Сципион Агрикола сидел в темнице под цирковой ареной. Глядя через решетчатый настил, он наблюдал, как один гладиатор выпускает кишки другому. Хороший удар, подумал он, быстрый и чистый. Галльские рабы дрались как загнанные волки, но не продлевали мучения побежденных противников. Сципион надеялся, что его выставят против одного из них, а не скормят львам и не затопчут слонами на арене. В лязге сталкивающихся мечей есть нечто, вселяющее мужество даже в сердца обреченных.
Вооруженный стражник протопал по коридору и распахнул дверь камеры Сципиона. На его ястребином лице заиграла улыбка.
– Скоро твоя очередь, – сообщил он.
– Вот и хорошо, – с приятной улыбкой отозвался Сципион. – Я устал воевать с блохами.
Стражник хохотнул и наклонился, чтобы поправить ремешок сандалии.
– Клянусь Ларами, ты храбрый человек! Жаль, что твоим мечтам не суждено сбыться. Я бы не возражал служить под началом такого полководца, как ты.
– Я потерпел поражение потому, что мои люди были трусливы, как кролики. – Сципион с отвращением сплюнул на пол. – Иначе мы могли бы взять Карфаген почти без кровопролития.
– Да, если бы твоя армия не бежала, оставив тебя одного сражаться с имперской стражей. – Солдат покачал головой и усмехнулся. – С тех пор как ты вернулся в Африку, Сципион, начались сплошные неприятности. Когда эти проклятые римляне вопят: «Карфаген должен быть разрушен!» – это уже достаточно плохо, но они, по крайней мере, не пытаются его разрушить. А что сделал ты?
Глаза Сципиона зловеще вспыхнули. Он был громадным темнокожим мужчиной с иссеченным шрамами жутковатым лицом средневековой горгульи. Его нос был неоднократно сломан, на голове курчавились завитки жестких черных волос.
– Что я сделал? – спросил он. – Сказать по правде, пытался служить твоему правителю, но он мне не позволил.
Стражник задохнулся от возмущения.
– Клянусь Юпитером! Ты напился и затащил правителя в какой‑то низкопробный игорный притон. Неудивительно, что после этого тебе пришлось бежать в горы. Потом ты увлекся безумной идеей создания независимого города. Возможно, тебе удалось бы осуществить ее, если бы ты удалился в нубийскую пустыню вместе со своими последователями, но ты решил завоевать Карфаген. Карфаген!
Стражник согнулся пополам и натужно взревел от хохота.
– Подойди ближе, чтобы я мог дотянуться до тебя, – любезным тоном предложил Сципион. – Я оторву тебе башку, а потом тоже посмеюсь от души.
– Побереги свои силы для арены. – Стражник немного отступил назад. – Сегодня глашатаи объявят о кончине доблестного Сципиона Карфагенского. Впрочем, ты не настоящий карфагенянин, не так ли?
– Почему бы и нет? – Сципион пожал плечами. – Рим напоминает кипящий котел. В моих жилах течет кровь дюжины рас. Сейчас я гражданин Карфагена – по крайней мере, на некоторое время. Кстати, как я умру?
– Слон, – с довольным видом сообщил стражник. – Они подготовили одного, с огромными бивнями, обезумевшего от голода и ярости. Ты встретишься с ним на равных: вы оба будете безоружны.
Он огляделся по сторонам и приглушенно добавил:
– Я буду сопровождать тебя до ворот арены. Если тебе случайно удастся выхватить мой меч и взять его с собой… что ж, такие вещи иногда случаются.
Сципион кивнул.
– Очень жаль, что у тебя нет длинной пики, но меч тоже сгодится. По крайней мере, я пролью кровь этого чудовища, прежде чем оно затопчет меня. Спасибо, солдат. Если бы ты помог мне сбежать, я сделал бы тебя принцем в новой империи, которую собираюсь основать.
– Только послушайте этого лунатика! – В голосе стражника звучало невольное восхищение. – В кандалах, без гроша за душой, и предлагает сделать меня принцем! Принцем снов – может быть. Но так или иначе, я клялся в верности Цезарю, а не какому‑то другому повелителю. Поэтому ты останешься пленником.
Грязная солома зашуршала под Сципионом. Он с безразличным видом пожал плечами. С арены донесся предсмертный крик человека и торжествующий рев какого‑то крупного хищника.
– Ну вот, – сказал стражник. – Твое время пришло.
