположенная под этим огоньком, должна открывать люк, решил Корт.
Сохраняя бесстрастное выражение на лице, он пожал плечами и шумно вздохнул, словно отказываясь от дальнейшего сопротивления. Губы Тордреда растянулись в жестокой улыбке. Он отвернулся от своего пленника, и его рука снова потянулась к переключателю.
Тогда Корт прыгнул – но не к Тордреду, а к панели, на которой мигал красный огонек. Его палец метнулся вперед и нажал красную кнопку!
Глава 14 ЭПИДЕМИЯ
Рев Тордреда раздался слишком поздно. Корабль захлестнула волна других звуков: кричали люди, по металлическому полу воздушного шлюза гремели шаги. Корт помчался туда. Он поднял руки над головой, одновременно выкрикивая предупреждение. Кожу между его лопатками покалывало от ожидания удара в спину.
Но Тордред не стал преследовать его. Вместо этого за спиной Корта раздалось шипящее потрескивание. Сильные руки подхватили его, и он оказался в объятиях двух рослых полицейских. Он обернулся.
В дверном проеме, ведущем в лабораторию, появилась мерцающая вуаль голубого света. Корт схватил за руку офицера полиции, помешав ему приблизиться к странному сиянию.
– Подождите. Это опасно!
– Что вы имеете в виду? Кто вы такой, черт побери?
– Сейчас это не важно. Стреляйте в этот барьер, но не прикасайтесь к нему. Вас может ударить током.
Старший офицер – седой, кряжистый мужчина с нашивками лейтенанта на рукаве – внимательно смотрел на него.
– А ведь я знаю вас, – медленно сказал он. – Вы Стивен Корт. Я видел ваши фотографии в газетах. Так что здесь происходит?
– Сейчас нет времени рассказывать, лейтенант. За этим световым барьером находится убийца, и его нужно остановить.
– Но мы не можем стрелять в человека, полагаясь лишь на ваше слово!
Корт со свистом втянул воздух сквозь зубы. Затем его рука метнулась вперед со скоростью атакующей кобры. Выхватив тяжелый револьвер у одного из полицейских, он развернулся и выпустил несколько пуль в огненную завесу. Пламя шипело и потрескивало. Пули не могли проникнуть внутрь: наполовину расплавленные, они падали на пол.
Кто‑то выкрутил револьвер из его руки. Перед ним возникло рассерженное лицо лейтенанта.
– Я же сказал вам – не стрелять!
Корт в отчаянии прикусил губу, услышав низкий вой, исходивший из внутренних помещений корабля. Он решил зайти с другого конца.
– Этот корабль может взорваться в любую минуту. Уводите людей и постарайтесь оттеснить толпу. – Он помедлил, а затем указал на неподвижные фигуры китайца и обнаженного воина, лежавшие на койках. – Их тоже нужно вынести наружу.
Дженисейя куда‑то исчезла, и у Корта не было времени искать ее.
Угроза взрыва заставила лейтенанта действовать решительно. Он отдал короткий приказ. Четверо его подчиненных устремились внутрь, чтобы вынести спящих людей, остальные побежали к толпе, едва сдерживаемой живой цепью. Корт последовал за ними. Он не знал, каковы будут дальнейшие шаги Тордреда, но подозревал, что убийца обрушит на беззащитных людей залп из лучевой пушки.
Приказы передавались по цепочке от одного полицейского к другому. Толпа неохотно подалась назад: люди толкались, протестовали, выкрикивали вопросы.
Корт в нерешительности оглядывался по сторонам. Что теперь? Тордред был недосягаем за своим силовым экраном. Без специального оборудования не стоило даже пытаться подходить к кораблю. Корт знал, что при наличии необходимой аппаратуры может установить частоту вибрации светового барьера и нейтрализовать его, но сейчас его знания были бесполезны.
– Это имеет отношение к «чуме»? – спросил лейтенант. – Мы начинаем эвакуировать Нью‑Йорк, вы знаете об этом?
– Что? Вы эвакуируете Нью‑Йорк?
– Да. «Чума» проникла сюда. В городе живет восемь миллионов человек, и он может превратиться в смертельную ловушку. Чрезвычайное положение уже объявлено, и сейчас все находится под контролем. Мы полагаем, что сможем вывести людей до того, как зараза распространится в жилых районах.
Корт кивнул, глядя на корабль.
– Постарайтесь очистить парк. Хорошо бы вызвать самолеты и разбомбить нашего приятеля, что засел в корабле. Не знаю, может ли обычная взрывчатка повредить корпус, но, пока он не улетел, стоит попробовать. Что касается тех людей, которых унесли с корабля, их нужно доставить в больницу. Мы…
Внезапно он замолчал. Из корабля вырвался луч холодного зеленого света, скользнувший над головами людей. Когда луч коснулся Корта, его охватил леденящий холод. Все силы покинули его. Он почувствовал, что падает…
Луч разгорался. Он стал желтым, затем ослепительно‑белым. Вспышка нестерпимого сияния окутала лейтенанта. Казалось, его лицо начало плавиться; кожа почернела, клочьями сползая с костей. Офицер упал, не издав ни звука.
Сквозь пелену слез, застилавшую глаза, Корт увидел, как золотистый корабль поднялся над парком. Затем он помчался на запад и вскоре превратился в крошечную точку на фоне вечернего неба.
Когда луч коснулся Корта, его действие было еще не смертельным, а парализующим. Но лейтенант погиб ужасной смертью.
Корт чувствовал, как сознание покидает его. Последним, что видели его тускнеющие глаза, была маленькая птичка, кружившая над ним в потемневшем небе. Затем темнота сомкнулась над ним.