– Забавно. – В глубоко посаженных глазах Сципиона мелькнула искорка интереса. – В последнее время я испытываю странное чувство, как будто боги наблюдают за мной. Возможно…
Он не успел договорить. Подошли новые стражники; карфагенянина освободили от кандалов и повели по подземному коридору. Он был почти обнажен, и его жилистое тело блестело в солнечных лучах, проникавших через решетку, как полированное красное дерево. Затем впереди открылась арена, и Сципиона толкнули к выходу. Он увидел, как дружелюбный стражник повернулся боком, как бы невзначай показав рукоять меча.
Сципион ухмыльнулся и одним быстрым движением вытащил оружие из ножен. Прежде чем ошарашенные стражники успели пошевелиться, он выбежал на раскаленный песок арены.
Яростное африканское солнце заливало все вокруг слепящей белизной. Сципион лишь смутно видел ряды зрителей, заполнявших амфитеатр. Он не различал отдельных людей, но ощущал их как одну огромную сущность – наблюдающую, перешептывающуюся, окружавшую его со всех сторон, – а во главе этой сущности возвышалась крытая ложа повелителя Карфагена.
Сципион поудобнее перехватил рукоять меча. Он смахнул пот со лба и выпрямился, слегка перекатываясь с носков на пятки. Обезумевший слон, вот как? Что ж, ни один человек не в силах противостоять такому врагу. Однако мужчина может умереть в сражении.
– Увы моим мечтам об империи! – пробормотал карфагенянин и кривовато иронически усмехнулся. – Если бы мне дали достаточно времени, я мог бы править миром, но теперь придется поливать песок своей кровью.
Он повернулся к императорской ложе и вскинул руку в гладиаторском салюте. Император кивнул, ожидая услышать обычное: «Те, кто идет на смерть, приветствуют тебя…»
Сципион разочаровал своих зрителей. Он набрал в грудь побольше воздуха и завопил что было мочи:
– Карфаген должен быть разрушен!
Трибуны ахнули. Вокруг арены пронеслась волна ярости и негодования. Император сделал быстрый сердитый жест. Улыбаясь, Сципион повернулся к решетчатым воротам в дальнем конце песчаной арены. Они медленно поднимались.
На время, равное нескольким ударам сердца, над ареной воцарилась тишина. Солнце палило нестерпимо. От кровавых пятен на песке поднимался пар.
Затем слон с топотом выбежал на арену. Серый, громадный, живое воплощение тупой жестокости, он вырвался на свободу и встал неподвижно; лишь маленькие, налитые кровью глазки сверкали ненавистью, да кончик хобота слегка подергивался взад‑вперед.
На арену легла тень, как будто легкое облачко закрыло солнце. В следующее мгновение тень исчезла.
Сципион крепко сжал рукоять меча. Это было оружие с коротким клинком, бесполезное в такой схватке. Меч был слишком широким даже для того, чтобы пронзить глаз слона – наиболее уязвимое место чудовища. Сципион быстро обдумал возможность обрубить хобот так высоко, насколько он сможет дотянуться. Но у слона все равно останутся бивни и могучие ноги, подобные древесным стволам и способные в считанные мгновения превратить человека в кровавую кашу.
– Что ж, – с мрачным весельем пробормотал Сципион. – По крайней мере, им пришлось выпустить своего самого большого слона, чтобы покончить со мной.
Его губы растянулись в улыбке. В ослепительном свете он напоминал статую из тикового дерева. Слон медленно двинулся вперед. Его подслеповатые глаза обшаривали арену, пока не остановились на Сципионе. Животное помедлило, затем подняло змееподобный хобот и сердито затрубило.
На арену снова легла тень, но на этот раз она никуда не исчезла.
У карфагенянина не было времени смотреть вверх. Он слегка согнул ноги в коленях и подался вперед, держа меч как метательное копье.
Слон перешел на прихрамывающую рысь. Он неотвратимо приближался к одинокой человеческой фигурке.
Мельком, словно со стороны, Сципион увидел монстра: хлопающие уши, воинственно поднятый хобот, огромные блестящие бивни. Топот становился все громче, эхом отдаваясь во всем теле.
Внезапно с небес грянула молния. Ослепительно белый разряд ударил в бегущего слона и окутал его плотным сиянием. В следующее мгновение слон исчез!
Животное исчезло бесследно. Глубокие вмятины в песке, оставленные им на бегу, заканчивались лишь в нескольких метрах оттого места, где стоял потрясенный Сципион. Зрители взревели от растерянности и недовольства, а затем от ужаса.