Сначала к нему вернулся слух. Звуки были непонятными и хаотичными. Некоторое время Корт лежал неподвижно, пытаясь разобраться в них. Откуда‑то, как будто с огромного расстояния, доносился невнятный бормочущий лепет. Сумятица множества голосов прерывалась пронзительным воем сирен и ревом гудков. Звуки были совершенно необъяснимыми.
Корт открыл глаза и увидел белый потолок. Солнечный свет, лившийся в окна, начертил на побелке квадратные узоры.
Он обнаружил, что может двигаться. Пошевелив руками и ногами, он сел и огляделся. Его койка была крайней в длинном ряду, выстроившемся вдоль стены прямоугольной палаты. Он был в больнице!
Голос Корта сорвался, когда он попытался позвать врача. Он попробовал еще раз, но ему ответило лишь эхо. Нахмурившись, он потер подбородок и вздрогнул от изумления. Борода? Если она так отросла, то, значит, он пролежал без сознания по меньшей мере десять дней!
Он встал, дрожа от холода в тонком больничном халате. Несмотря на запертые окна, в палате было холодно, как в склепе. Пошатываясь на нетвердых ногах, Корт огляделся по сторонам.
Человек на соседней койке выглядел знакомым. Это был тучный китаец, которого он впервые увидел на инопланетном корабле. Человек лежал без движения, не подавая признаков жизни.
На следующей койке лежал огромный воин с исполосованным шрамами лицом – человек, напоминавший гладиатора. Он тоже был мертв или находился в каталептическом состоянии.
Почти все остальные койки были заняты. Корт провел быстрый осмотр. Незнакомые люди, все мертвые. Большинство из них явно погибли от голода и жажды. Одеяла были скомканы, некоторые тела лежали на полу, куда они, очевидно, упали в муках агонии. Один старик распростерся возле двери; его костлявая рука тянулась к выходу за помощью, которая так и не пришла.
Судя по всему, в больнице никого не было. Но что заставило медицинский персонал забыть о своих пациентах? Врачи очень редко нарушают клятву Гиппократа. Это означало…
«Чума»!
Проглотив комок в горле, Корт подошел к столу, где стоял кувшин с водой. Вода отдавала плесенью и наполовину испарилась, но он заставил себя проглотить остатки жидкости.
Его внимание привлекла газета, валявшаяся на полу. Он торопливо раскрыл ее и увидел огромный заголовок:
«ЧУМА» В НЬЮ‑ЙОРКЕ!
Двадцать носителей болезни обнаружены на Манхэттене.
Мэр объявляет о начале эвакуации.
Наспех набранные колонки пестрели ужасными фактами. «Чума» внезапно разразилась во всем Нью‑Йорке. В Куинсе, Бруклине, Бронксе, от Гарлема до Бэттери – везде появились сияющие существа, вестники зловещей смерти.
Решив, что зараза проникла в город со стороны Джерси и прилегающих районов, мэр распорядился об эвакуации в северном направлении. Но из раздела под заголовком «Сводка последних новостей» стало ясно, что болезнь распространялась с чудовищной скоростью. В густонаселенных районах «чума» косила людей подобно лесному пожару.
Итак, судя по длине его бороды и по дате, обозначенной на газете, это было две недели назад. Во что же теперь превратились Соединенные Штаты?
Корт подошел к окну и выглянул наружу. Внизу расстилалось мрачное, покрытое снегом пространство Центрального парка. На белом фоне выделялись маленькие темные пятна неправильной формы. Трупы?
Корт нашел телефон‑автомат и снял трубку, но не услышал гудка. Нью‑Йорк был пуст, если не считать мертвецов.
Он снова подошел к окну и на этот раз увидел сияющий силуэт, крошечный с такого расстояния, медленно скользивший между деревьями. Носитель болезни, а за ним еще один…
Корт знал, что он не может оставаться в Нью‑Йорке. Вернувшись к двум неподвижным фигурам, лежавшим на койках, он вгляделся в их лица. Китаец и темнокожий гигант выглядели совершенно беззащитными; впрочем, как и Тордред, когда ученый впервые увидел его. Но Корт не мог оставить их здесь, застывших в каталептическом сне, даже если в будущем они превратятся в обузу для него.
Он решил снова применить согревающие средства, стимуляторы и искусственное дыхание. Чтобы достать адреналин, пришлось взломать дверь операционной и разбить стеклянный шкаф с медикаментами.
Корт уже убедился, что в клинике нет электричества. Очевидно, в городе действовали только автономные источники питания. Что‑то продолжало беспокоить его. Нахмурившись, он подошел к окну и услышал отдаленное бормотание, разбудившее его: писк, потрескивание, тихий гул множества голосов.
Ну конечно же радио! Бесчисленные включенные радиоприемники были забыты при эвакуации. Радиовещание продолжалось, и это означало, что люди продолжают верить и надеяться. У Корта немного полегчало на душе.
Искусственного дыхания почти не понадобилось. После инъекции адреналина темнокожий гигант, а затем и китаец начали подавать признаки жизни. Они проснулись почти одновременно.
Корт глубоко вздохнул. До сих пор он не осознавал, как сильно он ослаб после двух недель гипнотического сна. Несмотря на замедленный метаболизм, его организм требовал еды и питья. Он обессиленно опустился на койку и стал смотреть, как его пациенты мало‑помалу приходят в себя.
Нужно было так много сделать! Он должен как‑то договориться с этими людьми, но на каком языке они говорят? Поймут ли они латынь? Потом нужно будет выяснить, что произошло за эти две недели, каким‑то образом выбраться из Нью‑Йорка…
– Но сначала нужно немного поесть, – пробормотал Корт. Он посмотрел на свой халат и поправил себя: – Нет. Сначала нужно раздобыть нормальные штаны!