На арену опускался золотистый шар колоссальных размеров. Он приземлился легко, как перышко. В его корпусе открылся люк.
Сципион увидел худого, бледного человека с аскетическим лицом Цезаря. Человек носил странную одежду, но его жесты не оставляли сомнений: он настойчиво манил гладиатора к себе. За его спиной Сципион разглядел толстого человека с раскосыми глазами – его отвисшие щеки подрагивали от возбуждения.
В воздухе мелькнуло копье и бессильно упало на песок, ударившись о золотистый корпус. Почти парализованный невероятным зрелищем, Сципион тем не менее бросился к кораблю и с разбегу прыгнул в люк. Он не знал, что это за чудо, но, похоже, у него появился шанс на спасение. Бледный человек мог быть богом или дьволом, но, по крайней мере, выглядел дружелюбно, в то время как задержка на арене означала верную смерть.
Люк захлопнулся за спиной Сципиона. Он по инерции пробежал еще несколько шагов и встал, широко расставив ноги и оглядываясь по сторонам. В правой руке он по‑прежнему сжимал меч. Бледный человек прошел мимо него по коридору во внутреннее помещение. Корабль едва заметно содрогнулся и начал подниматься.
Лучезарно улыбаясь, китаец подошел к Сципиону.
– Успокойся, друг, – произнес он, шепеляво выговаривая слова незнакомого языка. – Ты говоришь по‑латыни?
– Естественно, – ответил Сципион. – Весь мир говорит по‑латыни. А вы бог? Я в этом сомневаюсь, поскольку лишь Бахус и Силен отличаются тучностью, а у них не такая желтая кожа.
Китаец обхватил руками свой выпирающий живот и затрясся от беззвучного смеха.
– Я слышал об этом Бахусе. Новый бог, но весьма приятный и нужный. Садитесь. – Он указал на кушетку. – Меня зовут Ли Янь. Хотите подкрепиться?
Сципион покачал головой и осторожно опустился на мягкие подушки.
– Вы назвали меня другом? – спросил он.
– Наверное, мне следовало бы назвать вас соратником. Ардах увидел в вас большие потенциальные способности; он исследовал ваши мысли, пока вы спали. Но вы мечтаете об империи, несчастный глупец! – Ли Янь сокрушенно покачал головой, и складки жира на его щеках заходили ходуном.
– Меня преследуют неудачи, – с беззаботной улыбкой отозвался Сципион. – Боги ненавидят меня, поэтому я до сих пор не ношу короны.
– И не будете носить. Вы недостаточно безжалостны для этого. Да, вы способны создать собственную империю, но не способны усидеть на троне. Под каждым троном скрывается змея, не так ли? Вы слишком прямодушны для того, чтобы править империей, Сципион.
Карфагенянин собрался было ответить, но промолчал. Его темные глаза расширились, и в них появился странный блеск. Ли Янь медленно обернулся.
На пороге стояли два человека. Одним из них был Тордред, но Сципион не обратил внимания даже на его внушительные размеры. Его пылающий взгляд уперся в жрицу из Атлантиды.
Дженисейя действительно была прекрасна. Ее стройная фигурка была облачена в длинную мантию с тонким золотым поясом, из‑под подола которой выглядывали носки крошечных туфелек. Золотистые локоны свободно рассыпались по плечам, обрамляя тонкие, эльфийские черты лица, выражавшего заинтересованность и даже восхищение.
– Молнии Юпитера! – ахнул Сципион. – Но это же богиня, сама Венера!
Дженисейя повернулась вполоборота. Ее глаза цвета морской волны неотступно наблюдали за Сципионом из‑под длинных ресниц. Она наслаждалась его откровенным, обожающим взглядом.
– Значит, это и есть Сципион? – Жрица вышла вперед и положила маленькую точеную ладонь на мощную загорелую руку карфагенянина.
– Вы знаете меня? – Его лицо озарила улыбка. – Но кто вы такая?
– Дженисейя. – Девушка оглянулась через плечо. – А это Тордред.
Сципион как будто впервые заметил гиганта. Его взгляд скользнул вверх и встретился с непреклонным взглядом Тордреда. Оба молчали. Сципион даже не заметил, как Дженисейя убрала свою руку.
Полные губы Ли Яня слегка приоткрылись, пока он переводил взгляд с одного на другого. Зрелище того стоило. Тордред был массивным, волосатым, как обезьяна, с густой черной бородищей и крупными чертами лица. Сципион, хотя немного уступал ему в росте, был почти таким же огромным. Его лицо как будто окаменело, превратившись в застывшую маску. Кошачьи глаза Тордреда ярко блестели. Во взглядах, которыми обменялись мужчины, чувствовалось инстинктивное недоверие и враждебность.
Ардах, вышедший из лаборатории, положил конец безмолвному противостоянию.
– Мы приближаемся к орбите, – с улыбкой сообщил он. – Скоро нам снова придется заснуть. Может быть, в следующий раз… – Он вздохнул. – Хотя Сципион не тот человек, который мне нужен, он гений в своем роде. Позволь мне объяснить, воин.
Сципион время от времени кивал, пока Ардах рассказывал свою историю. Острый, живой разум карфагенянина без труда разобрался в ситуации.
– Ты полетишь с нами? – наконец спросил Ардах.
– Почему бы и нет? – Сципион пожал плечами. – Мир еще не готов для такого человека, как я. Возможно, в более позднюю эпоху народы оценят меня по достоинству и склонятся к моим ногам.
Его неподвижное лицо внезапно расплылось в широкой улыбке, и он покосился на Дженисейю.
– Кроме того, я попал в хорошее общество. Многие ли смертные могут похвастаться тем, что им было дозволено познакомиться с богиней?
Тордред что‑то проворчал, но смех Ли Яня заглушил его слова. Толстый китаец взял свою лютню и начал наигрывать тихую мелодию, а затем запел высоким, приятным голосом:
– Моя любовь спустилась со светильника Луны и теперь живет в сердце лотоса…
– Что ж, – Ардах повернулся к своей лаборатории, – я должен настроить приборы. Курс на орбите поддерживается автоматически. Мы проспим две тысячи лет, а потом снова посетим Землю.
Он исчез в соседней комнате.
– Ее руки благоуханны, как лепестки розы, – пел Ли Янь. – В ее волосах танцуют небесные звезды…
Дженисейя улыбнулась, и Сципион ответил ей уверенной улыбкой, проигнорировав грозно сдвинутые брови Тордреда.
Корабль наполнился пульсирующей вибрацией, которая постепенно усиливалась. Ли Янь неуклюже взобрался на одну из коек и жестом предложил Сципиону последовать его примеру. Монотонный звук навевал сон. Ли Янь лениво прикоснулся к струнам своей лютни.
– Подари мне сладкие сны, дорогая богиня, – прошептал он.
Дженисейя тоже легла. Когда Сципион повернул голову, ее зеленые глаза встретились с его взглядом.
Тордред двинулся вперед на негнущихся ногах. Его рука была скрыта за спиной, когда он встал у двери, ведущей в лабораторию.
Монотонное гудение становилось громче, призывнее. Дженисейя уже спала. Пухлая рука Ли Яня соскользнула с лютни. Веки Сципиона опустились.
Послышались тихие шаги. Ардах вышел из лаборатории; на его губах играла легкая улыбка. Возможно, он мечтал о том времени, когда его поиски наконец увенчаются успехом. Не заметив Тордреда, он повернулся и начал шарить по стене уже непослушными пальцами.
Кожа вокруг глаз Тордреда натянулась от усилий. Он еще бодрствовал, но понимал, что вот‑вот заснет. Его рука, сжимавшая меч Сципиона, поднялась плавным, замедленным движением.
Он с силой опустил меч плашмя на голову Ардаха.
Кирианин беззвучно осел на пол и замер. Кровь медленно сочилась из раны на голове, пропитывая его темные волосы.
Тордред протиснулся в дверной проем и заплетающейся походкой направился к приборной панели. Если он успеет нажать одну‑единственную кнопку, то выключит аппарат, вызывающий сон…
Гудение стало еще громче. Вибрация сотрясала каждый атом в теле Тордреда. В соседней комнате стояла абсолютная тишина.
Тордред упал, даже не почувствовав этого, но боль в ушибленной челюсти на мгновение разбудила его. Он встал на четвереньки и пополз дальше, протягивая руку. Указательный палец прикоснулся к кнопке и бессильно соскользнул вниз. Огромный землянин потряс головой. Затем он рухнул и растянулся на полу. Желтые глаза подернулись поволокой каталептического сна.
Вибрация достигла максимума и постепенно начала стихать. Ничто не двигалось внутри золотистого корабля, когда он вышел на орбиту, и компьютеры мгновенно направили его на нужный курс.
Лютня выпала из рук Ли Яня. С жалобным звоном порвалась струна…